Текст книги "Зеркало в руках"

Автор книги: Николай Петри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

Вечером она дважды выходила из своей комнаты, но не встретила никого. Полигиум словно вымер. Только в стороне медицинского блока время от времени раздавались звуки: автоматика тщательно следила за сохранностью тел погибших. Айви невесело усмехнулась, подумав, что на платформе о мёртвых заботятся лучше, чем о живых.

Спать отправилась рано.

Долго колдовала над будильником, выбирая, какой аромат позволит ей ещё один день продержаться в гнетущей атмосфере разложения и распада. Выбрала сладкий майоран, оказывающий успокаивающее воздействие на эмоции, облегчающий горе, печаль, депрессию и устраняющий любые беспокойства. Уснула быстро с уверенностью, что проснётся с ощущением мира в душе и надеждой поскорее покинуть металлокерамическую клетку Полигиума…

День четвёртый

…пилот решил в последний раз попытаться реанимировать мозг путём подачи кодированного светового сигнала непосредственно на бактериородопсин – вещество, являющееся основой для построения искусственных нейронов. Плохо сфокусированный сигнал произвёл опустошительные разрушения в ячейках памяти, однако сумел вернуть криотронный мозг к жизни: часть приборов заработала, успев скорректировать неуправляемое падение таким образом, чтобы предохранить от повреждений капсулу пилота со встроенным тором суперструнного приёмника. Теперь при сокрушительном ударе о поверхность планеты основную долю разрушений должен был принять на себя преобразователь материи, хищно ощерившийся заборновакуумными ловушками. Пилот успел сделать всё…

Завтрак прошёл в молчании. При этом особенной подавленности на лицах Розана и Буффона не было. Оба выглядели свежими и хорошо отдохнувшими. О себе Айви этого сказать не могла. Майоран лишь слегка сгладил отрицательные эмоциональные пики вчерашнего дня, оставив в душе гнетущее чувство неудовлетворённости. Откуда проистекает чувство, девушка понять не могла, но прислушивалась к себе внимательно, стараясь уловить даже призрачную тень намёка на понимание. Хотелось верить, что неусыпно трудившийся в течение всей ночи мозг, не просто творил в невозможных эмпиреях несуществующие образы и картины, а целенаправленно искал выход из западни, в которую с удивительным постоянством попадали постояльцы «терраморф-дельта».

Одевалась Айви не спеша. К специальному облачению особо не приглядывалась, успев за прошедшие дни убедиться, что от исправности оружия и снаряжения её жизнь – увы – никак не зависит.

В "7:55" все трое выстроились перед своими новеттами и замерли.

Сегодня жеребьёвка больше походила на чтение приговора. Никто не хотел быть первым. Пришлось опять бросать кости. "Повезло" Буффону. Выкинув "шестёрку", он стал озираться по сторонам, будто искал выход из лабиринта, в котором его заперли.

Тьютор напомнил, что ещё есть время отказаться от охоты.

Буффон обречённо вздохнул и сипло произнёс:

– Пустыня…

Он не выбрал ни лес, ни горы. Наверное, зря, потому что по теории вероятности больше шансов уцелеть было именно там.

Розан отдал предпочтение тундре, при этом он так забавно вздрагивал пухлыми плечами, словно на самом деле боялся замёрзнуть.

Айви назвала саванну.

– Выбор сделан, – подытожил Тьютор. – Прошу участников пройти в ангары.

Они двинулись разом, но, сделав по два шага, вдруг замерли. Одновременно посмотрели друг на друга, беззвучно желая не удачи в охоте, а – возвращения.

Листовидный "кугуар" Айви рассмотрела плохо. Перед глазами продолжали немым укором стоять огромные глаза Буффона. Чего он так испугался? Вероятность навсегда остаться в маршруте есть у каждого из троих. А может, он что-то знает?..

Айви подняла голову и встретила взгляд новетта.

