Текст книги "О завтрашнем дне не беспокойтесь (СИ)"

Автор книги: Николай Симонов

– Сама заработала. Перевела несколько книг с французского языка на русский, и aurobour,– не без гордости ответила она.

– Везет же некоторым мужьям, жены которых умеют вести бизнес. Моя курица со своей зарплатой университетского преподавателя даже велосипед не осилит,– с сожалением подумал Галыгин, а вслух сказал: Поздравляю! Отличная машина!

– Ой, а кто это тебя так побил и поцарапал?– спросила Елена Сергеевна, заметив в свете фар проезжающего мимо автомобиля, свежие царапины на заднем бампере его непрезентабельной "Шкоды".

– Это не ко мне, а к Наине. Ездить совсем не умеет,– раздраженно проворчал Галыгин, поражаясь ее наблюдательности.

До Елены Сергеевны Галыгин своей жене практически не изменял, за исключением редких случаев, когда отдыхал со своими университетскими друзьями в сауне и те приглашали "массажисток" – студенток, подрабатывающих древнейшей профессией. Случайные связи – не любовные романы, а так себе – приятное расслабление без взаимных обязательств. Он знал, что у многих его знакомых есть любовницы, но не представлял себе, как можно одновременно любить двух женщин. Для него это было все равно, что исповедовать сразу две веры, например, христианство и буддизм.

Тот факт, что Елена Сергеевна ушла от своего мужа, не означал, что она выбрала именно его. Вдруг,– думал Галыгин,– у нее есть более достойной кавалер, а он понадобился ей лишь для того, чтобы на время решить проблему с жильем? В любом случае ему следовало разобраться в причинах, побудивших Елену Сергеевну подать на развод, и в том, насколько ее чувства к нему искренни.

Со своей стороны ему от Елены Сергеевны скрывать было нечего. Драгоценную Наину Иннокентьевну он разлюбил давно, и жил с ней по инерции или, как еще говорят, по привычке, с трудом перенося ее вздорный и истеричный характер. В то время, когда они познакомились, а это было в 1986 году, гороскопы и астрологические прогнозы не пользовались такой популярностью, как сейчас. Считалось, что "браки совершаются на небесах", и о том, что люди, родившиеся под определенными знаками зодиака, друг с другом не уживаются, знали немногие. К тому же у них долго не было детей. Для того чтобы их сын Виктор появился на свет, Наине Иннокентьевне потребовалось дорогостоящее лечение в одной из лучших клиник Швейцарии. Рождение сына их ненадолго сблизило и от того сделало их неизбежное расставание особенно болезненным.

Вопреки его сомнениям Елена Сергеевна пошла на откровенный разговор охотно и без каких-либо оговорок, вроде: "я полагаю", "мне кажется", "с одной стороны, а с другой", "вполне возможно" и так далее. Они разговорились "по душам" во время ужина в гостиной, когда Галыгин открыл бутылку "Бордо" урожая 1998 года и разлил по хрустальным бокалам вино насыщенного пурпурного цвета.

– За Аню, чтобы она благополучно доехала до Смоленска,– предложил он первый тост, помня о единственной дочери Елены Сергеевны.

– Спасибо. Не ожидала. Кстати, твоя квартира Анечке очень понравилась. Жаль, что школа у нее в другом районе,– обрадовалась и тут же, кстати, посетовала она.

– Переведем! Рядом с домом отличная школа с углубленным изучением иностранных языков, – уверенно заявил Галыгин, попробовал вино на вкус, и нашел его превосходным.

– Павлов будет против ее перевода. Он хоть ей и не родной отец, но она к нему очень привязана,– сообщила Елена Сергеевна доселе неизвестный Галыгину факт, ибо он полагал, что Аня – их общая дочь.

– Где же ее родной отец?– не мог не задать он очень важный для их обоих вопрос.

