Текст книги " Политическая биография Сталина. В 3-х томах. Том 3"

Автор книги: Николай Капченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 85 страниц)

Разумеется, данный случай отнюдь не свидетельствует о том, что Сталин вообще был лишен тщеславия и не страдал этой болезнью, особенно свойственной людям, претендующим на подобающее место в анналах истории. Однако надо признать, что он не был лишен здравого смысла и прекрасно отдавал себе отчет в том, что присвоение ему данного звания противоречит статуту данной награды и способно лишь скомпрометировать его. Видимо, этим и была продиктована его реакция.

Общая оценка роли Сталина как Верховного Главнокомандующего и рассмотрение споров, идущих по поводу Сталина как полководца, – на этом я остановлюсь в следующей главе.

Здесь же, сделав беглый обзор завершающего этапа войны и несколько нарушая хронологию изложения, необходимо остановиться на том, как сам Сталин оценивал ход развития событий в то время. Как правило, это делалось им в докладах о годовщинах Октябрьской революции. Причем надо особо отметить, что в сталинские времена важнейшие стратегические операции заключительного этапа войны определялись как 10 сталинских ударов. Насколько была оправдана такая метафора, судить можно по-разному. По крайней мере, ясно одно – Сталин к этим ударам имел самое непосредственное отношений как Верховный Главнокомандующий.

Но вернемся к оценкам, которые давал Сталин в ноябре 1944 года развертывавшимся событиям как на фронте, так и международной арене в целом. Сталин заявил, что решающие успехи Красной Армии в этом году и изгнание немцев из пределов Советской земли были предрешены рядом сокрушительных ударов наших войск по немецким войскам, начатых еще в январе этого года и развернутых затем в течение всего отчетного года[537]537
  См. И. Сталин. О Великой Отечественной войне Советского Союза. С. 153.


[Закрыть]. Затем Верховный перечислил эти 10 ударов и сообщил, что в результате этих операций было разбито и выведено из строя до 120 дивизий немцев и их союзников. Вместо 257 дивизий, стоявших против нашего фронта в прошлом году, из коих 207 дивизий было немецких, мы имеем теперь против нашего фронта после всех «тотальных» и «сверхтотальных» мобилизаций всего 204 немецких и венгерских дивизии, из коих немецких дивизий насчитывается не более 180. Новым моментом за истекший год в войне против гитлеровской Германии нужно считать тот факт, что Красная Армия вела свои операции в этом году против немецких войск не в одиночестве, как это имело место в предыдущие годы, а совместно с войсками наших союзников.

Далее, следуя привычной схеме, Сталин перечислил основные факторы, обеспечивавшие наши успехи на фронте и в тылу. Особо он выделил заслуги всего советского народа: «Советские люди отказывали себе во многом необходимом, шли сознательно на серьезные материальные лишения, чтобы больше дать фронту. Беспримерные трудности нынешней войны не сломили, а еще более закалили железную волю и мужественный дух советского народа. Наш народ по праву стяжал себе славу героического народа»[538]538
  И. Сталин. О Великой Отечественной войне Советского Союза. С. 159.


[Закрыть].

Следует отметить, что вождь счел необходимым особо подчеркнуть значение патриотизма как своего рода движущей силы, которая вела нашу страну к победе. Сила советского патриотизма, говорил он, состоит в том, что он имеет своей основой не расовые или националистические предрассудки, а глубокую преданность и верность народа своей Советской Родине, братское содружество трудящихся всех наций нашей страны. В советском патриотизме гармонически сочетаются национальные традиции народов и общие жизненные интересы всех трудящихся Советского Союза. Советский патриотизм не разъединяет, а, наоборот, сплачивает все нации и народности нашей страны в единую братскую семью. В этом надо видеть основы нерушимой и все более крепнущей дружбы народов Советского Союза. В то же время народы СССР уважают права и независимость народов зарубежных стран и всегда проявляли готовность жить в мире и дружбе с соседними государствами. В этом надо видеть основу растущих и крепнущих связей нашего государства со свободолюбивыми народами[539]539
  Там же. С. 160 – 161.


[Закрыть].

