Текст книги "О традициях не спорят! (СИ)"
Автор книги: Оксана Крыжановская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 30 страниц)
– Тебе мое имя незачем знать, – ответила она, махнув рукой, словно отгоняя слишком назойливую муху. – Так что можешь звать меня просто "хозяйка".
Мы одновременно раздосадовано вздохнули, понимающе переглянувшись.
– Неужели такое знатное? – насмешливо спросил Эйрос, усмехнувшись.
Хозяйка посмотрела ему прямо в глаза, и где-то с минуту смотрела, не моргая, а потом спросила:
– Дурачком интереснее?
Принц вновь усмехнулся, пожал плечами, а потом резко перевел взгляд на меня и так же резко отвернулся.
– Хейса, прошу, поправь простынь! – закричал, хотя скорее взмолил Эйрос. Хорошо хоть на колени передо мной бухаться не стал, молитвенно сложив руки. Хотя если б он все же упал на колени, то определенно должен был бы молить о том, чтоб простынь вовсе исчезла.
Я послушно натянула на место съехавшую под грудь простыню, откинула мысли о стоящем на коленях принце и, дождавшись, когда он повернулся, чтоб проверить не выгляжу я уже как работница борделя, хмуро спросила:
– Дурачком жить веселее?
Хозяйка видит существ насквозь, и я об это очень хорошо знала. Да и чувствовалось в Эйросе что-то странное. Или мне просто непривычно общаться с отпрыском короля Светлых земель? Ведь я не знакома только с принцами этого королевства. Даже принца-священко мне однажды представляли.
– Хейса, я тебе уже говорил: я не дурак, а вообще-то принц! – С этими словами Его Высочество высокомерно подняло подбородок вверх, раздражено прошлось до двери и, выйдя из комнаты, громко ей хлопнуло... не заметив, что конец простыни защемила дверь.
Раздались ошалелые от радости визги, следом возмущенный крик Эйроса: "Вы что делаете?", счастливое женское: "Не дайте ему уйти!", и жалостливое: "Помогите! Дверь заклинило!".
Через минуту, когда маг все же смог открыть дверь, которая оказалась очень своевольной девицей и на ласку никак не хотела поддаваться, от чего пришлось ее уламывать более грубым методам, Эйроса все же вытянули из толпы не менее своевольных девушек и втянули в комнату. Пока Котена спасал принца, сам пару раз был затащен в толпу, но я, под хохот Мире"нэ с хозяйкой и громкие крики: "Верни зараза!", "Он наш!", "Я первая!", "Нет, я первая!", "Я его первая схватила!" и так далее в такой же опере, спасла обоих.
Если честно, то я им кукиш бы помогла! Но жжение на руке не давало возможности присоединиться не по эту сторону к хохочущим темным, не по ту к возмущающимся девушкам. Хотя и та, и эта сторона были маняще соблазнительна.
В результате мы уставшие, поцарапанные, покусанные и голые оперлись на дверь (а точнее прижали ее к косяку, так как уломали ее в прямом смысле, каким-то заклинанием маг), пытаясь утихомирить дыхания и сердцебиение.
Простынь Эйроса утащили с самого начала, мою позже, а штаны Котены были разорваны на сувениры и стоял он в уцелевших, единорог знает каким образом, панталонах. У меня в руках оказался зажатый клок чьих-то волос и знакомый зеленый материал с вышитыми серебрено-зелеными листьями. Я мстительно улыбнулась, уже придумав обряды-проклятья для обеих, благо кусочки личных вещей в наличие имелись.
– Какие-то они сегодня буйные, – отдышавшись, ошеломленно заметила я.
– Буйные? – воскликнул Эйрос, прожигая дверь с вопящими по ту сторону женщинами злым взглядом. Хорошо, что только фигурально прожигая, а то на этом поиски принцессы подошли бы к концу, толком не начавшись. – Они сумасшедшие! И это, вообще, не бордель, а какой-то сумасшедший дом нимфоманок!
– А я говорил, что она нас на погибель ведет, – влез Котена, который до этого занимался тем, что магически пытался прикрепить дверь на место. – А ты мне не верил! Захотел увидеть бордель темных, как будто... – На этом маг резко замолк и, уставившись на смеющуюся хозяйку с кицунэ, воскликнул: – А вы чего хохочете?
