Текст книги "О традициях не спорят! (СИ)"

Автор книги: Оксана Крыжановская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 30 страниц)

  – Да он принц, – грубо ответил Лодгарас. – Я тебе его ведь представил!

  Но девушка от своего сводного дяди лишь отмахнулась и с обожанием в глазах уставилась на принца.

  – Я – Ольга Перелетова, – представилась она, протянув ему свою руку.

  Эйрос недавно пришел в себя и сейчас находился не в слишком хорошем состоянии для общения с иномирянкой, но девушку это нисколечко не смущало.

   – Эйрос Найм Дерей, – ответил светлый, взяв ее руку и поцеловал, а потом испугано выпустил, из-за того что Ольга радостно завизжала:

  – О, Боже, он и вправду принц! – а затем, поддавшись к принцу, спросила: – А у тебя белый конь есть?

  "Ужасная особа". Кажется, именно так ее охарактеризовал Ворэй?

  – Есть, – с удивлением ответил Эйрос. – А какой именно породы Вам нужен конь?

  – Да нет, – отмахнулась она, еще ближе приблизившись к удивленному подобным ответом парню (мы не менее были удивлены), чуть-чуть не забравшись к нему на кровать, восхищенно воскликнув: – Боже мой, принц на белом коне! Люська от зависти умрет! Жаль у мя цифровик сел. Хотя, есть идея! – Она радостно улыбнулась и, подбежав к столу, схватила чистый лист пергамента и перо с чернильницей. Затем вернулась назад к кровати и, протянув находку принцу, попросила: – Дай автограф.

  Эйрос неуверенно взял предложенные инструменты для письма и удивлено спросил:

  – А что такое атограф?

  – Не "атограф", а автограф, – со смешком исправила девушка. – Подпись, короче, поставь свою тут.

  – Извините, леди Перелетова, – впервые подал голос Котена, который, как и я, стоял неподалеку и смотрел за всем с удивленным выражением лица, – но Его Высочество Эйрос Найм Дерей не может оставлять свои подписи без нужной на то причины, даже если она должна быть короткой.

  Девушка от досады цыкнула, кинув на Котену раздраженный взгляд, а потом, повернувшись к Эйросу, попросила с нажимом:

  – Тогда напиши: "С любовью Ольке от принца Эйроса!".

  – Извините, леди Перелетова, – вновь подал голос Котена, – такого содержания надписи, тем более непозволительно писать Его Высочеству!

  На этот раз ее взгляд выражал такую злость и раздраженность, что я, было, подула, она на него с кулаками кинется.

  – Почему? – зло спросила Ольга, странно искривляя лицо.

  – Потому что из-за нее, ты потом вполне можешь начать шантажировать Эйроса Найма, – ответил Лодгарас, тоном, который так говорил: "Это же и селянке, не обученной грамоте, понятно будет!"

  – Ну, хоть крестик поставь, – заскулила она, притопнув ногой.

  – Я что, по-вашему, колдун? – ошарашено спросил Эйрос. – Извините, но даже в шутку я не буду рисовать подобного рода заклинание.

  – Заклинание? – непонимающе спросила Ольга, нахмурившись. – Че-то я совсем за ходом мысли не успеваю.

  – В нашем мире крест – это один из обязательных знаков при проклятьях, – просветил ее Лодгарас, – и хоть этот знак и называется "крест", но в заклинаниях он читается как "херк".

  – А вы че на могилы кресты не ставите? – спросила она толи с усмешкой, толи со смешком.

  – А зачем на могилы кресты ставить? – удивленно спросил принц, положив на приставленный к кровати столик с магической лампой в виде двух бронзово-красных бабочек на белом, пышном пионе перо и свиток.

   – А зачем вообще могилы? – со смешком поинтересовался я.

  Четверо пар глаз посмотрели на меня так, будто до этого я тут не стояла, а как в своем замке с помощью "прыжка" только появилась.

  С Ольгой меня познакомил Лодгарас незадолго до того, как новоиспеченная знакомая ворвалась сюда со словами: " Покажите мне принца!". Не могу сказать, что мы получили удовольствие от знакомства. Я, из-за ее одежды, ошарашено вякнула что-то отдаленно напоминающее приветствие, а она, на непонятном языке, сказала что-то Лодгарасу, на что тот быстро и грубо ответил, после чего внучка Тибера стала странно на меня коситься.