Поскольку мир уже стоял у порога, надо было подумать и о серьезных проблемах, связанных с дальнейшими судьбами антигитлеровской коалиции и укреплением основ международной безопасности. (Подробно на вопросе о формировании этой коалиции и ее зачастую сложных и противоречивых проблемах я в дальнейшем остановлюсь в отдельной главе. Поэтому здесь я лишь пунктиром обозначаю ключевые аспекты ее.) Сталин подчеркнул, что на всем протяжении войны гитлеровцы предпринимали отчаянные попытки разобщить и противопоставить друг другу Объединенные Нации, вызвать среди них подозрительность и недружелюбие, ослабить их военные усилия взаимным недоверием, а если удастся – и борьбой друг с другом. Подобные стремления гитлеровских политиков вполне понятны. Для них нет большей опасности, нежели единство Объединенных Наций в борьбе против гитлеровского империализма, и для них не было бы большего военно-политического успеха, нежели разобщение союзных держав в их борьбе против общего врага. Известно, однако, сколь тщетными оказались потуги фашистских политиков расстроить союз великих держав. Это означает, что в основе союза СССР, Великобритании и США лежат не случайные и преходящие мотивы, а жизненно важные и длительные интересы.

Можно не сомневаться в том, что если боевой союз демократических держав выдержал испытания более чем трех лет войны и если он скреплен кровью народов, поднявшихся на защиту своей свободы и чести, то тем более этот союз выдержит испытания заключительной стадии войны[540]540
  И. Сталин. О Великой Отечественной войне Советского Союза. С. 165.


[Закрыть]. Вполне резонно советский лидер указал, что выиграть войну с Германией – значит осуществить великое историческое дело. Но выиграть войну еще не значит обеспечить народам прочный мир и надежную безопасность в будущем. Задача состоит не только в том, чтобы выиграть войну, но и в том, чтобы сделать невозможным возникновение новой агрессии и новой войны, – если не навсегда, то по крайней мере в течение длительного периода времени. Средством осуществления этой задачи – помимо полного разоружения агрессивных наций – Сталин считал следующие меры: создать специальную организацию защиты мира и обеспечения безопасности из представителей миролюбивых наций, дать в распоряжение руководящего органа этой организации минимально необходимое количество вооруженных сил, потребное для предотвращения агрессии, и обязать эту организацию в случае необходимости применить без промедления эти вооруженные силы для предотвращения или ликвидации агрессии и наказания виновников агрессии.

И весьма прозорливо советский вождь поставил отнюдь не риторический вопрос: «Можно ли рассчитывать на то, что действия этой международной организации будут достаточно эффективными? Они будут эффективными, если великие державы, вынесшие на своих плечах главную тяжесть войны против гитлеровской Германии, будут действовать и впредь в духе единодушия и согласия. Они не будут эффективными, если будет нарушено это необходимое условие»[541]541
  И. Сталин. О Великой Отечественной войне Советского Союза. С. 168.


[Закрыть].

Все послевоенное развитие убедительно подтвердило правоту слов Сталина. Можно сказать, что он далеко смотрел вперед. Единственный упрек, который ему можно сделать в связи с трактовкой проблем дальнейшего продолжения союзнических отношений трех держав, состоит в том, что он несколько упростил картину мира, когда сказал, что в основе союза СССР, Великобритании и США лежат не случайные и преходящие мотивы, а жизненно важные и длительные интересы. Что эти интересы не были случайными – это факт. Но что в основе этих отношений лежат жизненно важные интересы – об этом еще можно подискутировать. Если к военному периоду они применимы, то к послевоенной эпохе – это еще вопрос. Но обо всем этом пойдет речь в дальнейшем.

