Текст книги "Зеркало в руках"

Автор книги: Николай Петри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

Айви обернулась к новетту, собираясь спросить его, в чём смысл многочасового блуждания по раскалённым пескам, но промолчала, потому что заметила: всего в километре от того места, где она стояла, находилась другая пустыня!

Ещё несколько сот метров по живописно обточенным дождём и ветром высоким барханам, и она окажется в совершенно ином мире. Там нет бесплодных песков и голых скал, там нет бескрайних равнин каменистых плато-хамад, там нет огненного диска, заливающего огромные пространства сыпучих песков расплавленными лучами. Там жизнь – чарующая прелестью затейливых пейзажей, поражающая разнообразием растительного и животного мира, удивительным образом приспособившегося к суровым условиям жизни. Там – кактусовая пустыня.

Айви торопливо устремилась туда.

С острого гребня, венчающего бархан, она заскользила вниз по отливающему золотом жёлтому чистейшему песку. Вместе с ней заскользила и лавина песка, издавая неожиданные звуки. Сбегая, девушка слышала то глухой лай собаки, то басовитый звон натянутой струны, то далёкий рокот стартующего космоплана. В какой-то момент Айви не удержалась на ногах и упала, хлопнув по песку скрапом. Песчаная гора тут же отозвалась. Она задрожала, затряслась как в лихорадке, расширяя диапазон гула до шума сходящей с гор лавины. Когда Айви достигла подошвы бархана, звук почти прекратился. Ещё несколько секунд звучало слабое "мяуканье" – это лорицифер осторожно спускался по песку. Потом всё стихло.

Айви поднялась, отряхнулась. Указав глазами на скрап, спросила:

– Он песком не забился?

– После каждого импульса в стволе остаётся тончайшая полимерная плёнка, препятствующая проникновению воды и пыли. Остальные части скрапа герметичны.

Девушка кивнула головой и пошла вперёд, ориентируясь по схеме маршрута. Одонаты тут же сыпанули на сетчатку россыпь ненужных сведений: силу ветра, температуру песка, химический состав рассеянных элементов. Но Айви интересовало не это. В первую очередь ей хотелось узнать о флоре и фауне того района, в который она с каждым шагом углублялась.

Изменив настройку, она стала принимать с граданов одонат только сведения о растениях и животных, с обязательной ремаркой – входит ли данная особь в запретительный список или нет.

Пока что нужных сведений не поступало, и Айви была подсознательно готова к встрече с жуткими созданиями в виде скорпиона размером с овцу, или рептилиями, воссозданными способом модной ныне реартации.

Забавными неожиданные мысли не казались, потому что даже на Земле до сих пор иногда встречаются радиационные биогеоценозы – то есть обычные биоценозы, функционирующие на фоне слабых, но постоянно действующих, ионизирующих излучений, источником которых служат радионуклиды. Здесь же, в условиях полной изоляции, на фоне совершенно иного набора химических элементов и физических параметров планеты, неконтролируемый мутагенез мог породить всё, что угодно…

Айви взглянуло на небо. С разбросанными в разных частях нежно-лиловыми и пронзительно-жёлтыми облачками, оно ослепляло великолепием оттенков от растушёванного бледно-розового в зените до концентрированного кроваво-красного на горизонте. На фоне почти багровой линии чётко вырисовывались силуэты исполинских кактусов-цереусов.

Через полчаса Айви смогла любоваться великанами вблизи. Некоторые колоссы достигали в высоту пятнадцати-двадцати метров при толщине ствола в сорок-пятьдесят сантиметров. Издалека они походили на сказочные утыканные шипами громадные канделябры, по рассеянности забытые фантастическим исполином в песках.

Одна из одонат принесла изображение с высоты ста метров – собранные в большие группы заросли тянулись на многие километры сплошной непроходимой чащей. Градан другой воздушной наблюдательницы выдал картину верхушек двух цереусов увенчанных коронами светло-кремовых цветков с золотистой сердцевиной. Росли они одиночно, гордо неся "державный" головной убор восходящему светилу. Многие белые цветки были уже закрыты – раскрываются они, в основном, ночью.