  – Ладно, проехали, – отмахнулась Ольга.

  – Кто? – удивился Эйрос, смотря с непониманием по сторонам. – Куда?

  Я, как и принц, удивленно покосилась на внучку Тибера. Не понимая, к чему она вообще сказала о том, что кто-то ладно проехал?

  – Все забили! – с нажимом сказала девушка, закатив глаза.

  – Кого?! – ошарашено подал голос принц.

  Его удивление было под стать нашему непониманию, так как на Ольгу мы смотрели глазами по бронзовую мень. Она от нас не отставала и тоже раздраженно косилась на принца.

  – Да блин! – воскликнула она.

  – Вы есть хотите?

  Под красноречивым взглядом Ольги Котена осекся, а она так вкрадчиво поинтересовалась:

  – Как у вас тут ругаются?

  – "Светлы", – любезно подсказала я.

  – А что-то не будь похуже?

  – Ну, "чтоб тебя Светлый Кай", или "единорог вам в путь".

  Она кивнула головой и, набрав побольше воздуха в легкие, воскликнула:

  – Чтоб вас Светлый Кай по пути к единорогам!

  Наши ошарашенные взгляды были ей лучше любой похвалы.

  Иномирянка с облегчением вздохнула, потом вытерла рукавом отсутствующий пот на лбу.

  – О'кей, я тогда щас смотаюсь быстренько за фотиком, может там еще осталась зарядка на одну фотку, – оповестила нас она. – Лежи тут! – приказала она принцу, тыкнув пальцем в его сторону, после чего выбежала из комнаты.

  Повисла очень долга минута молчания.

  – Лодгарас, – подала я первая голос, – а Тибер, хоть и не любит об этом говорить, но все же король?

  – Если быть точнее то князь, – ответил с непониманием друг.

  – А Ольга, раз его внучка, то принцесса? – спросила я еще более заинтересованно, пытаясь сдержать улыбку.

  – В некотором смысле да. – Его удивление росло пропорционально моей улыбке. – Зачем ты спрашиваешь о таких понятных вещах?

  – Эйрос... – начала я медленно, наигранно веселым тоном, но сказать вслух свою очевидную мысль мне не дали.

  – Хейса! – закричал мой наниматель в деле обустраивания своей личной жизни, вскакивая и подлетая ко мне. – Только попробуй сказать еще одно слово!

  – Эээйййрооос, – певуче растянула я его имя, а моя улыбка уже вовсю светилась на лице, – а давай я ее...

  Одно движение и рука принца закрыл мой род ладошкой, еще одно и он прижал меня к себе, не давая шанса отпрянуть.

  – Хейса, – мое имя впервые говорили подобным тоном, словно оно было название какого-то ползущего гада, – я скорей тебя в жену возьму, чем это недоразумение!

  И тут "это недоразумение" со всей силы открыло дверь, из-за чего она ударилась об стену и картина с рисунком стада оленей у ручья, висевшая неподалеку, упала на мягкий ковер.

  – Кто я?! – заверещала предполагаемая жертва кражи. – Да ты знаешь, сколько за мной парней на курсе бегают?! Да я в этом году театралку заканчивать буду! Да я будущая актриса! И толпы фанатов будут у моих ног, а вот она, – Ольга тыкнула указательным пальцем в мою сторону, – страшко, каких поискать еще надо. Да по ней кунсткамера плачет! Да она бы в цирки уродов главным номером была бы! Да...

  Я понимала, что лепечет Мейгира, но половина слов, произнесенной иномирянкой, остались для меня великой загадкой.

  – Довольно! – грубо перебил ее Эйрос, успев немного раньше Лодгараса, который, было, открыл свой рот, чтоб ее остановить. – Я прошу у Вас прощение за свои слова, – продолжил он, отнюдь не любезным тоном: – Это было грубо и бестактно с моей стороны. Но Вам никто не давал права говорить подобные оскорбления своей гостье!

  – Я – принцесса, а значит, имею полное право говорит так с ней!