– Действительно, хозяйка, что у тебя сегодня в бордели происходит? – Встала я на сторону светлых, запомнив недоговоренную фразу мага. – Я их такими впервые вижу. У тебя девушки всегда спокойные и обаятельные, а это толпа, словно стая теней с города Душ, заметившая новую жертву.
Сравнение было не слишком удачным, но мне вспомнился мой сон и я, наверное, пыталась этим сравнением успокоить себя, сводя все в шутку.
– Да попробуй тут спокойными и обаятельными быть, когда на кону золотые мень! – через смех проговорила хозяйка. – Эх, была б я помоложе, сама участие в сделке принял
– Какой сделке? – дрогнувшим голосом сказали мы одновременно.
– А вы не знаете? – Очень уж не натурально удивилась хозяйка. – Что кто первая соблазнит девственника принца – получит пятьдесят золотых, а кто его слугу – тридцать? И это было только изначальная ставка, которая сейчас у принца доросла до ста, а у его слуги до шестидесяти!
На сто золотых мень можно было приобрести породистую, ездовую кобылу с удобным седлом и мешком овса. Или пошить три-четыре платья, не роскошных, но вполне красивых, да и если знать места продажи хорошей, но не дорогой ткани, сэкономить на украшениях. А если сорвать банк за обоих, то приобрести двухнедельного шершина – это было лучшие время для возможности с ним подружиться.
Мне, как темной хозяйке, такие деньги были не такими же и заманчивыми. Но для девушек борделя, отдававшие заработанные деньги хозяйке и получавшие с них около пятнадцати процентов, они были очень большими и очень заманчивыми. Так что их "бешенство" было вполне понятным.
– А кто начал спор? – хмуро спросил Котена, наконец-то с помощью магии прибив дверь к косякам.
Я закатила глаза к потолку, видно алирка вторила за мной, так как маг перевел на нее взгляд и грозно насупился.
– Действительно кто? – подал недовольный голос принц.
– Как будто самому трудно догадаться, – хмыкнула хозяйка, кивком указав на кицунэ. – Твой слуга сразу понял.
– Котена не слуга! – обиженно рявкнул Эйрос. – И я бы попросил впредь о нем так не отзываться.
– Нечего так возмущаться, – ответила демонша. – Надо было сразу уточнить, ведь, как мне известно, у светлых каждый человек не высокого положения – слуга.
– Почему тогда если темный называет только свое имя, я не считаю его слугой? – сложив руки на груди, спросил принц. – Хотя у вас...
– Это моя ошибка! – резко оборвал начавшийся спор герой препирания. – Я не посчитал нужным представиться своим полным титулом.
– Скорее это моя ошибка. Прости, – сказала Мире'нэ, но в ее голосе не было и намека на раскаянье или совесть. – Ты, в отличие от принца, назвал лишь свое имя, вот я и подумала, что ты его слуга, раз ничего больше не указал.
– Мы, кажется, забыли, что уже ночь! – воскликнула я, только сейчас поняв, что стою голая, и у меня начинают замерзать ноги. – Или до утра будем обсуждать родословную Котены?!
Все тут же стушевались и смущенно переглянулись.
Я быстренько одела на себя стянутую Мотыльком одежду и, достав из сумки рубаху, кинула ее принцу. Эйрос рукой словил рубаху, с недовольством обсмотрел, и все же, со вздохом мученика, натянул.
Рубаха, во-первых, была нижняя с глубоким вырезов и абажуром на рукавах и подолу, во-вторых, расшита черными черепами и розовыми сердечками, в-третьих, рубаха была подарком Илиса на мое сорокалетие. В этом возрасте я уже достигла совершеннолетия и могла выйти замуж. Тогда друг, лукаво улыбаясь, посоветовал мне одеть ее в свою первую брачную ночь. Да этой ночи она не дожила и оделась сразу же после дня рождения, и я мстительно пришла ночью в спальню друга... Седые пряди в волосах он до сих пор не закрашивает, чтоб при удобном случае упрекнуть меня тем походом. И хоть вышивка уже слегка выцвела и рубаха в некоторых местах была в заплатках, я все равно ее любила. Так что за не довольство Эйроса я обиделась, не хуже чем он за мое подношение.