Айви остановилась возле одного из стволов. Боязни не было, хотя колючки некоторых цереусов выглядели устрашающе. Издалека кактус показался ей гофрированным, будто бы сделанным из плотного зелёного двойного вельвета. Вблизи он выглядел иначе: вдоль каждой складки расположены пучки жёстких, чёрных, острых как иглы, пятисантиметровых шипов. Услужливая одоната выдала справку, что растут цереусы очень медленно – по десять-двадцать сантиметров в год. Значит, красавцам, окружавшим девушку – более ста лет! Возраст почтенный, если учесть, что всёпожирающая пустыня находится буквально в двух шагах.

Айви неторопливо двинулась дальше, продолжая с интересом рассматривать мохнатую растительность. Все кактусы – суккуленты. В их колючих стеблях и "ветвях", как в огромной разнопрофильной бочке содержится очень много влаги. Светолюбивые растения ухитряются за счёт сильно развитой водоносной паренхимы концентрировать в стеблях до трёх тонн воды, а потом её экономно расходовать в засушливый период, который для всех ксерофитов является обычным делом.

Почему-то цереус показался девушке не способным на смертельные неожиданности. Она осторожно коснулась острой иглы, улыбнулась и двинулась вперёд, выбирая участки, где жизнелюбивые кактусы не успели перегородить дорогу иглистым кордоном.

Скоро появилась первая живность – птица, похожая на дятла. Пичуга, видимо, давно сдружилась с живым "колодцем", потому что неплохо устроилась в выдолбленном в кактусе отверстии. Цереус в целях самозащиты образовал вокруг углубления жёсткое древесное затвердение – каллюс, позволив дятлу жить в комфортных условиях: из-за огромной толщины ствола температура внутри кактуса на несколько градусов ниже наружной – неплохо для растительного кондиционера в условиях пустыни!

Потом птицы стали встречаться чаще: совы, мухоловки, ласточки… Айви принимала в сознание название пернатого вида, а сама не переставала думать об условности, о которой неоднократно говорил Тьютор. За триста лет после биологического "посева" с космического "Ноева ковчега" местная эволюция могла изрядно позабавиться с геномом многих видов, превратив их в далёких-далёких родственников эталонных экземпляров.

Айви не была экспертом в области сравнительного анализа, поэтому воспринимала окружающий мир, полагаясь на сведения одонат. Если градан небесного "филёра" говорил, что очаровательная змейка длиной почти шесть метров, выползшая из-под коричневого валуна – это аспид из семейства ядовитых змей, то девушке и в голову не приходило, с помощью сильной оптики искать у рептилии наличие или отсутствие скулового щитка и имеются ли у данного пресмыкающегося парные ядопроводящие зубы. Нет, Айви выбирала другую дорогу, по широкой дуге обходя арлекинового аспида удивлявшего весь мир умопомрачительным сочетанием розового, красного, чёрного, фиолетового и жёлтого в своей окраске.

Однако, избежав встречи с одним кошмаром серпентофоба и неизбывной радостью любителя-серпентолога, Айви тут же натыкалась на следующий примечательный образец, оказавшийся гремучником, пребывавшем явно в дурном расположении духа и начавшем трещать задолго до того, как его увидела Айви. Пришлось круто взять в сторону севера, чтобы не столкнуться с длинной змеёй, в угрожающей позе застывшей в пятнадцати метрах, при этом кончик её хвоста с погремушкой из роговых чехликов начал быстро колебаться, издавая характерный сухой треск.

Под ноги Айви старалась не смотреть, понимая, какое разнообразие членистоногих должно обитать в таком жарком климате. Фобии к насекомым у неё не было, однако какое-то атавистическое чувство, уходящее корнями в тысячелетние глубины наследственной памяти давало яркие всплески негатива при мысли о маленьких соседях по Земле.

