Текст книги "Колесо превращений"

Автор книги: Николай Петри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 38 страниц)

Глава 9
ЛАТГЕРН О-ТОГ

– Значит, все-таки к нам… – едва слышно проговорил Милав и положил руку на Поющего. Впрочем, не было видно ни одного воина. Двое слуг сидели спереди и правили дормезом и еще двое стояли во весь рост позади на специальной площадке. Но Милав знал, как обманчива бывает подобная обстановка, и держался начеку.

Слуги резво соскочили с задней площадки, подбежали к лакированному боку экипажа и поставили небольшую скамеечку, которую принесли с собой. Затем распахнули дверцу и замерли в глубоком поклоне. Прошла секунда, вторая, третья…

Дормез качнулся, и из дверцы вышел высокий мужчина. Он застыл на скамеечке, подождал, пока слуги расстелили перед ним узкую дорожку сажени в три длиной, огляделся по сторонам и двинулся прямо к росомонам. Милав смотрел на приближающегося незнакомца и гадал: с какой целью столь знатный вельможа почтил их своим присутствием?

Тот шел уверенной походкой и глядел строго вперед. Милав без труда смог поймать его надменный взор:

«Латтерн О-Тог – чистокровный гхот, потомственный дворянин; согласно генеалогическому древу, представляет побочную ветвь правящей династии гхотских королей. На престол не претендует, будучи и без того абсолютным правителем страны при малолетнем Сыбзыке Четвертом. Умен, расчетлив; с врагами королевства беспощаден. Вдовец, имеет сына и… и еще сына. Искусный интриган и изощренный словоблуд…»

Латтерн О-Тог остановился в трех саженях от Милава и Калькониса, поднявшихся навстречу родовитому гхоту.

– Я – токонг короля гхотов Сыбзыка Четвертого Латтерн О-Тог.

– Я – вольный путешественник Милав из удела Годомысла племени Рос.

– Я – Лионель де Кальконис, странствующий поэт и философ.

Латтерн О-Тог огляделся вокруг, словно искал кого-то.

– А где же ваш третий товарищ? – спросил он. Милав сделал удивленное лицо:

– Третий? Простите, я не понимаю, о чем вы. Мы с моим товарищем путешествуем вдвоем. Чем обязаны такому вниманию?

Латтерн О-Тог подал знак слугам, и они мгновенно принесли откуда-то широкое, удобное кресло. Латтерн О-Тог сел и движением руки пригласил Калькониса и Милава последовать его примеру. Путешественники подчинились. Родовитый гхот некоторое время молчал, потом заговорил. Слова его лились плавно и неторопливо, словно полевой ручеек; под такую речь хорошо дремать, лежа с закрытыми глазами. Но завораживающая плавность была ловушкой – Милав это хорошо понимал; собеседник подвергался гипнозу, его бдительность усыпляется, а когда визави Латтерна впадал в эйфорический ступор, с ним можно было делать все, что захочешь.

– Как уже говорилось, я – токонг короля.

– Простите наше незнание местных знаков отличия, – подал голос сэр Лионель. – Токонг – это титул или должность?

Латтерн О-Тог высокомерно посмотрел на Калькониса и ответил:

– ТОКОНГ – это ТОт, КОторый Не Говорит!

Объяснение мало прояснило положение вельможи в иерархии местной знати. Латтерн О-Тог это понял и добавил:

– Мое положение таково, что мне не нужно даже говорить – меня все понимают с одного взгляда!

– А если кто-то не поймет? – спросил Милав, все еще решавший для себя, что нужно гхоту от росомонов.

– Совершенно невозможно!

Сказано было таким категорическим тоном, что кузнец понял: Латтерн имеет все основания для своего утверждения.

– Хорошо, допустим, – согласился Милав. – Тем более интересно, для чего вы проделали столь долгий путь по ужасной дороге?

Латтерн О-Тог посмотрел на Милава и ответил:

– Сейчас поймете.

– Мы вас слушаем.

Токонг Латтерн огляделся вокруг – не стоит ли кто рядом? – и, слегка понизив голос, заговорил:

– Мне известна цель, с которой вы прибыли в нашу страну.

– Мы и не делали из этого секрета, – сказал Милав, наивно хлопая глазами. – Мы просто путешествуем, изучаем быт и обычаи разных народов.

