Текст книги "О завтрашнем дне не беспокойтесь (СИ)"

Автор книги: Николай Симонов

– Ложись спать. Завтра утром тебя, наверное, вызовет начальство. Как ты будешь делать свой доклад?– пытался урезонить ее Павлов.

– Я сама себе начальник! Что хочу, то и ворочу! А ты, жалкий совратитель Мари де Гиз, помалкивай: я и до твоего мужского достоинства доберусь: отстрелю или откушу!– пригрозила она ему.

Павлов понял, что слова бесполезны, расстегнул кобуру, достал табельный лучевой пистолет и приставил его к своему виску.

Эмм Ми Фиш решила, что он не шутит, упала перед ним на колени и жалобно попросила:

– Не надо! Не уходи от меня! Я верю в тебя, и люблю!

Павлов запихнул пистолет в кобуру, поднял Эмм Ми Фиш на ноги и властным жестом показал на кровать. Товарищ подполковник радостно закивала головой, а потом, неожиданно, заявила, что прежде хотела бы сделать пи-пи. Павлов вызвал денщика, который в этот момент подсматривал за ними через замочную скважину, и попросил помочь товарищу старшему офицеру. После того, как они вдвоем раздели и уложили Эмм Ми Фиш в кровать, и отпили по хорошему глотку из ее фляжки, между ними состоялся следующий разговор:

– И так почти каждый вечер. Вы, товарищ, ординарец, с ней рядом не ложитесь:– обязательно заблюет.

– Что же мне, как собаке, под кровать лезть?

– Вовсе не обязательно. Поспите со мной. У меня, между прочим, клитор вытягивается почти на пять сантиметров.

– А у меня на 25-ть.

– Не верю! Врешь!

– Смотри!

– Аааа!!!! Демоны пришли!!!

Короче говоря, пришлось Павлову вытаскивать денщика из-под ванны, под которой она застряла, а затем пинками под зад загонять в приемную офиса, где на столах, креслах и стульях расположились на ночь подчиненные Эмм Ми Фиш. Допив из фляжки остатки спирта и запив их минерализованной водой, налитой в изящную хрустальную амфору, Павлов разделся и завалился спать в отвоеванное им пространство между стеной, пахнущей касторкой, и Эмм Ми Фиш. Так завершался первый день его пребывания на действительной военной службе.

Вопреки предостережению денщика, Эмм Ми Фиш не только его не заблевала, а, проснувшись прежде своего денщика, сама приготовила плотный завтрак: овсяную кашу, яичницу с беконом и тосты с джемом. Наблюдая за тем, как он ест, она потешалась по поводу того, как он в один присест опорожнил содержимое хрустальной амфоры.

– Три литра целебной воды! Как они в тебя влезли?! Я по столовой ложке ее принимала, чтобы в сорок лет без пластических операций выглядеть на двадцать пять, а ты, негодяй, взял все и выпил! – не то радовалась, не то возмущалась она.

– Ты бы на амфоре знак какой-нибудь нарисовала или лейбл повесила,– оправдывался Павлов.

– Ладно, не принимай близко к сердцу. Амфора – не моя. Просто досталась от прежнего постояльца. Но источник – точно кастильский. О том свидетельствует голограмма, отпечатавшаяся у тебя на подбородке.

Павлов подошел к зеркалу, и увидел отсвечивающий сине-зеленым цветом знак очень солидной фирмы, торгующей прохладительными напитками.

– Все это ерунда. Где Мари де Гиз?– потребовал он.

– Гораздо ближе, чем ты думаешь. Конкретно, она – за стеной, к которой придвинута кровать, – сказала Эмм Ми Фиш и на глазах у нее появились слезы.

Павлов догадался, что произошла какая-то трагедия, и дальнейший рассказ Эмм Ми Фиш это подтвердил. В следственном изоляторе военной прокуратуры Мари де Гиз продержали около шести часов, а затем отпустили под подписку о невыезде. Назад домой она не поехала, а на попутной снегоуборочной машине отправилась в сторону военного аэродрома Тол Матч. Каким-то образом ей удалось проникнуть на тщательно охраняемую территорию и договориться с военными летчиками о том, чтобы они доставили ее в Иркутск.

