Текст книги "Роско планета Анджела"
Автор книги: Николай Полунин
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 29 страниц)
6
Свидетельство 3Не успели. Опоздали. Наставник Скин побывал сегодня всюду на Земле и всюду видел одно и то же. Не успели. Опоздали. Роско уже не нужен, а про Наставинков речи нет. Земля все решила сама. Как всегда. О, будь она проклята!
– Не успели. Опоздали, – бормотал Скин, кружа по комнате.
Только что здесь были все Наставники. Последний раз после вчерашней встречи. Вчера было не о чем говорить, потому что еще ничего не было ясно, и Мик только кивал на все слова Скина, и каждый надеялся на свое. Сегодня ясно все, и поэтому говорить не о чем тем более.
«Как она это делает?» – угрюмо поинтересовался Сват. Он был на удивление трезв, но бокал при нем имелся. «По схеме Наставника Переселенцев. Оповещает одного за другим». – «Сумасшедшее занятие в расчете на наши тысячи. Или она выбирает?» – «Подряд. Ей не так уж много осталось. Люди решились и без специального приглашения». – «Не может ли быть, что она – новый Наставник? – спросил Грон. Он тоже сильно увял. – Кто она вообще?» – «Какая-то посмертная землянка, только и всего. Мне сказали, что с нею проводил беседу Наставник. По описанию – еще Глооб». – «А, провались все! – Наставник Сват с размаху треснул бокал об пол. – Сета, моя девочка, – тоже вместе со всеми… Прощайте, Наставники!»
– Не успели. Опоздали…
Наставник Грон, кажется, хотел обняться на прощание. Скин так на него взглянул… А Мик исчез прежде-всех. Бегите, крысы.
– Не успели…
Бездумно Скин дотрагивался до края стола, спинки стула, дверцы шкафа. На глаза попался толстый рыжий переплет. Что скажешь, умник?
Страница под дрожащими пальцами ломко треснула, вывалилась подгнившая другая. Наставник не обращал внимания и почти не видел строк. Но читать – тоже занятие, и он заставил себя сосредоточиться, хотя более бессмысленного выбрать не мог. Вскрытие трупов – разве это по его части?
«…отчаявшись разобраться. И правильно сделал.
Нечеловеческое – не для человеческого ума. Те, кто поместил нас вместе… вот тоже была задача – вывести их примерный уровень возможностей, исходя из того, что было дано человечеству. Опять оговорился – крохотному его осколку. Я говорю о нашей Земле как средстве передвижения.
Что эти возможности почти беспредельны в сравнении с тем хотя бы, что существовало на Земле-планете к моменту катастрофы, бесспорно. Космический ковчег (или космический корабль, как было принято говорить на той Земле) подобных размеров, надежности и обустройства построить даже объединенными усилиями всех промышленных гигантов Земли было бы невозможно. Однако теоретически такие проекты существовали, оказывается, уже сотни лет назад. В моих архивах были необходимые данные. Еще мой дед рассчитал, что максимальный возраст нашего суденышка не сможет превысить десять тысяч стандарт-земных лет. Он называл это пределом существования замкнутой экологической системы. Всегда будут какие-то отходы, потери, оскудение среды, накопление вредоносных веществ. Самый идеально выверенный баланс не может поддерживать себя вечно. А мы с нашими эргами-попутчиками – представляем ли мы идеальную сбалансированную пару? Может быть, направлявшие нас считали, что да? Откуда взялось и поразительно сильно и быстро укореняется среди землян поверье, будто Земля наша была всегда и всегда же пребудет?..
Взять за отправную точку эти десять предполагаемых тысяч лет, перевести их в, соответственно, десять тысяч Переселений, то есть в десять тысяч рас, куда попадет семя Земли, а затем соотнести с плотностью разумов во Вселенной… Выводы я оставляю вам. Быть может, вы будете более осведомлены, чем я.
Напрашивается также вопрос о скорости нашего перемещения. Выше освященного науками Земли-родительницы предела, т. е. скорости света – уж во всяком случае.
Роско, помнится, на все мои выкладки лишь недоуменно пожал плечом – охота, мол, заниматься ерундой, которая к истинному положению вещей ровно никакого отношения не имеет. Верю, Роско. Не знаю, не понимаю и не пойму никогда, но – верю.
Что мне еще остается?»
– Проклятье! – Наставник Скин вырвал целую горсть хрупких страниц. Разодрал книгу по переплету, швырнул половины в разные стороны. В сыром холодном воздухе поплыли белые клочки.
