Текст книги " Политическая биография Сталина. В 3-х томах. Том 3"

Автор книги: Николай Капченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 85 страниц)

3. Сталин и Коминформ

С самого начала я должен сделать одно пояснение. Когда я назвал данный раздел «Сталин и Коминформ», то отнюдь не собирался детально рассматривать весь комплекс вопросов, касающихся роли Сталина в создании новой коммунистической международной организации. В данном разделе речь пойдет о вещах более широкого плана, в частности о политике Сталина в отношении стран Восточной Европы, а также о тех проблемах и трудностях, с которыми сталкивался советский лидер в сфере этих проблем. Иными словами, название в каком-то смысле условное и охватывает совокупность проблем, далеко выходящих за рамки, очерченные заголовком. Деятельность Коминформа здесь займет относительно небольшой объем, и то главным образом с конфликтом между Сталиным и Тито. Полагаю, что читатели с пониманием отнесутся к этим моим самоограничениям. Поскольку в противном случае я рискую завязнуть и даже утонуть в том обилии проблем, которые связаны с поставленной мной задачей.

Перед Сталиным в условиях, когда западные державы резко активизировали свои усилия в деле экономической, а затем и военно-стратегической консолидации (не говоря уже о политической), во весь рост встал вопрос о том, какой ответ дать на этот вызов. Разумеется, всплыл вопрос об укреплении единства и налаживании регулярных связей и координации действий между коммунистическими и рабочими партиями Восточной Европы, а также Франции и Италии с Москвой. Но, конечно, уже не в той форме и не теми методами, которые практиковались в период существования Коминтерна. Это – с одной стороны. С другой, Сталин отдавал себе отчет, что внутренние условия в этих странах различны и применение стандартных, общих для всех партий мер являлось неприемлемым. Таким образом, учет своеобразия ситуации в различных странах Восточного блока явился также важным аргументом в пользу создания новой организации.

После довольно длительной подготовки, в которой Сталин не только принимал личное участие, но, естественно, играл доминирующую роль, было созвано в конце сентября 1947 года Информационное совещание представителей некоторых партий – югославской, болгарской, румынской венгерской, польской, советской, французской, чехословацкой и итальянской. Участники совещания заслушали информационные сообщения о деятельности соответствующих партий. Особый доклад об обмене опытом и координации деятельности компартий был сделан лидером польской партии В. Гомулкой. Но центральным пунктом повестки дня стал доклад А. Жданова о международном положении. Текст его доклада был просмотрен Сталиным, внесшим в него свои коррективы и поправки. Совещание приняло Декларацию по вопросу о международном положении, в ней в лаконичной форме нашли отражение главные выводы доклада представителя ВКП(б) А. Жданова.

В Декларации четко была сформулирована идея противостояния и противоборства двух лагерей: «Сформировались две противоположные политические линии: на одном полюсе политика СССР и демократических стран, направленная на подрыв империализма и укрепление демократии, на другом полюсе политика США и Англии, направленная на усиление империализма и удушение демократии. Так как СССР и страны новой демократии стали помехой в осуществлении империалистических планов борьбы за мировое господство и разгрома демократических движений, был провозглашён поход против СССР и стран новой демократии, подкрепляемый также угрозами новой войны со стороны наиболее ретивых империалистических политиков в США и Англии.

Таким образом, образовались два лагеря – лагерь империалистический и антидемократический, имеющий своей основной целью установление мирового господства американского империализма и разгром демократии, и лагерь антиимпериалистический и демократический, имеющий своей основной целью подрыв империализма, укрепление демократии и ликвидацию остатков фашизма»[816]816
  Информационное совещание представителей некоторых компартий. В Польше в конце сентября 1947 года. М. 1948. С. 6 – 7.


[Закрыть].

Совещание также приняло резолюцию об обмене опытом и координации деятельности партий, а также решение об издании газеты «За прочный мир, за народную демократию»[817]817
  М. Джилас, видный югославский коммунист того времени, писал впоследствии, что в качестве курьеза стоит упомянуть, что это Сталин придумал газете Коминформа название «За прочный мир, за народную демократию», считая, что западная пропаганда вынуждена будет повторять эти лозунги каждый раз, когда будет что-то цитировать из журнала. Но надежды Сталина не сбылись: название было громоздким, откровенно пропагандистским, и на Западе, как назло, чаще всего писали просто «орган Коминформа». Милован Джилас. Лицо тоталитаризма. М. 1992. С. 93.


