Текст книги "Зеркало в руках"

Автор книги: Николай Петри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

А потом наступила тишина…

Пилот выбрался из шлюза посадочного сегмента, быстро обежал его по кругу. Визуальный осмотр поломок не обнаружил. Более тщательный анализ с применением электронных дефектоскопов он проведёт позже, а пока нужно попытаться связаться с маяком-ретранслятором, оставленном на орбите.

Пилот собирался нырнуть в распахнутый люк, когда почувствовал на себе взгляд.

Оборачивался медленно, вспомнив, что оружие осталось внутри. Страха не было. Только – интерес.

Пилот обернулся. Недалеко от себя увидел необычное животное. Огромное, неуклюжее, оно напоминало что-то до боли знакомое, особенно – его большие уши и длинный подвижный хобот.

Пилот прижался спиной к нагретому металлу и спокойно встретился с добрым, изучающим взглядом маленьких, почти незаметных на таком огромном теле глаз…

Айви подняла голову.

Там, где стоял Розан, почему-то находился Зверь. Его живые лучистые глаза смотрели с теплотой и нежностью. Айви удивилась, не заметив на его теле ни царапин, ни порезов от шквала осколков, обрушившихся на них в момент детонации боекомплекта гладуса. Вдруг Айви вспомнила о полученной ране и торопливо потянулась к противоболевому электростимулятору. Но рука не обнаружила ни привычного жгутовидного утолщения, ни самого экзоскелета. Со страхом опустив глаза вниз, она ещё крепче прижалась спиной к гладкой поверхности: вместо комплекта снаряжения охотника на ней был надет скафандр высшей защиты для работы в условиях открытого космоса…

Айви судорожно вдохнула непослушными лёгкими смесь из дозатора, и попыталась вытереть вспотевший лоб. Перчатка с сухим стуком ударила по забралу, мгновенно заставив вспомнить всё…

Зверь, не шевелясь и не дыша, ждал её решения.

Айви колебалась.

Ещё минуту назад она готова была связаться с маяком-ретранслятором, чтобы определить точные координаты выхода корабля-икринки из стохастического поиска планет геогруппы. После установления точки выхода ей следовало немедленно послать на объединённый лунный портал через тор суперструнного приёмника любой объект – камень, растение, животное, чтобы в ответ получить главное: модулятор для приёма человека. Если посланный с обнаруженной планеты биологический объект не отличается от матрицы сопровождения, поступающей вместе с объектом, суперструнный приёмник с координатами новой планеты объявляется пригодным для ограниченного использования.

Теперь же Айви не знала, как поступить. Долг пилота требовал немедленного выполнения инструкции, но сердце человека противилось. Вероятностная картина, созданная силой воображения Зверя, была поистине чудовищной, и не соответствовала той счастливой жизни, в которой Айви провела тридцать лет. Однако она не могла взять на себя смелость решить судьбу открытого мира, потому что он ей не принадлежал. Она оказалась здесь случайно, как и подобает кораблю со стохастическим алгоритмом поиска, следовательно – не имела никакого права вмешиваться во внутреннюю жизнь планеты.

Но и отказаться от неистребимого исследовательского желания было нелегко.

А зверь ждал. Его всё понимающие глаза продолжали смотреть на пилота и готовы были заранее простить любой выбор.

Айви опустила взор.

Зверь шевельнулся, собираясь уходить. Девушка хотела его окликнуть, но не смогла. Вместо этого, она быстро обежала вокруг посадочного сегмента, срывая упоры в специальных углублениях. Через две минуты блестящий кожух отделился, обнажив внутренний тор суперструнного приёмника. Он ровно светился голубоватым светом и, так же как Зверь, ждал.

Опасаясь, что может передумать, Айви метнулась к магнитной ловушке, в которой лежал мегастр – феноменальный объект, с помощью которого пилот при аварии мог вернуться в лунный портал. Правда, в этом случае мегастр, сконцентрированной в нём энергией порядка десять в тридцатой степени эрг, отрывая кусок пространства в виде шара диаметром пять метров, исчезает вместе с тором. Вернуться назад невозможно, как невозможно повторить алгоритм стохастического поиска…

…Всё было готово, но Айви не спешила начать процесс транспортировки – неуклюже шагавший Зверь не успел выйти из опасной зоны.

