Текст книги "Илоты безумия"

Автор книги: Николай Чергинец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 39 страниц)

– А вы бы могли рассказать о себе?

– Я уже сотни, а может, тысячи раз за время нахождения на Земле говорил о себе, но мне не верят, люди скорее всего еще не достигли такого уровня, который позволил бы им понять и пришельцев из Космоса, и их послания, и сигналы Космоса.

– Ну, а как вы оказались на Земле?

– Наш корабль при подлете к вашей планете потерпел катастрофу, из экипажа я один остался в живых.

– Сколько лет прошло с момента катастрофы?

– Восемьдесят девять земных лет.

– Сколько, сколько?

– Восемьдесят девять лет.

– Извините меня… но в это трудно поверить.

– Я понимаю вас. Но если вы хотите в этом убедиться, то я готов показать вам место падения корабля.

– И что бы мы там нашли?

– Останки корабля, – спокойно ответил старик.

– Сколько до этого места километров?

– Около пятидесяти.

– А сколько вам лет?

– По земным меркам – четыреста сорок шесть.

– Вы после катастрофы пошли к людям?

– Нет. Я похоронил погибших, а затем сложил из камней и останков корабля хижину. Шли годы. Я смог адаптироваться на Земле и однажды набрел на группу скотоводов. Они пасли овец. С помощью прибора, предназначенного для установления языкового контакта с представителями иной цивилизации, я смог быстро настроиться на их язык – это был пушту. Я попытался объяснить им, кто я, но видел, что они мне не верят. Время шло, и я понял, что ждать прилета другого корабля бессмысленно и, оставив свою хижину, спустился ниже, поближе к людям. Постепенно познакомился с жителями кишлаков. Они хорошие, доверчивые люди, но никто из них понять меня не мог.

– А где сейчас ваш прибор для установления языкового контакта?

– Двадцать девять лет назад сильное землетрясение разрушило мое жилище. Инструменты и приборы с корабля оказались под развалинами. Но при желании их можно отыскать.

– И что, у вас никаких доказательств не осталось?

– Кроме останков корабля на месте катастрофы, уцелевшей хижины, ну и того, что можно отыскать в разрушенном землетрясением доме, пожалуй, ничего нет. Хотя, простите, есть одно доказательство. Смотрите, у меня, в отличие от жителей Земли, нет зубов. И еще, одну минуту, я только сниму обувь, – и старик начал разуваться. – Посмотрите на мои ноги – я трехпалый. Вы же, земляне, имеете на каждой ноге по пять пальцев… Да и кружок, который я вам подарил, неземного происхождения.

Майер не знал, как воспринимать все, что видит и слышит. Не сон ли это? Перед ним стояло живое существо, умное, много знающее, и доказывало, что оно – не человек, по крайней мере не землянин. Майер взял себя в руки. Старался быть спокойным:

– А как вы узнали, что я мыслю и разговариваю на разных языках?

– Когда меня привели сюда, то я увидел ваши болезни – это не только сосуды. Вам надо подлечить и сердце, и почки, вас мучают сильные головные боли.

– Иногда и правда меня беспокоят головные боли, – согласился Майер. – У вас имя есть?

– Конечно, я же долго живу на Земле. Я взял себе распространенное имя Саид. Оно мною легче других имен воспринималось.

– Сколько лет у вас длится жизнь?

– Девятьсот – тысячу. Я узнал, что вы мыслите и говорите на разных языках без всякого труда, это – моя природная особенность. Если бы у меня был мой прибор по установлению языкового контакта, то я бы смог понять, о чем вы думаете, но сейчас я могу понимать только мысли тех, кто думает на пушту.

– Неужели с вами никогда никто из ученых не встречался?

– Увы, как я уже убедился, этот район настолько глухой, что если и доходила отсюда обо мне какая-либо информация, то наверняка ей не придавали значения, воспринимали как миф. Повторяю, я готов показать и место катастрофы, и места, где можно обнаружить доказательства того, о чем я говорил.

– Уважаемый Саид, вы не против, если я расскажу о вас в других странах?

– Пожалуйста. Как вы себя чувствуете?