Насколько легко и приятно думать о пчёлке-труженице, без устали носящей нектар в свой дом-улей, настолько же трудно в подобном розовом ореоле воспринимать клещей, клопов, тараканов. Аллофоны самих названий уже несут в себе заряд отрицательных эмоций. Произнеси мысленно слово к-л-е-щ, и ты поймёшь, что имеешь дело с вампиром, паразитом, приКЛЕиваюЩимся к твоему телу и сосущему кровь. Теперь пропусти через сознание аллофоны в слове к-л-о-п – Колючее Липкое Омерзительное Плюхнулось на голое тело… Таракан воспринимается по-иному: он незримо присутствуют и ТАРАщится на человека, медленно шевеля усами, словно оценивая его и заставляя то и дело попадать в капКАН самооценки…

У насекомых страшное "лицо" – адова маска с челюстями-жвалами, ходящими поперёк и готовыми перемолоть всё на свете. Глядя на непробиваемый хитиновый лоб очень трудно заниматься философским построениями, потому что невозможно представить себе нежное общение с теми, у кого нет черт для выражения чувств, подобных человеческим, стало быть, этих чувств у них попросту нет. В образе насекомого природа выразила иной жизненный постулат, иное качество бытия. Оно не хуже и не лучше человеческого. Оно – просто другое.

Насекомое не мыслит категориями разума, оно живёт инстинктами: вовремя среагировать на опасность, найти более питательный корм, принести максимально возможный приплод. И в этом им нет равных. Это самое сильное, ловкое, быстрое животное в пересчёте массы тела на единицу потребляемой энергии. Ими освоены все среды обитания и все способы передвижения. Им несть числа: миллион видов на фоне самого безжалостного инструментария борьбы за свою жизнь – крючья, тиски, иглы, сети, яд, западня, клей…

Не оттого ли наиболее изощрённые и жуткие кошмары, лежащие под спудом затаившейся в страхе души, зачастую принимают насекомоподобные образы? Не оттого ли человек так стремится уничтожить их, сознавая, что омерзительный на вид "старший брат" на миллионы и миллионы лет старше его самого?..

Айви удивлённо подняла голову. Глубокая задумчивость увела её в сторону.

Скорректировав направление, девушка не решилась вновь углубляться в кактусы, среди которых всё чаще стали встречаться карнегии и опунции. Последние обладали сочными овальными членистыми стеблями, густо усыпанными колючками и голохидиями – легко обламывающимися тонким щетинками. Дважды Айви натыкалась на острые, словно шпага, шипы. Случайно задев щекой опунцию, похожую на безобидного пушистого зверька, она решила больше не возвращаться в суккулентные заросли, предпочитая другую дорогу – вдоль невысокого гребня, вплотную подступавшего к песчаным языкам пустыни.

Выбранное направление совпадало с маршрутом, поэтому Айви ускорила темп, стараясь быстрее выбраться из зарослей, кишевших насекомыми.

В какой-то момент ей пришлось остановиться – она услышала необычный звук. Прислушалась, не в силах сразу определить его природу.

Спросила о нём у замершего в двух шагах новетта.

Охранитель ответил не сразу. То ли обращался к боту сопровождения за помощью, то ли "копался" в собственной памяти.

– Возможно, это отзвуки природного генератора, дрожанием атмосферного давления вызывающего слабые низкочастотные колебания. Во всяком случае, на Земле это происходит из-за того, что терминатор – граница дня и ночи – на определённой широте совпадает со скоростью звука в атмосфере, и энергия солнца генерирует звуковые волны…

Айви не слышала новетта.

Одонаты передали нечёткую картинку, на которой несколько размытых от быстрого бега полосатых теней приближались к ней со стороны кактусовых зарослей. Слившиеся в одно целое вытянутые пятна никак не могли быть Зверем, потому что в узости проходов между бритвенно-острыми пластинами он мог оставить в пыльном грунте все свои внутренности.