– Спился и помер, правда, уже давно: лет десять тому назад,– равнодушно сказала Елена Сергеевна, сделала маленький глоток из своего фужера и тут же перевела разговор на другую тему: Вино превосходное! Excellent! Давно такого не пробовала.

– Скажи честно: почему ты разводишься?– спросил Галыгин, глядя в упор в ее темно-карие глаза.

– Я его боюсь. Если слабый и глупый человек жесток – это противно, но если умный и смелый жесток – это страшно. Он – сумасшедший…,– сказала она, не отводя взгляда.

– Ты это серьезно? Он на учете в ПНД?– спохватился Галыгин, помня о вызове на дуэль.

– Официально Павлов здоров. К счастью для меня и моей дочери, у него был прекрасный лечащий врач из института имени Бурденко. Он за один сеанс выводил его из запоя, депрессии и прочих отклонений. В прошлом году доктора убили какие-то подростки-отморозки – прямо в подъезде его дома,– с сожалением произнесла Елена Сергеевна и, неожиданно, тремя большими глотками осушила свой фужер.

– Врача звали Цибиков Юрий Николаевич?!– осенило Галыгина.

– Совершенно верно. Об этом случае писали в газетах и показывали по телевиденью. Трех несовершеннолетних убийц быстро вычислили, судили и дали каждому по десять лет. Надо бы дать больше, поскольку преступление произошло на почве национальной неприязни,– сказала Елена Сергеевна и прослезилась.

– Почему же Цибиков – мастер восточных единоборств – не смог справится с тремя молокососами?– удивился Галыгин, но вслух, что-то припоминая, спросил иначе: Его забили бейсбольными битами?

– Ему выстрелили в голову из травматического пистолета. Пуля попала прямо в глаз. Битами били уже мертвого,– уточнила Елена Сергеевна и попросила "плеснуть ей что-нибудь покрепче".

Галыгин понял, что Елена Сергеевна очень взволнована, вот-вот расплачется, и предложил рюмку коньяка. Она согласилась, заметив при этом, что "градуса понижать уже не будет". Галыгин принес с кухни бутылку Hennessey и одну рюмку. В отличие от Елены Сергеевны, ему, наоборот, нельзя было "градус повышать", так как завтра с утра надо было садиться за руль. Он уже прочитал SMS-сообщение от Антона Шлыкова о графике работы сотрудников отдела в предпраздничный день и, поскольку его место в очереди вполне его устраивало, послал лаконичное подтверждение: "OK".

– Лена, ты же с покойным Цибиковым, наверняка, общалась. Какой диагноз он ставил твоему мужу?– спросил Галыгин, до краев наполнив 50-грамовую рюмку коньяком высшего качества.

– Органическое раздвоение личности. С утра он нормальный мужик: делает физзарядку, обливается холодной водой, работает за компьютером, выезжает к клиентам, проверяет работу антикварного магазина и салона. По вечерам он впадает в прострацию и бредит наяву. Приступы чаще всего происходят в полнолунье, но случаются и в другие дни, особенно при сильной магнитной буре,– спокойно, без всхлипов, поделилась она своим горем.

Галыгин задумался. Не слишком ли много совпадений между литературным героем Павловым и его реальным прототипом?

Повисла напряженная пауза. Первой нарушила молчание Елена Сергеевна. Она сказала, что хотела бы сходить на кухню и перекурить, а потом, если он не возражает, принять душ и переодеться. Он понял, на что она намекает, и почувствовал сильное возбуждение.

– Переходим в спальную?– спросил он для подтверждения своей догадки.

– За стол вернуться никогда не поздно,– довольная, что он ее правильно понял, сказала Елена Сергеевна и чмокнула губами, изображая поцелуй.

Пока она отсутствовала, Галыгин расправил кровать и переоделся в мужской халат из велюра с шалевым воротником и манжетами из отделочного материала, великолепно сочетающегося с атласным кантом. Сей роскошный предмет мужского гардероба забыл в платяном шкафу прежний арендатор. Вряд ли он хотел сделать Галыгину подарок, иначе бы ему об этом непременно сообщил.

