Текст книги "Доминика из Долины оборотней (СИ)"

Автор книги: Оксана Чекменёва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 48 страниц)

– И что он нашёл в этой дылде?

– Рыбак рыбака!

– Ага. Две оглобли – уже упряжка!

За дверью Эрик сразу же отпустил меня и сделал шаг в сторону.

– Извини.

– За что?

– Я... использовал тебя, чтобы отлепиться от этих пиявок.

– Я так и поняла. Так что не переживай. Кстати, уверен? Они вроде бы ничего так.

– А, пустышки! – он разочарованно махнул рукой. – Они же ничего обо мне не знают, ведутся на внешность.

– Может, они как раз хотели узнать? – Почему я их защищаю? Я же с ним полностью согласна. Видимо, я играю адвоката дьявола, чтобы Эрик сам высказал всё, что думает об этой парочке.

– Нет, – замотал он головой. – Ничего обо мне им узнать вовсе не хотелось. Им хотелось, чтобы я просто находился рядом, и все видели, что им удалось подцепить красивого парня.

– Ой, какие мы скромные! – рассмеялась я.

– Ну... Я же смотрюсь в зеркало, – смущённо пробормотал Эрик. – И потом, девчонки постоянно за мной бегают, с детства. Надоело, честное слово. Они видят только лицо. Хоть бы одна спросила – о чём я мечтаю, чем увлекаюсь, что читаю?.. Но нет. Болтают только о себе. А я чувствую себя просто... Не знаю, как объяснить... Видела, как некоторые гламурные дамочки носят собачек в сумочках?

– Видела, – усмехнулась я.

– Так вот, я для них – словно такая вот собачка.

– Ты определённо не поместишься в дамскую сумочку, – подтырнула я. – Даже если сложить тебя в четверо.

– Ты же всё равно поняла, о чём я?

– Да, Эрик, поняла. Не переживай, можешь использовать меня для прикрытия, разрешаю.

– Спасибо, Ники, ты настоящий друг. – И он дал мне пять.

Я машинально хлопнула Эрика по ладони, переваривая его слова. «Настоящий друг». Прежде у меня не было друзей среди людей, а теперь я вот так внезапно обрела друга. Может, у людей это принято – так легко заводить друзей? Но для меня это было неправильно. Впрочем, дело сделано. Посмотрим, что из этого получится…

Тут я заметила, что Эрик остановился, притормозила сама и, обернувшись, вопросительно на него взглянула. Он смотрел на меня, слегка нахмурившись, словно задумавшись о чём-то.

– Почему ты встал?

Парень тряхнул головой, словно прогоняя какую-то мысль, а потом ткнул большим пальцем вправо.

– Наши шкафчики.

Вот я тормоз! Замечталась и пролетела мимо. Не удивительно, что он так странно на меня смотрел.

– Автопилот сломался, – хихикнула я. – Куда нам теперь?

– Тригонометрия, – Эрик заглянул в расписание, потом в схему. – Это на втором этаже.

На этот раз в класс мы вошли до прихода учителя. Я думала, что и тут мы будем сидеть вместе на задней парте, но, к моему удивлению, там уже сидел какой-то парень, темноволосый, довольно крупный и, судя по виду – чем-то сильно недовольный.

– И что теперь? – шепнула я.

– Придётся ждать. Или пока все не рассядутся, или пока учитель не скажет, где нам сесть.

– Эрик, – раздалось вдруг на весь класс. Шум стих, все повернулись к третьей парте у окна, где сидела одна из подошедших к нам в кабинете истории девушек. Та, что утром была на стоянке. Милли или Фэнси. В тот момент, когда они представлялись Эрику, я рылась в своих вещах, так что не обратила внимания, кто из них кто. А учитель обращался к ней по фамилии – мисс Деверо.

– Эрик, – повторила она, маша рукой. – Садись рядом со мной, здесь свободно. А Форест может сесть там, сзади, с Гарри.

Похоже, Гарри – это и есть тот самый недовольный парень на задней парте. Пожав плечами, я направилась к нему и положила сумку на стол рядом с ним. И в этот момент услышала:

– Привет, Гарри, я Эрик. Не согласишься ли ты поменяться со мной местами? Боюсь, если я сяду на третью парту, то половина класса не увидит доску.

