Текст книги "Я так хочу (СИ)"
Автор книги: Оксана Фокс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)
Часть 2 Глава 1
Часть 2
Кристофер
Глава 1
Кит закинул на плечо спортивную сумку. Вышел из дома, припадая на правую ногу, прищуренные глаза вперились в раскалённый диск над головой. Позади остались раздвинутыми все перегородки, куры по-хозяйски бродили по крыльцу.
Он бросил вещи в багажник раздолбанного Рэнглера. Хлопнув дверью, влез на водительское место. Пристроил повреждённую ногу на педаль, прижал спину к раскалённому сидению. Рулевое колесо обожгло порезанные ладони, но Кит только крепче сжал его.
В косых лучах солнца танцевала пыль, залезала в ноздри и глотку. Дворники визжали, тяжело сталкивая грязь с лобового стекла, прокладывая узкую дорожку-бойницу. Кит чуть вдавил газ, позволив нетерпению проявиться, и сбросил.
Он отснял в этой местности всё. Раскалённая днём и ночью, киснущая земля больше ценности не представляла. Кит покидал её удовлетворённый. Результат равный ожиданиям. Дело за монтажом. Ему хотелось двигаться дальше.
Взгляд зацепился за женские очки, пылившиеся на торпеде. Кит с силой воткнул передачу, заставляя зудящий в голове контратенор, заткнуться. Что это? Совесть? Он выругался, резко отпустил сцепление. Из-под колёс взметнулся фонтан глины. С остервенением крутанув руль, Кит выехал из деревенских ворот и покатил по ухабам, зовущимся «просёлочной дорогой».
Ну её, припадочную!
Он отвёз её в госпиталь. Бросал в ноги, как грёбаные лепестки лотоса, пластиковые донги всем, кто попадался на пути, пока тащил ледяную дуру по затхлым коридорам в реанимацию. Прыгал как горный козел, забыв о неходячей конечности. Станцевал ритуальный танец перед последним бабуином в синей маске и сгрузил столько пластика, что впору оклеить весь сгнивший Дак Нонг. Он сделал, что мог.
Что было бы, не повреди он на съёмках ногу, и не вернись домой за эластичными бинтами, напарниками вывихов и растяжений, которые катались за ним как тёлки по гастролям, Кит не думал. Он успел. Будто бы...
Кит разорвал зубами пакет чипсов, зажал коленями газировку. Есть не хотелось. Преодолевая отвращение, он заставил себя жевать. Путь до цивилизации не близкий, голодный обморок ему не улыбался.
Размытая колея тянулась, упиралась в серый горизонт. Нескончаемая коричневая резинка. Сморённый однообразием, Кит на секунду прикрыл глаза. Того и дожидаясь, под веками снова всплыло видение с клоунским ртом и нелепым ежиком волос. Он не чувствовал её. Казалось, нёс в руках пустое платье и туфли. Нелепые дизайнерские туфли в запёкшейся крови...
Кит вздрогнул, увеличил скорость. Мотор ревел все яростнее, внедорожник грозился развалиться на части. Больная ступня вжимала педаль акселератора в пол, посылая дробь боли прямиком в мозг. Кит свирепо гнал.
Разряженная, сломанная кукла! Он знал, кто её сломал. Очень хорошо знал. Но, видит бог, не хотел её убивать. Лишь, мать твою, избавиться!
Так избавился же... Гундел в черепушке гнусавый голос. Кит вылетел на развилку. Он собирался проскочить поворот, не притормаживая. И внезапно понял, что Рэнглер уже минуту стоит перед обшарпанным указателем. Он заглушил двигатель.
Узкий съезд направо, прямой как стрела, терялся в тиковых деревьях. Кит вспомнил первый концерт на стадионе, когда перехватило горло. Он был уверен, что не сможет петь. Но, сумел.
Оживив автомобиль, Кит покатил в сторону Хо Ши Мина. К черту! Не собирается он её навещать. Очухается, куда денется. Решил и выбросил из головы, как выбрасывая всё, не имеющее отношение к делу. Как перед отъездом выбросил в мусор раскуроченную гитару. Давно пора. Глупая привязанность. Сопляк с мишками в кровати. Таскает двадцать лет за пазухой игрушки, не наиграется. Кит моргнул и сосредоточился на дороге.