  Какое у нее ошибочное мнение о принцессах, однако. Не знаю как в их мире, но у нас, так своевольно разговаривать принцессы, могут только с близкими и доверенными людьми, или в противном от слухов и сплетен не отделаются.

  Эйрос усмехнулся и сказал:

  – Знаете, Хейса хоть и не законнорожденная, но тоже принцесса. И от нее я ни разу не слышал и слова оскорбления в сторону своих гостей.

  Ой, не надо меня так поощрять. Слышал и я уверенна, что не единожды, вот только подобные истерики у меня случались редко и только на глазах у Илиса или Азирии. Но больше меня удивили его слова не о выдержки, а про то, что я не законнорожденная. Но так как рот мне по-прежнему новоявленный заступник открыть не додумался, то мои удивления озвучил Лодгарас:

  – Почему ты решил, что она не законнорожденная?

  Принц замялся, потом опомнившись, отпустил меня. Когда я повернулась и одарила его отнюдь не радостным взглядом, он обратился ко мне:

  – Хейса, извини, просто ты используешь, как я понял, отцовский титул графа, а так обычно поступают бастарды.

   Мое раздражение исчезло, словно кашель после принятия лечебной настойки, но в место него пришло другое чувство.

  – Эйрос, зря ты не слушал уроки по традициям своих соседей, – устало ответила я, покачав головой. – Так как я являюсь жительницей Темной земли, то и использую титул, которым там располагаю. А в Лунном Лесу я использую свой эльфийский, так как титул графини там не имеет власти.

  – Так ты тоже принцесса? – смешивая в едино удивление, восторг и раздражение спросила Ольга. – Эльфийская? Походу дроу?

  – Ели говорить точнее, то она в этой комнате единственная принцесса, – со злорадством в голосе сказал Лодгарас. – Тибер не является королевских кровей, а значит и ты тоже.

  Но та, к которой было обращено это заявление, совсем его не услышала, а всецело уделяла внимание моему профилю.

  – А брат у тебя есть? – спросила Ольга с надеждой.

  Я, вспомнив недавнее доставание принца, мысленно прокляла Эйроса за его длинный язык. Вот что называется: "светлый услужил"!

  – Да, – ответила я, а потом с не меньшим злорадством добавила: – Мы с ним близнецы, и лошади белой у него нет.

  Но не первое, не второе заявление не уменьшило ее восхищение во взгляде.

  – Круто! Эльфийский принц! Люська с девчонками обзавидуються! Познакомишь? Пожалуйста-пожалуйста!

  Я, закатив глаза, приложила руку ко лбу.

  Хорошо, что это недоразумение не знает, что принц Море Деревьев мой хороший знакомый.

                                                               ***

  – Котена, постой! – Я, схватив светлого под локоток, потянул за собой. – Нужно поговорить.

  Замок Тибера я знала так же хорошо, как и свой, поэтому легко нашла свободную комнату. Маг спокойно проследовал за мной, потом так же спокойно зашел в комнату, и только после того как дверь закрылась, сложил руки на груди и, приподняв удивленно бровь, спросил:

  – И о чем ты хотела со мной поговорить?

  – О Эйросе, – не стала я тянуть с ответом.

  – Хейса, я больше ничего тебе про Эйроса не расскажу, – с раздражением ответил светлый, поворачиваясь к двери. – Ты давно должна была это понять!

  Я быстро перегородила ему выход и, прислонившись к двери спиной, прошипела:

  – Котена, а ты не думал, что после сегодняшнего инцидента, ты мне просто обязан о нем рассказать?!

  После того как принц обмяк на моих руках и в комнату ворвался Котена, маг не дал не мне, не целителю обсмотреть Эйроса. От наших доводов он отмахивался словно от мух, жужжащих над ухом. Сам перенес принца в комнату, сам уложил в кровать и приказал (что меня поразило больше всего!) нам оставить их одних. В другой момент я бы придумала какую-то подколку его действиям. Наподобие: "Что решил воспользоваться беззащитностью принца? Хотя теперь понятно, почему в бордели "При Обочине", тебе так не одна девушка по вкусу не пришлась!". Но настолько разволновалась, что кроме криков: " Что с ним?! Что с ним?!", ничего не могла сказать.