Лорицифер не отвернулся, не опустил взора. Он продолжал глядеть в её глаза, пытаясь что-то сказать. Айви не поняла. Быстро отвернувшись, она сделала вид, будто внимательно изучает корпус "кугуара", сделанный из мартенсита – металла, имеющего в своей структуре кристаллы в метастабильном состоянии.

Взгляд новетта продолжал её преследовать, и Айви ничего не оставалось, как задать вопрос:

– К чему этот визуальный допрос с пристрастием?

Лорицифер промолчал. Он ослабил освещение в салоне и погрузился в полумрак, иногда вспыхивая яркими бликами, если из кабины пилота-автомата пробивался узконаправленный луч света.

Новетт давно распахнул сглаженный по углам квадрат люка, однако девушка продолжала сидеть в салоне в состоянии странного оцепенения. Неожиданно пришла мысль: а не плюнуть ли на всё и не назвать ли спасительное кодовое слово прямо сейчас, чтобы навсегда распрощаться с Полигиумом?..

Мысль не была выражением малодушия. Скорее, в душе Айви произошла переоценка приоритетов, и она вдруг поняла, что таким способом брата к жизни вернуть невозможно. Она не видела Зверя вблизи и не представляла, какими умственными способностями успела наградить его эволюция, однако нисколько не сомневалась в одном: Зверь имел не меньше прав на жизнь и свободу, чем любой землянин-охотник. Возможно, в действительности он страшен, как отроги Чёрного Каньона метанового океана на планете Фогранж, возможно, его мозг меньше семечка подсолнуха, возможно, в Звере ненависти больше, чем во всех охотниках вместе взятых, однако это ещё не повод его убивать!

Новетт невозмутимо ждал у распахнутого люка. Айви заставила себя встать. Массивный скрап остался стоять в специальном захвате. Не вспомнив об оружии, девушка спрыгнула с ребристого порога и, не оборачиваясь, отошла от "кугуара". Охранитель молча нырнул в салон, извлёк из стойки оружие и с невозмутимым видом последовал за девушкой.

Айви остановилась, огляделась.

Фортуна, наконец-то, сжалилась над ней. Вокруг не было ни мёртвых гор, ни раскалённого камня. Сегодня её окружал настоящий праздник жизни. Расположенная между тропическими лесами и пустынями, саванна поражала обилием животного и растительного мира.

Вырвавшиеся из заточения багажного отсека одонаты с восторгом живых птиц кружили в высоком голубовато-розовом небе, слабо расчерченном прожилками тонких перистых облаков. Граданы приносили изображения многочисленного животного населения, никогда не пуганого человеком. Некоторые одонаты успели упорхнуть на десяток километров и теперь транслировали обилие крупных травоядных млекопитающих: антилоп, жирафов, буйволов, бегемотов, слонов, зебр; встречались и хищники: львы, тигры, гепарды. Одонаты, спустившиеся почти к самой поверхности, показывали крупными планами множество грызунов, бегающих птиц, пресмыкающихся и насекомых. Вид последних сейчас не вызывал в Айве брезгливого атавистического чувства.

Среди почти сомкнутого травяного покрова слоновой травы и бородачей, образующих густые дерновины, возвышались баобабы, зонтиковидные акации и мимозы.

Лёд в измученной переживаниями душе стал таять, таять, таять…

Девушка обернулась, взяла у новетта скрап и уверенно устремилась в направлении просвета в густом травяном покрове. Маршрут резко уводил её на юго-восток, туда, где на горизонте угадывались вечнозелёные пальмы и хвойные деревья саваннового леса. Однако множественные изгибы предстоящего пути вовсе не гарантировали томного наслаждения среди лиан и бутылевидных деревьев.

Скоро предположения оправдались. Двигаясь, преимущественно, на восток, девушка оказалась в гарриге – разряжённых зарослях низкорослых вечнозелёных кустарников. Всёзнающие одонаты любезно называли виды, но Айви они не интересовали. Всего множества названий всё равно не запомнишь, зачем забивать голову ненужной информацией? Она искренне радовалась, если сама могла узнать растение, особенно, когда наткнулась на невысокий кустарник розмарин. Сразу повеяло детством. Айви склонилась, нежно поглаживая листья и верхушки цветущих побегов, дающих обворожительную пряность. Где-то за спиной встревоженно жужжали пчёлы, недовольные вмешательством в их тонкий процесс медосбора. Девушка тихо засмеялась и пошла дальше.