– Да легко, – Гарри тут же сгрёб свои вещи с парты и с довольным видом перебрался вперёд, плюхнувшись рядом с Милли-Фэнси. Она выглядела не особо этим довольной, но парень приобнял её за плечи, притянул к себе и что-то зашептал на ухо. В какой-то момент она оглянулась через его плечо, и бросила разочарованный взгляд на Эрика и злобный – на меня. После чего защебетала о чем-то с Гарри.

Тут в класс вошёл учитель. Поздоровавшись, он стал рассказывать о предстоящем учебном семестре, что именно мы должны будем пройти и какие тесты должны будем сдать в конце.

Мимоходом он положил на нашу парту два учебника и даже не стал интересоваться нашими именами – видимо, кто-то уже передал ему сведения. Меня это вполне устраивало. Я открыла тетрадь и стала переписывать с доски задание. Ничего сложного – всего лишь повтор пройденного в десятом классе. Быстро написав решение, я краем глаза заметила, что Эрик закончил лишь чуть позднее меня. А парнишка-то, похоже, вундеркинд. У меня-то есть перед другими огромное преимущество, но он-то всего лишь человек.

За это время ученик у доски едва-едва, с подсказками учителя, осилил максимум треть примера. От нечего делать, я стала рассматривать класс. Кто-то решал пример сам, кто-то бездумно переписывал решение с доски, а кто-то и вообще занимался своими делами.

Мой взгляд снова зацепился за третью парту. Гарри вальяжно развалился, положив одну руку на спинку стула Милли-Фэнси и играя кончиками её волос. Та не возражала против подобной фамильярности, словно была к такому привычна.

– Похоже, Милли попыталась бортануть своего парня, чтобы взять меня на замену, – раздался у меня над ухом едва слышный голос. – Не вышло. Кстати, извини, но из-за меня ты, кажется, приобрела врага.

– Выживу, – вздохнула я.

В первый же день! Я бью все рекорды. Раньше я умудрялась продержаться невидимкой гораздо дольше. Ладно, что она, в конце-то концов, могла мне сделать? Оскорбить? Я привыкла не реагировать на оскорбления. Ударить? Мы вроде бы уже выросли из этого возраста, хотя, кто знает. Но, в любом случае – вряд ли она рискнёт, я выше неё почти на голову и явно сильнее. Ладно, поживём – увидим, а пока учитель дал новое задание – нужно решать, а не отвлекаться на предположения.

Следующий урок – испанский язык, – прошёл без происшествий. Ни Милли, ни Фэнси в классе не было, собственно, из присутствовавших на парковке была лишь одна девушка, но она никак на меня не реагировала. Вот и славно.

А вот следующий урок, литература, кровь мне слегка попортил. Точнее – не сам урок, а учительница, пожилая, худая, как палка и весьма въедливая мисс Бриттон.

Она заставила нас с Эриком рассказывать о себе, а точнее – о причинах, заставивших нас сменить школу. Простое «мы переехали» Эрика её не устроила, и ему пришлось рассказывать о том, что его отец получил повышение, а это подразумевало переезд в другой город.

После этого, благосклонно махнув ему рукой в сторону пустующей последней парты, она вперила в меня немигающий взгляд.

– Мисс Форест, а что заставило вас перейти в нашу школу?

– Мой старший брат приобрёл неподалёку книжный магазин. Мы поселились в квартире над ним.

– Вы?

– Я, брат и наша бабушка.

– А ваши родители.

– Они в экспедиции, на Амазонке. Они биологи. На время их отъезда брат стал моим опекуном.

Все эти подробности легко слетали с моих губ, наша легенда была отточена до мелочей и выучена мною наизусть. Конспирация – первое, чему нас учили, прежде чем позволяли жить среди людей.

– А ваш брат достаточно взрослый, чтобы стать опекуном?

Вот же въедливая бабка? Тебе-то какое до этого дело?

– Ему двадцать девять, – сухо уронила я.

Видимо, решив, что узнала всё, что хотела, мисс Бриттон таким же жестом, как прежде Эрика, отправила меня на место.

Пробираясь к задней парте я ловила на себе любопытные взгляды, причём в некоторых сквозило... что? Неужели жалость? Интересно, это меня из-за инквизиторского допроса жалеют, или из-за того, что мои родители сейчас якобы на другом континенте? Что ж, может, это несколько смягчит народ, и меня не станут особо чморить? Впрочем, вряд ли.

