Текст книги "Охота в Лагарте. За два часа до темноты"

Автор книги: Норман Льюис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

– Ла-Вака, – сказал Фейн и удивился, почему водитель говорит по-английски. Он думал, что на Кубе человек с такими знаниями мог найти себе более приличное место.

Затем он подумал, что прежний водитель выглядел человеком, рожденным водить машину для других, а этот, несмотря на форменную одежду, совсем не походил на шофера. Он был больше похож на политического деятеля, полицейского или священника.

Они въехали в Ла-Ваку. Водитель резко затормозил, чтобы уклониться от собак, которые бежали сбоку автомашины. Узкая главная улица была забита машинами. Дорога была перегорожена цепями. Солдат подошел к машине и посмотрел на Фейна. Он слышал, как водитель сказал: «Дипломат».

– Куда? Куда? – спросил солдат.

– Скажите ему, в Лагартеру.

Машины впереди были сдвинуты в одну сторону, и нм сделали знак, чтобы они трогались и повернули на Лагартеру. Осталась позади Ла-Вака с красочными хижинами у стоячей воды. Они выехало на прямую и узкую дорогу, ведущую в Лагартеру. Они ехали через серую болотистую местность.

Внезапно Фейн увидел изменения. Вода в болоте заметно убыла или была спущена. Вместо болота он увидел ил, покрытый следами тысяч мелких птиц. Со времени его последнего посещения были прорыты канавы, по которым была спущена вода. Во многих местах ил уже высох под палящими лучами солнца. Бесчисленные стаи птиц копошились на поверхности ила в поисках пищи. Это выбивало главный козырь. Болото, которое должно было прикрывать десант от контратак во время закрепления на плацдарме, сейчас исчезает. Узкая дорога в Лагартеру не может быть перерезана и не может защищаться горсткой солдат с противотанковой пушкой.

Что-то привлекло внимание водителя. Фейн скоро обнаружил, что это было. Впереди, на поляне за кустарником блеснул металл. Это был оазис твердой земли, который прошлый раз обнаружил Фейн и который был обжит углежогами. Когда они подъехали ближе, Фейн увидел четыре разведывательные бронемашины на концах поляны, где они были укрыты от наблюдения с воздуха. Затем он заметил, что под развесистыми ветвями деревьев двигался огромный танк. Со смешанным чувством тревоги и напряжения Фейн почти ощутил удовольствие охотника.

Теперь Фейн увидел все, что нужно. Необходимо было вернуться в Ла-Ваку, предупредить по телефону Роберто о том, что все утки, о которых он беспокоился и даже гусь или два гуся плавают в окрестностях Лагартеры, а затем уехать. Фейн все еще надеялся, что Стид выполнит свое обещание и выпустит Клариту из клиники. В противном случае он сам сумеет найти ее прежде, чем все это полетит ко всем чертям.

Он еще немного подождал, а затем подался вперед и похлопал водителя по плечу.

– Давай, брат, поворачивай.

На этот раз водитель понял его.

– Невозможно.

– Как это невозможно? Мне нужно назад в Ла-Ваку. Я вспомнил, что я должен быть там.

– Мы не можем вернуться в Ла-Ваку. Дорогу заняли военные. Мы можем ехать в Лагартеру, но нам нельзя повернуть назад.

– Почему вы мне не сказали это раньше?

– Я не понял, что вы хотите вернуться. Сегодня нельзя возвращаться, но мы можем вернуться завтра.

– Я хочу вернуться сегодня, идиот ты несчастный. Ты подумал, что я буду делать в этой дыре?

Водитель помрачнел, а лицо его посуровело и стало более интеллигентным.

– Простите меня, но я не идиот.

– Не будем спорить о пустяках. Развернитесь и поезжайте в Ла-Ваку. Я несу ответственность, если вы попадете в беду.

– Простите, но я не могу повернуть назад. Не имею права. Мы должны ехать прямо. Если вам необходимо вернуться в Ла-Ваку сегодня, вы должны получить разрешение у военных в Лагартере.

– Ты беспросветный дурак, – закричал Фейн, – глупый, беспросветный дурак!

