355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Никоноров Александр » Достичь смерти » Текст книги (страница 2)
Достичь смерти
  • Текст добавлен: 26 сентября 2016, 17:56

Текст книги "Достичь смерти"


Автор книги: Никоноров Александр



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

  "Держись, держись..." – то ли вслух, то ли про себя бормотал Переписчик.

Ты не сможешь. Воспользуйся мной...

  – Нет!

  Провернуть пику вправо, отбить еще один меч, присесть, немного согнуть руки и обманным движением раздробить колено бешено вращающимся оружием.

Без магии тебе не справиться...

  Переписчик создал ледяную иглу и швырнул ее в раненного в глаз воина. Игла попала аккурат во второй глаз, и убийца испустил дух.

  "Обойдусь", – был ответ

ша-эне

.

  Он перехватил пику за самый конец и выпустил ее; та подсекла еще одного палиндорца. Почувствовав опасность, Переписчик дернул головой и увидел летящую в него стрелу. Мысленная команда, и плащ взметнулся вверх, складки стиснули стрелу и прервали полет.

  Стоя на одном колене, человек отложил серебристое оружие и припал на четвереньки. Он метнулся к упавшему палиндорцу бешеной пантерой. Стать зверем – единственный шанс заглушить этот голос... А двуногие

твари

должны заплатить. И они заплатят.

  Переписчик схватил стонущего убийцу и бросил его в приближающихся воинов. Внезапно время застыло. Замер летящий палиндорец, раскинув руки и ноги, замерли и те, кто бежал к нему; медленно плыла стрела, полы плаща трепыхались так медленно, будто находились под водой. Переписчик мог рассмотреть удивление и шок, отпечатавшиеся на лицах врагов. Замерший в воздухе убийца стал разбухать. Конечности словно набили ватой, лицо приняло одутловатый вид, как у вытащенного со дна реки утопленника. Лопалась кожа, ее лоскуты, подобно створкам ворот, раскрывались, и оттуда ярко-красным вылетали капли крови. Под напором взрыва разворотило кирасу. Время брало свое, и Переписчик заметил, как палиндорцы медленно подтягивали не занятые оружием руки, чтобы укрыться, но не успевали. Кровь была у самых лиц. Кровь была на земле и на небе. Из крови состояли палиндорцы, из крови же был плащ Переписчика.

  "О нет..." – только и смог подумать он.

О да-а-а. С-с-спаси-и-ибо-о-о...

  Он не удержал. Он потерял контроль. Это была не кровь. Это была

ша-эна

.

  Время вернулось в нормальное русло, и кровь окатила палиндорцев с ног до головы. Переписчик воспользовался замешательством и поднял пику. Усмешки больше не было. Это значило, что пора заканчивать бой.

  С неведомой человеку скоростью он поравнялся с убийцами, но понял, что все еще видит алые силуэты.

  "Уходи! Прочь! Ты мне не нужна!"

Я всегда нужна тебе.

  "Не сейчас!"

Ты уверен?

  Удар в челюсть отправил его на землю. Следующий удар мог быть последним, но полы плаща дернулись и обхватили рукоять топора, помешав палиндорцу добить Переписчика.

Уверен?!

  Переписчик сплюнул кровью и поднялся. От удара кружилась голова. Следующий удар он попросту не заметил – стрела вошла в левое плечо.

Ну смотри...

Ша-эна

ушла. И пришла боль. Переписчик еле удержался на ногах.

  "Справимся. Вот только бы отвлечься... Вперед!"

  Подбежать, вонзить пику в ногу, рвануть в бок и попасть в горло другому. Отступить, увернуться от брошенного ножа, тут же прыгнуть, перехватить оружие и ударить сверху вниз по незащищенной голове, буквально вминая пику в череп, раздваивая его. Переписчик вспомнил, как однажды пытался порезать помидор тупым ножом: кожица не поддавалась, но когда он надавил на нож, лезвие все-таки победило и с хлюпающим звуком надрезало плод. Брызнула мякоть, а кожица так и осталась сморщенной, помятой и какой-то рваной. То же самое стало и с головой палиндорца.

