Текст книги "Тайна Овального кабинета"

Автор книги: Николай Чергинец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 41 страниц)

Глава 51

Миссис Богарт после того, как прибыла из командировки в Вашингтон, несколько дней не могла появиться в своем офисе. Домашних проблем за время ее отсутствия накопилось, как говорится, выше головы.

И вот наконец она появилась в офисе. Сначала она разобралась с делами фирмы «Дельта», сотрудники которой рассказали о жесткой проверке, которой была подвергнута фирма, но, слава Господу, ничего серьезного обнаружено не было.

К концу дня миссис Элизабет Богарт занялась проблемами фонда.

Они сидели в просторном кабинете вчетвером, кроме Элизабет Богарт, Магдалена Кристол, Элеонора Линдрос и Барбара Декарт. Миссис Богарт, просматривая бумаги, которых также накопилось немало, внимательно слушала рассказы своих сотрудниц. Охранница Магдалена Кристол, которую миссис Богарт не брала с собой в командировку, выполняла задание, суть которого сводилась к тому, чтобы выяснить кое-какие обстоятельства в отношении Анджелы Мор, немного волнуясь, рассказывала:

– Оказывается, большинство рассказов Моники Левин Анджела Мор записывала на магнитофон не во время их встреч, а когда разговаривала с Левин по телефону. Дело в том, что Моника очень любит болтать по телефону, особенно тогда, когда переживала из-за того, что мистер Президент не смог или по какой-либо причине отказывался от их встреч. Именно тогда Моника из своей квартиры звонила Мор, и они могли часами висеть на проводе. О том, что Левин тупая как пробка, свидетельствует хотя бы такой факт: любой знакомый и даже еле знакомый человек мог запросто расспросить ее, как она, скажем, попала на работу в Белый дом. Каждому Моника запросто могла рассказать о личных делах или интимных связях родителей или о своей работе. Такая особенность ее характера позволила Анджеле Мор задавать любые вопросы, совершенно не беспокоясь, что вызовет у Левин хоть тень подозрений. Таким образом, Анджела Мор все излияния Левин аккуратно записывала на магнитофон, делая по две копии. Одну передавала своему начальству, а вторую за плату – специальному прокурору Томасу Гордону.

– Есть возможность доказать, что прокурор Гордон платил Мор деньги? – спросила миссис Богарт.

– Я работаю над этим.

– Хорошо, Магдалена, продолжай, – Элизабет обратилась к Декарт: – Барбара, но ведь с юридической точки зрения Анджела Мор наверняка допустила нарушение закона?

– Конечно. Закон штата запрещает делать такие записи без ведома собеседника. Мы это, конечно, используем. Но это будет удар по Анджеле Мор, а не по Монике Левин. Дело в том, что эта болтушка, прослушав в присутствии комиссии палаты представителей все пленки, официально подтвердила их подлинность. Но в то же время это означает, что вина Анджелы Мор становится бесспорной.

В нужный момент мы постараемся, чтобы эта «слухачка» провела энное количество лет за решеткой. Я думаю, что даже пустышка Моника будет полагать, что это заслуженная кара – за предательство. Томас Гордон в последний раз был со мной совершенно откровенным.

При этом Барбара как-то по-особенному посмотрела на Элизабет, которая поняла ее взгляд и рассмеялась:

– Чувствую, что да.

– Так вот, Гордон мне сообщил потрясающую новость: мистера Президента готов заложить его личный секретарь Леон Кеори при допросе в сенате. Он уверял меня, что этот Кеори знает детали взаимоотношений мистера Президента с его пассией.

– У меня тоже есть новость. Правда, она больше подходит для адвокатов мистера Президента, – подала голос молчавшая до этого Элеонора Линдрос. – Несмотря на скандал, Моника Левин не оставляет надежды найти себе мужчину своей мечты. Ее требованиям, видимо, отвечает Джек Боте. Именно с ним замечают ее на различных вечеринках уже пятый или шестой раз. Пикантность этой истории заключается в том, что Джек Боте сейчас работает продюсером телепрограммы МТВ, а раньше в качестве сценариста принимал участие в подготовках популярного в Америке телешоу. Так вот, в ходе секс-разборок с Президентом именно эта программа отличалась особо ехидными шуточками в адрес Левин, типа: «А Моника может еще и на печатной машинке». Автором всех этих шуточек был именно Джек Боте.