У девушки появилось время, чтобы успеть впитать в себя хотя бы ничтожную частичку нового мира. Запахов она не могла почувствовать, звуков – за небольшим исключением – тоже. Оставалось зрение. Айви смотрела на небо – нежно-розовое, на почву – непривычного кремового цвета с цепочкой тёмных пятен от следов четырёх ног, и ждала.

Удалившись на километр, Зверь остановился. Он повернул лобастую голову, долго смотрел на посадочный сегмент разбившегося корабля, потом поднял хобот и громко затрубил. По-домашнему, по-земному.

Айви опустила тяжёлый икосаэдр мегастра в специальный приёмник, подключила инициатор распада и встала в овальную чашу.

Ни о чём не сожалея, она залилась весёлым счастливым смехом…

Часть вторая: Небесные виривеи

– Крактэн, я понимаю, ты хорошо заплатил мне, чтобы через неделю оказаться в Обитонии. Но не всё в этом сумасшедшем мире зависит от бедного погонщика летающих люквилов!

Закончив невероятной длины фразу, Сапрат с заискивающей улыбкой на помятом лице придвинулся к тому, кого он назвал Крактэном – крепкому мужчине с красно-жёлтой татуировкой воина-артога на правом виске.

Крактэн оторвался от задумчивого созерцания проносившихся внизу зелёно-фиолетовых дебрей и обернулся к говорившему. Большие глаза цвета спелого нго скользнули по жалкой фигуре Сапрата и замерли на его коротких дрожащих пальцах. Взгляд Крактэна был слишком тяжёл для такой хрупкой фигуры, как у худосочного погонщика.

– Ты хочешь сказать, я опоздаю на праздник Ораффа? – Крактэн слегка выгнул спину, повернувшись к говорившему и на время позабыв о невероятных красотах Нижнего Мира.

– Нет, что ты! – в испуге воскликнул Сапрат. – На праздник мы успеем вовремя! Вот только…

– Что? – Мужчина тяжело посмотрел на погонщика.

– Видишь ли, Крактэн, – Сапрат отводил взгляд, боясь ненароком встретиться с пронзительно-аквамариновыми зрачками артога, – мой люквил неожиданно оказался… особью женского пола! И эта особь отягощена скорым приплодом…

Сапрату показалось, или височная татуировка Крактэна действительно стала багровой, как рассвет на Грохочущем Плато?

Погонщик ещё не успел разобраться в цветовой гамме сложного рисунка, когда на его плечо легла сильная рука.

– Если ты пошутил, то результат шутки будешь обдумывать внизу – в лапах ахришей-корневиков. – Крактэн кивнул головой на проплывающие внизу вершины гигантских деревьев. – Если же ты сказал правду, то я сам позабочусь о твоих конечностях.

– Погоди! – Сапрат вскочил на ноги и вытянул тонкие ручки навстречу Крактэну. – Я… Я всё сейчас объясню!

– Попробуй. – Воин-артог поднялся, крепко ухватившись за сдвоенные верёвки, крепившиеся по краю овальной корзины, сплетённой из небесно-голубого дрокка. – Попробуй, мой друг, а я послушаю.

Сапрат состроил самое жалостливое выражения лица, задействовав по такому случаю даже особую железу для выделения ритуальных слёз. Потом принялся сбивчиво объяснять:

– Понимаешь, этот люквил не мой! Его мне одолжил Тахо-Спинной-Плавник на торговище во Фрее. Через две луны я должен вернуть его в тот самый загон, где сейчас лечится мой двукрыл. Но Тахо ни словом не обмолвился о том, что его люквил – самка!

– А твои глаза где были в момент обмена? – Крактэну хотелось верить, что Сапрат не лжёт, иначе его придётся без сожаления выбросить из корзины.

– Ливвонские люквилы не различаются на самцов и самок до начала горлумского токовища! – со слезами в голосе проговорил Сапрат. – Токовище случается один раз в четыре зимы, а Тахо купил люквила лишь прошлой осенью!..