  Тупой удар в спину опрокинул Переписчика. Он едва успел подставить руки. Быстро прополз вперед и повернулся. Топор опускался на него. Человек не успевал. Прыжок не спас – было задето бедро. Рухнув, Переписчик закрыл глаза. В бок вонзилась еще одна стрела.

  "Кажется, я умираю..." – теряя сознание, подумал он.

Ну уж нет. Ты не можешь умереть. Только не здесь.

  "Нет... Уходи..."

И не надейся. Слишком неудачное место для смерти.

  "Возможно, ты права", – замешкался Переписчик.

Я всегда права.

  Может, ничего страшного, если он воспользуется

ша-эной

еще раз? Он справится с ней. Кто, если не он? Не мог же он затеять этот поход и проиграть на полпути?

  Палиндорцы расслабились. Они медленно приближались к поваленному Переписчику, втайне решая, кто же окажется первым и завладеет силой. Каждый из них был насторожен. Взгляд старался охватить всех. Яркая вспышка багряных угольков сбила их. Переписчик поднялся как ни в чем не бывало, выдернул из бока и плеча стрелы и откинул их. Раны затянулись.

  – Привет.

  Его атаку встретил воин со щитом и палицей. Удар, еще удар и еще, но наконечник пики неизменно бился об обитый железом щит. Что ж, за ним прятался действительно умелый воин, раз он смог столько продержаться.

  Свист стрелы пронзил ухо. Переписчик отлетел далеко назад, споткнулся о валяющийся меч, но все же устоял на ногах и метнул пику на манер копья, однако палиндорец с рычанием отбил и этот удар, после чего нажал на потайной рычаг. Скрытый механизм щита с громким щелчком отправил в полет массивный умбон. Прямо в голову Переписчика.

  Он видел, как снаряд неторопливо сближался с его лицом, но также отметил, что убийца остался в неудобно позиции – он раскрылся, палица еще не успела занять исходное положение. И когда это время успело загустеть?

  Переписчик подобрал лежащий в пыли меч и небрежным размашистым движением кинул его в палиндорца, использовав инерцию броска, чтобы уйти вбок и увернуться.

  Время стало течь еще медленнее. Воин в золотом плаще не мог дать гарантии, что успеет уйти от железного набалдашника. Меч неспешно вращался в воздухе. Преодолевая густоту, бесцветную патоку времени, тело уходило в сторону; бросившая меч рука закрутила туловище, но этого было недостаточно, ибо летящий умбон оказался быстрее. Переписчик ждал.

  Меч с легкостью преодолел легкий кожаный доспех и пробил легкое палиндорца. Набалдашник задел ухо мужчины в золотом плаще, но особого урона не причинил. Переписчик встал на корточки. Он успел все продумать и рассчитать. Точнее, за него это сделала

ша-эна

. Времени было достаточно – оно никуда не торопилось.

  Переписчик сделал прыжок в сторону летящего умбона. Он распластался в воздухе и нагнал его. Двигаться было тяжело – словно под толщей воды, но воин смог вытянуть руки, и когда пальцы коснулись холодного металла, воин изогнулся дугой, стараясь перевести траекторию полета в сторону так кстати попавшегося на пути палиндорца-лучника. Снаряд поддавался неохотно, но Переписчик оказался сильнее. С возмущенным рокотом сминаемого воздуха умбон взял немного правее. Время пришло в привычное движение.

  Переписчик приземлился неаккуратно – восстановление времени вышло неожиданно резким. Он больно ударился коленями и расцарапал ладони. Глухой удар, громкий выкрик палиндорца. Он умер, так и не выпустив лук. Набалдашник смял грудную клетку. Убийца рухнул. Вместе с ним упал еще один, с пробитым легким.

  Эти были последними.

Глава 2


Проводники. Одиннадцать существ. Или сущностей. Одиннадцать богов?..

Нет, боги покинули мир, и никаким Проводникам не заменить их.

Они сидят на самом краю мира в одинокой горе, имя которой – Ондогоран.

Пик Неиссякаемости. Его вершина виднеется отовсюду, в какой бы части материка ты ни находился.

Никто никогда толком не видел Проводников. Никто не знает, как они выглядят.

