Текст книги "Зеркало в руках"

Автор книги: Николай Петри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

Хай Рэ затравленно огляделся по сторонам – оружия не было. Он пошарил по остывающему телу самца-ирбиса, в надежде отыскать нож. Но правая рука ничего не чувствовала, а левая натыкалась лишь на густой окровавленный мех.

Хай Рэ оставил тщетные попытки. Да будь у него хоть пять ножей – в новой схватке ему ни за что не выстоять!

Видец застонал и тяжело поднялся.

Теперь их разделяло не больше десяти шагов. Неожиданно Хай Рэ улыбнулся, представив, что сам он – это прошлое долины – многоопытное, умудрённое знанием и полезными навыками, но очень-очень старое и слабосильное, а чета ирбисов – это будущее долины; они молоды, сильны, беспощадны, они сходу забирают то, что им никогда не принадлежало, не испытывая при этом ни сомнений, ни сожалений. Кто же из них прав?..

…Расстояние между ними сократилось до пяти шагов.

Хай Рэ с грустью посмотрел на розовеющий восток.

Страха не было. Только сожаление, что ему не хватило всего-то полдня пути…

Самка выгнула спину, грациозно потянулась, кончик хвоста задрожал от напряжения. Линия тела изменилась, и животное взмыло в воздух.

Хай Рэ приготовился. Он успел подумать, куда именно на его теле нацелены смертоносные клыки, готовясь достойно принять последний удар судьбы. Глаз он не прикрыл – рождающийся день был слишком красив, чтобы подменять его видом первобытной жестокости.

Он уже чувствовал на своём лице дыхание смерти, когда мир перевернулся…

…Откуда-то слева, наперерез снежному барсу, метнулась серая тень. Она с хрустом врезалась в самку, опрокинула её на снег и с воем и рычанием принялась терзать хищницу. Ступор от неожиданного появления нового участника драмы продолжался недолго. Мгновение спустя Хай Рэ уже отбрасывал в сторону мёртвого ирбиса и шарил по лапнику в поисках топора. Нашёл, повернулся к самке, но… всё было кончено.

Тенью, пришедшей на помощь человеку, оказался волк.

Проследив за цепочкой его следов, Хай Рэ понял, как всё происходило. Схватку человека со снежным барсом волк наблюдал издали, спрятавшись с подветренной стороны. Затем он немного приблизился, чтобы узнать, чем же закончится бой. Возможно, он некоторое время выжидал, потому что боялся как человека, так и возможных спутников убитого зверя. Самку ирбиса он заметил не сразу. Когда же заметил, то выбрал самый верный способ напасть на неё – в момент прыжка, когда она наиболее беззащитна. Волку удалось опрокинуть самку и даже вцепиться ей в горло. А потом силы оставили серого, и самка ирбиса в несколько взмахов распорола его тело от хвоста до передних лап. Волк не остался в долгу – он вонзился клыками в горло самки и крепко сжимал челюсти, пока хватало сил. А потом по телу ирбиса пробежали конвульсии, самка несколько раз изогнулась и затихла. Успокоился и волк. Скосив голову набок, он отрешённо посмотрел на собственное растерзанное тело и тяжело вздохнул.

Хай Рэ приблизился.

Волк открыл глаза, посмотрел на человека долгим печальным взглядом. Видец разжал ладонь – лезвие топора звякнуло, ударившись о промёрзшую чурку.

– Досталось тебе… – глухо произнёс Хай Рэ, внимательно оглядывая волка.

Хищник молчал. Закончив свою последнюю охоту на высокой звенящей ноте, он хотел теперь одного – покоя. А его-то и не было. Рядом с ним стоял двуногий – самый опасный и коварный его противник. Он трогал волка, тормошил его, он мог сделать с ним всё, что хотел, но почему-то ничего не делал. Почему?..

Волк опять поднял на человека глаза и к своему ужасу узнал его. Да! Это тот самый двуногий, который много-много лет назад оставил на его морде отметины.

Узнал волка и человек – уж больно памятной оказалась та встреча, в теснинах Тихого Ущелья…

18.

День давно наступил.

