Текст книги "Дневники св. Николая Японского. Том ΙII"
Автор книги: Николай (Иван) Святитель Японский (Касаткин)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 63 (всего у книги 69 страниц)
5/17 сентября 1898. Суббота
Из церковной кружки высыпано сегодня, за три месяца, пятьдесят семь ен, в том числе сорок ен от одного и того же лица, в четырех конвертах, по десять ен, без надписи от кого. Стало быть, есть и между японцами христиане. У которых левая рука не знает, что творит правая. Сотвори, Господи, больше таковых!
Из Хоккайдо известия о страшных наводнениях там. Но в каком же году не было наводнений в Японии! «Таких бедствий старики не запомнят», – повторяется стереотипно каждый год. О. архимандрит Сергий, ныне путешествующий по Церквам в Хоккайдо, зрит все эти бедствия, но молчит. А Павел Мацумото, катихизатор в Отару, прислал описание их в газетных листах, которые я сейчас, по выходе от всенощной, нашел на столе.
6/18 сентября 1898. Воскресенье.
О. архимандрит Сергий прислал, наконец, письмо с кратким описанием своего путешествия по Церквам и наводнения, захватившего его в Фукуяма, где вода затопила нижний этаж гостиницы, в которой он остановился во втором этаже, откуда и имел удовольствие в продолжение нескольких дней наблюдать, как люди разъезжают по улицам на плотах. Хвалит христиан в разных Церквах; не хвалит священника, до того ленивого и беспечного, что во многих местах дети не крещены в христианских домах многие годы.
О. Андронику, в Оосака, я написал, чтобы он не заботился о приспособлении его тамошней квартиры для зимнего помещения, а, когда станет похолоднее, приезжал сюда для проведения зимы здесь. Даст Бог, он поправится здесь физически и нравственно. – Вечером получил от него новое письмо: положительно он страдает от переутомления занятиями, тогда как организм еще воюет с неблагоприятными условиями климата, к которому не успел приноровиться.
7/19 сентября 1898. Понедельник.
Иоанн Оно, катихизатор в Сиракава, пишет, что там буддийский праздник, возят по городу разукрашенные колесницы с идолами и прочее. Христиане отказались участвовать расходами в сем бесновании, за что и платятся: у одного колесницей полдома своротили, другому послали град камней в дом, третьему тоже и чуть не убили спавшего в одной из комнат ребенка, четвертого поколотили, пятого тоже и едва не добили до смерти; троих из деятелей последнего акта полиция схватила, и будут их судить; но полиция, по–видимому, мирволит. Иоанн Оно просит, если в Сиракава власти слабо отнесутся к погрому христиан, обратиться здесь к министру внутренних дел. Письмо его будет напечатано в «Сейкёо–Симпо».
Из Циукоку какой–то протестант–конгрегационалист с коллективным засвидетельствованием его единомышленников – еще язычников – просит «большого (таксан–но) пожертвования на постройку дома для миссионеров и храма, такого, который бы затмил и суругадайский». Какие наивные иногда бывают прошения!
Катихизатор Иоанн Синовара прислал брошюрку, отпечатанную одним из почитателей его отца, в восхваление его как рьяного буддиста. Иоанн лишился отчего благословения, чтобы не потерять благословения Божия. Родные его также все отвергли его за то, что он сделался христианином.
Вчера приезжал из Иокохамы Григорий Такахаси, состоящий переводчиком у нашего морского агента Ивана Ивановича Чагина, – бывший воспитанник Семинарии, потом катихизатор, уволенный за дурное поведение, – с своею молодою женою, воспитанницею нашей Женской школы, крестить их первого младенца – дочь Софью; а сегодня они…
[ Пропуск в оригинале]
…идут в дом к Отцу Небесному, а он один, точно слепой, не видящий дороги, остается вне? будет ли он и настоящим японцем, главная добродетель которого повиновение родителям, если уклонится от религиозного воспитания?» И так далее. Мальчик, кажется, умный, но своеобразный и избалованный, быть может, войдет в колею, и все пойдет хорошо.
11/23 сентября 1898. Пятница.