Водитель только сильнее нажал на педаль газа, и через пять минут они были в Лагартере. Беглого взгляда было достаточно, чтобы понять всё. Лагартера ожила и превратилась в настоящий опорный пункт. Везде сновали люди в ярко-зеленой форме. Вдоль берега были растянуты спирали колючей проволоки, под которыми ползали тысячи маленьких черных крабов. С острова через залив мелькнул свет сигнального фонаря. Под защитой острова покачивался на волнах небольшой серый катер с пушечным вооружением. Одна из прибрежных хижин была превращена в штаб, где их встретил сержант.

Фейн начал довольно мягко.

– Скажите ему, что нам нужен документ для возвращения в Ла-Ваку. Скажите ему, что мы повернули неправильно и попали сюда по ошибке.

– Он говорит, что не имеет права подписывать разрешения.

– Кто же тогда подписывает их?

– Офицер. Все разрешения должны быть подписаны офицером.

– Где офицер?

– Его здесь нет. Он куда-то ушел.

– Там, на улице, я видел офицера. Мы проехали мимо него.

– Но это другой офицер. Ему не разрешено подписывать разрешения.

– Когда вернется офицер, который подписывает разрешения?

– Он не знает. Вероятно, скоро.

– Как скоро? Через час? Через два?

– Он думает, что через два часа. Офицер очень занят.

Два солдата внесли тяжелый ящик. Сержант встал и осмотрел его. Он записал что-то в книгу.

– Не может ли он оказать нам, где можно найти того офицера, и давайте поищем его? – сказал Фейн.

Сержант что-то сказал водителю и посмотрел на него довольно строго.

– Офицера нет в Лагартере, – перевел водитель, – и мы должны оставаться здесь, пока мы не получим разрешения. Мы не можем искать офицера, так как нам нельзя покидать Лагартеру.

Он улыбнулся и кивнул сержанту, который мрачно посмотрел на него.

– Это возмутительно, – сказал Фейн. – Мне дали специальное разрешение, по которому я могу ездить по стране без каких бы то ни было ограничений.

Он порылся в кармане, нашел разрешение и протянул его сержанту.

– Если он не может читать, то объясните ему, что это такое, – сказал он водителю.

– Этот человек может читать. На Кубе нет неграмотных.

– Конечно, нет, – сказал Фейн. – Как мог я забыть об этом.

Водитель взял бумагу из руки Фейна, посмотрел на нее и вернул ее обратно.

– Такие разрешения уже отменены из-за чрезвычайного положения.

– В таком случае я прошу разрешить мне позвонить в ваш пресс-центр. Если сержант хочет сделать это сам, то пусть он позвонит. Попросите его вызвать пресс-центр и поговорить о товарищем Мола. Товарищ Мола скажет вам, что в моем случае не нужно специальных военных разрешений.

– Он не имеет права пользоваться телефоном. Только офицер может говорить по телефону.

– Скажи ему, чтобы он убирался ко всем чертям.

Фейн подошел к двери дома и посмотрел на пустынное темное, почти пурпурное море в лучах вечернего солнца. Четыре пятнадцать. Отсюда не было видно острова и бронекатера. Бухта казалась странно двумерной, как сцена при съемке фильма о южных морях. Ничто, даже море, окруженное постоянной полосой пены, не двигалось. С самолета У-2 из стратосферы будут, конечно, сделаны последние перед высадкой аэрофотоснимки, которые ничего не смогут сказать. Через несколько часов, ночью, люди Филиппа вылезут из десантных судов и весело пойдут на этот красивый и безобидный берег. Там они напорются на проволоку и мины. Их встретит ружейно-пулеметный огонь. А тех, кто уцелеет, встретят танки.

– Спросите его, где у них умывальник, – сказал он водителю.

– Умывальник?

– Туалет.

– А, ванная комната. Мы называем здесь это ванной комнатой. Где туалет? – спросил он сержанта по-испански.

Сержант встал, снял со стены ржавый клюй к поманил Фейна.

– Идите за ним. Он вам покажет, – сказал водитель.

Фейн пошел за сержантом к будке в конце ряда домиков.

Сержант повернул ключ в замке и отошел. Фейи наблюдал за ним через неплотно прикрытую дверь, пока тот не скрылся из виду.

