Текст книги "Я так хочу (СИ)"

Автор книги: Оксана Фокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц)

Глава 9

Лина пересчитала золотые корешки книг, просторно расставленные в черном шкафу от пола до потолка; насчитала пять стеклянных ваз с фиолетовыми орхидеями, две с белыми; восемь стульев вокруг большого стола, два поменьше – у бежевой стены; три кожаных дивана у окон и столько же плазменных телевизора напротив; толстый серый ковер под ногами, сливочные торшеры по бокам.

Побарабанив пальцами по журнальному столику, Лина потянулась к одной из пачек сигарет, которые в изобилии валялись среди газет. Закурила и поморщилась, рассеянно вспоминая, когда последний раз вдыхала горький дым. Взгляд снова оббежал кабинет и неохотно уперся в постмодернистское панно, которое состояло из тысяч цветных треугольников и всевидящих глаз. Но это было лучше, чем пялиться в развеселый экран с хит-парадом МТВ и пугать секретарей сосредоточено-стылым взглядом.

Дверь со стуком отворилась. Рассекая острием портфеля воздух, как носом корабля, Сандра Монтгомери широким шагом ввалилась в кабинет:

– Принеси кофе и плесни туда чего-нибудь живительного! – крикнула она помощнице, на ходу сдергивая пиджак и расстегивая воротник белой рубашки.

Отрываясь от созерцания масонского чудовища, Лина выпрямилась и повернулась лицом к черному портфелю, который приземлился в кипу журналов.

– Да, все там, – усмехнулась Сандра, проследив за взглядом. – Вырвала вместе с коренными зубами. Жених обвешался ожерельем ядовитых поганцев.

– Наслышана, – пробормотала Лина, затушив сигарету о хрустальную пепельницу.

– Собралась армия хреновых грамотеев и с заумным видом тычет меня физиономией в финансовое право! Представь! А сами только и умеют, что мошенничать с налоговой системой, бультерьеры-сосунки!

– Все так плохо? – сникла Лина, пряча ладони в коленях.

– Это ты мне скажешь. Не выношу такую манеру вести дела, – хрипела Сандра, щёлкая замками портфеля, – держать клиента за жабры и при этом лапать его и целовать взасос! – она вывалила бумаги на стол. – Ведут себя, будто поимели всех судей штата.

– Так они... согласны?

– Можно сказать и так.

– А еще как?

Монтгомери провела ладонями по ёжику седых волос и громко фыркнула:

– Что мы достигли некоего промежуточного результата – усредненного соглашения.

Она откинулась на спинку дивана, клацнула зажигалкой и жадно затянулась:

– Утомили сволочи! Все заново перекроили! Все не так и не этак! Лысый отморозок в девчачьих очках к частному праву сбоку припека, сам собой "уголовник" хренов, а туда же. Будет мне растолковывать гражданское право! Был идеально выписанный документ – так нет же – изгадили! Пометили территорию, как чертовы кобели. Так и чешутся руки надрать в суде задницы этим ссыкунам с гарвардскими дипломами. – Потушив сигарету, Сандра взяла скрепленный канцелярской скобой договор:

– Ладно, опустим лирику и начнем по порядку. Для лучшей усвояемости, я бы разбила смысл этих писулек на три блока, в первом...

– Не нужно, Сандра. Я сама прочту, – попросила Лина, краснея.

– Разберёшься?

– Попробую.

– Хорошо, если позволишь, я все же растолкую несколько пунктов...

– Непременно. Я напомню о них.

Монтгомери неодобрительно поглядела в лицо из-под кустистых бровей и поднялась:

– Ладно. По большому счету, деньги твои. Кому как не тебе внимательно читать? Дай знать, когда закончишь. – Она пересела за рабочий стол и открыла толстую книгу по земельному праву.

Лина раскрепила стопку бумаг, откинула верхние страницы с реквизитами и, задержав дыхание, углубилась в печатный текст, понимая – унизительный путь делового замужества только начинается. Взгляд привычно пропускал стандартные формулировки и фиксировал важные детали. Этот документ был ее защитой – исчерпывающий ответ Марии Анне Берри.

