Текст книги "Тайна Овального кабинета"

Автор книги: Николай Чергинец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 41 страниц)

Глава 43

Гордон был вне себя. Еще бы! Джон Макоули уже в который раз не явился в суд.

Президент смог убедить судью в том, что он занят неотложными делами государственной важности, и судья не стал откладывать процесс и приступил к рассмотрению дела.

Адвокаты Президента во главе с Андрисом Джонсоном построили защиту на утверждении, что у Беллы Крипас нет доказательств, подтверждающих, что она находилась в интимной связи с Президентом. Со стороны хорошо была видна разница между предыдущими судебными слушаниями и этим. Джонсон и его коллеги не очень старались поставить миссис Крипас в крайне неловкое положение, не задавали провокационных вопросов, как бывало: «Сколько у вас было любовников?», «Делали ли вы аборты?», «В каких трусах был Президент?» или «Как вы были одеты?». Самое главное, Джонсон не задал традиционного вопроса: «Почему Белла Крипас не сообщила о домогательствах Президента супругу?» или «Если вы действительно занимались любовью с Президентом, не было ли вам стыдно перед своей семьей, мужем и не думали ли вы о том, что обкрадываете семью Президента, его жену?».

Гордон в момент допроса Джонсоном и его коллегами истицы сидел с невозмутимым видом, но в душе поражался такой гуманности адвокатов Макоули. Он прекрасно видел, как щадяще относятся эти юридические борзые к миссис Крипас. На сей раз они не нападали на нее и старались доказывать, что нет смысла атаковать главу государства, когда он защищает Америку.

Слушания длились два дня, и в конце концов суд, к удовлетворению обеих сторон, принял решение.

Прокурор Гордон понимал, что Крипас не та фигура, на которую следует делать ставку. Он использует ее чуть позже, когда организует в конгрессе слушания по импичменту Президента. После суда он подошел к адвокату истицы Барбаре Декарт:

– Примите мои поздравления, миссис Декарт! Вы выглядели блестяще.

– Благодарю, мистер Гордон. Поверьте, мне очень приятна ваша похвала. Я чувствую, что наконец вы переведете главную схватку на поле конгресса?

– Да, вы правы. Пора кончать с этим позором. Я думаю, вся Америка содрогнется от чувства позора и стыда, когда узнает всю правду о Президенте. Кстати, сколько выложил Президент миссис Крипас?

Миссис Декарт хитро улыбнулась:

– Хотите узнать коммерческую тайну?

– Мы же друзья. Не так ли?

– Да, это так. Поэтому я отвечу на ваш вопрос, но попрошу не разглашать тайну. Миссис Крипас получила два миллиона.

– Не слабо! Ну а ваша организация?

– Чуть-чуть меньше, – скромно потупила глаза Барбара Декарт и первой протянула руку: – До встречи, мистер Гордон.

По дороге в офис, сидя в автомашине на заднем сиденье, Гордон был задумчив. Его по-прежнему мучил вопрос: почему так мягко вели себя адвокаты Джона Макоули? Не найдя ответа, он подумал уже о другом: «Неплохая работенка у Барбары… Да и эта Крипас тоже неплохо заработала на теле Макоули, на всю оставшуюся жизнь хватит… Странно, а я должен жить на зарплату и еще помогать им загребать миллионы».

От этих мыслей настроение испортилось вконец. И когда прокурор Гордон вошел в свой кабинет, его переполняло чувство мести.

«Ну, погоди, Макоули. Ты не жалеешь миллионов, чтобы увернуться от ответственности за разгул своего члена, а я не пожалею сил, чтобы свалить тебя с трона! Я докажу всем, что специальный прокурор по надзору за Президентом не зря проедает свою скудную зарплату, и заодно заставлю всех понять, что таким, как я, надо платить гораздо больше и тогда Президенты не будут швыряться десятками, а то и сотнями миллионов долларов».

Он откинулся на высокую спинку кресла и, слегка покачиваясь в нем, начал обдумывать план на следующий день:

«Сначала поговорю с Анджелой Мор. Надо подумать, как легализовать магнитофонные записи, не подставляя под удар Мор. Ну а после обеда возьмусь за Монику Левин. Я расколю тебя, милашка-толстушка! Я отомщу тебе, Макоули, за все, что мне пришлось пережить, защищая честь Америки. Ты будешь унижен и уничтожен! И сделаю это я – специальный прокурор Томас Гордон!»