– И что? – Крактэн был далёк от разведения племенных люквилов, и слова погонщика звучали для него такой же бессмыслицей, как беснования Молчащего Дервиша.

– Но Тахо тоже не знал, что его люквил – самка!

Сапрат втянул голову в плечи, ожидая немедленной расправы. Он закрыл и глаза на тот случай, если вспыльчивый артог захочет сделать из него Одноглазого Адепта.

Мимо корзины огромными перепончатыми крыльями прошелестели длинноклювые кляссы.

По молчанию артога погонщик понял: на его зрачки он покушаться не собирается. Сапрат осторожно открыл правый глаз и быстро осмотрелся.

Артог стоял к нему спиной, что-то с интересом высматривая на горизонте.

– Крактэн, ты… простил меня?!

У Сапрата появилась слабая надежда, что долгий перелёт он закончит с обоими глазами.

– Я пока не решил… – После недолгой паузы ответил воин-артог.

– Но… у меня есть надежда?..

– Надежда есть всегда. – С нехорошей усмешкой сказал Крактэн и рывком приблизился к погонщику.

Сапрат отпрянул, но в небольшой корзине спрятаться было негде. Погонщик приготовился к худшему.

– Как скоро самка должна разрешиться от бремени? – Рука артога легла на плечо дрожащего Сапрата.

– Всего одна н-ночь! – заикаясь, ответил погонщик. – Завтра утром мы сможем продолжить путешествие!

– А детёныш?

– Если ты не возражаешь, то в корзине хватит места для троих… – Не очень уверенно пролепетал Сапрат.

– Ладно. – Крактэн убрал руку. – Что мы должны делать?

– Видишь ли… – погонщик находился в затруднительно положении, – люквилу для родов вовсе не требуется земля. Но вес двоих седоков для неё слишком велик… – Заметив свирепый взгляд артога, погонщик скороговоркой закончил: – Я попробую зацепиться за верхушку какого-нибудь высокого дерева, а ты… ты примешь роды у люквила…

– Что?!

Сапрат с ужасом осознал: его ноги уже не стоят уверенно на плетёном дне корзины, а беспомощно сучат в густоватом от лесных испарений воздухе.

За мгновение до того, как железные пальцы Крактэна разжались, Сапрат на одном дыхании выпалил:

– Насчёт родов – это у меня случайно вырвалось! Я всё сделаю сам!

Под ногами появилась опора. Погонщик тонкой струйкой стал выпускать из колышущейся груди горячий воздух.

Крактэн приблизился вплотную и, дёрнув правой стороной лица, спросил:

– А как же быть со мной?.. Я не хочу торчать на верхушке дерева весь день и целую ночь!

Сапрат постарался соображать быстро.

– Тебе… – он вдруг закашлялся и со всем уважением к статусу воина-артога продолжил: – Вам не потребуется сидеть на дереве!

– Уже интереснее. – Крактэн отпустил погонщика, демонстративно вытерев о его куртку обе ладони. – Неужели ты собираешься предложить мне ночёвку в лесу!

– Как вы могли такое подумать! – изумление Сапрата было искренним. – Вы проведёте это время в спокойном месте и безо всякого риска!

– Что за место?

Крактэн почти перестал сердиться. Сейчас ему хотелось побыстрее отделаться от бестолкового погонщика, потому что он хорошо знал собственный характер: ещё одна промашка со стороны Сапрата и тому уже не помогут никакие объяснения.

Сапрат осторожно приблизился к артогу, тонкой ручкой показывая на серо-коричневый конус горы.

– Небесные виривеи!

– Никогда о таких не слышал, – с сомнением в голосе произнёс Крактэн. – Кто они?

– Я бы, конечно… со всем моим уважением… – замямлил Сапрат, с опаской косясь на рослого воина. – Но о них мало что известно…

Не закончив фразы, погонщик изобразил на лице такое страдание, такую муку, что артог с неприязнью отодвинулся от него.

– Ты пятый сезон в этих краях и хочешь меня убедить, будто ничего не знаешь о небесных виривеях? – Крактэн ещё раз посмотрел на подёрнутую туманной дымкой гору.

– Не только я один, – оправдываясь, пролепетал Сапрат. – Тахо летал здесь много дольше меня, но и он никогда не бывал в городе небесных виривеев.