Урок пролетел относительно быстро, противная мисс Бриттон оказалась неплохим рассказчиком, интересно излагая новый материал. В принципе, одно другому не мешало – она могла быть прекрасным литератором и при этом – весьма неприятным человеком.

После четвёртого урока был перерыв на обед, и мы с Эриком, опять же вместе, отправились в столовую. Вот уж где я хотела бы оказаться меньше всего – в этом человеческом муравейнике, но бурчащий желудок недвусмысленно дал мне понять, что пойти придётся.

Мы пристроились в хвост длинной очереди. Эрик встал позади меня, а передо мной стояла небольшая стайка парнишек лет по двенадцать из средней школы.

Когда они были уже практически у кассы, в столовую ввалилось несколько парней-старшеклассников. Прямым ходом они направились в начало очереди и втиснулись в неё, отпихнув назад мальчишек, которые невольно впечатались в меня, «выдавливая» из очереди.

На робкое возмущение одного из ребят, один из парней обернулся, взял того, кто возмущался, за шиворот, приподнял над полом, слегка потряс и выпустил со словами:

– А ну марш в конец очереди.

Мальчонка покорно поплёлся, куда велели, но был остановлен вытянутой поперёк его дороги рукой Эрика.

– Постой-ка, малыш.

Пацан совсем растерялся, испуганно переводя взгляд с нависшего над ним гиганта на спину хулигана, который уже и думать о нём забыл. Решив, что злить такого верзилу – себе дороже, он послушно застыл на месте.

А Эрик, сделав пару шагов вперёд, схватил парня за шиворот, приподнял его и потряс, в точности скопировав его действия. Крепкий старшеклассник болтался в его руке так же, как у него самого только что – хрупкий пацанёнок.

– А ну, марш в конец очереди! – даже интонация у Эрика была та же, равно как и слова.

Грозный лишь со слабыми, хулиган тут же стушевался и покорно побрёл в конец очереди, обойдя по дуге застывшего у него на пути мальчишку.

– Нужно особое приглашение? – очень вежливо, с ласковой улыбкой, не затронувшей глаза, поинтересовался Эрик у двоих его приятелей. Те замотали головами и тоже ушли в конец очереди.

– Иди-ка на своё место, малыш, – на этот раз улыбка Эрика была искренней.

Мальчишка тут же шмыгнул на своё прежнее место, а Эрик вновь встал позади меня. А я потихоньку приходила в себя от восхищения. Сильными мужчинами меня было не удивить. Но не среди людей.

Тут над моей головой раздалось расстроенное:

– О, чёрт...

Обернувшись, я увидела, что Эрик обводит глазами столовую. И поняла, что именно его расстроило. В столовой стояла такая тишина, что было слышно, как на кухне повар гремит кастрюлями. И все, абсолютно все, смотрели на Эрика.

Тут как раз подошла наша очередь, и мы стали накладывать еду на подносы. Народ в столовой потихоньку отмирал и начал шушукаться. И я знала, кто сейчас был предметом разговоров.

– Эрик, идите к нам! – раздался крик. Из-за одного из столиков нам махал рукой Гарри. – Идите, тут как раз два свободных места.

Надо же, на этот раз меня тоже зовут. Не напрямую, но... За столом, кроме Гарри, сидело ещё трое парней и две девушки – Милли, явно не особо радующаяся возможности сидеть рядом со мной, и незнакомая мне шатенка. Восторга соседство с Милли мне тоже не доставляло, но остальные были настроены вроде бы вполне дружелюбно.

– Присядем? – Кажется, Эрик был бы рад поскорее сесть, чтобы хоть частично избежать пристального внимания – из-за роста его сейчас было прекрасно видно из любого конца столовой.

Я кивнула, и мы присели за столик. Сидящие за ним парни представились, как Оуэн, Дональд и Тед, а шатенку звали Синтия, и она оказалась девушкой Оуэна. Понимая, что меня пригласили только из-за Эрика, я постаралась слиться с пейзажем и занялась своей пиццей.

– Как ты его! – восхищённо произнёс Гарри. – Просто взял и поднял! Как котёнка!

– Ты та-акой сильный, – протянула Милли.

– Я качаюсь, – скромно пожал плечами Эрик. – Железо тягаю.