Лёд в её душе растаял совсем…

Через полкилометра она вошла в томилляры – заросли низкорослых ароматических кустарников. Здесь к розмарину прибавились лежачие древеснеющие стебли тимьяна; ещё дальше стала попадаться лаванда. Некоторое время Айви провела, стоя на месте и глубоко вдыхая сложную ароматическую смесь. В голове прояснилось, сердце забилось медленнее, в сердце поселилась радость.

Необыкновенное чувство восторга, на миг коснувшееся ласковым крылом уставшего мозга, принесло уверенность, что сегодня с ней ничего не случиться. Она поверила. Сразу. Хотя одоната, дальше всех залетевшая вглубь обозначенного района, принесла изображение огромной тёмной тучи, грозно клубившейся на побагровевшем горизонте.

Скоро томилляры закончились – Айви вошла в криптомериевый лес, невесть каким образом вклинившийся в саванну. Отовсюду летели странные звуки, напоминавшие рассекаемый крыльями воздух: "хуфф, хуфф, хуфф". Потом к ним присоединились другие: "карруу-куу-куу, карруу-куу-куу". Айви принялась крутить головой, чтобы найти виновников гомона и увидела нескольких голубей.

С длинным хвостом и вытянутой изящной шеей, обладая рыжевато-коричневым оперением, отливавшим на груди и шее розово-цикламеновым оттенком, они походили на пернатых антилоп. Айви помахали им рукой. Птицы обратили на девушку типичный для этого вида туповато-любопытный взгляд, прикинули что-то в уме, отвернулись и задремали.

Жаркое светило окрасило небо и даль в нежный зеленовато-голубой цвет, слегка позолотив медленно плывущие над зелёным океаном облака. Появились новые пернатые обитатели – красивые птицы в изящном чёрном и шоколадном оперении, с бананово-жёлтыми глазами и клювом, а также вьюрки в нежно зелёном и бледно-жёлтом убранстве.

Айви пожалела, что у неё нет с собой оборудования из орнитологической лаборатории компании "Кибертроник". С его помощью она без труда могла бы затеять "переговоры" с местным летающим населением. На миг она вспомнила о служебной поездке в сельву Амазонки на поиски редких записей птичьих мелодий, которые она затем анализировала на осциллографе. Оказалось, что мелодии, многие из которых человеческое ухо не различает, меняются в зависимости от ситуации и отличаются не только общим звучанием, но и составом отдельных звуков, образующих своего рода код для передачи сообщений определённого содержания, – например призыва или тревоги…

Айви остановилась.

Из-под окатанного эрратического валуна прямо ей под ноги метнулась плащеносная ящерица. Напуганная громкими шагами рептилия мгновенно раздула до громадных размеров складки кожи в углах рта, образовав своеобразный воротник, потом, встав на задние лапы и держа тело в вертикальном положении, быстро кинулась в безопасное место. Айви проводила взглядом гордую даже в паническом бегстве ящерицу, и в нерешительности сделала два шага – одонаты передала изображение зарождающегося смерча.

Из большого кучево-дождевого облака к земле вдруг опустился тёмный изгибающийся столб диаметром в триста-четыреста метров. Быстро вращаясь, он двинулся по направлению ветра. Пониженное давление внутри колышущегося столба превратило его в насос чудовищной мощности, который без особого труда принялся засасывать на своём пути всё подряд: мелкие озёра дождевой воды, многометровые дерновники, целые тучи песка и пыли. Одоната уплыла в сторону, показывая самое интересное: вдоль тела вихря появились волны давления, направленные снизу вверх.

До разбушевавшегося смерча оставалось не более пяти километров.