В целях создания интимной обстановки и улучшения сексуального восприятия Галыгин зажег в спальной ароматические свечи. Затем он отправился в ванную комнату и вернулся назад с визжащей (не в знак протеста, а наоборот) Еленой Сергеевной на руках. И когда она умело язычком надела известное резиновое изделие на известное место, он испытал чувство смущения и неловкости.

…Они вернулись в гостиную, примерно, через час и продолжили свой откровенный разговор.

– Лен, а когда ты познакомилась с Павловым?– спросил он, ожидая услышать от Елены Сергеевны возвышенно-романтический рассказ о Патриарших прудах, о любви с первого взгляда и "поцелуе души".

Елена Сергеевна сполна удовлетворила его любопытство, рассказав совсем не украшающую ни ее, ни Павлова, историю о том, что на самом деле произошло в мае 1978 года в спортзале московской средней школы на улице Красина. Она, оказывается, поспорила со своей подругой Ниной Петровой, что отдастся Павлову, который в ту памятную ночь устроился на ночлег не в спортивном зале "за барьером" из дорожных сумок, а на диване в кабинете физрука. Нина Петрова сама была не прочь побаловаться, но у нее, как назло, начались месячные. Перед тем, как завалится спать, Павлов побывал у школьного сторожа Кузьмича и "принял на грудь" стакан водки, иначе бы, наверное, на малолеток не повелся.

– А если бы это получило огласку, или если бы ты забеременела?!– ужаснулся Галыгин, представив себя на месте родителей четырнадцатилетней нимфетки Леночки Водонаевой.

– Первое было возможно, но второе – исключено. Пока Павлов отсутствовал, мы, трое бесенят, заглянули в его attache-case и обнаружили несколько экземпляров "изделия N2". Это придало нам смелости: "Voulez-Vous Coucher Avec Moi",– смеясь над собой и своими подругами, призналась Елена Сергеевна.

– Вторая, понятно, это – Нина Петрова. А кто еще?– хотел знать Галыгин имя третьей любопытной девушки.

– Третьей была Княгиня, то есть Марина Князева,– назвала Елена Сергеевна третью участницу оргии.

– Он, что, и ее тоже?!– ахнул Галыгин.

– Меня он пожалел. Sangdieu, madame! Княгиню же, наклонив кверху попой, отмахал по полной программе. Она давно уже была не девочка, и от оргазма ревела, как белуга,– грустно улыбаясь, сказала Елена Сергеевна, вспоминая, как все это было.

– Из-за вашей глупости его могли засадить на десять лет, не меньше!– возмутился Галыгин.

– Он и отмотал десять лет, но не из-за нас, а за убийство по неосторожности,– сообщила Елена Сергеевна и сразу помрачнела.

– Ты в этом уверена? – засомневался Галыгин, подозревая, что прототип литературного героя, изображенного в сочинении "ЭП-Мастера", мог выпасть из своего времени, например, как немец Курт Райнер, про которого он не так давно прочитал в Интернете.