ГЛАВА 7.
РОЛЬ СТАЛИНА В ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ

1. Сталин как Верховный Главнокомандующий

В современном российском обществе, продолжая линию, которая наметилась уже давно, не перестают утихать споры и дискуссии о том, кто выиграл войну – Сталин или народ? Причем наиболее закоренелые критики вождя интерпретируют этот вопрос еще более категорично. По их мнению, войну выиграл народ как раз вопреки Сталину. Не стану подробно дискутировать на эту тему. Замечу лишь следующее: такая постановка вопроса вообще несерьезна и неправомерна, она исторически необоснованна. Противопоставлять Верховного Главнокомандующего народу и армии, которой он руководил, – по меньшей мере, несерьезно. Ведь не какая-то мифическая фигура, а именно Сталин стоял во главе Советского государства, и не какой-то мифический народ, снедаемый ненавистью к социализму, воевал против фашистской Германии. Ведь речь шла не о каких-то отдельных категориях граждан, недовольных советским строем и Сталиным, в частности, а о советском народе в целом, который в своем абсолютном большинстве поддерживал господствовавший в стране строй. И вообще, невозможно найти такие весы в истории, на которых можно было бы взвесить степень доверия народа к своему руководству. Каким бы ни был суровым сталинский режим, какими бы жестокими репрессиями он ни пользовался для реализации целей, в условиях войны, особенно в период жестоких поражений на начальных этапах войны, – этот режим не смог бы удержаться и сохранить свою власть. Более того, он показал, что обладает колоссальным потенциалом устойчивости, непревзойденной способностью твердо осуществлять руководство и после серьезнейших неудач найти в себе силы для мобилизации усилий всего народа для обеспечения сначала отпора, а затем и разгрома Гитлера и его сателлитов. На Западе многие сомневались в этом. Но, помимо скептиков, было немало и здравомыслящих людей, которые верили в жизнестойкость Советской России, в ее способность нанести фашизму в конечном счете поражение.

Конечно, в историческом анализе пословицы и афоризмы едва ли могут служить серьезным аргументом для доказательства того или иного тезиса. Но мне хочется напомнить один остроумный афоризм: лучше стадо баранов во главе со львом, чем стадо львов во главе с бараном. В этом высказывании заложен глубокий смысл: он оттеняет огромную роль верховного руководителя страны, особенно в период величайших испытаний. Я не хочу, чтобы использованный мной афоризм истолковали так, будто я рассматриваю советский народ в качестве стада баранов, а Сталина в качестве льва. Но вот из рассуждений некоторых маститых историков и публицистов порой можно сделать вывод, что они склонны в какой-то мере считать советский народ в период войны чуть ли не послушным стадом, который под страхом репрессий выполнял волю Сталина. Некоторые избегают столь примитивной постановки вопроса и говорят о том, что народом двигало чувство патриотизма, а отнюдь не стремление защитить советский строй. Но при этом почтенные критики оказываются в виртуальной реальности, а не в реальной обстановке той суровой эпохи, когда борьба за спасение страны органически сливалась с борьбой за существовавший в стране строй. Это, конечно, не значит, что многие не видели серьезных пороков тогдашнего общественного устройства и порядков, господствовавших в нем. Но не хуже нынешних критиков они отдавали себе отчет, что именно тот строй, который существовал в стране, способен не на словах, а на деле сплотить весь народ на отпор врагу и создать все необходимые материально-технические, организационные и иные предпосылки, являвшиеся важнейшей составляющей победы над врагом.

По этим соображениям, а также по ряду других, о которых я не буду распространяться, концепция противопоставления вождя народу в период войны, концепция, согласно которой это были якобы две диаметрально противоположные и враждебные силы, представляется надуманной и политически и идеологически ангажированной. Народу всегда нужна национальная идея, и он нуждается в подлинно национальном лидере. Но национальная идея – это не плод пропагандистских уловок и изысканий. Она рождается в народе под диктовку самого времени, а не вносится в общественное сознание средствами массовой информации. Смею утверждать, что во время войны, как и в предшествовавшие годы государственного строительства, у советского народа была национальная идея. И, соответственно, был ее выразитель, ее персональное воплощение.

Вообще тема Сталин как носитель определенной национальной идеи вызывает большой интерес и требует специального рассмотрения. Однако рамки моего труда не позволяют в должной мере раскрыть эту тему. Хотя по ходу рассмотрения и анализа тех или иных аспектов сталинской политической биографии я еще не раз буду касаться данного аспекта проблемы.

Под разными углами зрения мы уже касались вопроса о роли Сталина как Верховного Главнокомандующего. Здесь пойдет речь об обобщенной оценке этой роли. Причем с самого начала должен оговориться, что основными материалами для вынесения своего рода исторического вердикта, на мой взгляд, должны служить не те или иные политические или идеологические соображения и пристрастия, а объективные факты. Решающим критерием при оценке роли Сталина как военного руководителя страны в годы войны должен быть ответ на главный вопрос: закончилась война победой или поражением? Все другие факты и обстоятельства, какими бы важными они не были сами по себе, в конечном счете отступают на второй план перед ответом на поставленный выше вопрос. Мне думается, что именно в этой плоскости следует давать общую оценку Сталина как Верховного Главнокомандующего. Разумеется, такой подход может показаться кому-то слишком прямолинейным, однозначным, узким, не учитывающим многие другие важные факторы и обстоятельства. Но я отнюдь не стремлюсь к тому, чтобы самим фактом победы оставить вне поля критического рассмотрения многие ошибки и просчеты Сталина на высшем военном посту. Победа – это не индульгенция, освобождающая его от критики, порой весьма серьезной, в деле руководства вооруженными силами страны и военными действиями в период с 1941 по 1945 год.