– Почему?

– О них говорят разное… – не сразу ответил Сапрат.

– Теперь понятно, зачем ты посылаешь меня к ним! – Улыбка на лице воина-артога не обещала ничего хорошего.

– Эх, Крактэн! – печально вздохнул Сапрат. – Да я же об этом и толкую всё время – виривеи народ странный, поэтому мало кто бывал у них в городе. А для чужаков, кто не захочет посетить их дома, они соорудили под городом площадку. Там есть всё необходимое: простенькое жилище на троих, очаг внутри хижины и кострище на открытом воздухе. Есть даже колодец и загон для домашних животных.

– А говорил, ни разу там не был. – Крактэн пытливо посмотрел на погонщика.

Сапрат не смутился.

– Я говорил, что не бывал в самом городе, – спокойно ответил он. – В хижине мне ночевать доводилось. Но… – Сапрат понизил голос до свистящего шёпота, – дальше загона для животных я никогда не заходил. И не жалею об этом!

– Виривеи такие кровожадные? – удивился Крактэн. Его всё больше занимал рассказ погонщика.

– Что ты! – махнул рукой Сапрат. – Виривеи люди спокойные и покладистые, как мой люквил!

– Тогда чего ты страшишься? – Крактэн посмотрел прямо в глаза погонщику.

Сапрат отвести взгляд не рискнул, нехотя пробормотав:

– В городе живут не только виривеи…

Воин-артог приготовился выслушать продолжение захватывающей истории, однако Сапрат больше не проронил ни слова. Махнув на погонщика рукой, Крактэн облокотился о массивную дугу наружного каркаса и принялся разглядывать скалу, на одном из многочисленных ярусов которой располагался неприступный город таинственных виривеев. Когда размытый конус горы приблизился настолько, что стало возможным различить множество отдельных деталей не только скальных нагромождений, но и удивительных построек загадочного города, Сапрат рискнул нарушить молчаливую созерцательность артога.

– Крактэн, мне бы не хотелось высаживать тебя здесь…

Воин промолчал.

– Скоро будет роща пятиярусных вандуков, – снова заговорил Сапрат, – так вот, в верхней части одного из них есть дупло – его ещё называю Зев Года. Ты бы мог провести ночь в нём…

Крактэн повернулся, внимательно осмотрел погонщика с головы до ног.

– Ты знаешь, что символизирует этот рисунок? – Длинный палец воина упёрся в красно-жёлтую татуировку на правом виске.

– Конечно, – пожал плечами Сапрат. – Тройная спираль – символ бесконечной дороги, а жёлтый мост говорит о том, что артог идёт туда, куда больше никто идти не отваживается…

– Тогда к чему твои слова?

Погонщик обиженно хмыкнул, искоса бросая недовольные взгляды на артога.

Скоро они прибыли на место.

Терраса, где ютилось ветхое и крайне примитивное строение, оказалась совсем небольшой – шагов сто в длину и менее пятидесяти в глубину. У самой скалы, почти отвесно уходящей ввысь, примостился небольшой загон из растрескавшихся коротких жердей. Шагах в пяти от него, за горкой закопчённых валунов, угадывалось большое костровище. На всём лежала печать запустения.

– А ты не солгал мне? – неожиданно спросил Крактэн. – Здесь, вообще-то, бывают люди?..

– Может, заночуешь в Зеве Года? – вместо ответа спросил Сапрат. – Нехорошее это место…

После тяжкого вздоха он тихо добавил:

– Оно мне никогда не нравилось…

Крактэн криво усмехнулся, поправил короткий плащ и одним рывком выпрыгнул из корзины. Люквил, словно только и ждал этого, резко потянул вверх. Сапрат ловко схватил обвисшее стрекало и бросил к ногам артога небольшой свёрток.

– Здесь ужин. На рассвете я вернусь за тобой!

Крактэн нагнулся, чтобы поднять свёрток. Разгибая спину, услышал захлебнувшийся от волнения голос погонщика:

– Не ходи в город! Там живут не только небесные виривеи!..