[Закрыть]. Было решено также разместить аппарат Коминформа в Белграде. Не стану излагать содержание доклада А. Жданова, поскольку многие его аспекты в той или иной форме были уже освещены выше. Приведу лишь ту часть, где мотивируется необходимость координации деятельности партий.

«Коммунистическое движение развивается в национальных рамках, но вместе с тем имеет общие для партий разных стран задачи и интересы. Получается довольно странная картина: социалисты, которые из кожи лезли вон, чтобы доказать, что Коминтерн якобы диктовал для коммунистов всех стран директивы Москвы, восстановили свой Интернационал, а коммунисты воздерживаются даже от того, чтобы встречаться между собой и тем более консультироваться по взаимно интересующим вопросам из опасения клеветы врагов на счёт „руки Москвы“. Представители самых различных видов деятельности – учёные, кооператоры, профсоюзники, молодёжь, студенты – считают возможным поддерживать международный контакт, обмениваться опытом и консультироваться по вопросам своей работы, устраивать международные конференции и совещания, а коммунисты стран, даже имеющих союзные отношения, стесняются устанавливать дружественные связи между собой. Нет сомнения, что такое положение, если бы оно продолжалось, было бы чревато крайне вредными последствиями для развития работы братских партий. Эта потребность в консультации и добровольной координации действий отдельных партий в особенности назрела сейчас, когда продолжающаяся разобщённость может приводить к ослаблению взаимного понимания, а порой и к серьёзным ошибкам»[818]818
  Информационное совещание представителей некоторых компартий. В Польше… С. 46.


[Закрыть].

Сталин проводил в отношении стран Восточной Европы и их руководителей весьма и весьма искусную политику. Она не может быть нарисована только одной краской, ибо примитивизм являлся органически неприемлем для советского вождя. Он умел соблюдать декорум, умел проявить уважение и понимание проблем, с которыми сталкивались руководители братских партий. Словом, проявлял все лучшие качества политического деятеля и дипломата самого широкого масштаба. Это косвенно, а то и прямо, подтверждают авторы солидного, хорошо фундированного объемистого труда «Москва и Восточная Европа. Становление политических режимов советского типа. 1949 – 1953». Они, в частности, констатируют: «Опираясь на записи бесед Сталина с руководителями компартий в регионе и их шифрпереписку, можно сделать вывод, что отношения были политически и психологически более сложными и отнюдь не сводились только к прямому диктату Сталина. Представляется, что изучивший архивы российский ученый В.К. Волков правильно уловил специфичность контактов Сталина с главами восточноевропейских государств, когда написал: „Беседы Сталина… чем-то напоминали паломничество верующих к святым местам. Кремлевский оракул обладал своеобразным даром воздействия на своих собеседников, мистифицируя их своим вниманием, простотой поведения, политическим опытом. Имеется много свидетельств этих его черт и того впечатления, которое он производил на своих гостей.

Это актерское мастерство накладывалось на его огромную власть, и даваемые им инструкции он умел преподнести в виде советов, родившихся как бы в ходе совместного общения“.

Но и это было лишь одной из сторон дела. Не следует упускать из вида тот факт, что восточноевропейские лидеры стремились опереться в своей деятельности на огромный авторитет Сталина, использовать его в собственных целях. Конкретные обращения к Сталину по основным вопросам, включая кадровые, предстают как неотъемлемая часть методов управления национального руководства»[819]819
  Т.В. Волокитина, Г.П. Мурашко, А.Ф. Носкова, Т.А. Покивайлова. Москва и Восточная Европа. Становление политических режимов советского типа. 1949 – 1953. Очерки истории. М. 2002. С. 15 – 16.


[Закрыть].

Заслуживает внимания и их оценка характера отношений Сталина с руководителями братских партий. Авторы вышеупомянутого труда пишут: «Документы же показывают, что политика Москвы была в высшей степени прагматичной, соотносилась с конкретными историческими реалиями и вовсе не сводилась к примитивному политическому диктату. Коммунистические лидеры стран Восточной Европы были единомышленниками советского руководства, а вовсе не статистами. Отношения советского руководства и глав партий региона отнюдь не исчерпывались формулой „приказ – исполнение“, ибо каждый из партнеров „играл“ и свою „игру“. Для Сталина определяющими были интересы формировавшегося советского военно-политического блока и прочность власти коммунистов в странах этого блока»[820]820
  Там же. С. 17.