Он вышел из будки и пошел к обочине дороги. Песок, наметенный ветром мелкими волнами, проваливался под ногами. Несколько солдат прошли быстрым шагом, с трудом волоча тяжелые ящики. Они не обратили на него никакого внимания. Музыка, которую он не мог переносить, лилась из спрятанного где-то в деревьях громкоговорителя.

Он свернул на тропу, ведущую в бар Сибоней. Он постоял немного в дверном проеме и посмотрел назад. Фиолетовое море смотрело на него через парчовые листья.

Фейн толкнул дверь и вошел внутрь. Бармен, который что-то чистил в дальнем конце бара, повернулся на стук двери и поднял руки. Он обошел стойку, и Фейн пожал ему руку. Бармен взял Фейна за плечи и радостно потряс его. Затем нашел бутылку рому и с улыбкой протянул ее Фейну. Фейн кивнул ему.

Бармен налил две рюмки, и Фейн положил банкнот в один песо. Они подняли рюмки и буфетчик сказал:

– Ваше здоровье.

– Здоровье и деньги, – сказал Фейн по-испански.

– И любовь, – добавил буфетчик низким басом. Он снова налил рюмки. Пушистый кот с китайскими глазами, который спал в дальнем конце стойки, проснулся, понюхал воздух, потянулся и подошел, чтобы посмотреть, что происходит. Бармен плеснул немного рому на стойку, а кот стал лизать его.

– Хороший ром, – сказал бармен и поднес кончики пальцев к губам.

Фейн кивнул головой в сторону телефонной будки, которая походила на буддийский храм и в которой все еще не было двери.

– Работает? – спросил по-испански Фейн.

– Да, работает, – ответил бармен.

Фон и написал на обратной стороне конверта номер телефона Роберто и передал написанное бармену. Он взял конверт, снова обошел стойку, подошел к телефону и снял трубку. Бармен семь или восемь раз нажал на рычаг телефона, закатил глаза, и растерянная улыбка засветилась на его лице. Затем лицо его посветлело. Фейн услышал тонкий голос телефонистки, и буфетчик передал ей номер Роберто. Минутное ожидание, и буфетчик протянул Фейну трубку. Фейн взял трубку:

– Роберто? – спросил он. – Роберто?

Из моря треска помех выплыли далекие, еле слышные слова, которые сейчас же пропали.

– Роберто! – кричал Фейн. – Я на охоте… в Лагартере. Роберто, ты слышишь меня?

Слабый голос за штормом электрических помех превратился в бессвязное бормотание. Волнение и разочарование охватили Фейна. Он даже не мог сказать, говорили ли на другом конце провода по-английски или по-испански. Когда поток непонятных слов прервался, Фейн закричал:

– Роберто, это я! Хочу тебе рассказать об охоте, если ты думаешь приехать. Ты слышишь меня?

Шум на линии прекратился, и четкий голос произнес:

– Не бросайте трубку. Роберто сейчас будет.

Наступило тягостное молчание. Линия казалась отключенной. Затем кто-то снова заговорил, и снова помехи и электрические разряды. Снова послышались непонятные слова.

– Роберто? Это ты, Роберто?

Фейн помахал трубкой бармену, который поспешил ему на помощь.

– Ошиблись номером, – пояснил Фейн.

Бармен прищелкнул языком и собирался взять трубку, как чья-то рука из-за спины Фейна схватила ее. Фейн повернулся и увидел водителя. Сзади стоял солдат с автоматом наперевес.

В дежурной комнате их ожидал Мола. Это был совершенно другой человек. Решительность и властность чувствовались в каждом движении и слове. Сержанта не было. Мола отпустил солдата кивком головы. Фейн сидел на стуле посредине комнаты напротив Мола, который внимательно его рассматривал. Фейн чувствовал, что щеки его горели. Кровь прилила к лицу.

Мола покашлял. Он прервал молчание и повернулся.

– У меня нет времени, – сказал он. – Мы должны поговорить откровенно.

Во-первых, я должен сказать, что ничего не имею общего с пресс-центром, – сказал Мола. – Я офицер службы безопасности и должен был играть эту роль в связи с приездом. Мы все знаем о вас и о вашем прошлом. И следует заметить, что мы знали все это раньше.

Паника охватила Фейна. Растерянность подавила в нем всякую возможность оправдываться. Он внимательно рассматривал пропитанную потом фуражку Мола, которая висела на календаре. Слово «смерть» снова и снова проносилось в его голове. Смерть. Родина или смерть.