– Бог мой, – воскликнула Богарт, – все смешалось в Капитолии.

– И еще, – продолжила Линдрос, – Моника приняла решение сотрудничать в написании книги с Эндрю Мортоном – биографом принцессы Уэльской. Не трудно представить, сколько она заработает на книге, когда только за свои откровения в нескольких телепередачах она получила не менее трех миллионов долларов.

Богарт обратилась к Декарт:

– Барбара, ты хорошо составила договор с Левин?

– Да, все продумано, и на счета фонда поступят соответствующие проценты.

– Постарайся склонить ее к отказу от сотрудничества с Эндрю Мортоном. Предложи ей нашего человека.

– Я понимаю. Постараюсь ее убедить. Она уже почувствовала себя телезвездой. Только в вечерних телевыпусках три главные телекомпании страны Эй-би-си, Си-би-эс и Эн-би-си передали 1502 репортажа или сюжета, связанных с Левин. Эти телекомпании потратили на этот скандал в общей сложности 43 часа эфирного времени. А ситуации вокруг Ирака было посвящено 502 репортажа общей продолжительностью 13 часов.

– Не ревнуй, Барбара, – пошутила миссис Богарт. – Переспи с Президентом хоть один раз, и тоже сделаешься знаменитостью.

Все засмеялись, а Барбара ответила:

– Хорошо, но на всякий случай я посоветуюсь с супругой мистера Президента – миссис Сарой Макоули.

– Не забудь посоветоваться и с американскими женщинами, а то общество на волне этого секс-скандала стало чересчур политизированным. – Элизабет взяла лежавшую перед ней газету. – Вот послушайте: «Пока сенаторы решают, как быть с Макоули, первая жертва «Моникагейта» уже появилась: своего рода импичменту подвергнута Кэрол Уэсткотт, официантка ресторана «Оливковый сад» во Флориде, которая, обслуживая конгрессмена-республиканца с супругой, не удержалась и назвала его «перебежчиком» и «предателем», вонзившим нож в спину Президенту. Конгрессмен Чарльз Кеннеди удостоился такой оценки за то, что раньше был демократом. Переметнувшись к республиканцам, он вошел в юридический комитет нижней палаты и проявил себя как энергичный сторонник импичмента».

– Вот это да, – воскликнула Барбара, – надо обязательно выяснить, чем все это закончилось.

– А я уже выяснила, – улыбнулась Элизабет. – Республиканец Кеннеди потребовал от менеджера наказать подчиненную. Но официантку не уволили, а сделали только внушение. Уэсткотт пояснила журналистам, что она имеет право выражать свое мнение и ее действия не противоречат приличиям и Конституции. «Если бы я сказала, что он отлично делает свое дело, никаких проблем не возникло бы», – заявила официантка. В данном случае даже внушение, которое сделала ей администрация, миссис Кэрол Уэсткотт считает незаслуженным наказанием, так как получается, что она наказана за то, что ее мнение не совпадает с мнением клиента. Если к этому добавить, что у нее на воспитании пятеро детей и что она разведена, то вряд ли администрация решится на более строгие меры.

– А ты знаешь, Элизабет, – заметила Барбара, – жалобу конгрессмена вполне можно рассматривать как покушение на первую поправку к Конституции, то есть на свободу слова.

– Ты намерена использовать этот случай?

– Я его передам мистеру Джонсону.

– Барбара, признайся, у тебя с Джонсоном тесный контакт?

– Если ты сравниваешь их с нашими отношениями с Томасом Гордоном, то отвечу отрицательно. У нас с Джонсоном установились своеобразные отношения: представители двух оппонирующих сторон относятся с уважением друг к другу.