[Закрыть].

Не стану задерживаться на отдельных, хотя и важных, моментах взаимоотношений между Москвой и ее восточноевропейскими союзниками. В общем виде изложу основные вехи развития в восточноевропейских странах в эти годы.

В 1946 – 1948 годах свершился процесс объединения в восточноевропейских странах коммунистических и социал-демократических партий, что, по мысли Сталина, должно было значительно укрепить фундамент их власти. Кроме того, это значительно расширяло социальную базу, на которую они могли опереться в проведении радикальных преобразований.

С самого начала следует подчеркнуть, что советский лидер к внутренним процессам развития восточноевропейских стран подходил порой несколько схематично. Это видно на примере того, что он делал акцент на факторы углубления и расширения классовой борьбы в этих странах. В этом плане раздвинуть рамки своего мышления мешал укоренившийся в его сознании советский опыт. Причем многие, конечно, не все характерные особенности советского опыта он считал применимыми в этих странах. Но факт остается фактом – классовый фактор выдвигался на авансцену всей общественно-политической и социальной жизни этих стран. Переход власти в руки рабочего класса в странах Восточной Европы сопровождался острой классовой борьбой, напряженными политическими схватками с силами внутренней контрреволюции, пользовавшимися поддержкой западных держав.

Во второй половине 40-х годов рабочий класс европейских стран народной демократии – Албании, Болгарии, Венгрии, Германской Демократической Республики, Польши, Румынии, Чехословакии, Югославии – успешно завершил под руководством коммунистических партий политический разгром буржуазии и полностью сосредоточил в своих руках государственную власть. Революционная практика трудящихся этих стран породила новую форму власти – народную демократию.

Развитие социалистических революций показало, что процессу перехода от капитализма к социализму присущ ряд общих закономерностей, подтвержденных опытом Советской России. Такие главные закономерности, как руководящая роль рабочего класса во главе с партией и установление диктатуры пролетариата в той или иной форме, союз рабочего класса с основной массой крестьянства и другими слоями трудящихся, определяли содержание революционного процесса в государствах народной демократии.

Вместе с тем революции в этих странах протекали в иных исторических условиях, чем Октябрьская революция в России, и имели свои особенности. Страны народной демократии вступали на путь строительства социализма в обстановке, когда империализм уже не являлся всеохватывающей системой и в мире происходили коренные изменения в соотношении классовых сил. Эти страны в своей деятельности могли опереться на мощь и поддержку Советского Союза, использовать его богатый опыт.

Коммунистические и рабочие партии стремились учитывать своеобразие революционного процесса. Разработанные ими программы действий явились конкретизацией и развитием идей о взаимосвязи борьбы за демократию с борьбой за социализм, о единстве действий рабочего класса и других слоев трудящихся в этой борьбе, необходимости опоры на народное большинство.

Благоприятная историческая обстановка, обусловленная существованием Советского Союза, а также ослаблением капиталистической системы, предопределила сравнительно мирное развитие революций. Выступления масс поддерживались «сверху» теми звеньями государственного аппарата, которые находились в руках рабочего класса. Глубокий анализ внутренних и внешних факторов, определявших развитие революционного процесса в тех или иных странах, позволял коммунистическим и рабочим партиям разрабатывать правильную политическую стратегию и тактику. Не отказываясь в случае необходимости от немирных форм революционной борьбы, вооруженного подавления контрреволюции, они учитывали, что реальное соотношение классовых сил как внутри стран, так и на международной арене открывало возможность мирным путем добиваться революционных преобразований. Своеобразием народной демократии было использование некоторых прежних, дореволюционных форм политической организации и институтов, в частности парламента, постепенное наполнение их новым содержанием, подчинение революционным задачам. Народная демократия и в переходный период сохраняла, как правило, всеобщее равное избирательное право за всеми гражданами, в том числе и за представителями буржуазии.

Особенностью строя народной демократии являлось и то, что в большинстве стран существовала многопартийная система. Одновременно с крахом контрреволюционных партий происходил процесс дифференциации и размежевания внутри демократических партий. Одни из них переходили к сотрудничеству с рабочим классом и его политическим авангардом, признав за компартией ведущую роль в строительстве нового общества; другие – распадались и ликвидировались добровольно или принудительно.