Делая предложение Кристоферу, Лина честно призналась, чего хочет взамен, не ожидая, что о деталях узнает кто-то еще. Вывернуться на изнанку перед ним было пыткой, но обсуждать фертильность и месячный цикл с Марией – извращением. И в самом кошмарном сне, Лина не предполагала, что ее искренность обернется предметом торга, что ее используют, чтобы добиться контроля над финансами ее покойного мужа. Каким-то чудом, Лина смогла отказаться от поездки к неизвестному нотариусу, который уже дожидался, скрепить печатью подготовленный неизвестными юристами брачный договор.

На что рассчитывала Мария? Ошеломить натиском? Считала, что у будущей невестки отказывают мозги при одном упоминании имени сына? Полыхая негодованием и стыдом, остро сознавая плебейство и неуклюжесть рядом с ангелоподобной дамой, Лина слушала и слушала перечень своих финансовых обязательств. Шок сменил гнев, вернул рассудок и способность мыслить. И ужаснувшись, Лина осознала, что если всерьез воплотить этот безумный план в жизнь – без встречных требований и обязательств не обойтись. Нужна защита от алчных притязаний на имущество Олсена. Брачный контракт, удовлетворяющий обе стороны.

Лина заставляла себя читать слова, что ранили самолюбие, коверкали любовь. Любовь?.. О какой любви велась речь в этом документе? Все эти слова не придуманы Сандрой или Марией – это она их озвучила и оживила на терпящей бумаге. Этот документ был куплей-продажей, где товаром выступал будущий муж. Лина покупала восемьдесят четыре дня его жизни под одной с собой крышей и сорок восемь интимных отношений в год, в соответствии с графиком, указанным в дополнительном соглашении. За это, она гасила его долги со всеми набежавшими процентами, судебными претензиями, издержками, неустойками, упущенными выгодами других сторон и брала обязательство по финансированию документального кинофильма.

Мозг холодно фиксировал смысл и корчился. Она казалось, ощупывала слова пальцами как слепой, и каждое проникало под кожу, в кровь, и разъедало кислотой. Лина на секунду прикрыла глаза, позволив пытке прерваться, затем продолжила читать. Стороны договорились, не расторгать брак в течении трех лет. В противном случае, инициатор подвергался штрафу. Лина тяжело сглотнула, сосчитав нули после запятой. По истечении указанного срока можно подать на развод. Содержание жены не предусматривалось и претензий к имуществу бывшего супруга тоже, а бывшей супруге полагалась одноразовая выплата второй стороне и пожизненное содержание. Лина пролистала страницы о конфиденциальности, где стороны согласились держать в секрете, не только детали контракта, но и само существование позорного брака. Пробежала глазами по дополнительным соглашениям с аккуратно составленными расчетами и выдохнула.

Из нее словно вынули внутренности, подержали в отбеливателе, пропустили через принтер и разложили на сухие канцелярские фразы. Лина подождала, пока уляжется тошнота. Указательным пальцем брезгливо отодвинула документы:

– Дорогое удовольствие, мой муж.

– Дорогое, – согласилась Сандра. – Но в таких делах, дешёвое удовольствие, определенно звучит хуже, – хмыкнула она. – Так что, заноси в преимущества.

Лина попыталась улыбнуться, не оценив юмор Монтгомери, если только это был юмор.

– Ладно, это все патетика. Я хочу обратить внимание на главное: нам удалось защитить твое имущество. Твои деньги хорошо погрызли и обслюнявили, но они остались твоими. Никто не доберётся до них. Кроме того, заметь, мы фактически вдвое уменьшили сумму одноразовой выплаты. Каково, а? Помимо этого, отсекли бредовые пункты с моральными претензиями, а это очень важная часть! Они в нее вцепились как психи, словно ты какой-то маньяк и будешь третировать их клиента, гонять в трусах по дому, что ему потом бедняге потребуется восстанавливать тонкую душевную организацию в стационарных условиях.

Лина смотрела в пол на кончики туфель и молчала.