Уже потушены и тщательно засыпаны все костры, собраны разбросанные повсюду предметы, найден цеп и вычищен нож. Огненный росток пересажен в огневицу и ждёт короткого перехода, чтобы воспарить незабываемым последним костром. Кажется, сделано всё.

Всё ли?..

Хай Рэ присел рядом с волком и задумался. Рана смертельная, сомнений нет. Проживёт зверь не больше суток. Видецу тоже изрядно досталось – от одежды одни лохмотья, а под ними иссечённое худое тело. Если мороз к обеду не спадёт, то человеку тоже придётся несладко. До Забытой Долины ещё нужно дойти, а силы – они все на этой поляне остались. И всё-таки ему повезло гораздо больше, чем волку. Хотя повезло – не то слово. Видец защищал себя, своё тело и свою память. А ради чего рисковал волк?..

Хай Рэ погладил жёсткий волос на загривке. Волк оскалился, но не зарычал. Человек продолжал гладить никогда не знавшего ласки зверя и думал. Если его оставить здесь, то к вечеру он умрёт либо от холода, либо от кровопотери. Опасаться, что кто-то нападёт на него, не приходится – на ристалище с двумя мёртвыми ирбисами никто даже близко не сунется. И всё же…

Хай Рэ встал. Он ещё не решил как поступит, но уже знал, что не оставит волка одного. Всего неделю назад он просто добил бы обречённое животное и тут же забыл о нём. Но теперь… теперь видец совсем не тот, что был раньше. Здесь, где нет неприступных стен Дома, мир воспринимается по-другому. Жаль, что он понял это только сейчас. Быть может, случись всё раньше, его жизнь пошла бы по-другому…

Сделав волку перевязку из того немногого, что нашлось на собственном теле, Хай Рэ снял шкуры с обоих ирбисов. Торопливо забросал освежёванные тела лапником. Потом вернулся к волку.

Заговорил с ним негромко, но убедительно, будто с молодым неопытным воином:

– Расклад такой: осталось пройти километров десять-двенадцать. Для нас обоих это очень много. В пути будет тяжело и холодно. Останавливаться нельзя: едва ли я смогу поднять тебя после привала. Если будешь умирать – умирай тихо. Тогда я смогу дотащить тебя до заветного места, и не лечь рядом с тобой… Согласия твоего не спрашиваю – я уже всё решил.

Кое-как обмотавшись шкурой снежного барса, Хай Рэ повесил драгоценную котомку с огневицей спереди. Закутал дрожащего волка во вторую шкуру и рывком взвалил себе на плечи. Пошатнулся. Волк жалобно и протяжно заскулил. Хай Рэ заскрежетал зубами – всё тело горело и ныло от боли.

Сделал несколько пробных шагов, с ужасом ожидая, что ноша окажется для него непосильной. Однако ноги упорно месили снег – крупный на вид волк оказался совсем лёгким от долгого недоедания.

Впервые за сегодняшнее утро видец поверил – он дойдёт до заветного места.

Однако восторг от первой победы над собой прошёл довольно быстро. Через несколько сотен шагов ноша стала весить вдвое больше, снегу прибавилось, а силы вытекали из человека быстрее, чем река несла свои стремительные воды. Но Хай Рэ не сдавался. Всё больнее закусывая пересохшие губы, он упорно торил дорогу, выбирая самый короткий путь к сокровенным гольцам.

Не однажды его ноги проваливались в промоины, когда приходилось пересекать многочисленные протоки. Много раз ему казалось, будто очередной пустяковый подъём он ни за что не одолеет. Однако ноги двигались, руки крепко сжимали заплечный груз, сердце согревала тёплая огневица. И он шёл. По оврагам, засыпанным снегом и буреломом – шёл. По протокам, взгорбленным торосами – шёл. По облитым гладкой наледью валунам – шёл.

Когда гольцы вздыбились над его головой, Хай Рэ не поверил своим глазам. Он заплакал и пошёл дальше, потому что прервать своего судорожного движения уже не мог – сейчас для него остановка была равносильна смерти.

И он брёл дальше.