– О, прекрасно. Благодаря вашему воздействию боль прошла, и ничего меня не беспокоит.

– Ну что ж, в таком случае я рад и, если не возражаете, я пойду.

Майер провел его до дверей и долго сидел на кровати в глубокой задумчивости. У него в голове все смешалось, мысли спутались. Чему верить в рассказе Саида? «Если он говорит правду, – думал он, – то поразительно, почему о нем никогда не сообщалось? Только ради одного этого стоило мне рисковать и ехать сюда. Пусть пищит Пискин, а может, и еще кто-либо, из-за моего путешествия сюда. Ей-богу, если я смогу вырвать из плена наших ребят и обратить внимание ученых на Саида, то можно и на пенсию уходить, – Майер грустно улыбнулся. – Буду лечить сосуды, сердце, почки и даже голову».

В дверях появился Рахматулло:

– Ну как, господин Майер, помог вам старик?

– Вы знаете, помог. Нога уже не болит. Присаживайтесь, уважаемый Рахматулло, и давайте поговорим.

Рахматулло присел на стул, а Майер спросил:

– Скажите, мой друг, вы отдаете мне русских? Естественно, я хорошо заплачу.

– Господин Майер, мы же с вами друзья. Я сделаю все, чтобы исполнить ваше желание, но в свою очередь хочу задать вам вопрос: вы поможете мне продать лазурит и рубины?

– Считайте, что мы договорились, уважаемый Рахматулло.

– Ну что ж, тогда пойдемте осмотрим эти ценности и вечером отправимся обратно.

– Кто с нами пойдет?

– Я оставляю здесь свежие силы, обратно с нами пойдут те, кого отправляют на отдых и лечение.

– А русские?

– Конечно. И как только мы прибудем в Пешавар, они – ваши.

Глава 18

Шло время. Невольников хорошо кормили, разрешали гулять, проводить время по своему усмотрению. Но ограниченное колючей проволокой и высокими вершинами гор пространство постепенно словно сжималось вокруг них, давило на сознание, вызывая в душах тревогу, тоску по дому и все более растущий протест против заточения в этом далеком, глухом горном уголке.

Конечно, и Левин, и Стрельцов понимали свое бессилие и зависимость от Керима. Оставалось одно: ждать и надеяться на случай. Собственно, они так и решили: собирать максимум информации и дожидаться момента.

Как и обещал Керим, им предоставили неплохие условия для работы, в том числе и аппаратуру, о которой у себя на родине ученые могли только мечтать.

Но слишком масштабную задачу поставили перед ними, и ученые не были уверены, что выполнят ее. Несмотря на это, принялись за работу с интересом. Как бы там ни было, но упускать возможность проводить эксперименты, поиски, работать с огромным количеством материала и литературы было бы глупым. И ученые работали, бывало, даже без перерыва на обед.

Почти ежедневно приходил Анохин. Его визиты, скорее, походили на проверку. Правда, всем своим видом Анохин демонстрировал желание пообщаться с соотечественниками. Он больше не вспоминал о своем обещании выделить им помощников из числа советских солдат, а Левин и Стрельцов, боясь насторожить бывшего «комитетчика», тоже молчали.

Чаще стал появляться и Керим. В разговоре он становился все более откровенным.

Вот и сейчас, застав ученых за работой, он предложил прерваться, усадил в джип и повез домой, где был накрыт шикарный стол. Оказалось, он знал, что сегодня у Стрельцова день рождения, и, когда все, в том числе и появившийся в последний момент Анохин, сели за стол, Керим встал:

– Господа, сегодня у Андрея Дмитриевича знаменательный день, я предлагаю поднять бокалы за его здоровье и успехи.

Все встали и, чуть приподняв широкие бокалы с виски, выпили.

После этого Керим протянул имениннику золотые часы:

– Пусть они напоминают вам, что час торжества нашей идеи приближается. Если каждый сделает все, что ему положено, то жизнь станет райской.

Анохин бесцеремонно взял подарок в руки:

– Ого, «Ролекс», они рассчитаны даже на плавание под водой.