Лёгкий солоноватый ветер смахнул с напряжённых плеч азиатскую пыль. Лос-Анджелесские сумерки встретили одомашненным теплом и цивилизованным пейзажем симметричных углов, светящихся в низине высоток.
Кит хлопнул Стюарта по спине, отвечая на крепкие объятия, сгрузил пожитки в протянутые руки.
– Загорел, как сатана, ей богу! – усмехнулся Тим и сдвинул брови. – Что с ногой?
– Неудачно приземлился. А может, наоборот.
– Ну-ну... Врачам показывал?
– Угу.
– И что?
– Заживёт, – Кит забрался на пассажирское сидение старой Хонды Аккорд.
– Одна? – захлопнув багажник, Тим сел за руль. – А, что старина Чак? Пустился в тяжкие? По бабам никак пошёл?
– Сломался.
Стюарт бросил быстрый взгляд, но промолчал. Плавно выруливая на автостраду, некоторое время жевал губами сигарету, потом клацнул зажигалкой.
– Как все прошло?
– Отлично.
– Возьмём грёбаный Оскар?
Кит вытянул вперёд ногу. Чёртова конечность пульсировала с Хо Ши Мина, словно варилась заживо. Он чувствовал косой наблюдающий взгляд. Слишком хорошо знал эту настороженно-изучающую манеру, словно докторское ощупывание. В кармане сжался кулак, Кит улыбнулся:
– Возьмём.
Автомобиль проскочил полупустой пригород и влился в тягучий поток, медленно продвигаясь по Мелроуз-авеню. Как можно небрежнее Тим спросил:
– Ну, а как здоровье?
Кит представил, что поцарапанный капот Хонды погружается в серый океан, он проглатывает машину по куску, волны с силой бьют в стекло, продавливают, салон заполняет ледяная вода.
– Отлично.
Подобные вопросы действовали на нервы. Это знали все. И каждый раз находился интересующийся умник. Стюарт знал такая наглость сходит с рук ему одному. Что ж, пора завязывать с сантиментами. Кит повернул весёлое лицо.
– Набросай, что там, срочное. Дерьмовая связь на высоте.
– Я думаю, безбожник! – хмыкнул Тим. – Идём по графику, как обычно. Запись свели, аранжировку закончили. Пресс-релиз во вторник. Даты тура согласовали. Первая остановка тебе понравиться – Марсель ждёт нас, детка!
– Чудно, поедим по-человечески, – Кит выбросил большой палец и сунул ладони под мышки. Он ждал. Но прошло ещё минут пять, прежде чем белобрысый спросил:
– Ну, а где Лина, чувак? Она не прилетела? Надеюсь, ты не сожрал её? – засмеялся Тим, но брошенный взгляд был серьёзен.
– Заткнись и смотри на дорогу, – неожиданно яростно сцедил Кит.
Откинув чёлку с покрывшегося испариной лба, отвернулся к окну. Черт возьми, он собирался ответить. Готовился к этому разговору. Ждал. И... струсил? Он не мог рассказать Стюарту, что произошло в Дак Нонге. Но самое дерьмовое заключалось в том, что он сам не понимал, что там произошло!
– Ладно, – спокойно отозвался Тим.
Зелёные глаза больше не отрывались от дороги. Уверенно перестраиваясь из ряда в ряд, Стюарт неожиданно снизил скорость и притормозил на углу Клинтон-стрит. Досадливо сморщился.
– Снова слили! Ух, вычислю крысу, прикончу, ублюдка, ей богу!
Он с секунду неприязненно разглядывал потеющих на мотоциклах папарацци. Разноцветная толпа осаждала центральный вход в студию, сидела на тротуаре и оконных нишах первых этажей. Облокотившись на руль, Стюарт обернулся:
– Катим дальше?
Кит уже сосчитал камеры на толстых шеях и оценил давку перед двухэтажным зданием.
– Не будем разочаровывать публику. Есть очки?