На всякий случай Айви приготовилась. Чип не выдал запрета на ведение огня. Девушка стала ждать.

Прошла секунда, вторая, третья…

Впереди в пяти метрах показалось первое животное. Айви нажала на спуск, так и не поняв, что за хищник охотится на неё. Выстрел выжег в десятиметровом цереусе дыру в половину его ствола, краем огненного шара захватив и одного из нападавших. Послышался пронзительный захлёбывающийся визг и… Айви смущённо опустила скрап. Угроза оказалась ложной – несколько двухметровых тапиров спешили по звериной тропе, зажав своими массивными туловищами двух детёнышей. Качнув короткими хоботками из стороны в сторону, словно прощая невнимательность человека, они поспешно скрылись в кустарнике.

Дёрнув плечом, Айви последовала за ними, туда, где в расступившихся цереусовых кущах показались разрозненные кусты ююбы – природного способа предохранения безводных почв от выветривания.

Около получаса шла по участку, густо заросшему саксаулом, распугивая тёмными ботинками густо покрытых волосками десятисантиметровых сольпуг. Одна фаланга не успела ускользнуть в спасительные кусты, с противным хрустом превратившись в коричневую кляксу. Айви брезгливо поморщилась и почти бегом направилась в сторону близкой гаммады – каменистой пустыни.

Километра два прошла в быстром темпе, потому что под ногами теперь лежали не вязкий песок и рыхлая супесь, а различные обломки горных пород в виде щебня и небольших глыб. Гаммада – мрачная пустыня. Почти все каменные обломки, вне зависимости от первоначального состава и цвета, покрыты чёрным налётом, представляющим собой тончайшую железисто-марганцевую корочку – пустынный загар, поэтический лак пустыни, образовавшийся в результате выпотевания влаги из обломков под влиянием солнечных лучей и бактерий.

Одонаты принесли изображение странного сооружения в виде хаотического нагромождения камней, рядом с которым проходил маршрут движения. Ещё одна одоната поднялась на сто метров, открыв панораму безбрежной каменистой пустыни.

Айви поняла: если ей суждено сегодня встретиться со Зверем, то произойдёт это именно здесь.

До каменного завала оставалось пройти менее полукилометра, когда впервые за весь поход напомнил о себе счётчик радиации. Чтобы не находилось в недрах каменного лабиринта, – оно слабо излучало коротковолновые кванты.

Айви несколько минут простояла в нерешительности, потом проверила оружие, поправила пояс с запасным магазином, бросила быстрый взгляд на лорицифера, и размеренно зашагала в направлении сгущения угловатых каменных осколков, не окатанных ветровой эрозией до гальковой гладкости…

Идти пришлось недолго.

Однообразие каменистой пустыни закончилось неожиданно. Айви без труда поднялась на возвышение, похожее на сглаженный круговой вал маара. С него открылась картина непонятного природного сооружения на дне естественной котловины. По осыпающемуся мелкими острыми камнями склону, она спустилась на дно.

Здесь поверхность земли оказалась выстлана странным материалом, похожим на мелко измельчённый обсидиан. Пришла мысль сделать химический экспресс-анализ непонятной горной породы, тем более что "сервал" с его уникальной аппаратурой висел на самом краю неглубокого маара, дробясь контуром изящного корпуса под действием восходящего потока воздуха. Но, взглянув на неправильный эллипс входа в загадочное подземелье, будто для маскировки укрытый сверху каменным нагромождением, Айви передумала. В конце концов, её цель не изучение геологических аномалий, а охота, правда, больше похожая на красиво обставленное, циничное убийство таинственного Зверя.

Айви шагнула вперёд…

Внутри высокого хода ей пришлось столкнуться с небольшими трудностями. Почти вся его ширина была заполнена крупными камнями, наваленными не хаотичным образом, а выложенными в виде правильной пирамиды таким образом, что оставался небольшой узкий проход только с одной стороны. Айви подняла глаза, предположив, что не так давно в этом месте обрушился свод и завалил проход. Однако стенки и потолок ровно блестели скрытокристаллической структурой базальта – ни сколов, ни кливажа не было и в помине.