   – Неужели ты так сильно волновалась о нем? – спросил он таким тоном, который сразу дал мне понять, что мне он не поверит, даже если я во имя Эйроса отправлюсь спасать мифическую принцессу из Леса Празднества.

  – Представь себе да! – разозлено ответила я. – Или ты не помнишь, что мы заключили сделку и если с принцем что-то случиться, то пострадаю и я?

  Светлый! Я ведь совсем не это хотела сказать! В тот момент про сделку я даже не думала. Единственное о чем я могла думать, так это как помочь Эйросу. Да я в тот момент так переживала, что Лодгараса свой ритуальный нож попросила принести. Я бы даже к светлому Богу Смерти напрямую обратилась, чтоб только не дать Эйросу умереть у меня на руках... не как Мотыльку. И хоть чувствовала я одно, но сказала совсем другое, только подтвердив недоверие Котены.

  – Не волнуйся, твоя ручонка не пострадает, – кинул он мне с призрением, – а если ты выполнишь условия сделки, то и остальное тельце.

  Я ошарашено посмотрела на Котену.

  Зачастую он говорил со мной вежливо, бывали, конечно, перебранки, но они были не такими серьезными, как подобная угроза.

  Не став задавать вопрос: "Это угроза?", чтоб получить на него вполне ожидаемый ответ: "Нет, предупреждение", я нагло показала ему средние пальцы на руках, где были надеты их перстни, которые я до этого носила в сумочке, прицепленной к поясу, а сейчас благоразумно решила одеть.

  – И что? – спросил он со смешком, поддавшись вперед, а его руки оказались возле моей головы. От этого жеста я рефлекторно попыталась отступить назад, но дверь за спиной мешала, а проходить сквозь нее я не умела. – Ты разве не знаешь, что подобные клятвы должны быть засвидетельствованы дюжиной очевидцев и заверены документом с печатью короля. – Он наклонился еще ближе, и если бы я не отвернула голову, то носами мы точно соприкоснулись, а так он уткнулся носом мне в ухо. – Хейса, подобных перстней у Эйроса целая кладовая. И если ты будишь его предъявлять, скажем, страже в замке Крыльев Кая, требуя провести тебя к Эйросу, то они только поднимут тебя на смех, или на пики, потому что это всего лишь безделушка.

  Я повернула голову, и отклоняться пришлось уже светлому, после чего слегка улыбнулась. Увидев такую улыбочку на моих устах: Мейгира тут же принялась бы извиняться за очередную свою выходку, близнецы смотались бы куда подальше, ждать пока я успокоюсь, Фредерик принес бы мне липовый чай, Лео, от греха подальше, ушел проверять отчеты о расходах за ближайший год, а Илис крепко бы обнял и уволок в погреб, успокаиваться. Одним словом, эта улыбочка не сулила ничего хорошего, для того кто ее увидит.

  – Значит и твоя клятва фикция? – любезно уточнила я и, не дождавшись ответа, резко выкинул руку вперед.

  Маг, скорей всего, подумал, что я хочу его оттолкнуть, поэтому попытался отойти сам... вот только моя рука его не толкнула, а вошла в грудь по локоть. Нет, я не собиралась его убивать, и он это понял, так как рука вошла не в его физическое тело, а туда, куда мог засунуть свою руку только темный, и только ради одного дела.

  – Наша клятва верности одному существу дается только один раз, – тихо проговорила я, поморщившись от боли. – Ты предал мою клятву, а значит, ты умер для меня. – С этими словами я вытащила свою руку, которая вся была в красных волдырях. Другой рукой я схватилась за рубашки на груди, чувствуя, как кожа обдает огнем, и упала на колени, сдерживая крик боли.

  – Хейса, что ты сделала? – ошарашено пробормотал Котена, пытаясь приподнять меня за плечи.

  Я, отмахнувшись от его помощи, безразлично добавила:

  – Боль и ожоги забудутся, но твое предательство останется в моей памяти. – После чего стащила с пальцев их кольца и кинула ему под ноги. – Передай Эйросу, чтоб сообщил мне, когда найдет подходящую невесту. Адрес он сможет уточнить у Лодгараса.