Вслед за дежурной улыбкой водрузил на нос модные стекляшки Стюарта и открыл дверь.
–А-а! А-а! Кри-ис! Кри-ис! Тим!
Привычный удар в перепонки. Улыбка рефлекторно растянулась шире, словно углы рта пришпилили у висков. Руки приветственно взвились, как долбанный белый флаг. Алё, вот он я, сдаюсь! Вспышки в морду раз, два, три. Кит держал их чуть позади, проложив между собой и дулами камер десяток разноцветных макушек. Больная нога затерялась среди чужих. Широким шагом Кит вклинился в толпу. Резал грудью, словно именинный торт, а тот тянулся за ним, маслянисто лип к плечам, локтям, набивался под ногти. Кит сглотнул и оскалился шире. Он ненавидел сладкое.
В студии ничего не изменилось. Без него никто ничего не менял. Кит остановился посреди красного папуасского ковра перед засаленной развалюхой, сунул руки в карманы джинсов. За что он им платит? Не могут выбросить даже потасканный диван.
– О, привет!
– С возвращением!
– Как вы пробрались? Там же...
– Диван.
– Что? Мы звонили тебе на сотовый, он...
– Я его выбросил.
– Что?!
– Послушай, Крис, там ломятся писаки из "Онион", говорят, договаривались!
– Мать вашу, здесь кто-нибудь понимает английский? Я хочу, чтобы выбросили, этот чёртов диван!
– Прямо сейчас? Но...
– Немедленно! – взревел Кит.
– Ладно, ладно, сейчас сообразим, куда его Стю?
– В окно, – хихикнул Тим, закуривая сигарету.
– Отнесите его на лестничную площадку, – вмешался сухой старческий голос.
– Ох, мэм, вы шутите? Он же не влезет!
– Возьмите в подсобке топорик и порубите. Здравствуй, Кристофер, выглядишь утомлённым.
– Такой я и есть, моя нюйши. Иди, обниму тебя, старушка. Отличное платье, просто блеск. Вонг?
– Да, сэр. Это ваш подарок.
– Вижу, – ухмыльнулся он, как мальчишка, радуясь, что заставил сфинкса покраснеть. – Расскажи, как ты управляешься с этим примитивным людом?
– Откусываю яйца.
– Господи, нет, лучше я их уволю.
Кит выпустил Суин из рук и усмехнулся чёрному роялю, почувствовав затылком разверзнутую акулью пасть.
– Привет, Кики. Хвастаешь новыми пломбами?
– Ну, ты и болван, Берри! Но я так по тебе соскучилась, что готова простить!
Кит устало плюхнулся в кресло, с наслаждением выпрямляя больную ногу. К плечу тут же приникло горячее бедро, обтянутое тесными джинсами. Он выгнул губы, вспоминая, что там заныло? Синяки?
Ким взяла из рук Суин пачку бумаг, поёрзала на подлокотнике, пристраивая зад поудобнее.
– Как съездил? Шикарная стрижка! Мне нравиться её брутальность и этот загар... Ммм... так возбуждают. Но выглядишь усталым и небритым. Ты похудел.
Острые ногти бродили за воротом рубашки, там, где ныл свежий ожёг. Кит не выносил, когда трогали шею и кисти. Этим частям тела доставалось больше всего. Всегда на виду, всегда кто-то тискает. Тактильная неприязнь появилась десять лет назад и с каждым днём усугублялась.
– Что, твоя провинциальная жёнушка не умеет готовить?
Кристофер стиснул челюсти, отодрал от себя тонкую руку, подавив желание, оттереть ладонь о брюки. Вдыхая мускусный запах округлых изгибов, колышущихся у лица, попытался сосредоточиться на договоре. Последние дни туго соображал, будто его огрели по затылку.
– Поужинаем сегодня у меня, а? Я велю Марте приготовить мясо с прованскими травами, как ты любишь. Откроем шампанское. У меня в спальне появилось нечто забавное, тебе понравиться, обещаю... – промурлыкала она, вжимаясь в плечо.