– Вам жарко, – сказал Мола голосом гипнотизера. – Здесь жарко. Почему бы вам не развязать галстук и не расстегнуть ворот рубашки?

Фейн поднял руки, чтобы сделать это, но руки безвольно, словно плети упали вниз. «Арестованные всегда без галстуков. Снять галстук – значит быть арестованным», – думал он.

– В вашей профессии, – сказал Мола, – понятие о верности носит довольно странный характер. Именно по этой причине, с моей точки зрения, мы часто находим союзника в лагере противника. Нас своевременно предупредили о готовящемся вторжении. После предупреждения единственной проблемой оставался выбор подходящего, с нашей точки зрения, места. Все время, когда вы полагали, что работаете против нас, вы работали в действительности на нас. Вы работали хорошо, и мы благодарны вам за это. Мы хотели заставить противника принять план высадки в Лагартере, так как мы знали, что Лагартера является превосходным местом для уничтожения десанта. Донесение, которое вы написали агентам американской разведки в Мехико, было вполне удачным, с нашей точки зрения.

Постепенно возвращалась способность анализировать происходящее. Это помогло Фейну понять, что за всем этим стоял Пик. Психопат Пик с холодными глазами мастерски подготовил этот предательский удар. В самом начале операции Пик, наверное, связался с кубинцами и подготовил провал высадки.

Мягкий и приятный голос Мола прервал его размышления.

– Как вы понимаете, мы сделали все, чтобы ваше задание было выполнено успешно. Небольшая неувязка произошла при вашем допросе, который состоялся по инициативе моих подчиненных, которые не знали, что происходит. Кроме этого инцидента, вся операция была проведена блестяще. Я думаю, что это объяснение нашей игры поможет вам понять, как вы сотрудничали с нами. А теперь я хочу дать вам возможность для дальнейшего сотрудничества.

Какое странное слово – «сотрудничество». В полиции часто используют это слово. Это слово, полное предательства и низости. Фей к задумался, как он будет реагировать на это слово»

– Зачем вы вернулись на Кубу?

Фейн должен был прокашляться, чтобы быть в состоянии говорить.

– Главным образом, по сентиментальным причинам.

– По личным причинам. И эти сентиментальные причины привели вас в Лагартеру?

– Я оказался в ловушке, – сказал Фейн. – Не было иного выхода. У меня не было намерения поехать в Лагартеру.

– Я верю вам. Вы оказались в ловушке. Вас заставили поехать в Лагартеру против вашей воли. Можно ли вас ругать за это?

Мола ожидал ответа. Фейн пожал плечами.

– И вы были вынуждены поехать сюда, чтобы еще раз проверить место высадки. Правильно?

– Я повторяю, что приехал на Кубу искать Клариту. Газета послала меня, но лично я был заинтересован в том, чтобы помочь ей. Когда я приехал сюда, то понял, что попал в неприятную историю. Я не знал, что Клариту использовали, чтобы заманить меня сюда.

– Я могу вам предложить следующее. Вы – наемник, а с наемниками можно договориться. Скоро начнется высадка. Если враг высадится в Лагартере, то мы будем считать, что вы помогли нам, и мы разрешим вам покинуть страну. Если это не случится и если ваши хозяева изменят в последнюю минуту свои планы, то мы будем обращаться с вами, как со шпионом.

– Я приехал за Кларитой.

– Мы не будем возражать против ее выезда вместе о вами.

– Где Кларита?

– Насколько я знаю, она в клинике, после аварии. Из клиники сообщили, что ее выпишут сегодня и она приступит к исполнению своих обязанностей.

– Но почему на работе не знают ее?

– А какую фамилию вы назвали?

– Вест.

– Дело в том, что никто не знает ее девичьей фамилии. По мужу она Росас.

Решение загадок было простым и убедительным. Мола видел, что ему еще не удалось убедить Фейна.

– Я могу сделать вам более заманчивое предложение, – сказал он. – Чтобы рассеять ваши сомнения, я пошлю за Кларитой. Вас отвезут в Ла-Ваку и будут содержать под стражей, пока будет проходить высадка. Клариту доставят в вашу камеру. Как только восстановится нормальное воздушное сообщение, то вам разрешим покинуть страну.