– Хорошо, дорогие подруги, – сказала в заключение миссис Богарт. – Продолжаем работу в этом же направлении, а сейчас, кроме Барбары, все свободны.

Когда Линдрос и Кристол ушли, Элизабет присела к Декарт на диван:

– Барбара, ты, конечно, в курсе, что Майкл Хаммер убит?

– Да, знаю. Ко мне уже обращался агент ФБР с вопросами, относящимися к нашему сотрудничеству с ним.

– Ну и что? – холодея, спросила Богарт.

– Что ты бледнеешь, Элизабет? Ты же хорошо знаешь, что я ничего лишнего не сболтну. Объяснила, что мистер Хаммер как обычный клиент обратился за юридической помощью к нам, показала наш контракт, объяснила, что он ввел в заблуждение нас и пытался обмануть суд. Вот и все.

– Большие люди из ФБР к нам обращались?

– Нет. Они попросили копию контракта и короткую справку. Я удовлетворила их просьбу и больше ни звука…

– Барбара, скажу честно, меня эта история сильно встревожила. Сама знаешь, какой удар я могу получить. Поэтому хочу тебя попросить, используй все свои знакомства, связи и постарайся выяснить, что есть в ФБР.

– В отношении тебя? Я не думаю, что это может отразиться на тебе…

– Барбара, ты многое не знаешь. Поэтому очень прошу тебя отнестись к моей просьбе самым серьезным образом. Надо выяснить, что им известно о человеке, совершившем убийство, кого подозревают, чем и какой информацией они обладают, какие у них версии и так далее…

– Лиз, ты мне скажи: это тебя волнует не только потому, что Хаммер был нашим клиентом, и не только потому, что с ним у тебя был мимолетный роман?

Элизабет некоторое время молчала, а потом посмотрела в глаза Декарт:

– Барбара, ты для меня как родная сестра. Отвечу тебе так: это мне не менее важно, чем все истории вокруг Макоули, вместе взятые. Речь идет не только о моей судьбе, но и о моей жизни.

– Не волнуйся, дорогая, я все, что могу, сделаю. У меня есть в ФБР свои люди.

И они, как сестры, крепко обнялись.

Глава 52

Неожиданно для всех, но только не для себя, Президент Макоули принял решение не начинать удары по Югославии. Пока военные и политики пытались выяснить друг у друга причину переноса срока боевых действий, поступила команда отправить корабль «Бел-кап», который находился в Персидском заливе, в Средиземное и Адриатическое моря, поближе к берегам Югославии. Даже командующий силами США в Персидском заливе Энтони Сенне не знал, какие функции выполнял этот корабль. Не имеющий вооружения корабль появился в заливе почти за месяц до начала ударов по Ираку. О предназначении корабля и его задачах знали в Америке всего пять человек. Президент лично определил, кто должен быть посвящен в тайну этого, на первый взгляд казавшегося сугубо гражданским, судна. Оказалось, что «Белкап» обеспечивал психотронную обработку Саддама Хусейна и его ближайшего окружения. Все газеты мира войну в заливе называли электронной, имея в виду сложное наведение ракет и спутниковое наблюдение, но никто даже не догадывался, что Америка вела еще и психотронную войну. Даже союзники не знали о действиях «Белкап» и только радовались тому, что гвардия Хусейна находилась в состоянии животного страха, а бригадный генерал, двоюродный брат Президента Ирака, под воздействием излучения лично передал американцам схемы минных полей.

У последних трех президентов кроме физической охраны были и биоэтики, основной задачей которых была защита Президента от воздействия психоэнергетики. У Макоули их больше, чем у предыдущих, – 21 специалист. Их руководитель, сопровождавший его в поездке по Африке, однажды ночью смог засечь лептонное поле, которое излучал зомби-генератор, и по возвращении в Америку добился приема у Президента. Он доложил результаты исследований, утверждая, что облучение – дело рук спецслужб одной из развитых стран. Руководитель группы биоэтиков установил, что супруга Президента в момент нахождения в Северной Ирландии также подвергалась облучению зомби-генератора. А когда он сообщил руководителю группы биоэтиков, что его супруга неожиданно позвонила из Северной Ирландии и настойчиво рекомендовала начать бомбардировку Югославии, то ученый-биоэтик предложил Президенту еще раз проанализировать факты, на основании которых принято решение об ударах по Югославии.