Следует сделать еще одно существенное замечание. В данном разделе я буду опираться на высказывания и оценки прежде всего тех советских военачальников, которые работали со Сталиным во время войны и которые, помимо оставшихся документов того периода, являются главными третейскими судьями в спорах о Сталине как военном руководителе. Естественно, что мне в силу объективной необходимости придется широко и обильно цитировать их высказывания и оценки. Ибо они лежат в основе обобщающих выводов, а делать таковые дилетантам в военных вопросах, к которым отношусь и я, не пристало. Так что мое собственное мнение как автора в принципе базируется именно на этих материалах.

Но сначала следует оттенить одну важную мысль: Сталин был не просто Верховным Главнокомандующим в обычном понимании этого слова и значения, которое имела эта должность. Особенность состоит в том, что он соединял в своем лице все главные функции верховной власти в стране в целом. Он отвечал не только за ход и исход военных операций, но фактически нес ответственность за все основные процессы жизни, происходившие в стране. Речь идет о руководстве экономикой страны, внешней политикой, определением главных направлений буквально всех сторон жизни государства. Власть его была необъятна. Но столь же велика была и ответственность. Ибо отделять одно от другого нельзя, как порой делают некоторые историки и публицисты, делая упор прежде всего на власти, которая сосредоточивалась в руках одного человека. Власть и ответственность необходимо рассматривать в неразделимом и органическом единстве – тогда можно будет избежать всякого рода упрощений и однобоких, и тем более тенденциозных, выводов и заключений.

Есть основания согласиться с оценкой российского историка А.А. Кокошина в той части его книги, где он пишет: «Сталина отличала сильная память, способность быстро схватывать суть проблемы, работать с огромными объемами данных, организуя их в определенном порядке. Все эти качества он проявлял в гораздо более сложных условиях, чем те, в которых находились другие лидеры антигитлеровской коалиции – премьер Великобритании У. Черчилль, президент США Ф.Д. Рузвельт и даже лидер „сражающейся Франции“ Ш. де Голль, показавшие не раз в ходе Второй мировой войны выдающиеся качества государственных руководителей, верховных главнокомандующих… Разумеется, никто из западных лидеров антигитлеровской коалиции, даже в условиях военного времени и огромной степени мобилизации ресурсов своих стран, не мог сравниться со Сталиным по степени сосредоточения в своих руках власти. Эта власть превышала и власть практически любого абсолютного монарха»[542]542
  А.А. Кокошин. Стратегическое управление. Теория, исторический опыт, сравнительный анализ, задачи для России. М. 2003. (Электронный вариант).


[Закрыть].

Учитывая степень концентрации власти в руках Сталина, необходимо соответственно оценивать и степень его ответственности за все, происходившее в стране, и особенно за ход и исход Великой Отечественной войны. По-разному можно рассматривать вопрос о самой целесообразности сосредоточения власти в руках одного человека. Однако, на мой взгляд, военные условия, прежде всего в начальный период, вполне оправдывали такую концентрацию власти. В какой-то мере с этим соглашается и такой ярый критик Сталина и сталинизма вообще, как Д. Волкогонов. Он писал: «Необходимость централизации государственной, политической и военной власти в военное время едва ли можно поставить под сомнение. Но однозначно следует сказать, что такая концентрация власти должна иметь пределы прежде всего в партийной жизни, не отводить окружению роли статистов и поддакивателей. Сталин все „замкнул“ на себе. Поэтому, каким бы ни было наше отношение к Сталину сегодня, нельзя не признать нечеловеческого по масштабам и ответственности объема работы, которая легла на его плечи. Если хозяйственные, политические, дипломатические вопросы во многом взяли на себя члены Политбюро и ГКО, то военные и военно-политические проблемы приходилось решать в основном ему, Верховному Главнокомандующему, что привело, кстати сказать, к многочисленным просчетам. К счастью, в составе Генерального штаба, высшего военного руководства быстро выдвинулась и проявила себя целая плеяда выдающихся военачальников. Но нельзя не сказать еще раз и о том, что огромные бреши в кадровом составе армии, образовавшиеся по вине Сталина накануне войны, очень долго давали о себе знать, особенно во фронтовом, армейском, корпусном и дивизионном звене»[543]543
  Дмитрий Волкогонов. Сталин. Политический портрет. Книга вторая. М. 1996. С. 181 – 182.


