Текст книги "Тайна Овального кабинета"

Автор книги: Николай Чергинец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 41 страниц)

Глава 26

После первого заседания суда, когда судья объявил перерыв на несколько дней, чтобы была проведена экспертиза фотографий, представленных Майклом Хаммером, десятки газет, радио и телевидение, и даже Интернет, редко пропускали хотя бы один день, чтобы не уделить внимания скандалу между супругой Президента и чиновником Белого дома не очень большого ранга. Миссис Макоули эта возня чертовски надоела. Поэтому с чувством легкого волнения вместе со своим адвокатом явилась в суд. Зал был полон, а на улице у входа в здание толпились десятки журналистов и репортеров, невдалеке разместились три передвижные телевизионные станции.

Сара Макоули и ее адвокат устроились на предназначенных для них местах, и почти сразу же в зале появился судья. Он удостоверился, что все участники процесса прибыли, и объявил о начале рассмотрения иска мистера Хаммера к миссис Саре Макоули и встречного иска миссис Макоули к мистеру Майклу Хаммеру. Судья пригласил в зал заседания эксперта, который делал экспертизу фотографий и фотопленки, представленных суду мистером Майклом Хаммером как доказательства, подтверждающие обоснованность его претензий к Саре Макоули.

В зале воцарилась такая тишина, что когда в дальнем углу кто-то негромко кашлянул, то почти все невольно оглянулись на шум.

Эксперт, высокий, подтянутый джентльмен, одетый в безукоризненный костюм и входившую в моду голубоватую рубашку со строгим галстуком, выполнил положенную в таких случаях процедуру, подтверждающую его компетентность, незаинтересованность в результатах экспертизы и понимание ответственности за дачу ложных заключений, начал давать показания.

– Ваша светлость, согласно вашему постановлению я провел экспертизу шести фотографий и цветной фотопленки «Кодак» чувствительностью 300 единиц. – Он сделал паузу, словно раздумывая, как приступить к главному, а затем вдруг спросил: – Ваша светлость, а вы не возражаете, если я и мой помощник спроецируем на экране фотопленки, представленные для экспертизы?

Судья обратился к Макоули:

– Миссис Сара Макоули, вы не возражаете против демонстрации в зале снимков?

– Нет, Ваша светлость, не возражаю, – твердо произнесла она.

Тогда судья обратился к Хаммеру:

– Мистер Майкл Хаммер, а вы согласны с предложением эксперта?

– Не только не возражаю, Ваша светлость, но и настаиваю на том, чтобы вы и присутствующие в зале видели эти снимки.

– Приступайте.

На экране появился первый снимок, где обнаженная Сара Макоули лежала в постели, высоко подняв ноги.

– Ваша светлость, в результате исследований мною установлено, что лицо этой дамы, несомненно, принадлежит присутствующей здесь в зале миссис Саре Макоули.

Люди в зале словно по чьей-то команде издали что-то похожее на «о-о-о» и задвигали стульями. Судья тут же потребовал тишины и предложил эксперту продолжить:

– Ваша светлость, левая грудь и левая рука изображенной дамы, а также ноги не принадлежат миссис Саре Макоули. Это изображение – фотомонтаж, где голова и часть шеи являются частью тела миссис Сары Макоули, а остальные части тела принадлежат неизвестной нам женщине.

Зал взорвало. Кто-то, словно в истерике, что-то закричал, кто-то громко, словно не верил своим ушам, переспрашивал у соседа, требуя, чтобы он повторил слова эксперта.

Судья громко стукнул молотком по столу.

– Я требую тишины и соблюдения порядка! В противном случае нарушителей удалю из зала!

Присутствующие притихли, и эксперт показал на экране следующий снимок – Сара Макоули буквально сидела на лежавшем на спине Хаммере. Оба были в экстазе.

– Ваша светлость, сейчас я покажу увеличенный снимок правой ноги дамы, изображенной на снимке.

Помощник эксперта нажал на пульте кнопку, и на экране появились бедро и нога дамы.

– Ваша светлость, обратите внимание: на внешней стороне правого бедра и на внешней стороне ноги в области берцовой кости хорошо видны шрамы длиной 6 и 5 сантиметров соответственно. В результате осмотра врачами этих же частей тела миссис Сары Макоули установлено, что таких шрамов у нее не имеется ни на бедрах, ни на ногах. Кроме этого, Ваша светлость, на трех других снимках голова принадлежит миссис Саре Макоули, а тело – другой даме, причем даже не той, которая изображена на прежних снимках.

На экране один за другим появились изображения половых актов, где партнеры находились в различных позах. На снимках почему-то часто была изображена дама. Эксперт подробно рассказывал о характерных признаках различных частей ее тела. В заключение эксперт дал категорическое заключение о том, что на всех снимках, где изображена голая дама, только голова принадлежит миссис Саре Макоули.

– Таким образом, – сказал эксперт, – налицо фотомонтаж, для которого применялись фотоснимки разных людей. Ни на одном из представленных фотоснимков миссис Макоули как единая целая фигура человека не изображена.

Затем на экране появились новые снимки, где мужчина был виден лучше, чем его партнерша. Эксперт продолжал свои пояснения:

– Ваша светлость, при трех– и четырехкратном увеличении этих снимков удалось установить, что на них из всех частей изображенного тела мужчины мистеру Майклу Хаммеру принадлежит только голова. Все остальные части: торс, бедра и ноги принадлежат другим мужчинам.

– А член?! – с отчаянием воскликнул Хаммер.

На экране появился откровенно эротический снимок – голая дама стояла на четвереньках, а голый мужчина, стоявший сзади нее тоже на коленях, готовился вставить в нее свой член, который своими размерами поражал воображение. Эксперт пояснит:

– По характерным признакам я пришел к выводу, что половой член не принадлежит мистеру Майклу Хаммеру. Одновременно я пришел к выводу, что этот член в силу его нестандартности, скорее всего, принадлежит мужчине африканского происхождения из племени бушменов в Намибии.

Хаммер вскочил со своего места. Он явно хотел что-то сказать, но, очевидно, не нашел слов и, словно рыба, молча раскрывал и закрывал рот. Несмотря на духоту и жару, стоявшую в зале, он был бледен как полотно. Только сейчас Хаммер начал понимать, что он разорен и на всю оставшуюся жизнь опозорен. Он уже почти не слышал продолжавшего приводить убедительные доводы эксперта. Хаммер потерял над собой контроль полностью, и за него на вопросы судьи отвечал адвокат. Словно во сне Майкл выслушал постановление судьи и, поддерживаемый адвокатом за руку, вышел из здания суда на улицу. Здесь его остановили журналисты:

– Мистер Хаммер, кто дал вам эти фотографии?

– Мистер Хаммер, зачем вам понадобилась эта провокация?

– Кто вам платит?

Эти и подобные вопросы сыпались со всех сторон, но молодой репортер – дама в джинсах – своим вопросом до слез рассмешила всех повидавших многое репортеров. Тыча в лицо обезумевшего Хаммера микрофон, она перекричала всех:

– Мистер Хаммер, умоляю, всего пару слов. Где находится мужчина – обладатель члена, изображенного на снимке?

Тут уж дружно засмеялись все.

Хаммер, глупо улыбаясь, словно под гипнозом, молча следовал за адвокатом, которая, держа его за руку словно ребенка, проталкивалась через толпу. Как только они уехали, телеоператоры, фотокорреспонденты и журналисты переключили свое внимание на выход из зала суда. Все ожидали появления супруги Президента. Она появилась в сопровождении адвоката и пятерых охранников.

Пишущую и говорящую братию словно взорвало. Все бросились к первой леди Америки. Обычно миссис Сара Макоули не очень жаловала журналистов, но на этот раз она не стала отмалчиваться и быстро уходить. Она решила использовать момент в целях своей избирательной кампании.

Репортер теленовостей, молодая женщина, спросила:

– Миссис Макоули, как вам удалось так блестяще выиграть процесс?

– Этот процесс выиграли демократия и справедливость. Сегодня я еще раз убедилась, что в нашей стране мужчины и женщины имеют абсолютно равные права.

– Как вы считаете, почему мистер Хаммер пошел на этот процесс?

– Я думаю, что он исполнял чью-то злую волю. Вы же сами видите, что в стране есть силы, которые стремятся дискредитировать Президента и его семью. Скорее всего, мистером Хаммером двигало еще и желание подзаработать.

– Миссис Макоули, – крикнул один из журналистов с портативным магнитофоном в руке, – не кажется ли вам, что Президент имел слишком много любовниц?

– Это вам кажется. Поверьте, у него их было гораздо меньше, чем у вас воображения.

– Как думаете, будет ли Америка воевать с Ираком? – спросил один из репортеров.

– Господа, я не министерство обороны и не могу знать все военные планы.

– Миссис Макоули, – подал голос еще один репортер, – если вы добьетесь места в сенате, не будет ли следующим шагом место Президента?

– Я давно говорю, что Америке пора иметь Президента-женщину.

– Вы что, считаете, что Президент плохо справлялся со своими обязанностями?

– Нет, я так не считаю. Он блестяще справляется со всеми своими обязанностями.

– Даже семейными?

– И даже с супружескими, – с открытой улыбкой ответила Сара Макоули и с помощью охранников стала пробираться сквозь толпу.

Когда она оказалась в салоне автомашины, которая сразу же тронулась и, набирая скорость, понеслась к окраине города, чтобы слышала сидевшая рядом охранница, она произнесла:

– Бушмены… Интересно, что же это за мужчины, если обладают такими членами? Ты не слышала?

– Нет, мэм, но я поинтересуюсь.

– Не надо. Я поручу это выяснить Линдрос.

Глава 27

Президент Макоули не явился в суд, где рассматривалось дело по иску Каролы Цайс. Он сделал простой, но эффективный ход – за несколько дней до рассмотрения дела вылетел в Израиль. С ним вылетели и директор Центрального разведывательного управления Джеймс Уолш и государственный секретарь Христина Кейс.

Президент находился в своем «воздушном кабинете» и, просматривая материалы, касающиеся Израиля, с нетерпением поглядывал на часы. Он ждал звонка Джонсона, который должен был сообщить о реакции судьи на сообщение о том, что Макоули прибыть на судебный процесс не сможет. Но не прошло и двух часов, как последователо сообщение, которого он не ждал. Сенат почти единогласно одобрил санкции против ряда иностранных компаний, которые поставили или поставляют ракетную технологию Ираку. В законопроекте нет названий этих компаний и не указаны страны, которые они представляют. Для него было ясно, что санкции направлены против российских институтов и фирм, которые якобы сотрудничают с Ираком в военной сфере.

Президент пригласил к себе Кейс и Уолша и показал им сообщение:

– Не могу понять сенаторов. Они, словно слепцы, не видят, как обостряются наши отношения с Россией. Я неоднократно встречался с нашими сенаторами и разъяснял им, что карательные меры против русских принимать в виде закона крайне опасно. Я говорил им: «Не спешите, мы своими дипломатическими методами добьемся большего, чем вы своими топорными приемами». Но вот, видите, не послушали.

– Чем это грозит нам? – спросил Уолш.

– Если закон вступит в силу, Америка прекратит выделять правительственную помощь и предоставлять всякие кредиты двадцати российским и трем белорусским институтам и фирмам.

– Мистер Президент, но закон вступит в силу только тогда, когда вы подпишете…

– В том то и дело, что в результате нескольких подлых, но хитроумных ходов конгресса я оказался с русскими в одной компании нарушителей американского закона и международных договоренностей о нераспространении ракетных технологий. Вы же прекрасно понимаете, что по вашему предложению я принял решение о поставках Китаю технологии, которую можно применить и в военных целях. Вы должны помнить, как полгода назад я разрешил двум американским компаниям поделиться с китайцами важной информацией, связанной с использованием космических спутников. Я дал это разрешение, потому что понимал – государственные интересы превысили опасения правовых осложнений. Из этого следует вывод: республиканцы в конгрессе решили резко изменить тактику и перенести центр обвинительной кампании против меня из внутренней сферы в область международной политики и национальной безопасности. К сожалению, я вынужден констатировать, что тех, на кого я могу опереться в конгрессе, становится все меньше и меньше.

В этот момент и раздался долгожданный звонок Джонсона. Он сообщил, что судья признал отсутствие истца убедительным, но рассматривать дело в отсутствие Макоули не стал и перенес слушание на более поздний срок.

Президент положил трубку на аппарат со специальными захватами и сообщил Кейс и Уолшу о содержании разговора с адвокатами. После этого Макоули, положив руки на стол, надолго замолчал, уставившись глазами в одну точку. Собеседники переглянулись. Оба подумали об одном и том же: сколько еще хватит Президента на борьбу сразу на нескольких фронтах. Они не знали, как помочь ему, и смущенно молчали. Наступившую гнетущую тишину нарушил очередной телефонный звонок. Макоули прервал свои тяжелые размышления и, потянувшись к трубке, горько пошутил:

– Вот видите, никакой разницы между Белым домом и самолетом нет.

Он узнал голос адвоката:

– Джон, ты меня извини. Я хочу тебе сообщить еще одну, менее неприятную новость. После одной из публикаций о любовных похождениях спикера палаты представителей Аллана сегодня он на собрании своей фракции признался в том, что бывал неверен жене и это тогда едва не стоило ему семьи.

– Чего же это он так поторопился?

– Скорее всего, пронюхал, что мы готовим обвинения в его адрес. Мало того, председатель юридического комитета Генри Фишер, который не раз заявлял, что в его руках находится судьба дела об импичменте, видимо, тоже пронюхал о наших планах.

– Почему ты так считаешь?

– Потому что на пресс-конференции на вопрос одного из журналистов в отношении его верности жене он тут же подтвердил историю двадцатилетней давности. Правда, Фишер подчеркнул, что изменял жене не с подчиненными и не в служебном офисе и что ему никогда не приходилось давать на эту тему показаний под присягой.

Сегодня мои люди в конгрессе намекнули, что источником утечки информации является человек из твоей команды. И вот только что мне стало известно, что этим человеком является один из твоих помощников по странам СНГ Кинстонг.

– Ты твердо уверен в этом?

– Абсолютно твердо. Кинстонг и Фишер – друзья. Они часто встречаются семьями, вместе посещают гольф-клуб. Кстати, Дейл Беймс вспомнил, как буквально на следующий день после нашего решения подготовить к публикации факты в отношении обоих этих конгрессменов он в здании конгресса встретил Кинстонга, который оживленно беседовал с Фишером. Кинстонг, увидев Дейла, чуть ли не бегом бросился прочь. Дейл тогда не придал этому факту значения и только удивился, чего это твой помощник испугался.

– Да, да, я вспоминаю: материалы для публикации в руки преданного мне журналиста передавал по моему поручению именно Кинстонг. Хорошо, Андрис, уберу его от себя подальше.

Президент положил трубку и рассказал госсекретарю и директору ЦРУ о том, что сообщил Джонсон. И Кейс и Уолш порекомендовали ему заменить Кинстонга.

– Джон, – по-дружески обратился к Президенту Уолш, – сделать это очень удобно сейчас. Кинстонг остался в Белом доме. Будет правильно, если ты прямо сейчас отдашь соответствующее распоряжение и к твоему возвращению в Вашингтон его и духа не останется в Белом доме.

– Правильно, – поддержала Уолша миссис Кейс, – а помощника мы поможем подобрать.

После недолгого раздумья Макоули сказал:

– Пожалуй, я возьму помощником Еву Мискури. Она имеет прекрасное образование, в совершенстве владеет несколькими языками, в том числе и русским.

– Она же летит с нами, – заметил Уолш, – может, есть смысл поговорить тебе с ней. Важно знать, как она отнесется к этому предложению.

– Да, я так и сделаю. Но сначала давайте обсудим новости по Ираку. Джеймс, ты вчера мне сообщил о том, что ваши специалисты смогли получить доступ к коду иракских дипломатов. Это действительно так?

– Да, нам удалось получить доступ к шифрограммам Саддама, и мы рады, что сейчас можем получить тексты передаваемых сообщений даже еще до их расшифровки. Благодаря этому мы вчера узнали, что Саддам, готовясь к нашим ударам и возможному вторжению наших сухопутных войск, распорядился не поднимать перед Ираном вопрос о возвращении в Ирак самолетов, которые находятся на авиабазах Ирана.

– А русские не имеют доступа к нашим кодам?

– Надеемся, что нет. Хотя опыт у них огромный.

– Да, я вспоминаю, что где-то читал, что русские смогли получать в прошлые времена нашу информацию даже раньше, чем она поступала адресату.

– Чтобы осознать масштабы деятельности Комитета государственной безопасности, достаточно привести один пример. В 1967 году в КГБ было прочитано в общей сложности 188 440 шифртелеграмм, засекреченных с помощью 152 различных криптосистем, принадлежащих 72 государствам мира. Только в этом году они добыли 11 кодов, а еще 7 – просто купили или украли. Надо признать, что благодаря таким огромным успехам советское руководство смогло успешно для себя решить серию глобальных вопросов.

– Советы очень активно действовали в получении информации с помощью микрофонов, тайно установленных в американских учреждениях, – сказала Христина Кейс и добавила: – Они не стеснялись применять любые методы.

– Да, вы правы, Христина, – поддержал госсекретаря Уолш. – Примером коварства русских хорошо служит случай, когда еще в 1945 году американскому послу США в Москве в виде дара от советского правительства был преподнесен вырезанный из дерева герб США, в который было вмонтировано оригинальное подслушивающее устройство. Этот подарок провисел за спиной не одного посла Америки, прежде чем почти через десять лет в нем не обнаружили небольшую металлическую коробку, которая при облучении здания американского посольства микроволнами модулировала речь посла и его собеседника. С помощью антенны модулированные микроволны улавливались, а затем превращались обратно в речь. Надо признать, что русские всегда находились впереди не только в области криптоанализа, где они находились на космической высоте, но и в таком изощренном методе, как «закладка». Они не раз смогли установить закладку в шифровальную аппаратуру с целью получить доступ к текстам передаваемых сообщений еще до их зашифрования. Таким методом они смогли, например, контролировать в течение шести лет переписку французского посольства в Москве с Парижем. Только затем в корпусе одного из кондиционеров случайно французы обнаружили сложное электронное устройство, предназначенное для передачи во внешнюю электросеть телеграфной информации. Аналогичные устройства были найдены и во всех других телексах, использовавшихся посольством в Москве для связи с Парижем. Этот контроль за секретной перепиской помог Брежневу накануне визита Президента д’Эстена в Москву ловко заставить французского высокого гостя возобновить диалог. И это случилось в то время, когда весь Запад кипел от негодования по поводу ввода советских войск в Афганистан, когда Советский Союз находился в политической изоляции.

– А вспомните, господа, как Советы смогли напичкать такими «закладками» строящееся здание нашего посольства в Москве, – воскликнула Христина Кейс.

– Вы правы, Христина, – согласился Уолш. – Несмотря на наши протесты русским за их действия, через несколько лет после начала строительства нового здания посольства США было обнаружено, что возводимое здание буквально напичкано подслушивающими устройствами. Одни из них были спрятаны в готовые бетонные блоки, которые использовались при строительстве. Другие представляли собой обрывки кабелей, которые вроде бы ничего не соединяли и на первый взгляд могли показаться простыми дефектами конструкции, возникшими вследствие низкой квалификации советских рабочих. Даже расположение железных прутьев в бетонных блоках было не случайным и предназначалось для усиления сигналов с подслушивающего устройства. Это недостроенное здание нашего посольства стали называть самым большим в мире микрофоном.

– Джеймс, – подал голос Макоули, – мы же хотели обсудить, как обстоят дела в дешифровкой кодов Ирака.

– Считайте, что мы и обсуждаем этот вопрос, – улыбнулся директор ЦРУ. – Сейчас вы, уважаемые Джон и Христина, поймете, почему я так пространно говорю о достижениях русских. Дело в том, что, какими бы значительными ни были достижения КГБ по установке «закладок» и подслушивающих устройств, не менее впечатляет список граждан Соединенных Штатов, завербованных и подкупленных КГБ, которые снабжали советскую разведку ключами к американским шифровальным машинам, схемами и руководствами по их использованию. Представитель КГБ смог завербовать мичмана Джона Уокера, который вовлек в торговлю шифровальными ключами своего брата, сына и лучшего друга. За 17 лет своей активной шпионской деятельности Уокер и компания передали КГБ фотокопии всех секретных бумаг, которые попадали в их руки, что позволило специалистам КГБ прочесть миллионы американских шифрованных сообщений, а также получить детальное представление о стратегии и тактике военно-морского флота США. И если бы в это время разразилась третья мировая война, то победителем в ней, без сомнения, вышел бы Советский Союз. Поэтому мы решили стать прилежными учениками у КГБ и за короткое время научились у них многому. Мы смогли завербовать нужных людей в России, других странах СНГ, а также в Ираке, Саудовской Аравии, Сирии и Египте. Когда нам стало известно, что Ирак и Египет решили закупить для своих спецслужб, правительств, министерств иностранных дел и обороны немецкие телетайпы «Т-1000» фирмы «Сименс», то мы смогли в момент доставки аппаратов в Египет, который приобретал их для себя и Ирака, внедрить в них «закладки». С помощью членов специальной комиссии ООН по разоружению Ирака мы заложили на многих стратегических объектах Ирака не только радиомаяки для наших самолетов и ракет, но и сделать сотни «закладок», которые позволяют нам получать информацию о том, что говорится в 167 кабинетах высшего эшелона власти Ирака. Это дает мне основание заявить, что мы осуществляем уверенный контроль над планами нашего будущего противника.

– Так почему же вам не удается уничтожить Саддама? – спросил Президент.

– Дело в том, что уничтожение Саддама предполагает личный контакт нашего человека с диктатором или приближение одного или группы наших людей к Саддаму на расстояние выстрела или броска гранаты. Саддам проявляет дьявольскую хитрость и изворотливость в вопросе обеспечения своей безопасности. По нашей информации, у него шесть двойников, он подпускает к себе только особо доверенных и тщательно проверенных лиц, численность которых строго ограничена. Он никогда не перемещается по стране и Багдаду дважды подряд по одному и тому же маршруту. Почти ежедневно меняет резиденции, которых у него не менее двадцати пяти. Не трудно понять, что мы обязаны действовать наверняка. Нельзя допустить ни одной ошибки. Поэтому, изыскивая верную возможность уничтожить Хусейна, мы активно сотрудничаем с оппозицией, действия которой расшатывают и ослабляют правящий режим. Среди многих оппозиционных групп мы смогли выявить наиболее способных и верных нам лидеров, которых можно будет поставить у власти после падения Саддама Хусейна и его режима. Мы подготовили несколько вариантов уничтожения диктатора – от отравления до уничтожения его в собственном логове сверхточным и сверхмощным оружием в виде бомбы или ракеты.

Президент обратился к госсекретарю:

– Христина, как идут дела с объединением усилий оппозиционных организаций курдов в борьбе с Саддамом?

– Наконец нам удалось усадить за один стол лидера демократической партии Курдистана Масуда Барзани и главу Патриотического союза Курдистана Джалеля Талабани. Правда, для этого нам пришлось тайно доставить их в Вашингтон и провести их встречу в здании государственного департамента. Они обещали вместе бороться не только с Саддамом, но и курдской рабочей партией, также имеющей базы на севере Ирака и продолжающей атаки на цели в Турции. Союз Талабани и Барзани помог нам добиться военно-стратегической выгоды для наших турецких союзников по НАТО.

Президент снова обратился к Уолшу:

– У нас есть доказательства, что Ирак имеет оружие массового поражения?

– Да, с помощью наших людей, внедренных в специальную комиссию ООН по разоружению Ирака, удалось получить данные не только о наличии у Саддама Хусейна бактериологического и химического оружия, но и взрывного устройства, которое может послужить основой для атомной бомбы мощностью в 20 килотонн. Правда, Ирак лихорадочно ищет обогащенный уран для ядерной боеголовки.

Президент в глубокой задумчивости барабанил пальцами по столу. Прошло немало времени, прежде чем он посмотрел на своих коллег и произнес:

– Значит, война… Хорошо, давайте еще раз проанализируем обстановку и примем окончательное решение.

Госсекретарь и директор ЦРУ вышли, а Макоули позвонил в Белый дом руководителю кадрового аппарата. Тот доложил, что руководитель сектора Майкл Хаммер уволен из Белого дома. Президент приказал сделать то же самое и со своим помощником Кинстонгом.

После этого Макоули набрал номер сенатора Беймса:

– Дейл, добрый день, это Джон Макоули.

– Добрый день, Джон. Как я понял, ты звонишь со своего поднебесного кабинета.

– Это ты точно подметил, – рассмеялся Макоули, – звоню из поднебесного кабинета. Что у тебя слышно?

– У нас здесь легкий шум в отношении некоторых конгрессменов. Недавно мне звонил Андрис Джонсон. Он сказал, что тебя о наших любителях юбок он проинформировал.

– Ну и как, большой шум?

– Я бы не сказал, что очень. Наших белых воротничков больше твои проблемы интересуют.

– Продолжают шуметь?

– Еще как! Многие республиканцы с новой силой вцепились в факт, связанный с Каролой Цайс. Они требуют от прокурора Гордона еще больше сконцентрировать силы на сборе доказательств по обвинению тебя не только в том, что ты солгал под присягой в отношении Левин, но и в том, что ты превратил кабинет Президента Америки в спальню, где понуждал своих подчиненных заниматься сексом. Они даже этого придурка Хаммера пытаются выдать за жертву семьи Президента. Кстати, некоторые республиканцы требуют пригласить Хаммера на слушание. Поэтому Андрис Джонсон по моему совету вступит в контакт с Гордоном и потребует пресечь эти попытки, потому что никто не имеет права вмешиваться в правосудие и требовать пересмотра решения суда.

– А что, этот Хаммер сомневается в справедливости решения суда?

– По-моему, нет. Он же прекрасно понимает, что пойман за руку в попытке мошенническим путем выиграть судебный процесс. Но ты хорошо знаешь этого обморозка Баррета. Это он, используя все силы и влияние газетчика Прудена-младшего, пытается поднять на щит Хаммера и сделать из него невинную жертву. Кстати, Джон, ты хотя бы поздравил супругу с этой блестящей победой.

– В последнее время мы мало общаемся. Но ты прав, когда возвращусь, поздравлю. Скажи откровенно, Джон, ты чувствуешь, что опасность реальна?

– Раньше мне просто не нравилась ситуация, которая могла подмочить тебе задницу. Сейчас же, когда Гордон и эта чертова баба Элизабет Богарт взялись доказать, что ты, используя служебное положение, склонял к сожительству подчиненных тебе сотрудниц Белого дома, занимаясь с ними сексом в Овальном кабинете, и то, что ты солгал под присягой, то, не скрою, мне стало хреново. В мою душу закралась тревога за твою дальнейшую судьбу. Мне кажется, что если мы не проявим максимум изворотливости и ума, то импичмент может стать реальностью. Если Карола Цайс, Белла Крипас и Мерлин Биделл подтвердят, что ты прямо в Белом доме мерил своим членом глубину их влагалища, а Моника Левин расколется перед судом и скажет, что ты убедил ее солгать под присягой и отрицать вашу связь, то может случиться катастрофа. Мне кажется, что сейчас наступает самый ответственный момент в твоей карьере.

– Ну, Моника не сделает этого!

– Ты плохо знаешь женщин, Джон. Страх и деньги могут сделать свое дело.

– А почему у Моники должен быть страх? Чего ей бояться?

– Прокурор Гордон уверен, что она лгала под присягой, когда утверждала, что у вас нет любовных отношений.

– А почему ты считаешь, что сейчас она будет говорить обратное?

– Повторяю: деньги и страх могут сделать все. Если адвокаты миссис Богарт гарантируют ей в случае дачи нужных Гордону показаний, а спецпрокурор продемонстрирует улики, подтверждающие, что она солгала на предыдущем судебном заседании, и пригрозит, что она может быть привлечена за это к уголовной ответственности, а затем пообещает, что если Моника скажет правду, то против нее никаких судебных преследований не последует, то, сам понимаешь, Джон…

Макоули некоторое время молчал, затем спросил:

– Дейл, что Гордон может продемонстрировать Монике?

– Мы предпринимаем все меры к тому, чтобы выяснить, что именно он может предъявить Монике и суду. Но, поверь мне, я чувствую большую тревогу. Нам грозит серьезная опасность.

Президент снова помолчал и задумчиво произнес:

– Я, конечно, уверен в Монике, но, пожалуй, ты прав. Деньги – великая сила, страх – рычаг для воздействия на человека. Как считаешь, если возникнет заварушка типа ударов по террористическим базам, это поможет нам?

– Наверняка. Когда возникают ситуации в мире, которые начинают будоражить умы наших людей, то они теряют интерес к внутренним разборкам.

– Хорошо, вы с Андрисом старайтесь свести наши потери к минимуму, а я в течение нескольких дней приму одно очень важное решение.

Президент положил трубку на аппарат и нажал кнопку переговорного устройства с секретарем.

– Ева Мискури у телефона, – услышал он знакомый голос.

– Миссис Мискури, вы не могли бы зайти ко мне?

– Иду, мистер Президент.

Буквально через десять секунд Мискури вошла в кабинет. В руках блокнот и ручка. Одетая в строгий, так идущий ей костюм, Ева остановилась перед столом Президента в готовности записать его распоряжение. Но Макоули спокойно произнес:

– Присядь, Ева.

Молодая женщина устроилась в удобном кресле. Президент не мог не отметить ее умение держать себя. Ни улыбки, ни жеста, ни намека на их особые отношения. Она всем своим видом демонстрировала, что явилась к шефу за заданием, и вела себя подчеркнуто по-деловому.

– Ева, у меня к тебе предложение. Только не подумай, что я это делаю из-за того, что у нас особые отношения. Просто твое отношение к делу, высокий профессионализм и знание Восточной Европы, в частности России, сыграли главную роль в том, чтобы я тебе сделал предложение перейти на новый участок работы. Как ты на это смотришь?

Ева молчала. На ее лице можно было прочесть одно – растерянность.

И вдруг Макоули понял: Ева восприняла его слова как желание убрать ее от себя подальше. Ему стало неловко перед ней, и он поспешил разъяснить смысл предложения.