Она приняла такое решение, по-видимому, из-за того, что все ее попытки связаться с Эмм Ми Фиш оказались тщетными. Цензура, не имея на этот счет никаких указаний, отклоняла и блокировала все ее вызовы. Неподалеку от Иркутска борт, на котором она летела, разбился. Причины аварии – не установлены. Мари де Гиз чудом осталась жива, получив множественные переломы, сотрясение мозга и обморожение. Знакомые врачи из иркутского военного госпиталя связались с Эмм Ми Фиш, и она договорилась с ними о том, чтобы Мари де Гиз в специально оборудованной карете скорой помощи доставили на Красные Камни и поместили в лазарет воинской части N64424. В Иркутске Мари де Гиз сделали несколько операций и погрузили в лечебный искусственный сон, из которого она должна была выйти через неделю. Тогда, по словам Эмм Ми Фиш, наступит какая-то определенность.

После завтрака Эмм Ми Фиш отправилась на планерку, предупредив его, что вернется не раньше, через три часа. За это время она велела ему изучить специально подобранный ею и закачанный на его новый карманный персональный компьютер материал о жизни, быте и культуре североамериканских индейцев. Зачем ему надо это знать, она не сказала, а спросить он постеснялся, и сразу после ее ухода углубился в чтение. Его пытался в процессе смены постельного белья отвлечь денщик демонстрацией своей голой груди, но Павлов показал дамочке кулак, после чего она к нему уже не приставала. Несколько раз он подходил к стене, за которой, по словам Эмм Ми Фиш, находилась Мари де Гиз и, прижавшись к ее холодной поверхности ухом, пытался уловить хоть какой-нибудь звук или шорох.

Вернувшись с планерки, Эмм Ми Фиш провела Павлова в соседнее помещение. Это был специально оборудованный бокс лазарета воинской части N64424. Он увидел Мари де Гиз, лежащую на больничной кровати и подключенную к аппарату искусственного дыхания. Возле больной находилась сиделка, внешний облик которой вызвал у него крайнее изумление. Во-первых, у нее на голове был парик – длинные иссиня черные волосы, заплетенные в косу. Во-вторых, цвет кожи на ее лице был бронзовый, глаза – карие и слегка раскосые. В-третьих, когда она, поднявшись со своего кресла, заговорила, ему почудился легкий английский акцент.

– Как наши дела, Вена Саймон?– обратилась к сиделке Эмм Ми Фиш.

– Температура и давление в норме. Полчаса тому назад я ее покормила,– доложила сиделка и с интересом посмотрела на Павлова.

– Знакомься, это – Дима, о котором я тебе уже говорила,– представила Эмм Ми Фиш Павлова.

– Это и есть тот мужчина, который будет меня сопровождать?– спросила ее сиделка, покраснела и скромно потупила глаза.

– У тебя еще будет время с ним познакомиться и поговорить. Впереди у вас целая ночь, а утром, на рассвете – в путь! – сказала Эмм Ми Фиш, и Павлов понял, что завтра он, наверное, куда-то поедет.

 
Когда они вышли из бокса, Павлов не выдержал и спросил:
 

– Откуда такое чудо? Я имею в виду Вену Саймон.

Эмм Ми Фиш сказала, что ответит на его вопрос, когда они вернутся в офис и выпьют по чашечке кофе. И вот, что он от нее после этого услышал:

– Ты абсолютно прав. Венона – действительно чудо. Она – почти твоя современница, 1990-го года рождения, гражданка Канады из племени оджибве. Когда ей исполнилось 12 лет, какой-то недобросовестный врач, а, точнее говоря, негодяй, объявил ее родителям о том, что она неизлечимо больна, хотя она была абсолютно здорова. Ее забрали и увезли в США и поместили в какую-то частную клинику, где, видимо, хотели разобрать на органы, а потом передумали и заморозили. Технология размораживания людей, которые решились на это в надежде воскрешения и излечения от болезней, считавшихся в их время неизлечимыми, до сих пор далека от совершенства. Большинство экспериментов такого рода закончились неудачей, но Вене Саймон повезло, так как ее мозг был законсервирован настолько удачно, что мы, врачи, до сих пор удивляемся: как удалось добиться столь впечатляющего результата при столь примитивном уровне развития науки и техники? Семь лет тому назад нашим американским коллегам удалось вернуть ей жизнь. Она получила хорошее образование в элитном военно-медицинском училище. В самом начале военных действий она оказалась в моем подчинении.