[Закрыть].

Совершенно очевидно, что в данной, как и сотнях других оценок, на первый план в качестве доминирующих выплывают прямо не афишируемые, но тем не менее отчетливо проглядываемые политико-идеологические мотивы. Авторы сборника статей об историографии сталинизма с достаточным основанием утверждают: «Избитая фразеология о том, что „победителей не судят“, вероятно, не относится к победе в величайшей из войн. Заочная историографическая полемика о Сталине как полководце проходит в форме суда. Представленные в современной историографии оценочные характеристики варьируются от репрезентации его в качестве творца всех побед до изображения едва ли не главного препятствия успешной деятельности Красной Армии. Исследователи истории войны условно разделились на прокуроров и адвокатов Сталина»[544]544
  Историография сталинизма. С. 246.


[Закрыть].

В оценке роли Сталина как Верховного Главнокомандующего, в литературе о нем доминируют две диаметрально противоположные точки зрения. Первая заключается в категорическом и безоговорочном отрицании его военных способностей и, по существу, сводится к тому, что он скорее сыграл отрицательную, нежели положительную роль, поскольку с его верховным руководством сопряжены тяжелейшие поражения советской армии и бесчисленное множество неправильных, чисто волюнтаристских решений. Мол, без Сталина мы все равно выиграли бы войну, однако с меньшими потерями и издержками. Такова, если говорить упрощенно, первая – негативная линия в оценке Сталина на посту Верховного.

Сторонники второй точки зрения, напротив, исходят из того, что роль Сталина была исключительно велика, и именно во многом благодаря ему наша страна вышла победителем в этой смертельной схватке с таким опасным, коварным и сильным противником, каким являлась фашистская Германия. Приверженцы второй точки зрения, конечно, не закрывают глаза на просчеты и ошибки Сталина, но подчеркивают, что не последние в конце концов определяли ход войны, а часто являлись неизбежным следствием реальной обстановки на фронтах.

В своем обзоре проблемы я приведу высказывания и оценки как адептов первой, так и второй точек зрения, поскольку лишь в их сопоставлении проглядывает свет истины.

Возможно, в этом и нет необходимости, но все же стоит напомнить читателю, что «первопроходцем» в развенчании Сталина как военного руководителя был Хрущев с его докладом на XX съезде, в котором содержалась такая несуразица, будто Сталин руководил военными операциями по глобусу. Этот примитивный прием сразу же вызвал не просто недоумение, но и возмущение тех, кто был знаком с реальными фактами. Так, маршал К.А. Мерецков свидетельствовал в своих мемуарах: «В некоторых книгах у нас получила хождение версия, что будто И.В. Сталин руководил боевыми операциями „по глобусу“. Ничего более нелепого мне никогда не приходилось читать». В ходе войны, Мерецкову десятки раз приходилось встречаться с И.В. Сталиным, и во время этих встреч Верховный, подойдя к карте в кабинете, знакомил с положением дел на фронте и разъяснял боевое задание[545]545
  К.А. Мерецков. На службе народу. М. 1968. С. 214.


[Закрыть].

Сейчас к таким дешевым хрущевским приемам не прибегают, а используют более изощренные средства и порой внешне убедительную аргументацию. Но суть от этого не меняется. Антисталински настроенные авторы используют другие аргументы.

В частности, я сошлюсь на одного из «корифеев» критики Сталина Д. Волкогонова. Вот его оценка: «Сталин не был „гениальным полководцем“, как о том было сообщено миру в сотнях фолиантов, фильмов, поэм, исследований, заявлений. Я совсем не хочу этим сказать, что он был бездарен. На основании документов и свидетельств я постараюсь доказать, что это был кабинетный полководец, не лишенный практического, волевого, злого ума, постигавший тайны военного искусства ценой кровавых экспериментов. Мы часто при оценке Сталина оставляем за „кадром“ один из важнейших критериев его „полководческого мастерства“ – цену Победы.