– Круто! – под одобрительное гудение остальных парней сказал Оуэн. – Думаю, ты должен записаться в нашу школьную команду по регби. Нам сильные парни во как нужны!

И он провёл по шее ребром ладони.

– Извини, – покачал головой Эрик. – Мне нельзя.

– Нельзя? Но почему? – раздался недоумевающий хор голосов, к которому я тоже мысленно присоединилась.

– Полтора года назад я в аварию попал, – пояснил Эрик. – Черепно-мозговая травма. Тяжёлая. Я даже год в школе пропустил.

– Ты поэтому такой здоровенный? – понимающе закивал Тед.

– В общем, да, – кивнул Эрик, но мне показалось, что в уголках его глаз промелькнула ироническая усмешка. Возможно, действительно, показалось, потому что продолжил он вполне серьёзно. – Мне почти восемнадцать.

– Но ты же выздоровел? – жалостливо уточнила Синтия.

– В принципе, да. Просто у меня пока некоторая проблема с быстротой реакции. Врачи говорят – это постепенно пройдёт, просто нужно время. А пока мне даже машину водить не разрешают. Ну и всякие игры тоже не для меня – я просто-напросто мяч не могу поймать, какой с меня игрок? Вот и качаюсь – нужно же куда-то энергию девать. Там-то быстрая реакция совершенно ни к чему.

Теперь мне стало понятно, почему он приехал в школу не сам. Жаль, конечно, но, надеюсь, со временем у него всё наладится.

Я продолжала молча есть, краем уха слушая разговор мальчишек о спорте. На меня никто не обращал внимание. Ну и славно. Эрик лишь один раз обратился ко мне – попросил передать ему соль. В тот момент, когда я передавала ему солонку, наши пальцы вновь мимолётно соприкоснулись.

Эрик пристально посмотрел на меня, открыл было рот, но тут же повернулся к Гарри и задал очередной вопрос о команде.

Неужели заметил? Ну, в любом случае – подходящий ответ у меня готов, так что если он и захочет о чём-то у меня спросить – врасплох не застанет. Хорошо хоть, что не стал спрашивать при всех.

Но стоило мне доесть свой обед, как Эрик встал и сказал остальным, что нам нужно идти, чтобы успеть найти кабинет, где будет проходить наш следующий урок. При этом не озвучил, какой именно урок у нас будет, видимо, не хотел, чтобы кто-то пошёл нас провожать.

Взяв под руку, он решительно повлёк меня прочь из столовой, а потом – на улицу, где завёл за угол здания. Я покорно топала за ним, понимая, что разговора не избежать. Оглядевшись, чтобы убедиться в отсутствии поблизости посторонних ушей, Эрик вдруг взял мою ладонь обеими руками. Я машинально попыталась вырваться, но он держал крепко, хотя боли не причинял.

– Может, расскажешь, почему твоя кожа такая холодная? – спросил он, внимательно глядя на меня. – Кто ты, Ники?

Глава 2
Бурундук и печенюшки

– Что значит – «кто я»? – воскликнула я, глядя на Эрика в меру удивлёнными глазами. – Я обычная девочка.

– Ты слишком холодная для «обычной».

– Я просто больна, вот и всё!

– Да ладно! «Это я болею, а вообще-то я белая и пушистая», так? – процитировал он знаменитую фразу лягушки из анекдота.

– У меня – железодефицитная анемия, ясно?

– Что, правда? – опешил парень. – Ты не выглядишь больной.

– Не веришь – можешь посмотреть мою медицинскую карту, – в раздражении, лишь наполовину притворном, проворчала я.

Пусть попробует! Врачебную тайну ещё пока никто не отменял. А если даже и сумеет как-то добраться до моей карты – на здоровье, пусть любуется. Дядя Джеффри там мне таких диагнозов наизобретал – комар носа не подточит. А рядовые школьные врачи вряд ли начнут проверять, существует ли в принципе эта «невероятно редкая болезнь». Оно им надо?

Единственная проблема – это если Эрик решит погуглить мой диагноз. Тогда-то он и поймёт, что кроме холодной кожи у меня должен бы присутствовать ещё целый букет весьма неприятных и вполне заметных симптомов, которых у меня на самом деле нет и быть не может. Так что лучше его запутать ещё сильнее.