Павлов очень хотел знать, какие у него будут обязанности, распорядок дня и прочее. Но больше всего его волновала обстановка на фронте и перспективы победы над противником, образ которого не только ему, но и абсолютному большинству жителей Земли был совершенно не понятен. Он изложил свои мысли по этому поводу в одном вопросительном предложении:

– Объясни, с кем мы на самом деле воюем, и чем это закончится?

Эмм Ми Фиш помрачнела и приказала следовать за ней. По узкому, тускло освещенному, коридору с рядами глухих металлических дверей по обе стороны, они дошли до скоростного лифта, спустились вниз и очутились под сводами ярко освещенной соляной пещеры. Эмм Ми Фиш объяснила ему, что это – особая зона научно-лабораторного комплекса, находящаяся на глубине 200 метров от поверхности земли.

На контрольно-пропускном пункте у них проверили документы и предложили переодеться в медицинские костюмы. Переодевшись, они спустились вниз по мраморной лестнице и вошли в просторное помещение с прозрачными стенами, за которыми, слева и справа, находились оранжереи. На самом деле это были вольеры для содержания представителей животного мира из семейства приматов.

– В этом зале содержатся шимпанзе, мартышки, гориллы и макаки – наши ближайшие биологические сородичи. Разумеется, раздельно,– объяснила ему Эмм Ми Фиш.

– Где же они?– удивился Павлов.

Эмм Ми Фиш предложила ему приглядеться внимательнее, и он заметил, как за прозрачной стеной прямо напротив него зашевелился куст, и показалась волосатая физиономия. Немного погодя обезьяна предстала перед ними во всей красе. Это был самец макаки. Павлов помахал ему рукой. В ответ самец оскалил рот,– наверное, даже что-то крикнул, но звука его голоса Павлов не мог услышать, так как прозрачные стены вольера не пропускали звука.

В следующем зале Павлов испытал настоящий шок. За прозрачными стенами вольера содержались реликтовые гоминиды, то есть люди, которые, как и он, относились к виду homo sapience. Только, вот, увы, они настолько деградировали умственно, что уже мало чем отличались от приматов. Людей было человек двадцать: мужчины, женщины, подростки и дети, все – голые и покрытые рыжеватой шерстью. Женщины с грудными детьми, молча, сидели в кружке. Подростки резвились, догоняя друг друга. Мужчины с сосредоточенным видом разгуливали по вольеру и стучали палками по деревьям.

– Что они делают? – изумился Павлов.

– Добывают еду. Деревья в зимнем вольере, сам понимаешь, искусственные, но на них установлены специальные датчики, которые реагируют на стук, и передают команду роботу-кормораздатчику. В результате на того, кто стучит, сверху, из специального люка иногда падает какая-нибудь пища: яблоко, банан, апельсин, булка хлеба,– объяснила Эмм Ми Фиш странное поведение мужчин.

– Это же издевательство!– возмутился Павлов.

– Ничуть,– возразила ему Эмм Ми Фиш и, с сожалением, констатировала: Если мужчин не занять, хотя бы таким, бессмысленным, трудом, они друг другу глотку перегрызут. А так они – полезные члены стаи.

– А самки, наверное, отдают предпочтение тому самцу, кто принесет больше пищи,– догадался Павлов.

– Совершенно верно,– ответила Эмм Ми Фиш и рассмеялась.

– Как же люди дошли до такого состояния?– не переставал удивляться Павлов.

 
Эмм Ми Фиш дала лаконичный и исчерпывающий ответ:
 

– Неблагоприятная среда обитания, гомосексуализм, неумеренное употребление алкоголя, наркотики, электронные симуляторы, геномодифицированные продукты, СПИД и т.д. привели к тому, что при передаче наследственности по признакам мужского пола стало накапливаться все больше и больше генетических сбоев. Мужчин, способных произвести здоровое потомство, становилось все меньше и меньше. Род людской оказался перед угрозой вымирания. И тогда эволюция человека без вмешательства извне, естественно, пошла по пути передачи наследственности от женщины к женщине, и сформировался новый биологический вид – homo androgynous.

– Я имел в виду совсем другое: это настоящие люди или клоны?– настаивал он на истине.