– А между заучиванием новых слов и распеванием обрядовых песен, Латтерн О-Тог хитро прищурился, – вы – чисто для разнообразия преодолеваете непроходимые перевалы, защищенные глетчерными рогойлами, возвращаете замки их настоящим владельцам, угоняете лодки по бурному морю, громите в пух и прах харчевни? Ну и, конечно, прилежно исследуете все, что касается истории великана Тогтогуна?

Кальконис сделал удивленное лицо, а Милав сложил губы трубочкой.

«О-го-го! – подумал он. – Такими темпами мы скоро у гхотов национальными героями станем – они знают о нас больше, чем мы сами!»

– Ну, если вам известно так много, то откройте нам нашу цель? попросил невинно Милав.

– Уничтожить Аваддона!

Наступила пауза.

«Либо это дьявольская игра самого черного мага, – подумал кузнец, либо у нас появился неожиданный и весьма влиятельный союзник!»

– Допустим, это так, – сказал Милав. – Тогда нам хотелось бы узнать ваш интерес.

– Присутствие Аваддона доставляет нам очень много неудобств. Более того, страна Гхот по вине этого мага превращается в изгоя: с нами не торгуют соседи, от нас бегут люди науки и искусства. Гхоты просто деградируют!

– И что же вы хотите от нас?

– Вы сделаете то, за чем пришли. А мы постараемся вам помочь.

– «Мы»?

– Конечно, я говорю от имени себя и Сыбзыка Четвертого!

– Скажите, Латтерн О-Тог, а почему вы собственными силами не можете избавиться от Аваддона?

– Видите ли… – Токонг Латтерн был явно в затруднительном положении. – Аваддон пользуется у народа определенной популярностью. И открытое выступление против него может привести к междоусобной войне – у мага много сподвижников и по другую сторону Великой Водной Глади. Кроме того, он очень сильный чародей, и любой придворный заговор против него будет быстро им раскрыт – его шпионы давно наводнили всю столицу.

– А как же вы?

– Что я?

– Не опасаетесь, что Аваддону станут известны ваши планы?

– Нет! – Латтерн О-Тог самодовольно улыбнулся. – Я ведь тоже… маг!

– Хорошо, – сказал Милав, – допустим, мы согласимся… Как вы представляете себе наше… э-э-э… сотрудничество?

– Я доставлю вас в одно место…

– Надеюсь, это не тюрьма? – спросил Милав. Латтерн О-Тог оценил шутку росомона.

– Нет, это не тюрьма! Это летний дворец короля – совсем недалеко от нашей столицы. Сейчас там никто не живет, кроме слуг. Сыбзык Четвертый еще очень юн, ему пока рано думать о развлечениях. Там вы пробудете до тех пор, пока я определю место, где скрывается Аваддон.

– Разве вы этого не знаете? – искренне удивился Милав.

– Нет. Вы что же, думаете, вы одни такие герои на голову черного мага покушаться! Были и до вас желающие – и весьма удачливые. Так что от его бывшего Темного Чертога давным-давно одни руины остались. Аваддона нужно искать…

– А какова судьба тех, удачливых?

– Удачливы они были, пока замок Аваддона разрушали в его отсутствие. А потом… одни имена героев и сохранились.

– Нерадужные у нас перспективы, – вздохнул Милав.

– Судя по моим сведениям, вам не стоит жаловаться на удачу!

– Надеюсь, вы не требуете от нас немедленного ответа? – спросил Милав.

– Конечно нет! Вы можете все обдумать и даже… посоветоваться со своим товарищем, который так увлекся нашей беседой, что утратил прозрачность!

Милав быстро оглянулся. Действительно, Ухоня гигантским полупрозрачным ухом лежал за стволом и слушал. Милав укоризненно покачал головой, ухоноид осознал свою оплошность и мгновенно исчез из поля зрения.

– Ваш товарищ очень способный! – сказал Латтерн О-Тог, иронично улыбаясь. – Я смог заметить его только после того, как он стал полупрозрачным. До этого момента я считал, что вас здесь двое. Так что, думаю, у вас есть шансы в борьбе с Аваддоном.

Токонг Латтерн поднялся. Мгновенно появились слуги.