Сталин не раз указывал на то, что главная задача народно-демократической власти состояла в создании экономического базиса нового общества. Решение этой задачи, как показал опыт Советского Союза, предусматривает установление общественной собственности на основные средства производства, социалистическую перестройку сельского хозяйства, планомерное, пропорциональное развитие экономики, осуществление коренных преобразований в области идеологии и культуры, ликвидацию национального гнета, установление равноправия и дружбы между народами.

В 1947 – 1949 годах в большинстве народно-демократических государств Восточной Европы была завершена национализация основных средств производства в промышленности, транспорта, банков. Располагая командными высотами в экономике, народно-демократическая власть взяла под свой контроль частнокапиталистический сектор, осуществляла целенаправленную политику экономического регулирования, рассчитанную на рост государственного сектора, расширение и укрепление национализированных отраслей промышленности. Сталин настаивал на том, что условия в этих странах диктуют необходимость более широко, чем в СССР, использовать государственный капитализм как метод привлечения капиталистических элементов в интересах развития народного хозяйства.

Овладев всей полнотой политической власти, рабочий класс в союзе с трудящимся крестьянством смог приступить к созданию материально-технической базы социализма. Те страны, которые до революции были в основном аграрными, становились на путь индустриального развития. В странах, имевших более или менее развитую промышленность, ставилась задача ликвидации оставшихся от капитализма диспропорций в структуре индустрии и в размещении производительных сил, расширения и технического совершенствования всех отраслей производства.

Задачей первостепенной важности Сталин считал осуществление социалистических преобразований и в сельском хозяйстве. Процесс кооперирования сельского хозяйства в странах народной демократии сопровождался острой классовой борьбой. Сталин в беседах с руководителями братских партий неизменно подчеркивал, что в конечном счете победа социализма невозможна без ликвидации кулачества как класса, которая осуществляется на основе массового производственного кооперирования крестьянства. Ликвидация кулачества в странах народной демократии проходила путем его постепенного ограничения и вытеснения. Прямому раскулачиванию подвергались лишь те, кто занимался саботажем и вредительством. Кулакам, проявлявшим лояльное отношение к народной власти и желание честно трудиться, разрешалось вступать в кооперативы.

Советский лидер был совершенно прав, когда исходил из того, что новая историческая обстановка, изменения в соотношении классовых сил на мировой арене, социально-экономические и национальные особенности стран народной демократии порождали новые формы и методы социалистического строительства. Коллективный опыт социалистических стран обогащал международное коммунистическое движение. В итоге возникла новая форма политической организации общества – народная демократия, которую коммунисты рассматривали как одну из форм диктатуры пролетариата. Она отразила своеобразие развития социалистической революции в условиях ослабления империализма и изменения соотношения сил в пользу социализма. В ней нашли также свое отражение исторические и национальные особенности отдельных стран. Жизнь показала, что вредно как умаление и отрицание общих закономерностей перехода от капитализма к социализму, так и игнорирование национальной специфики.

Быстрый экономический и культурный подъем в странах народной демократии Восточной Европы, консолидация в них революционных сил, создание объединенных коммунистических партий, рост их влияния на политическую жизнь своих стран, укрепление дружбы, сотрудничества и взаимопомощи народов, развитие их отношений с Советским Союзом – все это явилось важным вкладом в упрочение могущества и сплочение антиимпериалистического, демократического лагеря.

Кратко стоит затронуть еще один вопрос, имеющий отношение к деятельности Коминформа. Советский вождь, внимательно следивший за деятельность Коминформа и получавший подробную информацию не только о ходе каждого выступления на его совещаниях, но и подробные оценки выступлений представителей других партий, как показывают факты, был недоволен (по крайней мере, не вполне доволен) тем, как функционировал Коминформ. Ему, конечно, не приходило в голову сделать Коминформ неким подобием Коминтерна, ибо это уже в корне не отвечало новым историческим условиям и задачам, стоявшим перед Советской Россией, а также братскими партиями. Но Сталин, видимо, ломал себе голову над тем, как кардинальным образом изменить к лучшему функционирование данной организации. Высоко ценя интеллектуальные и политические качества лидера итальянских коммунистов П. Тольятти, он в конце 50-х годов предложил ему возглавить Коминформ, чтобы вдохнуть в него новую струю жизни. Однако Тольятти весьма вежливо отклонил это предложение, мотивировав свой отказ рядом убедительных доводов. Его письмо Сталину начиналось именно с отказа. Он, как говорится, сразу взял быка за рога, хорошо зная, что советский вождь не любит, когда его пытаются обвести вокруг пальца с помощью надуманных предлогов. Тольятти писал в начале января 1951 года:

«Сов. секретно

Дорогой товарищ Сталин!

