Текст книги "Судороги Земли (СИ)"

Автор книги: Николай Петри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

  Так и не дождавшись седьмого взрыва, Зодчий с грустью констатировал:

  – Они быстро учатся. Даже слишком быстро...

  Гоблин начал горячо возражать:

  – Неужели ты вправду думаешь, что недовыходцы так умны?!

  – А ты сходи, спроси у них! – Фархад даже не улыбнулся.

  – Потерпев фиаско сегодня, они обязательно придумают что-нибудь новенькое. – Агути в задумчивости поскрёб заросший подбородок (в последние дни всем было не до бритья).

  – Новенькое – это хорошо забытое старенькое! – неожиданно громко произнёс Зодчий, и не понятно было, что он имел в виду...

  Во второй половине дня Зодчего пригласил к себе Легонт.

  Выходец думал, что речь пойдёт о слизняках, но ошибся.

  – Арина третий день наблюдает в районе Гнилого Озера непонятную активность, – торопливо заговорил Легонт. – Как она ни старалась, но ясной картинки получить не смогла. – Поселенец на секунду замер. – Мы её интуиции доверяем, поэтому я хотел попросить тебя...

  – Наведаться к Озеру?

  – Да...

  – Хорошо. Я пойду сегодня же.

  – Одному нельзя. Возьми кого-нибудь из своих. И Донго.

  – Кто это – Донго?

  Легонт тихо свистнул. Тут же скрипнула дверь, и в комнату ворвалась копна шерсти, в которой Зодчий не сразу узнал одну из поисковых собак Наиты. Донго свою громкую кличку оправдывал полностью. Когда он подскочил к Зодчему и от избытка чувств лизнул его в подбородок, Зодчий смог оценить размеры пса: стоя на четырёх лапах Донго доставал поселенцу до пояса! Если бы собака решила подурачиться и встала на задние лапы – её рост намного превысил бы рост Зодчего!

  – Зачем нам собака? – не понял заставник.

  – Это не собака – это лучший следопыт в поселении. Старше его поисковых собак у нас нет. К тому же Донго никогда не ошибается.

  Зодчий потрепал пса за ушами – Донго сомлел и задрожал правой лапой.

  – Мне бы такую непогрешимую репутацию как у тебя! – вздохнул Зодчий и добавил, глядя в хитрые глаза Донго: – Ну, пошли!

  Донго скосил голову в сторону Легонта, как бы спрашивая его разрешения.

  – Иди... – сказал поселенец. – Теперь твой хозяин – он.

  Зодчий был уже в дверях, когда Легонт спросил:

  – Кого возьмёшь с собой?

  Зодчий ответил не задумываясь:

  – Агути.

  – Возьми Фархада, – настойчиво посоветовал Легонт.

  – Почему? – не понял Зодчий.

  – Возьми. – Твёрдо сказал Легонт и, не проронив больше ни слова, вышел в другую дверь.

  «Странный был голос у Легонта, когда он давал совет, – подумал Зодчий. – Но с другой стороны, Легонт не тот человек, чтобы тень на плетень наводить! Ладно, поступим, как он советует...»

  – Зодчий, возьми меня! – взмолился Гоблин, когда выходец сообщил товарищам о своём намерении идти к Гнилому Озеру с Фархадом.

  – Извини, распоряжение начальства – сомнительные элементы не брать!

  – Это я-то сомнительный?! – взвился Гоблин. – Эх, вы...

  – Не сердись, – примирительным тоном сказал Зодчий, – Легонт, действительно, направил нас двоих. – Через секунду добавил: – Вернёмся к утру! Чтобы к этому времени нас ждал горячий завтрак!

  – Вот завтра завтрак и получите!.. – пробурчал Гоблин недовольным голосом и с обиженным видом оставил выходцев.

  Зодчий, не торопясь, упаковал походный рюкзак: стрелы трёх видов, арбалет конструкции Фархада, тёплый свитер, сухой паёк – так, на всякий случай. С мечом – подарком Наиты – он никогда не расставался, второй меч вместе с ножнами прикрепил сбоку. Фархад при сборах отдавал предпочтение всяким хитроумные штучки из своего богатого арсенала. В итоге его рюкзак стал весить вдвое больше, чем у Зодчего.

  Агути с недовольством заметил:

  – Собираетесь, как в месячную экспедицию...