– Я буду там. – Гхот указал рукой на дормез. – Если согласитесь на союз – буду рад оказать вам содействие, если нет – не стану мешать. – И Латтерн О-Тог удалился.

– Вы уверены, что он тот, за кого себя выдает? – спросил Кальконис, когда они остались в одиночестве.

– Он действительно токонг короля Сыбзыка Четвертого Латтерн О-Тог самый влиятельный человек в королевстве! – сказал Милав. – Я в этом абсолютно уверен. Что же касается его предложения – ничего гарантировать нельзя.

– А я думаю, – подал голос проштрафившийся ухоноид, – нам надо соглашаться. Представляете, что нас ждет, если мы станем на каждом углу спрашивать, как пройти в убежище Аваддона?! В лучшем случае, мы будем блуждать здесь целый год, а в худшем… и говорить не о чем…

– Позиция Ухони ясна. А что скажете вы, сэр Лионель?

– Скорее всего, Латтерн искренне желает избавиться от Аваддона – зачем ему такой всесильный соперник в королевстве? Ну а не заговор ли это самого чародея – на этот вопрос мы сможем ответить опять же, только согласившись на предложение Латтерна О-Тога.

– Пожалуй… Меня заинтересовало то, что токонг владеет почти всей информацией о нас. Разумно предположить, что и об Аваддоне – тоже. Было бы глупо не воспользоваться этим.

– Так что решаем? – спросил Ухоня.

– Я за то, чтобы согласиться на помощь токонга Латтерна, – сказал Милав.

– Я тоже, – поддержал Кальконис.

– Ну, а я всеми четырьмя лапами «за»! – подытожил Ухоня.

Латтерн О-Тог воспринял согласие росомонов спокойно и даже с какой-то скукой на лице – словно он нисколько не сомневался в таком исходе дела. Потом они некоторое время ждали, когда прибудет повозка, предусмотрительно захваченная токонгом и предназначенная специально для «далеких гостей». Вместе с ней объявился и вооруженный эскорт знатного вельможи. Милав с тревогой посмотрел на многочисленный отряд охраны. Но Латтерн успокоил его:

– Вы же не думаете, что я передвигаюсь без сопровождения? Солдат я специально оставил за холмом, чтобы вы не истолковали мое предложение о помощи превратно.

Милав был вынужден с этим согласиться. Они заняли места в повозке, отличавшейся от брошенной ими недавно, как сырая землянка от роскошного дворца. Повозка качнулась, и росомоны продолжили свой путь уже совсем в другом качестве.

Глава 10
«РОБИН ГУД»

Столица гхотов – город Тмир оказалась не столь близко, как представлял себе Милав. Потребовалось несколько дней, чтобы добраться до нее. В связи с этим Милава интересовало, как Латтерн О-Тог нашел их: ведь они могли пойти в Тмир совсем другой дорогой. Спрашивать об этом токонга было сейчас не слишком удобно, и Милав отложил этот вопрос на потом.

Их поселили в отдельном крыле огромного дворца, построенного совсем недавно. Латтерн О-Тог сначала предложил им другие помещения – более роскошные. Но Милав попросил чего-нибудь попроще, а главное – поближе к земле.

– Вы по-прежнему мне не доверяете, – сказал токонг, истолковав слова росомона по-своему.

– Вы не должны обижаться, – негромко произнес Милав. – Если бы я доверял всем, кто нам встречался на пути, мы бы никогда не встретились.

– Я не обижаюсь, – ответил Латтерн, – подобное чувство мне неведомо. Любой, кто заставит меня испытать его, проживет ровно до восхода солнца.

– Это касается и нас?

– Я никогда не делаю исключений!

И Латтерн О-Тог ушел. Кальконис заметил:

– Неделю назад он говорил другим тоном.

– Неделю назад он был в открытом поле один и против троих путников, пользующихся весьма дурной славой, а здесь… Здесь другое дело.

* * *

Прошло несколько томительных дней. Милав, Кальконис и Ухоня время проводили либо в отведенных им комнатах, либо в саду, куда вела дверь одной из спален. Милав обратил внимание на то, что он стал очень тревожно спать. Сны перестали радовать его сказочной круговертью; серая муть терзала сознание кузнеца зыбкими и незапоминающимися кошмарами. Кальконис тоже жаловался на плохое самочувствие.