Их доподлинный вид известен только Жрецам, коим, при наличии цели и договоренности, доступно беспрепятственно попадать в обитель Проводников. Но вдруг Жрецы обманывают? Например, мой друг Талемано всегда считает их вымыслом, но мне кажется, что говорит он так смеха ради. И вот я, простой Переписчик, взял на себя смелость отправиться к ним.

Просто так в Ондогоран не пробраться – он защищен пятью защитными рубежами, то есть некими зонами защиты. Пройти каждую – то еще испытание. И одного рубежа хватит, чтобы нагнать жути и страха, а также навсегда отбить какое-либо желание соваться к странным существам, что приносят свежие знания в наш мир и учат Жрецов магии и новым заклинаниям. Возвращаясь с Пика Неиссякаемости, Жрецы доводят полученные знания до всего Ордена. С Проводниками не шутят. Посягнуть на их обитель значит перебороть саму смерть.

Это входит в мои планы.

Я буду просить их помощи. Справиться с ша-эной они бессильны, но кто сказал, что им надосправляться именно с ней? Я осознанно иду на смерть. Верховный Жрец Тарлион учил:чем больше сила, тем больше ответственность, тем тяжелее даются решения.

Смешно принимать их, сидя в башне Аластора Жертвователя.

И все же мне было легко. Я люблю Тиэльму. Она прекрасна. Люблю ли я себя?

Пожалуй, что да.

Именно потому я не намерен быть гнездом для назревающей ша-эны, тем самым становясь потенциальным оружием разрушения мира. Ни за что.

Если я не успею, она сожрет меня и лишит воли. И тогда повторятся событиятрехтысячной давности, когда мир стоял на пороге гибели, и только сплоченность людейи Ордена Переписчиков помогла спасти его. Сегодня вряд ли кто-то сможет объединиться.

Мое имя – Сарпий. И я избавлю мир от смерти.

1

  – Развлекаетесь?

  Именующий продемонстрировал окончательный вариант легенды о сотворении свежеиспеченного мир и теперь смотрел в

пространство

. Его взгляду предстала еще не оформившаяся до конца планета – сферическая форма сплющивалась, а иногда, когда Созидающий мотал головой и недовольно мычал, сжималась до размера горошины. Подвергнувшись критическому взгляду коллеги, горошина разбухала, как брошенный в воду сухарь. В такие моменты ее формы не были аккуратными и ровными, как, например, те девять объектов одной из систем, зато этот мир принадлежал только Созидающему. И его детище должно было стать не абы чем.

  – Да, коллега, – ответил Созидающий. – А вы что-то подзадержались.

  Он склонил голову и сощурил глаза; между губ показался кончик языка.

  "Почувствуй себя человеком хоть так, коли все равно лишен этой привилегии", – с иронией подумал Именующий, но вслух сказал:

  – Вы поставили передо мной достаточно сложную задачу. Работа вышла нелегкой, пришлось приложить усилия. Все-таки имена – вещь каверзная, но когда делаешь все правильно – они платят тебя красотой и очарованием. Это большая ответственность... Я смотрю, моя помощь может понадобиться снова?

  – Именно. Правда, никак не могу решить, что сделать с формой. После нашего эксперимента с Ферленгом мне захотелось создать нечто нетрадиционное.

  – То есть двух сцепленных между собой половинок вам показалось недостаточно? Или опыт показался вам донельзя банальным? Однако же... – промолвил Именующий и посмотрел на теперь уже ромбическую форму материи.

  Она менялась долго. То принимала голубой цвет, наполняясь водой, то становилась темно-серой, особенно в моменты, когда у Созидающего что-то не получалось и он позволял себе слабину, цокая языком, уничтожая воздвигнутое им же или просто

стирая

материю. Мир перед ними претерпел бесчисленное множество метаморфоз.

  – Надоело, – буркнул Созидающий. – Пусть будет как обычно. Нечего изобретать велосипед.

  – Верное решение. Не будем выливать плоды экстравагантного мышления в единый промежуток времени, а то потом будет скучно. Куда нам спешить? Впереди бесконечность, если вы вдруг забыли.