Гордон решительно наклонился к столу и начал составлять план действий на следующий день. Он здорово возбудился. Еще бы! Наконец наступает самый важный, самый ответственный для него момент!

В это время зазвонил телефон. Гордон поднял трубку и сразу же услышал голос Хаммера.

– Мистер прокурор, – после взаимных приветствий начал тот, – я хочу вам сообщить очень важную и для вас, и для меня информацию. Вы даже не представляете, насколько она важна!

– Мистер Хаммер, как я понимаю вас, вы не хотите делиться этой информацией по телефону. Не так ли?

– Да, мистер. Эту информацию я передам вам лично. Представляю, как она вас обрадует и поразит. Вы даже не представляете ее ценность именно в этот момент.

Гордон сухим голосом спросил:

– Надеюсь, эта информация имеет прямое отношение к моей деятельности?

– Несомненно. Она касается семейки номер один и представляет собой колоссальную мину.

– Какую мину?

– Ну, это я фигурально выражаюсь, так как оглашение ее приведет общество к взрыву негодования.

– Хорошо, мистер Хаммер, приходите, я вас приму.

– Мистер Гордон, я приду к вам через несколько дней, так как жду возвращения в Вашингтон одной особы.

– Хорошо, мистер Хаммер, когда будете готовы, приходите и обсудим вашу мину.

– О’кей, мистер Гордон, прощайте!

В трубке уже не менее десяти секунд раздавались короткие гудки, а Томас Гордон раздумывал: «Интересно, что добыл этот Хаммер? У него, конечно, определенные возможности есть: связи, пресса, общие знакомые с Макоули. Скорее всего, пронюхал об очередном любовнике или любовнице одного из членов семейки. Ну, ладно, не буду забивать голову предположениями, придет время – узнаю». И Гордон, положив трубку на аппарат, снова взял ручку и продолжил готовить план работы, в том числе и бесед с сотрудницей спецслужбы и самой «богемой» любви – Моникой Левин.

В этот раз мистер Гордон задержался в офисе допоздна и когда уходил, никого из сотрудников, кроме помощника и охранника, в офисе уже не было. Спецпрокурор протянул два листка помощнику:

– Пригласите на завтра этих двух дам. Здесь указано время и их телефоны, если потребуется, пошлите факсом или электронной почтой приглашения.

Гордон сел в «кадиллак» и устало бросил шоферу:

– Домой.

Поужинав, он сразу же направился в свою спальню. Жене объяснил, что чертовски устал и хочет хорошенько выспаться.

Он захватил с собой несколько газет, но читать не стал, выключил бра и лег на бок. Но вдруг почувствовал, что не готов уснуть, он волновался.

«Еще бы! – оправдывал сам себя Гордон. – Завтра начинается самый важный этап в моей карьере и даже жизни… Но, все равно, надо попытаться уснуть… Хотя, можно немного почитать».

Гордон включил бра и начал читать заголовки статей о событиях вокруг Ирака и Югославии, о визитах Президента США в ряд африканских стран. Сообщение о судебном слушании по иску миссис Беллы Крипас к Президенту Америки Джону Макоули он нашел в вечерней газете, но на фоне международных событий оно явно было отодвинуто на задний план.

«Ну, ничего, Макоули! Я заставлю всю прессу посвятить твоим любовным похождениям самые лучшие места, и долго они будут печатать это как новость номер один».

Гордон бросил газету на пол и решительно выключил свет.

Долго еще ворочался с боку на бок и наконец уснул.

Утром, как обычно, сделал несколько гимнастических упражнений, позавтракал и спустился к машине.

В офисе, как всегда, он появился раньше всех. Через пять минут прибыл помощник. Он доложил, что миссис Анджела Мор и мисс Моника Левин обещали прибыть в назначенное время.

Гордон взглянул на часы: до прибытия миссис Мор оставалось еще больше часа, и он принялся за рассмотрение поступивших в последние дни материалов. Помощник принес и утреннюю почту.

