Текст книги "Достичь смерти"

Автор книги: Никоноров Александр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

  Ольхе отмахнулся.

  – И не рассчитывай! Люди не боятся идти служить, потому что такой город действительно хочется защищать. Эта часть земель принадлежит пастырю Юноку.

  – Об этом я тебя и хотел спросить, – насторожился Сарпий. – Нет ли в городе слухов обо мне? Я подозреваю, что Орден отправил весточки во все города.

  – Почему?

  – Где только мне не чинили препонов... Я уже устал драться и убегать. Эта вечная погоня утомляет. Знаешь, даже сейчас... Сижу, ем, разговариваю, а внутри что-то гложет, гложет, будто хочется чихнуть, но никак.

  Ольхе покивал головой, но было видно, что до переживаний Сарпия ему нет никакого дела.

  – Не переживай. С Юноком я виделся два дня назад. Он ни сном ни духом ни о тебе, ни о случившихся сражениях. Он особо и не интересуется делами внешнего мира. Зачем ему это? Кстати, ты как прошел в город? Без происшествий?

  – Да. Я заплатил стражникам хорошие деньги за их молчание.

  – Ох, зря... – покачал головой Ольхе. – Стражники у нас – самые богатые люди, живущие на подкупах.

  – Я на примере репейника показал им, что с ними может случиться, посмей они ослушаться, – сказал Сарпий, вспоминая, как растение сгнило во мгновение ока. – Сдается мне, я их убедил.

  – Ой, Сарпий, я сейчас отойду покормить пакералов. Ты доедай, я скоро.

      Сарпий сел поесть на кухне,

      Духом он, ребят, не рухнет.

      К Милонарии пойдет он,

      С пакералами полетом.

  Бормоча и напевая, Ольхе покинул кухню. Сарпий проводил его поднятыми бровями. На улице что-то зашумело, упало, скрипнула дверь. Вскоре послышалось пение. Сарпий усмехнулся и вернулся к яичнице. Постепенно за окнами раздавалось все больше голосов, люди перекрикивались, отовсюду звучали звонкие детские голоса.

  Доев, Сарпий достал металлическую пластину и торопливым почерком вывел:

Мне остро не хватало простого яркого солнца. После кошмаров Нор'Шаран с вечной тенью от скал, после пыльного Горна с тяжелым воздухом и яростной Огневеющей хотелось простых радостей – чистого неба и солнца, не спрятанного вершинами гор или пыльной завесой.

  Сарпий как сейчас видел: предосенние лучи осветили аккуратные домики цвета морской волны с конусовидными нежно-лиловыми крышами. Засверкали янтарные прожилки камней, которыми замостили улицы, радостно залаяли собаки, радуясь появлению народа, никогда не устающая детвора поспешила выбежать во дворы. Вскоре все переулки и тупики были запружены юными куоланцами.

  Хлопнула дверь. Вернулся Ольхе. Пятен на плаще прибавилось, а вместе с ними и запаха.

  "Хорошо, что успел доесть", – подумал Сарпий.

  – Кстати, сегодня ярмарочный день! Вон сколько людей выползло. Тут так всегда: ловят последние летние деньки.

  – Это хорошо. У меня есть пара дел.

  – Ух ты! Каких?

  – Надо привести себя в порядок, – немного смущенно ответил Сарпий. За свой внешний вид ему было стыдно даже перед Ольхе. – Вымыться, подстричься, нанести визит брадобрею.

  – Да, зарос ты неплохо так. И поседел тоже... Пойдем? Как говорится...

      В путь идем мы за товаром,

      Легких троп и с легким паром!

      С Сарпием мы в путь дорогу

      Отправляемся немного!

  Сарпий закатил глаза.

  Половину своих скромных ученических запасов Сарпий отдал страже на воротах. Денег осталось прилично, и он твердо решил отдать их беднякам, понимая, что сам не потратит их. Монеты больше не понадобится, а износить сапоги он точно не успеет – Ондогоран вот он, высится, с каждым днем становится все выше. Сарпий уже мог разглядеть снежную вершину Пика. Но пока что все еще далекая гора была не больше ствола молодого дерева.

  Переписчик ухмыльнулся и с какой-то грустью подумал: "Наверное, сегодня я потрачу деньги последний раз в своей жизни. Каких-нибудь дней десять, и дело с концом".