– Зафрахтованный самолет прилетит в Гавану в пятницу. Можно нам уехать этим рейсом?

– Если вы согласны нам помочь.

– Что я должен делать?

– Только телефонный звонок. Вы должны позвонить во телефону. Вы же хотели позвонить, не так ли? Если вы сейчас намерены позвонить, то наши интересы полностью совпадают. Я уверен, что знаете, что вам нужно говорить.

Фейн колебался.

– Две тысячи человек, – сказал Мола. – На что они надеются? Мы знаем все их планы. Если они не высадятся здесь, то они отправятся в город Тринидад, где их ждут пятьдесят тысяч человек народной милиции и регулярных частей армии. Если сделаете глупость и не примете нашего предложения, то вы все равно их не спасете.

Мола поднял трубку телефона.

– У меня номер записан на этом клочке бумаги. Я закажу его для вас.

Высадка началась в три часа утра. В это время Фейн мучился бессонницей в камере тюрьмы Ла-Вака.

Начался второй этап операции…

Перевод с английского Ю. ВИКТОРОВА

Энтони Трю
ЗА ДВА ЧАСА ДО ТЕМНОТЫ

ГЕРОИ ЭНТОНИ ТРЮ

Роман «Два часа до темноты» является первой пробой пера Энтони Ф. Трю. До этого автор романа, предлагаемого вниманию читателя, даже не мечтал о литературной славе. С пятнадцатилетнего возраста, уроженец Трансвааля (1906 г.), он, по примеру старших в семье, связал свою судьбу с морем.

В годы второй мировой войны, имея за плечами опыт морской службы, Энтони Трю в должности командира корабля английского военно-морского флота сопровождал и охранял караваны союзников, направлявшихся северным путем в Мурманск и Архангельск.

Что стоит за этими словами «конвой в Россию» – широко известно. Достаточно прочесть хотя бы вышедшую в 1971 году в переводе на русский язык книжку Д. Ирвинга «Разгром конвоя Пе-Кью 17».

Не вдаваясь в оценку того, какой вклад эти караваны внесли в дело победы над гитлеровской Германией, нельзя не отдать должное мужеству и героизму моряков, принимавших в них участие, и в связи с этим не упомянуть, что Энтони Трю был удостоен высокой награды своей страны – Крестом за боевые заслуги.

Какое влияние оказало на мировоззрение автора его участие во второй мировой войне, пожалуй, лучше всего ответит его роман.

Этот роман – психологический, действие его разворачивается вокруг такого предмета, как ракетно-ядерное оружие.

…Английская подводная лодка «Возмездие» приобретена у Соединенных Штатов Америки за круглую сумму в тридцать миллионов фунтов стерлингов. Она оснащена американскими ракетами «Поларис», каждая из которых способна вывести из строя крупный город. Такая «перспектива» не отталкивает, а возбуждает командира подводной лодки – английского капитана Шэдде. Читатель видит, как его психическая неуравновешенность усугубляется патологической враждой к Советскому Союзу и вообще ко всему новому, передовому на земном шаре.

Таким предстает в романе английского писателя Э. Трю капитан Шэдде – образ вовсе не натянутый, ходульный, а имеющей своих двойников в жизни. Пусть они, эти двойники, психически уравновешенны, пусть они занимают какие-то незаурядные политические посты – с Шэдде их роднит не знающий удержу антикоммунизм, антисоветизм. Из их уст нередко раздавались призывы к использованию ядерного оружия. То есть они рассуждают, по сути дела, так же, как в романе Э. Трю поступает капитан Шэдде. У него под контролем пульт управлении ракетами «Возмездия», и, хотя эту ответственность он делит еще с тремя офицерами подводной лодки, лишь цепь случайностей мешает ему довести до конца свой дьявольский замысел – выпустить ракеты с ядерными боеголовками против Советского Союза.

Значит ли это, что случай с капитаном Шэдде подпадает под категорию лишь клинического обследования? Если бы автор описал его как обыкновенного психически больного, роман вряд ли имел бы такую политическую заостренность, какая есть у него в данном случае. Дело в том, что Шэдде живет в наше время, но мыслит так, будто эпоха колониальных империй и господ, повелевавших другими народами, еще может вернуться. И в этом ему, Шэдде, может помочь ядерное оружие.

