Текст книги " Политическая биография Сталина. В 3-х томах. Том 3"

Автор книги: Николай Капченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 67 (всего у книги 85 страниц)

Начались тосты. Слышались громкие здравицы. Один за другим провозглашались спичи. Все ораторы, и не только они, не сводили глаз с двух фигур, стоявших рядом и время от времени вступавших в разговор. Это были различные реплики, в основном из уст Сталина. Наконец, Сталин, видимо, утомился от нескончаемых оваций восторженной аудитории, стал как бы взывать глазами – не пора ли остановиться. Но тщетно. Ничего похожего. В ответ лишь новые волны оваций.

Все с нетерпением ждали самого главного – слова Сталина. Именно он должен и может сказать нечто сокровенное, что выразит истину момента, глубокий смысл исторического события. И это мгновение наступило. Прикоснувшись к бокалу с вином, Сталин сделал жест рукой – внимание, мой час.

Он провозгласил тост за Мао Цзэдуна, за успехи Китайской Народной Республики.

И все дружно осушили до дна. Снова раздался взрыв аплодисментов, восторженных возгласов и общего ликования»[948]948
  Н.Т. Федоренко. Ночные беседы. С. 147 – 148.


[Закрыть]. Через пару дней после подписания договора Мао покинул не очень гостеприимную Москву и ее не менее радушного хозяина. При отъезде Мао Цзэдун произнес речь. В ней он дал оценку договору, заявив: «Все видят, что сплочение великих китайского и советского народов, закрепленное Договором, является долговечным, нерушимым и непоколебимым. Это сплочение неизбежно повлияет не только на процветание великих держав Китая и Советского Союза, а также на будущность всего человечества и поведет к победе справедливости и мира во всем мире.» Закончил он свою речь стандартными дифирамбами в честь советского вождя – «Да здравствует учитель революции во всем мире, лучший друг китайского народа товарищ Сталин!»

История отношений Сталина и Мао Цзэдуна – это, конечно, не копия отношений между двумя великими государствами. Но она в немалой степени помогает многое понять из того, как складывались и развивались по самым разным направляющим эти отношения. От нерушимой дружбы к неистовой враждебности и даже пограничным столкновениям. Но, как говорится, что было, то было – историю не переделаешь.

6. Сталин и война в Корее

Война в Корее была, можно сказать, последним серьезным испытанием для Сталина в области мировой политики. После заключения договора с Китаем обстановка на Дальнем Востоке оставалась напряженной, что объяснялось тем, что китайские коммунисты активно готовились к высадке на Тайвань. Сталин к их планам относился двояко: с одной стороны, он не высказывал возражений, с другой стороны, перспектива новой войны, в которую так или иначе будет вовлечен Советский Союз, его отнюдь не прельщала.

Но как бы неожиданно (только на первый поверхностный взгляд) угроза войны надвинулась с другой стороны. 25 июня 1950 г. мировая общественность с тревогой узнала о начале войны в Корее. Проблема того, кто ее начал, имеет традиционное решение: Советский Союз, Китай и страны народной демократии, а также так называемые прогрессивные силы мира однозначно назвали агрессором Южную Корею. Большинство же стран мира однозначно определили в качестве нападающей стороны Северную Корею. Мне кажется, что в мою задачу не входит выносить вердикт о том, кто начал войну, поэтому данную проблему я оставлю в стороне. Хотя, если судить по тому как развивались события на различных этапах этой войны, первыми выступили северные корейцы. Американский историк Ф. Шорт пишет: «Ситуация в Корее все меняла. Вашингтон еще мог закрыть глаза на то, что по общему признанию являлось продолжением гражданской войны в Китае. Но вряд ли стоило ожидать от США такого же поведения, если бы коммунистический режим в северной части полуострова решился бы на неприкрытую агрессию против юга – фактического протектората Америки. 27 июня Белый дом заявил, что направил в Южную Корею свои войска, а 7-й флот США возьмет под свой контроль Тайваньский пролив.