  На одной из пластин он выжег следующее:

Я не расстраиваюсь и не думаю о себе как об обреченном. Не думаю о себе, как об Аласторе Жертвователе, упаси Небеса! Я... Не знаю, сдается, что никак я и не смотрю на смерть. Нас обучали смотреть на собственные жизни со стороны, прививали сухую философскую истину – чему быть, того не миновать. Наша главная задача – проделать работу, соблюсти Баланс и не переступить через Кодекс. Остальное не так важно. Никто не знает, откуда мы беремся, никто не скажет, куда мы уходим. Время покажет.

  Время покажет... Перечитываю и смеюсь. Время-то покажет, да только вам, но не мне. Пусть у нас и имеется некое посмертие, но поглощение Бездной лишит меня такой возможности. Грустить? А смысл?.. Когда меня не было, я особо не горевал. Уйду – так же не буду горевать.

  Больше всего я печалюсь по другому поводу. Я скучаю по друзьям. Думаю, лишиться друзей и остаться без кого-либо – страшнее, нежели не иметь таинственного посмертия, о существовании которого никто ничего не знает. Или не говорит. Когда человек растет в компании, а потом буквально за одну ночь становится одиночкой, против которого, вдобавок ко всему, ополчается весь мир, – это сложно. Я склонен считать, что мы – те же люди, пусть и обладаем определенными способностями. Старательно внушаю себе, что я человек. И я верю.

  От стен домов пахло солью и водорослями.

  – Главный промысел Куоланы, – рассказывал Ольхе, пока они шли на ярмарку, – торговля солтоном. Это камень, который они добывают на большой глубине. Сложность добычи в том, что эта порода залегает под руслами рек, а это усложняет его добычу и, соответственно, сказывается на стоимости. Когда идет дождь, на улочках появляются мутные лужи молочного цвета, которые, кстати, очень любят мои зубрики.

  Ольхе улыбнулся и почесал указательным пальцем макушку сидящего на правом плече существа.

  – Со временем, конечно, стены домов теряют цвет и белеют, а потом уходят в какие-то неприятные зеленоватые оттенки. Чтобы этого избежать, куоланцы приобретают солтон, дробят его, а то и покупают готовый молотый, мешают с водой, а потом замазывают стены. Местные жители могут себе это позволить – за вредность, за постоянно висящую в воздухе пыль в сезон работы им предоставлена скидка.

  "И зачем он мне все это рассказывает?" – гадал Сарпий.

  Народ пребывал. Вот уже Переписчики шли в небольшой толпе, и то и дело с переулков на главную улицу выходили все новые и новые куоланцы, все как один светлые и бледнокожие. Одеты они были в легкие платья и просторные шаровары с рубахами.

  – Вот казалось бы, – не унимался Ольхе, – такая неказистая одежда, а стоит ого-го! Это ж такие ткани, что испачкаешь – расплачешься с горя.

  Сильнее всего Сарпию хотелось двух вещей: свернуть с улицы, затерявшись среди построек, и чтобы Ольхе наконец-то заткнулся. Лишние взгляды были ни к чему. В тесных проходах и подворотнях журчал народ. Нет-нет, да кто-нибудь указывал на Переписчиков.

  – Юнок точно не в курсе? – Сарпий с опаской взглянул на Ольхе.

  – Точно. Пока ты со мной, вопросов не возникнет ни у кого. Я тут на хорошем счету.

  "Никогда бы не подумал..." – едва не усмехнулся Сарпий.

  – В таком городке видеть двух Переписчиков – это знаковое событие. И не забывай наше проклятие – вечно они ожидают, что мы будем вытворять чего нехорошего, чтобы уровнять Баланс.

  Это не успокаивало Сарпия. Он все равно был готов к засаде, к внезапному нападению и, что самое неприятное, Переписчик действительно предпочел бы нудным тягучим разговорам одну хорошую драку. Так быстрее. Сарпий давно понял, что более наглядная вещь усваивается гораздо лучше, чем эфемерность слов.

  На площади Переписчики привлекли внимание толпы. Конечно, на них старались особо не глазеть, но зыркнуть считал нужным каждый. И не один раз! Сарпий чувствовал уверенность в своих силах, оттого и не таился.

  "Точно ли тут не знают про меня?.. Что-то уж больно подозрительно косятся", – хмуро думал он.