Сапрат хотел сказать что-то ещё, но истомившийся в ожидании скорых родов люквил стремительно понёс корзину в сторону гигантских зелёно-фиолетовых стволов.

Крактэн пожал плечами, приписав страхи Сапрата извечному желанию всех погонщиков нагнать жути там, где её и в помине не было.

Побродив некоторое время по террасе, заглянув в хижину, крыша которой походила на решётку притулившегося рядом с ней загона, артог присел на округлый валун возле старого кострища. Золы в нём не было, как не было вокруг ни одного человеческого следа и ни единого намёка на то, что здесь когда-то останавливались путешественники.

Положив нехитрый ужин в каменное углубление, Крактэн направился к кромке террасы. Идти пришлось недалеко. Остановившись двух шагах от края, вдоль которого была выложена невысокая – по пояс – каменная стена, артог всмотрелся вдаль. Люквила Сапрата он не увидел.

Скоро тёмно-зелёное однообразие Крактэну наскучило. Повернувшись к лесному океану спиной, он с интересом принялся разглядывать нижний ярус города небесных виривеев.

С подобной архитектурой артог был знаком (Анклав Зотто поражал паломников и не такими пропорциями!), однако ему ещё никогда не приходилось сталкиваться с целыми городами, расположенными на такой высоте. Кое-что смысливший в зодчестве, Крактэн сразу обратил внимание, что постройки города возводились из того же камня, что и скала, служившая для всех сооружений естественным фундаментом. Это казалось странным: горы вокруг молодые, трещиноватости мало, добывать из них блоки правильной формы неимоверно трудно.

От долгого разглядывания строений, находившихся высоко в зените, быстро затекли шейные позвонки. Крактэн сделал несколько круговых движений головой, продолжая обдумывать свои дальнейшие действия. От намерения попасть в город он не отказался, однако предостерегающие слова погонщика продолжали звучать в его ушах, заставляя искать им разумное объяснение.

Недолго поразмыслив, воин-артог решил отыскать способ попасть в город.

Обойдя всю террасу по кругу, прямо за хижиной он наткнулся на небольшое овальное отверстие в каменной стене. Здесь тоже повсюду лежала пыль. Она оказалась такой толщины, что если на ней кто-то и оставил свои следы, то случилось это сразу после того, как жители города прорубили в теле горы винтовой ход. Зачем они это сделали, если им никто не собирался пользоваться, было непонятно.

Крактэн ещё раз огляделся по сторонам, словно надеясь отыскать ответ на непростой вопрос, и решительно нырнул в тесное нутро. Внутри хода резко пахло сыростью, хотя снаружи стоял жаркий сухой полдень. Света было так мало, что артог всерьёз опасался за свои ноги: ширина хода не позволяла хорошо рассмотреть угловатые на ощупь ступеньки. Скоро света стало ещё меньше, и Крактэн стал подумывать, а не повернуть ли ему обратно. Но неожиданно в глаза ударил яркий луч солнца, пробившийся сквозь высокую арку прохода.

Крактэн на миг оглянулся, постоял, подумал.

Где-то в начале хода родился низкий печально-тоскливый звук.

"Ветер! – улыбнулся артог. – Он играет каменной спиралью словно рогом!"

Несколько десятков шагов по каменистой светло-коричневой почве привели Крактэна к массивным воротам.

"Что такое? – удивился воин-артог. – Кому в голову пришла дикая мысль построить настоящие крепостные ворота там, где самый опасный противник – летающие ящерицы-крыланы?!"

Ещё больше поразило Крактэна присутствие возле ворот стражи!

Двое молодых людей без интереса посмотрели на подошедшего воина. На их лицах не отразилось ничего кроме смертельной скуки.

Крактэн всё больше начинал понимать двусмысленные намёки погонщика, однако это никак не сказалось на его решимости войти в город и всё выяснить на месте.

Артог шагнул к приоткрытой створке, но наткнулся на холодный взгляд ближнего стража.

– У вас есть оружие? – безразличным голосом осведомился он.

Крактэн вопросу не удивился. Повернувшись к стражнику так, чтобы он увидел цветную татуировку на правом виске, артог с достоинством произнёс:

– У меня есть оружие.

– В город с оружием нельзя.