Ровно через час мистер Гордон закончил рассмотрение всех материалов и попросил секретаршу приготовить чашечку кофе. Он был готов к бою!

Миссис Анджела Мор была среднего роста, темноволосой и чуть полноватой дамой. Они уже встречались не первый раз, поэтому, после обычных в таких случаях нескольких дежурных фраз, сразу же перешли к делу:

– Я слышал, что вас перевели на другую работу?

– Да, мистер Гордон. Сейчас я работаю в Пентагоне.

– Как вы думаете, Анджела, этот перевод не связан с тем, что вы общались с Моникой Левин?

– Не думаю. Мы же с Моникой продолжаем общаться, вместе посещаем три раза в неделю бассейн.

– Сегодня я пригласил ее для беседы и хотел бы сначала поговорить с вами, посоветоваться, как вести с ней разговор, чтобы она была откровенна.

– Мне кажется, что если вы припугнете ее, то она расскажет правду.

– Почему вы так считаете?

– В последнее время она практически при каждой нашей встрече высказывает тревогу. Она очень боится, что ее привлекут к уголовной ответственности за ложные показания, которые она дала под присягой. Моника сейчас в панике, ее охватило разочарование, связанное с тем, что мистер Президент умудрился, кроме нее, переспать со многими женщинами.

– Скажите, Анджела, по вашему мнению, какие доводы мне следует привести, чтобы она не стала снова лгать?

– А вы прослушали магнитофонные пленки наших бесед?

– Конечно.

– Вспомните, она там говорит о своих подарках Президенту и его ей, вспоминает, как и где они вершили свои амурные дела, упоминает массу подробностей.

– А я могу ей сказать и прокрутить пленку?

– Говорить о пленке нежелательно, мистер Гордон. Дело в том, что вы сразу же подставите меня, и наша дружба, естественно, будет порвана. Во-вторых, моему начальству может не понравиться то, что я передала вам копии этих магнитофонных записей, сами понимаете, что это чревато лично для меня большими неприятностями.

– Анджела, как вы считаете, с кем из ваших руководителей можно поговорить об официальной выдаче мне магнитофонных пленок?

Миссис Мор задумалась и только через несколько минут начала отвечать:

– Понимаете, мистер Гордон, все прекрасно понимают, что вам, согласно закону, можно давать любую информацию и материалы. Но есть чувство корпоративности, инстинкт самосохранения, осторожность…

– Я понимаю. Поэтому и спрашиваю, с кем можно мне переговорить?

– Может, с подполковником Грэмли?

– Это новый заместитель начальника службы?

– Да. Дело в том, что после появления в Белом доме нового Президента, он может сохранить свое место.

– И даже быть повышенным в должности и звании. Хорошо, я встречусь с ним в ближайшие день-два. Когда Моника последний раз встречалась с Макоули?

– В том то и дело, что давно. Мистер Президент начал уклоняться от встреч с Моникой. Но Белый дом полон слухов о его новых увлечениях. Все это добавило Монике волнений. Она боится, что мистер Президент не станет ее защищать, если вы посчитаете необходимым привлечь ее к уголовной ответственности за дачу ложных показаний под присягой. Поэтому я уверена, что вы сможете убедить ее рассказать все. Кстати, сегодня утром она мне звонила и просила срочно встретиться.

– И что вы ответили? – насторожился прокурор.

– Я сказала, что занята по службе, и пообещала позвонить в полдень.

– Как вы думаете, ее звонок связан с тем, что я вызвал ее на три часа?

– Конечно, только в этом причина. Ей даже не с кем посоветоваться. Мистер Президент находится далеко, в Африке, и она, бедная, в растерянности.

– Прекрасно. Анджела, я вас очень прошу позвонить ей прямо сейчас и договориться о встрече. Она же будет спрашивать у вас совета. Посоветуйте рассказать мне правду.

– Хорошо, мистер Гордон.

Гордон придвинул ей аппарат:

– Звоните, Анджела!

Миссис Мор набрала номер телефона Левин, и та, словно находилась у аппарата, подняла трубку после первого же гудка.