Японский гражданский праздник, ученья не было; но целый день рубил дождь, – бедным ребятам и погулять не удалось. – Я вечером едва мог заниматься переводом; сидеть от чирья невозможно, – то стоя, то на коленях, то немного сидя кое–как дотянул до девяти, когда нужно было отправиться на вечернюю молитву к ученикам вместо о. Феодора Мидзуно, отправившегося в деревню на погребение.
О. Игнатий Като официальным письмом просит денег на дорожные расходы по Церквам и частным – десять ен, на подарки христианам–курильцам на острове Сикотане. Мотивирует это тем, что будто бы эти христиане – прежде русские подданные – навыкли получать подарки от русских священников, посещавших их (когда они жили на Парамушире; потом отцы Комацу, Арсений, Николай Сакураи всегда возили им подарки; в последнее время и я с о. архимандритом Сергием заявились к ним тоже не без гостинцев. – Но что русские священники возили им подарки, едва ли справедливо; японские же всегда везли им из сострадания к их бедности, – это были подаяния бедным. Но ныне курильцы–христиане благодаря попечению о них японского правительства живут не бедно, и потому в подаяниях не нуждаются; я сам видел это. Итак, о. Игнатий мог бы являться к ним с голыми руками для удовлетворения лишь их духовных нужд; но десять ен не Бог весть какие деньги; о. же Игнатию будет удовольствие свезти гостинец христианам; итак, пошлю ему, – тоже частно.
12/24 сентября 1898. Суббота.
Некто Саку, из деревни Хонго, округа Сува, провинции Синано, очень хорошим письмом извещает, что он «знает несколько православное христианское учение, очень любит его и желал бы дальнейшего научения; просит поэтому катихизатора туда; если же нет такового, то христианских книг: Новый Завет, Догматику и молитвенник; при высылке – известить о цене, которую он возместит». Катихизатора, действительно, нет, а книги пошлются.
Катихизатор Иоанн Исохиса просит «пособия бедным родным его жены». Нельзя. Пришлось бы чуть не все катихизаторам назначать подобного рода пособия, на что средств нет.
О. Павел Косуги, из Токусима, пишет, что катихизатор Гавриил Ицикава, наконец, отправился на новое место служения, назначенное ему Собором. Но разлада из–за него Церковь все–таки не избегает. При нем почти все прежние христиане охладели и перестали ходить в Церковь; ныне они оживляются, зато все крещеные в бытность Ицикава там обижены отозванием его и перестали ходить в Церковь. Таково уже, знать, неотъемлемое свойство Ицикава: где бы он ни был – раздвоение и разлад; даже в его родной Церкви, в Нумадзу, то же было. Горбатого могила исправит.
О. Павел Савабе с катихизатором из Сиракава и христианином оттуда были. Христиане города Сиракава в унынии из–за гонения язычников; городские власти, кажется, мирволят буянам, прибившим до полусмерти христианина, своротившим дом и другого и так далее. Я убедил о. Павла «отправиться в Сиракава ободрить наших христиан и узнать доподлинно действия властей в этом деле; если и вправду они кривят душой и законом, то немедля вернуться в Токио и принести жалобу министру внутренних дел, который ныне, кстати, земляк о. Павла, граф Итагаки, из Тоса». Не знаю только, о. Павел исполнит ли это; ослабел уж он очень духом; едва согласился на то, что я ему горячо втолковывал; чтобы дело было вернее, я тут же дал ему шесть ен дорожных, которые он спокойно упрятал в довольно щеголеватый портмоне, не переставая в то же время делать раздумчивую и нерешительную мину. – Язычники между тем, по рассказу о. Павла, торжествуют свою победу над христианами в Сиракава и пьют вино по сему случаю на сходках. Такое безобразие в последнее время – редкость в Японии, и нерекомендательно для нее.
13/25 сентября 1898. Воскресенье.
Утром написал о. Андронику разные практические советы касательно путешествия по Церквам в сопровождении священника, так как он известил, что посетит порученные ему приходы в Циукоку и Сикоку; быть может, от этого путешествия и его здоровье восстановится; душевное же расположение его прекрасное, какое должно быть у миссионера.