  – Бережёного – Бог бережёт, – нравоучительно произнёс Фархад, – а не бережёного...

  – Да знаю я твою конвойную шуточку! – поморщился Агути.

  – И поспешил с выводами, – покачал головой выходец. – Я хотел сказать совсем другое: «...а не бережёного – Фархад сбережёт!».

  – Однако и самомнение у тебя!

  – Что есть, то есть!

  58.

  Выпуская их за ворота, Агути сказал Зодчему:

  – Тульчи с Третьей заставы помнишь?

  – Конечно.

  – Предчувствие у меня нехорошее...

  Зодчий внимательно посмотрел в глаза Агути. Что-то мелькнуло в них, – там глубоко-глубоко...

  – Мы вернёмся. – Твёрдым голосом пообещал Зодчий. – Завтра утром.

  – Я знаю...

  – Тогда – до встречи!

  – До встречи...

  ...Шли быстро – подгоняла и холодная погода, и ощущение постоянного присутствия неведомого наблюдателя за спиной.

  Легонт вкратце обрисовал Зодчему схему поведения Донго в случае обнаружения недовыходцев, заставнику оставалось лишь внимательно следить за своим лохматым другом, чтобы вовремя заметить опасность.

  В первый раз Донго забеспокоился, когда заставники отошли от поселения не более чем на километр. Чем-то встревоженный пёс стал оглядываться по сторонам, а потом лёг на землю, вытянув морду в одном направлении. Фархад и Зодчий присели рядом, полностью доверяя чутью своего четвероногого друга. На корточках они просидели около пяти минут. Потом Донго тихо фыркнул, мягко поднялся на массивные лапы и осторожно двинулся вперёд. Заставники не отставали.

  Ещё через несколько минут Донго повёл себя игриво и раскованно, словно они находились не в «мире Амвросия» возле осаждённого недовыходцами поселения, а где-нибудь на зелёной лужайке мегаполиса. Зодчий сделал вывод, что они вырвались из кольца, и теперь дорога будет более или менее спокойной.

  Шли в общей сложности около трёх часов, постоянно петляя и выискивая менее открытые места.

  К Гнилому Озеру подошли заполночь.

  Зодчий ожидал встречи с чем-нибудь неожиданным (что именно видела Арина своим особым зрением?..), но Донго вёл себя совершенно спокойно, не выказывая и тени беспокойства. Именно это обстоятельство настораживало больше всего.

  Когда Гнилое Озеро оказалось в прямой видимости, Зодчий предложил остановиться и понаблюдать. Фархад согласился. Он сам почувствовал во всём происходящем что-то ненатуральное, поддельное, а оттого – особенно тревожное.

  Они следили за Озером около получаса. Безрезультатно.

  Небо постепенно светлело, предвещая наступление утра. Донго лежал у ног заставников, чутко прислушиваясь к редким звукам, видимо, тревожное ожидание выходцев передалось и ему.

  Наконец, Фархад не выдержал:

  – Да нет там никого! – сказал он шёпотом.

  Зодчий не ответил. Он ещё раз осмотрел окрестности Озера, отмечая его необычную серебристость, отсвечивающую словно рыбья чешуя. Выходец сделал знак Фархаду, и они двинулись вперёд с такой осторожностью, что ни лист опавший не зашуршал под их ногами, ни сухая ветка, сорванная с дерева порывом ветра, не хрустнула. Огромный Донго шёл так, словно вовсе не касался лапами земли – плывет гора шерсти к озеру водицы испить, ну, и пусть себе плывёт...

  Пройдя по песку и вплотную приблизившись к воде, Зодчий понял, что именно смущало его всё время: вода (точнее субстанция, наполнявшая Озеро) не была спокойной и идеально-гладкой, как привык её видеть выходец. Сейчас она кипела и бурлила, однако процесс этот протекал почти незаметно для глаза. Создавалось впечатление, будто неведомые глубины Озера до краёв наполнены не то рыбами, не то ящерами, ленивыми бурунами бороздящими поверхность в разных направлениях.

  Фархад поднял гальку и собрался бросить её в Озеро.

  Зодчий резко схватил его за руку.

  – Ты что?! – удивился Фархад.

  – А ты представляешь себе, что там внутри?..

  Фархад замялся.

  – Вообще-то нет...