  Каждый город, подобно Куолане, знал своего Переписчика. И когда жители видели нового, незнакомого, сразу же начиналась паника.

  – Странно, – пробормотал Сарпий, и Ольхе поспешил приблизиться, чтобы сквозь гул слышать, что говорит его собеседник, – вроде бы времена, когда зла не хватало, и приходилось учинять что-нибудь пакостное, но неизбежное, давно миновали. Пусть мы и действовали в рамках Кодекса, но...

  – А вот с тех пор-то и пошло поверье, что просто так Переписчики в города не приходят. А коли завидел – жди беды.

  Ольхе остановился у лавки с сухофруктами и купил большой куль жареных орехов, которые стал подкидывать в воздух, а сидящее на плече существо ловило их и с удовольствием проглатывало.

  Сарпий наспех заплатил за новую пару сапог. Взял без всякого торга, стараясь не прислушиваться к возмущенному визгу Ольхе, что Сарпий-де оставил слишком много денег. Тот лишь улыбался. Помимо сапог Переписчик обзавелся простым мешком и набил его провизией: в основном сухарями, сыром и сушеным мясом. Ольхе порекомендовал взять компотный сбор, заверив, что он пригодится.

  – Возьми-возьми! Хоть вспомнишь меня.

  Сарпий нервничал. Что-то явно ему не нравилось. Словно город ополчился на него. Это напомнило Нор'Шаран. Неприятное чувство, будто он явился сюда через десятки лет после изгнания. Сарпий не хотел медлить.

  – Хорошо. Но давай поторапливаться. У тебя все готово?

  – Да. Пакерал сытый, наверняка уже доел заклинание.

  – Тогда покажи мне, где здесь можно привести себя в порядок.

  Ольхе вывел его на Видную улицу, где фасады домов пестрели яркими вывесками: салоны красоты, массажные, таинственные места для расслабления, бани, цирюльни. У порога одной неприметной цирюльни Ольхе сказал:

  – Ну, ты тогда иди, а я тебя тут подожду.

  Сарпий удивился.

  – Что ты тут будешь делать столько времени?

  – Менестрель не найдет, чем себя занять? – улыбнулся Ольхе и распахнул плащ.

  Складки медленно разгладились, материя изогнулась. В бережно подставленные руки соскользнул странный музыкальный инструмент необычной формы. Подхватив его, Переписчик подмигнул и тряхнул волосами.

  – Что это? – Сарпий кивнул на то, что очень походило на лютню, но ей не являлось.

  – А, это цитоль! – радостно сообщил Ольхе.

  Он ласково провел рукой вдоль грифа, любуясь, словно красивой женщиной. Из-за пазухи Ольхе вытащил помятое индюшачье перо, перехватил цитоль и для пробы взял несколько аккордов. Сарпий узнал мелодию – когда-то они учили ее, едва попав на Фелианти. "Песнь вновь прибывших". Ноты отозвались тяжкой грустью в груди Переписчика. Он коротко качнул головой и вошел в салон.

  В душном помещении пахло сыростью и плесенью. Из укутанного паром коридора выбежала соблазнительная девушка, чьи прелести были едва прикрыты.

  – Что интересует молодого красавчика? – широкая улыбка обнажила белые зубы.

  – Мне побриться.

  – Где? – кокетливо спросила она и посмотрела ниже живота.

  Сарпий разозлился.

  – Здесь! И как можно быстрее. Я справлюсь сам, мне просто нужен инструмент.

  – Но я – профессионал! – обиженно сказала девушка.

  – В какой области?

  Ответа не последовало. В углу стоял стол, из ящика которого девушка достала бритву.

  "Нельзя исключать, что и это маскарад. И если им все про меня известно, то пташка не остановится ни перед чем – вскроет глотку лезвием, как того хотела Гиралада, и дело с концом".

  Побрившись, Переписчик расплатился и покинул заведение. Он приметил баню напротив цирюльни, и решил сразу же идти туда. На улице творилось странное. Ольхе действительно нашел, чем занять себя. Он сидел прямо на земле, скрестил ноги и играл на цитоли. Сладкозвучная мелодия наполняла улицы города теплом и задором. Столпившиеся куоланцы весело кричали и танцевали. Кто-то указывал пальцем на танцующего на голове Ольхе зубрика и заливался смехом.