  Котена проводил меня удивленным взглядом, в непонимании произнося:

  – Что ты делаешь?

  – Прощай, светлый, – ответила я, закрывая за собой дверь.

  Я часто совершаю поступки под воздействием чувств, но в этот раз жалеть о содеянном вряд ли стану.

                                                                  ***

   Небо было чистого, глубокого синего цвета, звезд еще не было, а солнце, словно большой глаз, закрывало свое веко, опускалось за горизонт. Легкий ветерок плясал на верхушках деревьев и словно игривый котенок невидимой лапой дергал за ленты, привязанные к веткам.

  Закаты в Венеции были великолепными, особенно если провожать их на крыши библиотеки Лименна, расположенной на аллеи "Совиный дом". Ночи же в Венеции бывает оживленнее дней, особенно на аллеях "Костяных Дров" и "Ночных Бабочек". Сейчас я наблюдала, как солнечные блики тухнут, а их места заменяют разноцветные городские огни. Ставни и двери многих заведений, после захода солнца, открылись, и в них поспешили, в ожидании приятного времяпровождения, нетерпеливые темные.

  У темных считает, что солнце – это глаз Хозяина Начал, который наблюдает за нашими добрыми поступками с неба, а луна – это глаз Хозяйки Порок, и вот она уже высматривает наши проступки и грехи. Хотя это факт останавливает не многих.

  – Хейса, я знал, что найду тебя тут.

  В ответ я усмехнулась, покачав головой. Если бы я не знала, что он тут меня не найдет, то не пришла бы сюда. На этом месте мы часто провожали закаты, любуясь открывающим на город видом.

  – Светлые волнуются. Ты ушла, ничего им не сказав. Хейса, что происходит?

  Лодгарас подошел ко мне, и когда я повернулась к нему, поражено застыл, сразу же все понимая.

  Моя рука была перебинтована, но если бинты скрывали ожоги, то отметины на ауре они не в силах скрыть.

  – Хейса! – воскликнул он мое имя так, как обычно делал Тибер. Одновременно осуждая и прощая. – Как ты могла дать такую клятву светлому?!

  – Не знаю, – ответила я, пожав плечами. – Само как-то вырвалось.

  – "Само вырвалось"! – раздраженно передразнил меня друг, после чего подошел, взял мою руки и, заглянув в глаза, с угрозой спросил: – Эйрос Найм?

  – Нет, – покачала я головой. – Но прошу тебя: не нужно ничего делать! Мои ошибки, мне за них и отвечать.

  Желваки на скулах заиграли, и я даже услышала, как скрипят его зубы.

  Ответил друг резко и раздраженно:

  – Хорошо! – Потом прижал меня к своей груди, одной рукой обняв за плечи, а второй проведя по волосам. – Но поклянись мне, что больше никогда не поверишь светлым!

  – Слишком много клятв для одной недели, – отшутилась я и попыталась отпрянуть, но Лодгарас сильнее прижал меня к себе и тихо заговорил:

  – Моя мать была цверрой и, как всякая представительница этого рода, необычно красива. Отец был вампиром, довольно умелым гончаром и работал он на одного хозяина, графство которого находилось недалеко от границы со Светлыми землями. Хозяин был в очень дружеских отношениях с соседом светлым. Но однажды, находясь в гостях у хозяина отца, светлый увидел мою мать. Мне хоть тогда было десять лет, но я помню, каким вожделенным взглядом человек смотрел на нее... – друг замолк, крепче прижал меня к себе, лицом уткнувшись в мою макушку. – Вскоре мама исчезла. Отец обвинил в этом светлого графа, за что был выгнан с графства темного за поклеп. Буд-то его женушка сама сбежала, и он не в тех хоромах ее ищет. Я остался жить у одной бабушки, которая приютила меня. Спустя месяц я узнал, что того светлого убил вампир, которого в скором времени казнили, а потом мою маму нашли в подвале замка у светлого. Там было много цверра. Около двадцати девушек покалеченных, изнасилованных, сломленных, но живых. Хотя слово "живых" относительно подходило им, они "существовали". Светлый обрубил им "корни", поместив ноги в воду.