Я много думал над предложением о моем назначении на пост Генерального секретаря Информбюро. Мне очень тяжело выражать мнение, не совпадающее с Вашим; но мне кажется, что итальянская компартия в настоящее время не может согласиться на это предложение»[821]821
  «Источник». 1995 г. № 3. С. 149.


[Закрыть].

Отказ итальянского лидера, конечно, не был главной причиной заката Коминформа. Главное заключалось в том, что он уже по существу не мог отвечать требованиям времени, самой обстановке – и не только мировому положению России, но и ситуации в самих странах народной демократии. Эпоха централизованного руководства из единого центра себя полностью исчерпала, и советский лидер, как человек весьма прагматический и одновременно далеко заглядывавший в будущее, не мог сбрасывать со счета указанные факторы.

Итак, в самом общем виде были рассмотрены процессы социально-экономических и политических преобразований в странах Восточной Европы. Многое, разумеется, осталось вне поля внимания автора. Но из всего изложенного явствует, что Сталин лично оказывал огромное, можно сказать, решающее влияние на пути и методы решения проблем, стоявших перед странами народной демократии. В данной связи возникает вопрос, поставленный авторами исследования о Восточной Европе, на которое я уже ссылался выше.

Используя либеральную фразеологию, они, тем не менее, задаются принципиально важным вопросом: «Итак, 1949 – 1953 гг. для Восточной Европы стали периодом активного внедрения советской (сталинской) модели организации общества.

В начале 50-х годов в странах региона были созданы основные, „несущие“ элементы этой модели: абсолютная концентрация политической и экономической власти в руках вождя; наличие единственной массовой партии (коммунистической), обладавшей реальной властью (сохранявшиеся в отдельных странах „декоративные“ партии – не в счет); монополия марксистско-ленинского учения в сфере идеологии; монополия партийного государства на средства массовой информации и силовые структуры; всеобъемлющий контроль со стороны властных структур, облеченных на это специальными полномочиями; жесткая централизованная система управления экономикой. Были приведены в действие и типичные для советской модели механизмы поддержания этой „конструкции“, включая репрессивно-террористические. Это дает основание говорить о наличии в Восточной Европе политических режимов, несомненно, близких к советскому образцу, левототалитарных по своему характеру, однако имеющих особые „родовые“ черты, не дающие возможности считать их аналогами советского сталинского режима. Отличие, на наш взгляд, состоит в степени развертывания заложенного в этой „конструкции“ тоталитарного потенциала»[822]822
  Т.В. Волокитина, Г.П. Мурашко, А.Ф. Носкова, Т.А. Покивайлова. Москва и Восточная Европа. Становление политических режимов советского типа. 1949 – 1953. С. 662 – 663.


[Закрыть].

Не стану вступать в полемику по поводу квалификации характера режимов, установившихся в странах народной демократии в тот период. Отмечу лишь, что лично я разделяю ту точку зрения, что эти режимы не были не только копией сталинского режима, но и по целому ряду важных качественных особенностей отличались от него. Да, собственно, было бы даже смешно в системе общественных и межгосударственных отношений искать и находить точные копии сталинского режима. Он был своеобразен и по-своему неповторим, как своеобразными и неповторимыми были российские условия, породившие его появление, расцвет, а затем и медленное угасание. История стран народной демократии во многом протекала под диктовку Сталина. Однако он оставлял им достаточно большую степень независимости практически во всех сферах, кроме важных международных вопросов. Поэтому, на мой взгляд, явно тенденциозную предвзятость проявляют те авторы, особенно западные, которые рассматривают братские страны как простых сателлитов Москвы. Кардинальные различия эпох изменяли и само понимание зависимости, степени того, насколько самостоятельно принимались те или иные решения в рамках отдельных стран. Оперировать здесь исключительно понятиями диктата и полного господства – значит сильно искажать историческую реальность.