– Моника? Привет, это я – Анджела. У меня появилось свободное время, и, если у тебя не отпала необходимость в нашей встрече, я готова.

Через минуту миссис Мор положила трубку и сказала:

– По-моему, она дрожит от страха и нетерпения. Мы договорились встретиться через сорок минут в баре, недалеко от Пентагона. Это в трех кварталах.

– Прекрасно. Вы на машине? Если нет, я могу предложить свою.

– Спасибо, мистер Гордон, я на своей машине, правда, припарковала далековато, но времени у меня хватит.

Миссис Мор ушла, а прокурор направился в боковую дверь, в комнату отдыха. Там он находился несколько часов, прослушивая одну за другой магнитофонные пленки с записями бесед Моники Левин.

Минут за пятнадцать до назначенного времени Гордон выключил магнитофон и пробормотал:

Она волнуется, я тоже не менее ее волнуюсь… – и возвратился в кабинет.

И вот она появилась.

Среднего роста, с распущенными каштановыми волосами, чуть полноватой фигурой, Моника закрыла дверь и, сделав полшага, нерешительно остановилась. На ее лице блуждала улыбка, но в ее глазах Гордон заметил тревогу.

«Боится! – злорадно подумал он. – Правильно, бойся и от страха колись!»

Он сделал приглашающий жест рукой:

– Добрый день, мисс Левин! Проходите, присаживайтесь.

Левин, повиливая полными бедрами, подошла к столу и села на стул.

– Миссис Левин, – обратился к ней Гордон, придвигая к себе толстый том. Это было дело слушания в суде, когда Моника Левин давала показания. – Вот передо мной дело, где имеются и ваши показания. Но в первую очередь я хотел бы спросить, как вы оказались в Белом доме?

– Откровенно? – улыбнулась Моника.

– Конечно.

– Благодаря знакомствам моей матери и моему желанию там работать.

– Скажите, мисс Левин, вы не сожалеете о том, что вам в прошлый раз в суде пришлось давать ложные показания?

– Под присягой?

– Да, под присягой, – подтвердил Гордон. Он постарался заглянуть ей в глаза: – Моника, я уверен, что вам было нелегко от мысли, что вы вынуждены врать. Не так ли?

Левин вдруг потупила взор и молча кивнула головой, а когда она посмотрела на прокурора, то ее глаза были полны слез.

– Да, эта часть моей жизни была для меня адом. Я оказалась в безвыходном положении, а точнее, в тупике. Я не знаю, как мне вести себя, что говорить.

– Говорить надо правду.

– И таким образом доказать, что тогда я говорила неправду? Вы же, мистер прокурор, прекрасно знаете, что тогда я окажусь в тюрьме.

– Мисс Моника, а почему вы забываете, что закон дает мне право предоставить вам иммунитет от судебных преследований за дачу ранее ложных показаний?

– Как мне поверить в это?

– Мы оговорим это в специальном протоколе. Поэтому я задаю вам вопрос, ради которого пригласил вас сюда: вы согласны честно и откровенно рассказать все о своих отношениях с Джоном Макоули? Расскажите, как вы познакомились с Джоном Макоули? Вы помните этот момент?

Моника Левин снова подняла на него глаза и утвердительно кивнула головой. Затем она опять опустила голову.

– Когда и где эта было?

– Это было на дне рождения руководителя кадрового аппарата. В этот же вечер я оказалась в кабинете Президента и перед уходом оставила ему мой телефон. Через два дня мы все работали допоздна. Мы заказали пиццу. Когда я несла ее вниз, то неожиданно столкнулась с Президентом. Увидев, что я несу, он улыбнулся и спросил: «А вы не могли бы и мне принести немного пиццы?» Я с радостью пообещала и после того, как отнесла своим пиццу, поднялась снова на второй этаж и взяла новую порцию. Я вошла в приемную и сказала секретарю, что несу по заказу Президента ему пиццу. Секретарь по внутренней связи произнесла: «Сэр, здесь девушка с пиццей». Президент разрешил мне войти.

– И что было дальше? О чем вы говорили?

– Джон сказал, что ему нравится моя улыбка и энергия и добавил: «Обычно я здесь бываю по выходным совершенно один, так что можешь приходить повидать меня».