  Зодчий сделал несколько шагов назад, выдернул из песка узловатую палку и вернулся к Фархаду. Потом наклонился, положил палку на песок и стал миллиметр за миллиметром продвигать её навстречу маслянистой жидкости. Фархад стоял рядом, молча наблюдая за происходящим. Даже Донго перестал бегать по песку, поглядывая на выходца большими умными глазами.

  Когда до границы жидкости оставалось не больше двух сантиметров, Зодчий остановил поступательное движение палки, встал, негромко произнёс:

  – Смотри!

  Несколько секунд ничего не происходило. Потом жидкость напротив палки шевельнулась, вспучилась и, нарушая закон гравитации, потекла вверх. Через минуту она коснулась палки и стала стремительно обволакивать её до тех пор, пока вся древесина не покрылась тягучей, липкой на вид субстанцией. После чего палка шевельнулась и медленно поплыла вглубь Озера.

  – Что... что это?! – Фархад смотрел на Зодчего испуганными глазами.

  – То, о чём предупреждала Арина...

  – А ты... – Фархад на секунду замялся, – ты знал об этом? – Он указал на Озеро.

  – Нет. Но догадывался.

  Зодчий быстро огляделся по сторонам.

  – Пошли.

  – Уже уходим?

  – Мы узнали всё, что нужно.

  Зодчий поднимался вверх по склону, когда Фархад неуверенно предложил:

  – Может, всё-таки бултыхнем один камешек?.. Да побольше!

  Зодчий покачал головой.

  – Нам ещё возвращаться, – напомнил он.

  Фархад громко вздохнул, потрогал руками свой увесистый рюкзак, сказал с явным сожалением:

  – Выходит, я напрасно тащил на себе всё это добро?

  – Почему напрасно? – Зодчий оглянулся. – На обратном пути мы обязательно устроим небольшой фейерверк. Ты готов?

  – Спрашиваешь!

  Груз в рюкзаках не уменьшился ни на грамм, но обратная дорога почему-то показалась намного легче. Наверное, свою роль сыграло Гнилое Озеро, обладавшее сильнейшей негативной энергетикой, концентрация которой была настолько велика, что долго находиться рядом с ним было выше человеческих возможностей. Поэтому каждый шаг в сторону поселения облегчал увесистую ношу, прибавляя заставникам сил. Даже Донго испытал на себе тяжёлое воздействие озёрной субстанции. Если на пустынном берегу он вёл себя вяло, апатично, не проявляя своей обычной игривой активности, то, отойдя от него километра на два, пёс ожил, с радостным повизгиванием бросаясь то на Фархада, то на Зодчего.

  Они преодолели две трети расстояния, когда Зодчий остановился.

  Фархад, не спрашивая, замер рядом с ним.

  – Слышишь? – шёпотом спросил Зодчий.

  Фархад прислушался и кивнул головой.

  – Шум... – Сказал он. – Со стороны поселения.

  – Слишком громкий для такого раннего часа, – согласился Зодчий. – Что бы это могло быть?..

  – Может, слизняки по ошибке полезли в тоннели с ловушками? – предположил Фархад.

  – Нет, шум монотонный, без всплесков. Это похоже...

  Он не договорил, но Фархад понял: такой шум возможен только при штурме поселения!

  – Ч-чёрт! – ругнулся Зодчий и понёсся вперёд со скоростью лани.

  Фархад отставал от него не больше, чем на три-четыре шага. Резкий старт заставников Донго воспринял как новую игру, однако тревога выходцев быстро передалась и ему. Пёс уже не требовал к себе внимания, понимая своим особым звериным чутьём, что с их общим домом случилось что-то страшное...

  ...Подобраться к самому поселению они не смогли: всё обширное пространство перед охранным частоколом кипело тысячами «арлекинов», «скачков», «ходульников», «зывунов», «щелкунов», тликов, слизняков и прочей мерзости, до срока хоронившейся в густых лесах вокруг поселения.

  Фархад и Зодчий замерли на краю леса, поражённые открывшейся панорамой битвы. Всюду, куда только мог упасть их взгляд, были недовыходцы. Всё пространство перед поселением они покрыли сплошным ковром – вздрагивающим, шевелящимся, траурно-угрюмо-чёрным. Судя по тому, сколько взрывов вспыхивало в разных частях этого живого ковра, – поселенцы были на стенах и успешно отражали атаки. Наиболее часто фонтаны взрывов вскипали в стороне главных ворот – это минитрок Фархада буквально засыпал первые ряды нападавших кумулятивными стрелами.