– Конечно, до конца дней тебе придётся отрывать от себя десятую долю дохода – это плохо, но, – Сандра постучала ручкой по столу, – им тоже придётся делиться прибылью с фильма, и всего того, что Берри создаст во время брака и пометит своей фамилией. А это неплохо – он парень перспективный. Это должно тебя утешить.

Монтгомери снова закурила, кивнув подбородком на часы:

– Не переживай детка. Это всего лишь первый бой. Игра мускулами. Я абсолютно убеждена, что смогу, выбить лучшие условия. У нас неоспоримое преимущество. Фактически, время работает только на нас, а значит, против них. Из чего следует, что все их аргументы выеденного яйца не стоят. Они блефуют. Да, чёрт возьми!  И мы вернулись к тому, с чего начинали, что все их претензии базируются на доброй воле моего клиента.

– Нет, Сандра. Не нужно. Мы всё подпишем. Я согласна, – Лина посмотрела в окно на сверкающие под солнцем стекляшки Даунтауна.

– Что за глупости? К чему такая спешка? Поверь, я знаю что говорю, на мыльные пузыри у меня особое чутьё. Это всего лишь промежуточный результат, который можно назвать удовлетворительным, но мы улучшим его, как минимум до приемлемого.

– Я знаю. – Лина посмотрела адвокату в лицо. – Передай им, что я согласна.

Сандра некоторое время молчала. Долго скребла ручкой ежик на голове, аккуратно складывала в подставку карандаши, потом откашлялась:

– Ладно. В конце концов, ты понимаешь, что делаешь.

– Понимаю – вздохнула Лина.

– Это твое последнее слово?

– Да.

– И как клиент ты настаиваешь?

Лина угрюмо кивнула.

– В таком случае, жду тебя в понедельник у нотариуса.

Глава 10

– Андрей, перестань, кричать! Иначе я повешу трубку! – потребовала Лина, сдвигая в сторону телефонную базу, почту, журналы, и запрыгивая на край стола. – Не сказала, чтобы не травмировать твою обидчивую психику. И, да, ты прав, чтобы не мешал.

Просторная гостиная купалась в золоте. Иголки света пронизывали паутину штор; солнечные зайчики скакали по глянцевой плитке, играя в чехарду. Но Лина зябко ежилась. Отрывистые слова из динамика заставляли заново, шаг за шагом, переживать оскорбительный фарс.

Она прикрыла глаза, вспоминая лицо нотариуса в красных пятнах, которая проплыла мимо, точно королева и удалилась в комнату отдыха, велев секретарю, пригласить ее, когда стороны, перестанут валять дурака. Оплаченные в пятикратном размере услуги вынудили ее отменить остальных клиентов, удержав от желания выставить всех вон. Трое угрюмых юристов курили в коридоре. Раз в полчаса они забредали в кабинет, хлебнуть черный кофе, и вновь сбегали к непрестанным телефонным переговорам и жонглированием упреками, когда Сандра Монтгомери высовывалась в дверной проем, а потом, чертыхаясь, сбегала к курильщикам.

Лина с миссис Берри оставались наедине. Они сидели через стол и глядели мимо, но внимательно друг за другом следили. Аккуратный розовый ноготь выводил знак бесконечности по циферблату наручных часов. Лина почти физически ощущала усилия, которые прилагает Мария, чтобы не смотреть на стрелки. Она легко улыбалась краем рта, но владела положением не более тех, что бегали по коридору и шептались у двери.

Когда снова распахнулись стеклянные створки, Лина не обернулась, удержав желание коснуться пальцами сухого горла. Мария чуть расширила глаза и непроизвольно облизнула губы. Кроссовки ступали мягко и бесшумно, но приближение Берри, выдало громкое чиханье. Опоздав на сто тридцать три минуты, Кристофер навис над столом, не сочтя нужным извиниться. Взгляд из-под длинных ресниц скользнул по подсунутым юристами бумагам. Пальцы сомкнулись на протянутой ручке и нацарапали серию кривых подписей. Шмыгнув носом, он разогнулся, хлопнул по спине мужчину в очках и подмигнул нотариусу, которая торопливо прикладывала к документам печать.

– Аллергия, – выдавила Мария, ни к кому не обращаясь, после того, как сын ушел.