Макоули послушался совета, приказав перебазировать «Белкап» к югославским берегам с задачей начать облучение Президента Милошевича и его ближайшего окружения, а сам вызвал свою помощницу Еву Мискури и, предупредив ее о сохранении тайны, приказал разобраться с этим вопросом. При этом предоставил миссис Мискури самые широкие полномочия.

И вот прошло всего лишь двое суток, и Ева Мискури сообщила ему, что опасения руководителя группы биоэтиков обоснованны. Оказалось, что вскоре после второй мировой войны в США была запущена секретная программа под названием «Артишок», затем «Синяя птица», а еще позже – «МК-ультра». Руководителем этих специальных исследований был выходец из Северной Ирландии доктор Эвен Камерун. Среди членов группы исследователей были трое ирландцев, двое из которых позже уехали из Соединенных Штатов в Северную Ирландию, где продолжили исследования. Еве Мискури удалось быстро установить, что дети этих ученых пошли по стопам своих отцов; двое из них в настоящее время связаны с подпольным движением Северной Ирландии. Это означало, что облучение супруги Президента нельзя исключать. Президент Макоули от Евы Мискури получил информацию, что исследования по зомбированию людей ведутся в одной из лабораторий в Лэнгли.

Макоули связался с директором ЦРУ, и Уолш подтвердил эту информацию. Президент приказал Мискури и Уолшу доставить руководителя лаборатории к нему в Белый дом, но сделать так, чтобы никто из сотрудников не знал, что это за человек. Президент назвал дату и время приема ученого. И вот в ожидании этого человека Президент уже за час до его появления приказал никого к нему не пропускать и чтобы в приемной, кроме секретаря, никого больше не было. Ева Мискури уже знала дверь, ведущую в кабинет Макоули прямо из коридора, через которую и проникала в свое время Моника Левин. Именно этим путем она и должна вместе с ученым попасть к Президенту.

Миссис Мискури, как всегда, была точна. Ровно в назначенное время дверь отворилась и в нее заглянула Ева. Увидев Президента, поздоровалась и доложила:

– Мы прибыли, мистер Президент.

– Входите, входите, – пригласил Макоули и направился к дверям, где появился высокий джентльмен.

Ему на вид можно было дать около пятидесяти пяти лет, он был лысоват, с седыми висками, в больших роговых очках, из-за которых трудно было рассмотреть цвет его глаз. Он поздоровался и с некоторым смущением произнес:

– Признаюсь, за всю свою более чем шестидесятилетнюю жизнь я впервые вижу так близко Президента моей страны.

– О, а я подумал, что вам не более пятидесяти пяти лет, – по-домашнему просто произнес Макоули, приглашая гостя к креслу у низенького столика.

– Мистер Президент, мне уже шестьдесят восемь лет, – пояснил гость и церемонно, чуть приподнявшись с кресла, представился: – Профессор Скотт Риттер.

– Джон Макоули, – добродушно улыбаясь, скопировал гостя хозяин Овального кабинета. – Вношу предложение, мистер Риттер: нам надо попросить очаровательную миссис Еву Мискури угостить нас кофе или чаем. Дело в том, что я запретил кому-либо из обслуживающего персонала и сотрудников входить в кабинет во время нашей встречи.

– Я с удовольствием выпил бы чашку чая, был бы рад, если бы у вас оказался зеленый.

Макоули, улыбаясь, посмотрел на Еву:

– Ну вот, Ева, для вас первое задание. Добывайте зеленый чай и присоединяйтесь к нам, я жду от мистера Скотта интересного рассказа.