Обычные службы – утром Литургия, вечером всенощная, пред завтрашним праздником Вознесения. Но на последней расстроило дух нелепо долгое пение; притом же ирмосы до того плохо пели, что было едва стерпимое мучение слушать, а до молитвы куда уж тут! Два с половиною часа длилась всенощная; потом еще проповедь, так что в девять часов пришлось выйти из Церкви; и монахам бы это впору, а тут – недавно крещенные в христианство, да притом еще все дети, так как из города христиан почти никого не было, – одни учащиеся, – жаль их, бедных! Зато и разбранил же я регента Алексея Обара после службы! И сделал ему точные наставления, как сократить пение, – отрубать хвосты, безобразно длинно тянущиеся всегда: «тамае», или «кудасе», и подобное на минуту тянутся; сократить их, – и уже на полчаса служба будет короче, и прочее, и прочее. Львовскому толковать об этом – к стене горох, никакой пользы. Обара обещал «корекара кио цкеру».
14/26 сентября 1898. Понедельник.
Праздник Воздвижения.
По болезни едва кончил богослужение и вернулся из алтарной двери, чтобы поскорее добраться до постели, которой и держался дней десять во всякое время, кроме утренних и вечерних занятий переводом, каковое дело одолевал с великим трудом и болью. По этой причине и дневник опущен вот – до 4/16 октября, воскресенье. Болезнь пустая, недостойная внимания и участия, такая, о которой даже совестно говорить и для которой я не счел нужным призвать врача, но что будешь делать? Сидеть нельзя, да и только: нарыв на той части, которою сидел, да еще такой больной, какого у меня отроду не бывало, – да так больно нарывал, – фу! Ладно, хоть теперь, кажется, все прошло. – Особенного ничего по церковным делам в это время не произошло. Впрочем, кое–что можно отметить.
Служащие Церкви обрадовали «изоку имон квай». Члены ежемесячно дают десять сен, за что, когда умрет служащий Церкви член, его семейству выдадутся двадцать ен – в первый год существования общества, потом же умирающим – тридцать ен. Кто не внесет десять сен в продолжение месяца, тот выключается из общества, и дотоле сделанный им вклад пропадает. Вносимая сумма вычитается из содержания при отсылке его члену и доставляется казначею общества. Общество открывает свои действия с января будущего года, с марта же начнет выдачи. Председатель общества – о. Павел Савабе, его помощник Савва Хорие, делопроизводителей и секретарей семь человек. – Прочитавши представленные мне правила общества, я нашел их простыми и осуществимыми, почему и сам записался в члены общества со взносом одна ена ежемесячно.
О. Павел Савабе, вернувшись из Сиракава, успокоил насчет тамошнего столкновения наших христиан с язычниками. Дело началось из–за сорока сен, которые христианин не хотел дать на праздник не столько языческий, сколько просто народный. Но пусть бы просто отказался, а он наговорил еще дерзостей коллекторам, которые и ушли с угрозами. И вот они задели колесницей дом одного христианина, повредив, впрочем, только небольшую часть навеса, набросали камней в дом другого, побили третьего, но именно такого, который сам навязывался на побои, – человека дурного поведения между христианами, которому сами же христиане говорили, – «это тебе наказание Божие»; разбили в драке ему голову, но не проломили, как прежде было слышно. Лишь только произошло все это, как лучшие граждане города пришли к христианам, просили извинения и прекращения всего беспорядка, обещаясь представить вчинателей и заставить их принести какое угодно извинение. Но христиане, к сожалению, не удовлетворились этим, пошли жаловаться к властям, которые и приняли дело в свои руки и ведут его беспристрастно, так что обидчики христиан будут наказаны, по уверению о. Павла. Так как это дело вышло в газеты, то христиане Сиракава получили множество соболезновательных писем, – между прочим, от протестантов и католиков. Все убеждают не оставить это дело так, а требовать строгого суда и наказания язычникам. Один католический катихизатор в своем горячем письме требует смертной казни нападавшим на христиан, – Должно быть, возбужденные этим наши катихизаторы соседних Церквей – Батоо, Карасуяма, Оотавара – прислали мне коллективное письмо с требованием жаловаться министру внутренних дел, и так далее. Еще бы!