– Уж не отравили ли нас?! – встревожился Ухоня.

– Нет, – поспешил успокоить его Милав. – Я каждый раз проверяю пищу способом, которому меня обучил Нагин-чернокнижник. Отравление исключено. Но то, что местный климат не идет нам на пользу, сомнения не вызывает.

– Предлагаю сделать вылазку на природу, – сказал Ухоня. – Заберемся куда-нибудь подальше в лес, порыбачим…

– Что-то тебя не туда понесло, – оборвал Милав ухо-ноида. – Кстати, ты выполнил мою просьбу?

– Обижаешь, напарник! Докладываю: во дворце больше пятидесяти комнат и около двух дюжин слуг. Воинский гарнизон насчитывает шесть десятков тощих сабель.

– Почему тощих? – не понял Милав

– Потому что они тоньше и уже той, которую сэр Лионель все время прячет под своим плащом.

– Что еще?

– Ничего подозрительного я не нашел. Ни тайных комнат, ни коварных головорезов, прячущихся за шторами и жаждущих порвать нас на мелкие кусочки, здесь нет. Чистая идиллия!

– Идиллия, говоришь, – сказал Милав с легким укором в голосе. – А то, что мы с Кальконисом каждое утро просыпаемся с головной болью и обессиленными? Как с этим быть?

– Прости, напарник, но я сплю… то есть… совсем не сплю… окончательно запутался ухоноид.

– То-то у тебя бока от местных кулинарных изысков уже округляться начали!

– Ты на себя посмотри!

– Друзья, не стоит ли вам приберечь свое раздражение до визита Латтерна, который обещался сегодня быть?

Но токонг не пришел. Росомоны ждали его до позднего вечера – важный гхот не появился. Вместо него уже перед самым сном прибыл гонец и сообщил Милану, что Латтерна О-Тога задерживают «важные государственные дела»; он будет завтра утром.

– Что ж, один день роли не сыграет, – сказал Милав. – Подождем до утра…

Ночевать они решили все вместе в одной комнате, где строители еще не успели закончить внутреннюю отделку. В случае возможных неприятностей здесь было чем встретить незваных гостей – начиная от плит родосского мрамора и кончая крепким сандаловым деревом.

…Милав долго ворочался на своей постели, пытаясь отогнать осточертевшую тревожную муть, которая являлась ему каждый раз, стоило только смежить усталые веки.

Так и не сумев заснуть, он решил освежить тяжелую голову ночным воздухом сада. Он уже собирался встать, когда со стороны окна послышался шорох. Охрана дворца так близко к стенам не подходила. И садовник едва ли станет подстригать цветы в ночной темноте!

Милав торопливо оделся и направился к Ухоне, чтобы разбудить его. В этот миг шорох за окном усилился, а вслед за этим раздался звон разбитого стекла, и в комнату влетело что-то темное. Где-то недалеко раздались крики стражи, замелькали факелы. В ту же секунду рядом с Милавом возник Ухоня и бросился на тело с глухим рычанием. Проснувшийся Кальконис запалил жировой светильник. При его достаточно ярком свете все смогли рассмотреть картину случившегося: недалеко от окна лежал кто-то в черном одеянии, туго обтягивающем его тело. Он лежал лицом вниз, не подавая признаков жизни. Ухоня, которому для охоты свет не требовался, стоял рядом, массивными лапами не давая неизвестному пошевелиться. Впрочем, эта предосторожность оказалась излишней – в спине незнакомца в черном торчала стрела. Милав узнал ее.

– Наш доброжелатель не дремлет? – спросил Кальконис, осмотрев оперение.

– Похоже, – отозвался Милав.

В комнату ворвалась стража. Без лишних слов они сгребли тело, извинились за причиненное дорогим гостям беспокойство и стремительно удалились, прислав молчаливого слугу, убравшего осколки витража и остатки разбитого окна. Когда и он оставил росомонов одних, Ухоня недовольно пробурчал:

– Мы сидим здесь уже целую вечность. А добились только того, что петля вокруг нас начала понемногу затягиваться. Не знаю как вы, а я поговорю завтра с этим надменным гхотом. Ух, как я поговорю!