– Да, это – клоны. Подлинных представителей вида homo sapiens, вроде тебя и Вены Саймон на земле – считанные единицы. Среди них – несколько монахов-отшельников мужского пола, еще недавно проживавших в Гималаях. Мы в их дела не вмешивались, уединения не нарушали, но по последним данным все они погибли,– сообщила Эмм Ми Фиш неприятную для Павлова информацию.

В третьем зале в просторных вольерах содержались гоминиды, которых Эмм Ми Фиш называла ароматиками. По сравнению с обитателями предыдущих вольеров, они, на первый взгляд, вели себя более разумно. Об этом можно было судить хотя бы по тому, что они, встав друг другу в затылок и взявшись за пояс партнера, стоящего впереди, скакали вперед-назад, как будто танцевали Летку-енку. У Эмм Ми Фиш на этот счет было другое мнение, и Павлов, приглядевшись, понял, что она права.

– Homo aromatic – уникальный биологический вид. Посуди сам: спереди они мужчины, а сзади женщины, и у них на две пары хромосом больше, чем у людей,– прокомментировала значение их "танца" Эмм Ми Фиш.

– Это и есть пришельцы?!– Павлов был совсем обескуражен.

– Нет. Настоящие пришельцы содержатся в другом помещении, а это – клоны гуманоидов, с которыми мы воевали во время первой звездной войны,– уточнила Эмм Ми Фиш и, перейдя на шепот, добавила: За последние десять лет на земле зафиксировано более двадцати случаев рождения детей с признаками данного биологического вида, и это значит, что homo aromatic нашли какой-то очень изощренный способ миграции на нашу планету. Все уродливые младенцы умерщвлены.

Перед входом в четвертый зал стояли вооруженные охранники. Сам вход перегораживала металлическая решетка. У них еще раз проверили документы, и только после этого позволили пройти внутрь. И здесь Павлову снова пришлось испытать шок. Он ожидал увидеть страшил: каких-нибудь рептилий или насекомоподобных существ,– а увидел стройных и красивых белокожих и светловолосых людей. Их было шестеро: четверо мужчин и две женщины, под два метра роста, – экипаж захваченного на орбите Земли космического летательного аппарата. Все они были "зашиты" в полосатые (черно-желтые) тюремные балахоны из сверхпрочной ткани, а на их руках и ногах блестели специальные электронные браслеты, сковывающие и ограничивающие их движения. Заметив приближение землян, пришельцы сели на искусственное покрытие и демонстративно повернулись к ним спиной.

 
Эмм Ми Фиш достала пульт, нажала на кнопку и громко сказала:
 

– Сенусерт, подойди к микрофонному блоку, мне надо с тобой поговорить!

Плечи у одного из пришельцев вздрогнули. Он поднялся на ноги, приблизился к Эмм Ми Фиш, и встал напротив нее по другую сторону прозрачной стены. По всем признакам пришелец был женщиной, причем, очень красивой. Павлов обратил внимание на ее волнистые, спускающиеся до плеч, светло-русые волосы, лилейно-бледное лицо и чудесные зеленые глаза.

– Это их командор. Кроме лидерских качеств, в которых ты сам скоро убедишься, она знает наш язык и может на нем объясняться,– тихо прокомментировала Эмм Ми Фиш,

– Здравствуй, Эмми! Ты сегодня не одна и привела с собой того, кого я на Земле уже не чаяла увидеть,– сказал пришелец ласкающим слух бархатным голосом.

– Ты очень проницательна, Сенни. Это и в самом деле мужчина, который хочет знать, кто вы такие и почему прибыли в нашу звездную систему с недружественным визитом,– подала язвительную реплику Эмм Ми Фиш.

В ответ на ее слова женщина-пришелец презрительно усмехнулась и заявила следующее:

– Наша звезда Элиот превратилась в белого карлика, и нам надо где-то жить. Планета, которую вы называете Землей, а мы Геей, нам вполне подходит. Мы открыли ее миллион лет тому назад, когда ваши далекие предки еще прыгали по деревьям. К сожалению, нас опередили колонисты звездной системы Сириуса. Вместе нам не ужиться, так как мы и вы – разные биологические виды. У нас, например, 44 хромосомы, как у дельфинов, и эти разумные морские млекопитающие нам более приятны, чем вы,– высокомерно заявила Сенусерт и обратила на Павлова столь пронзительный взгляд, что его словно током ударило.