Лина приложила пальцы ко лбу, заслоняясь от красивого лица, надменного даже с насморком и красным носом, и помотала головой, будто Старков видел.

– Нет, Андрей, я не покажу тебе контракт. Мой адвокат его одобрил – этого достаточно, тем более, он уже подписан, – она вымученно засмеялась. – Можешь теперь расслабиться и спокойно спать. И передай любимому совету: "денежный мешок" пристроен, как и хотели, вложен, так сказать, в будущее нации. Но помни: ты пообещал, не называть имен... Как можно сохранить "подобное" в тайне? Ну... не знаю. Думай сам. У тебя на этот счет больше опыта.

Комната наполнилась дребезжанием газонокосилки и терпким запахом скошенной травы. Лина рассеянно взглянула в открытое окно. Длинный подросток в больших наушниках энергично стриг соседский газон, кивая кудрявой головой в такт музыке.

– Старков притормози. Это моя жизнь. И деньги, тоже, мои. Я буду тратить их, не отчитываясь. Хватит манипулировать Яном. Научись, в конце концов, обходиться без него. Думаю, если бы он хотел, чтобы всем заправлял ты и свора зубастых джентльменов в костюмах с Сэвил Роу, попивающих исключительно бордосские вина – ты бы сейчас не кричал на меня. Вот, наконец-то, ты молчишь. Теперь попытайся меня услышать. Ты прав в одном – Ян действительно высказался ясно. Но ты забыл. что он дал мне возможность выбрать. И... я выбрала.

Лина опустила глаза на жёлтое кольцо с надписью «вместе навеки», выгравированной по всей ширине металла. Крикливое чудо Поднебесной сместило с пальца английское произведение ювелирного искусства с квадратным чистым бриллиантом, без всяких почестей отправив в банковский сейф.

– Глупый, – устало проговорила Лина, – так ничего и не понял? Все это не имеет значения. Я замужем. И брачный договор вступил в силу.

В последний день сентября рок-группа Стренжерс присоединились к малоизвестным музыкантам, которые давали еженедельные концерты на пирсе в Санта-Монике. Об участии группы сообщали в воздухе самолеты, расписывая небо цветной рекламой, интернет взорвался объявлениями, яркие афиши украсили заборы. На песчаный берег устремились музыкальные обозреватели, журналисты, фотографы, туристы и уличные зеваки. На берег океана стекались тысячи меломанов со всех уголков страны, парковочные места и дешевые номера отелей размели за сутки.

А за сто двадцать пять миль от феерического праздника, одинокий Рендж Ровер возвышался блестящей горой на фоне неприметного здания мэрии Сан-Диего. Высокий мужчина в черной шляпе и рубашке, небрежно выправленной из джинсов, облокотился о блестящее крыло автомобиля, упираясь кедом в колесо. Лина остановила желтый Бентли – возвращенный прошлым вечером водителем Марии – и вгляделась в неподвижную фигуру. В расслабленных выверенных линиях не угадывалось напряжение. Мужчина казался неодушевленным ладно скроенным механизмом, под стать своей черной машине, скрывающей за чистыми очертаниями опасную мощь.

Несколько минут Лина стискивала влажными ладонями руль, потом заглушила двигатель и заставила себя выйти. Поравнявшись с Берри, натянуто улыбнулась. Поля шляпы и зеркальные очки закрывали лицо, оставляя на виду гладко выбритую челюсть и сжатый рот. Неутолимый голод скрутился под ребрами узлом. Она не знала, как его утолить, как облегчить его. Стояла и безмолвно смотрела, не в силах просить или требовать. Зря она переживала, что Кристофер набросится на нее, обругает, может, захочет ударить или много хуже – окатит ледяным презрением. Ничего. Ни следа гнева или раздражения. Или аллергии... Стекла очков смотрели бесстрастно. Она делила их внимание поровну с кошкой, которая сонно жмурилась на крыльце.