Реакция Мао на эти заявления оказалась достаточно сдержанной. Для защиты мостов через реку Ялу китайские части противовоздушной обороны были передислоцированы на приграничную полосу Северной Кореи, а в Маньчжурию направлено подкрепление с юга. Комментируя эти меры, один из китайских военачальников сказал, что „зонт лучше всего приготовить еще до того, как пойдет дождь“. От планов высадки десанта на остров Цюэмой пришлось отказаться»[949]949
  Филип Шорт. Мао Цзэдун. С. 386.


[Закрыть].

Особо следует оттенить активную и в целом агрессивную роль, которую во всей корейской авантюре играли США. Но это – тема специального исследования.

Одновременно с началом войны в боевых действиях стали принимать участие американские военно-воздушные и военно-морские силы под предлогом прикрытия эвакуации американских граждан, а на самом деле для помощи южнокорейскому режиму и оккупации Тайваня.

Положение все более осложнялось, поскольку северокорейские войска стремительно продвигались на юг и вскоре заняли столицу Южной Кореи Сеул. США предприняли самые энергичные действия, чтобы мобилизовать не только свои силы, но и привлечь к участию в корейской войне другие страны, используя механизм ООН. В отсутствие советского представителя была принята резолюции Совета Безопасности от 25 июня, которая обвиняла КНДР в нарушении мира, а Южную Корею объявляла жертвой агрессии. 27 июня была принята новая резолюция, рекомендовавшая членам ООН поддерживать южнокорейское правительство в военных действиях. 7 июля была принята резолюция, призывавшая предоставить вооруженные силы и другие средства Объединенному командованию войск ООН.

И здесь заслуживает внимания позиция Сталина, который по всем критериям допустил самую грубую ошибку на закате своей деятельности по руководству внешней политикой. Этот эпизод описан в воспоминаниях А.А. Громыко. Советский представитель при ООН Я. Малик сообщил о намеченном срочном проведении заседания Совета Безопасности по корейскому вопросу и запрашивал инструкции, как ему действовать.

«Сталин, прочтя присланную из Нью-Йорка телеграмму советского представителя при ООН Я. А. Малика, позвонил вечером мне:

 – Товарищ Громыко, какую, по вашему мнению, в данном случае следует дать директиву?

Я сказал:

 – Министерством иностранных дел, товарищ Сталин, уже подготовлена на ваше утверждение директива, суть которой сводится, во-первых, к решительному отклонению упреков по адресу КНДР и Советского Союза и к столь же решительному обвинению США в соучастии в развязывании агрессии против КНДР. Во-вторых, в случае, если в Совет Безопасности будет внесено предложение о принятии решения, направленного против КНДР либо против этой страны и СССР, Малик должен применить право вето и не допустить принятия такого решения.

Сказав это, я ждал реакции Сталина. Он заявил:

 – По моему мнению, советскому представителю не следует принимать участия в заседании Совета Безопасности.

Тут же он в жестких выражениях высказался по адресу Вашингтона за его враждебное к нашей стране и КНДР письмо Совету Безопасности.

Мне пришлось обратить внимание Сталина на важное обстоятельство:

 – В отсутствие нашего представителя Совет Безопасности может принять любое решение, вплоть до посылки в Южную Корею войск из других стран под личиной „войск ООН“.

Но на Сталина этот довод особого впечатления не произвел. Я почувствовал, что менять свою точку зрения он не собирается.

Затем Сталин фактически продиктовал директиву, хотя обычно он прибегал к такому способу редко. Текст директивы минут через сорок и направили нашему представителю в Совете Безопасности.

Как известно, случилось то, о чем я предупреждал Сталина. Совет принял решение, навязанное Вашингтоном, а на воинские контингента разных стран, направленные в Южную Корею, приклеили этикетку „войск ООН“. Конечно, в этом случае Сталин не лучшим образом рассчитал свой шаг, явно продиктованный эмоциями. Казалось бы, это не соответствовало складу его ума. Но так было»[950]950
  А.А. Громыко. Памятное. Книга первая. С. 206 – 207.


[Закрыть].

Видимо, чувство здравого смысла в данном случае покинуло Сталина, и он утратил присущие ему осторожность и осмотрительность – иначе он не пошел бы на такой беспрецедентный и явно проигрышный шаг, поскольку СССР оказался как бы вне игры и все вопросы решались в Совете Безопасности вопреки его интересам.