– Ну... Так... Наверное, таблетки какие-то есть? С железом? – растерянно забормотал он.

– Да пью я таблетки! И уколы, и... А, неважно, – я, якобы в расстройстве махнула рукой. – У меня не совсем обычное заболевание, понимаешь. Я же не то чтобы получаю мало железа, я его получаю даже очень много. Оно у меня просто не усваивается. Ну, почти.

Уж и не знаю, бывает ли такое на самом деле, или и это дядя Джеффри тоже придумал, но звучало вполне убедительно. По крайней мере, Эрик смотрел на меня уже с жалостью, а это гораздо лучше, чем с подозрением.

– Извини, – пробормотал он, отводя глаза. – Просто я подумал...

– Что я кто? Кикимора болотная? Русалка? Инопланетянка? Или, может, гаргулья? – я уже со смехом, возможно, слегка нервным, перечисляла разные фантастические варианты. Я думала, что сейчас Эрик рассмеётся вместе со мной, но он, вроде бы уже начав улыбаться, вдруг ощутимо вздрогнул и впился в меня пронизывающим взглядом. Но, поняв, что я всего лишь шучу, заметно расслабился.

– Нет, ты определённо не русалка, – он опустил глаза на мои ноги. – Хвоста нет.

– А остальные варианты, стало быть, под вопросом? – ехидно уточнила я.

– Ну, извини, извини. Сглупил, бывает, – Эрик уже вовсю улыбался мне своей самой обаятельной улыбкой. А я решила закрепить эффект. Лучшая оборона – нападение.

– А сам-то ты кто такой? – я подозрительно прищурилась.

– Извини, ты о чём?

– Ну, может ты тоже какой-нибудь… ну, не знаю… титан? Полубог? Супермен? Или Капитан Америка под прикрытием?

– Ты это вообще к чему? Я – простой человек. Нормальный. И, кстати, тёплый.

Вот ехидна! Ла-адно...

– Знаешь, обычные люди не поднимают взрослых парней за шиворот одной рукой.

– Серьёзно? – разулыбался Эрик. – Ники, ты про Книгу рекордов Гиннеса когда-нибудь слышала? Люди, простые люди, двигают зубами поезда, я уж про самолёты молчу. А я какого-то заморыша на пару дюймов от пола приподнял.

– Заморыша?

– Ну, пусть не заморыша, но и не толстяка же. В нем и ста пятидесяти фунтов (* около 68 кг) нет. Я одной рукой жму гораздо больше.

– Да ладно?

– Ники, – с сокрушённым вздохом Эрик покачал головой. – Ну, посмотри на меня! Во мне шесть с половиной футов (* около 197см) и двести сорок фунтов (*около 109 кг) мышечной массы. Для меня тот парень, что для него – шестиклассник.

– Ого! Знаешь, Эрик, хоть ты и человек, но обычным тебя точно не назовёшь.

– Генетика, – пожал он плечами. – У нас в семье все мужчины такие же высокие.

– И у меня – генетика, – вздохнула я. – Вот только мне от этого не легче.

– Всё настолько плохо? – Эрик едва ли не впервые внимательно пригляделся ко мне. – Слушай, а ты симпатичная. И фигурка у тебя ничего. Тебе нужно в топ-модели идти – там как раз высокий рост очень котируется.

– Спасибо за комплимент, – улыбнулась я. Мне, действительно, было приятно. Хоть кто-то не считает мой рост уродством. – Но не с моей координацией. Я выросла слишком стремительно и до сих пор путаюсь в собственных конечностях.

– Это мне знакомо,– заулыбался Эрик. – Очень знакомо.

– Да и потом... Там же диеты нужны всякие, чтобы худеть, а мне нельзя, понимаешь?

– Ой, точно, я забыл. Да и вообще, там же тощие модели нужны, а ты...

«Заметил-таки!» – мысленно усмехнулась я – «Не прошло и полдня».

Я давно поняла, что моя высокая фигура визуально скрадывала мои формы, но вообще-то они у меня очень даже есть. Это у меня семейное, как и рост, «досок» среди нас не водится в принципе. А для подиума нужны именно плоские доски, куда мне туда соваться, со своим В (* второй размер).

Да и вообще – нельзя мне светиться. Нужно жить тихо и неприметно. А у меня и так из-за роста и холодной кожи проблем с незаметностью предостаточно.