…Портрет этого человека, занявшего во время войны все высшие посты в государстве, будет неполным, если не попытаться ответить на вопрос: был ли полководческий талант у будущего генералиссимуса? Проявил ли себя Сталин как полководец в различные периоды войны? Какова роль в полководческой деятельности Сталина его непосредственного военного окружения? Почему при „гениальности“ Верховного наши потери оказались в два-три раза большими, чем у противника?

…Сталин никогда не обладал выдающимися прогностическими способностями. Да это и невозможно при догматическом складе ума. Но самое главное, Сталин при наличии сильной воли и негибкого ума не мог опереться на профессиональные военные знания. Он не знал военной науки, теории военного искусства. Он доходил до всех премудростей стратегии, оперативного искусства в ходе кровавой эмпирии, множества проб и ошибок. Опыт гражданской войны, в которой он участвовал в качестве члена Военного совета ряда фронтов, уполномоченного Центра, был явно недостаточен для человека, занимающего пост Верховного Главнокомандующего. Реноме Сталина как полководца поддерживалось, хотя об этом обычно мало говорят, коллективным разумом Генерального штаба, незаурядными способностями некоторых крупных военачальников, находившихся рядом с ним во время войны. Это прежде всего – Б.М. Шапошников, Г.К. Жуков, А.М. Василевский, А.И. Антонов. Сталин, который, в сущности, никогда не бывал в воинских частях, в штабах, полевых пунктах управления, не представлял по-настоящему механизм функционирования военной системы, ему часто не хватало, особенно в первые полтора года войны, чувства оперативного времени, реальных пространственных координат театра военных действий, возможностей войск. Отсюда его распоряжения, заранее обреченные на невыполнение, или поспешные, непродуманные действия»[546]546
  Дмитрий Волкогонов. Сталин. Политический портрет. Книга вторая. С. 272 – 274.


[Закрыть].

С оценками Сталина как серой бездарности в военном, да и не только в военном отношении, перекликаются оценки и ряда других российских историков, в частности А. Мерцалова и Л. Мерцаловой. В своей книге, специально посвященной данному вопросу, они, в частности, утверждают: «Сталин по профессиональным и личным качествам не был и не мог быть полководцем, тем более великим. Он не обладал общей и специальной культурой, необходимой крупному военному руководителю. Он не имел глубокого ума, умения и желания постоянно учиться, что было особенно важно в 30 – 40-е гг., когда военное дело бурно развивалось. Он не отличался принципиальностью и порядочностью. К нему относились со страхом, но не с доверием. Чтобы назваться „великим“, нужно, по крайней мере, превзойти противника. В чем же Сталин превзошел его? Год с лишним бездарных провалов и жестоких поражений. Затем два с половиной года по-прежнему кровопролитных операций, имевших результатом скорее вытеснение, но не уничтожение или пленение противника. Что можно записать в актив Сталина, если даже допустить, что все победы советских войск были плодами его „военного гения“? Катастрофу вермахта на Волге? Наибольшее достижение советских войск – операцию „Багратион“? Но нечто подобное было в 1941 г. и в активе немцев.

Дело стратега – победить в войне. Но ни один из них не заслужил еще славы, если цена победы была непомерна»[547]547
  А. Мерцалов, Л. Мерцалова. Сталинизм и война. М. 1998. С. 289.


[Закрыть].

Вся книга этих двух авторов пронизана тенденциозностью, она оперирует фактами избирательно, подбирая те, которые призваны подтвердить обоснованность их выводов и оценок. И если порой в книге встречаются констатации, более или менее соответствующие объективности, то они мерцают, как далекие огоньки, которые меркнут в лавине запрограммированных заранее выводов. Квинтэссенция выводов, к которым приходят авторы этой книги сводится к следующему положению, сформулированному с категорической безапелляционностью: «Итак, никакие мифы не могут снять проблему профессионализма РККА 1941 – 1945 гг. Находясь на самой начальной стадии ее исследования, мы не можем дать полного ответа. Вполне определенно можно, однако, сказать, что Сталин не был ни „великим полководцем“, ни „полководцем“ вообще. При отсутствии элементарной военной подготовки и опыта управления большими массами войск он не мог быть ни тем, ни другим. Он был незаурядным администратором, искусным демагогом и интриганом, он был узурпатором. Вторгаясь во все сферы государственного руководства, ни одной из них он не владел в совершенстве. Объединение в одном лице всех мыслимых властей (как в библейском мифе: бог-отец, бог-сын…) не было обусловлено некими объективными обстоятельствами – был „великий Сталин“… При общем чрезвычайно невыгодном для РККА соотношении людских и материальных потерь вообще нельзя говорить о каком-то одном полководце, выигравшем войну в целом („первом маршале“). Можно говорить лишь о наиболее выдающихся операциях и маршалах, их осуществивших»[548]548
  Там же. С. 304.