– Правильно, – заметил Керим, – один из главных наших объектов находится на большой глубине, и в прогулке по дну океана такая вещица не помешает.

– А что это за объект? – голос Стрельцова чуть дрогнул. Он не мог скрыть своего волнения, так как понимал, что от ответа зависит, насколько им доверяют Керим и Анохин.

Волнение Стрельцова заметили все, и на какое-то время наступила неловкая пауза.

Первым нашелся Керим. Он словно не слышал вопроса Стрельцова:

– Мне приятно, что вы по-деловому отнеслись к нашему предложению и взялись за работу. Это подтверждает, что вы поверили нам. У меня нет оснований не доверять вам, господа. С сегодняшнего дня у нас секретов от вас нет. Предлагаю выпить за наше взаимное доверие.

Выпили и взялись за обед. Керим шутил:

– Кажется, благодаря господину Анохину и вам, господа, я научусь пить виски по-русски – с обильной закуской.

И опять наступила тишина. Слуга принес в чашках бульон, затем принялись за второе.

Керим кивнул Анохину, и тот снова налил в бокалы виски.

Керим, глядя на бокал, задумчиво сказал:

– Кто может ответить, вечна ли жизнь на нашей планете? Не постигнет ли человека участь динозавров? – И вдруг Керим улыбнулся: – Как вы считаете, господин Стрельцов?

Стрельцов молча взял бокал.

Последовала новая пауза. Стрельцов явно собирался с мыслями:

– Когда я думаю о смысле жизни на Земле, природе и месте человека как представителя Разума, то все больше прихожу к выводу, что если жизнь не вечна на нашей планете, то создала она человека для того, чтобы он достиг наивысшего уровня Совершенства и Познания именно к тому моменту, когда Земля, израсходовав все свои ресурсы, станет на пороге прекращения своего существования. Если это так, то предназначение Человека – это сохранить Разум и Жизнь и доставить на другую приемлемую для их дальнейшего существования и развития планету, – Стрельцов оторвал свой взгляд от бокала и по очереди посмотрел на сидящих за столом. Убедившись, что все внимательно слушают, продолжил: – Из этого следует вывод: во Вселенной есть планеты, на которых имеются наши братья по разуму.

– А если жизнь появилась на Земле для того, чтобы, следуя Великому Закону Периодичности, умереть, с тем чтобы через миллионы лет вновь зародиться на Земле? – спросил Левин.

– Если это так, то я смею выдвинуть гипотезу, что участь Человека – быть убийцей Жизни, и появление на Земле таких болезней, как рак и СПИД, создание такого оружия, как ядерное, – тоже не случайность. Все это должно сыграть роль помощника человека при исполнении его страшной миссии.

– Может, поэтому деятельность человека очень напоминает действия ребенка в богатой квартире, когда он, не сознавая, что творит, крошит и уничтожает все, что его окружает, – подхватил мысль друга Левин. – Если Человек – убийца Жизни, то тогда действительно можно прийти к выводу, что на Земле много миллионов лет назад уже была Жизнь, а затем наступил период очищения, «отдыха» Земли, и уже потом, когда прошел период регенерации, Земля получила от Космоса подзарядку и Жизнь снова возродилась.

– Кто знает, – снова заговорил Стрельцов, – может, Земля не раз переживала циклы Жизни и Смерти. Тогда тем более напрашивается вывод, что всем этим руководит Космос.

– А не знаешь, кто именно? – шутя спросил Левин.

– Как это происходит и кто исполняет, я, Абрам, не знаю, но имя его мне известно точно.

– Назови.

– Разум. Только он управляет из Космоса жизнью на нашей планете.

Вдруг Керим рассмеялся, залпом осушил бокал:

– Господа, а жены вас не ревнуют, когда вы начинаете свои научные дискуссии?

– Жены? – переспросил Левин. – Нет, моя, по крайней мере к науке, меня не ревнует.

– А к женщинам? – продолжал улыбаться Керим.

– О, что касается моей, то она ревнует не только к женщинам, – Стрельцов хитровато улыбнулся. – А можно я предложу тост?

– Да, да, конечно, господин Стрельцов, валяйте!