     – Камни слева, камни справа,

      Это что ж такое, правда?!

      Жаль родился без руки!

      Погибать посредь реки!

  Куоланцы рассмеялись и принялись танцевать еще задористее.

  "Какие-то местные частушки, – решил Сарпий. – В реке точно угадывается Милонария, а в камнях – разрушенный мост".

      – Встретил меня грозный тон:

      "Отчего ты как солтон?!"

      "Вид мой не совсем обычен!

      Я пришел с его добычи".

  Сопровождаемый оглушительным хохотом, Сарпий перебежал улицу и скрылся в бане.

2

  – Что нужно знать о пакералах? Собственно, только одно – бояться не надо.

  Переписчики стояли на заднем дворе дома. Перед ними в воздухе зависло нечто, напоминающее снежный ком. Покрытое белой шерстью шарообразное животное с большими красными, как у альбиноса, глазами, с черным носом-пуговкой и здоровой клыкастой пастью внимательно смотрело на Переписчиков.

  – Даже не знаю, – глумливо проговорил Сарпий, осматривая мощные челюсти животного.

  – Это-то ладно! – заметив, куда смотрит Переписчик, отмахнулся Ольхе. – Главное – не бояться упасть!

  – Дружище, я только что вышел из Нор'Шарана и собираюсь пройти через середину Милонарии... Мне ли бояться высоты?

  Он припомнил свой прыжок к Железной Заводи. Пожалуй, упасть – самое безобидное, что может с ним произойти.

  – Тем лучше. Смотри. К пакералу, а точнее, к его способу передвигать людей, надо привыкнуть. Ты же после яичницы ничего не ел? Отлично, а то пару моих испытателей тошнило всякий раз. Пускай твой плащ сделает что-то типа скобы или любой другой зацепки. Вот так.

  Ольхе продемонстрировал на своем плаще, что он хочет от Сарпия. Тот кивнул и последовал примеру.

  – Отлично.

  – Но зачем это?

  Ольхе расплылся в улыбке.

  – Сейчас увидишь.

   ;   Ой, готовься, пакерал,

   ;   Мы вперед, за перевал.

   ;   Приготовь ты свои лапы!

   ;   Путешествовать нам надо.

  Пакерал взрыкнул и с неохотой опустил две длинные лапы с цепкими пальцами. Все это время он поджимал их, в то время как Сарпий думал, что это просто мышцы.

  – А еще я совместил приятное с полезным, друг мой! Я связал мои драгоценные рифмы и мою обожаемую магию! Теперь я виртуоз во владении словом. Мои песни – волшебны! Именно потому я не боюсь за своих любимчиков, – Ольхе с лаской посмотрел на пакерала, – ибо никто, кроме меня, с ними не управится. Я кормлю их заклинаниями, они и работают от заклинания. Что я хочу от тебя? Пускай твой плащ особо не болтается, прикажи ему облепить тебя. Так будет удобнее. И если ты готов, можем выдвигаться. И не забывай про зацепку для пакерала.

  Сарпий отдал команду плащу и почувствовал, как Струнка прижалась к спине. Мешок с продуктами был под боком.

  – Готов?

  – Да.

  – Хорошо.

  Ольхе поманил Сарпия к себе.

  – Встань рядом...

      Пакерал, бери ты нас, но,

      Аккуратно и прекрасно,

      В путь! Через Лифалию

      К нашей Милонарии!

  Пакерал опустился, взял Переписчиков за плащи и резко поднял вверх. Сарпий глянул вниз. Дома стремительно уменьшались, улочки стали напоминать широкие трещины на иссушенной земле. Люди указывали наверх и махали руками. Для них эксперименты Переписчика не были в диковинку. Вдруг животное замерло. Ольхе глянул на Сарпия.

  – Не беспокойся. В сафексе за мной всегда следуют две воздушные подушки. Мы в безопасности. А теперь приготовься.

  Переписчиков качнуло. Пакерал размахнулся и бросил их вперед. Сарпий чуть было не заорал – животное исчезло!

  – Спокойнее! – перекрикивая ветер, крикнул Ольхе и улыбнулся.

  Какие-то мгновения, и Переписчики бы упали, но неожиданно над ними появился пакерал и снова схватил их, а затем точно так же бросил и снова исчез.