Айви решительно полезла вперёд. Пройдя несколько шагов вглубь, резко обернулась, вспомнив о новетте. Лорицифер обладал значительно более мощной фигурой и едва ли мог протиснуться в ту щель, в которую проскользнула девушка. Охранитель поступил иначе. Он установил автономный излучатель поля у гладкой стены, инициировал максимальный импульс с минимальной скоростью распространения. Отодвинув груду на добрый метр, он накрыл её колпаком тяготения, убрал поле и с невозмутимым видом замер за спиной девушки.

Успокоенная Айви вернулась к изучению пещеры. Скоро с удивлением обнаружила, что стало значительно темнее. Обернувшись в сторону недалёкого входа, она увидела голубую кабину "сервала". Бот сопровождения занял стратегически наиболее выгодную позицию.

Не успев порадоваться столь надёжной защите, Айви услышала непонятный шум. Зародился он где-то в глубине хода и теперь быстро приближался. Айви подняла скрап, но стрелять не спешила, помня о случае с тапирами. Тем временем шум стал расслаиваться, дробясь на отдельные звуковые потоки, каждый из которых в отдельности слагался в нечто осмысленное: по потолку неторопливо плыл недовольный гул контрабаса, по каменистому полу беззаботно цокали кастаньеты, по бокам – справа и слева, – переливаясь, плыли фривольные трели флейты.

Айви скосила взгляд, успев заметить появившиеся за спиной лорицифера выступы – новетт собирался использовать геологический пазер в качестве оружия. Девушка, встревоженная непривычными приготовлениями охранителя, решила вернуться к выходу. Она успела сделать всего несколько шагов, когда что-то внезапно обрушилось на неё, смяло, растоптало, раздавило…

Ничего не понимая, на миг ослепнув в невесть откуда взявшемся облаке мелкой пыли, Айви торопливо поползла в сторону новетта, успевшего открыть огонь по неведомому врагу, пришедшему словно ниоткуда и занявшему собой весь внутренний объём тоннеля.

Одна из одонат, привлечённая шумом, влетела в ход, однако изображение, которое она послала, Айви не помогло: клубы пыли заполонили всё пространство. Единственное, что успела заметить девушка – лорицифер, окутавшись сиянием силовых полей, методично разрушает шевелящийся клубок тумана, скачками наползающий из тёмных недр. Потом изображение пропало. То ли одоната была сбита неведомым противником, то ли она благоразумно удалилась из тоннеля.

Айви успела доползти до каменного завала и тут почувствовала руку новетта, бесцеремонно схватившего её и отбросившего от метрового прохода, к которому она так стремилась. Девушка возмущённо взглянула на лорицифера, но защитник никак не отреагировал на её гневный взгляд, сосредоточенно занимаясь конструированием силового поля замысловатой формы, способного накрыть их обоих.

Удивлённая его манипуляциями Айви не стала ничего спрашивать, потому что одонаты принесли изображение "сервала" открывшего ураганный огонь по входу в тоннель! Девушка не успела связать прыгающий на амортизаторах спаренный ствол ЭЛТ-ми-2 "кобра", подствольник которого изрыгал потоки огня, и собственное тело, зажатое тяжеловесной фигурой лорицифера, как вокруг началось светопреставление.

Со всех сторон летела шрапнель – мелкая каменная крошка, и быстро гаснущие в мутном воздухе огненные протуберанцы. С полем у новетта ничего не вышло, тогда он несокрушимым карнизом навис над девушкой, пытаясь защитить её от крупных камней. По увеличившемуся количеству осколков, которые без устали барабанили по шлёму, Айви догадалась, что гравитационный колпак не действует, и что вся масса угловатых обломков в любую секунду может обрушиться на них.