Керим чуть опьянел и пребывал в хорошем расположении духа.

– Хорошо. Тогда слушайте. Ученый, ну, скажем, типа меня, гуляя в лесу, увидел на тропинке лягушку. Хотел пнуть ее ногой, а лягушка вдруг человеческим голосом заговорила: «Не бей меня, ученый, возьми лучше с собой!» Подивился ученый этому феномену и, не мешкая, сунул лягушку в карман. В пути задумался над своими проблемами и, когда пришел домой, повесил куртку на вешалку, о лягушке забыл. Постелил постель и только ложиться спать, как вдруг вспомнил о лягушке. Отрыл форточку, взял ее из кармана куртки и – к окну, а она ему: «Не выбрасывай меня, ученый, а положи лучше в постель свою!» Заинтриговали его эти слова, и он возьми и исполни ее желание – положил в постель. И вдруг видит, что лягушка превратилась в красивую, молодую, причем совершенно нагую женщину. Не успел ученый и рта открыть, как в комнату неожиданно вошла жена. И сколько ученый ни доказывал жене, что в постели у него не женщина, а обыкновенная лягушка, та все равно не поверила ему.

Выждав, пока утихнет смех, Стрельцов сказал:

– Так выпьем же, господа, за то, чтобы хотя бы мы верили друг другу, если не хотят делать этого женщины.

Через минуту Керим вдруг сам вернулся к вопросу Стрельцова:

– Вас интересует, что за объект мы строим на дне океана? Отвечу. Это подводная база, приспособленная для проживания длительное время тысячи человек. Там есть все: и завод по выработке кислорода, и огромные склады с продовольствием, своя электростанция, установка для опреснения воды, помещения для сна и отдыха. Есть там и прекрасные лаборатории с самым современным оборудованием. Имеются средства передвижения под водой, необходимое оружие.

– Если не секрет, где эта база находится? – снова задал щепетильный вопрос Стрельцов.

– Я же сказал, от вас нет секретов. База находится в районе Бермудского треугольника. Знаете, почему я выбрал именно это место? А потому, что этот район океана пользуется дурной славой, и если нам придется вести боевые действия, то гибель кораблей или самолетов противника будет приобретать особый смысл. Да и сам Бермудский треугольник привлекает ученых многими загадками.

– Так это что, подводное течение? – спросил Левин.

– Если хотите, то да.

– А от кого или от чего вы собираетесь там прятаться?

– На случай военных действий с применением оружия массового поражения и с целью переждать, пока спадет опасный уровень радиации на планете.

– Я думаю, что это нереально, – решительно поправил очки Левин. – Сегодня начать ядерную войну – это значит уничтожить на Земле все живое.

– Вот-вот, – криво ухмыльнулся Керим, – так же рассуждают и руководители многих стран. А мы поступим вопреки их логике. Они боятся войны, а мы покажем, что если они не согласятся с нашими требованиями, то получат ядерную войну, иными словами – сыграем на их страхе и продиктуем свою волю. Но, чтобы они считались с нашими условиями, надо убедить их в реальности наших возможностей. Вот поэтому перед вами и стоит задача подготовить психологически бойцов в наших отрядах и группах действовать точно, решительно, не боясь даже смерти.

– А сколько людей вы хотите подготовить? – поинтересовался Стрельцов.

– Минимум пять тысяч.

– Сколько?! – почти одновременно воскликнули ученые.

– Не менее пяти тысяч, и это только на первый раз.

– Ну, тогда я вам скажу, – усмехнулся Левин, – срочно похищайте Кашпировского.

– Мы за ним уже давно следим, – невозмутимо сказал Керим. – Он сейчас в Польше. При первом же удобном случае мы его возьмем, а пока рассчитываем на вас. Мы располагаем здесь, в Центре, собственной телевизионной системой, и если бы вы смогли проводить телевизионную психотерапию, как это делает ваш Кашпировский, то наше вознаграждение было бы весьма щедрым.

– А знаете ли вы, господин Керим, – запальчиво произнес Левин, – что Кашпировский сам подбирает себе клиентов, определяет состав своей аудитории.