Несколько одонат выдали детальное изображение района: полоса редколесья сменилась сплошным кустарниковым покровом, вклинивавшимся широкими языками в каменистую пустыню. Примерно в километре на юг лежал небольшой гористый район, с отдельными скалами не выше полукилометра. К подножью одной из них от того места, где стояла Айви тянулась полоса бледно-зелёных трав с редкими вкраплениями низкорослых кустарников.

Одоната спикировала на разрушенную ветровой эрозией гору, показывая тёмное яйцо входа в пещеру. Сердце девушки учащённо забилось – с содроганием она вспомнила вчерашний день.

Айви обернулась к лорициферу.

Охранитель взглядом показал на горизонт, на глазах наливающийся пугающей чернотой.

– Крапперы… – шёпотом произнесла Айви врезавшееся в память слово.

Новетт отрицательно покачал головой.

Айви ещё раз взглянула на изменившее цвет небо и быстро зашагала в сторону гор. Чем ближе она подходила к ним, тем более заметной становилась работа, проделанная ветром. В верхней части горной вершины струи воздуха проникли во все трещины и щели, и выдули из них рыхлые продукты, что привело к значительному расширению узких углублений с образованием характерно обточенных скал причудливой формы.

Подойдя к подножию, Айви нашла множество мелких камней и песка. По природному пандусу девушка поднялась на высоту десяти-двенадцати метров и тут остановилась в нерешительности. Слова новетта хоть и успокоили её, но не смогли до конца избавить от неприятных воспоминаний.

Справа, на узкой террасе застыл "кугуар". Айви сравнила габариты бота сопровождения с шириной пещеры – "кугуар" без труда мог вплыть внутрь. Айви перестала колебаться. Тем более что заходить далеко она не собиралась: постоит у входа, пока смерч не промчится, и продолжит путь.

…Карстовый грот оказался огромен. Под его защитой могла укрыться не только Айви с лорицифером, но и весь малогабаритный флот Полигиума. "Кугуар" медленно вплыл в широкий проход и опустился на песок в пяти метрах от него, – словно прилёг отдохнуть.

Айви огляделась. Прислушалась.

Пугающих звуков изнутри извилистых ходов не доносилось. Ветер уже бушевал снаружи, напомнив девушке о том, в какой неприятный переплёт она могла угодить, если бы поддалась собственной мнительности. По нарастанию шума за каменными стенами, она поняла – смерч где-то рядом.

Стоять на месте было утомительно. Айви решила осмотреть ближайшие к входу углубления.

Под ногами поскрипывал песок, с вдавленными в него тонкими глиняными червячками, похожими на фульгуриты. Через несколько шагов Айви наткнулась на скалу с причудливым рельефом, который можно было принять за плохо сохранившиеся петроглифы. Известняковый массив длиной около пяти метров и высотой не более трёх полностью состоял из кальцита. Его конкреции одновременно сталагмического и сталактического типа предстали в виде медуз и листьев цветной капусты. С них свешивались всевозможные "драпри" – нечто вроде занавесей, имеющих несколько метров в высоту и несколько сантиметров в толщину. Кальцит был омертвелый, не питавшийся более просачивающимися сквозь каменную кровлю водами.

Пройдя несколько метров, Айви проникла в боковой вход, попутно отметив, что он защищён стеной протяжённостью около десяти метров, и сразу же по крутому подъёму попала в большой зал, больше походивший на широкую галерею. Не отстававший ни на шаг новетт услужливо освещал дорогу. Дальше шёл уклон, преодолев который Айви оказалась на берегу подземной реки, протекавшей несколькими метрами ниже.

Красивое и величественное место!

Посмотрев на потолок, девушка увидела бледные коричневые разводы и почти чёрные линии, резко выделяющиеся на светлом гипсовом массиве. По правую руку лежало множество камней, покрытых толстым слоем кальцитового натёка. Айви пошла в ту сторону и скоро оказалась в просторном зале со столбом-сталагмитом посередине.