  "Это будет тяжело..." – мрачно подумал Сарпий.

  Под ними пестрым полотном раскинулась долина Лифалия. В это время года она была прекрасна как никогда – расцвели ярко-красные, похожие на маки, цветы с огромными куполообразными бутонами, раскрыли лепестки, и в образовавшихся ложах темнели свернувшиеся в клубок дикие коты. Они нежились на солнце и вдыхали дивный аромат. Сарпий видел, как они затевали игру и гонялись друг за другом, прыгая с одного лепестка на другой.

  "Ну как тут скрыть улыбку?" – подумал Сарпиий.

  – Что, понравилось? – гаркнул Ольхе, летя рядом.

  – Очень!

  Сарпий не счел нужным разочаровывать давнего товарища.

      – Дивный зверь, лети пониже,

      Там, где птички, и они же

      Проведут, куда нам надо.

      Путешествие – отрада!

  Пакерал опустил их ближе к макушкам деревьев. Среди густых крон переливчато свиристели птицы, подхватывая друг друга, отчего их трели сливались в звонкую мелодию, непрерывную, бодрую, дарующую силы. Воздух пах свежестью и чем-то сладким – не то цветочным нектаром, не то медом. Когда птицы начинали петь тише, а ветер успокаивался, было слышно, как где-то вдалеке буянит Милонария. Отзвуки долетали до

воздушной глади

словно капли дождя, совсем не беспокоя ее поверхности.

  Сарпия удивляло, что он так легко покинул город. В окрестностях – ни засады, ни собирающейся армии... Ничего. Радоваться Переписчик не спешил – вдруг решили устроить ловушку где-то еще? В месте понеожиданнее.

  "А что если Орден принял решение пустить дело на самотек?! – мысль пришла в голову внезапно и на несколько мгновений подарила Сарпию надежду и радость. – Быть может, они перечитали мое письмо и одумались? Надеюсь, Аль и Талем, а то и Валорг, помогли им сделать правильный выбор. С Орденом сражаться я не хочу. Сражаться..."

  – Ольхе! Давай опустимся здесь! – тоном, не терпящим возражений, крикнул Сарпий.

  – Что? А...

      Опускайся, пакерал,

      Цель свою ты выполнял!

      Хватит, время отдохнуть,

      И потом обратно в путь!

  Пакерал бережно поставил их на землю. Дикие коты фыркнули и порскнули кто куда. Сарпий отдышался и перевел дух. Необычный способ передвижения немного выбил его из равновесия. Отсюда, с самой высокой точки Лифалии, открывался такой пасторальный вид, что у Переписчика защемило сердце. Как будто он смотрел на часть огромной мозаичной картины – зеленая долина, рослые деревья с кобальтовой хвоей, все те же неизвестные цветки красного цвета и Река. Безусловно, она заслуживала написания с заглавной буквы. Отсюда Милонария простиралась до горизонта, и никому не было под силу увидеть противоположный берег.

  – Что, завораживает? – ухмыльнулся Ольхе и шмыгнул носом.

  Утерев его полой плаща, он провел рукой по грязным волосам и прогундосил:

  – Как там упоенно рассказывал Файета? "Великолепная река западной части Тиэльмы... – подражая магистру Файете, Ольхе заложил руки за спину и выпятил подбородок. И без того занудный голос стал просто невыносимым. – Необъятная, гигантская, она делит материк и отсекает левый верхний угол, фактически являющийся островом. Знайте, ребятки, что в прежние времена две части материка соединял гигантский мост, который отстроили члены нашего Ордена в содружестве с магами в противовес учиненным разрушениям".

  – Да-да, – Сарпий больше не смог сдерживаться и перебил Ольхе. – Тогда Тиэльма была окутана ужасом и бедствиями, разрухой, смертями...

  Пока Сарпий говорил, Ольхе достал цитоль, выпрямил перо и бренькнул по струнам.

      – И гибелью тысяч людей,

      Страшный был там каждый день!

      Орден был тогда сильнее

      И в разы авторитетней!

      Мог влиять на мир он весь,

      Ведь не властвовала спесь.

  – А неплохо, – одобрил Сарпий.

  Пакерал исчез. Переписчик догадался, что его просто "убрали" в сафекс.