Моисей Мори, страдавший умопомешательством, но, по–видимому, оправившийся, и сам – вот уж второй раз – просится опять в катихизаторы, и о. Андроник за него просит, и катихизатор Фома Танака, и, наконец, родной брат Моисея. Брат пишет, что дал Моисею пятьдесят ен на заведение мелочной лавки, которую Моисей и завел, но тотчас же все проторговал, оставшись без гроша: больше–де он Моисею помогать не может, – и Моисей с женой и двумя детьми близки к голодной смерти: потому и просит принять Моисея опять на церковную службу, ибо он о том только и думает. Брат еще язычник, но богач и волостной старшина. Обращение его с Моисеем недостойно брата, но нам нельзя оставить бывшего нашего сослужителя в беде. Написал я Фоме Танака, что прямо в катихизаторы Моисей не может быть принят, но пусть Фома частным образом употребит его на службу в городе Курое, соседнем с Вакаяма: если он окажется здоровым и успешным по проповеди, то на следующем Соборе будет вновь введен в список катихизаторов; содержание ему ежемесячно будет восемь ен, каковые деньги будут высылаться Фоме для передачи Моисею Мори. О. Андронику написано о том же.
Reverend Jefferys, американский епископальный миссионер в Сендае, просил свидания для какого–то дела. Я не мог принять его, так как не мог сидеть. Он написал, что просит моего благословения и содействия нашим христианам в Сендае соединиться с их – епископальными – христианами для покупки земли под кладбище. Но ни о. Петр Сасагава, никто из сендайских христиан мне ни слова об этом. Потому я ответил Jefferys’y, чтобы он посоветовался с о. Петром и нашими сендайскими христианами о сем предмете.
О. Андроник, даст Бог, будет отличным миссионером, кажется, и будет тем хозяином дела, о котором я мечтал. Посещает и оживляет Церкви, окрестные Оосака; ропщет на неуспехи в японском языке, а между тем говорит так, что все отлично его понимают и иногда трогаются до слез его речами. На днях был здесь христианин из Вакаяма, где только что побыл о. Андроник, и рассказывал, что все удивляются, как о. Андроник в девять месяцев так научился говорить по–японски, уверял, что решительно все, что он говорит, все отлично понимают. Укрепи Бог его здоровье, на слабость которого он жалуется!
О. архимандрит Сергий все еще в Хоккайдо. Полтора месяца обозревал приход о. Николая Сакураи; уж, конечно, обозрел его во всех подробностях, хотя письма его дают очень краткие сведения. На днях прибыл в Хакодате и отсюда отправился в Кусиро, единственную Церковь, не посещенную им в приходе о. Игнатия Като. Отправился отсюда (24 июля старого стиля) в летнем платье; не знаю, как он терпит там уже наступившие холода, на которые даже и не жалуется ни в одном из писем. Дай Бог, чтобы не простудился! Видно же, что человек крепкий, выносливый и любящий довести до конца то, что начал.
5/17 октября 1898. Понедельник.
Японский праздник осенней жатвы: классов не было: день – превосходный, теплый, солнечный: детям хорошо было гулять. Я справлял корреспонденцию: между прочим, написал благодарственное письмо Георгию Константиновичу Властову, автору «Священной Летописи», приславшему недавно в подарок первую книгу «Толкование на книгу пророка Исайи» и очень лестное письмо: послал ему и две книжки перевода на японский его «Толкование на книгу Бытия».
6/18 октября 1898. Вторник.
Из Хакодате пишут, что построечный ремонт, замедленный непогодами, близится к концу. Просят нового расхода на покраску домов, ибо–де воздвигнутое или ремонтированное из старого материала отличается по наружности ни на что не похожею постройкою: доски то белые, то черные, или серые, то старые, то новые, и тому подобное. Нечего делать, больше ста ен еще придется извести.