  – Молодец, Гоблин! – обрадовано вскрикнул Фархад, но осёкся, увидев свирепый взгляд Зодчего.

  – Будь я проклят! – воскликнул Зодчий с гневом в голосе. Потом зашипел будто змея: – Легонт знал о возможном штурме, когда отправлял нас на Озеро!..

  59.

  Фархад едва поспевал за взбешённым Зодчим. Наконец, не выдержал и схватил выходца за руку.

  – Куда ты так несёшься?!

  Зодчий вырвал руку, обернулся, чтобы ответить Фархаду. Вместо выходца увидел перед собой гротескную фигуру «арлекина». Был он высок ростом, необыкновенно худ и говорил тонким писклявым голосом:

  – Куда ты так несёшься?!

  Зодчий почувствовал, как волосы на голове зашевелились, потому что Фархада нигде не было, а голос «арлекина» был точь-в-точь фархадовский! Зодчий огрел «арлекина» рукоятью меча и, переступив через костлявое тело, облачённое в блузу ядовито-зелёного цвета, шагнул назад, озираясь по сторонам: он не мог понять, куда подевался его товарищ. Секунд двадцать напряжённо прислушивался и, наконец, уловил приглушённые звуки, идущие... из-под земли!

  Внимательно глядя под ноги, начал мелкими шажками продвигаться вперёд. В какой-то момент опора ушла из-под ног, и он оказался в воронке, стенки которой блестели в утреннем свете множеством серебристых волокон. Фархад был здесь же в трёх шагах перед ним. Он только что управился с огромной тушей слизняка и теперь пытался выбраться из потоков слизи, вытекавшей из распахнутой пасти подземного монстра.

  – Чем ты его? – спросил Зодчий равнодушно, точно речь шла о прихлопнутой мухе.

  – Пусть не лезет! – буркнул Фархад, с отвращением вытирая испачканные руки о землю.

  Помогая друг другу, они выбрались на поверхность, где сразу оказались в лохматых «объятьях» радостно повизгивающего Донго. Огромный пёс ликовал недолго. Громко зарычав, он вдруг присел на задние лапы. В эту минуту Зодчий увидел перед собой «ходульников». Выглядели они жалко, особенно – их неестественно изломанные колени. Зодчий быстро огляделся, заметив ещё трёх «скачков» недалеко от Фархада. Донго сидел на прежнем месте, нервно подрагивая хвостом. Сейчас он больше напоминал излишне заросшего льва, готовившегося отобедать глупой ланью.

  Зодчий шагнул к Донго и замер, через секунду почувствовав, как его спины коснулся рюкзак Фархада.

  – Нас трое, – тихо сказал тот, – а их всего семеро. У них нет шансов!

  «Интересно, – отвлечённо подумал Зодчий, – поселенцы натаскивали своих собак на недовыходцев?..»

  Что-то подсказало – натаскивали.

  – Фас! – выдохнул он и первым ударил в хламиду, укрывавшую худое тело ближайшего «ходульника».

  В тот же миг Донго бросился вперёд, с хрустом вонзившись зубами в колено другого. Фархад в это время уже рубил третьего.

  Ощущение тяжести рюкзака Фархада пропало – выходец сражался сразу с двумя «скачками». Зодчий достал четвёртого «ходульника», пытавшегося спастись бегством. После чего поспешил на помощь Фархаду, но не успел – с ним уже «разобрался» Донго.

  – Хорошая собачка! – проговорил Зодчий, поглаживая тяжело дышащего пса, в то время как глаза внимательно бегали по кругу.

  Врагов поблизости не оказалось.

  Они присели за невысокий земельный холм. Глядя в глаза друг другу, заговорили:

  – Что будем делать?

  – Надо пробраться в поселение...

  – Как? По воздуху!

  – Зачем по воздуху? Можно под землёй.

  Фархад на мгновение о чём-то задумался.

  – Мысль неплохая, но вот Донго...

  – А что «Донго»?

  – От слизняков исходит такое зловоние... Собака с её обонянием вряд ли полезет в эту клоаку!

  – Полезет! – уверенно заявил Зодчий. – Не забывай, Донго не просто пёс – он лучший следопыт поселения!

  Донго взвизгнул, сообразив, что речь идёт о нём.