– Проклятье! Конечно же, не имеет! Никогда не имело! Все! Все не так! Если бы они верили. Если бы они только верили и больше ничего! Все бы сохранилось. Пусть десять тысяч лет, пусть меньше, сколько осталось. На их век бы хватило. На наш век. На мой…
В мрачном помещении со сгорбившимся, бормочущим Наставником раздался шелест. По угрюмым, потерявшим живой смолистый дух бревенчатым стенам разлилось призрачное сияние. Загудело, как от далекой лавины в горах. Этот дом стоял в горах Инка. Наставник поднял голову, прежде всего посмотрел в окно. Но там оставалось по-прежнему сыро и промозгло.
Нока стояла в углу и не делала попыток подойти. Ее окружал хоровод из множества светящихся шариков. Их размеры были от вишневой косточки до мяча.
– Убиваешься, папик? – спросила она, и гудение сразу усилилось.
– Нока? Ты? Где ты была? Почему не появлялась? Смотри, что на Земле…
– Я здесь. Я всегда буду здесь. А что на Земле?
– Ты была в «лабиринте»? Как там? Что – Те? Может быть, они смогут как-то повлиять? Изменить? Прекратить? – У Скина мелькнула сумасшедшая на дежда, что вот сейчас наконец вмешаются Те, включатся все приписываемые им суеверной молвой силы, силы, о которых даже он не догадывается, а они у Тех есть, и смогут повернуть… возвратить… Чтобы все стало, как было! И ничего ему больше не нужно…
– Какой ты нелепый, папик, – гудение и свет пульсировали в такт произносимым Нокой звукам. – Разве может стать все, как было? Так не бывает. В это верят только очень глупые люди.
– Что же – все? – выговорил Скин. Язык отказы вался повиноваться. Кроме того, он заметил…
– На Земле ничего страшного не происходит. Все идет, как надо. Будет Переселение. Продолжится Земной путь. Ты останешься Наставником…
Да, точно! Губы Ноки не шевелятся, но это не передача мыслей. Он слышит голос. И голос к нему несется…
Наставник резко повернулся на месте. За спиной его висел бело-голубой шар.
– Ха-ха-ха! – засмеялся шар Нокиным голосом. – Вот ты и обнаружил подделку. Наставник, который возомнил себя умнее Земли. Будто бы можешь использовать Тех, Кого Не Называют, как сама Земля. Ей самой это не очень-то доступно, чтоб ты знал.
– Ты… кто ты? Ты – Земля?
– Папик! – позвали со стороны Ноки, и Настав ник затравленно взглянул на нее. На призрак. – Папик, это же я, твоя Нока. Думай обо мне, пока еще можешь. А я буду здесь, буду рядом. Я всегда буду здесь, только позови… – И стала превращаться в ровное молочно-белое облако светящегося тумана. Оттуда донеслось: – Ты так ждал… Он здесь… И не один…
– Кто? – хрипло каркнул Наставник. Его не удастся свести с ума. Никому, будь они шестью шесть раз эрги! – Кто? Кого я ждал? Ответь!
– Ну, кого ты все время ждал, глупый ты какой… Роско, конечно.
– Где он? В «лабиринте»? Ну?!
– Этого ты от меня не узнаешь. Ищи его сам. Ищи, ищи, ищи…
Треск маленьких разрядов. Шелест исчезновения. Запах, как в грозу.
Шарики пропали тоже. Один, из самых мелких, перед тем как просочиться, холодно-щекотный, под мышкой, вышел точно на середине груди, оставив в итоге гадкое лохматое отверстие в два кулака, с занявшимися дымом краями.
Скин стоял, провожая его взглядом, как он удирает, потом поспешно захлопал себя по груди. Протянул руку, ухватил бутылку со столика при буфете и стал пить из горлышка, давясь, захлебываясь, проливая.
К ноге пристал обрывок страницы. Наставник зачем-то поднял его, расправил.
«…интересно также было бы узнать о той странной притягательности, какую на нашей Земле имеет цифра шесть. Считают люди, как повелось от количества пальцев на наших обеих руках, по-прежнему в десятичной системе. Но шестерка отчего-то все больше внедряется в сознание землян. Да и то – у нас шесть больших рек, в Хребте Инка шесть главных вершин, и шесть островов расположены с трогательной симметрией по кольцу Срединного моря. Я совсем недавно и случайно набрел на разгадку, но совершенно в ней уверен. Дело в том, что…»
Дальше обрывалось. Наставник выпустил бумажку, забыв о ней раньше, чем она вновь коснулась пола. Он поднял бутылку к губам. Когда в ней кончилось, взял вторую.