Артог подумал, что ослышался! С ним случалось всякое за долгие годы странствий, но чтобы у ворот незнакомого города у него потребовали оставить оружие, – такое происходило впервые. На память пришли слова Сапрата, сказанные в момент расставания. Крактэн задумался. Стражи безразлично смотрели на него. По их равнодушным лицам было видно, что им совершенно всё равно, согласится незнакомец с их требованием или вернётся в затхлую темноту винтового спуска.

– Хорошо, я оставлю оружие здесь, – неожиданно для самого себя сказал артог. – Куда я могу его положить?

Ближний страж мгновенно изменился. Его брови скользнули верх, а в глазах появился жгучий интерес.

– Сюда, – сказал он, указав рукой на небольшую нишу справа от ворот.

Крактэн шагнул в том направлении. Страж последовал за ним.

В нише находилось несколько сундуков, все – с откинутыми к каменной кладке крышками.

"А с гостями у них небогато!" – подумал воин-артог, проходя внутрь.

Он выбрал ближний сундук с коваными лентами уважительной старости и оглянулся на сопровождавшего его стража.

– Я должен оставить всё оружие?

– Всё, что хоть как-то может угрожать жизни наших горожан.

Слова прозвучали странно, если не сказать – двусмысленно. Крактэн не без колебаний подчинился. Когда на дне сундука вырос целый ворох оружия, а сам артог стал легче едва ли не на одну треть, он почувствовал себя непривычно скованно. У него ещё было время отказаться от своей затеи и не испытывать судьбу, тем более что в этом не было необходимости. Однако мысль-сомнение лишь скользнула по сознанию, тут же уступив напористости воина-артога в третьем поколении.

Крактэн размашистым шагом покинул нишу.

– Завтра утром за мной вернётся погонщик Сапрат. Не окажутся ли ворота закрытыми? – спросил он.

Стражники переглянулись. Один из них ответил:

– Ворота в город открыты всегда.

– Хорошая новость, – хмыкнул артог.

Ему уже давно следовало направиться в город и оставить малоразговорчивых стражей в одиночестве, но Крактэна что-то удерживало. Что? Наверное – недоговорённость. За молчаливым интересом стражников что-то стояло. Складывалось впечатление, будто они оценивают шансы артога, зная нечто такое, что самому Крактэну пока не известно.

Артог открыто посмотрел в глаза каждому стражу и громко спросил:

– Теперь я могу идти?

– Конечно! Небесные виривеи всегда рады гостям.

Фраза прозвучала не очень убедительно, однако Крактэн запретил себе думать об этом.

Перед ним распахнулись ворота, и он зашагал по мостовой, выложенной овальными камнями серо-зелёного цвета.

Город не произвёл на него особого впечатления. В меру грязный, в меру заполненный новомодными вещицами типа трубчатого водовода и небольших воздушных мельниц, в меру суетливый и базарно-крикливый. Люди тоже выглядели обычными. Если забыть о том, что находишься в самом центре Большого Леса на высоте трёх тысяч локтей, то можно подумать, будто разгуливаешь по кривым улочкам милой сердцу Фреи. Крактэн так и сделал. Привалившись спиной к местами выщербленной колонне небольшого портика, он закрыл глаза и надолго замер, вдыхая запахи нового города и предаваясь приятным воспоминаниям.

Детские качели пленительных грёз закачали его, убаюкивая растревоженную томительной неизвестностью душу. Время потекло иначе, подчиняясь сердечному ритму воина-артога. Однако сладкая грёза владела Крактэном ровно до тех пор, пока в сознание не проник плач ребёнка. Он звучал совсем близко, и не отозваться на него воин не мог.

Открыв глаза, Крактэн увидел в пяти шагах от себя мальчугана, не успевшего встретить свою седьмую зиму. Мальчик неудобно лежал на боку, подогнув под себя левую руку, правой он тянулся к рассыпанным по камням лиловым шарам. Были ли это местные плоды или же шары являлись атрибутами некоей детской игры, артог не знал. Но ребёнок плакал так жалостливо, так безутешно, что Крактэн, не задумываясь, шагнул к нему.

Он поднял мальчика, оглядел, желая убедиться, что с ним всё в порядке.