Мои размышления прервал звонок на урок. Мы с Эриком в ужасе переглянулись, потом он схватил меня за руку и побежал куда-то вдоль стены.

– Нам же… внутрь… надо! – недоумённо просипела я, как бы задыхаясь, впрочем, не пытаясь при этом как-то притормозить.

– Здесь ближе. У нас сейчас физкультура, спортзал вон в том крыле, там есть выход на стадион, я видел на схеме. По коридорам – гораздо дальше.

Спустя полминуты мы ввалились в спортзал. Я тяжело дышала, наклонившись и упираясь руками в колени, делая вид, что совсем задохнулась. Хотя, если бы кто-то сейчас проверил мой пульс, то решил бы, что я пришла спокойно, не торопясь.

Учитель физкультуры как раз стоял перед одетыми в голубые футболки с эмблемой школы и разномастные спортивные брюки учениками, и проводил перекличку.

– Извините за опоздание, тренер, – покаянно пробормотал Эрик. – Мы новенькие и немножко заблудились.

– Новенькие, стало быть? – тренер окинул нас цепким взглядом и заглянул в лист бумаги, который держал в руках. – Вместо близнецов Филипс? Как фамилия?

– Форест и Кэмерон, – ответил Эрик за нас двоих. Я продолжала «пытаться отдышаться».

– Присядьте пока там, – учитель махнул нам на скамейку, а сам повернулся к несколько расшумевшимся ученикам, дождался тишины и продолжил перекличку. После чего выдал ученикам мяч и велел по очереди бросать его в корзину, дав каждому три попытки. Потом подошёл к нам и снова заглянул в листок.

– Доминик Форест, анемия? – недоверчиво произнёс он, оглядывая мощную фигуру Эрика, который, встав, возвышался над ним почти на голову.

– Доминика, – поправила я, указывая на себя пальцем. – Лучше просто Ники.

– Ники, – кивнул тренер, оглядывая мою стройную фигурку, которая при моем росте казалась даже тощей. – Резкий ростовой скачок?

– Угу, – кивнула я. А что мне ещё оставалось?

– Бывает, – сочувственно закивал тренер. – Ладно, что-нибудь придумаем. А ты, стало быть, Эрик Кэмерон. Последствия черепно-мозговой?

– Увы, – тот развёл руками и криво улыбнулся.

– Так, идите за мной.

Мы вошли в подсобное помещение. На стеллажах лежал всякий спортинвентарь – мячи, ракетки, экипировка регбистов и тому подобное.

– Видишь, как всё лежит? – обратился тренер ко мне. Я кивнула. – Будешь отвечать за инвентарь. Выдавать перед уроком, собирать и раскладывать по местам – после. Справишься?

Я снова кивнула. Тут и пятилетний справился бы. Тренер вытащил откуда-то с полки голубую футболку с эмблемой.

– Вот, надень пока прямо на свитер. На следующие уроки приходи одетой по форме. И не важно, что будешь в основном сидеть. А сейчас возьми ещё два мяча, отнеси ученикам и можешь сидеть на скамейке до конца урока.

Я взяла мячи и вышла в зал. Спустя несколько минут появился Эрик. Взглянув на него, я затряслась от едва сдерживаемого смеха. На нем был меховой костюм-комбинезон, судя по огромной голове, которую он держал подмышкой – бурундука. Причём поверх костюма на нём болталась огромная «фирменная» футболка – на слона её, что ли, шили? Его появление было встречено смехом и восторженными приветствиями. Вышедший следом тренер быстро призвал всех к порядку, и бросание мячей продолжилось.

Плюхнувшись на скамью рядом со мной, Эрик криво ухмыльнулся.

– Поздравь меня, Ники, я теперь официально член команды.

– Это на тебе что? – я потыкала пальцем в бурундучью голову, которую он пристроил на коленях.

– Это – талисман школы, бурундук Фредди, он у тебя на футболке, кстати.