  – Спасибо, друг! – Ольхе похлопал его по плечу. – Если бы ты знал... Слышать комплименты к музыке от глухого человека – вдвойне приятнее! Ой... Ну, я имею в виду, ты же слова оценивал, кхм... Э-э-э...

  – Да все хорошо, Ольхе. Моя

воздушная гладь

позволяет понять характеристику звуков. Я не сидел на месте, вертя одной только Стрункой, поверь.

  У реки высились две башни, больше всего похожих на маяки. Когда-то их величали Правыми Стражами. Сложенные из крупных булыжников с зеленоватым налетом, они будто приглашали войти в темный зев арочных ворот. Между башнями – то ли разломанные, то ли осыпавшиеся от времени каменные ступени.

  "Пора попросить Ольхе об уроке, – решился Сарпий. – Он сможет дать мне то, что нужно. Магия – его родная стихия".

Убей этого придурка! А заодно разнеси эти башни. Кому они нужны?

  "Снова ты?"

Скоро мы будем вместе. Если не ты, то я убью его. Он мне не нравится.

  "Это не твое дело!"

Ша-эна

злилась. Ни с того ни с сего мир начал тонуть в багровой пелене.

  – Нет! – крикнул Сарпий и тряхнул головой.

  Наваждение ушло.

  Ольхе с удивлением уставился на Переписчика.

  – Давай присядем, перекусим? – тревожно сказал Сарпий, садясь на землю и доставая мешок с провизией.

  – Все хорошо, Сарпий?

  – Д-да... Вот, угощайся.

  Он протянул Ольхе краюху хлеба и большой кусок копченого сыра.

  За башнями, прямо над Милонарией, висели каменные глыбы. Если присмотреться, можно было заметить, как некоторые из них медленно, точно лодка в озере, плывут по своему пути. На один из камней опустилась птица, и кусок парапета, качнувшись, подлетел к висящей тут же колонне и врезался в нее. Удар спугнул птицу.

  – Ольхе, расскажи об этом мосте. Когда-то же он был еще и акведуком? Ты же наверняка знаешь историю, фактически, из первых уст.

  Переписчик поспешно кивнул. Он видел, что Сарпий ведет себя странно, как видел и панику в его глазах. Ольхе решил, что раз уж это пойдет на пользу, то почему бы не рассказать, при этом не задавая вопросов. Он достал цитоль, выудил перо, недовольно отметил, что оно сломалось пополам, но все же провел по струнам. Так, в сопровождении приятной спокойной мелодии, перемежающейся с тревожными аккордами, Ольхе поведал.

  – Шла война. Раздробленная на мелкие баронства, герцогства, княжества и королевства Тиэльма впервые увидела под своими небесами небывалое – альянс. Только так можно было противостоять темным порождениям

ша-эны

. Ряды Переписчиков стремительно сокращались, Орден вел войну по всему миру, сражаясь в самых отдаленных уголках. Было решено объединиться, забыть о вражде и встать плечом к плечу с Переписчиками.

  Сарпий заслушался и отчаянно гасил желание разлечься на мягкой траве, смежить веки и забыться. Не мешал даже гнусавый голос рассказчика. Ольхе очень умело снабжал историю музыкальным сопровождением. Он смотрел куда-то вдаль, полностью погрузившись в историю.

  – Не желая оставаться в стороне, король-пастырь Фулирад, хозяин северо-западных земель, отправил войско для присоединения к альянсу. Но только после того, как несколько королей и пастырей во главе со Жрецами Ордена приехали к нему в замок и лично попросили оказать миру эту услугу. Солдаты переправлялись через величественный мост, новенький, красивый... Маги и Переписчики построили его быстро – все же война – и не жалея сил. Воздух трещал от магии. Позже к мосту надстроили акведук. Но когда ша-эне был дан отпор, когда ее заключили в Сумрачную амфору и увезли на Фелианти, война поутихла. Переписчики и войска, разбросанные по Тиэльме, добивали темных тварей, разрушенные города начинали отстраиваться, поля засеиваться, из прудов и рек общими усилиями вылавливали трупы.

Скоро все повторится. Будь уверен, скоро некому будет даже вылавливать трупы!

  Сарпий задавил вспышку.

Ша-эна

поддалась и утихла. Переписчик обрадовался и на радостях отхватил кусок солонины.