Столб оказался туфовым. Образованный путём сложной конгломерации туфа и окаменения тонких лиан, он был весь испещрён микрогурами – разновидностью сталагмического микрорельефа, появляющегося в результате постоянного стекания тонкого слоя воды, чьи последовательные волны в своём неторопливом движении мало-помалу прорывают глубокие бороздки.

Взглянув на хронометр, Айви поразилась – она бродит по пещере больше часа! Прекратив бесцельные блуждания, она поспешила к выходу.

"Кугуар", словно настоящая пума мирно "дремал" на песке, поблёскивая сканирующими элементами системы пассивного слежения.

Айви прошла мимо бота и вышла наружу.

Смерч пронёсся совсем недавно. В воздухе ещё висела мелкая пыль, но в насыщенной влагой атмосфере она быстро оседала. Айви по каменисто-песчаному пандусу спустилась в заросли кустарников и только здесь обнаружила первые следы смерча. К своему удивлению она не увидела ни вывороченных с корнем деревьев, ни растерзанной почвы. Вместо них она наткнулась на глубокие вмятины с оставленными позади них утрамбованными дорожками из примятых кустов.

"Кугуар" завис над одной из них, с помощью фотоумножителя изучая находку. Айви выбрала направление и побрела среди жёстких ветвей колючего астрагала. Небо впереди несколько поблёкло, впитав вознесённые смерчем пыль и влагу.

Маршрут уводил девушку в редкий лес.

Опять потянулись однообразные виды: трава – кустарник – блуждающие валуны далёкого оледенения. Монотонность в какой-то момент нарушил запах. Он ворвался в сознание неожиданно и заставил Айви торопливо натянуть маску. Но и сквозь тончайшие фильтры запах продолжал терзать чувствительное к ароматерапии обоняние. Сначала Айви приняла его за результат разложения (в подобный жаре умершие быстро утилизируются), но потом решила расспросить новетта.

– Виной всему отдалённый аналог плода джак. Его тяжёлый сладковатый и вместе с тем едкий запах напоминает гниющие останки. Он невероятно стоек и въедлив. Если случайно сесть на его скорлупу, то костюм придётся стерилизовать. – Заметив гримасу отвращения на лице девушки, лорицифер добавил: – Не волнуйтесь, вглубь зарослей мы не пойдём.

Действительно, они свернули южнее, и запах скоро пропал.

Через несколько минут стали попадаться крыланы. Откуда они появились, Айви не поняла, потому что ни одна из одонат не принесла изображения могучих тенистых, из-за обилия широких глянцевитых листьев, мангифер. В подобную жару шоколадно-рыжеватым рукокрылам следовало спать, а не вспарывать воздух перепончатыми, словно зонт, кожистыми крыльями.

И вновь монотонное движение по заснувшей от жары саванне.

Только один раз волнение накатилось на Айви, заставив мгновенно вспотевшими пальцами сжать ствол скрапа: в ста метрах впереди она увидела широкую тёмную спину… Мозг мгновенно провёл аналогию с картинками гибели Пробста и Эпарха, вынудив сердце забиться в бешеном ритме. Однако вернувшиеся из блуждания по окрестностям одонаты беспечно бросили на сетчатку охотницы детальное изображение саваннового слона и умчались прочь, не успев впитать всех эпитетов, которыми в эту секунду одаривала их побледневшая Айви.

…К точке "зеро" она приплелась ещё более опустошённой, чем вчера. Усталость физическая почти не ощущалась. Болезненное изнеможение вызывала сама мысль о возвращении на Полигиум…

У входа в ангар её поджидал Розан. Его пухлое личико заметно опало, щёки обвисли, в зелёных зрачках плескался страх.

Айви успела бросить взор на три пустующие ниши, потом, мельком, – на две оставшиеся двери: её – крайняя слева, Розана – крайняя справа. Между ними не было ничего. Три цифры: "2", "3", "4" мигали дьявольским огнём, приглашая войти под свои невидимые сени, сокрытые до срока ровным платиновым отливом стены.