Иван Акимович Сенума говорил, что воспитанник Фукуба ленится, уроки никогда не готовит и не знает, – будет последним в классе при хороших способностях, не дурном и поведении. Велел прислать его ко мне. Посадил, обласкал, спрашиваю:
– А что, нравится тебе быть самым последним между людьми?
– Не нравится, – говорит.
– Зачем же ты последним между товарищами в классе? Никогда не знаешь уроков, и это не от неспособности, а от лености; когда другие готовят уроки, ты шалишь, болтаешься по комнатам, мешая и другим: а назавтра все учителя или бранят тебя, или смотрят с презрением. Хорошо это?
– Не хорошо, – признается.
– Так заниматься, – И так далее. Взял с него обещание, что к завтрему уроки приготовит, и учителя будут довольными.
7/19 октября 1898. Среда.
В полдень сегодня прибыл в Миссию о. архимандрит Амбросий, корейский миссионер, с тринадцатилетнею русскою девочкою, Александрой Александровной Алмазовой – по родному отцу, Олсуфьевой – по приемному, – прибыл, во–первых, чтобы доставить эту девочку, по просьбе ее приемных родителей, в один из здешних иностранных пансионов для воспитания, во–вторых, чтобы посетить нашу Миссию. Девочку везла сюда мать, но в Владивостоке заболела, потому телеграммой вызвала о. Амбросия из Ново–Киевска (шесть часов пути на пароходе от Владивостока) во Владивосток, – ибо знала о его желании посетить Миссию, и поручила ему отвезти сюда дочь. Олсуфьев – пограничный комиссар, занявший место Матюнина, что ныне генеральным консулом в Корее, девочка родом из Тифлиса, где она доселе обучалась в гимназии и дошла до третьего класса. – О. Амбросий показался мне очень умным и дельным человеком, жаль только, что нет у него желания пустить корни на теперешнем месте, а смотрит в Россию. После завтрака о. Амбросий отправился к о. Сергию Глебову, с которым и провел день; девочка же поручена была попечению Катерины Петровны Львовской: познакомилась также с ученицами нашей Женской школы, которым очень понравилась, равно как они ей.
О. архимандрита Сергия, находящегося ныне, должно быть, в Хакодате, я тотчас же известил о прибытии о. Амбросия: хорошо, если поспеет приехать, чтобы повидаться с ним, так как в будущее воскресенье о. Амбросий намеревается отправиться обратно. Вечером написал и к о. Андронику; но он едва ли приедет, да и не поспел бы.
8/20 октября 1898. Четверг.
Сократ Хираяма, школьный учитель в Симооса, за христианскую проповедь своим ученикам лишился большей части их, так что школа перестала питать его с семейством. Церковь пришла к нему на помощь: сделан он был «денкёо–ходзё» и стал получать от Миссии сначала шесть ен, потом восемь: но, находя это недостаточным для себя, поступил на гражданскую службу и отказался от церковного содержания – в мае сего года. Ныне опять просит денежной помощи, – выходит–де на проповедь в соседние деревни, что сопряжено с расходами. Пишет он это о. Феодору Мидзуно, прося похлопотать за него. Я ответил, что дам на расходы четыре ены в месяц. Больше едва ли стоит. Переменчив очень. Мог бы быть и катихизатором, – учился для того в Катихизаторской школе, хотя долго не выдержал учения.
Иоанн Накадзима, певец, приходил просить благословения на брак с учительницей Фотиной Такахаси, сестрой Надежды. Бог благословит! Еще прежде того, вчера Анна Кванно, сегодня секретарь Нумабе, известили меня, что сватовство уже слажено, и просили пособия на брак: я обещал Фотине двадцать ен, ему десять.
[ Пропуск в оригинале]
11/23 октября 1898. Воскресенье/
В служении Литургии участвовал о. архимандрит Амбросий. До Литургии он принес мне пожертвование на Миссию – сто ен, из коих пятьдесят от себя лично, тридцать от своего иеродиакона Николая, двадцать от матери привезенной им девочки. – После завтрака хотели втроем: отцы архимандриты Амбросий и Сергий и о. Андроник – отправиться в Никко, но оказалось, что не подумали наперед о билетах на проезд туда из Гваймусё.