  – Вы сомневаетесь в моих способностях, коллега? – поднял бровь Созидающий.

  – Нисколько, коллега. Но мы, напомню, неподвластны смерти, а идеи рано или поздно закончатся. В вечности, знаете ли, тоже есть свои минусы. И если сама она не имеет конца, то все, что попадает под ее, так скажем, опеку, так или иначе придет к завершению. Что сподвигло вас на создание еще одного мира? По-моему, – он кивнул в противоположный конец помещения, – Ферленг вышел очень неплохим.

  – Бесспорно, коллега. Но мы, как я понимаю, оставили его в покое. Дадим событиям набрать оборот. А пока что я не откажусь последить за чем-нибудь еще. Не зря же я сотворил его рядом. Так удобнее наблюдать.

  – Тиэльма, – совершенно ни к месту сказал Именующий.

  – Простите?

  – Пусть будет зваться Тиэльмой. Мне кажется, ему идет.

  Созидающий улыбнулся.

  – Прекрасно.

  – Так чем вы хотите удивить?

  На планете ярко вспыхнула серая точка. Сперва она становилась все больше, но потом Созидающий махнул рукой, и точка вытянулась, вознеслась над всем и стала не то колонной, не то столбом.

  – Есть у меня кое-какие задумки...

  – Хм... Надо полагать, судя по вашей улыбке, коллега, что вы давно вынашивали идею и теперь, наконец, нашли ей применение.

  – В точку. Я... Чуть-чуть пошалил и напакостил, но должны ведь и мы хоть когда-нибудь да бедокурить, пускай и умышленно и не так, как наши дражайшие коллеги из Темного Фрактала, не правда ли?

  – Ах, как негуманно, коллега, – покачал головой Именующий, пребывая в состоянии глубокой задумчивости. Ему было в диковинку сталкиваться с интригой. И не просто с интригой, а с интригой, сплетенной собственным напарником...

  Они давно работали вместе. С незапамятных времен. Кажется, они осознали себя партнерами, уже создавая очередной мир... Как же давно это было. И что было до?.. Сейчас и не упомнить. Память коллег не знала ни провалов, ни забвений, но Именующему не хотелось погружаться в те дали. Все шло так, как шло. На этом все. Нечего бередить прошлое, когда впереди – настоящая пропасть будущего.

  Да, Именующий уже сталкивался с причудливыми порывами Созидающего – то уничтожить один мир в духе их "знакомого" – Дариона, – то внести смуту в другой, то обеспечить какой-нибудь смертельной опасностью третий... Но он всегда действовал открыто и делился намерениями, а все происходящее контролировалось ими двумя. Именующий так и не понял мотива коллеги. Может, правда заскучал и решил поразвлечься таким вот образом? В последние века за ним замечалась странная тяга к эмоциям, к проявлениям чего-то человеческого. Все те, кто был создан коллегой, в той или иной мере повлияли на него... Он стремился соответствовать им. Или это они были частью его, Созидающего? Речь коллеги менялась, повадки становились более людскими. Именующий не мог взять в толк, что послужило причиной изменений.

  ...Поняв, что Созидающий ждет от него фразы, Именующий поспешил пресечь затянувшуюся паузу.

  – Тем не менее, ваше право. Где мне помочь?

  Возбужденный Созидающий перечислил ему ключевые моменты, посоветовался в кое-каких вопросах, в некоторых местах Именующий настоял, чтобы фрагменты тех или иных событий сложились чуть-чуть по-другому, но на общий сюжет, покрытый завесой таинственности, он так и не посягнул, ибо напарник продолжал скрытничать.

  – Итак, – хлопнул в ладоши Созидающий, вызвав яркую вспышку желто-фиолетовых огней в помещении, – пора. Позвольте мне рассказать вам историю, коллега. Вам доведется поучаствовать в ее завершении самым непосредственным образом. Я приглашаю вас в свой мир и, надеюсь, он вам понравится. Добро пожаловать в Тиэльму.

2

  Созидающий едва не лишился речи. Последний раз он видел Распределяющего около сорока семи веков назад. С тех пор произошло много событий, и одно из важнейших – появление Именующего, которого Распределяющий направил ему в пару. Уж он-то, в отличие от коллеги, все помнил как сейчас, ибо был старше.