Отведя глаза в сторону, Лина прошла мимо. Медленно поднялась по ступенькам. Шагая по тихому пустому вестибюлю, вдоль салатовых стен с образцами различных бланков и объявлений, каждые шесть футов она ловила холодный отблеск люминесцентных ламп на кончиках туфель. Кит не шел за ней. Войдя в приемную мэра, толком не зная, что будет делать там одна, вздрогнула от неожиданности, когда Берри вырос рядом.

Больше не рискуя смотреть Кристоферу прямо в лицо, Лина поглядывала тайком, отчаянно стараясь распознать его настроение. Берри был убийственно сдержан и спокоен, и стоял так близко, что каждый дюйм кожи болезненно покалывал. Ноздри улавливали теплый мужской запах с примесью кофе и горьковатых духов. Опущенные вдоль тела пальцы слегка подрагивали. Задержав взгляд на ровных фалангах, она поняла – его здесь нет! Он сейчас играет вместе с группой в Санта-Монике, а к ней отправил пустую голограмму. Лина его не вынудила! Нет. Кристофер сделал это сам. Два розовых пятна на острых скулах горели, словно свежие вмятины, свидетельство того, как он рихтовал себя, вписывая в омерзительную роль, и ей стало дурно.

Женщина в сером костюме с железными скобками на зубах приветливо улыбалась. Она заполнила бланки, вынула из принтера бумаги и, проводив в смежный кабинет, аккуратно разложила документы перед мужчиной азиатской внешности в роговых очках. Отрывистым голосом мэр зачитал слова брачной церемонии и уступил место перед столом. Кит подался вперед и молниеносно оставил размашистые закорючки. Лина моргнула, не сразу поняв, что дело за ней. Она склонилась. Перед глазами запрыгали буквы, она не могла их поймать – строчка слилась в черную полосу. Сплошные черные полосы!

Костлявый палец терпеливо двигался по документу, выдавливая желтым ногтем ориентиры. Как нерадивая ученица, Лина следовала за ним. Словно после физической нагрузки, тяжело выдохнула. Мечта исполнилась. Что теперь? Вместо ликования усталость, головная боль и осознание бесполезности действий. Сколько бумажек или подписей удержат Берри?

– Буэно! Теперь можно обменяться кольцами.

Не переставая улыбаться, секретарь, маячившая позади мэра, посмотрела на Кристофера. который после того, как положил на стол ручку, сунул ладони в карманы джинсов и не шевелился.

– Кольца... – мягко повторила она, прервав молчание.

– Я... – Лина открыла рот, чувствуя как краска топит лицо и шею. – У меня их нет… – тихо произнесла она и отвернулась. Свадебными кольцами испокон веков занимался жених... но, боже! Она должна была предвидеть!

– Нет? – удивился мэр, перешерстив пальцами бумаги.

– Ах, всякое бывает! Ничего страшного! Внизу есть сувенирная лавка, – пришла на помощь секретарь. – Как временное решение, вы согласны? Я сейчас вернусь. Какие у вас размеры?

Кристофер молчал. Глядя в пол, Лина пробормотала свой и его размер, который знала наизусть. Дыхание неестественно громко вырывалось в тягостном ожидании. Слышит он его? Смеется над ней? Безмятежное лицо за зеркальными очками не выражало эмоций. Скрипнув стулом, мэр покашлял и, раскурив трубку, подошел к окну.

Внизу хлопнула входная дверь. Быстрым шагом в кабинет вошла секретарь, принеся с собой сквозняк, который коснулся пылающей щеки. Взяв Линину руку, Берри надел ей кольцо. По телу пробежала горячая волна. Полоска бледной кожи – чужой след – стремительно скрылась бижутерией. Лина осторожно коснулась кисти с натянутыми венами. До боли закусив губу, неловко обхватила дешевенький символ брачных уз, и он вырвался, подпрыгнул как живой, и звучно ударился о плитку.

Лина подняла круглые глаза на Криса, с ужасом вспоминая безобразную свадебную примету, сулившую миллион бед. Кит неторопливо нагнулся, поднял металл из пыли, и снова вложил в ладонь. Лина похолодела. В другое время, в другом месте, и с другим мужчиной, кольцо так же упорно сопротивлялось. Она не должна была выходить замуж ни тогда, ни теперь. Она погубила первого мужа, как бы не отворачивалась от истины. И вот... это происходит снова.