Петр Исикава, редактор «Сейкёо–Симпо», принес для просмотра католический месячный журналец «Тенцидзин», издаваемый протестантом Такахаси Горо. Удивляется Исикава замысловатой католической методе уловления людей. Журнал как будто научный и общеинтересный: никаких наружных признаков, что он католический орган. Но по раскрытии и перелистывании его, особенно же по прочтении самых главных статей, тотчас открывается, что католичество – свет миру и путь к небу… Главная статья, например, в этом номере – «Религия и просвещение»: из нее оказывается, что религия, дающая просвещение (образование, цивилизацию) и есть только одна – католическая: в доказательство сего пересчитывается, сколько она настроила в мире – величественных и изящных храмов: и тут же – рисунки, хоть и плохие, их. «Хоть бы уж выставили какой получше довод в пользу религии, – а сих доводов так много!» – удивляется Исикава. – «И стоит же католикам издание этого журнала! Одному Такахаси Горо – протестанту по имени, но заведомому атеисту, сколько нужно платить! А тут ведь столько рисунков, производство которых недешево». В этом номере на первом плане – Святая Анна Д’Арк на коне, топчущая мертвых воинов; потом вновь построенный в Нагасаки католический храм в прославление японских мучеников, канонизованных Пием IX; потом виды разных знаменитых храмов. Вторая часть журнала состоит из политических и всяких других статей.
Был молодой ученый Анезаки, доцент в Университете по кафедре истории религий; приводил познакомить индийца, приехавшего изучать горное инженерство и ныне состоящего студентом Университета. Анезаки объявил, что верует в Бога, но не может принять догмата Богочеловечества Иисуса Христа. Я ему стал разъяснять, что без веры в Богочеловека вера в Бога – бессмысленна, ибо решительно не может уяснить отношения Бога к человеку и успокоить человека. К сожалению, нашей беседе помешал приезд русских – Кира Алексеевича Алексеева (чиновника Министерства финансов), приехавшего проститься, ибо в среду уезжает в Россию, и Хакодатского консула Михаила Михайловича Устинова с женой. Анезаки уже написал две книги исторических исследований о буддизме и прочем. Один из лучших молодых людей Японии. Как бы хотелось, чтобы он сделался христианином!
В сендайский храм отправлены сегодня две очень большие и прекрасно написанные на холсте иконы: Воскресшего Спасителя и Благовещения, для заполнения пустых мест в иконостасной стене, против клиросов. Таких прекрасных икон еще ни в одной провинциальной Церкви нет. Ирина Ямасита отлично копирует.
12/24 октября 1898. Понедельник.
Так как о. Андроник, по болезни, вернулся в Токио и не будет с оо. Игнатием Мукояма и Павлом Косуги посещать их приходов, – на что уже и дорожные были высланы ему, – то посланы дорожные им, чтобы они одни – каждый посетил все Церкви своего прихода.
О. архимандрит Амбросий попросил видов Собора, богослужебных наших книг и прочего, что все и дано ему. Посетив сегодня, вместе со мною, Женскую школу и Семинарию, он дал на «кваси» ученицам двенадцать ен, ученикам, которых меньше количеством, десять ен. Потом рассказывал он мне, когда мы прогуливались вместе на площадке у Собора, о страшном разврате в Владивостоке, Благовещенске и во всем Приморском и Приамурском крае, да и во всем нашем высшем и среднем обществе. Живой он человек и энергичный, но и пессимист немалый: Особенно интересен его рассказ о приемных родителях привезенной им девочки: Олсуфьев, лет сорока, влюблен в свою двоюродную сестру, придворную даму Императрицы Марии Феодоровны, и ежемесячно тратит сто рублей на телеграммы к ней: в то же время тиранит свою жену (лет тридцати шести), которая, однако, держит его в руках, овладев каким–то очень компрометирующим его документом, о недопущении которого в огласку он ежедневно пристает к ней с требованием клятвы. – Хорош также, по рассказу о. Амбросия, Матюнин, бывший консул в Корее, – совершенно безрелигиозный и беспринципный человек, жена которого – заведомая развратница. Выхлопотал ему консульство в Корее какой–то его приятель, и прочее, и прочее.