  Прозрачная капсула висела в

пространстве

. Царила тишина. В стеклянном зале с плавающими фиолетовыми искорками Созидающий остался один. Его коллега отлучился на некоторое время, чтобы уладить дела в одном из миров вечной темноты.

  У Созидающего появилось ощущение, что возникший рядом Распределяющий только и ждал, когда он останется наедине с собой.

  – Мое почтение, коллега, – склонил голову пришедший.

  – И мое, коллега, – ответил тем же Созидающий. – Чем обязан столь неожиданному и приятному визиту?

  Они звались коллегами. Для посторонних ушей – найдись таковые – не было ничего необычного. Коллеги и коллеги. И только сами говорящие, равно как и их собратья, прекрасно знали поименно каждого, их положение и степень власти. Созидающий прекрасно понимал, кто стоял перед ним, посему выказывал особое почтение.

  – Мы с интересом наблюдали за вашим миром...

  – Ферленгом?! – бесцеремонно перебил Распределяющего Созидающий.

  – Нет. За Тиэльмой.

  – А-а-а... – разочарованно протянул Созидающий.

  "Пожалуйста. Мы столько всего вложили в Ферленг, развернули такие масштабы... И ради чего? Ради того, чтобы появился Распределяющий и похвалил не его, а простой мирок, созданный лишь для того, чтобы скоротать время! Теперь понятно, почему люди жалуются на справедливость. Чего говорить о них, если даже коллегам хочется хоть иногда получить малую часть этой справедливости".

  – Нам известна легенда этого мира, и мне с коллегами показалось, что вашей истории нужна изюминка... Нечто пикантное и, хм-хм, поучительное.

  Он был в образе высокого лысеющего мужчины с пробивающейся щетиной. Мягкие круглоносые туфли, длинная серебряная мантия и зрачки в форме четырех сцепленных между собой квадратов.

  – Интригуете, коллега, – улыбнулся Созидающий, стараясь скрыть волнение.

  "Неспроста. Клянусь... Ага, было бы кому клясться. Что-то меня сейчас ожидает..."

  – Ваши с Именующим хорошие знакомые – Темный Фрактал – допустили несколько ошибок. Я бы даже сказал,

нашкодили

. Простите мою скрытность, но поведать всего вам не смогу. Они влезли в один из ваших миров и подчистили одну из планет.

  Глаза Созидающего распахнулись так, что заболели веки.

  – Зе...

  – Нет-нет-нет, что вы, – успокаивающе поднял руки Распределяющий. – Соседнюю. Он умерщвил все живое на ней.

  – Обидно. У нас были отличные планы по колонизации и освоению. Люди слишком заждались описанного почти сто лет назад будущего. Мы хотели дать им его.

  – Понимаю, коллега. Но вместе с тем делаю замечание и вам, и Именующему. Впредь будьте внимательнее и лучше следите за своими мирами. Особенно такими масштабными.

  – Конечно, коллега. Позвольте угадать – это проделки Ужасающего? Только у него особая любовь к красному цвету.

  – Он самый. Ну и, конечно же, Дариона. Но речь не об этом. Что касается Тиэльмы... Мы бы хотели поместить туда на перевоспитание весь Фрактал. Пускай посидят несколько тысячелетий, помучаются, глядишь, и задумаются о своем поведении... Вы как, не против?

  – Только за! Нам как раз не хватает таких личностей для полноты истории. Доверьтесь мне. Кажется, я уже придумал, чем они займутся. Это будет очень правдоподобно и душераздирающе. Постараюсь обеспечить их условиями послаще, – с улыбкой закончил Созидающий.

  Распределяющий внимательно посмотрел на коллегу.

  – Да, но только имейте в виду, что использовать ша-эну они не смогут! Вы породили донельзя мощную силу, и если Фрактал завладеет ей – им не составит труда вырваться и продолжить свое дело. Тем более что у вас, я гляжу, намечается история...

  – Да, – довольно ответил Созидающий, – и я найду применение, достойное их.

3

  Созидающий задумался.