 
В один из августовских дней 1997 года этот 25-летний парень, весь грязный и исцарапанный, прихрамывая, подошел к входу в термальный парк "Сады Посейдона". Он сказал служащему, что сорвался на мотоцикле под откос и теперь плохо соображает, где находится. Райнера отправили в больницу, и на следующий день он назвал свое имя, фамилию и отель, где остановился. Однако в списке гостей никакого Райнера не обнаружили. Загадочным происшествием занялась полиция. Скоро удалось установить: в 1981 году в этом отеле действительно останавливался немецкий турист по фамилии Райнер, который затем исчез. Тогда расследование пришло к выводу, что он, скорее всего, утонул, купаясь в море. Все долгие 16 лет (!) Курт считался погибшим. Где он находился все это время, так и осталось загадкой. (1)
II
Ненадолго отвлечем читателя от романтического свидания Геннадия Галыгина с обворожительной Еленой Сергеевной и из Строгино переместимся в другой район Москвы – в Хамовники, в скромную однокомнатную квартиру православного священника отца Андрея, пригласившего своего бывшего одноклассника Антона Шлыкова по поводу переустановки операционной системы и "дров" на его домашнем компьютере. Как известно, дело это – ответственное и не сиюминутное.
Для ускорения установочного процесса операционной системы, офисного пакета, драйверов и нескольких полезных рабочих программ Антон Шлыков принес из дома свой ноутбук и применил "заливку". Под этим термином компьютерщики подразумевают образ, снятый с другого компьютера, то есть образец уже установленной операционной системы и софта. Узнав, сколько "заливка" займет времени, отец Андрей пригласил Шлыкова на кухню, чтобы испить чай из самовара, недавно подаренного ему прихожанами по случаю престольного праздника. Самовар был настоящий, то есть медный, полуведерный, тульский,– но, естественно, не с дровяным, а с электрическим подогревом.
Усаживая гостя за стол, отец Андрей посетовал на тесноту пространства кухонного помещения, в котором даже для самовара не хватает места. Говоря об интерьере жилища отца Андрея нельзя не упомянуть о двух десятках икон на окрашенных мелом стенах, старинном сундуке, в котором хозяин хранил свою одежду, большом книжном шкафе из красного дерева с ящичками и стеклянными дверцами, высокой конторке, кресле-кровати и круглом журнальном столике в минималистском стиле.
Из бытовой техники в квартире присутствовали только холодильник и оконный кондиционер. Телевизор и аудиосистемы отец Андрей не держал из принципа, но без персонального компьютера (ноутбука) и Интернета уже не мог обойтись, исполняя наказ Святейшего Патриарха Алексия II: "Истина Христова должна быть распространяема максимально широко. …Интернет предоставляет исключительную возможность в этом отношении, и Церковь не вправе пренебрегать ею, ибо по слову апостола – горе мне, если я не благовествую".
Пока все, что надо, копировалось, распаковывалось и устанавливалось, два бывших одноклассника, а ныне: программист и православный священник, – спокойно пили на кухне душистый травяной чай и обсуждали проблемы компьютерного моделирования литературного творчества.
В обыденной жизни дружеская встреча представителей столь разных профессий практически маловероятна. По этой причине будет уместным напомнить, что отец Андрей и Антон Шлыков родились в Москве в один и тот же год (1962), окончили одну и ту же школу с математическим уклоном, учились в одном классе и в среднем школьном возрасте сидели за одной партой. В то же время никакого запанибратства и дружбы между ними не было. В школе все знали, что Андрюша Эммаусский – сын православного священника, и когда-нибудь тоже станет священником или иеромонахом, поэтому даже отпетые хулиганы обходили его стороной, то есть не задирали и мелочь (деньги) не вымогали.
Учителя чуть ли не с пятого класса относились к Андрюше Эммаусскому, как к взрослому, и не могли не нарадоваться на его примерное поведение и успеваемость. За это они прощали ему все – даже неполиткорректность. Их любимец категорически отказался носить красный пионерский галстук, не участвовал в линейках с выносом пионерского знамени под звуки барабана и горна, не стремился попасть в комсомол, хотя лучше его в классе никто не мог прочитать политинформацию или рассказать о решениях последнего Пленума ЦК КПСС. К великому сожалению ставить его в пример другим школьникам учителя не могли, но золотую медаль для него из ГОРОНО все-таки выбили. В качестве последнего аргумента директор школы привел убийственное сравнение с 17-летним гимназистом Владимиром Ильичем Ульяновым (Лениным), который свою золотую медаль получил, несмотря на то, что его старший брат Александр был приговорен к смертной казни за участие в подготовке покушения на государя-императора.
Во время учебы отца Андрея в духовной семинарии, а Антона Шлыкова – в МГУ имени М.В. Ломоносова, они практически не общались. Затем отец Андрей переехал в Ленинград, где вскоре поступил на учебу в Духовную Академию. В середине 90-х годов, когда отец Андрей вернулся в Москву, они оказались соседями по двору и стали видеться, если не каждый день, то через день.
Антон Шлыков очень живо пересказал отцу Андрею содержание двух последних новелл, сочиненных программой "ЭП-Мастер" за истекшие сутки, и выразил свои опасения насчет невероятного сходства главного литературного персонажа и его реального прототипа. Не забыл он упомянуть про дуэль, на которую реальный Павлов, обиженный изменой жены, вызвал Геннадия Галыгина, и о результатах встречи секундантов враждующих сторон.
Услышав последнюю новость, отец Андрей огорчился и предложил выступить мирным посредником, дабы конфликт не закончился кровопролитием. Шлыков сказал, что дело зашло слишком далеко, и дуэль, по-видимому, состоится.
Слово за слово, и Шлыков поинтересовался у отца Андрея насчет того, что тот думает о реальности существования человеческих клонов – искусственно созданных людей с одинаковой жизненной программой. Дело в том, что он почти удостоверился в правдивости истории "двойников" Павловых, изложенной в сочинении "ЭП-Мастера". Его супруга Елизавета по его просьбе нашла в электронной базе данных вкладчиков Сбербанка СССР подтверждение факта существования двух Павловых – однофамильцев и полных тезок, проживавших в конце 70-х годов в Москве: одного на улице Теплый Стан, другого – на Ленинградке. Соответствующие адреса и номера телефонов Шлыков переписал себе в блокнот.
 