Ой, а ведь и правда. На эмблеме, действительно, был изображён стилизованный бурундук внутри пёстрого, жёлто-красного «герба». А я даже не приглядывалась, что изображено на футболке, которую дал мне тренер. Я оттянула ткань, чтобы лучше рассмотреть детали, а Эрик между тем продолжал:

– Теперь я должен во время уроков сидеть в этом костюме, хорошо хоть голову можно не надевать. А во время игр я должен буду при полном параде топтаться на краю поля и махать руками, подбадривая игроков. А вокруг меня будут прыгать девушки из группы поддержки. Прежде эту роль играл кто-нибудь из запасных игроков, а иногда – кто-нибудь из провинившихся учеников в качестве наказания. Но теперь я буду официальным и бессменным талисманом команды.

– А ничего, что костюм тебе откровенно мал? – улыбаясь тяжёлым вздохам, с которыми Эрик излагал мне свою миссию, спросила я.

Эрик оглядел торчащие из штанин щиколотки, потом пошевелил плечами.

– Главное, что тут, – он взмахнул рукой, указывая на свой торс, – налезло, шилось с запасом. А то, что запястья и щиколотки торчат, так тренер сказал, что к ближайшей игре мне сошьют ещё и меховые лапы. Они всё прикроют.

– Даже и не знаю, поздравлять тебя или сочувствовать.

– Я и сам этого не знаю. Зависит от того, насколько сильно надо мной будут ржать братья, когда узнают.

– У тебя есть братья? Здорово! Наверно, вам вместе весело? Мой брат совсем взрослый, ведёт себя так, словно он – мой отец. А хотелось бы кого-нибудь, с кем можно было бы... ну... Играть вместе, иметь общие интересы...

– Мои братья тоже уже взрослые и живут отдельно. Так что мы с тобой на равных – братья есть, а толку с них мало.

– Я немного завидую этим близнецам Филипс, хотя никогда их не видела. Вот уж кто не бывает одинок.

– Эй, мы ведь с тобой тоже «близнецы», не забыла?

– И правда! Ладно, не буду им больше завидовать, – рассмеялась я.

Так, за разговорами, физкультура пролетел очень быстро. Последним уроком была физика. Учитель нудно рассказывал у доски то, что я и так знала, даже не вёл опрос, и вскоре я откровенно заскучала. Заметив, что Эрик тоже учителя не слушает, я едва слышным шёпотом спросила:

– Почему?

На что получила записку:

«Я всё это уже учил. Когда ещё надеялся нагнать свой класс. А ты?»

«В прежней школе у нас была немного другая программа, мы опережали ту, что в этой школе. Так что я тоже всё это уже знаю».

После этого Эрик научил меня играть в «Морской бой» по-русски. Оказывается, для этого вовсе не нужна громоздкая покупная игра, достаточно листочков в клеточку. По словам Эрика, его мама была русской и научила этой игре его и остальных своих детей. А теперь он научил меня.

Мы резались в «Морской бой» весь урок, благо, сидели на последней парте, и в итоге Эрик победил, выиграв пять партий из восьми. Но я совсем не расстроилась – победа не была для меня главной целью, я наслаждалась самим процессом.

После уроков мы вместе вышли из школы. Дорогой к нам, точнее – к Эрику, пристроилась Фэнси, что-то щебеча про то, как здорово, что Эрик теперь талисман, а она как раз в группе поддержки, и будет здорово вместе репетировать, ведь раз теперь у команды постоянный талисман, значит, с ним можно сделать какой-нибудь номер, и как это здорово, а тренировки у группы поддержки по средам и пятницам, и пусть Эрик обязательно приходит, и они сделают просто замечательный номер, и ещё они могут...

Мне было интересно, успевает ли Фэнси сделать вдох между фразами, или у неё такой фантастически огромный объем лёгких, что одного вдоха хватает на половину коридора, лестницу, холл и часть парковки. Эрик не пытался вставить хоть слово, его единственной реакцией были беспомощные взгляды в мою сторону. Я сочувственно улыбалась, но вмешаться не спешила – особой опасности Фэнси не представляла.

Под щебетание Фэнси мы двигались по парковке. Я заметила Хаммер, на котором утром приехал Эрик, стоящий за две машины до моей Ауди, поэтому продолжала идти рядом с Эриком – нам было по пути. Куда направлялась Фэнси, вряд ли она и сама осознавала, поскольку её взгляд был сосредоточен не на окружающем, а на лице Эрика. Наконец, притормозив возле Хаммера, Эрик сказал.

– Ну, вот и моя машина. Пока, девочки.

– Пока, – улыбнулась я. – До завтра.