  Темный Фрактал. Ему с Именующим было о чем вспомнить. Многовековые распри между ними и одиннадцатью членами нелепого сборища словно сошедших с ума коллег причиняли неудобства. Зарвавшиеся, они воплощали в жизнь самые нелепые фантазии, последствия которых были до того непредсказуемыми, что впору было волноваться и держать ухо востро – отмирание

пространства

, истребление миров, развитие первобытного ужаса в душах живых существ, многочисленные катаклизмы и апокалипсисы, разрушения целых вселенных, создание таких миров, после которых приходится переводить дух... Они заигрались в богов.

  Появление Распределяющего сперва насторожило коллегу, но вместо неприятного разговора Созидающий получил настоящую порцию почти что детского восторга.

  Именующему новость понравилась.

  – Вы знаете, коллега, при всей моей специализации я вынужден вас попросить.

  – О чем же?

  – Позвольте мне поэкспериментировать с их внешним видом. Раз уж вы создали своеобразную тренировочную площадку, где упражняетесь в именах, я бы хотел пройти практику по вашей специализации. Устроим демонстрацию приобретенного опыта. Как вам?

  Созидающий с пониманием улыбнулся.

  – Не возражаю, коллега.

  – Что нам остается?

  – Как всегда – немного крутануть мир в обратную сторону и переписать его с учетом нашего прекрасного дополнения. Легенду я набросаю.

  Именующий потер ладони.

  – Вперед, коллега. Не стоит медлить.

  – Одно меня тревожит – отчего Распределяющий донес весть не при вас.

  – Так все просто! – Именующий рассмеялся. – Побоялся, услышь я о Темном Фрактале и выкажи свои желания, что неверно распределил меня в Именующие. Уж что-что, а по части наших одиннадцати узников я готов стать таким Созидающим, что...

  Коллеги понимающе переглянулись.

  – Кстати, – вспомнил Именующий, – а почему Переписчики? Всегда считал, что это слово больше подходит нам.

  – Раньше им было дозволено владеть магией времени. В незначительной степени. И да, вы правильно отметили – они творили что-то, похожее на наши манипуляции. Так же их прозвали и люди, еще до появления магов-самоучек. Знаете, когда на глазах людей набегали тучи или рушились горы – это ли не переписывание существующего?.. И нам предстоит увидеть очень, очень много переписываний. С кляксами и...

  – Опечатками? – улыбнулся Именующий.

  – Да.

Глава 3


Я никогда не любил разговаривать. Незнакомый человек прозвал бы меня необычайно молчаливым, где-то в душе сетуя на мой не самый доброжелательный характер и тягу к общению.

Я давно привык обходить ненужные беседы стороной. Далеко не из-за вредности. Я родился глухим.

Родился? Мне, как и многим, привычно считать именно так, хотя никто из нас не помнит раннего детства. Переписчики осознают себя где-то в возрасте пяти-шести лет. Откуда мы приходим? И Провожатые, и Жрецы считают нужным держать тайну при себе и не разглашать ее. А знают ли они эту самую тайну? Поделились ли с ними Проводники такой информацией? Сироты ли мы? Вопросов всегда больше, чем ответов...