– Вы еще туда не звонили?– спросил отец Андрей, и Шлыков заметил, как в его глазах вспыхнул озорной огонек, смысл которого он понял сразу: "Если положительный ответ на какой-то вопрос можно быстро проверить, то правда ли, что ответ на этот вопрос можно быстро найти?"

– Не смог выкроить время,– ответил Шлыков, тонко намекая на один из вариантов решения задачи тысячелетия о равенстве классов сложности P и NP, которую они оба во времена своей юности пытались решить параллельно с доказательством гипотезы Пуанкаре.

– А, давайте попробуем?– предложил отец Андрей и показал на телефонный аппарат с кнопочным номеронабирателем, место которому в его квартире нашлось на старом холодильнике марки "ЗИС" рядом с деревянной хлебницей.

– А, что спросить-то?– растерялся Антон Шлыков, чувствуя себя не готовым к такому испытанию (эксперименту).

– А, спросите Дмитрия Васильевича Павлова, представившись, ну, например, его однокурсником или одноклассником,– подсказал отец Андрей вполне благовидный предлог.

Шлыков встал из-за стола и неуверенно подошел к телефонному аппарату. Отец Андрей ободряюще кивнул головой и сказал:

– С Богом!

Найдя в записной книжке нужную страницу, Шлыков набрал номер домашнего телефона гражданина Павлова Дмитрия Васильевича, проживавшего на улице Теплый Стан. Ему очень скоро ответил молодой человек, который сказал, что отец три года тому назад сменил место жительства. Узнав о том, что им интересуется его "бывший однокурсник", молодой человек сообщил, что он – его сын, и тут же назвал новый номер домашнего телефона Дмитрия Васильевича.

– Вас, как и отца, зовут Дмитрием? Я ничего не перепутал?– поинтересовался Шлыков, чувствуя, как у него от волнения задрожал голос.

– Совершенно верно,– ответил молодой человек, и, в свою очередь, спросил, имел ли он честь быть ему представленным.

– Давным-давно. Когда вы были еще совсем маленьким,– соврал Шлыков и в то же время, наверное, сказал правду.

По второму номеру телефона долго никто не отвечал. Шлыков хотел было уже положить трубку, но в самый последний момент ему ответили. Это была женщина; судя по голосу – не старуха, но и не юная барышня. Она сообщила ему о том, что Дмитрий Васильевич Павлов умер десять лет тому назад после тяжелой и продолжительной болезни, и похоронен рядом со своим отцом на Ваганьковском кладбище.