И, помахав рукой, прошла дальше, к своей Ауди. Забрасывая сумку на сиденье, я обернулась и успела увидеть, как Фэнси ошарашенно похлопала глазами, огляделась, и направилась куда-то в сторону от нашего прежнего маршрута, видимо – к своей машине.

Я перевела взгляд на выезжающий со стоянки Хаммер, за рулём которого сидел черноволосый мужчина, и даже издалека было заметно его невероятное сходство с Эриком. Я подумала, что он выглядит довольно молодо – не старше сорока, а то и моложе. И, в принципе, вполне тянул на папу Эрика. Но вот на папу его взрослых братьев – ну никак. Хотя, может, это как раз один из его братьев? Ладно, завтра спрошу, а сейчас мне пора домой.

Припарковавшись возле чёрного входа в наш магазин, я прихватила сумку и, по наружной лестнице, поднялась в квартиру. По сравнению с нашим прежним жилищем она была небольшой – кухня, гостиная и три спальни, одну из которых превратили в кабинет, – но в принципе нам этого вполне хватало. Услышав шум на кухне, я направилась туда и увидела, как находящаяся там сухонькая старушка собирается ставить огромный противень с печеньем в духовку.

– Мама! – возмущённо завопила я, подбегая и перехватывая у неё противень. – Ну, зачем ты сама? Дождалась бы меня или позвала бы папу.

– Тише! – испуганно зашипела она на меня. – Вдруг кто услышит! Ты же знаешь, что не должна меня здесь так называть.

– Да кто услышит-то? – ставя печенье в духовку, проворчала я. – И не меняй тему. Зачем ты поднимаешь тяжёлое? Врач же тебе запретил!

– Ники, да это же не тяжело совсем. Я и так чувствую себя бесполезной. А Синклер так любит это печенье.

– Да, любит. Но вряд ли ему кусок в горло полезет, если у тебя снова спина разболится. Иди лучше, присядь, а я обед приготовлю.

– Я всё уже приготовила, – поймав мой укоризненный взгляд, она сокрушённо покачала головой. – Я же не беспомощный инвалид и хочу заботиться о своей семье.

– Ладно, – вздохнула я. – Что сделано, то сделано. Я пойду, переоденусь и подменю па... Синклера. И, умоляю, не доставай сама противень, я приду и достану.

Я направилась в сторону своей комнаты, услышав за спиной:

– Как прошёл первый день в новой школе?

– Попозже всё расскажу. Па… Синклер, наверное, уже голодный.

Сбросив джинсы и водолазку, я переоделась в чёрный костюм, состоящий из брюк и жилетки, под которую надела белую блузку. К карману жилета прикрепила бейджик с именем – хотя у нас был крошечный семейный магазинчик, в котором работали только мы с отцом, но он настаивал на форме, считал, что там мы будем выглядеть «солиднее».

Доход от магазина был небольшой, и мы притворялись перед посторонними, что именно на него и живём. Отсюда и небольшая квартира, «подержанные» машины, одежда из торгового центра и всё остальное в том же духе.

Вот только посторонние не знали, что на одну только еду мы тратим едва ли не больше, чем зарабатываем в магазине, что наши с отцом переделанные машины стоят дороже, чем новые, поскольку сделаны на заказ в большой тайне. И если планшет, который я таскаю с собой в школу, отстал на пару поколений от тех, что имеют многие мои одноклассники, то в моей комнате стоит компьютер, модель которого поступит в продажу не раньше следующего месяца, а мне его подарил один из родственников, на чьём предприятии их производят.

Людям ни к чему знать, что при желании мы можем скупить половину магазинов этого не самого маленького города. И если я говорю – мы, это значит – мой отец. Если же взять всю мою семью... Наверное, если бы захотели, мы могли бы скупить половину магазинов всей страны, только зачем? Нам хватает тех пятнадцати процентов, которые и так принадлежат семье.

Но об этом мало кто знает. Некоторые члены семьи открыто управляют принадлежащими им фирмами и предприятиями, но основная масса предпочитает держаться в тени. Либо работать в качестве директоров и управляющих, скрывая, что являются ещё и владельцами. Либо – как мой отец. На его предприятиях сидят нанятые управляющие, он же руководит всем удалённо, по интернету. Нам нельзя привлекать к себе внимание, иначе люди поймут, что мы – иные. А этого допустить нельзя.