  – По какому тоннелю пойдём? – спросил Зодчий, выпрямляясь во весь рост.

  Фархад тоже поднялся, оглядывая широкое поле.

  – Ближе нам не подойти – могут заметить, – с сомнением сказал он. – Нужно попытаться прямо здесь.

  Зодчий возражать не стал.

  Подозвав к себе Донго, он указал на конусное углубление в земле и приказал:

  – Донго, домой! Это дорога домой! Надо!

  Фархад за спиной хмыкнул.

  – Кинолог из тебя никудышный!

  Зодчий не ответил. Он шагнул к воронке, спрыгнул вниз, призывно протянул руки навстречу повизгивающему от нерешительности псу. Просительно позвал:

  – Прыгай! Донго! Домой!

  Не известно, сколько бы ещё собаке пришлось топтаться на краю воронки, если бы Фархад не решил проблему кардинально – он ногой столкнул опешившего от подобный наглости пса вниз и прыгнул следом.

  Пройдя метров пятьдесят в кромешной тьме, Зодчий забеспокоился.

  – Фархад!.. – шёпотом позвал он.

  – Да здесь я... Ты по моим ногам топчешься!

  – Слушай, а мы не поспешили с ходом? Вдруг он ведёт совсем в другую сторону?

  – Едва ли. Слизняки такие ленивые, что лишний метр тоннеля для них – роскошь непозволительная! Я уверен – ход прямой, как полёт стрелы. Вопрос в другом: насколько далеко слизняк успел его прокопать.

  Где-то впереди залаял Донго.

  – Пошли, – позвал Фархад, – наш поводырь начал беспокоиться... И как только он в такой темени дорогу находит?!

  – Носом, Фархад, носом!

  – Ещё бы! Если бы у меня был такой обонятельный аппарат, я бы наверняка знал, что сегодня в поселении на обед!

  – Если бы у тебя был такой нос, ты был бы ленивым коалой!

  – Шагай, зоолог-недоучка! И вовсе коалы не ленивые, они – степенные...

  ...Донго громко зарычал в тот миг, когда земляной свод над головой неожиданно рухнул. Глаза на миг ослепли от пыли и грязи, а уши оглохли от визга, криков, воплей, стенаний, одновременно несущихся со всех сторон.

  Зодчий торопливо протирал глаза, ежесекундно ожидая нападения. Но упругое тело Донго преданно тёрлось о его ногу, успокаивая и вселяя уверенность. Проморгавшись, Зодчий увидел перед собой Фархада, молча делавшего ему какие-то знаки. Зодчий присел, обняв Донго за шею. По краю ямы, в глубине которой они сидели, с костяным стуком пронеслось несколько «ходульников».

  – Странно, – негромко произнёс Зодчий, – они нас не заметили! Почему?

  – Мы провоняли слизью так, что они теперь и собаку недовыходцем считают!

  – Ты не заметил, где мы находимся?

  – Метров в двухстах от охранного частокола. Только...

  – Что?

  – Боюсь, нам это ничего не даёт. Слизь быстро высыхает, и рано или поздно твари догадаются, кто мы на самом деле. Даже если мы добежим до частокола, то каким образом перелезем через него? Едва ли у поселенцев хватит фантазии предположить, что со стороны врага в толпе с «зывунами» к ним пробираются два ненормальных выходца!

  Над головой просвистело, раздался громкий взрыв. Мгновение спустя в яму скатилась нижняя часть тела «арлекина». Зодчий с гримасой отвращения пнул измочаленные конечности.

  – Пожалуй, нам стоит поторопиться, – пробормотал Фархад. Посмотрев на Зодчего, спросил: – Есть мысли?

  – Одна, но совершенно безумная!

  – Выкладывай! Для нас сейчас чем хуже – тем лучше!

  – Как я сам-то не догадался! – воскликнул Фархад после того, как Зодчий изложил ему своё предложение стремительным броском преодолеть расстояние до охранного частокола, а затем нырнуть в тоннель с «нереализованной» ловушкой.

  – Главное, чтобы нас по дороге свои же не угробили! – вздохнул Зодчий, рывком выбрасывая тело из ямы. – Эхма!..

  Следом выпрыгнул Донго. За ним – Фархад.

  Зодчий смутно запомнил, что происходило вокруг него в тот момент, потому что всё смешалось в один исступлённый, дико-несуразный ком событий.