– Вас, простите, зовут Полина Самуиловна?– попытался угадать Шлыков в женщине, с которой он разговаривал, злобную и лицемерную невестку "двойника" главного героя.

В ответ ему почудилось некоторое замешательство, и перед тем, как в трубке раздались короткие гудки, он услышал от своей собеседницы на другом конце провода известие о том, что Полина Самуиловна Гудкова в 1993 г. погибла в автокатастрофе вместе со своим мужем Сергеем Дмитриевичем. Он сразу сообщил об этом отцу Андрею.

– Да, недолго родственники Павлова после того, как упекли его в психушку, попользовались элитным жильем,– заметил священник, и со словами: "Слава тебе, Боже",– перекрестился.

Все совпадало, и это означало, что "ЭП-Мастер" каким-то непостижимым образом разгадал тайну прототипа литературного героя. Кто же он в таком случае: "Посланец ада иль небес"?

Отец Андрей признался, что с чем-либо подобным он никогда не сталкивался. Людей со стертой памятью он полгода назад собственными глазами видел при посещении больницы N5 в подмосковном Чехове, куда его пригласил один высокопоставленный прихожанин, умоляя причастить и соборовать близкого родственника. По словам прихожанина, его племянник по окончанию рабочего дня отправился один, без охраны, на дорогой иномарке из офиса своей фирмы в свой загородный дом и пропал. Спустя десять дней он нашелся на какой-то железнодорожной станции в Липецкой области, босой и в лохмотьях, не помня, как он туда попал и кто он такой. При потерпевшем не было никаких документов, и, только благодаря настойчивости родственников, и вмешательству мэра Москвы Юрия Лужкова милиции удалось его опознать и доставить в Москву.

После проведения обряда соборования отец Андрей в течение часа беседовал с лечащим врачом потерпевшего, который проинформировал его о том, что за последние десять лет рост количества больных с диагнозом "странная амнезия" приобрел характер эпидемии. По словам врача, имевшего ученую степень кандидата медицинских наук, люди прежде никогда не теряли память полностью. Были частичные проявления амнезии после черепно-мозговых травм или сильного стресса. О причинах явления ученый-медик судить не брался, но не исключал вероятность того, что опытные образцы каких-то секретных препаратов, разрабатывавшихся в СССР в центрах военной химии, попали в руки криминальных структур.

– Скажите, а ваши коллеги не пробовали проводить над этими, как вы сказали, "стертыми людьми" обряд экзорцизма, или что-то в этом роде?– по наивности, спросил Шлыков.

– Обряд экзорцизма проводится с одержимыми бесами. Это – крайне рискованный ритуал, но в данном случае он бесполезен. Остается только молиться о здравии больных и просить для них милости Божьей,– коротко объяснил отец Андрей.

После завершения "заливки" Антон Шлыков восстановил на компьютере (ноутбуке) отца Андрея настройки подключения к Интернету и адрес электронной почты, на который, спустя несколько минут, пришла его поздравительная открытка с Новым годом и два, прикрепленных к ней файла – последние новеллы "ЭП-Мастера". Вскоре пришли электронные письма от других адресатов. Синий "экран смерти" на компьютере отца Андрея больше не появлялся. Операционная система работала стабильно.

Отец Андрей поблагодарил своего бывшего одноклассника за оказанную помощь, которую, шутя, сравнил с операцией по переливанию крови, и предложил, если есть возможность, через час-полтора встретиться во дворе (они жили в соседних домах) – погулять по Фрунзенской набережной на сон грядущий и заодно еще раз обсудить сочинение "ЭП-Мастера".

Антон Шлыков с радостью согласился, ибо это означало, что отец Андрей простил его за один неблаговидный поступок, из-за которого они какое-то время перестали друг с другом общаться. Досадное недоразумение случилось в начале осени уходящего года, когда Шлыков по причине недостатка времени завалил работу по созданию одного очень перспективного православного сайта, передав выгодный заказ, который ему устроил отец Андрей, одному недобросовестному контрагенту, который 100% предоплату взял, а дело не сделал.