4 июля 1950 г. правительство СССР выступило с заявлением об американской вооруженной интервенции в Корее, в котором разоблачались действия США, незаконность резолюций Совета Безопасности, содержалось требование прекращения агрессии и немедленного вывода иностранных войск из Кореи. Эта и другие официальные дипломатические акции Советского Союза были поддержаны правительствами КНР и КНДР и, конечно, всеми социалистическими странами. Какой-то отклик данные выступления получили, однако серьезного эффекта, а тем более реальных последствий не имели. Но позитивным явилось то, что многие мировые круги выступили с инициативой положить конец военным акциям. Так, 13 июля в обращении премьер-министра Индии Дж. Неру к правительствам СССР и США предлагалось прекратить военные действия в Корее путем переговоров с участием КНР.

Сталин счел необходимым лично откликнуться на призыв Неру. 15 июня 1950 г. он направил ему послание следующего содержания: «Приветствую Вашу мирную инициативу. Вполне разделяю Вашу точку зрения насчет целесообразности мирного урегулирования корейского вопроса через Совет Безопасности с обязательным участием пяти великих держав, в том числе Народного правительства Китая. Полагаю, что для быстрого урегулирования корейского вопроса целесообразно было бы заслушать в Совете Безопасности представителей корейского народа.

Уважающий Вас

И. СТАЛИН, премьер-министр Советского Союза»[951]951
  И. Сталин. Соч. Т. 16. С. 139.


[Закрыть].

Активную дипломатическую деятельность развернул и Китай. КНР, стремясь предотвратить распространение агрессии США на свою территорию, предприняла некоторые дипломатические шаги. 25 сентября премьер Чжоу Эньлай сообщил индийскому послу, что, если американские войска перейдут 38-ю параллель, Китай вынужден будет дать отпор агрессии. Китайское правительство телеграфировало также в ООН о необходимости принять срочные меры для предотвращения расширения войны. Все это можно было расценивать как серьезное намерение китайского руководства принять непосредственное участие в вооруженной борьбе корейского народа, если военные действия приблизятся к границам Китая.

Естественно, что Китай не мог остаться равнодушным в связи с обстановкой, создавшейся в результате вторжения в Корею Соединенных Штатов и их союзников, в связи с угрозой расширения войны, и мобилизовал различные пропагандистские средства с целью продемонстрировать миру свою готовность дать отпор агрессии вооруженным путем. В течение нескольких недель, особенно в начале октября 1950 г., в период наступления войск Макартура, в китайской прессе публиковались статьи, в которых подчеркивалась необходимость вступления КНР в войну с целью оказания помощи корейскому народу.

Все дело объяснялось тем, что за кратковременными и, казалось, блестящими успехами северокорейской армии, наступил коренной перелом в ходе военных действий. Американцы высадили крупный десант и повели мощное наступление, оттесняя войска Ким Ир Сена к северу. Вскоре они заняли столицу КНДР Пхеньян и были совсем недалеко от границ Китая.

Еще ранее Сталин направил советскому послу в Корее и главному советскому военному советнику телеграмму, в которой сурово предупреждал: «Серьезная обстановка, сложившаяся за последние дни на фронте Корейской Народной Армии, как в районе Сеула, так и на юго-востоке, в значительной степени является следствием допущенных крупных ошибок со стороны командования фронтом, командования армейских групп и войсковых соединений как в вопросах управления войсками, так и особенно в вопросах тактики их боевого использования.

В этих ошибках еще более повинны наши военные советники. Наши военные советники не добились точного и своевременного выполнения приказа Главкома о выводе с основного фронта в район Сеула четырех дивизий, тогда как полная возможность к этому в момент принятия решения была, ввиду этого было потеряно семь дней, что и принесло американцам под Сеулом большую тактическую выгоду. Своевременный же вывод этих дивизий мог в корне изменить обстановку под Сеулом…»[952]952
  И. Сталин. Соч. Т. 18. С. 547.


[Закрыть].