С новой попытки кольцо скользнуло на законное место. Лина отпустила теплые пальцы, не смея задерживать, боясь выдать бурю чувств, что вызывала их жесткость. Вручая свадебный сертификат, мэр монотонно выговаривал стандартные поздравления. Он ещё бубнил, а Кит уже нахлобучил шляпу и направился к двери.

Лина выскочила на крыльцо, приложила ладонь к глазам козырьком, спасаясь от низких лучей солнца, которое повисло над рядами белых домов. Темно-синее небо уже подёргивалось на горизонте фиолетовой дымкой сумерек. Напряженно вглядываясь, Лина успела заметить столб пыли, повисший в расплавленном воздухе. Черный Рендж Ровер, словно мираж растаял в конце улицы. Уронив руку с зажатой бумагой, она сглотнула густую слюну. На зубах скрипнул песок.

Глава 11

Полуденный зной затуманил испариной очки. Лина скользнула в ещё хранящий прохладу автомобиль, отсекая птичий гвалт в кроне старого платана. Нетерпеливо опустив козырёк над лобовым стеклом, завела двигатель и прищурилась, вливаясь в ленивый ручеёк транспорта.

Она старалась убедить себя, что утвердить план будущей экспозиции не глядя, пронестись пулей мимо своих картин, чувствуя себя инородной, незваной гостьей и вылететь на улицу никому ничего не объяснив, вовсе не асоциально. Она не избегает людей. Нет! Просто надушенный, как парфюмерная лавка, куратор галереи выводит из себя: полное лицо с фигурной бородкой и ультрамариновая рубашка вызывает жжение в желудке; а свора ассистентов не умеет говорить коротко, то и дело закатывает глаза, как жеманные девицы.

Лина фыркнула и вдавила педаль, увеличивая скорость. Третий час она бесцельно каталась по городу. Планы менялись бестолковым калейдоскопом. С пассажирского сидения зазвонил мобильный. Схватив телефон, она взглянула на номер и разочарованно ответила:

– Калимера... – Лина притормозила у красного бордюра, растерянно посмотрев по сторонам. Она не узнавала улицу, тщетно выискивая под каскадом пылающих бугенвалий указатель. Рассеянно слушая голос Натали, оживила навигатор и уставилась в карту.

– Как дети? Грэг? У вас все замечательно? Рада слышать. И у нас погода отличная. Да, всё хорошо. Работы много. Ага. И у него. Конечно я в курсе новостей! – вскинулась Лина. – Моё имя включили в рассылку его расписания. Нет, не как жену, а как делового партнёра.

Она поморщилась. Натали ежедневно интересовалась делами, словно Лина не могла заботиться о себе. Проявляла завидное постоянство с тех пор, как узнала о замужестве. Новость пришлось сообщить и ей, взяв обещание хранить тайну. Рискованное признание. Но Метаксас принимал прямое участие в финансах Берри, а оправдывать небылицами каждую транзакцию хуже, чем сказать правду. Натали удивила – приняла весть спокойно. Иногда казалось, что Грэг замечательно воспитал жену, научив сдержанности. Но её хватало ровно на пять минут, после чего Лина досадно отмахивалась от роя назойливых вопросов, на которые нет ответов. Подробности супружеских отношений она держала при себе. Ссылаясь на плотный рабочий график, пресекала намерение подруги и матери навестить молодых. Но и по телефону скрывать положение вещей, становилось все труднее. Дежурными фразами Лина отделалась от Натали, боясь за пустой болтовнёй пропустить другой звонок.

Берри не объявлялся. Она наврала про осведомлённость и рассылку. Никто не отчитывался перед ней. Она не знала – в стране ли муж вообще! Искать через знакомых унизительно, а "Гугл" среди мусора и сплетен не выдал ни один достоверный факт. На прошлой неделе Стренжерсы участвовали в прямом эфире вечернего шоу, давали интервью для музыкального журнала. Но без Кристофера. А между тем, папарацци ежедневно ловили его в клубах Ибицы, в казино Монако, на вечеринке его бывшей звукозаписывающей компании в Дубае. Одновременно. И в разных точках земного шара. Лина изнывала от неопределённости. Настроение менялось ежесекундно – скатывалось от гнева к отчаянию и снова взлетало к гневу. Она пихнула кулаками руль: муж обязан с ней жить четверть месяца, нравиться ему или нет!