Айви торопливо направилась в медицинский блок. Не доходя двух шагов до третьего саркофага, замерла. Воображение рисовало ужасную картину из месива костей, мышц, кожи и одежды, но, пересилив себя и сделав шаг вперёд, она увидела прежнего Буффона. Выглядел он бледнее обычного, но не настолько, чтобы навсегда запаять его в керамический саркофаг.

Айви удивлённо посмотрела на Розана. В её глазах светилась надежда.

– Увы! – жалобно вздохнул Розан. – К сожалению, выражение спокойного сна на лице милого юноши обманчиво…

Розан первым вышел из бокса, несколько секунд постояв в упругих волнах дезинфицирующей завесы.

Айви, дважды оглянувшись на тело Буффона, последовала за ним.

В ротонду вошли, не глядя друг на друга.

Тьютор не стал ничего спрашивать. Почти сразу в центре стола появилось изображение смеющегося Буффона.

Айви вздрогнула, смутно улавливая на дальнем фоне знакомые места.

…Цереусы-канделябры иззубрили горизонт, будто мифические титаны, из последних сил поддерживающие блёклое небо своими зелёными узловатыми "руками". Буффон стоял в десяти метрах от Зверя и заливался весёлым смехом. Видимо, смеялся он уже давно, потому что в глазах появились слёзы, а заливистый смех стал прерываться громкой икотой. Комбинезон юноши был в нескольких местах разорван до внутреннего каркаса экзоскелета, шлёма на голове не было, скрап лежал в пыли, удерживаемый вздрагивающей рукой за длинный широкий ремень. Справа, метрах в восьми, висел бот сопровождения – гладус, слева, прямо за спиной юноши, возвышалась массивная фигура лорицифера. Зверь замер в испуганной позе, обречённо опустив голову и прикрыв глаза огромными ушами.

Буффон резко оборвал смех, потом рванул скрап за ремень и, вздрагивая от икоты, стал целиться. На его обветренных губах играла безумная улыбка, по грязным щекам текли мутные слёзы. Он что-то бессвязно бормотал, не в состоянии совладать с дрожью в пальцах. Наконец, мотнув головой, он нажал на спуск.

За долю секунды до этого, приступ икоты заставил его грудь содрогнуться и огненный шар прошёл выше головы Зверя, не причинив ему вреда. За первым выстрелом раздался второй, потом третий. Четвёртого не последовало. Вместо него, Буффон, совершив стройным телом ряд ломаных движений, рухнул в пыль и больше не поднялся.

Новетт мгновенно подхватил его на руки, обмыл лицо какой-то жидкостью и положил в призывно распахнутый отсек гладуса. Бот тут же рванулся ввысь, сопровождаемый печальным эскортом дюжины одонат.

– Какова причина смерти? – спросила Айви, потому что Тьютор молчал, а Розан прятал взгляд.

Ответил Тьютор:

– Гиперкристаллизация.

– Мне этот термин ничего не говорит, – сердитым тоном проговорила Айви. – Я вчера провела в пустыне целый день и с моим организмом всё в порядке!

– Не горячитесь, Альба. – Тьютор мягкими интонациями своего голоса старался успокоить взволнованную девушку. – Я попытаюсь объяснить случившееся, хотя сделать это довольно сложно. В общем, все мы – биологические виды – некогда вышли из кристаллического протовещества. При этом отношения живых организмов с природными минералами всегда складывались очень и очень непросто. Неорганические по составу и правильно организованные кристаллические структуры проникают в самую сердцевину биологических процессов, навязывая им порой какие-то свои законы протекания. Во всех биоминеральных образованиях собственно кристаллы ничтожны по величине – это эллиптические, округлые либо многоугольные пластины обычно микронных размеров. Но, что самое важное, – они не срастаются между собой в монолит, поскольку тому препятствуют обволакивающие их органические мембраноподобные плёнки. Более того, сам рост кристалликов идёт под контролем данной плёнки как матрицы. Это общая схема для любого организма. Что именно произошло с Буффоном, мы не знаем. Можем лишь предположить следующее: по непонятной причине произошло ослабление контроля, приведшего к окаменению организма вследствие разрастания кристаллов до макроскопических размеров. В реальной жизни подобное происходит сплошь и рядом: отложения солей, камни в почках, кальциноз сердца и многое другое. Однако в случае с Буффоном вполне заурядный, рядовой процесс носил неуправляемый, буквально ураганный характер… Что-то подобное мы наблюдали при резорбции костей Пробста.