Перед Китаем встала серьезная дилемма – как ему действовать? Мао и практически все китайское руководство не проявляло особого желания вступать в войну, тем более что они готовились к проведению операции по освобождению Тайваня. Но теперь уже многое зависело не от них и их планов. На Пекин оказывал жесткое давление Сталин. Как раз в первую годовщину образования КНР он направил китайскому руководству следующую телеграмму:

«Для немедленной передачи МАО ЦЗЭДУНУ или ЧЖОУ ЭНЬЛАЮ.

Я нахожусь далеко от Москвы в отпуску и несколько оторван от событий в Корее. Однако, по поступившим ко мне сегодня сведениям из Москвы, я вижу, что положение у корейских товарищей становится отчаянным.

Москва еще 16 сентября предупреждала корейских товарищей, что высадка американцев в Чемульпо имеет большое значение и преследует цель отрезать первую и вторую армейские группы северо-корейцев от их тылов на севере. Москва предупреждала немедленно отвести с юга хотя бы четыре дивизии, создать фронт севернее и восточнее Сеула, постепенно отвести потом большую часть южных войск на север и таким образом обеспечить 38 параллель. Но командование 1 и 2 армейских групп не выполнило приказа Ким Ир Сена об отводе частей на север, и это дало возможность американцам отрезать войска и окружить их. В районе Сеула у корейских товарищей нет каких-либо войск, способных на сопротивление, и путь в сторону 38 параллели нужно считать открытым.

Я думаю, что если Вы по нынешней обстановке считаете возможным оказать корейцам помощь войсками, то следовало бы немедля двинуть к 38 параллели хотя бы пять-шесть дивизий с тем, чтобы дать корейским товарищам возможность организовать под прикрытием ваших войск войсковые резервы севернее 38 параллели. Китайские дивизии могли бы фигурировать, как добровольные, конечно, с китайским командованием во главе.

Я ничего не сообщал и не думаю сообщать об этом корейским товарищам, но я не сомневаюсь, что они будут рады, когда узнают об этом.

Жду Вашего ответа.

Привет Филиппов»[953]953
  И. Сталин. Соч. Т. 18. С. 550.


[Закрыть].

Ответ от Мао поступил на следующий же день. Он был выдержан в осторожных выражениях, но суть его сводилась к тому, что Китай считает вступление в войну делом весьма рискованным, способным серьезно осложнить и без того сложную и опасную ситуацию. Мао писал: «Ваша телеграмма от 1.10.50 г. получена. Мы первоначально планировали двинуть несколько добровольческих дивизий в Северную Корею для оказания помощи корейским товарищам, когда противник выступит севернее 38 параллели.

Однако, тщательно продумав, считаем теперь, что такого рода действия могут вызвать крайне серьезные последствия.

Во-первых, несколькими дивизиями очень трудно разрешить корейский вопрос (оснащение наших войск весьма слабое, нет уверенности в успехе военной операции с американскими войсками), противник может заставить нас отступить.

Во-вторых, наиболее вероятно, что это вызовет открытое столкновение США и Китая, вследствие чего Советский Союз также может быть втянут в войну, и таким образом вопрос стал бы крайне большим.

Многие товарищи в ЦК КПК считают, что здесь необходимо проявить осторожность.

Конечно, не послать наши войска для оказания помощи – очень плохо для корейских товарищей, находящихся в настоящее время в таком затруднительном положении, и мы сами весьма это переживаем; если же мы выдвинем несколько дивизий, а противник заставит нас отступить, к тому же это вызовет открытое столкновение между США и Китаем, то весь наш план мирного строительства полностью сорвется, в стране очень многие будут недовольны (раны, нанесенные народу войной, не залечены, нужен мир).

Поэтому лучше сейчас перетерпеть, войска не выдвигать, активно готовить силы, что будет благоприятнее во время войны с противником.

Корея же, временно перенеся поражение, изменит форму борьбы на партизанскую войну»[954]954
  И. Сталин. Соч. Т. 18. С. 551.


[Закрыть].

Но Сталин продолжал оказывать мощное давление на китайцев. В конце концов 7 октября он получил от Мао послание, в котором последний заявил, что он пошлет в Корею не шесть, а девять дивизий, что он их пошлет не сейчас, а спустя некоторое время, что он просит Сталина принять его представителей и поговорить с ними подробно. Сталин, конечно, согласился принять представителей и обсудить с ними подробный план военной помощи для Кореи.