Вот на какой почве происходит у героя прогрессирующий умственный паралич. И по мере его развития злоба к настоящему и тоска по прошлому фокусируются у него на Советском Союзе – в нашей стране он видит источник потрясений, испытываемых британским империализмом. Шэдде не оригинален. Реакционеры всех мастей и оттенков люто ненавидят Советский Союз. Это чувство нередко принимает патологические формы. Достаточно вспомнить о Джеймсе Форрестоле, выпрыгнувшем из окна нью-йоркского отеля потому, что ему померещились советские танки на улицах города. А ведь Джеймс Форрестол был военным министром США!

То было в разгар «холодной войны», когда деятели типа Форрестола нагнетали психоз военной истерии на Западе. Действие же романа Э. Трю происходит в наше время, когда в международной жизни наметились благоприятные для дела мира сдвиги. Но тем сильнее тревога людей типа Шэдде. Они воспринимают каждый шаг в пользу мира как свое личное поражение. Такова, как мы видим, основная питательная среда умопомрачения Шэдде, приводящая его к решению, которое было бы роковым в первую очередь для Англии.

Не будем пересказывать сюжет романа. Читатель, несомненно, будет захвачен динамичным развитием событий, остротой постановки вопроса. Правда, концентрируя внимание на капитане Шэдде, Э. Трю оставляет в тени главных дирижеров той возни, какая идет в штабах Атлантического блока под знаком «отражения» мифической угрозы Советского Союза. Автор ничего не пишет об этом. Получается, что, когда Шэдде принял командование над подводной лодкой, «он проникся убеждением, что ему вручено оружие, предназначенное для какой-то великой, хотя и неясной ему, цели…».

Это звучит крайне неубедительно. Создается впечатление, будто в высших английских сферах не догадываются о роли Англии в атлантической стратегии и держат в неведении даже командиров атомных подводных лодок. Шэдде, без сомнения, прошел основательную идеологическую обработку, прежде чем стал командовать подводной лодкой, оснащенной ракетами «Поларис».

То же самое относится и ко всему экипажу этого корабля. Автор хоть и но очень конкретно, но все же показывает отсутствие у членов команды убежденности в том, что со стороны Советского Союза имеется какая-то угроза. Приказ подготовить ракеты к запуску они воспринимают без веры в оправданность такой меры, хотя лишь единицы решаются оказать противодействие Шэдде, подозревая его в самом худшем.

Описанная Э. Трю драматическая ситуация, когда ми, казалось бы, повис на волоске, поднимает важный для дела мира вопрос. В 1969 году Стокгольмский международный институт по исследованию проблем мира перечислил 33 инцидента, связанных за иных с ядерным оружием, в том числе нашумевшие случаи с американскими бомбардировщиками, «потерявшими» водородные бомбы над Средиземным морем и у берегов Гренландия. Дело, к счастью, не дошло до худшего, но эти инциденты заставили ряд правительств в Западной Европе запретить полеты американских бомбардировщиков с ядерным оружием на борту над территорией своих стран.

Лондонская газета «Санди таймс» писала о проводившаяся в октябре 1969 года расследовании по делу о наркомании на американской подводной лодке «Натан хейл». Оно было начато после нервного припадка с одним из матросов подводной лодки. Выяснилось, что 38 человек из ее команды употребляли наркотики, причем некоторые из них имели доступ к пультам управления ракетами.

Вопрос о возникновении войны в результате случайности послужил темой для ряда романов, вышедших на Западе: «Предохранитель» Ю. Бэрдика и X. Уилера, «Красная тревога» П. Джорджа, «Триумф» Ф. Майлера и другие.

Ну а как же дело обстоит в жизни? Действительно ли положение следует считать трудно поддающимся контролю? Конечно, нет. Вопрос о случайном возникновении ядерного конфликта уже давно привлекает внимание многих правительств. У этой проблемы есть несколько аспектов. Решающее значение для предотвращения такой опасности имеет состояние международного климата. Чем более спокойна обстановка в мире, чем более налаженно международное сотрудничество в этой области, тем меньше шансов возникновения взрывчатых ситуаций.