– Так это что, гипноз?

– Так многие утверждают, но я не согласен. Люди во время сеансов Кашпировского сидят, ходят, разговаривают, глаза у них открыты…

– Кашпировский, как и я, как и Абрам Иосифович, во время сеанса воздействует на людей в двух направлениях – на психику и на тело через психику, – заметил Стрельцов, а Левин добавил:

– Разные установки, будь то страх, радость или растерянность, все они создаются различными приемами, – и вдруг Левин резко сменил тему. Он уже в который раз поправил очки на носу и спросил: – Господин Керим, а у вас есть ученые, которые пытаются разобраться в таких аномальных явлениях, как, скажем, различие уровней в одном водном бассейне?..

Керим не дал ему договорить:

– Конечно, есть. Мы же не зря выбрали район Бермудского треугольника, где отмечена водная впадина в семьдесят восемь с половиной метров. Я финансирую исследования и в Индийском океане, где отмечена впадина в сто двадцать один метр, и в море Дьявола, южнее Японии, – там впадина в шестьдесят восемь метров. Как видите, мы время зря не теряем. Поэтому и вас торопим.

– Но нам необходимо знать ваши цели, – задумчиво произнес Стрельцов. – Согласитесь, людей можно готовить к выполнению задания, лишь зная цель, которую нужно достигнуть.

– Перед вами стоит задача психологически подготовить наших боевиков к захвату тоннеля под проливом Ла-Манш, ракетно-ядерных баз в Соединенных Штатах, Англии и Франции. Кроме того, я намерен захватить несколько подлодок с ядерными ракетами и один-два авианосца с самолетами, имеющими ядерные бомбы и ракеты.

Керим взял свой бокал с виски и, чуть приподняв, предложил:

– За нашу победу, господа!

После обеда ученых доставили к домику. В этот день они уже не работали.

Стрельцов предложил прогуляться, но сам замешкался. Левин вышел из домика и в ожидании его не торопясь прохаживался по тропинке.

Он заметил незнакомого мужчину, который находился в тени соседнего домика. Незнакомец явно разглядывал его. Когда Левин направился к тому месту, где стоял мужчина, тот решительно подошел:

– Господин Левин?

– Да, я.

– Вам привет от вашего брата Михаила Иосифовича.

– Кто вы?! – испугался Левин.

– Не волнуйтесь, Абрам Иосифович, я – из израильской разведки «Моссад». Давайте отойдем в сторонку, нам надо переговорить.

Глава 19

Жизнь для Мельникова и Полещука стала чуть легче, особенно после того, как они познакомились со своими соотечественниками и теперь практически находились с ними вместе.

Когда вернулся Бугчин, Анохин стал присматриваться к Мельникову. Чаще, чем с другими, беседовал с ним, дал ему практически полную свободу в лагере.

Мельников уже не сомневался: Анохин поставил на него и стремится быстрее приблизить к себе, завоевать у него авторитет и доверие.

Мельников понимал, что это неспроста.

«Ну что ж, – думал капитан, – здесь наши желания совпадают. Чем важнее будет роль, которую он мне отведет, тем быстрее организации Керима придет конец, а там, смотри, и домой».

Беспокоило только одно – отсутствие связи. У Мельникова уже лежали в тайнике список советских военнослужащих, попавших из Афганистана в Марокко, а также сведения о других людях, находившихся в лагере как по своей воле, так и насильно похищенных в разных странах. В тайнике хранилась и подробная схема лагеря, с указанием семи различных полигонов и ста четырнадцати строений, с описанием предназначения более чем половины из них. А вот как эти сведения передать?

Но Мельников был уверен, что если даже во время короткой остановки в Александрии их смогли найти и выйти на контакт, то их ожидание в лагере не будет долгим.

Однажды вечером он шел в свой модуль, навстречу ему бежал Дино. Вид его был необычным.

– Виктор, Виктор, – часто дыша, делая ударение на последнем слоге, позвал он Мельникова. – Виктор, там впереди есть заросли, за ними тебя ждет человек. Пока вы будете разговаривать, я буду следить, не идет ли кто-либо. В случае чего, я предупрежу вас.