  Наиболее отчётливо в памяти запечатлелось несколько эпизодов:

  ...прямо перед ним, взмахнув узловатыми руками, падает «скачёк» – в его шее торчит стрела, которая через миг взрывается, осыпав Зодчего кровавыми ошмётками и опалив лицо нестерпимым жаром...

  ..."зывун-бого" раскрывает третий глаз, занявший всю лобную часть, и с удивлением смотрит на выходца, несущегося на него со скоростью локомотива; Зодчий несокрушимым тараном сбивает его с ног, успев услышать за спиной жуткий хруст – Донго не любит не оплаченных долгов...

  ...Зодчего настигает матерная брань Фархада; выходец разворачивается, разметав каблуками землю и видит, как три «зывуна» наседают на заставника (с четвёртым «беседует» Донго, оскалив пасть с чудовищными клыками); Зодчий врубается в спины противников, рывком выдёргивает Фархада из увеличивающегося круга «зывунов» и, пронзительно свистнув Донго, устремляется вперёд...

  Спасительная оранжевая вешка уже близко, но в этот миг земля встаёт на дыбы и больно бьёт в лицо. Во рту горьковатый вкус крови (чьей?..) и искалеченная мысль: «...не успели...» Краем глаза Зодчий видит хромающего Фархада, а кошмарная пасть Донго почему-то раскрывается прямо над ним.

  «Наверное, в шальной круговерти боя несчастный пёс окончательно обезумел, если перестал отличать своих от чужих...» – отрешённо думает Зодчий.

  Но со звериными мозгами у Донго всё в порядке – пёс, рыча от натуги, тащит Зодчего в спасительное нутро «засюрпризенного» тоннеля. Фархад помогает ему, подволакивая раненую ногу.

  Вот и овальная чернота входа в нору слизняка...

  Дзрынь!

  Чмяк!

  Бултых! – и страшный шёпот Фархада испуганной летучей мышью бьётся под сводами тоннеля:

  – Не шевелись! Она где-то здесь!..

  Размазывая по лицу кровь вперемешку с липкой грязью, Зодчий дрожащими пальцами гладит тело меча, пытаясь понять, о чём или о ком говорит Фархад.

  Секунды текут долго, словно каждая из них возомнила себя вечностью...

  Скоро раздаётся едва слышный шёпот Фархада:

  – Пролезай. Только осторожно!

  Зодчий ползком пробирается вперёд, прижимая к себе дрожащего пса.

  – Осторожнее!.. – голос Фархада лезвием царапает по сердцу.

  Зодчий почти замирает, чувствуя на спине пальцы товарища.

  – Давай! – приказывает Фархад и легонько подталкивает выходца в мягкое место.

  Зодчий лезет дальше. Донго начинает поскуливать – видимо что-то почуял...

  Скоро их догоняет Фархад.

  – Кажется, добрались! Погони можно не опасаться – я там кое-что из своего заплечного арсенала к старенькой ловушке присовокупил!..

  Неожиданно Донго вырывается из рук Зодчего, с громким радостным лаем устремляясь в темноту тоннеля...

  60.

  – Куда?! – закричал Зодчий, но собаки и след простыл.

  – Не волнуйся, догоним, – сказал Фархад, подталкивая Зодчего в спину. – Пошли...

  В тоннеле посветлело. Зодчему это не понравилось: поселенцы все прорытые внутрь укрепления ходы завалили землёй и камнями. Через полсотни шагов стало настолько светло, что Зодчий без труда разглядел в конце полутёмного хода чью-то тень, рельефно обрисовавшуюся на фоне светлого круга.

  – Донго! – негромко позвал Зодчий, хотя фигура, лучившаяся ярким ореолом по контуру тела, мало напоминала поисковую собаку.

  Несколько мгновений протекли в томительном ожидании, а потом раздался звук выпущенной стрелы. Прежде чем Зодчий успел что-либо предпринять, стрела тараном ударила его в грудь. Нагрудный панцирь выдержал, но сильный толчок опрокинул выходца на спину. Падая, Зодчий увидел поднимающуюся фигуру Фархада с усиленным арбалетом в руках.

  – Не-е-ет! – закричал Зодчий, опасаясь, что какой-то поселенец принял их за пробравшихся в крепость недовыходцев.