После этого Макоули устроился на диване рядом с креслом, где сидел гость.

– Мистер Риттер, я пригласил вас с желанием познакомиться с вашей деятельностью и одновременно проконсультироваться. Для начала я хочу рассказать об информации, которую я недавно получил.

И Макоули достаточно подробно проинформировал о появившихся данных, связанных с облучением зомби-генератором.

Скотт Риттер внимательно выслушал и кивнул головой:

– Я вынужден вас огорчить, мистер Президент, это вполне могло быть.

– Расскажите мне поподробнее об этом явлении.

– В первую очередь хочу напомнить, мистер Президент, что тема зомбирования интересовала ученых уже давно. В годы второй мировой войны в Германии по приказу Гитлера полным ходом проводились исследования в этой области. Я недавно читал работу одного японского ученого. Эту работу смогла добыть наша разведка. Японец считает, что самое страшное оружие в мире – не атомное или химическое, а психотропное и психотронное.

Методы психотропной войны применялись еще в глубокой древности. Из различных трав и других компонентов выделялись отдельные ингредиенты, которые добавлялись людям в пищу или напитки. Человек, принявший их, терял контроль над собой, в отдельных случаях терял сознание, затем в его организме происходили необратимые процессы изменения психики, он терял свое «я». В африканских и азиатских странах широко использовали рыбу фуку, в мышечной ткани которой содержится особое вещество, способное превратить человека в послушного раба, подавить его личностные качества. Чтобы проверить, состоялся ли зомби, человеку приказывали, скажем, убить своих близких, жену, детей, родителей. Зомби слушался беспрекословно. В двадцатом веке появилась идея управления поведением отдельных лиц и целых масс людей. Появился термин «промывание мозгов». Если мысленно представить человека в виде куска глины, которую можно прессовать и формировать согласно желаемому образцу, то станет ясным, что такое управление человеком и даже массами на расстоянии весьма желательно. Этой работой и занимается лаборатория, которой я руковожу. С приходом эры телевидения появилась уникальная возможность воздействовать на человеческий мозг. Если выступает на экране человек с отрицательной энергией, то лучевая электронная трубка увеличивает ее воздействие на людей в 25–30 тысяч раз. Поэтому ничего уже нет необычного, когда кое-кто при помощи обычного телевидения запросто воздействует на подсознание людей, добиваясь тех действий, которые нужны инициаторам. Приведу только один пример. В 1972 году на американском телевидении был проведен эксперимент. Во время сеанса интересного фильма, собравшего значительную зрительскую аудиторию, несколько раз в считанные доли секунды транслировался текст, который люди не успевали зафиксировать сознанием, но воспринимали подсознательно. Текст был такой: «Пейте «Кока-колу». Многие зрители механически доставали напиток из холодильников. Эффект продолжался несколько дней, что привело к дефициту «Кока-колы» сразу в двенадцати штатах США. Перед знаменитым апрельским референдумом в России мы смогли запустить по их телевидению многосерийный сериал «Мария». Наши установки, заложенные в каждой серии, сработали на все сто. Отмечу, что, как показывает практика, особенно подвержены такому воздействию женщины, у них эффект подчинения срабатывает на гормональном уровне. Поэтому мы изобрели зомби-генераторы, которые предназначены для воздействия на массы людей на расстоянии. Был оборудован специальный корабль, который с задачей дистанционного воздействия на психику иракского лидера и его окружения был направлен к берегам Ирака…

– Да, да, я знаю о «Белкапе». На нем работают ваши люди?

– Да, мистер Президент. Я сам находился почти месяц на нем.

– А какая существует возможность защиты от воздействия через телевизор?

– Очень трудно экранироваться от телевидения…

В этот момент появилась с подносом в руках Ева Мискури. Она поставила перед Президентом и гостем чай и, повинуясь жесту Макоули, присела в свободное кресло.

– Продолжайте, пожалуйста, мистер Риттер, – попросил Президент.