Взяв ручку, Кит быстро и размашисто строчил подписи на документах. Он не слушал Кики, заранее зная, все реплики. Очевидная и разнузданная, она вгоняла в сон как таблетка мелатонина.
– Скучал по мне, хоть капельку, а? Ну, сделай мне приятно, скажи, да!
– Да, детка,– он спихнул её с подлокотника, огрел ягодицы увесистым шлепком. – Будь добра, пристрой свою задницу в свободное кресло.
– Ну, ты и придурок, блин! – прошипела сквозь зубы Кимберли и села напротив. – Подпиши ещё здесь.
– Сгоняй за кофе. И выброси на помойку духи.
– Да что ты понимаешь, ценитель, хренов? Это к твоему сведению эксклюзивный парфюм, разработанный Дианой Родригес ещё при жизни! В мире существует всего десять флаконов «Византии». Одна унция стоит…
– Плевать, как ты зовёшь эту вонь и сколько она стоит. Я жду кофе.
– Я арт-директор, а не секретарша! – вспыхнула Ким.
– Когда я тебя повысил? – отбросив ручку, он поднял голову.
– Кристофер-Джеймс, я предупреждаю!..
– Пьян был, – зевнул Кит и прикрыл глаза.
Он откинулся в кресле, забросил скрещённые ноги на стол – больную пристроил поверх здоровой. Накрылся шляпой – бесформенная и мятая подходила лучше всего. Ненавидел, когда пялились в неконтролируемое лицо. За спиной тур-менеджер трепался по мобильному, техники тащили диван, спорили какой стороной сунуть в дверь, скрипнула резцами Кимберли...
– Десять минут, детка.
Договаривая последние слова, Кит уже засыпал. Кочевая привычка – умение мгновенно отключиться.
Часть 2 Глава 2
В конце августа Strangers презентовали альбом «Травля». Он взлетел на первые позиции американских и европейских чартов, стал платиновым за неделю, как и одноимённый сингл. Его похвалили даже критики, которые считали пятнадцать лет группу бездарной, и не видели в творчестве ничего кроме смазливого исполнителя.
Свесив с подлокотника кисть с тяжёлыми армейскими часами, Кит полулежал в кресле. Вытянул скрещённые ноги, носки новых туфель покачивались. Ведущая расположилась напротив, заняла низкий диван цвета её взбитых в пену волос. Кит механически отметил пристойный набор женских причиндалов и отключился от высокого голоса.
– ...Где черпали идеи? В чем? Расскажите, что вас вдохновляло?
Кит сдержал желание рассмеяться. Откуда выдрали эту мышиную хористку? Фальшивый писк нервировал слух, как щекотка. Он не помнил, как писал альбом. О чем думал? Сказать, о деньгах?
– Группа отправилась искать вдохновение в Азию. Мы объехали Китай и Камбоджу. Подолгу жили в диких местах. Изучали традиции, слушали истории. Но то, что искали, не нашли. Озарение настигло внезапно. Это произошло уже в студии. Вы понимаете, как это бывает?
Кит облизнул сухие губы и постучал пальцем по карману рубашки. Девица неотрывно глядела в рот, избегая, встречать взгляд. Кит умел смотреть долго-долго, это многих нервировало. Её – тоже. Блондинка послушала, что поведал в наушник сценарист, энергично закивала:
– Да, конечно! Ты хочешь сказать, что музыка всегда была в вас? Она жила внутри, и необходимости искать её не было? И вы это осознали в студии?
– Именно, так.
– Просто фантастика!
– Да. – Кит скромно опустил ресницы, затем посмотрел на гостей в студии.
Сорвав предписанные регламентом аплодисменты, он повернулся к ведущей. Она продолжила сыпать вопросами и отвечать на них. Кит поддакивал, улыбался, глубокомысленно пялился в середину декольте. Покрытая автозагаром кожа здорово потела под софитами. Судя по блеску, пора пустить рекламу.
– Превосходно! – блондинка хлопнула в ладоши, накладные ресницы коснулись лба. – Оставим ненадолго творчество и поговорим о тебе. Да-да, ты чудесно избегаешь, подобные темы! – шаловливо погрозил накладной ноготь.