Мимо отвесной скалы, на которой давным-давно были высечены таинственные письмена, смысла которых никто уже не помнит, но которые от этого не становятся менее священными и сокровенными. Мимо главного тотема – базальтовой стелы со следами копоти от многочисленных ритуальных костров. Мимо небольшого озерца, вода в котором не замерзала даже в самые лютые морозы. (Бесчисленные души, нашедшие покой в этом благодатном месте, без устали поддерживают в недрах горы негасимый огонь…)

Хай Рэ позволил себе остановиться лишь оказавшись в центре огромной поляны, по периметру которой небольшими пирамидами возвышались сложенные конусом берёзовые поленья. Пирамид было много – десятки, может быть, сотни. Хай Рэ проследовал к ближайшей, расчистил ногами небольшую площадку и со стоном облегчения опустил на снежную постель волка, закутанного в мягкую шкуру.

– Живой?.. – прохрипел видец потрескавшимися губами. – Мо… ло… дец…

Трясущимися пальцами старик с трудом снял с груди котомку, поставил её рядом с волком и замер. Он пытался унять дрожь, охватившую всё тело, но никак не мог с ней совладать. К холоду, сковавшему руки и ноги, присоединилась стремительно растущая в груди боль. Видецу нужно было успеть пересадить росток огня, пока сознание не покинуло его окончательно.

Смахнув снятой с плеч шкурой пушистый снег, Хай Рэ обнажил поленья в метровой пирамиде, высыпал на хворост оставшиеся крохи камня горюнца, а также – все имеющиеся барашки берёзовой коры, подышал на руки, согревая их дыханием, потом повернулся к котомке.

Волк открыл глаза, со страхом наблюдая за тем, как двуногий собирается пробудить от спячки огонь. Волк сделал попытку отползти в сторону, однако сил хватило лишь на то, чтобы шевельнуть передними лапами и протяжно вздохнуть.

– Не дури! – погрозил пальцем видец. – Потерпи. Скоро всё кончится…

Хай Рэ вынул огневицу и положил её в приготовленное кострище. Всё. Теперь огневица не нужна – огонь из этой долины никогда не возвращается к людям…

Видец подождал, пока язычок пламени не выберется из огневицы и не запляшет по бурунам берёзовой коры. Потом он перекинулся на горюнцы, и Хай Рэ с облегчением вздохнул. Ну вот…

Старик положил ненужную теперь котомку на снег рядом с волком и с трудом опустился на неё. Поглядел на костёр, потом – на ровную стопку поленьев. Без сожаленья расшвырял их вокруг, оставив лишь несколько самых тонких.

Волк следил за ним равнодушно, но смущённый видец попытался объяснить:

– Чем жарче горит костёр, тем сильнее хочется жить…

Кажется, волк понял. Он поднял голову, огляделся. Так вот он какой – запретный лес двуногих. Здесь хорошо. Тихо. Спокойно. И совсем не страшно.

Хай Рэ придвинулся к волку, поднял его голову, осторожно положил на своё бедро. Волк благодарно заскулил. Через час пошёл снег. Сначала хлопья падали редко, а потом повалили густо и часто. Огонь возмущённо зафыркал, заставив видеца улыбнуться своим мыслям. Старик о чём-то вспомнил и принялся торопливо шарить на груди. Достал короткую полоску вяленого мяса и положил её перед носом волка. Волк открыл глаза, обнюхал воздух, губами потрогал полоску, но есть не стал. Он долгие часы шёл за двуногим в поисках этого лакомства, а когда получил его, то понял: главным было другое…

Хай Рэ не стал убирать вяленое мясо. Укутавшись в шкуру ирбиса, видец закатил последнее полено в костёр, погладил не чувствующей рукой горячий нос волка и приготовился…

Прошло довольно много времени, когда видец зашевелился. С трудом сгибая замерзающие пальцы, он достал из потайного карманчика удивительно красивую вещь – цепочку с блестящей каплевидной пластинкой. Надеть цепочку на шею уже не смог. Плотно зажав её в кулаке так, чтобы оставался заметным край многоцветной пластинки, Хай Рэ прижал костенеющую руку к груди и затих.