– Если человек живет в отдельном доме – выключил телевизор, и никаких проблем. В свое время в Польше даже выкидывали телевизоры из окон. Но в многоквартирных домах, где нельзя запретить соседу смотреть телевизор, сделать это сложно. Достаточно нескольких приемников для того, чтобы весь дом пронизывало воздействие электроники. Особенно это вредно после полуночи, когда идет подпитка лептонным полем от спящих людей. Защититься от зомби-генераторов еще сложнее, поскольку их мощность в 300–400 тысяч раз выше, чем у телевизоров.

Мы успешно применяли эти генераторы в Москве, когда помогали сокрушить коммунистический режим. Во время массовых демонстраций манифестанты со звериной злобой избивали милиционеров, проявляя при этом приступы бешенства и ярости. Во время работы последнего Верховного Совета, который хотел свергнуть Президента Ельцина, мы принудили его и военачальников пойти на крайние меры – обстрел здания Верховного Совета. Одновременно наши зомби-генераторы с нескольких сторон облучали в здании депутатов Верховного Совета Российской Федерации с целью подавления их психики. Результаты известны.

– Мне доложили, что в рядах оппозиционеров в Северной Ирландии оказалось несколько человек, которые ранее работали в вашей лаборатории. Вы слышали об этом?

– Да, мистер Президент, слышал. Это было до моего прихода в лабораторию.

– Обладаете ли вы какой-либо информацией об их деятельности?

– Изредка разведка поставляет нам кое-какие сведения технического характера, и то, чаще всего, эта информация касается России, Белоруссии, Украины, стран Европы, Азии и Африки, где ведутся такие исследования.

– А вы поддерживаете контакт со своими коллегами, которые работают в службе безопасности Президента?

– Да, мистер Президент. Мы только что закончили разработку нового детектора, способного обнаружить излучения зомби-генераторов, и в первую очередь передадим в эту службу. Кстати, наша разведка смогла добыть в Белоруссии весьма оригинальные образцы трех детекторов, что позволило нам изготовить самые совершенные изделия.

– Мне как-то докладывали, что наши сотрудники вместе с коллегами из одной дружественной страны потерпели в Белоруссии фиаско, когда пытались применить зомби-генераторы против руководителей этой страны.

– К сожалению, это так. Белорусские специалисты уже обладали детекторами, что и привело к расшифровке наших действий.

– Смогли эвакуировать эти генераторы?

– Нет, нам удалось законсервировать их и спрятать в надежном месте.

– Хорошо. Я поручу мистеру Уолшу предпринять дополнительные меры по оказанию вашей лаборатории всесторонней поддержки. Необходимо подумать о том, как защитить от облучения руководителей страны, министерств и ведомств, а также военнослужащих, служащих полиции и спецслужб. Мы обязаны найти противодействия любым попыткам зомбировать массы людей. Чувствую, что мир стоит на пороге появления нового сверхмощного оружия, которое опаснее ядерного…

– Я тоже так думаю, мистер Президент. Уверен, что уже в ближайшие годы Америка получит это оружие.

Джон Макоули поблагодарил профессора и в сопровождении Евы Мискури отправил его в Лэнгли. После этого через секретаря приказал подготовить вертолет для перелета в загородную резиденцию.

В кабинет вошел один из помощников:

– Мистер Президент, прибыл министр обороны Альберт Кевин. Он говорит, что вы обещали его принять.

– Ах, да! – вспомнил Макоули. – Пригласите его.

Когда Кевин появился в кабинете, Макоули с улыбкой пошел ему навстречу:

– Прости, Альберт, честное слово, я забыл о нашей договоренности о встрече. У меня завтра тяжелый день – буду давать ответы на вопросы Большого жюри. Вопросов они поставили более двадцати, и я решил сегодня пораньше вылететь в загородный дом, отдохнуть, как говорится, набраться сил.

– Не понимаю тебя, Джон, – проворчал Кевин, – завтра у тебя такой день, а ты чепухой занимаешься. Если бы я знал, то, конечно же, не прибыл бы в Белый дом.