В итоге он добился своего. 14 октября 1950 г. через советского посла в КНДР Сталин сообщил Ким Ир Сену, что «после колебаний и ряда временных решений китайские товарищи наконец приняли окончательное решение об оказании Корее помощи войсками.

Я рад, что принято наконец окончательное и благоприятное для Кореи решение…

Конкретные вопросы, связанные с выступлением китайских войск, придется Вам решать совместно с китайскими товарищами.

Необходимая техника для китайских войск будет поставлена из СССР»[955]955
  И. Сталин. Соч. Т. 18. С. 557.


[Закрыть].

Уже к концу октября объединенные войска под эгидой ООН (главным образом США и Южной Кореи) находились у границ КНР. В такой критической обстановке вступление в войну китайских добровольцев стало неизбежным. 25 октября 1950 г. они присоединились к корейской Народной армии и вступили в непосредственное соприкосновение с противником. К этому времени командование Народной армии произвело переформирование и перевооружение частей за счет полученного от СССР вооружения, боеприпасов, новых транспортных средств и т.д. Подготовленные таким образом части корейской Народной армии и китайских добровольцев не только сорвали решительное наступление, о котором объявил командующий «войсками ООН» генерал Макартур, но и перешли в контрнаступление. К середине декабря 1950 г. территория КНДР к северу от 38-й параллели была освобождена.

Решительный перелом в военных действиях в Корее наступил в начале 1951 года. Корейская народная армия и части китайских добровольцев очистили территорию КНДР от так называемых войск объединенных сил, потери которых составили 598 тыс. человек[956]956
  Внешняя политика и международные отношения КНР 1949 – 1963. Т. 1. М. 1974. С. 79.


[Закрыть]. (Не уверен, что приводимая цифра достоверна, однако замечу, что потери китайской и корейской стороны были еще большими, особенно пленными.) Логика и простой здравый смысл диктовали необходимость поиска выхода из образовавшегося тупика.

С мирной инициативой выступила Китайская Народная Республика. В феврале 1951 года с оценкой перспектив корейской войны выступил Сталин. На вопрос «Что Вы думаете об интервенции в Корее, чем она может кончиться?» Сталин ответил: «Если Англия и Соединенные Штаты Америки окончательно отклонят мирные предложения Народного правительства Китая, то война в Корее может кончиться лишь поражением интервентов».

«Вопрос. Почему? Разве американские и английские генералы и офицеры хуже китайских и корейских?

Ответ. Нет, не хуже. Американские и английские генералы и офицеры ничуть не хуже генералов и офицеров любой другой страны… В чем же дело? А в том, что войну против Кореи и Китая солдаты считают несправедливой… Дело в том, что эта война является крайне непопулярной среди американских и английских солдат.

В самом деле, трудно убедить солдат, что Китай, который не угрожает ни Англии, ни Америке и у которого захватили американцы остров Тайвань, является агрессором, а Соединенные Штаты Америки, которые захватили остров Тайвань и подвели свои войска к самым границам Китая, являются обороняющейся стороной. Трудно убедить солдат, что Соединенные Штаты Америки имеют право защищать свою безопасность на территории Кореи и у границ Китая, а Китай и Корея не имеют права защищать свою безопасность на своей собственной территории или у границ своего государства. Отсюда непопулярность войны среди англо-американских солдат»[957]957
  И. Сталин. Соч. Т. 16. С. 146 – 147.


[Закрыть].