13/25 октября 1898. Вторник.
О. архимандрит Амбросий отправился обратно в Владивосток.
Учитель гимнастики Курата Павел приходил принять благословение: на днях крестился в Церкви Коодзимаци, наставленный в учении катихизатором Николаем Гундзи; говорил, что чувствует себя вполне счастливым, и это видно было по его лицу и всем его речам. Это радостное, просветленное состояние духа – обычное явление у всех новых христиан, по принятии крещения; не явное ли это чудо благодати Божией? Не тоже ли, что у нашего Святого князя Владимира: «Теперь–то я увидел Бога истинного». Жаль, что так часто это праздничное состояние души скоро проходит…
14/26 октября 1898. Среда.
О. Сергий Глебов прислал пятьдесят экземпляров русской грамматики на японском языке своего сочинения для Семинарии. Сделаем ее учебником для ребят.
Катихизатор Игнатий Мацумото прислал сделанный им перевод краткого объяснения Божественной Литургии в вопросах и ответах. Редактор Петр Исикава просмотрит перевод и, если хорош язык, книжка будет отпечатана.
Катихизатор Фома Танака просит оттиснуть брошюрой его статью в 352–3 номере «Сейкёо–Симпо» «О смерти». «Брошюры христианские нужны–де». Сделаем и это. Брошюры, действительно, катихизаторы постоянно требуют во все стороны.
О. Петр Кавано жалостно описывает бедность вдовы Алексея Огино, бывшего некогда катихизатором, в Усуки. Умерла у нее старшая дочка; похоронить не на что было: христиане и соседи язычники помогли. Хвалит в письме усердие одного христианина в Усуки, полицейского чиновника, очень старающегося об умножении христиан. – Вдове будет послана маленькая помощь: полицейскому – книга и письмо, чтобы продолжал радеть о Церкви: о. Петру написано, чтобы катихизатор Петр Фудзивара был больше в Усуги для проповеди, чем в Оита. —
15/27 октября 1898. Четверг.
Утром долго ходил по площадке с о. Андроником и уговаривал его не малодушничать. Совсем уж смотрит в Россию: «стуки и звуки какие–то были ему в Оосака в дни, когда отец его умер в России: Святой Димитрий Ростовский отказался ехать в Сибирь на святительство по болезни; стало быть, воля Божия, должно быть, и ему указывает оставить Японию». Доказывал ему из Писания, что он должен остаться здесь: воля Божия указала ему путь сюда, и он здесь на месте: его успели оценить и полюбить в Оосака и окрестных Церквах: вчера я прочел четыре письма (из Оосака, Хиросима, Кодзима и Токусима) с изъявлением сожаления, что он вернулся в Токио по болезни, и желанием, чтобы поскорей вернулся на свое место. – Прекрасный он миссионер, такой, какого еще не было в Японии, но слаб, как женщина, и малонадежен потому для Японии. Дай Бог, чтобы я ошибся в своем мнении!
Иоанн Акимович Сенума приходил сказать, что Фукуба нисколько не исправляется от лености; в то же время засвидетельствовал о себе, что он – самый плохой радетель о доверенных ему учениках. Должно быть, только и мыслит об угождении своей беременной жене Елене. Хоть бы малость присмотрел за лентяем во время занятных часов и помог ему приготовить завтрашние уроки – куда! Кстати, и старший комнаты, где Фукуба – олицетворенная слабость (Суда).
– Нет ли кого понадежней, кому бы поручить Фукуба под ближайший надзор за его занятиями? – спрашиваю Сенума.
– Никого нет, – ни единого надежного ученика во всей Семинарии, все – слабость и бездарность!