– Вы прибыли к поясу астероидов на пяти кометах, покрытых поглощающим свет материалом. Для преодоления расстояния между звездами вы использовали невероятно мощные преобразователи энергии. Об этом знают уже все земляне. Вы имели достаточный запас воды и кислорода, чтобы подыскать себе иное небо и иную землю,– возразил Павлов.

 
Услышав его голос, Сенусерт вздрогнула и растерянно произнесла:
 

– Этого не может быть!

– Чего не может быть?– удивилась Эмм Ми Фиш.

– Пустяки! Просто я распознала голос прекрасного юноши, с которым я встречалась в прежней жизни и успела горячо полюбить,– призналась Сенусерт, отринув прежнее высокомерие.

– Вы надеетесь нас победить?– усмехнулась Эмм Ми Фиш.

– В нынешней войне, судя по всему, победителей не будет, а вот в будущей, которая будет вестись не с помощью термоядерного и плазменного оружия, а естественным биологическим путем, посмотрим!– заявила Сенусерт, хотя уже как-то не очень уверенно.

– Что ж, посмотрим,– согласилась с ней Эмм Ми Фиш и отключила микрофон.

 
VIII
.
Когда человечество начало свою космическую эпопею, оно должно было смириться с тем, что путешествия между звездными системами будут измеряться сотнями лет. Изначально ученые предполагали использование для дальних полетов анабиоза – глубокого сна с сохранением тела в условиях низких температур, но лишь в конце третьего тысячелетия исследования в этой области дали практически применимые результаты.
Для предотвращения разрыва тканей во время охлаждения ученые научились применять специальные вещества – криопротекторы, которые связывали воду в организме и не давали ей расширяться при замерзании.Ученыеразработали лекарственные препараты-антиоксиданты (противоокислители), предотвращающие процесс старения клеток на молекулярном уровне. При этом следует отметить, что применение антиоксидантов просто в целях продления жизни действующим законодательством было строго ограничено, чтобы не усугублять проблему перенаселения и не препятствовать естественному процессу смены поколений.
Для Центральной генетической лаборатории на Красных Камнях исследования в области обеспечения жизнедеятельности покорителей космоса не являлись приоритетными, но и там существовал отдел космической медицины. Ученые отдела разработали уникальную технологию погружения человека в состояние анабиоза посредством комфортного для человеческого организма сочетания газовой среды, давления и температуры. Опытный образец космической барокамеры прошел технические и клинические, испытания, и получил лестные отзывы ведущих специалистов Всемирного космического агентства. Большим достоинством опытного образца была признана его низкое энергопотребление и стоимость изготовления.
О последних достижениях космической медицины Павлов узнал от Цинь Ши Хуан, встреча с которой состоялась вскоре после обеда и проходила в рабочем кабинете Эмм Ми Фиш. Главврач Центральной клинической больницы специально выкроила время, чтобы прилететь на Красные Камни и сделать ему предложение, от которого он не мог отказаться.
В самом начале беседы Цинь Ши Хуан совершенно откровенно рассказала ему о том, что, согласно научным прогнозам, в течение тысячи лет, а может и раньше, нынешняя человеческая цивилизация может прекратить свое существование. Экологическая катастрофа, по ее словам, уже стала непреложным фактом. Вслед за ней, независимо от исхода второй звездной войны, разразится жуткая гуманитарная катастрофа: из-за нехватки чистой воды, электроэнергии, продовольствия и медикаментов миллиарды людей погибнут от голода, холода и лучевой болезни. Но это только начало. В довершение всех бед весьма вероятна геологическая катастрофа, которая будет сопровождаться извержениями тысяч вулканов, мощными землетрясениями и значительными подвижками земной коры.
Затем Цинь Ши Хуан ознакомила его с последним секретным приказом Министерства по чрезвычайным ситуациям. В документе отдельным пунктом всем научным центрам, работающим в области космической медицины, было указано в предельно сжатые сроки подготовить добровольцев для погружения в состояние анабиоза и принять меры по обеспечению максимально продолжительного срока их пребывания в специальных капсулах.
 

– Что от меня требуется?– спросил он, догадываясь о том, что ему, возможно, предстоит совершить еще одно путешествие во времени.