Ночное происшествие взбудоражило Милава до такой степени, что заснуть он смог только перед самым рассветом. Да и слово «сон» едва ли подходило тому пограничному состоянию сознания, в котором он пребывал. Сквозь рваное, тревожное забытье он чувствовал, что буквально задыхается. Проснувшись, он понял, что сон о собственной смерти – это не кошмар: все тело кузнеца было покрыто мельчайшими ворсинками, при ближайшем рассмотрении оказавшимися остатками магической паутины! Волокна были настолько тонкими, что Милав, с его незаурядными способностями к видению тонкой структуры мира, с трудом различал их. Крепость волокон была потрясающей – кузнец, как ни старался, порвать их не смог, они сами, едва наступил рассвет, истаяли, не оставив и следа. И если бы Милав не видел их собственными глазами, он едва ли поверил бы в их существование. Теперь стало понятно, почему росомоны слабеют на глазах, в то время как гостеприимный Латтерн О-Тог присылает им со своего стола все более изысканные деликатесы. Оставалось выяснить: имеет ли токонг короля Сыбзыка Четвертого к этому отношение.

Кальконис после ночного «сна» выглядел просто жутко – измученное лицо, воспаленные глаза и страдающий взгляд собаки, умоляющей отпустить ее на волю. Даже непробиваемый ухоноид имел весьма помятый вид.

– Я больше в этом жутком месте ночевать не буду! – заявил он категорически.

– Боюсь, Ухоня прав, – проговорил сэр Лионель бесцветным голосом. Еще одна ночь в стенах дворца может стать последней для кого-нибудь из нас…

От трапезы они отказались – ждали появления токонга короля. Милав кое-что сопоставил и имел теперь к Латтерну О-Тогу несколько вопросов. Поэтому, когда тот наконец прибыл, Милав не стал тратить время на пустую болтовню, а приступил сразу к делу

– У меня есть несколько вопросов, – сказал Милав в глаза гхоту, изумленному непочтительностью росомона. – И от того, как вы на них ответите, будет зависеть наше дальнейшее сотрудничество!

– Ваш тон слишком категоричен. – Взгляд гхота похолодел. – Я не привык…

– А мне плеваты – Милав даже не пытался себя сдерживать – Мы достаточно долго здесь сидим, ожидая непонятно чего. А вчера…

– Я знаю. Это была случайность!

– Случайность, повторившаяся дважды, становится закономерностью. Ночной гость из гильдии наемников. Мы уже встречались с ними. Но не ожидали, что ваша охрана не способна защитить нас.

Латтерн О-Тог сказал:

– Караул уже наказан.

– Дело не в карауле. Меня интересует история этого дворца.

– Что вы хотите знать?

– Когда его начали строить?

– Три года назад.

– Что было на этом месте до него?

– Ничего не было. Голый холм.

– Откуда доставляется гранит для возведения стен?

– Часть – из каменоломен на севере. Но это очень далеко. Основную часть блоков привозят с развалин крепости к югу от Тмира. Там много хорошо сохранившегося гранита.

– А что это за крепость?

– Когда-то она называлась Темный Чертог.

– И кто был хозяином?

– Аваддон.

– Вы строите этот дворец из камней, собранных на развалинах замка Аваддона?!!

– А что тут такого? – Латтерн О-Тог не понимал, почему росомон так взволнован.

– И это спрашиваете у меня вы – маг?!!

– А-а, вот вы о чем! – догадался токонг короля. – А я-то думал! Камни эти совершенно безвредны. Я проверял их. Плюс ко всему мы совершили обряд очищения.

– Сколько лет стояла крепость?

– Ну-у, может, тысячу лет… Может, больше…

– Тысячу лет, – тихо повторил Милав. – Тысячу лет гранит стен впитывал черную магию чародея, как растение влагу. А вы всего за один раз надеялись все очистить!

Глава 11
«ЗАКРЫТАЯ КНИГА»

Расстались они очень недовольные друг другом. Латтерн О-Тог опять не сообщил ничего утешительного. Он сказал, что по всей стране его люди ищут Аваддона, но безрезультатно. Наверное, черный маг покинул страну. Милав был категорически не согласен: стал бы Аваддон прятаться от росомонов именно в тот момент, когда они сами пришли к нему в руки?! Нет, черный маг рядом. И не просто рядом – он настолько близко, что, если закрыть глаза и затаить дыхание, можно услышать его легкие шаги…

День прошел в напряженных спорах: Ухоня требовал покинуть дворец, пропитавшийся черной магией настолько, что и днем было нелегко дышать воздухом многочисленных его залов; Милав же настаивал на том, что они должны остаться: дворец – это пока единственное место, где они имеют шанс встретиться с Аваддоном. А покинь они его, – где искать неуловимого мага?