Она прокричала об этом лорициферу. Новетт отрицательной покачал головой, указав глазами куда-то вверх. В этот миг Айви приняла изображение одонат, на котором "сервал" медленно отполз от входа, выпустил последний залп и быстро поплыл на гребень маара. Из оплавленного зева клубами выплывал туман, кучерявыми барашками опадая на горячий камень.

Лорицифер задействовал пазер в распыляющем режиме, аэрозольной взвесью оросив пятиметровый участок хода. Когда пыль осела, Айви смогла кое-что рассмотреть. Именно "кое-что", потому что понять, кто же напал на них, она не могла.

Повсюду лежала розоватая пыль, мелкие острые камни, капли расплавленной горной породы. В воздухе витал неприятный запах, сквозь фильтры кислородной маски проникавший в носоглотку и вызывавший рвотные спазмы.

Пока Айви изучала место скоротечного боя, лорицифер приступил к разбору завала. Он методично поднимал камень за камнем, с силой швыряя их за спину, будто хотел угостить базальтовым "подарком" того, то продолжал угрюмо наблюдать из тёмных глубин.

Желание исследовать многометровый ход пропало. Айви присела на валун, но сразу вскочила – камень был невыносимо горяч, приняв значительную долю теплового излучения.

Лорицифер справился быстро. Однако всё время, пока он расчищал проход, Айви не покидало ощущение взгляда. Он шёл со стороны молчаливого провала и был настойчив в своём стремлении понять, зачем пришла хрупкая женщина в сопровождении металлических "кавалеров", в мгновение ока превративших грот в пылающий ад…

Едва новетт откатил последний валун, Айви бегом бросилась к выходу. Оскальзываясь на камнях, она поднялась на бровку маара и только здесь позволила себе остановиться.

Чёрный налёт лака пустыни подействовал успокаивающе. Мрачное однообразие гаммады показалось Айве в эту секунду красочнее и привлекательнее всех подземелий вместе взятых, потому что здесь, под ярким жгучим солнцем всё было предельно просто и понятно: горячий воздух, горячий камень, горячий песок. Нет ни взгляда, от которого мурашки бегают по коже, ни страха, липким арканом обвивающего тонкую беззащитную шею. Теперь Айви смогла понять безумный взгляд Пробста за несколько минут до его трагической гибели…

Лорицифер встал справа, молча обозревая далёкий горизонт.

– Здесь нет Зверя? – равнодушно спросила Айви.

– Это знает один Тьютор.

Новетт ответил не сразу, поэтому Айви поверила, что его слова – правда.

На миг ей показалось, будто невыносимо-тяжёлый взгляд, тончайшей нервной глией протянувшийся из подземелья в её сердце, – это и есть взор таинственного Зверя, затаившегося в каменных закоулках, чтобы его никогда не нашли алчущие неведомо чего люди…

У Айви осталось сил лишь на один вопрос:

– А что произошло в гроте?

– Крапперы… – сразу ответил новетт, будто ждал именно этих слов.

Девушка не стала уточнять, кто они – загадочные "крапперы", сумевшие вызвать в её немногословном спутнике столько агрессии. Сейчас Айви интересовали собственные ноги, неимоверно уставшие за сегодняшний переход и требовавшие немедленного отдыха. Она представила, как заберётся в мягкое нутро просторного кресла, вытянет натруженные за день ступни и на полчаса забудется спасительным сном…

Айви встрепенулась, едва не угодив в широкую расщелину, прорезавшую монотонный тёмный глянец. Сверившись с маршрутом, она зашагала на северо-восток, туда, где в точке "зеро" могла с чувством выполненного долга закончить вторую экспедицию.

Оставалось пройти не больше трёх километров…

Сорокаминутный перелёт позволил восстановить физические силы, но ещё больше притупил эмоциональную чувствительность.

Заметив уже две пустые ниши для индивидуальных охранителей, Айви, почему-то, не удивилась. Не глядя на подиум с блок-сотами, она сразу прошла в медицинский сектор. Розан был здесь. Заметив девушку, он отошёл от второго саркофага, в котором лежал Эпарх. И снова Айви не удивилась, словно была уверена, что второй жертвой охоты станет именно он.