Тьютор замолчал.

Айви осипшим от волнения голосом спросила:

– Что могло послужить катализатором процесса?

Розан пожал плечами.

– Мы этого не заем…

– А почему Буффон в таком растерзанном состоянии?..

Вместо ответа Тьютор развернул панораму, на которой юноша, сломя голову, нёсся по сплошным зарослям опунции, оставляя целые куски комбинезона на обламывающихся пластинках. В какой-то момент он угодил в огромный ком растений, из множества видов которых Айви узнала только опунцию и карнегию, возвышавшуюся в центре сгустка тонких нитевидных отростков, уходивших внутрь мясистого ствола.

Буффон с разбегу врезался в странную паутину, с трудом проложив себе дорогу в тоннеле упругих кавылеподобных пучков. На несколько секунд он пропал из вида, закрытый дрожанием множества тонких нитей. А когда выбрался из лабиринта, то выглядел как на последних кадрах – оборванный, без шлёма и очков, со счастливой улыбкой безумца на бескровных искусанных в истерике губах.

Тьютор выключил изображение.

– Вы взяли образцы этого растения? – спросила Айви.

Тьютор почему-то замялся.

– Буффон после встречи с шаром прошёл ещё около километра… К сожалению, мы не смогли восстановить весь его путь…

– А одежда?.. – воскликнула Айви. – На ней обязательно должны были остаться какие-то следы!

– Мы отыскали около сотни обычных колючек опунции и несколько десятков странных глохидий. Так как наиболее сильно комбинезон пострадал на спине, можно предположить, что глохидиям удалось каким-то образом внедриться в спинной мозг. Конкретно – в дорсолатеральный пучок и в желатинозные клетки, находящиеся в боковых рогах. Возможно, таким образом они подавили модуляторные функции афферентных возбуждений, отвечающие за болевые ощущения. Во всяком случае, до последней секунды жизни Буффон не испытывал боли, поэтому многочисленные датчики экзоскелета ничего не обнаружили. Сам же процесс кристаллизации занял не более двух-трёх секунд…

Айви уже давно не слушала Тьютора. Память раз за разом настойчиво возвращала её к образу Зверя. Цепочка встреч с ним выглядела весьма короткой: лес – горы – пустыня. Вопрос же был намного длиннее: каким образом Зверь за сутки успевал преодолевать расстояния в сотни, если не тысячи километров?! Или Зверь на планете не один?..

Перед сном к ней постучался Розан.

Удивлённая Айви впустила взволнованного мужчину, предложив единственный в блок-соте стул. Розан сесть отказался, продолжая нервно теребить пухлые пальчики и короткими шажками мерить небольшое пространство комнаты.

Наконец, решившись, он заговорил:

– Я пришёл к вам с предложением…

Айви сразу насторожилась.

– Я слушаю…

Розан вновь пробежал по диагонали и замер в шаге от девушки.

– Я предлагаю отказаться от дальнейшей охоты…

– Только мне или нам обоим? – Айви непонимающе смотрела на мгновенно вспотевшего собеседника.

– Нам обоим… – С трудом выдавил Розан.

Айви отступила, села на кровать.

Розан оглянулся, нашёл стул, с облегчением плюхнулся на него.

– А почему вы решили отказаться? – Айви испытующе посмотрела на крайне возбуждённого мужчину.

– Видите ли, отправляясь сюда, я хотел получить несколько больше того, что имел, однако не собирался ради этого расставаться с жизнью!

– Если так, то вы можете и без моего согласия покинуть "терраморф-дельта".

Розан дёрнул круглым плечиком, бросил на девушку короткий взгляд и глухо произнёс:

– Если я откажусь в одностороннем порядке, то весь выигрыш достанется вам…

– Вы не хотите этого?