Я никогда не думала, что влюблюсь в Президента, но, к моему удивлению, это произошло. Мне показалось, что и он любит меня, и поэтому первой призналась ему в этом.

– Это тогда вы сделали аборт?

– Да, шел третий месяц моего романа с Джоном, но беременна я была от одного из сотрудников Белого дома и решилась на аборт. Я не могла себе позволить тратить время на памперсы и погремушки. Дорога была каждая минута…

Я старалась как можно чаще попадаться на глаза Джону. Под предлогом, что несу ему документы, я все чаще стала посещать его кабинет.

– А в ваши обязанности входила доставка документов в Овальный кабинет?

– Конечно, нет. Но постепенно он привык ко мне и нередко сам звонил и назначал место, где мы могли «случайно» столкнуться в коридоре, или говорил, когда мне принести в Овальный кабинет документы или материалы.

– Вы уже были в интимной связи?

– Нет.

– Когда это произошло первый раз?

– Это случилось в воскресенье 31 декабря. У нас был рабочий день. Я болтала о сигаретах с одним из сотрудников Белого дома, когда вдруг к нам подошел Макоули. Я ему сказала, что сотрудник пообещал мне сигару. «Я дам тебе свою», – сказал Макоули. Через неделю Джон сам позвонил мне домой. Это был его первый звонок. Я спросила, что он делает, он ответил, что собирается скоро спуститься к себе в кабинет. Я спросила: «Может, вы хотите, чтобы кто-то составил вам компанию?» И он ответил: «О, это было бы здорово!»

Мы договорились, что он оставит дверь в свой кабинет открытой, а я пройду мимо его кабинета с какими-нибудь бумагами, и тут он как бы остановит меня и попросит войти…

– Вы вошли?

– Конечно.

– Ну а сигару он вам дал?

Моника впервые весело рассмеялась. Гордон, глядя на ее пухлые губы, огромный рот, почему-то вдруг почувствовал к даме отвращение. Он попытался понять, почему это произошло, и скоро понял, что причиной этому ее зубы, точнее, остатки помады на ее зубах. Они, словно кровавые пятна, отчетливо виднелись на ее белых зубах.

Своим смехом Моника практически дала ответ на вопрос Томаса Гордона, да и сам он, глядя на ее губы, ответил сам себе: «По-моему, она была весьма довольна сигарой Макоули». Но снова повторил вопрос:

– Да, дал, – ответила Моника.

– И что было потом?

– Мы шутили. Обсуждали текущие события. Я всегда говорила ему о своих глупых идеях по поводу управления страной. Он рассказал мне о своем детстве, я ему – о своем.

– Хорошо, мисс Моника. У меня, пожалуй, будет на сегодня последних два вопроса. Первый: вы подтверждаете, что имели с Джоном Макоули половую связь?

– Да, мистер Гордон, сейчас я уже знаю, что это было у него не только со мной.

– Второй вопрос: вы подтверждаете, что в ходе судебного разбирательства по иску миссис Люси Бриттон к мистеру Джону Макоули под присягой вы дали ложные показания, заявив, что никакой интимной связи у вас с Джоном Макоули не было?

– Да, подтверждаю и готова об этом честно и откровенно рассказать при условии гарантий с вашей стороны, что я не буду привлечена к уголовной ответственности за то, что врала под присягой.

– Хорошо, договорились. Вот вам бумага и ручка. Садитесь и опишите все, что у вас было с мистером Джоном Макоули, а я возьмусь за подготовку соответствующего протокола, где мы с вами оговорим ваши гарантии.

– Но я все не смогу описать. Могу что-то забыть, не вспомнить какую-то дату и прочее…

– Не страшно. Мы еще не раз встретимся с вами и все восстановим. Согласны?

– Да, мистер прокурор. Я уже так извелась, что делаю это с огромным чувством облегчения.

Глава 44

В Вашингтоне судебные слушания по иску Беллы Крипас к Джону Макоули прошли без его участия. Суд признал отсутствие ответчика убедительным и согласился, что достаточно присутствия адвокатов и представителей Президента.

А в это время Джон Макоули прибыл в Гану. Это был первый визит Президента США в Африку на целых двенадцать дней.

