Текст книги "Чужое добро"
Автор книги: Оксана Стадник
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 32 страниц)
Гендевец встал между девушкой и оставшимися волками, выставив перед собой меч. На рукаве камзола расползалось темное пятно, тонкие струйки крови уже стекали по кисти руки.
– Значит так, сейчас ты садишься на Мерзавца и скачешь отсюда, поняла? – тяжело дыша, сказал через плечо Ральдерик, обращаясь к с ужасом глядевшей на его рану спутнице.
– Я тебя не брошу, – прошептала та, стараясь казаться смелее и сильнее, чем была на самом деле. – Я никуда не поеду.
– А я сказал, поедешь! Я не могу одновременно сражаться и пытаться защитить тебя! Герань оставь мне: от него на поле боя пользы гораздо больше, чем от моего коня.
В этот момент копыто бравого коника таки нашло чей-то череп, и тот принялся энергично топтать жертву, не забывая при этом лягать или цапать остальных противников. Несмотря на то что волки несли ощутимые потери, казалось, их это нисколько не волновало. Они продолжали вести себя так, будто ничего страшного не происходило. Вскоре стала понятна причина такого поведения: на поляну вышло еще шестеро зверей. Филара заметила, что Ральдерик взял меч в левую руку, правая же просто висела, с кончиков пальцев на траву капала кровь.
– Зачем ты это делаешь? – тихо спросила она его. – Ты же меня ненавидишь. Почему рискуешь собой ради меня?
– Ты все еще здесь? – дворянин попытался затянуть зубами над раной некое подобие жгута из кружевного платочка.
Шелк тут же из белого стал ярко-алым.
– Запомни, я никогда не бросаю членов своей команды в беде. Поэтому, если понадобится, буду рисковать собой, чтобы тебя защитить. Вспоминай об этом каждый раз, когда будешь лезть на рожон или влипать в очередную беду. Подставляясь сама, ты тем самым подставляешь меня. А мне слишком дорого мое тело, чтоб его украшали всякие безобразные шрамы. Понятно?
– Да, – прошептала Филара и заплакала.
Вокруг них смыкался пушистый серый круг. Бежать было поздно, да и не смогла бы девушка это сделать: Мерзавец паниковал, носился туда-сюда и шарахался от всего. Герань продолжал резвиться с двумя волками. Только один хищник, пришедший последним, просто стоял на поваленном дереве и не предпринимал попыток на кого-нибудь напасть. Филара вытерла слезы и подобрала несколько весомо выглядевших камней, решив, что в одиночку Ральдерику никогда не справиться.
Спокойный волк вдруг сел и завыл. Остальные отреагировали на это тем, что одновременно кинулись в атаку на своих жертв, перестав выжидать и подкрадываться. Первому подскочившему зверю Ральдерик тоже отрубил голову, кому-то досталось копытом или камнем между глаз. Но в общем и целом в исходе битвы никто не сомневался: слишком уж неравными были силы. Неожиданно вой сменился хрипом и резко оборвался. На бревне рядом с безголовой волчьей тушей стоял, опираясь на окровавленный меч, Гудрон.
– Извините, что так долго, – сказал он, тяжело дыша. – Не смог развернуть Неветерка, пришлось бежать пешком.
После гибели вожака хищники вдруг остановились и посмотрели друг на друга удивленными взглядами из разряда «А что это мы здесь делаем, а?» Застенчиво потоптавшись, выжившие звери развернулись и убежали, к величайшему сожалению Филариного коня.
– А волки так и должны себя вести? – поинтересовался кузнец, подходя к друзьям, когда стало понятно, что продолжения битвы не последует.
– А черт их знает… – бросил Ральдерик, стягивая камзол и морщась от боли. – Я уж думал, ты вообще не придешь. Так и пришлось бы нам тут вдвоем погибать. Нужно будет как-нибудь вплотную заняться твоими навыками верховой езды, а то это никуда не годится.