  Я в ужасе вздрогнула, представив себе эту ужасную картину.

  Цверры хоть и были полулюдьми, но в первую очередь они были цветами. Это можно было увидеть по пальцам на их ногах, которые словно корни были вытянутые и деревянные. В отличие от людей, цверры не употребляют пищу, как те растения, беря энергию для жизни из почвы. Вот только если отрубить им пальцы на ногах, то они, словно те поломанные цветы, начинают засыхать, превращаясь в тлен. Опустив их ноги в воду можно только растянуть последние, мучительные крохи жизни.

  – Хорошо-хорошо, я клянусь, – прошептала я, пытаясь бороться с подступающими слезами.

  Когда-то мне очень хотелось узнать о его жизнь до приезда в Темный Рай. Но сейчас я бы хотела эту историю никогда не слышать, потому что знала, чем она должна была кончиться.

  – Потерпи немного, – шепнул он мне на ухо, после чего откинул мою голову и впился зубами в шею.

  – Лодгарас, прекрати! – закричала я, чувствуя, как жар и боль уходит, передаваясь ему.

  Кроме крови и энергии, вампиры могут забирать многое: чувства, эмоции, боль, страдания... и даже чужие ошибки.

   – Зачем? – спросила я, когда он меня отпустил, морщась от боли.

  – На мне заживет быстрее, – ответил Лодгарас с кривой улыбкой, придерживая обожженную руку за плечо.

  – Дай сюда! – раздраженно сказала я, аккуратно разрывая рукав рубахи. После достала мазь из мешочка, привязанного на поясе, и медленно начала натирать ей ожоги, бубня под нос: – Я же сказала, что это мои ошибки. Вот зачем нужно было себя подставлять? На мне бы тоже зажило!

  – Хейса, ты не исправима! – усмехнулся это болван, слегка морщась, когда я задевала наиболее обожженные места. – Спасибо лучше скажи вначале, а потом уж ворчи.

   – Это ты не исправим! – вернула я смешок, принявшись бинтовать его руку. – Постоянно получаешь из-за меня и влетаешь в неприятности. А помнишь, когда-то ты меня постоянно дразнил и обижал?

  – О, да! Прекрасные были времена, – мечтательно протянул он, ностальгически подняв глаза к небу.

  – Что? – наигранно возмущенно воскликнула я, дернув за бинт сильней дозволенного, от чего друг поморщился от импульса боли.

  – Это ты так отыгрываешься за те года? – обижено полюбопытствовал Лодгарас.

  – Именно! – позлорадствовала я, заканчивая с перевязкой его руки.

  Затем помогла аккуратно стащить рубашку и принялась за ожог на груди.

  Луна, уже засеребрила на небе, а звезды, словно вторя огонькам в городе, принялись приветливо появляться на небе.

  – Хейса, Тибер уже совсем плох и в скором времени он отойдет от дел, – разбив молчание, проговорил Лодгарас.

  – Значит, тебя можно поздравить с будущим назначением? – невесело спросила я, просто не зная, какие слова одобрения нужно говорить в подобных случаях.

  Тибер правил Темным Раем уже около ста лет, что для иномирянина было большим возрастом. И хоть глава Темного Рая стал некромантом, но рожден он та был человеком, а они в нашем-то мире живут не больше ста пятидесяти лет, а в его и то меньше.

   – Можешь, – ответил он безрадостно. – Но дело в том, что ему кажется, что я не сумею справиться с управлением в одиночку.

  Я остановилась и, подняв лицо, взглянула ему в глаза. Лицо у него было серьезным и сосредоточенным, словно он собирается с мужеством, чтоб повидать мне важную и не слишком приятную новость.

   – Перед тем как уехать у меня с ним произошел серьезный разговор, – помедлив, продолжил Лодгарас, словно пытаясь подобрать нужные слова: – Он рассказал мне о Хозяйке Порока, которая пришла к нему с предсказанием, про что он должен построить независимое от Темных земель королевство. О своей жене Лиде и о семье, которую он оставил в том мире. Об одиночестве, которое пожирало его все эти годы пребывания здесь. И о том, что он не желает мне подобной участи.

  – Поэтому он привел сюда свою внучку Ольгу? – спросила я.