Кит склонил голову к плечу. Круглые колени обтянули прозрачные чулки. С его места можно разглядеть в глубине юбки полоску кружев. Сузив глаза, он раздумывал, что мешает ей держать ноги сжатыми. Почему они всегда разъезжаются, словно он грёбаный вазелин?
Девушка румянилась под румянами, потела, но упрямо продолжала:
– Кристофер, тебе приписывают многочисленные увлечения. Твоё имя связанно с известными актрисами, моделями, светскими львицами. Твои романы обсуждает страна, так бурно, как и предстоящие дебаты кандидатов в президенты, – она засмеялась и повернулась ко второй камере:
– Столько шума и ничего определённого...
Под залипшей улыбкой Кит покусывал щеку, вспоминя условия контракта с каналом.
– ... До недавнего времени, – ведущая лукаво подмигнула, поправила на голове то, что поправить невозможно:
– Поговорим о Лине Олсен?
Она обвела массовку взглядом и пропустила, как Кит расслабил плечи, а в глубине глаз зажглись стоп огни.
– Художница – покорившая мир пронзительными работами; скандально известная вдова металлургического магната; не публичная, закрытая персона, с которой тебя видят последние три года. Неужели роман?
– Нет.
– Нет? – она вздёрнула брови. – Но, вы часто вместе! Наш канал располагает редкостными снимками. Эти фотографии сделаны во Вьетнаме. Пожалуйста, внимание на экран!
Ручные аплодисменты смолкли. Зрители задрали лица. Кит не переменил ленивой позы, лишь кончики пальцев упёрлись в подлокотник. Вслед за всеми, он перевёл взгляд на монитор.
В зернистости паршивого разрешения, натянутого на широкий формат, узнал веранду деревенской забегаловки. Склонённый к столу женский профиль, высветленный, словно приведение, завесили волосы.
– Я прошу извинить зрителей за качество съёмки. Телефон случайного посетителя оказался не готов к фантастическому кадру. Крис, Лина участвует в съёмках?
– Нет.
– Тогда остаётся загадкой, что заставило миссис Олсен променять особняк в Малибу, который, как утверждают инсайдеры, вы делите, на сомнительный сервис провального сезона во Вьетнаме? Дело в недавнем скандале? Она укрылась от него в Азии?
Кит мягко улыбнулся.
– Боюсь я мало похож на загадочную миссис. Вам нужно пригласить ее.
– Поверь, Кристофер, мы все ещё пытаемся! – засмеялась ведущая. – Сложно иметь дело с персоной, которую не интересуют ни деньги, ни слава.
– Потому я всегда к вашим услугам. Меня интересует и первое и второе.
В студии раздался смех.
– Кристофер, ты потрясающий! Кто-нибудь может устоять перед твоим обонянием? Мы не продвинулись ни на шаг, дорогой! Эфирное время истекает, и меня, похоже, уволят! – девушка смешно подкатила глаза.
– Свяжись с моим агентом. Думаю смогу устроить тебя на бэк-вокал.
– О, как мило! Мне придётся переспать с продюсером?
– И с технической командой.
– О, нет! Я обожаю свою работу! И своего босса! Он у меня один.
Колени съехали в сторону, блондинка протянула руки в студию. Массовка билась в конвульсиях, пока из-за ширмы не рыкнул режиссёр.
– Но, Кристофер, позволь вернуться к нашей теме! Так что же происходит между тобой и Олсен? Что ты нам ответишь?
– Ничего.
– Ничего? Все отрицаешь?
– Нет.
– Значит…
Она впервые запнулась, скрыла замешательство в планшете на растопыренных ляжках, но быстро вскинула голову. Карие глаза точным броском попали в камеру, пробежали по зрителям и атаковали. Кит поставил молниеносный блок, финт и фол.
– Ой, Крис, не смотри на меня так, прошу! Твой фирменный взгляд работает безотказно. В нем запросто утонуть. А мне даже не выдали спасательный жилет, – произнес сладкоречивый рот, словно набитым леденцами. – Ох, чувствую, меня сегодня уволят!