Когда Шлыков с чувством выполненного долга отправился к своему семейному очагу, отец Андрей на уже исправном компьютере приступил к чтению последних новелл "ЭП-Мастера". Ему хватило полтора часа на то, чтобы ознакомиться с текстом и составить о нем и его авторе определенное мнение.

…На прогулке по ночной Москве Антона Шлыкова и отца Андрея сопровождал двухгодовалый джентльмен породы "московская сторожевая" с белой грудью, белым воротником и черным пятном на левом глазу. За это пятно и задиристый характер пес получил соответствующую кличку – Пират. Дети Шлыкова, а у него их было двое: мальчик и еще один мальчик,– подобрали Пирата двухмесячным щенком где-то на помойке, выходили и приобрели себе верного друга и телохранителя. Набережная была почти безлюдной, поэтому Антон безбоязненно спустил Пирата с поводка, и тот с важным видом приступил к несению "службы": изучал следы прохожих и облаивал встречных собак.

Подмораживало. Небо очистилось от облаков и высветилось миллионами звезд, которых было плохо видно из-за праздничного освещения магистралей и высотных зданий. То здесь, то там взрывались петарды и взлетали фейерверки. Это была еще только пристрелка. Настоящая канонада ожидалась в ночь с 31 декабря на 1 января.

Выводы отца Андрея по поводу последних новелл "ЭП-Мастера" Шлыкова не то, чтобы удивили, а скорее озадачили.

– Я думаю, – сказал священник,– что ваш "электронный писатель" специально тянет с Эпилогом. Он ждет каких-то событий, которые должны произойти с прототипом главного героя в самое ближайшее время, возможно, уже завтра – в последний день уходящего года.

– Вы хотите сказать, что наш "Мастер" научился отделять художественный вымысел от реальности и поэтому отказывается прежде времени сочинять Happy end? – Шлыков хотел знать, правильно ли он понял своего уважаемого собеседника.

– Именно так!– подтвердил отец Андрей.

И тогда Шлыкову ничего не оставалось, как посвятить священника в тайну, о которой, кроме него, знали только Галыгин и Андреев. Он чистосердечно признался, что практически все аналоговые мыслительные процессы программы "ЭП-Мастер" ему и его друзьям-коллегам удалось подобрать из чудом сохранившихся фрагментов методологической базы проекта "Панкрат-II" – уникального аппаратно-программного комплекса, созданного в 1963 году группой советских математиков и лингвистов под руководством академика Холмогорова.

 
Отец Андрей про первый опытный образец "искусственного интеллекта" что-то знал и лишних вопросов задавать не стал. Много разных слухов ходило по поводу кибернетического чуда под названием "Панкрат-II", например, что, в его архитектуре были использованы узлы и накопители информации, добытые с борта НЛО, свалившейся под Кокчетавом.
Между тем, Шлыков пустился в пространные рассуждения о том, как ему и его коллегам пришлось попотеть, переписывая математические формулы "лабиринтной модели мышления", созданной под руководством академика Холмогорова, на язык Assembler, и как их несправедливо критиковали за проявленную инициативу, считая это пустой тратой времени.
 

– Зато теперь мы на коне, а наши начальники из Лаборатории "А" – в дерьме!– дерзко заявил Шлыков в заключение своего семиминутного монолога.

– Это, кстати, пугает меня даже больше, чем страшилки про зомби и клоны,– уловив суть вопроса, сказал отец Андрей, и дословно процитировал слова апостола Павла о человеке греха, который превознесется выше всего, называемого святынею, и вступит в храм Божий, как Бог, выдавая себя за Бога.

– Это об Антихристе?– догадался Шлыков.