– Мы хотим, чтобы ты согласился законсервироваться на пару с Веной Саймон на неопределенный срок в космической барокамере, которую мы установим на борту глубоководного батискафа "Фантом", а затем погрузим в озеро Байкал на глубину, порядка полторы тысячи метров,– ответила за нее Эмм Ми Фиш.

– Почему я и Саймон?– хотел спросить он, но понял, что вопрос этот, наверное, уже давно решен, и вместо этого поинтересовался: Какова вероятность того, что батискаф раньше положенного срока не продырявится, а барокамера не выйдет из строя?

– Гораздо меньше, чем то, что на нас через час свалится планирующая термоядерная бомба,– в стиле армейского "черного юмора" обнадежила его Эмм Ми Фиш.

– В таком случае я согласен!– объявил Павлов и попросил предоставить ему техническую информацию относительно батискафа "Фантом" и барокамеры, в которой он и Вена Саймон будут находиться в состоянии анабиоза.

– О! Слышу голос не мальчика, но мужа! – рассмеялась Цинь Ши Хуан и попросила Эмм Ми Фиш пригласить в кабинет Акино Ито – главного конструктора "Фантома". Заслуженный инженер-конструктор прибыла на Красные Камни неделю тому назад и лично руководила подготовкой "Фантома" к его, возможно, последнему подводному плаванию.

Акино Ито долго ждать не пришлось, так как она уже находилась в приемной. Свой доклад она сопровождала демонстрацией наглядного пособия. С помощью неизвестного Павлову портативного электронного устройства она воспроизвела голограмму батискафа "Фантом" в половину его натуральной величины и подробно объяснила, где что находится и как работает.

Из ее объяснений Павлов понял, что батискаф, по сути, является мини-подлодкой. Его корпус изготовлен из сверхпрочного и не подверженного коррозии композитного материала, его энергосистема очень надежна и состоит из дополняющих друг друга элементов.

После того, как Акино Ито ответила на все вопросы, Эмм Ми Фиш предложила посмотреть, как в ремонтном цехе Центральной генетической лаборатории проходит установка и испытание космической барокамеры. Из этого следовало, что "Фантом" на Красные Камни уже доставлен, и идут последние работы по приведению его в рабочее состояние в соответствии целями предстоящего погружения. Никуда из кабинета им выходить не пришлось. Эмм Ми Фиш с помощью пульта включила висящий на стене плазменный электровизор с овальным экраном и вызвала Хоа Шу Вэй – главного конструктора барокамеры. На ее вопрос о том, укладывается ли бригада монтажников в установленные сроки, Хоа Шу Вэй ответила, что пока все идет по графику и, примерно, через 12 часов товарищи аква-астронавты могут занять свои места.

 
Завершив сеанс связи, Эмм Ми Фиш обратилась к Павлову:
 

– Ты, наверное, хочешь знать, кто и когда отдаст приказ о твоем и Вены Саймон выходе из анабиоза и последующем всплытии на поверхность?

– Разумеется!– удивился он такой постановке вопроса.

– К сожалению, никто этого не знает, и знать не может. На батискафе установлены датчики и приборы, которые в автоматическом режиме будут передавать на центральный бортовой компьютер данные о состоянии экосистемы Байкала. И до тех пор, пока эти данные не будут свидетельствовать о том, что экосистема полностью восстановлена и пригодна для жизни, вы будете пребывать во сне,– озадачила его Эмм Ми Фиш.

В это время в кабинет вошла секретарь-адъютант и доложила о прибытии Вены Саймон. Эмм Ми Фиш велела ее пропустить, и Павлов во второй раз увидел ту, с которой ему предстояло отправиться в полную неизвестность. Последняя представительница племени оджибве выглядела взволнованной. Поздоровавшись с Павловым за руку, она заглянула ему в глаза, словно надеясь получить, хотя бы немой, ответ на самый важный для нее вопрос:

– Я тебе, хотя бы, нравлюсь?

– Конечно!– молча, едва заметным кивком головы, утвердительно ответил он.

Вена Саймон принесла на утверждение Эмм Ми Фиш список предметов первой необходимости – в дополнение к тем предметам и вещам, которые уже были загружены в хозяйственный отсек батискафа. Эмм Ми Фиш показала список Павлову, и он невольно улыбнулся, увидев в перечне детскую одежду и обувь, памперсы, электронные игрушки и школьные учебники на бумажных носителях. Список, разумеется, был утвержден без возражений.