Макоули, по совету Евы Мискури и Христины Кейс, позвонил супруге и попросил ее прервать свое пребывание в Нью-Йорке и срочно прилететь в Гану. Визит в страны Африки было признано целесообразным Президенту проводить вместе с супругой. Это в какой-то мере скрашивало неприятную газетную шумиху об очередном любовном романе Макоули.

Встречать высокого гостя в столице Ганы Аккре пришли 250 тысяч граждан.

Речь Президента то и дело прерывалась бурными, продолжительными аплодисментами и восторженными криками.

Огромная площадь, битком забитая людьми, в очередной раз взревела, когда Макоули высказал свое восхищение успехами Ганы, где родился действующий генеральный секретарь Организации Объединенных Наций:

– Настало время обозначить на карте мира новую Африку, лицом которой являются такие страны, как Гана, – закончил Джон Макоули и под восторженный рев и аплодисменты стал рядом с Сарой.

Она, понимая момент, обняла его, что вызвало дополнительные эмоции у массы народа.

После митинга Президент Джон Макоули направился во дворец для переговоров с Президентом Ганы, а Сара вместе с дочерью Анджелой направилась в огромный зал для встречи с женщинами. Ее выступление вызвало у огромного количества собравшихся женщин невиданный успех. Стены дрожали от аплодисментов и радостных криков, когда Сара призвала власти стран региона покончить с древней языческой традицией – обрезанием женщин.

Чуть позже, когда Сара вместе с дочерью оказалась в автомобиле, Анджела непроизвольно содрогнулась:

– Мама, но ведь это обрезание – чудовищная пытка для женщины. Почему это они делают?

– Традиции, дикие традиции, которые надо немедленно ломать. Скажу тебе, девочка, сделать это очень и очень трудно…

В этот момент послышался зуммер аппарата радиотелефона. Сара взяла трубку и, к удивлению, услышала голос Хаммера.

– Уважаемая миссис Макоули, – официальным голосом произнес Майк Хаммер, – я хочу сообщить вам, что ваша карта бита! Мое условие теперь будет иным. Я требую от вас триста миллионов долларов, или мир содрогнется, услышав, чем занимаются супруга Президента Соединенных Штатов Америки и президент фонда «За права женщин» миссис Богарт. Думаю, что вы понимаете, о чем я говорю?

Сара побледнела, перед глазами у нее буквально все поплыло. Она поняла: Майкл Хаммер все знает, а тут еще дочь рядом. Анджела, правда, была увлечена созерцанием улиц Аккры и, к счастью, смотрела через стекло на непривычную картину, которую раскрывала перед ее взором Африка. Сара попыталась взять себя в руки и, как можно спокойнее, стараясь быть непринужденной, произнесла:

– О чем ты, Майкл? Мы же с тобой договорились, и я по приезде сразу же сдержу свое слово. Просто случилось так, что мне по требованию Джона, пришлось вылететь в Африку, обстановка потребовала, чтобы Президент был с супругой…

– Меня уже не интересуют эти центы, – грубо прервал ее Хаммер, – речь идет о судьбе четы Макоули и в первую очередь твоей, мошенница! Поэтому я не хочу терять время и спрашиваю: ты согласна выплатить мне триста миллионов долларов, или фонд и ты окажетесь в бездне, куда втянете всю Америку?

– Майкл, я сейчас еду в машине. Мы можем переговорить чуть позже? Скажи, по какому телефону тебе перезвонить, и в течение часа я позвоню тебе.

– Хорошо. Жду ровно час. Можешь позвонить мне на мобильный телефон. Запомни, я жду только один ответ «да!», если не перезвонишь в течение часа – это будет означать, что ты не согласна с моим ультиматумом. Поверь, что после этого тебе лучше сбежать к черным обезьянам и в Штаты не возвращаться!

В трубке послышались частые гудки, а Сара не могла оторвать ее от уха. До нее дошло, что Хаммер каким-то чудом узнал все. Если это так, то уже в ближайшие дни ее ждет катастрофа. Да что ее, этот сукин сын прав, катастрофа случится не только для нее и Джона, но и для всей Америки!