Немалое значение для предотвращения угрозы случайного возникновения войны имеет выработка соответствующих мер предосторожности. Наконец, коренным решением данной проблемы явилась бы ликвидация оружия массового уничтожения.

Советский Союз вместе с другими странами социалистического содружества, со всеми миролюбивыми силами борется за устранение угрозы ядерного конфликта на нашей планете. Эта цель поставлена как основная в Программе мира XXIV съезда КПСС. Усилия, предпринимаемые в этом направлении, приносят свои плоды, хотя предстоит сделать еще многое для полного избавления человечества от того, что по праву называют висящим над ним ядерным дамокловым мечом. Завоеванное, достигнутое на этом большом и нелегком пути дает основания надеяться на возможность еще более значительных успехов такой борьбы за обеспечение мирного будущего человечества.

Договоры о запрете ядерных испытаний в трех сферах, о нераспространении ядерного оружия, о неразмещении его в космосе и на дне морей и океанов, соглашения об установлении линии «горячей связи» между СССР и США и ее усовершенствованиями, о мерах по уменьшению опасности ядерного конфликта между СССР и США, наконец – соглашения, подписанные а ходе советско американских переговоров на высшем уровне, – все это содействует разрядке международной напряженности, укреплению устоев мира и безопасности, устранению угрозы разрушительного конфликта.

Господа шэдде, реально существующие в среде фабрикантов военного базиса и связанных с ними представителей агрессивной империалистической военщины, могут нервничать и злобствовать по поводу таких соглашений, но при нынешнем соотношении сил в мире они не в состоянии изменить ход событий.

Глубоко символична концовка романа Э. Трю. Свихнувшемуся капитану Шэдде связывают руки. Он обезврежен. Из его безумной затеи ничего не вышло, хотя тут сыграли роль случайности.

Но силы мира не могут рассчитывать на случайности. Именно потому, что наша страна укрепляет свой оборонный потенциал, империалистические круги и вынуждены считаться с мощью Советского Союза и всего социалистического содружества. Любой реалистически мыслящий государственный деятель на Западе отдает отчет в необходимости проведения политики, обеспечивающей мирное сосуществование государств с различным общественным строем. Таково настоятельное веление нашего времени.

Жизнь наглядно демонстрирует силу, действенность принципов мирного сосуществования. Они становятся все более серьезным фактором современных международных отношений. Подавляющее большинство правительств капиталистических государств строят свои отношения с социалистическими государствами на основе признания и учета этих принципов, выдвинутых В. И. Лениным и выдержавших историческую проверку на практике. Признание этих принципов правительством США является важным итогом советско-американских переговоров на высшем уровне в Москве в мае 1972 года.

Народы могут уверенно смотреть вперед. Не снижая бдительности, они добиваются решения проблемы разоружения, с удовлетворением отмечая, что их усилия не являются напрасными. Что касается противников мира и сотрудничества, то пусть участь Шэдде будет для них символическим уроком: вот что ожидает тех, кто носится с бредовыми планами применения ядерного оружия!

Роман Э. Трю с интересом прочтут широкие круги советских читателей. Изображаемая им картина быта, взаимоотношений, настроений экипажа английской подводной лодки дает живое представление об атмосфере, в какой действует машина НАТО, составной частью которой являются британские вооруженные силы. Это застойная, нездоровая атмосфера, и неудивительно, что ею тяготится каждый попадающий в нее честный человек.

Автор – пусть и скупыми мазками – показывает, что и в составе экипажа данной подводной лодки есть люди, задумывающиеся над тем, что никак не укладывается в рамки официальной пропаганды НАТО. В повествовании Э. Трю встречаются беглые ссылки на движение сторонников мира на Британских островах, на антивоенные выступления в парламенте.

Борьба за укрепление мира и безопасности в Европе стала на континенте силой, с которой не могут не считаться буржуазные деятели правительств капиталистических государств. Такова одна на причин произошедших за последние годы знаменательных перемен в Европе, позволяющая вести еще более наступательными темпами борьбу за самое важное, о чем говорится в воззвании в защиту мира, принятом международным Совещанием коммунистических и рабочих партий в Москве в июне 1969 года, – за будущее человечества.

В. МАТВЕЕВ,

политический обозреватель газеты «Известия»