Эмм Ми Фиш предложила присутствующим пройти в офицерскую столовую, где для них должны были накрыть стол и угостить, как в лучшие довоенные времена. Цинь Ши Хуан пожаловалась на лимит времени, но приглашение приняла. Акино Ито согласилась сразу, так как приехала на Красных Камнях на неопределенный срок: как главному конструктору "Фантома" ей предстояло лично проследить за его погружением и работой систем дистанционного управления. Хоа Шу Вэй обещала присоединиться к ним буквально через 15-20 минут.

Шеф-повар офицерской столовой – лауреат многочисленных премий по кулинарному искусству, приготовила разнообразные блюда из морепродуктов довоенного улова. На столе, словно наступил Новый год, стояли хрустальные амфоры с изысканными винами и бутылка настоящего московского шампанского. Павлову по просьбе Эмм Ми Фиш даже пришлось ее открыть, освежив в памяти кое-какие навыки.

Первый тост произнесла Цинь Ши Хуан, отметив, в частности, то, что, по ее мнению, Ди Ва Пав и Вена Саймон появились не случайно, и, если на то воля Божья, то им предстоит стать новым Адамом и новой Евой.

Эмм Ми Фиш в своем тосте призналась, что, познакомившись с Павловым поближе, ей сразу захотелось испытать неистовую любовь и страсть. Она выразила надежду на благополучный исход операции и попросила Вену Саймон относиться к Ди Ва Паву бережно и не угнетать его ранимую психику.

Акино Ито поблагодарила Цинь Ши Хуан за доверие, оказанное его конструкции, и выразила восхищение Веной Саймон, и, в частности, тем, как она быстро освоила управление батискафом. У Павлова, когда он это услышал, гора с плеч свалилась,– ведь он видел "Фантом" только на голограмме.

Когда очередь дошла до Павлова, он решил, что будет лучше, если он выразит свое отношение к происходящему и к людям, собравшимся за столом, стихами. Еще во время своего пребывания в загородном доме Эмм Ми Фиш он, чтобы приободрить Мари де Гиз, перевел и прочитал ей стихотворение "Цицерон" Ф.И. Тютчева:

 
"Блажен, кто посетил сей мир
В его минуты роковые!
Его призвали всеблагие,
Как собеседника на пир.
Он их высоких зрелищ зритель,
Он в их совет допущен был –
И заживо, как небожитель,
Из чаши их бессмертье пил!"
 
 
Последние строки он прочитал, едва сдерживаясь, чтобы не зарыдать.
 

– Сам написал?– спросила его Цинь Ши Хуан, когда смолкли аплодисменты.

– Перевел,– признался Павлов.

– Все равно замечательно, и я желаю тебе и Вене Саймон очутиться в мире, который по отношению к вам будет не таким жестоким, как нынешний,– сказала Цинь Ши Хуан, незаметно вытирая слезы.

В 19.00 местного времени прощальный ужин закончился, и началась подготовка Павлова и Вены Саймон к погружению в анабиоз. Не будем утомлять читателя перечислением всех процедур, которым их в лазарете воинской части N64424 подвергали и которые продолжались всю ночь. С ними работала большая бригада врачей в количестве 12 человек во главе с подполковником Эмм Ми Фиш. Во время коротких 15-минутных перерывов ширму, разделявшую операционные столы, на которых они лежали, убирали, и они могли тихо между собою переговариваться.