  Звука выстрела он не услышал, однако шорох упавшего тела набатом ударил по ушам. Зодчий торопливо вскочил на ноги и кинулся к поверженному. Он бежал и молился...

  Добежав, в нерешительности замер...

  Этого не может быть!

  В конусе света, раскидав многосуставчатые руки, лежал «зывун-бого». Зодчий смотрел на него и никак не мог оцепеневшим сознанием связать два факта: недовыходца и арбалет повышенной дальности, зажатый в его гротескных, узловатых пальцах!

  Подошёл Фархад, пнул «зывуна» носком ботинка в тощий бок.

  – Эти твари эволюционируют слишком быстро, – сказал он. – Видишь, даже серого пепла вокруг раны нет!

  Зодчий ответить не смог. В голове билась единственная мысль: «Зывуны внутри поселения... зывуны внутри поселения...»

  Когда заставники выбрались из обрушившегося тоннеля, то увидели удручающую картину – недовыходцам удалось занять значительную часть поселения. Это был северный участок с узкими воротами для одного всадника. Теперь этих ворот, как и самого частокола, не было. Обугленные брёвна были разбросаны на большом расстоянии. Судя по отсутствию дыма, брёвна испепелили вовсе не огнём.

  «Тлики!..» – мелькнула мысль, но она показалась настолько неправдоподобной, что Зодчий поспешил её отбросить.

  Большая часть укрепления по-прежнему находилась в руках поселенцев. Перегородив внутренний двор пятью троками, верцы разобрали стены, за которыми уже хозяйничали недовыходцы, продолжая методично осыпать их стрелами, копьями, бутылками с сырой нефтью...

  По иронии судьбы Фархад и Зодчий вновь оказались на территории врага!

  – Не понятно, как они смогли пробраться внутрь? – вслух размышлял Фархад, внимательно поглядывая по сторонам.

  Они сидели недалеко от главного колодца. Обилие растительности в этом месте скрывало их от недовыходцев, занятых безуспешными атаками на оборонительные троки.

  – Гоблина среди них нет... – сказал Фархад, в очередной раз выглянув из кустов. – Наверное, он остался у главных ворот.

  Зодчий промолчал. Он был занят тем, что пытался воскресить в памяти схему расположения многочисленных переходов, надеясь отыскать способ попасть внутрь сохранившегося укрепления. Но коридоры были так извилисты, а Зодчий так невнимателен в тот миг, когда проходил по ним, что едва ли мог сейчас вспомнить необходимую информацию.

  – И Донго как назло убежал... – вздохнул Зодчий.

  – Донго не пропадёт, – ухмыльнулся Фархад. – С его-то чутьём!..

  – Эх! Нам бы сейчас ревун! – мечтательно произнёс Зодчий.

  Фархад хлопнул себя по колену.

  – У нас есть средство получше ревуна! – он потряс своим рюкзаком.

  Секунду они смотрели в глаза друг другу. Потом Зодчий воскликнул:

  – А почему бы не попробовать!

  Следующие несколько минут они посвятили детальной проработке стремительного броска к трокам. Спор возник из-за направления.

  – Надо идти влево, – предлагал Фархад, – там плотность «зывунов» меньше.

  – С «зывунами» нам вдвоём не справиться, – возражал Зодчий. – Предлагаю прорываться прямо – там почти сплошь «арлекины» и «скачки». Да и в троке Рабуса нас быстрее признают, чем в других!

  В конце концов, Зодчий убедил Фархада.

  Последний раз уточнив детали, они стали выжидать удобного момента.

  – Ты вот что, Зодчий... – осипшим голосом проговорил Фархад, – если что-то пойдёт не так...

  – О чём ты? – встрепенулся выходец.

  – Хромаю я... Так вот, если что – ты из-за меня не тормози! Лети вперед, словно тебе петарду в одно интересное место вставили! Понял?..

  – Понял! – Зодчий ткнул Фархада в бок. – Поэтому ты пойдёшь первым. Давай! – И он вытолкнул изумлённого товарища из укрытия.

  Расчёт заставников был следующим: привлечь внимание поселенцев множественными разрывами гранат в тылу недовыходцев, и с помощью этих же гранат прорубить небольшой «коридорчик» в массе «скачков» и «арлекинов». Если всё пойдёт гладко, и судьба окажется к ним благосклонна, то они смогут пробиться к охранным трокам. А там... А там как кривая вывезет...