– Не надо трактовать прямолинейно. Антихрист, о котором свидетельствует первоапостол, может быть и не конкретный человек, а, например, какой-нибудь "Панкрат– III", который в своем развитии достигнет такого могущества, что возомнит себя Богом. Даже сейчас мы замечаем большое сходство в логике между компьютером и человеческим разумом. Наконец, мы имеем положительные опыты взаимодействия между компьютером и человеком посредством мозговых интерфейсов,– осторожно заметил отец Андрей.

Они дошли до Крымского моста, поплевали в сторону игрушечно-пластилинового Петра I на опереточном кораблике и отправились в обратный путь. Шлыков поинтересовался у священника, как тот собирается встретить Новый год, и получил неожиданный ответ. Отец Андрей сказал, что на какой бы день не приходилось первое января: выходной или будний – верующие встречают Новый год в молитве, помня, что идет Рождественский пост. Вечером 31 декабря во всех храмах служится вечерняя, а утром первого января – божественная литургия и молебен святому мученику Вонифитию.

– С другой стороны,– сказал священник,– у нас есть и члены нашей семьи, члены общества и на работе не нужно себя выставлять белой вороной. Можно принять участие в корпоративном собрании по поводу новолетия, но не нужно веселиться и нарушать пост. И в семье точно так же. Если кто-то празднует Новый год, а кто-то нет, не надо навязывать свои идеи, свою духовную жизнь другому человеку. Каждому человеку дано то, что он может нести. Я, например, всегда своим прихожанам говорю: поздравьте домочадцев с гражданским Новым годом, но не принимайте участия в застольях и праздничном безумии.

Объяснил ему отец Андрей и причину, по которой греко-православная Церковь отказывается переходить на романское летоисчисление. Православные живут по календарю, который остался от Христа, и по которому на Пасху в Великую Субботу сходит Благодатный огонь.

 
III
И опять вернемся в уютную трехкомнатную квартиру Галыгина, доставшуюся ему в наследство от покойных родителей.
 

– Если честно, то я совсем не уверена в том, что Павлов отбывал наказание в колонии строгого режима. Когда я встретилась с ним в Смоленске двенадцать лет спустя, он произвел на меня впечатление настоящего аристократа. Из тюрьмы такими холеными, умными и вежливыми не выходят. Тюрьма ломает людей до основания, а я от него, сколько лет с ним прожила, даже мата ни разу не услышала,– сделала Елена Сергеевна неожиданное признание и одним глотком выпила рюмку коньяка.

– А что он делал в твоем родном городе в 1990-м году?– не удержался Галыгин от очередного "жгучего" вопроса.

– Он прибыл в Смоленск за своей подругой-сверстницей Галиной Павловной, у которой от него был 12-летний сын. Мальчик и впрямь очень похож на отца. Теперь он взрослый и вполне самостоятельный мужчина, учится в заочной аспирантуре МВТУ имени Баумана и работает в иностранной фирме, женат и воспитывает двух детей. С третьего курса он живет отдельно от нас в квартире, которую мы ему подарили,– сообщила Елена Сергеевна интересные сведения о своем пасынке Дим Димыче, которого Галыгин видел несколько раз, правда, мельком, когда тот приезжал к соседям Павловым в гости.

– Галина Павловна Стручкова жива, или как?– интерес Галыгина к судьбе прототипа литературного героя подошел к закономерной черте.

– Только не Стручкова, а Струкова,– поправила его Елена Сергеевна и рассказала печальную историю о том, как в марте 1992 года официальную жену Дмитрия Васильевича убила током стиральная машина, когда она выгружала белье. Там что-то еще случилось, и было много воды, а машину из розетки она не выключила. Павлов в это время дома отсутствовал, отправившись с Дим Димычем на подледную рыбалку. Галину Павловну обнаружила соседка по коммунальной квартире и вызвала скорую помощь, но врачи, к сожалению, были бессильны чем-либо помочь.

– Теперь мне все понятно. Павлов овдовел и сделал тебе предложение руки и сердца,– задумчиво произнес Галыгин, узнав, наконец, прелюдию ее второго брака.