Кипя негодованием, она набрала номер миссис Берри, придерживая телефон плечом и нетерпеливо отсчитывая тягучие гудки. В конце концов, она потребует выполнение брачного договора. Её банкиры давным-давно погасили долги Стренжерс и Кристофера в частности. Именно Мария настояла на правовых отношениях, так пусть блюдёт выполнения контракта не только Линой, но и сыном!

– Милая, – изумилась миссис Берри, выслушав сбивчивое заявление, – вам с ним совершенно негде жить. Малюсенький коттедж за городом, который я видела, совсем не подходит для семьи с детьми. Нужно заняться поисками уютного гнездышка. Я помогу тебе. На прошлой неделе знакомый риелтор, как раз говорил о выставленном на продажу отличном ранчо в районе озера Тахо, и он советует присмотреться к роскошному имению в нижней части Бель Эйр. Необходимо срочно все осмотреть, пока цены настолько привлекательные. Это долго не продлится, поверь.

Сбитая с толку, Лина замолчала. Подобная мысль не приходила в голову. Перед глазами всплыла гостиная с фисташковыми шторами, маленькая спальня над розарием – простая на грани аскетизма. Лина представила высокую фигуру Берри в узком кресле, обитом бледной тканью в розовый цветочек, длинные руки свисают с подлокотников, согнутые колени упираются в кофейный стол... Хмыкнула от абсурдности зрелища и потёрла лоб, признавая правоту Марии – дом в Ньюпорт-Бич был её. И Яна. Он не подходил Кристоферу и детям. Губы тронула смущённая улыбка, но Лина их быстро поджала и холодно напомнила миссис Берри, что её сын за три недели ни разу не позвонил.

– Будь снисходительнее, милая, – попросила Мария. – У него съёмки во Вьетнаме. Процесс был долго заморожен и техническая группа изо всех сил пытается наверстать упущенный график. Это сложно. А в той глуши, где они поселились, просто дикие условия и отвратительная связь. Кит даже мне не звонит.

Лина сдалась. На душе посветлело: теперь она знает, где он. Упираясь локтями в бедра, она подпёрла кулаками щеки, давая волю воображению. Ранчо, имение?.. Она попыталась представить себе место, которое Кристофер захочет назвать "дом". Перед внутренним взором вспыхнули стремительные зарисовки: не стеснённая дверями и перегородками бесконечность, воздух, свет, невидимые контуры только вверх, глаза слепит мрамор, ладонь холодит сталь и стекло; мужчина за роялем аккомпанирует глубокому голосу, отбрасывает со лба непослушные, почти черные волосы, в которых запутался закат, влезший через распахнутое окно...

Грудь стеснило. Лина простонала сквозь сжатые зубы. Она хотела этот дом! Знала, что обматывается и не сдержалась: подчинилась желанию на несколько секунд, пока наваждение не рассеялось. Медленно выдохнула, завела мотор и, следя за дорогой, набрала номер Сандры. Лина решила купить не просто имение, а дом грёз, в котором будет одна супружеская спальня. Общая, – ядовито подумала она, мчась в сторону Западного Голливуда, полюбоваться особняками.

Выбирать домашний очаг, не ограничиваясь суммой, оказалось захватывающим приключением. Лина бросила следить за временем, почти безболезненно пережив очередное одинокое Рождество и трёхмесячное отсутствие известий от Берри. Снова замужем и снова одна – это становилось обыденным.

В компании свекрови она изъездила престижные районы Эл-Эй вдоль и поперёк, осмотрела десятки домов в Беверли-Хиллз и Бренвуде, старинных особняков в Пасифик Палисэйд, съездила в Санта-Барбару и добралась до ранчо на озере Тахо. Перед глазами мелькали пресыщенные собственным великолепием вилы одна роскошней другой. Мария благосклонно улыбалась, глядя на чудеса современной архитектуры. Но Лина тяготела к классическим формам. Так же, как Ян. Их вкусы гармонично переплетались, дополняя друг друга – они всегда смотрели на одно и выбирали не сговариваясь. Но миссис Берри качала головой, высоко поднимая соболиные брови:

– Что ты, милая, – она внимательно осматривала очередной фасад, – это все, не то. Кит не выносит многослойности и напыщенности.