– О чем ты говоришь! Давай сюда директиву, – увидев, что министр обороны из папки кроме директивы достал сложенную в несколько раз карту, предложил: – Карту разверни на столе.

Пока Кевин разбирался с картой, Макоули пошутил:

– Слушай, а не облучают ли нас с тобой зомби-генератором, подталкивая таким образом к войне?

– А кому, кроме нас самих, выгодна война? – шутливо ответил Кевин и жестом пригласил Макоули к карте.

– Джон, мы решили для защиты курдов на севере Ирака от ударов саддамовских войск создать зону, в воздушное пространство которой будет запрещено залетать иракским самолетам. Такую же зону для защиты Кувейта и наших войск, находящихся там, создаем на юге Ирана.

– Ого, почти треть территории ты хочешь взять под контроль. Не много ли?

– Контроль мы будем осуществлять с помощью спутников и авиации, в том числе и союзных государств. Согласие такое мы получили от Франции и Британии. Мы уверены, что сможем зафиксировать передвижение и сухопутных сил Ирака, если Саддам решит их двинуть в эти зоны.

Макоули взял текст проекта директивы и, внимательно вчитываясь в него, комментировал:

– Так, если наши пилоты зафиксируют работу радаров иракских ПВО или же появление военного самолета противника, то могут без предупреждения наносить по ним удары. А что, я согласен. Нам надо постоянно напоминать всем, кто сегодня в мире хозяин. Мы огласим эту директиву?

– Нет. Она предназначена для высшего военного руководства и государственного департамента. Для исполнения директивы будет подготовлен ряд приказов и инструкций, которыми будут руководствоваться подчиненные. Ираку же мы объявим о создании этих зон в виде ультиматума. Если понадобится, нанесем по Багдаду и его войскам несколько ракетно-бомбовых ударов, чтобы отрезвить их горячие головы, если вздумают сопротивляться. Ты прав, Джон, сегодня – мы хозяева в мире.

Макоули взял ручку и размашисто подписал директиву.

– Согласен. Действительно, Альберт, но только помни: три войны одновременно мне не надо.

– Какие три войны? – удивился Кевин.

– Сенат с Левин, Ирак и Югославия. Хватит с меня двух театров боевых действий… Хотя войну, которую ведет со мной сенат, я бы скорее назвал театром абсурда…

– Не волнуйся, Джон, в Ираке мы не завязнем. Ну что, позволь мне удалиться?

– Слушай, Альберт, а не прихватить ли нам Уолша, Беймса и Джонсона и не махнуть ли ко мне в резиденцию? У меня появилось большое желание поиграть в карты.

Кевин смутился:

– Но, Джон, тебе же завтра далеко не один час придется отвечать на сложные вопросы…

– Брось ты, сложные вопросы.

– Как скажешь, Джон. Если ты настаиваешь, то разреши, я только заскочу в Пентагон, дам ход директиве и сразу же прилечу к тебе.

– Не забудь зарегистрировать директиву здесь, в Белом доме, и по дороге созвонись с нашими друзьями. Было бы неплохо, если бы они прилетели вместе с тобой. Я уже вылетаю и распоряжусь приготовить обед.

– Это будет скорее ужином.

– Называй как хочешь. Пока.

Не прошло и двух часов, как все уже сидели за круглым столом в загородной резиденции Макоули и оживленно резались в карты, вкусно ели. Макоули пил меньше обычного, и когда он на некоторое время вышел из комнаты, где они сидели, Джонсон успокоил друзей:

– Не беспокойтесь, Джон будет завтра в форме. У него своеобразная методика, ее скорее можно назвать психологической подготовкой. Давайте постараемся пораньше уехать. Я знаю, что он еще хочет посоветоваться с группой своих помощников.

Когда Президент возвратился к компании, то не прошло и получаса, как Беймс «вспомнил», что у него сегодня дома гости, да и все вдруг заторопились. Макоули слабо сопротивлялся, и вскоре гости исчезли.