Предчувствие пришло не вдруг. Ещё утром, когда потеющий толстяк долго не отваживался ответить на простой вопрос Тьютора, Айви, неизвестно почему, решила: он будет вторым. И выбор Эпарха здесь был ни при чём. Он мог отдать предпочтение биотопам Буффона или Розана – это ничего бы не изменило. Эпарх нёс на себе печать приговорённого. Он словно живой магнит должен был притянуть к себе все несчастья в любом районе планеты. Одно оставалось за гранью понимания: кто тот неведомый кукловод, решающий, кому из охотников жить, а кому – умереть…

За спиной Айви показался Буффон. Был он бледен, глаза горели лихорадочным блеском, нервные пальцы терзали забрызганный грязью манжет. (Наверное, вернувшись на Полигиум, он не успел переодеться.)

Не сговариваясь, все трое прошли в ротонду. Розан, после недолгих колебаний, спрятал стул Эпарха за вьющийся водопад искусственных растений. Сели. В воздухе повисла тишина. Нарушать её никто не хотел. У каждого на это были свои причины.

Глядя на пустое место Эпарха, Айви почувствовала слабый отголосок неприятного взора из подземелья. Но сейчас он не лез в душу, не нёс в себе негативной информации, он индифферентно констатировал: вот вас и стало ещё на одного меньше…

– Мы можем начать? – Тьютор сегодня не шутил. Похоже, он и сам находился в замешательстве.

– Да, пожалуйста… – Айви поправила волосы, провела ладонью по уставшим глазам, успев поймать испуганный взгляд юноши.

Центр стола окутался лёгкой рябью, потом появилось изображение.

С первых же кадров Айви поняла: Эпарх обречён…

Одонаты кружили высоко в небе, показывая обширную панораму района. Место, куда доставили Эпарха, отдалённо напоминала то, где вчера Айви попала под эруптивное извержение. С той лишь разницей, что действующих кратеров поблизости не оказалось – лишь многочисленные белые дымы лениво курились по тёмным склонам.

Эпарха высадили в относительно безопасном месте – недалеко от широкой террасы, плавно спускавшейся к подножью. Одоната тут же вспорхнула ввысь, открыв картину противоположного склона. Зев ближайшего вулкана производил ошеломляющее впечатление. Даже самому отчаянному безумцу не пришло бы в голову осуществить по его склону спуск, больше похожий на изощрённое самоубийство. Стенки почти километровой высоты рушились в буквальном смысле на глазах: за те минуты, что одонаты кружили над кратером, с вершины сошли две лавины…

Похоже, последнее извержение основательно растрясло всё колоссальное горное образование: порода стала рыхлой и оголилась после обрушения кольцевых террас, стенки избороздили глубокие извилистые трещины. Кроме самих лавин вниз с бешеной скоростью неслись тысячи отдельных камней и глыб.

Ещё одна одоната поднялась на добрый километр, позволив разом охватить всю горную страну. Наверное, здесь располагалась зона глубочайших разломов в планетной коре, из которых периодами на дневную поверхность поднималось магматическое вещество и потом застывало в виде гигантских массивов.

Градан другой одонаты принёс изображение участка, расположенного в двух или трёх километрах от точки высадки. Здесь царила настоящая идиллия: красновато-бурые мхи, пёстрые лишайники, ярко-синие и бледно-оранжевые цветы.

Однако добраться до них Эпарху не было суждено…

Одонаты показали, как задрожала, затряслась, завибрировала земля. Напуганный Эпарх попробовал бежать, но с его гипокинезией и почвой, уходящей из-под ног, сделать это было непросто. Эпарх преодолел не больше двухсот метров, когда волна разрушений добралась до его склона.

К этому времени и робот-охранитель и бот сопровождения приблизились к нему вплотную, потому что верно оценили степень опасности. Эпарх ещё мог спастись, если бы обратился к новетту. Но он, почему-то, не сделал этого.