– Уверен, – улыбнулся Кит. – Как насчёт ужина? Обсудим твоё новое жалованье.
– Ох, я...
Ведущая повернулась всем корпусом к камере, взбила кудри в потолок, и развела руками:
– Я бессильна! Гостем нашей студии был Крис Берри, фронтмен группы Strangers, и потрясающий собеседник. Поблагодарим его аплодисментами!
– Спасибо.
Короткое слово таяло под светом прожекторов, а Кит уже опёрся ладонью в край сцены. Позабыв о больной ноге, перемахнул через провода. Приземлился и от неожиданности рыкнул.
Из-за камеры выскочил режиссёр:
– Супер! Сняли с первого дубля. Перерыв полчаса.
Кит содрал с себя микрофон и послал «штрафным броском» в конопатую физиономию.
– Strangers больше не сотрудничают с СNN. Рассчитайте эту престарелую Брэдшоу, если не хотите, прокатится в суд.
– Что? Стой, приятель, погоди… – промямлил детина в тесном костюме. Его отодвинул щуплый старик:
– Не горячись, сынок, – директор канала протёр очки и водрузил на крючковатый нос: – Ты, верно, забыл, что у нас эксклюзивный контракт на полгода. Вопросы интервью согласованы с вашими агентами.
– Насрать! – Кит спихнул с дороги охранника и открыл дверь ногой.
Чёрный джип "БМВ" вылетел из подземной стоянки, едва шлагбаум поднялся. Кит придержал автомобиль на светофоре и помчался на запад к океану.
За окном исчезали стекляшки контор, рекламные вывески, яркие витрины. Чем дальше от центра, тем бетонные коридоры становились ниже, стены переставали давить, уступая место вольному пригороду.
Глухие удары в затылок становились привычным фоном. Кит вслушивался в них, и чуть не проскочил крутой съезд. Выжал тормоз. Четыре покрышки вгрызлись в асфальт.
Мощённая гравием дорога упёрлась в закрытые ворота. Он высунул голову в окно. В противоатомном бункере охраны не горел свет. Кит чертыхнулся и протянул руку к звонку.
На фоне горного массива светлый фасад дома, точно изящный кулачок, сжимал скалы. Вдоль темной аллеи к подъездной площадке протянулся заросший газон. Тяжелые кроны деревьев перешёптывались с далёкими волнами, кое-где с веток свисали облезлые фонарики. Шелестела бумага, тихо вздрагивали на ветру застрявшие в кустах пластиковые пакеты.
Кит медленно отнял руку. Глаза впились в особняк. Сквозь паутину неряшливых вязов виднелись черные окна, мрачные и неживые, как надгробные плиты.
В груди нестройно забилось сердце. Несколько минут он разглядывал безмолвные камни с двояким чувством злости и унижения. Словно соседские мальчишки вновь не взяли его в игру, потому что он, долговязый увалень, в свои девять лет не умеет читать и писать.
Кит взъерошил жёсткие от укладочных помадок волосы, утопил педаль акселератора и круто развернулся. Подняв стекла, включил кондиционер и помчался обратно в город.
Как вышло, что направляясь к себе, он приехал к ней? Какого черта, это нагромождение металлургических баксов стало ему домом?
Заржав в мобильный, Вуд хлопнул дверью и, с грохотом, ввалился в студию.
– О, блин! – поднял с пола телефон, взял провод, о который споткнулся, и прошёл за ним к колонкам. – Что за фигня...
Кит промычал ругательства и сел. В черепушке гудел колокол, созывал грешников к заутреней.
– О, бро? Я разбудил тебя? Прости, не знал, что тут кто-то есть. Снова кочуешь? – Френк оглядел разобранный спальник и развороченный рюкзак. – Что? Не вовремя размолотил диван?
– Заткнись, умник, – Кит подпёр плечами стену, нашёл пятерней шею и смял.
– Э, да никак тебя выгнали, бро?
– Отвали, сказал.
– А что? – не унимался Вуд, поднимая с пола обрывки бумаги и ноты: – Парням интересно, и мне, само собой.
– Нечем заняться, сгоняй за кофе, – ребром ладони Кит столкнул с рояля расправленные Френком страницы в мусорную корзину.