Прежде чем начать совещание с помощниками, Президент взял своего любимого пса Балди и отправился на прогулку…

Утром следующего дня Джон Макоули прибыл в Белый дом с опозданием почти на час. В Овальном кабинете напротив стола была установлена телекамера, и личный оператор приготовился к записи показаний шефа.

Макоули был одет в серый костюм с желтым в крапинку галстуком, что не понравилось оператору. Оператор как можно более деликатно попытался объяснить Президенту, что галстук не гармонирует с костюмом, но тот загадочно улыбнулся и ответил:

– Зато удивительно хорошо гармонирует с настоящим моментом. Давайте будем начинать…

Президент сел в кресло и положил перед собой перечень вопросов Большого жюри. Их было двадцать четыре. Среди вопросов были и уважительные, но были и откровенно оскорбительные.

Президент записывал свои показания ровно четыре часа, а когда закончил, то, не дожидаясь, пока оператор и вызванные из приемной его помощники уберут из кабинета видеотехнику, пригласил Еву Мискури. Отвел ее в сторону и тихо сказал:

– Ева, быстро вызови пресс-секретаря и вместе с ним договоритесь с двумя-тремя крупнейшими телекомпаниями о срочном моем выходе в эфир с посланием к нации.

Ева так же тихо произнесла:

– Мистер Президент, но вы же устали. Может, есть смысл продумать, правильно ли вы поступаете, обращаясь к народу…

– Ева, во-первых, мы же с тобой договорились, когда мы наедине, быть друг с другом на «ты», а во-вторых, делай, дорогая, то, что я сказал. Иди организовывай и скажи, чтобы мне принесли крепкий кофе.

– Хорошо, Джон. Знай, я с тобой! – сказала Мискури и направилась к дверям, ведущим в приемную.

Президент перешел в свой личный кабинет, расположенный сразу же за Овальным кабинетом, не торопясь, с удовольствием выпил кофе и спустя несколько минут возвратился. Только устроился в кресле, как раздался звонок от Мискури. Она доложила:

– Мистер Президент, вас устроит, если вы выступите с обращением из студии Белого дома?

– Вполне.

– Через час операторы трех телекомпаний будут готовы к записи вашего выступления.

– Вы предупредили, что обращение должно выйти в эфир сегодня.

– Да, мистер Президент. Телекомпании сейчас начнут давать анонс о вашем предстоящем выступлении.

– Спасибо, Ева. Если появится желание, приходи в студию и послушай, что я скажу…

Прошел ровно час, и Президент появился в телестудии. Людей было много, он поздоровался со всеми и тут же предложил:

– Джентльмены, я хочу говорить не сидя за столом, а просто в кресле.

Мгновенно в студии все пришло в движение. Кто-то уносил стол, кто-то устанавливал кресло, осветители занимались постановкой света. Рядом с креслом поставили небольшой столик с высоким стаканом, наполненным водой. Представительница одной из телекомпаний приблизилась к пресс-секретарю Президента и вполголоса сказала:

– Как вы думаете, будет удобно посоветовать мистеру Президенту заменить галстук? Этот совершенно не подходит к его костюму.

Пресс-секретарь подошел к Еве Мискури и передал этот совет. Та, после короткого раздумья, ответила:

– Не будем вмешиваться. Президент сегодня уже записался для сената. По-моему, он желает, чтобы именно этот галстук был на нем.

Вскоре все было готово. Президент сидел в кресле, выпрямив спину, сложив руки на коленях. Его ладони были обращены друг к другу – пальцы к пальцам. Поздоровавшись, он, глядя в камеру, начал свое выступление:

– Сегодня я ответил на вопросы Большого жюри. Я отвечал на вопросы конгрессменов правдиво, включая вопросы о моей личной жизни, вопросы, на которые ни один американский гражданин не захотел бы когда-либо отвечать.

Однако я беру на себя ответственность за все свои поступки как в качестве государственного деятели, так и частного лица. Именно поэтому я сегодня и обращаюсь к вам…