  – Тиэльма возродилась и задышала полной грудью. Люди, сперва такие дружные и приветливые, стали наглеть. Они жаждали власти. Единое королевство, просуществовавшее менее трех лет, начало покрываться трещинами. Потихоньку от него, подобно краске, откалупывались кусочки за кусочками. Земли начали делить; все пришло к изначальному виду. Круг замкнулся. И на сей раз нелюдимый Фулирад, на которого, к слову, очень походит пастырь Юнок, не остался в стороне. Король-пастырь вернулся на свои земли, захватив с собой значительную часть войска. Кто-то ехать не хотел, другие давно разбрелись кто куда. Фулирад обособился ото всех, не признавая даже соседей. Он слишком возгордился и посчитал свой вклад в победу над недругом куда более весомым, чем тот был на самом деле. Его злило и обижало, что никто не дал ему грамоты или ордена, не наградил привилегиями, не похвалил, не высказал слова благодарности или признания. Вскоре Фулираду наскучило ждать, когда ему, наконец, воздадут почести в том объеме, в каком он, по его мнению, заслужил. Тогда он назначил встречу с пастырем Куоланы и королем земель, чьи границы охватывали и Палиндор, и Таладас, и никому не нужный Нор'Шаран.

  Ольхе замолк. Он отложил цитоль, чтобы откусить ароматного сыра. Быстро прожевал, запил прихваченным вином и снова взял инструмент.

  – Он предложил присягнуть ему, отдать все земли и войска. Конечно же, они отказались. Разъяренный Фулирад приказал выпроводить всех гостей, беженцев и случайных приезжих из королевства, после чего подданные маги разрушили мост, разломав его на несчетное количество частей. Они старались как могли, но одолеть то, к чему приложили руку Переписчики, было не в их силах. Часть моста, однако, ушла под воду, и мощное течение Милонарии давно унесло те обломки.

  – Талемано мне рассказывал, что, Тарлион еще в бытность Жреца проходил тут же и где-то в середине реки видел торчащие из воды колонны и фрагменты плит.

  – Да... Сарпий, почему ты попросил опуститься здесь? – с тревогой спросил Ольхе.

  – Я хотел бы взять у тебя пару уроков магии. Единственное, что мне по-настоящему удалось, так это изобрести и улучшить

воздушную гладь

. И ее поддержание сил не отнимает.

  Ольхе обрадовался.

  – О! Это можно!

      Мы обучим Сарпия,

      Будет он и магия.

      Возле Милонарии

      Умение поправим!

  И тогда Сарпий увидел.

  Каким-то образом перед ним распростерлись глубины сафекса. Ольхе стоял перед ним призрачным силуэтом, дрожащим от обилия магии. И было в этой серой хмари кое-что странное: от Ольхе тянулись золотые жгуты. С каждой новой строкой стихотворения от него протягивалась нить. Много нитей. Сарпий коснулся одной из них, и его унесло.

  Над Лифалией, через Нор'Шаран и Суховей, через нескончаемые земли Андиливии, через равнины Аратамата и бескрайние степи Лакиная, задевая высокие шпили соборов и каких-то обсерваторий. Через солнечный Арисмаль, через море, туда, где нашлось место острову Фелианти. Сарпий увидел знакомых Переписчиков, пронесся через двор цитадели и очутился внутри здания, пролетев сквозь стены. Золотые жгуты оканчивались в комнате лысого, с пигментными пятнами на коже, старика, кутавшегося в белый плащ.

  Сарпий узнал его. Тарлион.

  В компании верных приспешников – Мордонта и Ламина – он сидел с бокалом вина и к чему-то прислушивался. Сарпий попытался расшифровать, из чего состоит этот жгут. Он углубился в тугие сплетения, нащупал наиболее слабые узелки и потянул за них.

  "Мы обучим Сарпия... Возле Милонарии..."

  Переписчик узнал голос Ольхе.

Тварь! Эта тварь отправляла известия в Орден! А я говорила тебе, что его надо убить, но ты мне не верил, идиот!

  Рывок. Сарпий открыл глаза. Он был на ногах. Напротив – явно занервничавший Ольхе.

  – Что, заметил? – косо улыбнувшись, спросил Сарпий.

  – Силен, братец... – удрученно проговорил Ольхе. – Ты многому научился.

  -

У меня хорошие учителя,

– металлическим голосом сказал Сарпий.