– Извини, – тихо-тихо прошептала бледная, как скатерть, Филара, глядя на окровавленную рубашку своего спасителя. – Это все из-за меня. Это я во всем виновата. Если б не поехала за водой, ничего бы не случилось… Ты прав, от меня одни только проблемы. Ничего не умею, ни на что не гожусь и только создаю всем трудности. Мне действительно не стоило вам навязываться. Обещаю, в ближайшем городе от вас отстану, и вы сможете забыть меня, как страшный сон…
– Что, уже сдаешься? – хмыкнул гендевец. – Скажи лучше, что испугалась, вот и бежишь.
– Я не бегу. Не хочу, чтобы из-за меня опять случилось что-нибудь подобное. Ты сам говорил, что я с вами до первого промаха…
– Я много чего говорю, – сурово буркнул герцог, изо всех сил изображая крайнюю заинтересованность в состоянии своей руки. – Кстати, спасибо, что жизнь спасла. Если б не твоя фляга, даже и не знаю, как бы я выкручивался. В общем, если хочешь оставаться – оставайся. Тебя никто не гонит…
Договорить дворянину не удалось. Девушка заплакала и бросилась ему на шею.
– Ну-ну, – растерялся Ральдерик. – И зачем ревешь? Тоже мне, повод нашла!
Филара уткнулась лицом ему в грудь и зарыдала еще громче. Гудрон смущенно почесал нос и деликатно ушел осматривать местность. Из кустов на поляну, ведя на поводу притихшую Неветерка, вышел Дунгаф. Он окинул взглядом открывавшуюся панораму и, привязав лошадь к какой-то ветке, направился к ирольцу.
– Ну, перестань, – гендевец неуклюже похлопал здоровой рукой девушку по спине. – Ты лучше посмотри, что стало с моим чудным камзолом! Прямо сердце кровью обливается!
– Я постираю, – глухо пробормотала Филара.
Плач сменился судорожными всхлипами.
– Да какая тут стирка?! Ты посмотри, что эта зверюга с рукавом сделала! Он ведь был совсем новый!
– Шить я тоже могу.
– Кстати, – вспомнил дворянин. – Кое-кто утверждал, что умеет перевязывать раны. Если это неправда, боюсь, я погибну от кровопотери до того, как мы доберемся до врача…
– Ой, точно! – Филара встрепенулась и отпрянула от гостеприимной груди спутника.
Пока девушка искала бинты и возилась с боевым ранением, Гудрон пересказал Дунгафу все, что успел увидеть.
– Ты прав, – подтвердил сомнения кузнеца гном. – Нормальные волки себя так не ведут. Вообще мне непонятно, что стая делала в данной местности. Эти заросли скорее роща, чем густой лес. А вокруг поля. К тому же дорога слишком близко… Покажи-ка мне того воющего волка. Хотя бы то, что от него осталось.
– Он там, – юноша махнул рукой в сторону бревна, за которым покоились бренные останки.
Библиотекарь прошел в указанном направлении и стал что-то пристально разглядывать.
– В общем, мне все ясно, – объявил он, наконец. – Подойди-ка сюда и сам посмотри.
Иролец послушно приблизился, недоумевая, что такого мог понять гном. Его ждал сюрприз. На том месте, где полагалось быть волку, лежал чей-то чужой труп. Общей чертой являлось разве что отсутствие головы. Это было какое-то зеленое существо с дряблой кожей, покрытой редкими жесткими волосками. Худенькие, лишенные всякого намека на мускулатуру лапки заканчивались мелкими кистями и стопами с короткими толстыми пальцами. Под обкусанными ногтями кокетливо виднелись черные грязевые ободки. Тварь была прямоходящей, ростом чуть ниже среднего гнома. Интереса ради кузнец отыскал ее голову. Она очень шла туловищу. Низкий лоб, покрытый глубокими горизонтальными складками, глубоко и близко посаженные глаза, короткий вздернутый, так и просящий кирпича, нос, большой «улыбчивый» рот с редкими гнилыми зубами, слуховые отверстия вместо ушных раковин и несколько дополнительных подбородков, противно свисающих под основным. Красавчик еще тот.
– Что это? – спросил Гудрон, брезгливо разглядывая лежавшую в кустах голову.
– Выгруг, – ответил гном. – Я же говорил, что нечисти в наших краях хватает.
– Ни разу ни о чем подобном не слышал.