Услышав усиливающийся гул, он бросился вниз, оскальзываясь и падая на мелко дрожащих камнях. Кубарем он преодолел ещё пару десятков метров, а потом лавина камней стронулась и, подгоняемая инфразвуковым гулом, понеслась на онемевшего от страха охотника. Ужас парализовал не только его ноги, но и сковал горло, из которого вырывался только хрип уставшего от трудного бега человека.

Что творилось в эту секунду в его душе, не узнает теперь никто…

Огромный валун прокатился всего в двух шагах, а следом мчалась целая волна острых обломков, величиной с футбольный мяч. Эпарх, избегая с ними встречи, дёрнулся вправо, приняв левым виском удар угловатой глыбы…

Лорицифер стремительно рванулся вперёд, схватил обмякшее тело и прыгнул в боковой люк бота сопровождения за секунду до того, как весь склон пришёл в движение.

Одонаты бесстрастно показали несущуюся прочь от лавины оранжевую "пуму". Потом изображение исчезло…

Комментировать здесь было нечего.

– Реанимация Эпарха началась ещё в полёте, – тихо заговорил Тьютор. – С помощью лазероскопа новетт пытался локализовать поражённый участок мозга, однако нейрохирургия не входит в его стандартный набор медицинских программ. Когда Эпарха доставили на Полигиум, он был ещё жив. Недолго. С помощью ультразвукового томографа мы изучили мозг и решили от реанимации отказаться – у него не было ни одного шанса…

Тьютор давно замолчал, но никто не расходился. Все чего-то ждали…

– Понимая, что события последних двух суток выходят за границы допустимого риска, – ровным голосом заговорил Тьютор, – я предлагаю вам сделать выбор. В нарушение договора вы можете покинуть "терраморф-дельта" немедленно…

И опять за столом повисла тишина. На этот раз – другая.

Айви посмотрела на садящего напротив Буффона. Юноша взгляда не опустил, в ответ уколов девушку ледяной холодностью карих глаз.

Розан неопределённо пожал плечами.

– В сущности, что мы теряем? – чего-то смущаясь, тихо пробормотал он. – После потери Эпарха печальная статистика "Форвайтера" в нашу пользу. Вы не находите?.. – Розан глазами преданной собаки посмотрел на Айви.

Девушка напомнила:

– В четырёх группах погибло пять охотников. Почему вы решили, что цифра два – окончательная для нас?..

Розан не ответил. Было видно, что слова девушки сильно напугали его.

– Я надеялся… – всхлипнул Розан и умолк.

– Если вы не готовы дать ответ сейчас, я могу подождать до утра, – сказал Тьютор.

– Я остаюсь до конца охоты. – Звонким от волнения голосом произнёс Буффон. – Но у меня после просмотра остался один вопрос.

– Говорите.

– Если мы трое сидим за этим столом, значит, Зверь никому из нас не попался. Тогда в каком районе он сегодня находился?!

Айви с удивлением посмотрела на юношу: наблюдая за гибелью Эпарха, она даже не вспомнила о предмете охоты.

Тьютор не ответил, но в центре стола вновь появилось изображение того места, куда не успел добраться Эпарх. Цветы, мхи, лишайники. В небольшом каменном мешке с одним-единственным выходом в сторону широко каменного языка, уходящего под облака на террасу, где угадывалась могучая фигура незадачливого охотника, стоял Зверь. Он мирно пасся, не замечая ни шума падающих камней, ни грохота пробуждающегося вулкана…

Розан с Буффоном давно покинули ротонду, а девушка по-прежнему сидела в своём кресле, невидящими глазами глядя в пустоту. Она пыталась воскресить в памяти изображение Зверя из лесной чащи – там, где оборвалась жизнь Пробста. Когда же ей удалось отыскать нужные фрагменты, она осторожно сопоставила их с сегодняшними, и в её душе впервые зародилось подозрение…