Мальчуган резко оборвал свой плач и посмотрел на воина не по-детски серьёзными глазами. Артог открыл было рот, чтобы заговорить с ребёнком, но в этот миг откуда-то из-за спины показались толстые мужские ноги. Обогнув склонившегося воина, ноги прошлёпали грубыми сандалиями по двум ближним шарам – во все стороны брызнула розовая жидкость. Прямо перед собой Крактэн увидел распахнувшиеся до невозможной величины зрачки мальчугана. В них закипала волна боли. А толстые ноги, между тем, двинулись дальше – к двум оставшимся шарам.

Артог почувствовал, как под его пальцами вздрогнуло худое детское тельце, приготовившись к самому худшему. Одной рукой продолжая держать мальчика, Крактэн второй рукой поймал занесённую над целыми шарами ступню. Без труда отпихнув грязный сандалий, артог поднял оба шара и протянул их ребёнку.

И здесь случилось самое странное: мальчуган не обрадовался возвращённым шарам. Более того, он на них даже не взглянул! Его по-взрослому сосредоточенный взгляд был направлен куда-то за спину артога.

Изумлённый Крактэн обернулся.

Оказалось, ребёнок во все глаза смотрел на обладателя растоптанных сандалий, горой грязного тряпья лежавшего посреди улочки (похоже, артог немного не рассчитал силу толчка). Удивившись тому, что подобная мелочь привлекла всеобщее внимание, Крактэн собрался в шутливой форме извиниться перед случайно поверженным горожанином. Но сделать этого не смог.

Упавший мужчина быстро поднялся на ноги. Не удостоив артога даже мимолётным взглядом, он торопливо засеменил в боковой проулок. Мальчик, не говоря ни слова, выскользнул из рук воина и, позабыв о двух целых шарах, побежал в противоположную сторону. Все остальные свидетели сцены – около дюжины горожан – сделали вид, будто всё случившееся их совершенно не касается.

Изумлённый Крактэн хотел обратиться к ближайшему горожанину, чтобы потребовать объяснений, но промолчал, заметив нечто необычное в том месте, где минуту назад лежал упавший мужчина. Странного вида дымка вдруг заклубилась, шевелясь и извиваясь. Затем быстро сгустилась до облика вытянутого мешкообразного тела.

Артог отчётливо услышал сдавленный утробный шёпот:

– Зачем ты это сделал?

– Что? – не понял Крактэн.

Он оглядел не успевших разойтись жителей, полагая, будто чревовещает кто-то из них. Но горожане выглядели напуганными, да и осталось их не больше полудюжины. (Те же, кто не успел убежать, на шутников похожи не были.)

Крактэн вновь огляделся.

– Не ищи виноватых там, где сам должен платить за содеянное…

– Ты!.. Кто ты?!

Артог стремительно метнулся к ближайшему горожанину. Схватив его за узкие отвороты кожаной куртки, принялся немилосердно трясти.

– Говори, что здесь происходит?!

– Ви… ви… – Мотал головой дебелый юноша, глядя на артога почти безумными глазами. – Виривеи… Это они!..

Крактэн отпустил свою жертву – юноша мгновенно юркнул в ближайший двор. Теперь вокруг не осталось ни одного жителя. Лишь два лиловых шара по-прежнему лежали у ног артога. Крактэн поднял высокий сапог хосской работы и без сожаления раздавил плоды…

– Ты правильно поступил!

Шёпот пришёл слева. Артог скосил глаза, но ничего не увидел. Помассировав веки усталым жестом, Крактэн углубился в хитросплетение узких улочек, желая в их тишине, без чужих глаз, обдумать случившееся. Шёпот назойливо преследовал его некоторое время, а потом отстал. Артог присел на деревянную скамью недалеко от статуи, изображавшей юную деву в состоянии глубокой задумчивости. У ног мраморного изваяния журчал небольшой фонтанчик. Терпко пахло цветами.

Было тихо, тепло, солнечно.