 
С каждым перерывом на душе у Павлова становилось все тревожнее.
Под утро ему приснилось, что в операционную зашла инопланетянка Сенусерт, быстро перелистала их электронные медицинские карты и вышла, помахав ему рукой. Павлов рассказал о своем сне Эмм Ми Фиш. Она выразила удивление, потом побледнела и призналась, что ровно в полночь все плененные пришельцы из звездной системы Элиот после изъятия генетического материала по приказу Министра обороны и безопасности были усыплены угарным газом, а тела их кремированы.
На рассвете 23 августа 3797 года Павлова и Вену Саймон в спящем виде доставили на носилках на борт батискафа "Фантом" и поместили в герметичную барокамеру, заполненную воздухом с примесью небольшого количества сернистого водорода. Этот газ, H2S, в небольших дозах подавляет активность ферментов, которые участвуют в переносе электронов в биохимических реакциях, связанных с процессом дыхания. Температура в барокамере постепенно снизилась с +25 градусов по шкале Цельсия до +3 градусов. Примерно через пять часов после этого интенсивность метаболизма в клетках аква-астронавтов упала в десятки раз. Не будет преувеличением сказать, что они впали в состояние подлинного анабиоза, куда более глубокого подавления всех жизненных функций, нежели то, которое наблюдается во время зимней спячки медведей, енотов, барсуков и сусликов.
Прошли еще трое суток, в течение которых Павлов и Вена Саймон находились под наблюдением врачей, тогда как инженеры-механики, электротехники и специалисты-компьютерщики устанавливали резервные системы обеспечения жизнеспособности батискафа и функционирования установленной в нем барокамеры.
Дополнительное оборудование требовало дополнительного пространства. Эмм Ми Фиш приказала разгрузить хозяйственный отсек и оставила на борту батискафа только самые необходимые вещи: медикаменты, сезонную одежду и обувь, комплект огнестрельного оружия с боеприпасами, комплект механических инструментов, комплект школьных учебников на несгораемых носителях, полугодовой запас пищи в тюбиках и комплект электробытовых приборов, работающих от солнечных батарей.
Немного погодя, она приказала собрать и упаковать в герметичные пакетики семена цветов, фруктовых деревьев и корнеплодов, которые собственноручно поместила в один из пеналов так называемого "Аварийного комплекта".
Акино Ито, проникнувшись важностью миссии "Фантома", приказала очистить, заморозить и упаковать в специальные контейнеры воду, которую надлежало загрузить в батискаф в качестве балласта. В случае аварийной или нештатной ситуации,– полагала она,– аква-астронавты имели бы целую тонну чистой природной воды, пригодной к употреблению даже через сто тысяч лет.
Хоа Шу Вэй решила от них не отставать, и вмонтировала в барокамеру нештатный резервный компьютер, который должен был включиться и начать свою работу даже в том случае, если, сверхнадежный, бортовой, вдруг, по каким-то, самым невероятным, причинам прекратит поддерживать среду обитания аква-астронавтов. О том, что на батискафе установлен сервер с запрещенной к использованию операционной системы, она, разумеется, никому не сказала, чтобы не попасть под суд военного трибунала.
26 августа 3797 года на закате солнца тяжелый транспортный вертолет подцепил батискаф "Фантом" и полетел на озеро Байкал, замерзшее впервые за последние восемьсот лет. Эмм Ми Фиш сидела на месте командира. В 150 километрах от острова Ольхон приборы показали наличие подходящей полыньи. Эмм Ми Фиш дала приказ о снижении, по древнему обычаю трижды сплюнула через левое плечо, зажмурила глаза и нажала на кнопку пульта. Батискаф соскользнул с троса, плюхнулся в воду и начал постепенно набирать заданную Эмм Ми Фиш глубину погружения.
 
 
IX
О том, сколько времени Павлов и Вена Саймон пробыли в состоянии анабиоза, невозможно было сказать даже приблизительно. Бортовой компьютер вышел из строя, показав напоследок в строке даты значение бесконечности. Может, его поразил какой-то вирус, или он обрел самосознание и ушел в нирвану?
Резервный компьютер, установленный Хоа Шу Вэй, обнулил дату текущего времени, и за 24 часа до их пробуждения отдал автоматизированной системе управления барокамеры команду начать очистку воздуха, постепенного повышения температуры и давления.
Вена Саймон проснулась первой и, преодолевая тошноту и головную боль, в кромешной тьме, сделала себе обезболивающий и тонизирующий уколы. Затем она включила осветительные приборы и, убедившись в том, что у Павлова прощупывается пульс и восстанавливается дыхание, вставила в ухо микронаушник.
То, что она услышала, не предвещало им ничего хорошего. Резервный компьютер сообщал о том, что по состоянию на 01-го января 01-го года запаса топлива, энергии и воздуха в батискафе осталось ровно на шесть часов.
Их тела были покрыты 5-сантиметровым слоем специального, похожего на шпаклевку, геля, который Вена Саймон тут же принялась соскребать с себя, а затем с Павлова. За этим занятием он ее и застал, выйдя из состояния анабиоза.
 

– Good morning!– сказала она, приветствуя его по-английски, а затем добавила на известном им современном языке, которые ученые-лингвисты называли "лингва фортран": Как ты себя чувствуешь?