Утренним занятиям два раза помешали гости: наплыв ныне из провинций членов общества Красного Креста. Завтра будет их общее собрание в парке Уено: до тридцати тысяч членов будут участвовать в собрании. Императрица приедет: много речей будет. А главное, денежный дождь прольется на общественные расходы. Сколько членов сегодня виднелось, гордо расхаживающих с медалями на груди! Между христианами тоже немало членов.
16/28 октября 1898. Пятница.
Так как приступлено к литографированию Праздничного обихода, то для восполнения недостающего в пении, – стихирь на литии, не хвали тех и подобное, – мы с Накаем сегодня, отложив в сторону Новый Завет, занялись богослужебным переводом. Два–три дня займет это дело.
Яков Ивата, катихизатор в Фукурои, но которому поручены Церкви в Мори и Какогава, просит освободить его, по крайней мере, от Мори, прислав туда другого катихизатора. Отвечено: за неимением такового, пусть он по–прежнему заведует тремя Церквами. Предлагает он еще разные вопросы:
– Когда празднуется праотцу – патриарху Иакову?
Отвечено: в неделю праотцев, пред Рождеством Христовым.
– Может ли женщина во время месячного очищения исповедаться и приобщаться?
Отвечено: в случае смертной опасности может и должна.
– Как обращаться с супругами, разошедшимися не по вине прелюбодеяния?
Отвечено: как с отлученными от Церкви, ибо нарушили прямую заповедь Господа.
17/29 октября 1898. Суббота.
У доктора Сасаки исследовали здоровье о. Андроника и нашли неврастению, почему запретили заниматься в сутки более четырех с половиною часов: органического же повреждения в груди нет. – Довольно ободрительно.
Кстати, и о. архимандрит Сергий выздоровел сегодня от своей душевной болезни и может остаться здесь. Дай Бог ему и всегда быть здоровым и служить здесь с пользою многою!
О. Феодор Мидзуно, нынешний начальник Катихизаторской и Певческой школ, в большом восхищении, что успел окончательно привести в порядок сии школы, то есть помирить всех взаимно ссорящихся и тому подобное. Завтра все ученики приобщаются Святых Тайн, а сегодня исповедались у него; исповедовался и он сам у меня: и ныне (после всенощной, в девятом часу) он читает с ними Правило ко причастию: голос так звонко и одушевленно раздается в моей комнате из нижней классной. Дай Бог, чтобы было прочно!
Павел Соно, катихизатор из недалекого города Оомия, был: троих о. Павел Морита крестил у него; есть и еще слушатели: христианских домов ныне в Оомия пять, – пора начать общую молитву, почему нужны икона, стол пред ней и прочее обычное устройство молитвенной комнаты. Дал я частно две ены на стол, облачение же для него пусть сделают сами христиане; дана икона с лампадкой; даны молитвенные и другие книги.
18/30 октября 1898. Воскресенье.
Утром о. Феодор Мидзуно преподал Святое крещение ученику Катихизаторской школы, что из Коофу, а за Литургией все ученики Катихизаторской и Причетнической школ приобщались Святых Тайн. Потом, с часу пополудни, держали «симбокквай», на котором много ораторствовали, и на который от меня дано было на угощение полторы ены.
Секретарь Нумабе говорил: «В частном письме Василий Вакуя из Сендая просит его ходатайствовать предо мною о денежной помощи о. Петру Сасагава, – очень–де бедствует». Странно! Получает от Миссии двадцать пять ен в месяц, при готовой квартире, имея в семье только жену, мать, сына – оболтуса, которому уже давно пора самому зарабатывать деньги, а не сидеть на шее отца, и старшую дочь – бабку по профессии, значит, вносящую в дом и получая еще пособие от христиан своего прихода. В России большинство священников далеко не так обеспечены. Да еще такой плохой священник, – полумертвый по деятельности, о благе Церкви не радящий до того, что ни одного ученика не выслал ни в Семинарию, ни в Катихизаторскую школу, ни даже в Женскую за всю свою давнюю бытность священником в Сендае, тогда как прежде сендай–цы по преимуществу наполняли миссийские школы! Я положительно отказал больше удерживаться на него. Если мать помрет – Вакуя пишет, что близка к тому, – пошлется несколько на погребение.