Крактэн откинулся на неровную дугу спинки и задумался. Если считать отправной точкой необычное требование двух стражей у ворот, то с артогом в этом необычном городе всё время происходит что-то странное. Люди выглядят вполне обычными, но лишь до определённого момента, а момент этот наступает тогда…

Артог попытался наиболее полно воспроизвести в памяти недавний случай. Выходила полная нелепица: всё завертелось вокруг безобиднейшего происшествия – человек упал! Крактэн вертел произошедшее и так и эдак, но каждый раз убеждался, что случившееся не стоит и выеденного яйца двухголовой черепахи!

Задумчивую самосозерцательность воина-артога нарушил новый звук.

Веки дрогнули – Крактэн увидел девушку. В первое мгновение ему показалось, будто беломраморная статуя непостижимым образом ожила и теперь из собственного фонтана набирает воду в высокий кувшин. Секунду спустя Крактэн понял, что живая богиня намного красивее изваянной из розового схрилового мрамора. За три десятка зим, оставивших в его сильном сердце и на могучем теле множество отметин, Крактэн видел немало красивых женщин. Однако ни одна из них не сумела пробудить в его душе дремлющий до поры до времени вулкан любовных чувств.

Крактэн непроизвольно подался вперёд. Зрение и слух многократно обострились, словно воину-артогу предстояла нелёгкая схватка с близнецами-дживами – хранителями Заоблачного Перевала.

Девушка наполнила кувшин доверху, продолжая вполголоса напевать смутно-знакомый мотив. Артог заставил сердце биться ровнее, чтобы его гулкие удары не мешали наслаждаться райским напевом прекрасной незнакомки. Неожиданно девушка оборвала пение, а её взгляд затравленно заметался по небольшой площади.

Крактэн, думая, что это он невольно явился причиной беспокойства, постарался вжаться в росший возле скамьи колючий кустарник. Но девушка испугалась вовсе не его. Рядом со статуей возник неясный контур, сотканный из паутинно-тонких нитей. Девушка, закрыв ладонью рот, рванула из квадратной чаши кувшин и бросилась бежать, при этом вода толчками выплёскивалась из горлышка, орошая босые ступни. Крактэн вскочил на ноги и устремился следом.

Он пробежал не больше десяти шагов, когда в его уши проник шёпот:

– Не всегда бегущий догоняет…

Артог резко остановился.

Недавнее идиллистическое выражение лица сменилось хищной маской Зверя Рвущего Плоть. Крактэн повернулся с намерением немедленно покарать надоедливого шутника, но за спиной никого не было… Артог заскрежетал зубами от бессильной ярости. Оказалось, что пока он искал невидимку, девушка успела исчезнуть в одном из многочисленных проулков. Вернувшись к знакомому фонтану, Крактэн долгое время просидел на скамейке в надежде вновь увидеть незнакомку. Но она так и не пришла, видимо, испугавшись встречи с неуловимым шептуном…

Несколько часов Крактэн бесцельно бродил по улицам, приглядываясь и прислушиваясь. Жизнь города текла словно горная река – быстро, стремительно, многоводно. Если отбросить не поддающиеся объяснению реплики невидимого шутника, то город выглядел как десятки ему подобных – ничем не лучше и не хуже остальных. Однако что-то в нём было не так…

Сразу заметить несоответствия было непросто, но воин-артог умел подмечать мелкие, казалось бы, несущественные детали и складывать из них осмысленный рисунок. Скоро он понял, чем именно этот город разительно отличается от остальных: за всё время блуждания Крактэн ни разу не услышал ни криков, ни ссор, ни ругани, ни драк. Везде царила непонятная, а оттого подозрительная учтивость и предупредительность. Повсеместно горожане друг другу уступали место на узких улочках, с охотой давали милостыню немногочисленным нищим и калекам, непрерывно улыбались каждому встречному. В то же время вся эта показная вежливость и обходительность так и разила явной неискренностью.

Крактэн, несмотря на то, что принадлежал к элите ратного братства, никогда не кичился своим положением, оставаясь одинаково ровным со всеми. Он не любил внешней бравады и глупого хвастовства, предпочитая разбираться с обидчиками неприлюдно. (Этому были свои веские причины.) С простыми обывателями, а тем более – женщинами, он вёл себя более чем достойно. Поэтому Крактэн без труда смог разобраться в фальшивости поведения горожан.