[Закрыть].

Я не стану вступать в детальную полемику ни с Волкогоновым, ни с Мерцаловыми, хотя невооруженным взглядом видны явные изъяны их аргументации, в частности о цене победы. (Об этом будет сказано в конце раздела.) Я уже не говорю об общей оценке интеллектуального потенциала Сталина, его широком политическом и военно-стратегическом кругозоре, который признавался и по достоинству оценивался куда более компетентными людьми, чем указанные выше критики Сталина как военного руководителя. Кстати, стоит заметить, что многие западные биографы Сталина также, не разобравшись серьезно и основательно в проблеме, основываясь на оценках, почерпнутых из арсенала Хрущева, делают безосновательные, но тем не менее категорические выводы о том, что Сталин как Верховный Главнокомандующий скорее наносил вред делу ведения военных операций, чем приносил пользу. Так, Р. Пэйн в своей книге о Сталине утверждает: «Его вторжения в область военной стратегии были почти всегда губительны. Он знал очень немного о войне и постоянно удивлял своих партнеров своим невежеством… Он непрерывно вмешивался в дела своего военного штаба, выдвигал и понижал в должности офицеров по собственному произволу, давал распоряжения, которые на самом деле был должен отменить, и был постоянной помехой для высших военных чинов. Высшие военные чины постоянно приспосабливались к тому, как удовлетворить его тщеславие, создавая у него впечатление, что он был активным военным руководителем, особенно тогда, когда, как иногда случалось, он осуществлял военное руководство, будучи пьяным…

Он был человеком, с которым нельзя было спорить. Никакой командующий, кроме, возможно, Гитлера, не был когда-либо настолько расточителен в использовании ресурсов страны. Он постоянно пользовался своим суверенным правом совершать безнаказанные ошибки»[549]549
  Robert Payne. The Rise and Fall of Stalin. p. 588.


[Закрыть].

Позволю себе противопоставить оценки и мнения куда более осведомленных и компетентных авторов, а скорее – непосредственных участников руководства военными действиями в период войны. Полагаю, что их оценки и выводы со всех точек зрения куда авторитетнее и весомее, нежели отдельных историков. Начну с маршала А. Василевского, который наиболее тесно и чуть ли не каждодневно соприкасался по всем важным вопросам ведения войны с Верховным. Вот наиболее важные и наиболее интересные его оценки Сталина как военного руководителя. «…Хочу дополнительно сказать несколько слов о И.В. Сталине, как Верховном Главнокомандующем.

Полагаю, что мое служебное положение в годы войны, моя постоянная, чуть ли не повседневная связь со Сталиным и, наконец, мое участие в заседаниях Политбюро ЦК ВКП(б) и Государственного Комитета Обороны, на которых рассматривались те или иные принципиальные вопросы вооруженной борьбы, дает мне право сказать о нем. При этом я не буду в полной мере касаться его партийной, политической и государственной деятельности во время войны, поскольку не считаю себя достаточно компетентным в этом вопросе.

Оправданно ли было то, что Сталин возглавил Верховное Главнокомандование? Ведь он не был профессионально военным деятелем.

Безусловно, оправданно…

И.В. Сталин обладал не только огромным природным умом, но и удивительно большими познаниями. Его способность аналитически мыслить приходилось наблюдать во время заседаний Политбюро ЦК партии, Государственного Комитета Обороны и при постоянной работе в Ставке. Он неторопливо, чуть сутулясь, прохаживается, внимательно слушает выступающих, иногда задает вопросы, подает реплики. А когда кончится обсуждение, четко сформулирует выводы, подведет итог. Его заключения являлись немногословными, но глубокими по содержанию и, как правило, ложились в основу постановлений ЦК партии или ГКО, а также директив или приказов Верховного Главнокомандующего…