Кальконис держал нейтралитет, и Ухоня скрепя сердце согласился остаться во дворце до завтра в надежде, что Латтерн О-Тог принесет им утром утешительные вести.

– Но спать я все равно не лягу! – заявил ухоноид в конце разговора.

– Мы этому только рады будем! – отозвался Милав. – Ты заодно и покараулишь нас!

– Держи карман шире! Я не буду спать не потому, что волнуюсь за вас, а… из вредности!

– А нам без разницы – лишь бы не спал!

Похоже, слова Милава все-таки задели ухоноида – он действительно не собирался спать этой ночью. Милав же, почувствовав, что отрицательное давление на мозг как бы ослабло, с большим удовольствием окунулся в давно забытый спокойный сон. Но отдыхал он недолго.

Кто-то тихо тронул его за плечо, и Милав, открыв глаза, сразу почувствовал странное напряжение вокруг.

– Вставай, напарник, думаю, тебе стоит взглянуть на это… – прошептал Ухоня.

Милава не нужно было просить дважды. Он быстро оделся, продолжая слушать:

– Я еще вечером почувствовал, что во дворце творится неладное: обычно слуги допоздна донимают мой тонкий слух своей болтовней. А тут, едва вы с Кальконисом завалились, подобно колодам трухлявым, наступила мертвая тишина.

– И что тут такого? – подивился Милав. – Нормальные люди ночью спят. Это только ухоноиды бродят как неприкаянные!

– Мели, Емеля, твоя неделя! – огрызнулся Ухоня и продолжил: – Ничего, скоро сам все увидишь!

Они шли по пустым переходам. Наконец вошли в большой зал, и в свете редких жировых светильников Милав увидел странную картину: вокруг большого круглого стола в затылок друг другу двигались не менее десятка слуг. Они совершенно бесшумно переставляли ноги, казавшиеся ватными. Вызвала недоумение и поза, в которой они совершали непонятный ритуальный марш едва ли нормальный человек станет разгуливать на полусогнутых коленях и с опущенной головой. В комнате находилось несколько слуг, не участвовавших в жутком шествии. Они стояли или сидели совершенно неподвижно, глядя перед собой и не шевеля ни рукой, ни ногой. Милав приблизился к одному такому истукану и заглянул ему в глаза.

Лучше бы он этого не делал!

Перед ним была молодая служанка из числа тех, что суют свой маленький носик в каждую щель, где можно найти что-либо интересное, забывая при этом мудрую пословицу росомонов о любопытной Варваре. Она безмолвствовала, как статуя, стоящая рядом. В глазах ее Милав не увидел ничего, кроме бездны черной пустоты. Милав отшатнулся – он узнал этот взгляд…

– Ну что? – подал голос Ухоня. – Как тебе этот «шабаш»?

– Жуткое зрелище! А как с караулом за стенами?

– Там все в порядке. Только звуки и голоса с улицы поступают глухие, словно по всему дворцу вставили еще по две рамы в каждое окно.

– Нужно вернуться к сэру Лионелю и обсудить наше положение. По всему видно – готовится что-то серьезное.

Они двинулись в обратный путь. Но не успели сделать и десяти шагов, как со стороны их комнаты послышался слабый шум. Был он тихим, почти неуловимым, но в звенящей ночной тишине прозвучал, как обвал лавины. Ухоня подобрался, скребанул когтями по полу и понесся вперед, бормоча при этом:

– Да что же это такое! Стоит только оставить кого-нибудь в одиночестве, как сразу что-то происходит!!

Они бежали по пустым коридорам, боясь опоздать. Больше со стороны их пристанища не доносилось ни единого звука. Они влетели в комнату почти одновременно (ухоноид чуть раньше). Все вещи были на местах, в подставке по-прежнему коптил жировик, зажженный Милавом перед тем, как они с Ухоней ушли; все три кровати пустовали.

– Э-э-х! – вздохнул Ухоня, показывая лапой куда-то на пол.