– Но это вовсе не напыщенно, – пыталась спорить Лина, глядя на деревянные окна серого двухэтажного дома в колониальном стиле, распахнутые над квадратным газоном и садом, с регулярной планировкой идеально стриженных вечнозелёных кустов.

– Возможно, – рассмеялась Мария, беря под руку. – Но, ты плохо знаешь моего сына. Будь его воля, он поселился бы в гараже: твёрдый пол, звуконепроницаемые стены и усилители с гитарами. Уверенна, отсутствие потолка он заметил бы, только испортив дождями реквизит.

– Когда он увлёкся музыкой?

– Как и все подростки в средней школе. Мучал все что могло трещать, завывать или скрипеть.

– Почему он выбрал гитару?

– Ммм?.. Не знаю, – рассеянно проговорила Мария, снимая очки и задумчиво покусывая дужку. – Может, потому что она компактная? Он брал её на съёмки. – Неожиданно синие глаза чуть расширились и вспыхнули восторгом. – Придумала! Нужно позвать на помощь Лео! Она просто антипод своего брата. Всё что отвергнет, придётся по душе Киту. И на нашу удачу, как раз завтра она прилетает из Нью-Йорка.

Миссис Берри развернулась и поманила к себе сухопарого агента с вытянутым лицом. Мужчина скромно маячил неподалёку, готовый в любую секунду включиться в переговоры.

– Эван, милый! Эти дома не подходят. Мы хотим осмотреть что-то более эксклюзивное и современное, – она нагнулась к Лине и весело шепнула. – Как же я забыла, что дочь не выносит модерн! В отличии от Кристофера, презирает функциональность.

Подпадая под утончённое обаяние миссис Берри, Лина со всем соглашалась. Очарованная Марией, она любовалась её красотой, застывшей, словно вне времени, наравне с эстетическим удовольствием от вида шикарных домов. Она была благодарна ей за неожиданную поддержку и тайное сообщество, почти простив её роль в коммерческом браке. Лина неутомимо осматривала всё, что та считала нужным осмотреть, готовая любить что угодно, только бы радовать маму Кристофера.

На пятый день приезда Леопольдина шумно отвергла дом в Малибу, выстроенный на вершине горы среди кактусов и агавы. Конструкция тёмно-серого камня и стекла, разработанная швейцарским архитектором, гармонично врезалась в горный пейзаж. Шесть спален и девять ванных комнат вырастали из скалы, нависая над заливом Санта-Моника и, казались, сформированными ветром и солнцем, напоминая дело рук позднего Гауди.

Внутренний минимализм и хай-тек в совокупности с натуральными материалами скрадывал углы. Создавалось ощущение единого пространства, но при этом земного, без намёка на офисную стерильность. Двухуровневая гостиная с камином, отделанным мраморной плитой до потолка, стеклянными стенами и тёмным мозаичным полом Балтийского камня – налево перетекала в просторный обеденный зал; направо – в бильярдную; затем растворялась в полумраке домашнего кинотеатра, в большой кухне, комнатах для прислуги, бесчисленных гардеробных и в винном погребе. Крытый бассейн на нулевом уровне, объединённый со спортивным залом и СПА-зоной, соединялся с открытым прямоугольным бассейном на заднем дворе у террасы. Прозрачная лазурь воды дрожала, как зыбкое небесное марево над аквамарином океана. Два теннисных корта в тени фруктовых и оливковых деревьев, гараж на десять машин и тридцать акров земли окружали высокие стройные пальмы, которые вечером утопали в серебристо-фиолетовой иллюминации.

У Лины голова пошла кругом, словно от шампанского. Фамильный особняк в Дорчестере показался беспробудно старомодным, древним и пыльным, пригодным только для музея.