  Как только Ворэй рассказал мне о том, что сейчас на месте Тибера находиться его внучка, меня стал интересовать вопрос: " Почему он сейчас привел ее сюда?". Теперь этот вопрос нашел свой ответ.

  – Ты права, – кивнул приемник Тибера и будущий князь Темного Рая головой. – Но я не могу на ней жениться! Да и у нее есть свои планы на жизнь.

  – Тогда в чем проблема? – спросила я в непонимании, принявшись обматывать его грудь бинтом. – Скажите Тиберу, что вы не полюбили друг друга. Он не тот, кто будет настаивать.

  Тибер был добрым, понимающим и отзывчивым старичком, так что я не думаю, что он будет насильно заставлять Лодгараса жениться на Ольге.

  – Не в этот раз, – печально оповестил друг. – Перед тем как уехать, он поставил меня перед выбором. Он назначает преемницей Ольгу...

  – Постой, – перебила я его, нахмурившись. – Да она и за сто лет не научиться управлять Темный Раем!

  Лодгарас кинул на меня хмурый взгляд, и я замолчала.

  – Если, – продолжил он, – я не женюсь на ней, или на более подходящей кандидатуре.

  – "Более подходящей кандидатуре", – повторила я в не понимании, а затем, поймав внимательный взгляд Лодгараса, сообразила: – Я? Более подходящая кандидатура – это я?!

  Со стоном сев на пол, я прислонила лоб к коленкам, застонав:

  – Чтоб его Светлый Кай!

  Вот тебе добрый, понимающий и отзывчивый старичок! Как ловко он прокрутил эту манипуляцию.

  – Хейса, я понимаю, что после смерти дедушки к тебе темные повалили один за другим в желании стать графом Ванден'лайн. Поэтому разговор о браке меньшее, что может тебя интересовать. Поэтому если ты откажешься, то я, так и быть, женюсь на Ольге, – хмуро сказал друг, а взглядом добавляя: " – Хотя, лучше я единорога в жену возьму, чем это недоразумение!".

  – Когда возвращается Тибер? – спросила я, не желая начинать оправдываться перед ним о том, что я его люблю, вот только платонической любовью, которой никогда не дано будет стать физической.

   – Примерно через месяц, – ответил Лодгарас, прекрасно все понимая и без моих жалких оправданий, так как сам испытывала ко мне подобную любовь.

  – Тогда, давай я вернусь сюда через два месяца, и мы потолкуем с Тибером о том, откуда у него возникла эта идея?

  Быстро закончив с перевязкой груди вампира, я присела рядом с ним, чтоб полюбоваться живой картиной, под названием "Город Миллион Звезд". Даже не вериться, что Тибер из простого города сделал подобное воплощение искусства.

  – Куда ты сейчас? – спросил Лодгарас спустя какое-то время.

  Я хотела ответить правду, но вспомнила просьбу подруги и солгала:

  – К брату хочу съездить.

  Он кивнул головой, после чего спросил:

  – А с людьми, что делать?

  – Нууу, – протянула задумчиво я. – Так ненавязчиво объясни, что им тут не рады, и пусть идут искать невесту в другое место. Только ненужно им ничего обо мне говорить, – попросила я, серьезнее добавив: – И без рукоприкладства, пожалуйста!

   Друг, улыбнувшись мне какой-то хитрой улыбкой, весело ответил:

  – Зачем рукоприкладство? Я просто натравлю на них Ольгу!

  Смех разнесся по крыше библиотеки, и только глаз Хозяйки Порок был свидетелем нашего веселья.

                                                  Глава восьмая

                                              Безликий Мивальдо

  – Госпожа, купите цветок?

  Я уж было хотела отмахнуться от девочки, которая продавала цветы с предсказаниями на аллеи "Светлячков", как увидела в ее левом ухе бронзовую сережку в виде маски. Не каждому дано было видеть эту маску, а уж носить...

   – Хорошо, давай, – сразу же любезно согласилась я. – Какой ты мне посоветуешь?

  – Вот этот, госпожа. – Девочка тоже была сама любезность, и если бы я не знала кто она, то в подобной любезности заподозрила бы что-то неладное. Например: шайку мальчишек желающих обобрать мои карманы, пока обманчивой любезностью клиент выбирает цветы. – Он подойдет под цвет ваших глаз.