Заметив, что Мельников колеблется, Дино добавил:

– Не беспокойся, ты будешь рад встрече с ним.

Мельников ускорил шаг. Увидев кустарник, он свернул влево и по узенькой, едва заметной тропинке, вьющейся между камней, приблизился к зарослям с обратной стороны. У большого камня стоял темноволосый, одетый в серый костюм мужчина. Увидев Мельникова, сделал несколько шагов навстречу и улыбнулся:

– Здравствуйте, Виктор Александрович! Вы не знаете, сколько будет дважды два?

– Семь, – сразу же ответил капитан.

– Вы ошибаетесь. Будет пять, – снова улыбнулся незнакомец. – Мне было поручено разыскать вас. Очень удачно получилось, что вы подружились с Дино. Это обстоятельство помогло мне ускорить розыск. Дино – наш человек.

Они обменялись рукопожатием и присели на небольших валунах.

– Меня зовут Ахмед, – представился незнакомец. – Буду изредка бывать в лагере. О месте и времени встречи вас будет оповещать Дино. Сейчас долго разговаривать не будем – рискованно.

По его часто повторяющимся словам «буду», «будет», «будем» Мельников понял, что Ахмед скорее всего не русский. Но в этом ли дело? Главное, что связь установлена! И Виктор коротко сообщил о том, что ему стало известно и предложил:

– Я могу все бумаги принести сейчас же. Для этого мне надо минут десять, не больше.

– Благодарю вас. Центр будет доволен этой информацией. Вы передайте ее мне чуть позже через Дино. Он – верный человек и будет нашим связником, но сначала я хочу вам сказать следующее: Центр передает большое спасибо за информацию о Бугчине.

– А вы знаете, что Бугчин уже побывал в Советском Союзе?

– Да, он посетил даже ваших и Полещука родителей. Наши товарищи уже встречались с родителями и вашей супругой. Они передают вам огромный привет, свою любовь и надеются на скорую встречу.

– И еще. Бугчин повез с собой в Советский Союз какого-то узбека. Бугчин должен был сказать, что он и этот узбек находились вместе со мной, Полещуком и другими нашими ребятами в душманской тюрьме. Мне и Володе показалось это странным. Может, этот узбекский парень и хороший человек, но он у нас вызвал подозрение. Тем более, что о нем печется этот хлыст, на котором и клейма негде ставить.

– Да, этот человек – Гулям Азизов, он считался погибшим, но, к счастью, оказался жив. Сейчас он в родном кишлаке со своими родителями. Сейчас уже ясно, что Азизова Керим использовал для того, чтобы в отношении Бугчина не возникало подозрений. Я хочу вам передать просьбу. Постарайтесь выяснить, нет ли в лагере Стрельцова Андрея Дмитриевича и Левина Абрама Иосифовича. Оба – ученые из России, недавно похищены в Бейруте. Такое же задание получил и Дино. И еще одно. В том же Бейруте террористы остановили автомашину профессора Креса. За рулем сидел водитель профессора, а с ним – американский журналист Эванс, которого они захватили и увезли в неизвестном направлении. Перед вами поставлена задача постоянно следить, не появится ли этот человек в лагере, о чем сразу же сообщите Дино.

– Хорошо, постараемся. Теперь, когда появилась связь, работать станет веселее. И еще одна, по-моему, интересная информация. Около месяца назад в лагере появился русский. Наверняка он занимает высокое положение. Во время первой беседы со мной он представился майором Анохиным Леонидом Карловичем. Как я понимаю, здесь он – начальник русского отдела. Это он организовал поездку в Советский Союз Бугчина и, как вы назвали – Азизова?

– Да, да, Гулям Азизов.

– Анохин и направил их. Одно это говорит о том, что он здесь – не последняя шишка.

– Я постараюсь максимально быстро выяснить у наших товарищей, известно ли им что-нибудь о майоре Анохине.

– Ну, если он не солгал, что действительно был майором, то наши быстро дадут ответ, – уверенно промолвил Мельников. – Чует мое сердце, что в руках Анохина наша судьба.