– Почему-то я не удивлен, – вздохнул Дунгаф. – Выгруги, как ты можешь заметить, плохо приспособлены к жизни. Достаточно сложно выжить с таким телом. Однако у них есть одно очень полезное умение, с лихвой компенсирующее эту неприятность. Они способны принимать облик любого животного и внедряться в стаю. Практически сразу же после этого полностью подчиняют себе данное сообщество и встают в его главе. При этом все остальные животные становятся их… скажем, марионетками, так проще объяснить. Выгруги могут управлять их разумами, заставляя подчиненных совершать несвойственные им поступки, добывать для выгругов пропитание, защищать от врагов. Делать все, что они хотят. После его исчезновения животные опять становятся нормальными, я полагаю, они даже не помнят, что делали под управлением. Поведение данных волков подтверждает эту мою догадку.
– А как же я тогда его так легко убил?
– Тебе просто повезло. Выгруг не думал, что придет кто-нибудь еще, и не позаботился о собственной безопасности. Решил, что всех своих жертв загнал в угол.
– А к людям они внедряться могут? – забеспокоился кузнец.
– Теоретически это возможно, – после короткого раздумья ответил гном. – Но я сомневаюсь, что сие имеет место. Видишь ли, быть человеком сложно. Нужно соблюдать массу условностей, ритуалов, законов. Взаимодействовать с другими народами, государствами. Способности выгругов влиять на животных не безграничны. Есть предел. Кто-нибудь обязательно заметит, что в данной общности творятся подозрительные вещи, и поднимет тревогу. К тому же они достаточно ленивы, чтобы так себя утруждать, когда можно вклиниться в стаю волков, медведей, орлов или еще кого и успешно сибаритствовать без особых усилий. Так что, если подобное и происходит, то только в отдаленных населенных пунктах, не поддерживающих контакта с окружающим миром…
– Видимо, в таких, как твоя Ирола, – брякнул подошедший Ральдерик, наверное, сочтя это смешным.
Его рука была тщательно перевязана и обработана. Гудрон проигнорировал «шутку». Тут на их глазах зеленая тушка сдулась с противным свистом и принялась разлагаться под потрясенными взглядами наблюдателей. Уже через две-три минуты на ее месте остался лишь влажный отпечаток. Исчезла даже кровь с меча ирольца.
Все решили, что на этот день им приключений хватит и надо бы устроиться на ночлег. Путники поднялись вверх по течению, стараясь как можно дальше отойти от места боя, но не потерять ручеек, и разбили лагерь. После ужина Филара занялась стиркой камзола, Дунгаф что-то увлеченно писал в своей тетрадке, а Ральдерик, как и обещал, пытался объяснить Гудрону некоторые секреты верховой езды.
Рана оказалась серьезной. Девушка сделала все, что могла, однако сама настаивала, что первым делом по прибытии в Каланур нужно найти хорошего лекаря и показать ему искусанное плечо. Герцог показывал своим видом, что прекрасно себя чувствует, однако при этом всё делал почему-то левой рукой. Этой ночью всем спалось плохо.
6
К обеду следующего дня, как и предсказывал Дунгаф, они достигли Каланура. Издалека он производил неизгладимое впечатление. Даже Ральдерик, обычно уверявший, что все встречные населенные пункты – деревня деревней по сравнению с городами Гендевы, казалось, был потрясен.
Каланур сверкал стеклами, витражами и причудливыми флюгерами, венчавшими чуть ли не каждую башенку, коих здесь было в избытке. В небо возносились шпили и черепичные крыши.
Город имел богатую историю. Некогда местные жители пытались отгородиться от внешнего мира крепкими крепостными стенами, однако с течением времени Калануру стало в них тесно, и он начал разрастаться за их пределами. Строилось новое каменное кольцо: в те времена город тоже казался лакомым куском всевозможным захватчикам, и необходимо было предпринимать меры по его защите. Из новой ограды он тоже рано или поздно вырастал, как ребенок из колготок, и вновь жители принимались застраивать застенные просторы, что опять вело к сооружению очередного заграждения. Наконец кто-то из местных правителей пришел к выводу, что раз за разом строить стены – пустая трата времени и денег, поэтому Калануру пришлось довольствоваться всего четырьмя концентрическими крепостными укреплениями.
В каждом из них прорубили по пять ворот, открытых круглосуточно, позволяя без проблем переходить из одной части города в другую. Ров, вырытый в незапамятные времена вокруг первой, самой древней и маленькой стены, перегородили множеством ажурных подвесных мостиков, засадили кувшинками и населили карпами. Однако бойницы и закрепленные на стенах пушки остались на месте. Их даже поддерживали в рабочем состоянии – а то мало ли что может случиться. Так что попытайся кто-нибудь захватить Каланур, ему пришлось бы столкнуться с могучей системой защиты, несколькими уровнями обороны и природным упорством жителей, издревле привыкших давать отпор и очень не любивших, когда их приходили захватывать, зато обожавших лить на завоевателей со стен кипяток и швыряться камнями.
Слева от города находились древние горы, заросшие травой и деревьями. Согласно рассказу Дунгафа, за Калануром должна была простираться огромная пустошь, оставленная отступившим по непонятным причинам морем за несколько десятилетий до этого. Виднелось очень высокое светлое здание, построенное, судя по всему, из белого мрамора, стрелой уходящее ввысь. Оно представляло собой цилиндрическую лишенную окон башню, на самом верху которой располагался хрустальный шар. Солнечные лучи отражались от стекол и больно резали по глазам разглядывавшей город компании, как раз подъезжавшей к воротам.
– Каланурский маяк – символ города, – пояснил Дунгаф, щурясь на белую башню из-под ладони козырьком. – Как я уже говорил, некогда Каланур стоял прямо на побережье. Вы можете обратить внимание, что четвертая крепостная стена имеет в себе большой пробел – именно в этом месте город соприкасался с морем. Он всегда был большим портом, торговавшим со многими странами и народами. Эх… Какие только корабли не заходили в Каланурский залив! Согласно одной легенде…
– Так что случилось с морем-то? – бестактно прервал гнома Ральдерик, прежде чем тот окончательно погрузился в мифологию и ушел от основной темы разговора.
Гендевцу, как главному герою прошлого дня, к тому же еще и раненому, нынче многое прощалось. Он не забывал пользоваться сложившейся ситуацией и отрывался вовсю (Дунгафу, например, пришлось все утро ползать по лугам, собирая для герцога землянику, которой тому вдруг резко захотелось). Ранее Филара заново обработала его рану каким-то отваром из трав. Рука все еще шевелилась и не начинала чернеть. Так что настроение у дворянина было приподнятое. Особенно его радовало, что девушке удалось не только полностью отстирать кровь с камзола, но и зашить рукав так, что ничего не было заметно (впрочем, то, как она починила рубашку, юноша раскритиковал в пух и прах и заявил, что носить ее не будет).
– А что с морем?.. – отозвался гном, слегка обиженный, что ему не позволили рассказать легенду. – Примерно шестьдесят лет назад оно отступило. Я уже говорил, что не знаю причин этого. Думаю, каланурцы были очень раздосадованы данным событием. Тем не менее маяк сносить не стали. Более того, его тщательно оберегают и держат в рабочем состоянии. Если вдруг вода вернется, маяк тут же можно будет зажечь, чтоб его свет, как и прежде, указывал дорогу кораблям. Возможно, именно на это местные жители и надеются. Хотя… Не исключено, что это – просто дань традиции. Здесь их любят.
Компания минула внешний круг города и въехала в первые ворота. Оказалась на просторной площади, заставленной всякими прилавками и лотками, с которых торговали всем на свете.
– Я читал, – продолжил работать гидом Дунгаф. – что все врата города выходят на какую-либо площадь. Всего их двадцать. Мы, судя по всему, находимся на Рыночной.
– Отлично, теперь надо найти врача, – твердо заявила Филара и уверенно поехала в сторону ближайшего торговца.
Остальные остались наблюдать за беседой издалека, решив не толпиться возле лотка. Разговор что-то затягивался. Продавец яростно размахивал руками и копал горки специй специальным совочком, что-то втолковывая своей потенциальной покупательнице. Филара тоже активно жестикулировала, от чего-то решительно отказываясь. Наконец, примерно через пять минут, она подъехала к остальной компании с мрачным выражением лица и мешочком коктейля из пряностей в руке.
– Ну что за люди?! – раздраженно сказала она. – Представляете, он отказывался мне говорить, пока я что-нибудь у него не куплю. Более того, заявил, что все остальные торговцы на этом рынке поступят так же.
– Ну, так ты узнала? – спросил Гудрон.
– Как видишь, – девушка потрясла у него перед лицом душистой покупкой. – Мне впарили все это, зато ответили на мой вопрос. Более того, даже объяснили, как туда добраться. Поехали, тут недалеко.
Все послушно последовали за Филарой, уверенно направлявшей сквозь толпу своего Герань по улочкам совершенно не знакомого ей города. Спустя несколько поворотов они оказались перед домом с вывеской, явно свидетельствовавшей о профессиональной принадлежности ее хозяина. Чтобы у потенциальных клиентов не возникало ни тени сомнения по этому поводу, к ней прилагались пара лозунгов типа «Залечу все!» и «Ко мне не зайдешь – больной пропадешь!»
– Ты уверена, что нам сюда? – с опаской уточнил Ральдерик, поглядывая на изображение перекрещенных скальпеля со шприцом и клизмы над ними.
– Торговец сказал, что это один из лучших врачей города, – с сомнением произнесла девушка.
– И черт возьми, он совершенно прав!!! – раздался откуда-то хриплый радостный мужской вопль.
С этими словами дверь в дом распахнулась, явив миру огромную фигуру. Стоявший в дверном проеме мужик был таким, какими обычно изображают либо мясников, либо каких-нибудь бывалых матросов, способных легким движением двух пальцев завязать подкову бантиком. Он был одет в некогда белый халат с закатанными до локтя рукавами, маленькую вязаную шапочку, чудом державшуюся на бритой голове, и сандалии на босую ногу.
– Бха-ха-ха!!! Винни – лучший врач в городе!!! Это вам кто угодно подтвердит! Кто был не согласен, уже не подтвердит… Бха-ха… Где больной? Покажите мне его! У меня уже руки чешутся!
Гендевец мутным взглядом окинул огромные волосатые лапищи с татуировкой в форме пробитого вилами сердца на запястье, не менее мохнатую, изредка почесываемую «врачом» грудь, видневшуюся в вырезе халата. Потом его глаза поднялись выше и узрели массивный квадратный подбородок, покрытый недельной щетиной, бычью шею, более широкую, чем сама голова, самокрутку, зажатую в ухмылявшейся челюсти, шрам через глаз, пару бычков за ухом. Если б дворянин посмотрел ниже, то увидел бы такие же волосатые кривые ноги, торчащие из шорт с изображением флоры и фауны джунглей, однако ему хватило и того, что он уже разгладел.
Герцогу поплохело. Остальным тоже стало дурно, страшно, но и смешно в то же время (исконная человеческая черта – веселиться над чужим горем). Особенно пугала бешеная энергия и энтузиазм, с которыми лекарь вглядывался в лица, пытаясь выявить пациента.
– Ну, мы это… Пойдем пожалуй… – пробормотал Ральдерик, позволив своему коню пятиться подальше от больницы.
– Стоять! – рявкнул врач, ударяя могучим кулаком по косяку.
С подоконника верхнего этажа упал горшок с цветком. Мерзавец, чувствительный к разного рода угрозам и опасностям, тут же остановился и прикинулся дурачком. Гендевец заметил, что взгляд блестящих поросячьих глазок медика перестал бегать по лицам и зафиксировался на нем.
– Я угадал! Ты больной! А ну слазь с кобылы!!!
Герцог, обычно гордившийся своей отвагой пред лицом любой опасности, судорожно сглотнул и подчинился. Остальные, решив проявить солидарность, тоже спешились и встали рядом. Лекарь почесал подбородок и, сложив руки на груди так, что ткань халата затрещала от выступивших мышц, довольно улыбнулся, показывая миру идеальные зубы, которые невозможно испортить ни курением с детского сада, ни колкой грецких орехов, ни откусыванием горлышек бутылок, когда лень тянуться за открывалкой. Его интересной особенностью было умение произносить любую фразу или даже слово с множеством восклицательных знаков на конце и внушать ужас своим дружелюбием. Мягко отодвинув всех лишних, он подтащил гендевца за шиворот к себе и пристально его оглядел.
– Ну, я же говорю, что угадал! – сказал он наконец, отпуская камзол Ральдерика, и зачем-то заржал. – Не дрейфь, парень, ты обратился по адресу! Я тебя так отделаю, ты прям глазам не поверишь! Никто не лечит так, как Винни! Чё на пороге-то встали?! Проходите давайте!
С этими словами он хлопнул пациента по плечу (ладно хоть по здоровому) и толкнул его в дверной проход. Остальные бросились следом, не без оснований опасаясь за своего друга.
– А как же кони? – на ходу спросила у Гудрона Филара, разрываемая беспокойством и за Герань, и за Ральдерика одновременно.
– Да ничё не будет с вашими кобылами! – жизнерадостно пообещал Винни, не оборачиваясь. – Вы, правда, думаете, что возле моего дома воруют лошадей?! Бха-ха!!! Хотел бы я посмотреть на человека, который на это решится!!! Мои услуги ему точно больше никогда не понадобятся!!! Так что, если ваши кони не идиоты, по собственной тупости разбредающиеся в поисках приключений на свою задницу, то вы их найдете там же, где и оставили!
Поднявшись по лестнице, компания, возглавляемая жизнерадостным верзилой, попала, судя по всему, в медицинский кабинет. В кадке возле окна росла пальма. Также здесь присутствовала кушетка, два стула, несколько шкафчиков, плакат с человеком в разрезе, коллекция заспиртованных органов в баночках, тазик с чистой водой, полотенце и скромно стоявший в углу транспарант с надписью «Гирастанцы, валите домой!!!» Проследив за удивленным взглядом Филары, посматривавшей на последний, Винни пояснил: «Это для митингов!» Потом лекарь принялся намыливать руки, напевая какую-то песенку. Дунгафу удалось различить слова «Он был так молод. Зачем он умер? Ведь мог бы жить и жить…» Вытерев ладони, врач с удивлением оглянулся на толпу в дверях, как раз раздумывавшую, а не поздно ли еще сбежать, и поинтересовался:
– Ну и чё столпились?! Все, кроме больного, марш отсюда!!! Так, ты иди сюда и снимай эту убогую курточку!!! Как ты вообще такой отстой носишь?!
Ральдерик понял, что обращались к нему, и бросил на кузнеца полный мольбы взгляд. Кашлянув, Гудрон сказал напрягшимся Дунгафу с Филарой:
– Вы, пожалуй, идите… Я тут с ним за компанию посижу. Один свободный стул как раз есть…
Те дружно повернулись к гендевцу, окинули его жалостливыми взглядами, потоптались немного, ободряюще похлопали раненого по плечу и покинули помещение. Выйдя на улицу, потратили какое-то время на то, чтобы успокоить коней, и устроились на крылечке. Филара сидела, обхватив колени руками, и кусала губы, а Дунгаф что-то спокойно писал в свою тетрадку.
– Как думаешь, – прервала молчание девушка. – С ним все будет в порядке?
– Ну-у-у-у… Там же Гудрон, – отозвался гном без особой уверенности в голосе.
– Ты считаешь, они вдвоем справятся? – продолжала нервничать «эльфийка».
– Знаешь, что я тебе скажу. Постарайся об этом не думать. А то так ты себе все нервы истреплешь без толку.
– Я так не могу, – пожаловалась Филара и уткнулась лицом в колени.
– Хорошо, – библиотекарь, вздохнув, убрал тетрадь с карандашом во внутренний карман сюртучка. – Мы с тобой в Калануре. Когда еще нам представится такая возможность?! Пошли посмотрим город. Ты хоть отвлечешься. Да и я, признаться, всю жизнь мечтал здесь побывать. Нельзя пренебрегать таким шансом. А к нашему возвращению они как раз освободятся.
Девушка подумала и согласно кивнула. Герань решили не брать. Дунгаф прикрепил к седлу Мерзавца записку с просьбой их не терять и с почти чистой совестью они отправились изучать Каланур.
Первым делом остатки команды пошли смотреть маяк. Вблизи он выглядел еще более впечатляющим. Во многом потому, что теперь было видно каменную пристань и два больших парусных судна, лежавших тут же на мостовой. Судя по всему, море схлынуло совсем уж стремительно. Зато больше ни один город мира не может похвастаться подобным сухопутным флотом. Потом они ходили по древним мощеным улочкам и ели пирожные в крошечной кондитерской на углу площади Караванов. Возле одного из магазинов Филара обратила внимание на странные картинки, прикрепленные к прозрачной двери. Среди них были перечеркнутая в кружочке собака, перечеркнутая в кружочке лошадь, перечеркнутый в кружочке магический посох и перечеркнутый в кружочке сложный герб. Пока она с любопытством их разглядывала, рядом возник крайне жизнерадостный торговец, спросивший, не может ли он ей помочь.
– Что это значит? – полюбопытствовала девушка, тыкая пальцем в перечеркнутые кружочки.
– Это, красавица, указывает, кому нельзя пересекать порог моего магазина под угрозой смерти, – пояснил продавец. – Кстати, на тебя эти запреты никак не распространяются, так что милости прошу в мою скромную лавочку! И тебя, и твоего низкорослого друга! Таких тканей, как у меня, больше нигде не сыщешь! Будешь ходить, как королева!
– А что, к вам часто заходят лошади? – продолжала допытываться Филара, не обращая внимания на неприкрытую рекламу.
– Да, были прецеденты, – подтвердил мужчина. – Один умник въехал на коне в лавку. Думал, что крутой… Ха-ха… Пришлось ему потом весь товар у меня скупить, а то ведь какое дело бывает: камень на шею и с пристани бабах!
– Так моря ведь нет! – поразился Дунгаф.
– А я про море ничего и не говорил, – развел руками продавец. – Отсутствие воды не отменяет существования пристани. К тому же я сказал «бабах», а не «бултых». Ну, так что, завернуть вам пять метров бархата? Совсем недорого! Будешь как королева ходить!
– А что означает этот посох? – Филара, если хотела, могла игнорировать кого угодно и что угодно в течение долгого времени.
– Это значит, что первому же волшебнику, вошедшему в мой магазин, я проломлю голову рулоном парчи, – раздраженно ответил торговец, начавший вдруг подозревать, что возможно, у него ничего не купят. – Эй, маленький друг, купи своей девушке рулон шелка – будет как королева ходить!
– Благодарю покорно, – холодно отозвался гном, рассматривая картинку с гербом.
– А за что вы так не любите магов? – поразилась девушка, припоминая, что им одного как раз не хватает.
– А за что мы должны любить этих жхугов?! – вдруг взорвался мужчина.
Судя по всему, Филара затронула очень болезненную для него тему.
– Да уцухнить надо всех этих жхугов нгрыловых!!! Вы что думаете, это вриттбовское море само отступило?! Ага, конечно!!! Это все этот цуханутый нгрыл ведокнутый постарался!!! Кто его за язык тянул?! Я вас спрашиваю!
– Я бы вас попросил следить за выражениями в присутствии дамы, – очень вкрадчиво посоветовал Дунгаф разгоряченному каланурцу.
– Да плевать я хотел! – взвился тот, – Она еще спрашивает: «За что вы не любите магов?» Да будь я проклят, если их есть за что любить!
Удалось выяснить, что море шестьдесят лет назад отступило по вполне тривиальной причине – какому-то начинающему чародею было нечего делать, и он по дурости сотворил какое-то заклинание, фигурировавшее в старой волшебной книге с комментарием «НИКОГДА, НИКОГДА, НИКОГДА НЕ ПРИМЕНЯЙТЕ ЭТО ЗАКЛЯТЬЕ! ДАЖЕ ЕСЛИ ОЧЕНЬ ХОЧЕТСЯ! ДАЖЕ, ЧТОБЫ УЗНАТЬ, ЧТО ПОЛУЧИТСЯ! ЭТО ВАЖНО!» После этого не в меру энергичного юношу изгнали из города и запретили в нем появляться (знакомая картина, не правда ли?). Бедняга до сих пор живет в маленьком домике среди гор, лесов и прочей дикой природы. Всех остальных магов это тоже коснулось, так что теперь практически все магазины, гостиницы, бордели и прочие учреждения Каланура закрыты для волшебников. Не удивительно, что колдунов здесь больше нет: слишком уж они любят жить и раздражаются, когда их пытаются убить или покалечить без очевидной вины с их стороны. Этот рассказ удалось вытянуть из успокоившегося торговца тканями после того, как Филара согласилась приобрести у него шелковый платок с аистами.
– Ну, и что же означает последний рисунок? – спросил Дунгаф, когда импульсивный продавец вернул себе душевное спокойствие.
– То, что судьба любого вонючего гирастанца, заглянувшего в мою лавку, будет еще печальней, – радостно улыбнулся собеседник, запаковывая покупку.
– А они-то вам чем не угодили?
– А вот ИХ не любит весь город, потому что эти гады пытаются нас все время завоевать!
– Так они ж давно уже с вами не воюют, – поразился библиотекарь.
– Еще б они с нами воевали! Тогда мы б их не просто не любили, а прям таки люто ненавидели, – пояснил торговец, пересчитывая заплаченные Филарой деньги.
– Но ведь это неправильно, – возразила та. – Неправильно судить всех людей по их государственной принадлежности!
– А мы здесь все немного нацисты, – нехорошо улыбнулся каланурец.
Девушка и гном вышли из лавки и остановились, решая, куда бы им пойти теперь.
– Как думаешь, врач уже закончил? – поинтересовалась Филара, думая, что делать с очередной вынужденной покупкой.
– Возможно, – отозвался ее собеседник, лениво скользя взглядом по стенам домов.
Вдруг он затаил дыхание.
– Смотри! – сказал он спутнице, указывая на перечеркнутый герб Гирастана на двери магазина тканей.
Девушка послушно уставилась на рисунок. Тот представлял собой большой синий щит, в центре которого была изображена группа звезд. Справа и слева от созвездия располагались шесть гербовых щитов поменьше
– Смотрю. И что?
– Неужели ты не видишь?!
– Вижу что? – не поняла Филара.
– Вот это! – гном ткнул в один из маленьких гербов, где на фоне бабочки красовался карп.
– И что это такое? – снова не поняла девушка.
– Именно он был изображен на спинах людей, которых описала старушка из Верхнего Сурчука. Неужели не помнишь? – поразился Дунгаф.
– Мне как бы его не показывали, так что я даже теоретически не могу помнить, – парировала «эльфийка». – Я так понимаю, это герб одной из частей Гирастана, да?
– Не совсем. Одного из благородных родов Гирастана! Я ЗНАЛ, что уже где-то встречал это изображение! Так что у нас наконец-то появились первые нормальные зацепки. Пошли к нашим – надо им сказать. Думаю, Ральдерика уже закончили лечить.
И они побежали обратно, извиняясь перед расталкиваемыми прохожими. К этому времени герцога действительно уже подлатали, поэтому ему с кузнецом пришлось сидеть на крылечке больницы с конями и ждать, когда их товарищи нагуляются и изволят вернуться.
– Ну и где вас носило? – мрачно полюбопытствовал гендевец, когда запыхавшиеся Дунгаф с Филарой подбежали к ним.
Так уж получилось, что прием у врача закончился достаточно быстро, так что юношам довольно долго пришлось проторчать на улице.
– Я так рада, что ты жив! – облегченно выдохнула девушка. – Вот здорово! А то я так волновалась…
– Совершенно напрасно, – Ральдерик демонстративно помахал правой рукой. – Как будто ОН мог что-то сделать МНЕ! Кстати, Винни, действительно хороший врач. Он сказал, что через пару дней совсем заживет.
– Прямо уж через пару дней? – усомнился Дунгаф.
– Ну да, – подтвердил Гудрон. – Кость, важные сосуды и нервы не пострадали. Рану лекарь зашил и замазал чем-то лечебным. Кстати, он очень хвалил тебя, Филара. Говорил, что первая помощь была оказана правильно и что ты вообще молодец.