  Фархад, подволакивая ногу и скрипя зубами не то от боли, не то от ярости, поспешал навстречу троку Рабуса. Обвешанный гранатами как игрушками новогодняя ёлка, он больше походил на отчаянного камикадзе, чем на добропорядочного выходца, с многолетним стажем жизни в «мире Амвросия». Зодчий бежал за ним след в след, стреляя глазами по сторонам. Недовыходцы, занятые атакой на троки, ещё не успели их заметить. Но это ненадолго – ровно до тех пор, пока Фархад не начнёт свой безумный фейерверк!

  Первого взрыва Зодчий не увидел – его заслонило тело Фархада. Потом прогремел второй... третий... четвёртый. После пятого заставников обнаружили. Узнали их не только в поселении, откуда долетели одобрительные крики, но – а это было страшнее всего – их заметили «зывуны». Сориентировавшись много быстрее заторможенных «арлекинов» и флегматичных «скачков», они начали продвигаться вдоль линии троков, намереваясь отрезать выходцев-наглецов от спасительного прикрытия охранного комплекса.

  Всё это Зодчий понял не сразу, ибо в данную минуту его интересовало другое: граната, которую нужно успеть бросить в группу из трёх «ходульников», галопирующих в их направлении; «скачёк», которого пришлось походя ткнуть остриём меча в перекошенное лицо с дрожащим во рту раздвоенным языком; Фархад, всё больше припадающий на раненую ногу, но не прекращающий сеять вокруг себя огненные султаны взрывов...

  Потом неожиданно пришло горькое понимание: они не успевают! Они отчаянно, катастрофически не успевают!

  До трока Рабуса остаётся не более пятидесяти метров, но пройти эти метры так же тяжело, как преодолеть Каракумы без воды в самое жаркое время года. А всё потому, что с десяток «зывунов-бого» уже поравнялись с выходцами и теперь медленно берут их в кольцо, стягивающееся вокруг заставников так же неумолимо, как петля на шее приговорённого к повешенью.

  Меткие стрелы из трока кладут трёх «зывунов» и десяток «арлекинов», но на их место приходят новые, и кольцо продолжает неумолимо сжиматься.

  У Фархада остаётся всего несколько гранат. Он бросает их вперёд и почти падает. Боковым зрением Зодчий видит, как из разорванной штанины Фархада фонтаном бьёт кровь.

  А «зывуны» уже близко...

  Пытаясь поднять товарища, Зодчий успевает срубить двух «арлекинов» и одного «зывуна», а потом уши закладывает «четырехэтажный» мат Фархада, настолько витиевато закрученный, что выбраться из него без душевных потерь не представляется возможным...

  Орудуя мечом, Зодчий подставляет Фархаду свою спину и, приняв на себя тяжесть тела друга, успевает вонзить меч прямо в раззявленную пасть «ходульника». Слышится хрип, затем стон. Зодчий уже занят другим противником, по частому вздрагиванию спину с радостью понимая: Фархад жив, и у них ещё есть шанс – маленький, как песчинка в сравнении с Гималаями и одинокий, как молекула кислорода в межзвёздном пространстве. Но он есть! И пока Надежда окончательно и бесповоротно не оставила двух одиноких выходцев, Зодчий будет зубами цепляться за её благословенный подол!

  ...Мир вокруг окончательно сошёл с ума, потому что прямо перед собой сквозь туман боли и отчаяния Зодчий видит фигуру Амвросия с огромным двуручным мечом в руках. Он идёт во главе клина из десятка поселенцев, и каждый взмах жуткого меча выкашивает свободное пространство вокруг него. Звуков Зодчий почему-то не слышит: в какой-то момент когтистая лапа «зывуна-бого» достаёт Зодчего, и за миг до того, как выходец отсекает безобразную голову, «зывун» успевает срезать когтями правое ухо заставника.

  Боль, не появившись, куда-то сразу ушла...

  Она оставила Зодчего вместе с последней надеждой в тот миг, когда его спина вдруг стала необыкновенно легкой, и он понял – Фархада с ним больше нет...

  Поняв это, Зодчий успокоился, пожелав товарищу быстрой и лёгкой дороги туда, откуда уже никто и никогда не возвращается, чтобы сказать самые святые в этой жизни слова: «Спасибо друг! И да хранит тебя Бог!..»