– Что он хочет от вас?

– Он усиленно выяснял, что я могу делать. Умею ли владеть разными видами оружия, минировать, захватывать объекты. Как я понял, его интересуют места нахождения ядерного оружия, системы охраны.

– Да, этот человек действительно будет представлять интерес. Постарайтесь через него выяснить, что из себя представляет Керим и какие цели стоят перед его организацией. И еще, тщательно проверяйте наших. Все ли они военнослужащие. Не исключено, что среди них есть и провокаторы. Поэтому не раскрывайтесь, внимательно приглядывайтесь к каждому. Они все указаны в вашем списке?

– Да, фамилия, имя, отчество, год рождения, номера частей, где они служили.

– Прекрасно. Дино вечером принесет вам маленький фотоаппарат. Он покажет, как им пользоваться. Постарайтесь незаметно сделать фотографии всех объектов и людей, которые здесь находятся, в первую очередь тех, кто был похищен, а также руководителей лагеря.

– На всех не хватит пленки, – чуть усмехнулся Мельников.

Но Ахмед сразу же успокоил:

– Не волнуйтесь, я передал вместе с заряженным фотоаппаратом и запасную кассету с пленкой. Ваша задача – отснять пленку и передать ее через Дино. Мы будем проявлять, печатать фотографии и устанавливать, кто на них изображен. Было бы хорошо, если бы вам удалось сделать с какой-нибудь высокой точки и панорамные снимки лагеря. Только будьте очень и очень осторожны. Помните, что все близкие и дальние подступы тщательно охраняются, и во время съемки вы можете не заметить секрет или засаду. Фотоаппарат вмонтирован в ремень. Кстати, не вызовет ли подозрений то, что у вас появится ремень?

– Теперь уже нет. Мне предоставлена свобода перемещения, конечно, в пределах территории лагеря.

– Прекрасно. А сейчас нам пора прощаться. Рисковать не следует.

Ахмед первым протянул руку.

Через несколько минут Мельников, мурлыча какой-то веселый мотив, двигался к своему модулю.

Вскоре к нему вошел Дино.

– Виктор, я знал, что ты один, поэтому решил зайти. Ахмед передал тебе это, – он протянул небольшой бумажный сверток. – Ремень всегда носи с собой, а запасные и отснятые кассеты буду прятать я. Так сказал Ахмед. Не исключено, что без вас комната осматривается.

– Хорошо. Только ты научи меня, как этой штуковиной пользоваться.

Они прикрыли дверь и занялись фотоаппаратом. Оказалось, что пользоваться им очень просто. Не надо устанавливать диафрагму, выдержку. Достаточно, чтобы палец притронулся к едва заметной кнопке на ремне, как фотоаппарат совершенно беззвучно срабатывал и автоматически производил перемотку пленки на следующий кадр. Мельников быстро разобрался, что к чему, и удовлетворенно заметил:

– Аппарат для дураков.

– Почему? – удивленно спросил Дино.

Мельников понял, что Дино, конечно же, не знает тонкостей русского языка и, улыбнувшись, пояснил:

– Это значит, дорогой друг Дино, что этим аппаратом сможет работать самый несмышленый человек, настолько он прост.

– А, понимаю, – заулыбался Дино. – А я подумал, что он тебе не понравился.

– Дино, ты должен помочь разгадать тайну этого лагеря.

– Да, да. Я тоже хочу выяснить… – в этот момент он через окно увидел, что к модулю приближаются русские парни. – Мне надо уходить, ваших ребят провожают двое охранников, один из них итальянец – он очень нехороший человек. Хотел здесь быть инструктором, но, кроме как стрелять из пистолета, больше ничего не умеет, и Керим приказал перевести его в охрану, вот он и злится. На всех кричит, угрожает, доносит начальству о любой ошибке или промахе.

– Да, конечно, Дино, иди. Эти бумаги передай Ахмеду.

– Хорошо. Он будет уезжать из лагеря через час, я успею.

Дино спрятал бумаги за пазуху и, улыбнувшись на прощание, ушел.

Мельников видел, как Дино прошмыгнул мимо окна и сразу же свернул за угол.