  – Что у тебя с глазами?! – ужаснулся Ольхе, отходя назад.

  -

В этом мире больше не осталось правды. Ты лгал мне. Я убью тебя.

  Ольхе дернул щекой. Он заморгал и посмотрел на Сарпия.

  – За что?!

  -

Ты – лгун.

  Сарпий поднял руку. Из сафекса появился пакерал и подлетел к его ладони. Переписчик склонил голову, и животное уменьшилось в размерах.

  -

Как думаешь,

– начал Сарпий, -

ты ему понравишься?

  – Не пори ерунды, друг! – взвизгнул Ольхе.

  -

Даже не собираюсь. Прощай.

  Сарпий был готов отдать команду пакералу, но Ольхе поднял руки и крикнул:

  – Стой! Погоди... – Переписчик дышал тяжело, будто пробежавший четверть лиги толстяк. – Ты – человек чести, да?

  -

В отличие от вас – да.

  – Я вызываю тебя на магический поединок!

  Лифалию сотряс приступ смеха, заглушивший даже шум Милонарии. Все вокруг потонуло в алой пелене.

  "Не сдавайся, Сарпий, держись!.." – поддерживал себя Переписчик.

  – Хитрый ты, Ольхе. Что ж, давай сразимся. Выбирай магию?

  – Ты помнишь, о чем гласит Кодекс в случае переадресации выбора оружия?

  – Конечно. Если выбранный метод дуэли не устраивает переадресовавшего по какой-либо из причин, вплоть до полного неумения, ему присваивается поражение. А что на кону?

  – Моя жизнь, – твердо сказал Ольхе.

  – И вновь я соглашаюсь с тобой. Выбирай магию.

  Его товарищ улыбнулся и медленно, тягуче произнес:

  – Магия слова.

  -

Годится.

  Сарпию показалось, что Ольхе не ожидал от бойца-неумехи желания сразиться с ним путем магии. Уж от кого-кого, но не от Сарпия! Тот отпустил пакерала, и животное улетело в сторону Куоланы.

  Ольхе взял цитоль и на этот раз пальцами ударил по струнам.

      – Призываю твою душу

      Выползти скорей наружу.

      А

ша-эна

перейди,

      Для себя меня найди...

       Чтобы...

  Сарпий чувствовал, как внутри него что-то зашевелилось.

Ша-эна

негодовала. У Переписчика закружилась голова, его тошнило, а от Ольхе остался только невнятный багряный силуэт. Потом все стало темнеть, и каждая последующая строка словно вытягивала из Сарпия последние силы. Он пошатнулся, но устоял. Ольхе напрягся и впился взглядом в Переписчика.

      -...смерть тебя настигла,

  И вонзилась, словно иглы...

  Голос Ольхе становился все увереннее. Переписчик видел, что Сарпий стоит и бездействует. Это придало ему сил.

И ты вот так просто позволишь ему убить себя?!

– возопила

ша-эна

.

  Сарпий чувствовал, как сущность всеми когтями вцепилась в его нутро. Она не желала покидать это тело.

  "Надо что-то делать..." – бегло подумал Переписчик.

Конечно надо! Тебя сейчас убьют!

  "Опять ты меня отвлекаешь! Пошла отсюда!"

Нет уж, с меня хватит. Ты слишком часто пренебрегал мной! Я не позволю какому-то слабоумному лишить меня такой удобной оболочки!

  "Нет ничего более подлого, чем обман. Ты обманул меня, Ольхе. А я считал тебя соратником. Я ненавижу обман. И я ненавижу тебя".

  Сарпий не выдержал. Очередное нападение. Снова предательство. В который раз человек попрекает честью ради собственной выгоды?.. Почувствовав слабину, ша-эна пробралась в самое нутро Переписчика и завладела им.

      -...Быть тебе мертвее мертвых...

  "

Значит, магия слова?

" – напомнил себе Сарпий.

      -...Обрекаю я...

  -

Умри.

  Закончить заклинание Ольхе не успел. Он рухнул на землю. Кожа побледнела, точно Переписчика обескровили днем ранее. Глаза покрылись бельмами, волосы выпали целыми клочьями, нос обвис и стал казаться еще больше.

  – Зато по-честному, – Сарпий пожал плечами и пошел к Правым Стражам.