  Это был большой красный пион на широкой ножке, у которого вместо листьев была привязана зеленая лента с предсказанием.

  Я с улыбкой взяла цветок, любуясь красотой которую создала Хозяйка Естества.

  – Сколько с меня? – продолжала любезничать я.

  – Два золотых мень, – вкрадчиво ответила девочка.

  -...?! – подавилась я возмущенным вопросом.

  Нет, деньгу у меня та были, только не с собой, а в постоялом дворе "Свиное рыло", в номере которого я остановилась, надежно защитив их магической ловушкой.

  Кидая на девочку хмурые взгляды, я принялась рыться в карманах в поисках завалявшейся мелочи.

  Пятьдесят бронзовых мень – это один серебряный, а двадцать пять серебряных – это один золотой.

  Я нашла около сорока серебреных мень и две дюжины бронзовых, а потом, вспомнив, стащила с ноги сапог и высыпала на пол еще пять серебряных.

   Девочка с недоверием оглядела предложенную мелочь, цокая языком и покачивая из стороны в сторону головой, от чего я почувствовала себя селянкой, которая кое-как наскребла пошлинную для хозяина. Вымогательница величественным жестом сгребла серебро, проигнорировав бронзу, после чего не сказав и слова, пошла дальше.

  Я с раздражением оглянула купленный цветок. Уж лучше меня мальчишки обобрали, не так обиднее было бы!

  – Не совершай больше подобных ошибок, Хейса.

  Я резко повернулась, но не каковой девочке уже и в помине не было.

  Теперь мне стало стыдно и за необдуманную клятву, и за эту мелочь. Ну почему я кошелек не взяла-то?! Знала же куда иду! Вот только в таверне "Кости" мне вполне бы хватило и серебра, а что теперь с бронзой делать?

  Раздраженно дернув за ленту, поломам при этом стебель, я стащила ее с ножки цветка, после чего прочла надпись:

  – " Внученька, по чьим ты кроватям ошиваешься, попорченная душонка моя? С какими светлыми якшаешься, что про дедушку своего позабыла? А он, между прочим, тебя ждет, голубушка ты моя к ласкам охочая! Не спит, не есть, все дожидается, когда его внученька соизволит дедушку проведать. Так что хватит мужиков обольщать и марш к дедушке на встречу!"

  Вот тебе и предсказание.

  – Госпожа, купите цветок, – услышала я писклявый голос.

  – Сколько! – развернувшись, гаркнула я, но, не увидев у девочки в ушах сережек, уже спокойнее спросила: – Сколько цветочек стоит-то?

  – Пять бронзовых мень, – заикаясь, пролепетала она, втяну голову в плечи.

  Схватив руку девочки, я высыпала на ее ладошку оставшуюся бронзу. Ладошка ее была меньше моей, из-за чего пару монет не удержавшись, попадали на пол. После чего я направилась в сторону аллеи "Костяные Дрова".

  – Госпожа, а цветок? – Долетел до меня удивленный вопрос, на что я, не поворачиваясь, отмахнулась.

  "Ну "дедушка"! Будет тебе и внученька, и попорченная душонка, и голубка к ласкам охочая!" – с такими мыслями я и направилась на встречу с Мивальдо.

                                                                        ***

  Таверна "Кости" очень выделялась на фоне других заведений, находившихся на аллеи "Костяные дрова". Начнем с того, что таверна, в отличие от других, не стояла на земле, а возвышалось над ней на четырех, сделанных из черепов колон. Таверна раскачивалась в разные стороны, и это смотрелось одновременно страшно и заманчиво. У черепов глаза горели красным светом, а из ртов лилась веселая песенка:

  – Весь мир состоит

  Из черепов и костей!

  И твой череп сегодня

  Попадет в мой музей!

  Я пару минут постояла у входа, раздумывая о том, упадет ли это здание когда-нибудь, или нет? А если и упадет, то желательно не когда я буду находиться в нем!

  Подняться в таверну можно было только с помощью лестницы, которая тоже состояла из раскачивающихся черепов.