Теперь он сделал всё: раздал долги и получил причитающееся…

…А снег всё сыпал и сыпал. Он падал на скалы, на деревья, на воду. Казалось, он спешил укрыть то, что так неразумно обнажили обитатели долины, пройдя долгой, нелёгкой тропой жизни, но так и не обретя покоя…

Эпилог

Алёна уже несколько минут сидела в двух шагах от своего Трамплина, не в силах разобраться в хаосе образов, захлестнувших её сознание. Информационные потоки наслаивались настолько стремительно, что она не успевала дифференцировать их по датам. Только что она со страхом наблюдала за чудовищным боем между новеттом и патрульным кораблём, а спустя некоторое время несуществующая боль от выстрела Розана перебросила её совсем в другой мир, где нет лицемерия, жестокости, предательства, а есть безграничное понимание чужим разумом людей, вырвавшихся из колыбели в Космос, однако при этом не переставших быть детьми. Вечными детьми…

Алёна попыталась подняться и не смогла. Мышцы, медленно оттаивающие в горячем воздухе, были всё ещё скованы псевдотранспортировкой в лунный тромп.

Вдруг Алёна встрепенулась. Быстро оглядев стартовый круг, она остановила взгляд на входной диафрагме. Хранителя, почему-то, на месте не оказалось. Удивлённая девушка встала, направилась к выходу. В недоумении застыла, когда неожиданно наткнулась на скорчившееся тело Алексиса. Она окинула взглядом его обнажённую фигуру и с брезгливостью отодвинулась.

За спиной раздался звук. Алёна повернулась…

Возвратный силовой кокон, выдавив из шахты волну холодного воздуха, вынес тело Ойги. Алёна поспешила к ней.

Торопливо отсоединив нейроволокна страховочного пояса, она принялась ладонями растирать холодное тело. Прошла минута или больше – веки девушки дрогнули, затрепетали. Ойга изогнулась, открыла глаза и стала испуганно озираться вокруг, ничего не понимая, потому что мгновение назад перед ней ещё раскачивалась прочная сетка спасательной корзины, а руки продолжали сжимать несуществующий браслет. И вот…

Когда она поняла, где находится – из её глаз полились слёзы.

Алёна обняла Ойгу за голову, поглаживая тонкой рукой вздрагивающие от рыданий плечи. Услышав невнятное бормотание, девушки одновременно посмотрели в ту сторону. Алексис, прикрывая ладошкой ссадину на лбу, пытался незаметно проскользнуть в диафрагму.

Девушки его не остановили.

Когда Ойга успокоилась, Алёна подошла к Трамплину Алексиса и потянула тонкую серебристую нить, свободно свисающую вниз. Рядом появилась Ойга. Она глазами указала на ярко-синюю индикацию над Трамплином Карла, а потом на свою, светившуюся ровным зелёным светом. Алёнины огоньки поблёскивали мягкой желтизной.

Несколько долгих минут они напряжённо вглядывались в непроницаемую черноту бездны, пока огонёк Карла не превратился в тонкий фиолетовый лучик. Девушки переглянулись, и тут силовой кокон доставил безжизненное тело атлета. Прежде чем Алёна и Ойга успели отсоединить пояс и снять костюм, залитый на груди кровью, на стартовый круг опустилась прозрачная сфера реаниматора. Мягкие манипуляторы оттеснили суетившихся девушек, положили крупное тело на невидимую плоскость, и исчезли за энергетическим экраном.

Девушки остались одни.

Взявшись за руки, они ждали до тех пор, пока ярко горевший фиолетовый луч над Трамплином Хранителя не погас. Тогда они пошли в беседку, сели за стол, отполированный множеством прикосновений чутких пальцев старика. Тронув оранжевую закладку, раскрыли книгу, которую не успел дочитать Хранитель.

На белой странице они увидели подчёркнутую красным фломастером фразу: "…человек смотрится, как в зеркало, в другого человека, при этом он сам становится зеркальным отражением для всех людей. Выходит, чтобы понять самого себя, я должен научиться смотреться в других?.."

КОНЕЦ.