Для контрастности я приведу оценку боевых качеств американской армии, которую давал тот же Сталин в беседе с Чжоу Эньлаем в августе 1952 года. Тогда он говорил об американцах с чувством нескрываемого презрения: «…американцы вообще не способны вести большую войну, особенно после корейской войны. Вся их сила в налетах, атомной бомбе. Англия из-за Америки воевать не будет. Америка не может победить маленькую Корею. Нужна твердость в отношениях с американцами. Китайские товарищи должны знать, что если Америка не проиграет эту войну, то Тайваня китайцы никогда не получат. Американцы – это купцы. Каждый американский солдат – спекулянт, занимается куплей и продажей. Немцы в 20 дней завоевали Францию. США уже два года не могут справиться с маленькой Кореей. Какая же это сила? Главное вооружение американцев, шутливо замечает товарищ Сталин, это чулки, сигареты и прочие товары для продажи. Они хотят покорить весь мир, а не могут справиться с маленькой Кореей. Нет, американцы не умеют воевать. Особенно после корейской войны потеряли способность вести большую войну. Они надеются на атомную бомбу, авиационные налеты. Но этим войну не выиграть. Нужна пехота, но пехоты у них мало и она слаба. С маленькой Кореей воюют, а в США уже плачут. Что же будет, если они начнут большую войну? Тогда, пожалуй, все будут плакать»[958]958
  Советско-китайские отношения. Т. V. Книга 2. С. 322.


[Закрыть].

Но каковы бы ни были личные оценки Сталина качеств американских солдат, ситуация на полуострове оставалась крайне серьезной. Нужны были не демонстративные, а реальные шаги по достижению мира или перемирия. 23 июня 1951 г. представитель Советского Союза в ООН обратился с призывом начать переговоры между воюющими сторонами о прекращении огня, о перемирии с взаимным отводом войск от 38-й параллели. Правительства КНДР и КНР, поддерживая призыв Советского Союза, настаивали на скорейшем заключении соглашения о перемирии. Министр обороны США генерал Маршалл признал в своем выступлении перед сенатской комиссией в июле 1951 г., что заявление советского представителя при ООН «вызвало очень серьезную реакцию, против которой мы вынуждены были бороться, используя все средства».

Угроза атомной войны вызвала огромное возмущение всех прогрессивных сил в мире. Более 500 млн. сторонников мира поставили свои подписи под Стокгольмским воззванием.

Относительные успехи КНА и китайских добровольцев, активная борьба Советского Союза за мирное решение корейского вопроса, резкие протесты мировой общественности, недовольство союзников, антивоенное движение в самих США, мирные предложения со стороны КНР и КНДР вынудили американское правительство встать на путь переговоров о перемирии в Корее. 10 июля 1951 г. начались переговоры, в которых принимали участие, с одной стороны, представители КНДР и китайских добровольцев, а с другой – США и Южной Кореи[959]959
  Внешняя политика и международные отношения КНР 1949 – 1963. Т. 1. С. 80.


[Закрыть].

Переговоры были длительными и тяжелыми. Они перемежались с резкой активизацией боевых действий с обеих сторон. Особенно длительными были споры по вопросу об обмене военнопленными. Но в конце концов все же удалось добиться соглашения о перемирии. 27 июля 1953 г. состоялось подписание соглашения о перемирии в Корее, в котором предусматривалось полное прекращение военных действий и всех враждебных актов в Корее до окончательного мирного урегулирования. С тех пор прошло уже более полувека, но мирного договора до сих пор нет. Это еще раз подчеркивает, что войны начинать легче, чем их заканчивать.

* * *

Завершая главу, полагаю, что нет необходимости делать какие-то широкие обобщения и выводы: они сами напрашиваются и вытекают из всего содержания приведенного материала. Сталин и здесь, как и в других ситуациях, предстает как личность широкого масштаба и поистине государственного мышления. Автор стремился не оставить вне поля зрения и серьезные ошибки и промахи вождя при подходе к китайской проблеме. Это было важно, чтобы историческая картина соответствовала реальностям эпохи.

Закончить главу мне хочется словами, которые приводил в своих воспоминаниях Ю.А. Жданов – сын А.А. Жданова и некоторое время зять Сталина. Он писал: «В 1952 году ко мне в гости пришел академик Павел Федорович Юдин, который был назначен советским послом в Пекине. Сказал он мне следующее: „Вчера вечером меня приглашал к себе товарищ Сталин. Он подчеркнул главную задачу и цель моей миссии в Пекине: „Как угодно, любой ценой сохранить и развить дружеские отношения с Китаем. Китай и мы – и социалистические преобразования во всем мире обеспечены. Любой ценой!““»[960]960
  Ю.А. Жданов. Взгляд в прошлое. Ростов-на-Дону. 2004. С. 197.


[Закрыть]