Сара положила трубку в зажим и, откинувшись на спинку, лихорадочно искала выход. Если Хаммер поднимет шум, тогда конец. Надо его успокоить. Но как?

Анджела оторвалась от своего занятия и повернулась к Саре.

– Все в порядке, мама? Кто это звонил?

– Все в порядке, звонил один из моих сотрудников…

Она хотела еще что-то сказать, но снова напомнил о себе радиотелефон. Сара буквально схватила трубку, но услышала голос не Хаммера, а Евы Мискури. Представившись, Ева произнесла:

– Мне приказал мистер Президент проинформировать вас, что завтра утром вылет в Уганду, где состоится встреча с главами государств, расположенных южнее Сахары. По пути в Уганду он намерен остановиться в столице Руанды, где состоится беседа с представителями беженцев, а также с африканцами, которые пострадали от геноцида 1994 года, унесшего свыше полумиллиона жизней. До конца недели мистер Президент планирует посетить Южно-Африканскую Республику, Ботсвану и Сенегал. Если у вас возникнут какие-либо желания или приказания, то в любое время можете вызвать меня. Я готова решить любой вопрос.

– Благодарю вас, миссис Мискури. Я буду иметь это в виду.

Сара взяла трубку переговорного устройства. Сидевший рядом с водителем и отгороженный от миссис Макоули толстым стеклом помощник сразу схватил трубку.

– Нам еще долго ехать?

– Десять−двенадцать минут.

– Благодарю.

Анджела придвинулась поближе к Саре:

– Мама, я чувствую, что у тебя возникла какая-то проблема.

– Небольшая. Как только приедем в резиденцию, я ее быстро решу.

– Мы будем в разных комнатах?

– Мы будем в одном доме, но, как положено, у каждого будут свои апартаменты.

– А можно, я приду к тебе перед сном поболтать?

– Конечно, дорогая, – ответила, как можно веселее, Сара и обняла дочь.

Постепенно Сара начала оправляться от удара и ее мозг уже просчитывал варианты возможных действий. Когда небольшой кортеж начал въезжать в массивные ворота резиденции, Сара уже пришла к выводу, что спасти ее может только Джо Сольдо. Только он, этот пылкий любовник, готовый ради нее на все, может решить проблему.

Сара решительно поднялась в свои апартаменты и, не тратя времени на их осмотр, сразу же бросилась к телефону и набрала номер телефона Джо. Сейчас она жаждала одного, чтобы Сольдо ответил. На сей раз судьба была благосклонна. Сара услышала его голос.

– Джо, привет, дорогой. У меня мало времени, и поэтому сразу к делу. Меня достал этот Майкл Хаммер. Помнишь, недавно я рассказывала тебе о его преследовании?

– Да, конечно помню, дорогая.

– Джо, я хочу, чтобы ты отложил все свои даже самые важные дела и завтра утром был в Вашингтоне.

– Дорогая, но ты забыла, что у нас еще ночь…

– Неважно, милый. Ответь мне четко: ты сделаешь, чтобы эта мразь больше не загрязняла мир?

– Не просто сделаю, а сделаю с большим удовольствием по первому же твоему приказу.

– Да, я тебя прошу, дорогой. Если завтра ты не решишь эту проблему, то послезавтра будет уже поздно. Считай, что ты спасешь не только меня, но и всю Америку.

– Понял. Как с ним поступить?

– Как с бешеной собакой.

– Ясно. Где мне его найти?

– В течение пятнадцати – двадцати минут я перезвоню тебе и скажу, где он будет.

Сара положила трубку и набрала номер телефона Хаммера.

– Майкл? Это я, Сара. Приехала в резиденцию и сразу же звоню тебе. Объясни, в чем дело? Что с тобой случилось?

– А ты что, еще не поняла? Тогда спроси у себя, почему я не звоню и не бегу к миссис Богарт?

– О чем ты, Майкл?

– О том, что твоя авантюра мной раскрыта. Стоит мне только зайти в первую же попавшуюся редакцию любой газеты, и мир перевернется! Такой аферы, такого грандиозного мошенничества еще не было! Даже любовные похождения Президента Америки детская шалость, легкий флирт по сравнению с тем, что сделала первая леди!