Мне же, как лишенному слуха человеку – человеку? – приходилось сложнее. Когда ты еще не умеешь читать по губам, а изъясняешься на бедном языке примитивных жестов, волей-неволей пожалеешь и взгрустнешь по себе-несчастному. Глухота... Сперва мне это доставляло множество проблем – я не мог общаться с другими, кроме как на языке жестов. Учеба в Ордене давалась мне трудно, но я дал себе слово, что решу проблему. Вскоре у меня созрел план – мне нужно было что-то вроде мембраны, по колебаниям которой я смог бы считывать информацию. Я поделился идеей с нашим Провожатым – Валоргом, но тот промолчал, не выказав особого энтузиазма. Оно и понятно – куда мне, ненавистнику любых магических манипуляций, грезить о некой «мембране»?Тогда я пошел к Тарлиону, еще не занимавшему пост Верховного Жреца. Идея ему понравилась, но он сказал, что такая мембрана будет энергозатратной, а с моей «любовью» к магии никаких радужных перспектив Жрецу не виделось. Я не опустил руки. Сперва была задумка пустить мембрану через сафекс, но не потянул... Тогда я подошел к вопросу с другой стороны – создал воздушный купол. Он был грубым, требовал огромного расхода сил, стены его были толстыми, и никакой, даже самый громкий звук не пробивался через его поверхность. Зато он отнимал меньше энергии... Тогда же я познакомился с Альтеро и Талемано. Друзья всячески поддерживали меня и были теми немногими, кто из уважения всегда говорил так, чтобы я видел их губы и мог понять, о чем они. Шли месяцы, заклинание шлифовалось. Я отлаживал каналы, оптимизировал расход магических сил, стенки купола уменьшились, стали хрупкими и очень чувствительными. Я назвал заклинание «воздушной гладью» и учил распознавать голоса друзей. Она запоминала все новые волны и колебания, и вскоре я достиг того, что по вибрациям звуковых волн мог определить не только говорящего, но и его интонацию. Подобно тому, как брошенный камень, упавшая ветка или вынырнувшая из глубины реки рыба колеблет водную поверхность, так и звук нарушает привычное спокойствие сотканного вокруг меня кокона. Вибрации были уникальными, словно морозный узор на окнах. Это было интересно – помехи оформлялись в буквы и слова. Как будто наблюдаешь за растущим ребенком. Кроме того, если в зону действия глади попадал какой-то предмет, я чувствовал его и не сразу, но со временем научился определять их типы. Постоянно поддерживать заклинание было хлопотно, оно истощало меня, зато в те редкие минуты я ощущал себя полноценным.

Друзья смеялись и говорили, что это единственное заклинание, которым я овладел в совершенстве.

Я записываю строки, и с лица не сходит грустная улыбка. Скучаю... По Ордену, по друзьям, по Селине... По тем беззаботным временам учебы, когда самой страшной проблемой было прийти на урок неподготовленным. Как же все поменялось...

Особенно воздушная гладь. Теперь я в силах поддерживать заклинание столько, сколько нужно. И не просто поддерживать, но поддерживать в расширенном виде, когда купол простирается едва ли не на милю во все стороны. И никакого дискомфорта. Я подозреваю, что в этом помогает ша-эна, и чем чаще я буду использовать гладь, тем быстрее сдамся ей, но она меня здорово выручает. Именно так я чувствую засады, слышал армии Палиндора и Аратамата, осязал камнепады и вовремя избегал их.

Теперь это заклинание стало моим спутником и верным другом. Вместе со Стрункой.

Альтеро и Талемано заменило оружие.

Смешно так...

Я становлюсь все сильнее, и меня это пугает. Ша-эна научилась подбираться незаметно.

Но мое сознание все еще при мне и я в состоянии бороться.

Я справлюсь.

1

  Высокий худощавый мужчина по имени Сарпий шел через Огневеющую. Размеренный ритм монотонных движений мог бы вогнать в транс, если бы не особенность долины. Бьющие из земли столбы огня заставляли быть все время начеку. Всякий раз Струнка больно била по спине, когда Переписчик отпрыгивал от очередного очага. Плащ не смягчал удары. Он крепко держал пику и не давал ей упасть, но они словно сговорились. Каждое касание оружия словно было укором за битву с палиндорцами. Иногда серебристая пика казалась ему маленькой капризной девочкой, беспомощно стучащей по спине старшего брата, который схватил ее и не желал отпускать.

  "Ничего, Струнка, терпи, – обращался Сарпий к своей спутнице. – Видят Небеса, я стараюсь все реже доставать тебя".

  В дрожащем воздухе с трудом угадывался силуэт Ондогорана – далекий-предалекий, почти призрачный. До него еще идти и идти. Тонкая ниточка, являющаяся могучей горой, зависла между небом и землей, словно шов. Она манила Сарпия, притягивала, и он шел, шел, постоянно удерживая ее в поле зрения. Она – его ориентир, его компас. И Переписчик не потеряется.