– Извини, Хейса, я понимаю, тебе трудно поддерживать сосредоточение на обряде, – сказала хозяйка, ободряюще мне улыбнувшись. – Мы и вправду, что-то отвлеклись.
Не то чтоб мне было трудно, но одновременно акцентироваться на поддержке обряда и внимание чуть не снасильничавших парней было проблематично.
Кинув последний взгляд на Мотылька, особенно на его чуть приоткрытые в попытки что-то сказать губы, я развеяла фантом, а хозяйка собрала в воздушный шар пепел.
На мне его уже не было.
– Я организую похороны, так что нужно успеть все подготовить.
– Подожди, – остановила я и, подойдя к своей сумке, достала дорогую и очень редкую бутылку вина, взятую мной на всякий случай для Хозяйки Порока. – Возьми, я думаю, это поможет ему договориться с Госпожой Смертью.
Хозяйка с поклоном и благодарностью во взгляде взяла ее и, подойдя к двери, застыла.
– Они все еще там, – повернувшись, "обрадовала" она нас. – Так что вам придется спать втроем.
– Благодарю! – "поблагодарила" я, раздраженно глядя на кицунэ.
– Соблазн был слишком велик, – спокойно ответила она, разводя руки в сторону. Проблески раскачивания в ее глазах так и не взошли.
– Почему втроем? – подал удивленный голос Эйрос. – А вы куда?
– А я что не хозяйка?! – грозно ответила демонша, при этом весело улыбаясь.
Она подошла к левой стене от забитой двери и постучала по ней. Черные линии тут же вырисовались в дверь, и через пару секунд они стали настоящей деревянной дверью с бронзовой круглой ручкой.
– А меня они убить, и тем более снасильничать не хотят, – лукаво улыбнувшись, добавила Мире'нэ и, пройдя в открытую дверь за хозяйкой, крикнула: – Спокойной ночи!
Стоило двери за ними закрыться, как в нее тут же постучали, и через полминуты стена вернулась в прежнюю форму.
– М-да... Спокойной, – философски изрек Котена, обводя комнату усталым взглядом.
В комнате стояла двуспальная кровать, длинный стол, а на нем забытый поднос с собранной разбитой посудой и ваза с полевыми маками: они словно в трауре склонили свои головки к земле. Еще были два мягких, но маленьких кресла, большой сундук, где лежала моя сумка, а за ширмой деревянная бадью.
– Я знаю, что вы сейчас скажите, – подходя к кровати, начала я. – И мне – по одному месту у светлого! – будете вы спать в креслах, или на кровати. Но знайте: не одеялом, не подушками делиться не стану, а простынь у меня отобрали ваши воздыхательницы. Так что если хотите провести эту ночь спокойно, с комфортов и теплом, то марш под одеяло! – Я тут же подала пример, стремглав нырнув под теплое одеяло, так как с разбитого окна ощутимо дуло, а бронзового отлива штора заметно намокла из-за дождя.
Послышалось два грозных сопения, и через пару минут кто-то подошел к кровати. Я открыла глаза и с ужасом воскликнула: "О, Хозяйка!" понимая, почему Илис поседел после моего визита.
Вид действительно был впечатляющим, особенно с учетом того, что длинные волосы Эйроса были взлохмачены, а желтые глаза смотрели на меня с осуждением и одновременно обречением, и еще непонятным, еле проскользнувшим желанием. Словно подкупной судья, которому маловато заплатили, и вроде бы все же золотце перепала, но расценку менять он не собирается и ожидает добавки.
"Девятнадцать лет воздержания... многовато будет" – к чему-то пронеслось в голове и мне тут же захотелось отдать ему и одеяло, и подушку, и даже вырвать у девушек за дверью свою простынь, а еще лучше уступить кровать и спать в кресле.
– Котена, а ты предпочел кресло? – голос не дрогнул, за что я себя даже возгордилось собой, но через минуту назвала дурой, поняв, что в жадности легка посередине, когда стоило лечь с краю.
Но было поздно. Кровать заскрипела с двух сторон, с интервалом в пару секунд, и я оказалась зажата между двумя светлыми. Взмолившись всем известным мне Хозяйкам и Хозяевам, я попыталась заснуть, но вопреки желанию организма отдохнуть не сумела. Хотелось повернуться, покрутиться, умаститься поудобнее, но я не могла даже шелохнуться. Лежала на спине и смотрела на потолок.
Свеча в последний раз лизнула темноту жарким языком и потухла, отдав комнату во власть ночи. За дверью были слышны тихие препинания, с первого этажа веселые крики и громкие перекрикивающие толпу тосты, за окном носился ветер, гудя среди веток, и громко стучал по деревянному подоконнику дождь.
Я раньше никогда не замечала, что эта комната наполнена столькими звуками. Слух, словно из-за не способности видеть, увеличился в несколько раз, вызывая во мне непонятные чувства печали.
Мы темные не жалели смерть, а я как некромант даже не могла на нее серчать. Но сейчас ощутила, насколько она неприятна и печальна.
Мотылек... Он не заслуживал такой смерти. Это смерть была не достойна темного... честного темного. Ведь, несмотря на ошибки, он пытался прожить достойную жизнь.
Я понимаю удивление светлых к нашим понятиям и принципам, но мы не такие уж бессердечные и бесчувственные. Мы просто другие, а люди всегда сторонятся непонятного и иного. Они бояться незнания, поэтому для них смерть одно из самых страшных вещей существующих в жизни. Но смерть это лишь продолжение жизни, лишь один из ее этапов, который нужно переступать с гордо поднятой головой и насмешливой улыбкой. Но, не смотря на это, умирать не хочется.
" – Спасибо Мотылек. Я никогда тебя не забуду" – с этой мыслью ко мне пришло непонятное спокойствие, словно камень с груди убрали.
– Пусть смерть начнется для тебя весельем, – тихо прошептала я традиционную похоронную фразу и с облегчением начала проваливаться в сон...
– Постойте! – резкий крик Котены выдернул меня из зыбкого омута сна. – Почему Хозяйка просто не провела нас в свои комнаты?
Наше сердитое сопение было ему ответом.
***
Проснувшись утром, я обнаружила, что меня бессовестным образом обнимает Эйрос. С раздражением я скинула его руку с живота, а коленку с бедер, и с мрачным удовольствием пихнула его локтем в бок. Парень ойкнул, но не проснулся, только от тычка подальше перевернулся на бок, повернувшись ко мне спиной.
Стрелой вылетев из кровати, я быстро оделась и, выйдя из комнаты, спустилась на первый этаж. Там была непривычная тишина, свечи не горели, только солнечный свет лился белыми полосками с окон. Вначале я подумала, что комната пуста, но за одним столом увидела склонившуюся над наполненным стаканом хозяйку борделя "На Обочине".
– Мы сегодня не работаем! – услышав шаги, гаркнула она, а потом подняла голову, увидела меня и поспешно добавила: – А это ты Хейса? Присаживайся.
Я присела на соседний стул, мимоходом отметив, что бутылка на столе была почти пуста.
– Я ждала тебя, – проговорила она и, звонко щелкнув пальцами, негромко прикрикнула: – Эрин!
– Для чего? – с неподдельным интересом спросила я, наблюдая, как к нам подбегает девушка с подносом в руках.
На стол девушка выставила еще одну бутылку вина, стакан и мешок с деньгами. Потом она поклонилась и поспешно удалилась.
– Это твои, – кивнула хозяйка на мешок, разливая по стаканам вино.
– За что? – нахмурилась я. – Я тебе деньги никогда не занимала.
– Это твой выигрыш, – с ухмылкой ответила демонша. – Ведь ты, в некотором смысле, спала с обеими светлыми.
Я невесело рассмеялась. Теперь было понятно, почему она оставила светлых в моей комнате. И я уверена, мою следующую фразу она тоже просчитала:
– Они мне не нужны, так что лучше раздайте своим девочкам.
Хозяйка кивнула головой, но на ее лицу довольства не было, словно эти деньги ее заставляют взять пот прицелом лучника.
Демонша взяла стакан в руки, но пить не стала. Просто держала, как будто там было налито не холодное вино, а горящий чай и поэтому она решила погреть об нагревшийся стакан руки.
– Никогда не думала, что в моем борделе произойдет убийство, – тихо сказала женщина, не поднимая взгляд на меня, – и что это окажется Мотылек. – Хозяйка резко подняла голову и посмотрела мне в глаза тяжелым, ожидающим взглядом. – Он ведь любил тебя! – Она вновь опустила взгляд и продолжила спокойнее: – Я знаю, что ты ему не верила, и знаю, что в твоем сердце живет искра. Вот только тот, кто ее разжег, не сможет ее раздуть, так как он принадлежит другой. И это не ты. Он ошибается.
– О ком ты? Об Илисе?
В ответ она лишь презрительно усмехнулась и закатила глаза.
– Давай выпьем за Мотылька? – Хозяйка приподняла свой стакан.
Не поднять свой я не посмела.
– За Мотылька.
Наши голоса поддержал слаженный звон хрусталя.
***
По правилам – кого перед смертью увидит покойный, тот и должен сказать приветственную речь для Госпожи Смерти, чтоб она оценила его заслуги. Поэтому на похоронах "слово" чаще всего говорят "шагающие". Я же впервые стояла перед погребальным костром, для того чтоб рассказать о Мотыльке.
На аккуратно сложенном из веток погребальном костре лежал пепел Мотылька, завернутый в зеленый камзол, а рядом бутылка вина и много бронзовых монет – эта подарки встреченным в пути душам. Рядом стояли существа: темные мужчины и женщины, пришедшие зачтись свое почтение и уважения к покойному. Светлые тоже были здесь, отстраненно стояли по мою левую руку.
Подняв кубок с вином повыше и, собравшись духом, я начала говорить:
– Мотылек был честным темным, он никогда не нарушал свое слово, не предавал и чтил друзей, уважаемо относился к врагам, а его смелости хватило бы на одоления стада единорогов. Он был настоящим инкубом, не одна девушку не уходила от него обиженной и неудовлетворенной. Хорошим собеседником, всегда мог поддержать в нужную минуту и на пирах никогда не падал пьяным под стол. В драках не пользовался лживыми приемами... – Я говорила и говорила о хорошем, и о плохом, ничего не скрывала, чтоб Госпожа Смерть достойно оценила его. – Он не заслуживал подобной смерти, и я надеюсь, что ворота Арна откроются для него, и он смело зайдет в них на поклон к Госпоже Смерти. Так пусть смерть начнется для него весельем! – С этими словами я поднесла кубок к губам и, сделав пару глотков, выплеснула остатки в огонь.
– Пусть смерть начнется для него весельем! – Вторили темные за мной, повторяя традиционный прощальный жест, даже светлые повторили со всеми.
Костер зашипел, а в воздухе отчетливо почувствовался запах вина, и послышался чьи-то тихий, словно треск костра голос:
– Он достоин...
***
– Остались вы бы на прощальный вечер, – нахмурившись, сказала хозяйка. – Негоже так уезжать.
– Прости, хозяйка, – ответила я и улыбнулась, ложа на стойку деньги за комнаты. – Если останемся, то придется еще на две ночи задержаться, а у нас времени в обрез.
Бордель гремел, все пили. Тост, за тостом посвящая Мотыльку.
– Дела важные? – спросила она, переводя внимательный взгляд на стоящих рядом светлых.
– Были б не важными остались, – с грустью ответила я, разведя руки в разные стороны.
– Тогда пусть вам Хозяйка Естества удачу в погоде даст, а Хозяин Пройдоха в пути, – пожелала хозяйка, понимая, что уговорить она нас не в силах.
– А тебе, чтоб в бордели убийства больше не было, а если и будет, то пускай сразу два, – пожелала я в ответ и, поудобнее закинув лямку сумки на плечо, направилась к выходу.
Светлые, простившись с хозяйкой, последовали следом.
С Мире'нэ, Ворэйном и остальными мы попрощались заранее. Больше часа откланяться не могли! Все так и норовили попросить меня сказать тост, а отказываться от этого – равносильно отказать в почете Мотыльку.
Быстро вынырнув из главного зала и, пройдясь по коридору, мы остановилась возле стойки. Ренвир, в обнимку с наполовину пустым бутылем, смерил нас слегка окосевшими глазами, которые так и норовили разбежаться в разные углы, и весело улыбнулся. Молниеносно достав из-под стола еще три рюмки, парень наполнил их муторно-зеленой жидкостью и приглашающе махнул рукой.
"Полынка" – сразу же определилось мной по цвету и по запаху. Крестьянское пойло Священной земли, спирт настоянный на березовой коре. И пьянит и лечит одновременно, но на вкус гадость еще та, да и развозит после четвертого-пятого стакана. Вот только откуда она у вампира?
– Госпожа, – пьяно пролепетал вампир, протягивая мне стакан, – окажте... ик... в чести.
Я, мысленно застонав, взяла сунутый мне под нос стакан и кинула на светлых молящий взгляд. Они переглянулись, тяжело вздохнули и под радостный крик Ренвира: "А светлые – оказываются тоже темные!" взяли предложенное пойло.
– За этого пройдоху-соблазнителя! – провозгласил тост вампир и одним глотком влил в себя жидкость, даже не поморщившись.
Мы удивленно переглянулись ошарашенными глазами.
Стакан был двестиграммовый, и я могла его осушить только с трех глотков. Жидкость неприятно опалило горло, словно не холодную наливку в него влили, а раскаленный свинец. Я резко выдохнула и занюхала рукавом, так как у вампира такая вещь как "закусь" или "запивка" если и была когда-то, то мы опоздали на ее раздачу.
На светлых одновременно было смешно и жалко смотреть. Даже Котена не смог остаться невозмутимым. Их глаза казались, сейчас полезут на лоб, а язык вывалиться изо рта. Сразу понятно, что крестьянское пойло им не пришлось по душе. Хотя для принца и виконта, привыкшим к утонченным напиткам – это было не так уж и удивительно.
Выполнив свой долг перед вампиром, он радостно улыбнулся и пошел приносить наши вещи. По дороге, правда, пару раз падал, но каждый раз вставал, приговаривая: "Достали эти колдуны землю шатать!". Вещи он нам принес только с четвертой попытки, так как предыдущие разы приносил чужие. Мы переобулись, и накину на плечи плачи, поспешно умчались на улицу, так как поняли, что очередное наливания пойла по стаканам может для нас увенчаться очередной просьбой Ренвира.
На улице двое вампиренышей, сидя на траве, с удовольствием облизывали конфеты на палочке в виде зеленых единорогов. Насколько я помню, такие делали на Священной земле, смешивая жареный сахар и сок березы. Вот только откуда они могли появиться в Темном Раю? Или бордель появился так близко к Священной земле, что кого-то послали в ближайшую деревушку за напитками и сладостями?
– Эй, малышня, – крикнула я мальчишкам, – а где мы сейчас находимся?
Левый вампиреныш оторвался от слизывания потекшего сока с пальцев и увидел меня, улыбнувшись, ответил:
– В четырех километрах от леса Празднества, госпожа.
Странно. Лес Празднества находился на юго-востоке, а Священная земля на юго-западе. Темный Рай словно разделял Светлые земли и Священную, полукругом захватывая Темные. Главный тракт находился в трех километрах от Леса Празднества и это был самый быстрый способ добраться со Светлых земель в Священную. Тракт был древним, проложенным еще при Оттогане – вторым королем Альбионии, но на нем обозы ходили до сих пор. Так что мы находились в довольно далеком расстоянии от Священной земли. Но как тогда у них появились это сладости? Ведь даже для блуждающего борделя "На Обочине" перемещение к границе Священной земли и обратно к Светлым, займет примерно пять-шесть дней!
– А откуда у вас эти конфеты? – ласково спросила я, присаживаясь к ним на корточки и показывая в руке золотой мень.
– Дык, вчера вечером к нам продавец один случайно забрел, госпожа, – вымолвил осторожно правый.
– Он из Священной ехала в Светлые на ярмарку в День всех Темных, – радостно доложил левый. – И нас конфетами угостил. Будете?
Мальчишка светился такой радостной улыбкой, когда протянул мне зеленого единорога, что не взять подарок было равносильно оскорблению.
Я не любила сладости, как-то с детства не по вкусу пришлись, но подарок взяла. Эйросу отдам, он ведь еще тот сладкоежка.
– А на ночь он остался? – спросил осторожно Котена.
Мальчишки смерили его заинтересованным взглядом и посмотрели на меня. Я слегка кивнула, давая понять, что на его вопрос можно ответить, а в руке оказалось уже две монетки.
– Нет. Он всего лишь попросил коней напоить, да накормить, – ответил левый, а правый услужливо добавил:
– Сам он с Ренвиром пил, пока мы выполняли его поручение, госпожа.
Так значит, тот бутыль вампир добыл от заблудившегося продавца.
– А чем он расплатился? – серьезно спросил Эйрос, от чего вампиреныши вжали головы в плечи.
– Дык, серебром, – боязно произнес правый. – Чем же еще-то?
– Ага, – подал голос второй, – тридцать серебряных мень дал.
– А хозяйка знает, что ночью кто-то заезжал? – продолжал допрос Эйрос и голос у него был уж очень надменно-холодным.
Малышня, боязно переглядываясь, вжали головы еще сильнее. То, что хозяйка не знает, стала понятно сразу. Хотя и малышню можно было понять. Ведь не скажи хозяйке, что кто-то заезжал, и деньги не нужно будет отдавать. А чтоб попусту не болтали, задобрил их конфетами, а Ренвира банально напоил, да еще и бутыль оставил, чтоб тоже не трепался.
– Пожалуйста, госпожа, хозяйке не говорите! – воскликнул левый, и глаза его наполнились слезами.
– Заберите деньги! – взмолился правый, доставая из кармана серебро и протягивая мне. – Только не говорите, госпожа!
– Успокойтесь! – с раздражением рявкнула я, так как ненавидела детские истерики. – Хозяйке придется сказать, но ругать она вас не станет. Я обещаю! – а затем погрозила пальцем, добавив: – Но если такое повториться, то пеняйте на себя! А теперь позовите мне хозяйку и скажите ей с собой взять "шагающую впереди смерти" Мире'нэ и Ренвира.
Малышня, наматывая на рукава слезы вперемешку с соплями, кивнув, побежали в бордель.
М-да... С каждым днем становиться все интереснее и интереснее.
– Это без сомнения он, – сказал Котена, провожая спины мальчишек взглядом.
– Пока не следует так утверждать, – возразила я, так как что-то мне в этой истории не давало покоя.
Маг насмешливо на меня посмотрел и ответил:
– Хейса, я еще могу поверить, что кто-то из священко наткнулся на этот бордель – почему-то съехав с тракта! – но не в то, что он раздавал темным детям конфеты, а с вампиром вообще пил! Это уже на сказочку похоже. Да он бы бежал от сюда, куда глаза глядят.
– Да и откуда у священко серебреные мень? Ваша монета в Священной земле запрещена законом. Если монахи кого-то с этой монетой поймают, тут же казнят как сообщника темных, – поделился своими наблюдениями Эйрос.
Да, это было разумно. Но вот только...
– Зачем он вообще им показывался на глаза? – задала я мучившей меня вопрос светлым. – Мог по-тихому пустить мне стрелу в спину и уйти.
– А коня напоить, – сказал маг и тут же себя отдернул: – Точнее коней. Они же сказали коней?
– Точно коней! – подтвердил Эйрос и добавил: – Тогда может он не со Священной земли был?
– Тогда зачем сказал, что на ярмарку оттуда едет? – спросил Котена.
– И зачем вообще ему туда ехать? – вставила я свои догадки. – У вас и своих продавцов хватает с лихвой, уж я-то знаю. Да и в Священной земле празднуют этот день, все-таки у них он и зародился.
Да, дело дрянь. Вопросов много, ответов мало... точнее их вообще нет!
К нам подошла рассерженная хозяйка, за ухо тащившая заплетавшегося в ногах Ренвира, а следом за ней шли два вампиреныша.
– Я уже знаю, – грозно сказала она, как только я попыталась объяснить ситуацию.
– Госпожа, вы обещали, – заплакал один из малышни.
– Хозяйка, ты на них не серчай, – попросила я. – Что малышня соображать-то может?
Хозяйка смерила вампиренышей злым взглядом и махнула на них рукой, ответив:
– Только из-за уважения к тебе, Хейса, я их не выпарю, а поставлю на пару часов на коленях постоять.
Малышня заметно взбодрилась, с благодарностью смотря на меня.
– Но, вот этого, – дернула она вампира за ухо, от чего он ойкнул, – я не просто выпарю, а еще заклинание накину, чтоб от выпивки воротило!
– Простите, хозяйка, – взмолился он, падая на колени и молитвенно слаживая руки, вот только демоншу этим было не разжалобить.
Вампир был заметно протрезвевшим, а еще мокрым, что наводила на мысль об очень эффективном способе отрезвления.
– Как он выглядел? – спросила я, когда хозяйка отпустила его уху и в сердцах плюнула Ренвиру под колени.
– Кто? – в непонимании спросил вампир, потирая ушибленную часть тела.
– Мужик, с которым ты вчера пил! – взревела хозяйка, отвешивая ему звонкий подзатыльник.
– Да мужик, как мужик, – ответил он, пожав плечами. – Священко – сразу чувствовалось, да и маг был, фокусы малышне показывал, конфеты с воздуха доставал.
– А выгладил то как?
– Да говорю: как мужик! – ответил Ренвир и вновь получил по башке. – Высокий был, в плащ замотан, так что не разглядеть лица. Вот только ходил странно, словно коленки согнутые, да и руки у него необычные: большие с короткими пальцами и в перчатках, так что не разглядеть. Когда говорил "м" и "р" тянул, и кошками от него пахло, – поморщился вампир, помахав рукой перед носом, словно до сих пор чувствовал запах. – Ужас!
– Паух? – в непонимании воскликнула я, поморщившись. – Но этого не может быть!
Бывший маг Священной земли, а ныне правая рука Азирии, был слегка диковат. Хотя кто б сума не сошел став большим белым котом? Он еще держался молодцом, и все супругу свою найти пытается, чтоб она заклинание с него сняла. И под описания он подходил сто процентов.
– Почему не может? – вдруг посерьезнела хозяйка. – Я давно предупреждала княгиню, что ему доверять не стоит. Священко не меняются!
– Он другой! – почему-то запротестовала я, хотя близко никогда с ним не была знакома.
– Хейса, ты никогда не умела разбираться в существах, тем более в людях! – устало сказала хозяйка, смерив меня серьезным взглядом, – Даже если откинуть нашу разность. Как думаешь, на что пойдет Паух, чтоб стать прежним?
Я серьезно задумалась. Паух просто помешан на том, чтоб вернуть себе прежний образ. Но не могла я поверить, что этот мужчина-кот с чистыми голубыми глазами и смешно вздыбленными усам хотел меня убить!
– Ему незачем меня убивать! – голос предательски дрогнул, но я стояла на своем. – Я знаю его давно, и мы с ним в хороших отношениях. Вдобавок он предан княгини!
– Что стоит человеческое слово? – с горькой насмешкой спросила хозяйка, кинув презрительный взгляд на светлых. – Ты окружаешь себя врагами, как труп вороньем. Слишком доверчива, слишком беспечна, ты еще слишком юна. Твой дедушка еще мог как-то помочь тебя не лезть в проблемы и выбирать соратников, а что теперь? Вначале ты связалась с Дэреком – лжецом и лицемер. Он ведь так и не поведал тебе правду о себе? Конечно, нет! Как под юбку к тебе полезть, так он смог, а правду открыть смелости, небось, не хватило. Потом Илис. Потерявшейся... – голос демонши дрогнул, словно она не смела говорить дальше, но потом она вздохнула и продолжила с усмешкой: – А еще Паух – маг священко, помешанный на Регнаре. Думаешь он не разу не жалел, что принес княгине клятву? Да преданность к своему народу в него с материнским молоком суют! Теперь светлый принц, строивший из себя идиота, и виконт, который трусится над принцем словно мамка. Думаешь, ты для них что-то значишь? Да они при первом же удобном случае нож тебе в спину воткнут. Со светлых станется! И даже не посмотрят на сделку. А дедушка тебя уже не спасет! Так кто следующий? Дитя Акона? Хотя нет, с одним ты уже знакома. Тогда король Священной земли Черед? С тебя станет и его лживые улыбки принять за дружеские!