– Чего выбросил? – насупился Вуд. – Дай взглянуть, чего насочинял тут в ссылке?
– Отвянь, Френки.
– Ну и пофиг! Какая-то хрень, сто пудов, – Вуд запрыгнул на край стола. – Ладно, колись уже!
Кит поднял глаза, взглянул в возбуждённое лицо из-под путаницы волос:
– Придержи себя, Френки. Чем бодрился?
– Да, ты чего, бро? Подозреваешь меня? Чистый я! Хочешь нассу в банку?
– Успеешь. Ладно, выкладывай.
– Блин, ну спорили мы! Не смотри так! Все же спорили! Даже Стиви!
– Дальше.
– Признайся, кинула тебя, Ли?
Кит предупреждающе посмотрел в голубые глаза. Но Вуд от нетерпения подскакивал и ёрзал по столешнице:
– Ну же, бро, не тяни! Ну! Выиграл, я?
– Много ставил?
– Две штуки.
Присвистнув, Кит медленно скрутил спальник и сунул в рюкзак.
– На кого?
– Как это на кого? На тебя, само собой.
– Продул ты, приятель.
– Как это? Шутишь? Вот, дерьмо...
– А что остальные?
Френк махнул рукой, закурил сигарету:
– Выиграли!
– Предатели, – Кит отковырял из узла одежды мятую футболку, понюхал и бросил в мусор поверх нот.
– Стю, на тебя злится, – протянул Вуд, разглядывая в окно припаркованный на соседней улице байк. – Крутой, смотри, вон там. А толстый говорит, ставит на девчонку, потому что она упрямая, как осёл.
– Скорее как бульдог, – пробормотал Кит и поскрёб подбородок, вспоминая, куда сунул бритву.
– Где она сейчас? Вернулась в город? Если между вами всё, не против, если я нагряну к ней с винцом и парочкой взрослых фильмов?
Смех застрял в горле Френка. В один прыжок, Кит очутился перед Вудом. Кулаки сгрёбли воротник модного пиджака и вздёрнули со стола.
– Повтори!
– Ты чего? Ты чего, бро! Я же пошутил! – заморгал кучерявый.
С высоты роста, Кит смерил Вуда тяжёлым взглядом:
– Ты, сука, говоришь о моей жене! Ещё слово в том же духе, и я свинчу твою холку с утиной шеи! Понял? Я спрашиваю, понял?
– П-понял, я! Да, понял, да!
– Оставь её! Никаких шуток, никаких дерьмовых пари, никаких вопросов! Тема закрыта! И остальным передай, поправлю физиономию каждого, кто забудет, ясно? – взревел Кит, изменив многолетней привычке не кричать.
– Ясно-ясно, да! Ладно, всё, не кипятись! Блин, никак не привыкну, что ты стал такой чувствительный. Всё, чувак, остынь! Береги связки, ну, правда! Тур на носу, ей богу!
– Ради бога, Френки, заткнись!
Кит оттолкнул Вуда, досадно отвернулся. Зажал большим и указательным пальцем переносицу, сглотнул. Он едва владел собой, точно девица с предменструальным синдромом. С усилием расслабил каменную шею.
Не выспался?
Возможно... А возможно то, что было женским телом, которое так алчно жаждет Вуд, пожирают черви. Какой шанс выжить после передоза? Какой шанс он оставил ей? Не удосужился выяснить. А между тем, минул сорок один день.
– Ладно, бро. Поскакал я за кофе.
Позади хлопнула дверь. Кит не шевельнулся, сильнее вдавил в переносицу ногти. Как можно оказаться такой идиоткой? Наглотаться таблеток как в мыльных операх! Он сдержал гнев, и попытался мыслить ясно.
Нет, она не просто идиотка – она его жена. Что произойдёт в случае её смерти, учитывая банковский счёт миссис Олсен и грёбаный брачный контракт?
Кит сунул под мышку куртку, закинул рюкзак на плечо и взял со стола ключ от машины:
– Как насчёт возглавить список подозреваемых в деле об убийстве, бро?