«Он все знает!» – ужаснулась Сара и, как можно спокойнее, произнесла: – Майкл, мы с тобой деловые люди, и нам друг с другом было не так уж плохо. Успокойся, давай разберемся. Ты же сам понимаешь, на что замахиваешься…

– Ты, сука паршивая, мне еще угрожаешь! – взорвался Хаммер.

– Нет, нет, Майкл, я не угрожаю. Я просто хочу с тобой договориться о встрече…

– О встрече? Хорошо. Я жду тебя завтра в шесть вечера в баре, недалеко от Белого дома. Ты знаешь этот бар. Советую иметь с собой чек на триста миллионов. Пока! – И в трубке послышались короткие гудки.

Сара перевела дыхание и набрала телефон Сольдо:

– Джо! Он завтра в шесть вечера будет ждать меня в баре, недалеко от Белого дома.

И Сара подробно рассказала, где находится бар, и, заканчивая разговор, жестко сказала:

– Беседовать с ним не стоит. Все, что ты сделаешь, будет во благо Америки и меня. Ты понимаешь?

– Не волнуйся, дорогая, все будет о’кей!

– Я тебя попрошу – сразу же звони мне. Запомни, дорогой, его не должно быть в нашей жизни!

Сара положила трубку на аппарат и вдруг почувствовала: она совершенно спокойна, она снова уверена в себе. Джо сделает свое дело. Он исполнит ее приказ.

Она прошлась по апартаментам, затем приняла душ и переоделась. После этого вызвала помощницу и приказала пригласить Анджелу:

– Мы с ней поужинаем. Мистер Президент наверняка еще будет работать.

Она словно в воду смотрела. Джон Макоули и его ближайшие советники, госсекретарь, министр обороны и директор ЦРУ в посольстве США проводили совещание. Коротко обсудив ситуацию вокруг Ирака, Президент принял решение: несмотря на то, что Саддам допустил в страну наблюдателей ООН, полеты боевой авиации над территорией Ирака продолжать и при первой же угрозе уничтожить средства ПВО иракцев. Затем приступили к обсуждению югославской проблемы. Президент придвинулся к большой карте, которую разместили офицеры на стене, и, внимательно всматриваясь в нее, озабоченно произнес:

– Да, эта страна действительно занимает стратегическое положение в Европе, граничит с семью странами, имеет выход к Адриатическому морю…

Он повернулся к Кевину:

– Чем обладает Югославия для ведения боевых действий?

Кевин раскрыл лежавшую перед ним папку:

– Общая численность вооруженных сил Союзной Республики Югославия составляет 115 тысяч человек. Кроме того, еще 60 тысяч входят в состав полувоенной полиции и до 150 тысяч считаются резервистами.

– Что югославы имеют из тяжелого вооружения?

– Около 1200 танков, из которых 200 сравнительно новых «Т-72» и самоходных орудий советского производства, 825 бронетранспортеров и бронемашин, до 1400 артиллерийских орудий и реактивных систем залпового огня «БМ-21» и «Град».

– Каковы соотношения их ВВС с нашими?

– Количественное соотношение ВВС Югославии и объединенной группировки ВВС НАТО в Европе составляет где-то один к трем в пользу альянса, однако из-за невысокого уровня боеготовности ВВС Югославии количественно-качественное соотношение гораздо ниже и оценивается как один к десяти. В распоряжении Милошевича имеется лишь одна эскадрилья относительно новых истребителей-бомбардировщиков «МИГ-29», их всего 18 машин. У них есть 30 ударных вертолетов «МИ-24», около 60 устаревших самолетов «МИГ-21» и до сотни штурмовиков «Орао-Галеб» югославско-румынского производства.

– Как выглядит противовоздушная оборона?

– Около 90 зенитно-ракетных установок «С-125» и «С-75», шесть из которых – стационарные. Уровень мобильности остальных установок мы оцениваем как невысокий и их перемещение контролируемое. В состав югославских ПВО также входит до двух тысяч зенитных артиллерийских установок. Кроме того, в распоряжении сухопутных войск имеется значительное количество переносных зенитных ракет «Игла» и «Игла-1».