Он надел на себя ремень и прилег на кровать, решив дождаться Полещука здесь.

Капитан представил, как Владимир вместе с другими парнями в эти минуты умывается, с удовольствием подставляя разгоряченное тело под упругие струйки воды душа.

«Обрадую его, когда сообщу, что связь восстановлена и что дома порядок», – не успел подумать Мельников, как Полещук вошел в комнату. Он был не один, а с Ващуком, солдатом из Читы, – светловолосым стройным парнем.

– А, работяги, – улыбнулся Мельников, – явились, не запылились, – он поднялся с кровати. – Чем вы сегодня занимались?

Ответил Ващук. То ли от контузии, то ли от пережитого, Григорий чуть заикался:

– М-мы сегодня занимались на п-полигоне б-боевой подготовкой. Г-гонял нас сам Анохин.

– Вот как! И что конкретно делали?

– Тренировались нападению на часовых, лазили без лестницы на второй и третий этажи, штурмовали макеты складов и еще какие-то сооружения, – ответил Полещук.

– Ну и как?

– Анохин сказал, что мы выглядим лучше, чем солдаты других стран, – не без гордости говорил Владимир. – Правда, тут же отметил, что у нас опыт Афгана.

Он хотел присесть на кровать, но, вспомнив что-то, так и остался стоять:

– Да, видели Бугчина. Он как раз проходил мимо, когда Анохин объявил десятиминутный перерыв. Подошел ко мне как ни в чем не бывало и начал выкобеливаться. Я уже хотел его послать, как он говорит: «Радуйся, что вас никто не лупит, а то в группах афганцев и палестинцев чуть что – и можно палку на спине почувствовать».

– А не сказал, где эти группы размещаются?

– Нет. Но зато из его болтовни я понял, что в лагере есть еще русские.

– Что ты говоришь! – воскликнул Мельников. – И где они? Откуда?

– Не сказал, сучка. «Они, – говорит, – конечно, не ножками и не ручками вкалывают, а головой. Их даже на прогулку, как собачек, в сопровождении охраны выводят».

– И что он еще сказал?

– Да больше ничего.

Тут в разговор вмешался Ващук:

– Мужики, а я знаю, где эти русские живут. Их модули находятся в противоположном конце лагеря, за большой скалой. Там три или четыре модуля стоят, они ограждены колючей проволокой, и охрана с собаками имеется. Там, по-моему, кроме русских есть люди из других стран. Когда наши охранники разговаривали между собой, это было с неделю назад, то по их отдельным фразам я понял, что они ведут речь о тех людях. При этом упоминали русских, американцев и, по-моему, французов.

– А кто вас охраняет?

– Когда как. Бывает, арабы, бывает, и афганцы, и пакистанцы, и африканцы. Мы их уже всех изучили, даже имена большинства знаем. Африканцы, например, или арабы могут и сигареткой угостить, улыбнуться. Пакистанцы и афганцы – фигу. Злые, настороженные, не улыбнутся даже, автоматы из рук боятся на секунду выпустить.

– Не пытались установить более тесный контакт? Ну, скажем, попросить купить сигарет или еще чего-нибудь?

– Так у нас д-денег нет, – простодушно ответил Ващук и улыбнулся: – Или в-вам, т-товарищ к-капитан, уже з-зарпла-ту в-выдают?

– Дают, дают, – вздохнул Мельников, – догоняют и еще дают.

– Ну, л-ладно, ребята, – промолвил Ващук, – я, п-пожа-луй, п-пойду. За у-ужином увидимся.

Когда он вышел, Мельников предложил:

– Пойдем на улицу, подышим воздухом, стало прохладнее.

– Пойдем, а то целый день в пыли носились, пусть легкие провентилируются.

Прохаживаясь, Виктор коротко рассказал о встрече с Ахмедом.

Полещук был вне себя от радости, еле сдерживался, радостно блестел глазами:

– Ну, теперь дела пойдут! А то у меня уже дурные мысли появились: не забыли ли нас. Хотел тебе предложить самим начать действовать, договориться с нашими ребятами и рвануть всей группой на Родину.