– Я не собираюсь после трёх кошмарных дней просто так отдать победу в чужие руки!

– Тогда оставайтесь.

– Значит, вы не отказываетесь от охоты?

Айви задумалась. Розан ждал. Его глаза смотрели жалостливо и в то же время настороженно. Он явно чего-то недоговаривал.

– Я дам ответ завтра утром. – Айви встала.

Розан поспешно вскочил, зацепившись носком ботинка за ножку стула. С обречённым видом направился к двери.

У комингса замер. Печальным голосом проговорил:

– Если вы не решитесь сейчас, завтра вы ни за что не откажетесь…

– Возможно, – ответила Айви. – Но у меня впереди целая ночь. Она многое может изменить…

Розан взмахнул длинными ресницами, с удивлением посмотрев на девушку.

– Вы что-то задумали? – испуганно спросил он.

– А вы?..

Розан мотнул головой и вышел.

Дверь автоматически закрылась, отделив Айви от гнетущей атмосферы Полигиума.

Девушка недолго постояла, потом в задумчивости направилась к кровати. Села. Спать не хотелось, но уставший организм должен был отдохнуть. Не разбирая постели, Айви легла. Автоматика услужливо пригасила верхний свет, оставив четыре оранжевых пятна по углам комнаты. Девушка закрыла глаза.

Приход Розана обеспокоил её. Непонятная наэлектризованность мужчины во время короткой беседы совершенно не вязалась с неожиданным предложением. Его слова звучали неубедительно и нарочито, словно перед приходом к Айви он тщательно отрепетировал свою речь. Однако взволнованность его была натуральной. Вот только что скрывалось за ней: опасение за свою жизнь, или боязнь в последний день лишиться заветного приза?

До появления Розана у Айви нет-нет да появлялась пораженческая мысль о бегстве с Полигиума. Но приход коротышки и – особенно – его внезапное предложение заставили её забыть о минутной слабости, почувствовав, что вся затея "Форвайтера" – это не совсем то, что с таким апломбом расхваливал Тьютор. Да, охота, без сомнения, идёт. Вот только кто в ней охотник, а кто жертва – пока не ясно.

Девушка взбила подушку, повернулась на бок, разглядывая плавное движение оранжевых концентрических кругов по углам комнаты… Кто-то сказал, что любая цель, к которой человек стремится, заключается в самом беспрерывном процессе достижения, а не собственно в цели! Поистине так. Ещё на заре времён человек выделился из общей массы биологических видов неуёмным стремлением к познанию. Поиск недостижимого, как нить Ариадны, на протяжении многих тысячелетий вёл его по крутому эволюционному серпантину. Поиск…

Поисковая активность, которая по своей сути является стремлением человека изменить ситуацию или своё отношение к ней, когда предсказать заранее исход своих усилий невозможно. Разве не то же самое происходит с Айви в последние дни?.. Боль, стресс, переутомление – разве не они довлеют над ней с тех пор, как она оказалась на Полигиуме?..

Медицина безапелляционно заявляет: чем выше поисковая активность, тем меньше уязвимость организма к разнообразным внешним воздействиям. Айви готова согласиться с подобным утверждением, как и с тем, что отказ от поиска снижает сопротивляемость организма и может привести его к гибели. Неоднозначное суждение, но с ним трудно поспорить: гибель трёх охотников тому доказательство. Айви никоим образом не собирается обвинить их в инертности и поисковой инфантильности (особенно – Пробста). Каждый человек рождается лишь с предпосылками к формированию подобной активности, которую ещё предстоит развить в ребёнке, стараясь избежать множества подводных камней…

Наверное, Айви в этом плане повезло. Она не помнит случая, чтобы по какой-то причине отступилась от начатого – не в её характере сходить с дистанции на полпути. Говоря Розану, что подумает до утра, девушка лукавила: она точно знала, что ни при каких обстоятельствах не откажется от своего шанса, а самопроизвольно появлявшиеся трусливые мыслишки лишь убедили её в правильности сделанного выбора.