Милав взял жировик, подошел поближе. Ухоня звонко цокал когтями рядом. Милав поставил жировик и выпрямился.

– Кто это? – клацнул зубами ухоноид.

На полу лежало создание, с которым даже болотный нагльбаар не мог сравниться по «красоте». Ростом оно было не намного ниже Милава; мощная грудь говорила о большой силе; тело покрывали жесткие длинные волосы. Милав поискал у создания глаза, чтобы по ним определить «гостя». Для этого он наклонился к самому телу, на что Ухоня прошептал:

– Осторожно! Может, он еще жив!!

Милав указал на сломанный клинок Калькониса, торчащий из груди пришельца.

– Бедный Кальконис, – проговорил Ухоня, – он все-таки успел проткнуть одного!

Милав продолжал искать глаза, но так и не нашел их – незнакомец оказался «закрытой книгой»!

– Ну почему мы всегда так глупо проигрываем?! – возмутился Ухоня. Это все я! Если бы не разбудил тебя и мы не ушли из комнаты, Кальконис бы не пропал!

– Кто пропал?

Этот голос Милав и Ухоня не спутали бы ни с каким другим!

– Сэр Лионель, это вы?! – промяукал счастливый ухоноид.

– А кто же еще!

– Где вы? – Милав терялся в догадках: комната была пуста, но голос Калькониса звучал достаточно громко и вполне материально.

– Да здесь я…

Теперь Милав понял, что звуки идут откуда-то снизу. Он кинулся шарить по полу. Ухоня рычал рядом.

Возле кровати Милава лежал его «кокон», внутри которого кто-то копошился. Милав помог выбраться сэру Лионелю и удивленно спросил:

– Что вы там делали?

– Как что? Прятался!

Некоторое время сэр Лионель приходил в себя и только потом приступил к рассказу.

– Я проснулся от ощущения, что на меня кто-то смотрит, – заговорил Кальконис. – Сами знаете, как это неприятно, особенно когда просыпаешься один в этом чертовом дворце! Ваш жировик, Милав, и помог мне разглядеть их.

– Их? Так он был не один?

– Нет, их было трое. Они появились, словно из воздуха, и замерли в центре комнаты. Один подошел к двери и прислушался, потом с шумом втянул в себя воздух и показал рукой на меня. Двое оставшихся стали приближаться ко мне с двух сторон. Я понял, что кричать нет смысла, да и времени на это уже не оставалось. Схватил шпагу, которая всегда лежит рядом, и вскочил на ноги. Тот, что стоял у двери, издал звук, похожий на птичий клекот, и его подельники кинулись на меня. Я спрыгнул с кровати и атаковал одного; оказалось, что он удивительно неповоротлив! Мне без труда удалось ускользнуть. Я побежал к выходу, надеясь прорваться, но чудище сторожило дверь надежно. Я сделал несколько удачных выпадов и, улучив момент, вонзил шпагу ему в грудь. Я думал, что раздастся вопль и на шум кто-нибудь прибежит. Однако чудище только захрипело и с такой силой отшвырнуло меня в сторону, что я оказался на вашей, Милав, кровати. От удара хрустнула ножка – быть может, ее треск и привлек ваше внимание?.. А потом я понял, что остался безоружен, и начал искать способ спастись. Я нашел ваш «кокон», который вы всегда кладете под голову, и воспользовался им в надежде, что чудища меня не заметят. Так и случилось, хотя я и не понимаю, как «кокон» защитил меня от их внимания.

– Они безглазые, – сказал Милав, – и видели вас чужим магическим зрением. «Кокон», по-видимому, для них совершенно непрозрачен – вот они вас и не заметили.

– А что делать с этим? – Ухоня указал на чудище.

– Пусть лежит до утра, – ответил Милав

– Только не здесь! – возмутился ухоноид – Я не стану ночевать в одной комнате с каким-то дохлым монстром!

– Не станешь? – спросил Милав.

– Ни за что не стану! Мало нам тех, что хороводом ходят вокруг стола, так теперь еще это!

– Что такое? – спросил сэр Лионель. Милав рассказал.

– Это мог сделать только Аваддон! – воскликнул разволновавшийся Кальконис.

– Мы не сомневаемся. Но давайте все же уберем этого монстра. Ему действительно здесь не место!