  Лицо обдало жаром, и Сарпий всерьез испугался, что его щетина может загореться. Боковое зрение заметило ярко-красную вспышку слева. Переписчик чуть было не спалил легкие. Отскок вправо спас его. В глазах плясали огни, от едких испарений слезы текли не переставая, невозможно было даже проморгаться.

  Смертельно опасная долина протянулась на двадцать лиг, разделяя засушливые земли Таладаса. Мало кто решался пройти здесь: в любой момент земля могла раскалиться до такой степени, что прилипнуть подошвами не составит труда. Чаще всего очаг прорывало, и тогда из недр с гулом вырывался целый столб яростного пламени, возносившегося до облаков. Небо над Огневеющей всегда было смурным, серым, будто подкоптившимся. Сарпий предпочитал пересекать долину ночью, когда можно было разглядеть розоватые участки раскалившейся земли, предупреждающие о зарождении нового залпа огня. Поговаривали, что романтичные натуры забирались на холмы близ Огневеющей и, распивая вино, наслаждались зрелищем. И вправду, чем не красиво, когда багровые колонны поддерживают темное полотно небосвода, озаряя его многочисленными вспышками. Сколько слышал Сарпий заявлений, что отсветы Огневеющей видны из самых дальних закоулков Тиэльмы! Однако, пребывая на Фелианти, ничего подобного он не заметил, так что молва о долине была не более чем красивой присказкой.

  Переписчик не сбавлял темп. Время поджимало. Он не мог позволить себе длительные любования, красивостей больше не существовало. Была цель, была задача. Но не было времени. В последнее время Переписчику часто снился сон, как он превращается в песочные часы и не может сделать ни шагу. Крупинки неумолимо падали вниз и растворялись во тьме. Иногда нижний резервуар лопался, песок высыпался наружу, ураганный ветер подхватывал его и разносил по миру. Песчинки впивались в глаза, забивались под веки, и наступала тьма, сменяемая алыми вспышками. Сарпий просыпался и тер глаза, тяжело дышал, но поднимался и настойчиво шел дальше, даже если поспал всего пару часов.

  Новый столб пламени вынудил его отбежать в сторону и поморщиться – жар был нестерпимым. Сарпий не успел сузить

воздушную гладь

, и огненный залп пронзил ее стенки. Неприятное ощущение – словно в Переписчика вонзили вытащенное из печи копье. Золотой плащ покорно прижался к телу. На миг ткань окрасилась ярко-оранжевым, но пламя исчезло, оставим после себя противный запах гари и серы.

  Здесь не было земли в привычном понимании – каблуки сапогов глухо стучали об оплавленные камни.

  "Вот бы уже покинуть это место и пойти по мягкой траве..." – мечтательно подумал Переписчик.

  Он ступал осторожно,

воздушной гладью

ощупывая путь впереди. Поверхность долины была испещрен оскалившимися зевами, в недрах которых что-то шипело и рокотало. Кое-где уцелела почва, но на ней ничего не росло – такие островки напоминали куски обугленного мяса. Трижды Сарпий натыкался на обгорелые останки доспехов, один раз увидел черный, покрытый слоем копоти меч. И никаких следов человека. Трупы тут долго не лежали – уж об этом Огневеющая могла позаботиться.

  Переписчик поднес руку к плащу. Складки плотно держали тонкие металлические пластины. Материя услужливо раздвинулась, давая возможность достать одну из пластин. Взяв в левую руку, указательным пальцем правой Переписчик начал водить над табличкой, и между ней и пальцем появился красный луч. Ни на секунду не забывая об опасности, Сарпий тем не менее сбавил ход. Он выжигал буквы в металле. Они выходили неровными, два раза он случайно прожег пластину до дыр, один раз луч заехал на соседние строки, когда Переписчик избегал нового столба пламени. Табличка нагрелась. Он вынужден был держать ее через рукав плаща. Буквы пылали алым, остывая медленно и неохотно:

За последнее время я начал уставать все реже. Хоть руки и ноют после затяжных поединков, но это совсем не та усталость. Зато прибегать к магии мне все отраднее и упоительнее. И легче. Ша-эна использует мои ресурсы – сам я никогда не был способен сделать и десятой части того, что наделал в Тисках Погибели. Это пугает.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю