Текст книги "Илоты безумия"

Автор книги: Николай Чергинец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 39 страниц)

Мельников повернулся к Понтину:

– Договорились, Олег, организуй мне встречу с Эвансом.

Всю остальную часть дня Мельников много ходил по лагерю – пытался выяснить, нет ли за ним слежки и все ли в порядке с Гамалем. Полещук, действуя по инструкции Мельникова, осуществлял контрнаблюдение, тоже проверял, есть ли слежка за капитаном.

Только к вечеру друзья облегченно вздохнули: Гамаль был на посту у складов, и, когда он сменялся, Мельников перехватил его. Жестами и словами объяснил, что пока похищать оружие и взрывать склады не надо.

В эту ночь, после стольких волнений и тревог, парни уснули быстро, а на следующий день в обеденное время, когда на территории лагеря гораздо меньше шастают патрули, Понтин свел Мельникова и Полещука с американцем. Они встретились среди каменных нагромождений, заросших густым кустарником.

С минуту офицеры молча рассматривали друг друга. На лицах обоих еще сохранились следы пережитого, оба смотрели хоть и настороженно и изучающе, но не враждебно. Наконец заговорили. Понтин переводил. Американец нарушил молчание первым:

– Я верю Олегу, он рекомендовал вас как надежного человека. Не вижу смысла скрывать свое настоящее имя. Я – офицер разведки Соединенных Штатов Америки, имею звание майора, мое настоящее имя Эдвард Геллан. Меня силой захватили люди Керима в Ливане и доставили сюда. Керим пытается склонить меня к сотрудничеству, поэтому мне предоставлена возможность свободно передвигаться по Центру. А теперь хотел бы, чтобы представились вы.

– Я – Мельников Виктор Андреевич, капитан Советской Армии, командир разведроты. Был ранен в Афганистане и захвачен в плен 13 февраля 1987 года.

Мельников старался не подавать вида, что он озадачен сообщением американца. Капитан был уверен, что идет на встречу с журналистом. А тут – на тебе! Перед ним разведчик потенциально враждебной армии. Виктор понимал, что, назвав себя, американец приглашает его к откровенному разговору. Мельников конечно же не мог знать, что Геллан помнил совет Адамса дружить с русскими. Поэтому Геллан и рискнул:

– Мне Олег говорил, что вы тоскуете по Родине.

– А вы, господин майор?

– Я понимаю. Поверьте, у меня, так же как и у вас, огромное желание попасть домой. Но, господа, давайте подумаем о другом. Мы с вами – люди военные, наши страны все больше стирают между собой грань враждебности, недоверия и противостояния. Этому процессу положила начало ваша перестройка, а точнее, огромные изменения, в первую очередь во внешней политике, и пересмотр руководством Штатов своей позиции в отношении вашей страны. Совпали наши интересы и в военной области, и в разведке, которая сейчас объединила свои усилия в борьбе с международным терроризмом. Не знаю, насколько вы осведомлены, но я скажу вам: Керим создал крупнейшую за всю историю мирового сообщества международную террористическую организацию, распространяющую свои действия почти на весь мир. Я считаю, что наш долг как военных, как патриотов своих стран – не торопиться просто унести ноги от Керима. Нам надо объединиться, создать свою, хорошо законспирированную организацию, установить контакты с любой из наших стран и сделать все, чтобы полностью разгромить эту опаснейшую банду.

– А если нам не удастся установить связи с представителями своих стран? – засомневался Полещук.

– Говоря о наших странах, надо иметь в виду и многие другие государства, чьи правительства не поддерживают терроризм.

– А если и это не удастся? – снова спросил Полещук.

– Тогда нам надо будет принимать меры самим.

– Но для этого необходимо хорошо подготовиться и вооружиться, – ответил за американца Мельников.

– Вы правы, господин капитан.

– Господин майор, мы принимаем ваше предложение, – твердо сказал Мельников. – В Центре немало советских людей…

– Вы хоть знаете, капитан, что Советского Союза уже не существует и что вместо него появились полтора десятка государств – бывших союзных республик?

– Знаем. Правда, информации у нас мало.

– Я постоянно слушаю многие радиостанции мира и при первом же подходящем моменте расскажу все, что знаю. И последнее. Раз мы создаем свою организацию, то я думаю, что не будет лишним, если мы определим кого-либо из нас командиром. Не сочтите меня нескромным, но считаю, что взять командование на себя должен я. Учитывая при этом, что вы несколько лет находились в плену, получали и получаете очень мало информации, находитесь в более стесненных условиях в Центре, чем я. К тому же я имею кое-какой доступ к Кериму и являюсь старшим по званию.

Мельников, понимая, что американец приводит убедительные доводы, молча переглянулся со своими и ответил:

– Мы согласны, господин майор. Можете рассчитывать на нас.

– А вы на меня, друзья!

И Геллан пожал всем руки:

– Да поможет нам Бог! О следующей встрече я сообщу через Олега. А пока подбирайте людей, которых мы можем привлечь к выполнению нашей миссии.

Ничего не сказал Геллан о Глории, промолчали об Ахмеде и Дино Мельников и Полещук. Но расходились все в хорошем настроении.

Глава 33

Левин ясно услышал голос Хинта. Он громко и раздраженно кому-то выговаривал:

– Я вам положил прямо на стол, перед вашим носом, а вы теперь мне заявляете, что не видели этого документа.

Мгновенно покрывшийся холодным потом, Левин медленно отодвигался к небольшому углублению в стене, где стоял сейф.

«Если Хинт подойдет только к своему столу, то, может, и не увидит меня», – с надеждой думал Левин, вжимаясь в небольшое пространство рядом с сейфом. Вдруг звук шагов прервался, и через мгновение Хинт облегченно и с упреком произнес:

– А это что, мистер Филк? Вы что, не видите дальше своего носа? Я вынужден обратить ваше внимание на небрежность в работе. Положите документ в сейф, под замок, а я иду продолжать обед.

Левин услышал удаляющиеся шаги, а через несколько секунд лязг двери сейфа. Кто-то открыл и закрыл сейф. И Левин снова услышал звук шагов. Человек явно приближался к месту, где спрятался ученый. Левин бросил взгляд на прибор. Маленькая рубиновая точка светилась – прибор был готов к действию. И тут Левин увидел человека, который повернул не направо, где находился Левин, а налево, где стоял стол, и начал копаться в выдвинутом ящике. Левин узнал одного из сотрудников лаборатории Хинта. Это был немец Филк.

«Когда он повернется, то сразу же увидит меня! Что делать?»

И, понимая, что иного выхода нет, Левин направил прибор в сторону Филка и нажал на кнопку.

Филк дернулся всем телом, выпрямился и плашмя грохнулся на пол. Левин вскочил и бросился к нему. Филк лежал без чувств, но видимых следов повреждений на лице и голове не было. Левин попытался прощупать его пульс, но, понимая, что этим он Филку не поможет, а только потеряет драгоценные секунды, побежал к выходу. У дверей остановился, перевел дыхание, поправил за пазухой прибор, дрожащими руками открыл дверь и выглянул. В штольне – пусто. Быстро вышел и прикрыл дверь. Теперь вперед, к выходу. Надо, чтобы никто не увидел его возле лаборатории. Левин прошмыгнул мимо дверей зала, где они обедали, и через несколько минут вздохнул с облегчением. Кажется, все получилось неплохо. Еле сдерживая себя, чтобы от возбуждения не побежать, он прошел несколько десятков шагов и, наконец, увидел Стрельцова. Тот делал вид, что курит послеобеденную сигарету.

– Надо гулять дальше, – подошел Левин.

– Взял?

– И даже опробовал… – ответил Левин и первым зашагал в сторону дома, где они жили.

– Да не торопись ты, – сказал Стрельцов, – не мельтеши!

– Ни хрена себе! Не мельтеши! – огрызнулся Левин. – Пройдет минута-другая, и может подняться такой шум!

– Думаешь, Хинт сразу же начнет считать в сейфе свои игрушки?

– Ничего себе игрушки! Идем, спрячем эту штуковину, потом расскажу.

– Ну ты даешь, мужик! – нахмурился Стрельцов и с досадой швырнул окурок. – Где мы спрячем прибор?

– Думаю, в камнях. Там кое-какие кусты, да и тайничок можно сделать. Сейчас самое главное – избавиться от вещественного доказательства, а там посмотрим.

Вскоре они пошли по узкой тропе. Не мешкая, Левин завернул за валуны, лежавшие слева от тропинки, сунул под один из них прибор и прикрыл небольшими камнями и скальными осколками. Вернулся на тропинку, оглянулся и, отряхнув брюки, облегченно бросил:

– Пошли! Теперь порядок.

Только сейчас Левин рассказал другу о происшествии.

Стрельцов долго молчал, затем достал пачку и закурил новую сигарету.

– Куришь много, – бросил Левин. – Забыл: курить – здоровью вредить?

– Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет, – мрачно ответил Стрельцов и спросил: – Ты уверен, что никто тебя не видел?

Может, разработать про запас версию, объясняющую твое появление рядом с лабораторией?

– Нет, я уверен на все сто. На меня никто внимания не обратил. На всякий случай, давай договоримся: я вышел из столовой чуть раньше тебя, так как почувствовал дискомфорт в желудке и дожидался тебя у входа в штольню.

– Да, но меня видели несколько человек, когда я один стоял недалеко от входа. Здесь неувязка получается: не ты меня, а я тебя дожидался.

– А я по дороге в туалет заскочил.

– Ну ладно, Абраша, – Стрельцов положил руку ему на плечо. – Приходи в себя, а пока давай поздравим друг друга с удачей и, как говорится, на время уйдем в тину.

– Это правильно. Посмотрим, как Хинт и люди Керима поведут себя.

Они уже приближались к дому, когда Стрельцов неожиданно сказал:

– Кстати, ты помнишь академика Анохина?

– Из Первого мединститута? Конечно, помню. Крупнейший физиолог, к тому же прекрасный философ. А почему ты вспомнил о нем?

– Несколько дней назад Анохин вдруг спросил меня, знаю ли я академика – его однофамильца. Затем поинтересовался, не учился ли ты у академика или работал с ним. Как бы между прочим упомянул и болгарского академика, вот только фамилию забыл…

– Дичев? Тодор Дичев?! – воскликнул Левин.

– Да, точно. Он назвал именно эту фамилию, причем спросил, знаком ли ты с ним.

– И какого черта ты молчал столько времени?!

– Как-то не придал значения, – смущенно пробормотал Стрельцов. – А ты чего всполошился? Постой, постой, а не родственники ли они?

– Кто?

– Да академик Анохин и наш, вернее, керимовский Анохин?

– Но он же сам сказал тебе, что академик – его однофамилец.

– А ты веришь перебежчику? Если ему все равно, кому служить, то разве трудно сбрехнуть?

– Да, это так.

– И что же тебя встревожило?

– Когда мне было чуть более двадцати, вскоре после окончания института, я попал в группу, работавшую по проблемам биоэнергетики, экстрасенсорики и парапсихологии. Сам знаешь, в те времена даже говорить об этом было нельзя. Поэтому мы работали под крышей Института человека и физиологии мозга. Лично я увлекался суггестивным методом…

– А для чего нужен был этот легкий метод внушения?

– Для массового обучения людей иностранным языкам, изучения резервных возможностей человека.

– Да, да. Теперь вспоминаю, я читал об опытах в той же Болгарии.

– Да, группа ученых под руководством профессора Лозанова, в эту группу входил и Тодор Дичев, провела телеэксперимент, в котором добровольно участвовали тридцать человек с безукоризненным здоровьем. Для них был определен щадящий режим воздействия – по пятнадцать минут в неделю.

После первого сеанса все пациенты в один голос отмечали резкое улучшение восприятия, памяти. Но это оказалось иллюзорным. Приборы сразу же забили тревогу: появились признаки серьезных изменений в функциях центральной нервной И сердечно-сосудистой систем. После второго и третьего сеансов у людей возникли другие нарушения, в том числе и гормональные. Мы начали требовать прекращения экспериментов, но не тут-то было. Кое-кто из больших руководителей, в том числе и наших, увидел огромные перспективы в развитии этой науки для воздействия на возможного противника. Эксперименты продолжались, а люди, которых использовали, максимум через пять – семь лет уходили в мир иной, – Левин взглянул на часы и озабоченно заявил: – Однако время обеда на исходе, пора возвращаться.

Они пошли к штольне. Вся остальная часть дня прошла спокойно. Два последующих дня тоже прошли без происшествий. Хинт вел себя так, словно ничего не случилось. Стрельцов и Левин терялись в догадках: обнаружил он пропажу или нет. Никто ни словом не обмолвился и о Филке, с которым, как убедился Левин, на следующий день все было в порядке. Это видимое спокойствие порождало тревогу и различные догадки у Левина и Стрельцова.

Прошло еще несколько дней. Как-то после работы они шли к своему дому.

Левин сказал:

– Я сегодня во время обеда беседовал с Хинтом. Ведет себя как ни в чем не бывало, вежлив, улыбчив, раскован. Неужели столько дней он не заглядывал в свой сейф? А может, затихли и создают видимость, что все в порядке, чтобы не вспугнуть похитителя?

– Все может быть. Нам надо быть начеку, не расслабляться.

Вдруг Левин озабоченно стал присматриваться:

– О, кажется, Анохин, – он кивнул в сторону дома, где маячила одинокая фигура. – Наверняка нас дожидается.

– Да, похоже, – глухо согласился Стрельцов. – Сейчас начнет допрашивать, допытываться.

– Ничего, держись, Андрей!

– Понимаю. Да и что нам остается делать? Надо держаться.

Анохин, увидев ученых, быстро зашагал навстречу:

– Я не успел вас перехватить в лаборатории. Идемте к шефу.

– А что случилось? – спросил Левин.

– Ничего особенного. Он со вчерашнего дня занимается подготовкой операции и, как я понял, нуждается в вашей помощи.

– В чем конкретно? – не унимался Левин.

– По-моему, это связано с психологической подготовкой одной боевой группы. Керим боится, чтобы кто-либо не струсил и не сбежал.

– Так он что, хочет, чтобы мы участвовали в составе этой группы в операции? – спросил Стрельцов.

– Думаю, что нет. Он получил интересную информацию по вашей линии, хочет посоветоваться и попытаться применить ее на практике. – И тут совсем неожиданно Анохин обратился к Левину. Голос у него был непривычно заискивающим, просительным: – Абрам Иосифович, я все время думаю о вашем диагнозе. Что бы вы мне порекомендовали?

– Найти хорошего врача и заняться лечением.

– А где возьмешь здесь, в этой каменной глуши, хорошего врача?

– Езжайте в город. Там наверняка найдете подходящего специалиста. Не думаю, что здесь будут проблемы с лекарствами.

– А вы не можете мне помочь?

– Я?! Не думаю, – покачал головой Левин, но, увидев выразительный взгляд Стрельцова, добавил: – Ну, разве только если вы не найдете специалиста… Хотя я в своих силах не уверен.

– А почему бы тебе, Абрам Иосифович, тоже не съездить в город, посмотреть, что за лекарства есть в продаже, а заодно оказать помощь в выборе врача? – неожиданно предложил Стрельцов.

– А откуда у меня деньги? – безразлично пожал плечами Левин. Он хорошо видел, как насторожился Анохин. Добавил: – Господин Анохин прекрасно и без меня разберется.

– Хорошо, – кивнул головой Анохин. – Я последую вашей рекомендации, а затем посоветуемся.

Они уже подходили к зданию, где работал Керим.

Когда вошли в кабинет, убедились, что Керим ждет их. Он даже не стал тратить время на обычные в таких случаях вопросы о здоровье, а сразу же перешел к делу.

– Я хочу вам предложить один вариант, который, по нашему мнению, может существенно приблизить решение задачи, и тогда мы получим возможность управлять толпой на расстоянии.

– И что это за вариант? – поинтересовался Левин.

– Нам известно, что вы входили в группу ученых, которые уже решали такую задачу. Кстати, я был весьма удивлен, когда узнал, что вы ничего не сообщили об этом.

– Что вы имеете в виду? – нервно поправляя очки на переносице, спросил Левин.

– Ну хотя бы, – Керим заглянул в лежавшую перед ним бумажку, – суггестивный метод.

– Об этом у нас не заводился разговор…

– Вы не правы, господин Левин! – жестко прервал его Керим и впился в него словно налитыми металлом голубыми глазами. – Я поставил перед вами задачу, найти способ управлять толпой на расстоянии. Для этого вам были созданы соответствующие условия. Вы взялись за это дело, а теперь вдруг заявляете, что об этом даже не было разговора. Вы не пожелали сообщить, что вам известно о методике болгарина Лозанова, ваших сограждан Кашпировского, Чумака.

– Я не понимаю, – встрял в разговор Стрельцов, – отчего вы, господин Керим, распаляетесь? Вы же наверняка знаете, что эти люди проводили свои эксперименты по телевидению, а телестанции здесь, как мне известно, нет.

– Тем более, что телесеансы Лозанова ни в коей мере нельзя сравнить с сеансами Кашпировского и Чумака, – недовольно промолвил Левин.

Он начинал злиться, и, видя это, Стрельцов, не желая, чтобы Абрам сорвался, сказал:

– Абрам Иосифович, расскажи, в чем разница в этих экспериментах, да и объясни, можно ли применять эти методы без телевидения.

– Дело в том, – Левин сам заглянул в глаза Кериму, – что и Кашпировский, и Чумак называют свои сеансы телепсихотерапией, но на самом деле занимаются массовым гипнотическим воздействием, точнее телепсихотехнологией. Это гораздо страшнее, чем гипноз, так как применяется специальный метод и экран телевизора используется как техническое устройство. Причем телевизор увеличивает энергетический сигнал в 25–30 тысяч раз. Я и мои коллеги, с которыми мы разбирались со всем этим, единогласно пришли к выводу: Кашпировский, Чумак и другие экстрасенсы и психотерапевты, чьи имена и фотографии так часто мелькают на экранах, страницах газет и журналов, являются носителями разрушительной отрицательной энергии, они уничтожают психику человека. У людей, которые общались с этими дьяволами, наблюдается массовое разрушение щитовидной железы, болезнь маточных труб у женщин и всеобщий психоз.

Керим оживленно переглянулся с Анохиным и всем корпусом подался к Левину:

– Ну а как ведет себя человек, подвергшийся воздействию этих дьяволов?

– У него происходит блокировка левого полушария мозга, где, как известно, расположены все основные центры, связанные с разумом человека. Одновременно происходит всплеск деятельности правого полушария. Человек становится послушным, ему в этот момент ничего не страшно, он практически не чувствует боли, хоть пытай его огнем.

– Так вот что нам надо, господин Левин! – вскочил на ноги Керим. – Именно такого воздействия на наших бойцов я и хочу добиться.

Я сейчас же отдам приказ срочно приобрести небольшую местную телестанцию и сразу же усажу к телевизору тех, кто будет участвовать в акции в тоннеле под Ла-Маншем! Так что, господа, прочь сомнения! Считайте, что наша операция вступила в завершающую стадию.

– Господин Керим, – обратился Левин, – я могу задать один вопрос?

– Сколько угодно.

Левин не обращал внимания на удивленный взгляд Стрельцова:

– Вы намерены оплачивать нашу работу?

– Вашу работу? – переспросил Керим. – Мы не устанавливаем фиксированные оклады, а платим за конкретно сделанную работу, точнее за результаты. Если вы исполните мою просьбу, то я обещаю, что вы больше не будете в положении пленных и ваше вознаграждение будет очень большим. Речь идет о миллионах долларов.

– Да, но вы, надеюсь, понимаете, что творческая работа требует свободы. Несмотря на ваше обещание, данное ранее, нас продолжают держать как заключенных, на маленькой территории. Я уже объяснял, что нам необходимо общение с людьми, которых вы хотите превратить в послушных исполнителей.

Левин говорил весьма резко, и даже Анохин, стараясь не допустить вспышки гнева Керима, встрял в разговор:

– Абрам Иосифович, вы хотите, чтобы вам разрешили выходить за пределы Центра?

– Нет. Я хочу, чтобы мы свободно перемещались по территории Центра, имели право разговаривать с находящимися здесь людьми, в том числе и с советскими военнопленными. Поймите, речь идет об элементарном познании этих людей, и только тогда можно говорить о возможности воздействия на их психику. В конце концов, мы – интеллигентные люди, и у нас возникают вполне нормальные желания: съездить, скажем, в город, что-то приобрести, да и просто развлечься.

– Хорошо, – резко прервал его Керим. – Я разрешаю вам свободно перемещаться по Центру. К вопросу поездок в Надор мы возвратимся позже, после проведения акции на Ла-Манше. Если пожелаете что-либо приобрести, скажите – мы купим. Я прикажу, чтобы за каждым из вас снова закрепили по советскому солдату, которые будут заниматься вашим бытом и исполнять обязанности слуг.

Керим встал:

– Вы должны доказать мне серьезность ваших намерений и преданность нашему делу. Обещаю, что вы получите все, что пожелаете, но только после выполнения первого задания.

А сейчас можете возвращаться к себе без сопровождения и беседовать с кем хотите.

Когда они вышли из здания и прошли с сотню шагов, Левин тихо промолвил:

– Хреновые дела, Андрей. Керим втягивает нас в трясину. Что делать?

– Мы должны срочно искать встречи с нашим другом из «Моссад». Сообщим о том, что готовит Керим, попросим совета.

– Хорошо, сегодня же положу в дупло записку с просьбой о встрече…

Разговаривая, они неспешно прогуливались по Центру и, помня слова Керима, что им предоставлена свобода перемещения, прошли к воротам в проволочном ограждении, за которым находился их дом, а затем тут же вернулись обратно. Стоявшие у ворот двое автоматчиков улыбнулись и не остановили их.

– Значит, приказ уже отдан, – заметил Стрельцов, – видишь, как быстро у них это делается.

– Нет, друг, чем больше я думаю о Кериме, тем больше прихожу к выводу, что дело весьма серьезное.

– Что может быть серьезнее, – невесело улыбнулся Стрельцов. – Схватили, отлупили, притащили нас сюда и еще требуют: сделайте из людей роботов-убийц.

– Да, это так, но я чую реальную угрозу жизни на Земле, Андрей. Этот маньяк действительно создал опасную и страшную силу, способную опустошить планету, сделать ее мертвой.

Они повернулись и пошли к своему домику. Около входа увидели Анохина. Он был не один. Рядом нерешительно переступали с ноги на ногу двое молодых, худых парней. Анохин, улыбнувшись Левину, представил их:

– Знакомьтесь: Николай Баранов и Константин Примаков. Они будут обслуживать вас.