К Земле 2Три стрелы выбили каменную крошку из скалы на уровне груди Роско. Его осыпало осколками камня и металла. Чагара у костра уже не было. Вместе с Анджелкой он прятался за невысоким гребнем у входа в пещеру.
– Самострел! – услышал Роско его громкий шепот. Подтянув к себе, перекинул оружие Чагару. «Интересно, а я?» – пожалел тут же. Попробовал переползти ближе к гребню, но его снова окатило раздробленными камнями.
– Ник, что это?! Кто?!
Стрелы летели из прохода, соединяющего колодец с внешней стороной Горы. Двое чап бились, подстреленные, третьей стрела угодила в шею. Зверь закричал и рухнул.
– Роско! Колдун! Убирайся в свою Гору! – заорали из темного прохода, на глаза, впрочем, не показываясь.
– Сам! – услышал Роско рев и только затем понял, что он принадлежит Нику Чагару. – Сам Киннигетт! Ты еще не сдох, паленая твоя шкура?! Убирайся, пока цел!
– Девушка с вами? – спросил оттуда сиплый голос. – Отдайте ее и можете прятаться к себе под землю. За вами не пойдем.
– Подержись за чапин хвост, Кинни, сосунок. Солнечная у отца в Городе! Иди туда, потолкуй с Большим Картом, ты же хотел!..
Роско вжался в крохотную ямку. Из его неудобного положения ему был виден только локоть и часть спины Ника. Он что-то делал руками. Анджелку Роско не видел совсем, ему очень хотелось ее окликнуть, но это было нельзя.
– Вам отсюда не уйти, Чагар. Отдай девушку. Мы даже оставим вам пару чап. Мы добрые.
– У-гу-гу! А-ха-ха! – заржали и заулюлюкали там на несколько голосов.
– Анджи, – не унимался сиплый, – не верь, они обманывают тебя! Это говорю я, Сам Киннигетт, Управник Скайлы. Я назначен тебе пророчеством Ки! Я сумел победить огни, а с тобой вместе мы подчиним, себе их все! Ты будешь Управительницей всех, кто живет под Горой! Слышишь, Анджи! Колдун Чагар и чужак Роско тебе об этом не сказали! Анджи, отзовись! Я помогу твоему отцу восстанавливать Город!..
В укрытии Ника и Анджи произошло движение. Потом там раздался резкий щелчок, один, другой, целая пригоршня. От краев расселины с напавшими полетели брызги, крошки, короткие металлические просверки. Наверное, немало попадало и внутрь, потому что там завопили, застонали.
– Еще одну, Анджи! – услышал Роско тихий приказ Чагара. Запнувшиеся было щелчки повторились, крошка полетела вновь.
Улучив момент, Роско перемахнул гребень.
– Еще! – сказал Чагар в голос.
Анджелка подала ему плоскую металлическую коробку. Чагар отбросил от своего странного самострела такую же, приставил эту, прихлопнул. Щелкнуло. Самострел выбросил несколько щелчков. Одна за другой с него срывались короткие толстые заостренные стрежни-стрелы.
– Анджи!
– Я здесь, Роско!
Из прохода неслись стоны и проклятья.
– Мы можем так продержаться долго.
– Сейчас они пойдут. Анджи, будь наготове! Роско тоже! Я могу не успеть всех, слишком близко.
Они вывалились комом тел, лохматых шкур, разинутых волосатых пастей. Самострел Ника защелкал, они начали падать. Но расстояние и впрямь было очень коротким. Двое, метнувшиеся вбок, добежали. Один прыгнул на Чагара, у которого как раз умолк самострел. Роско ощутил болезненный удар в плечо, пальцы на горле. Противник опять замахнулся ножом, уже выпачканным в крови, и осел с булькающим звуком.
– Спасибо, Ник!..
– Солнечной спасибо, она сперва выручила меня, а я уж…
Трупов было не меньше десятка. А в расселине готовились повторить вылазку.
– Последняя, – сказал Чагар, щелкая новой коробкой в самостреле.
– Могут просто взять на измор, – у Роско по руке текло, он сунул другую под шкуры, не глядя, заращивал рану. Анджелка очутилась рядом, провела ладошкой по его лбу.
– Расшибся…
И еще раз они попытались, и еще полегло пятеро под выстрелами Чагара, а остальные втянулись обратно. Сиплый Киннигетт кричал и ругался на своих людей. Ник показал Роско опустевшую, сделавшуюся легкой коробку от самострела.
– Не очень-то простой оказывается твоя дорога обратно на свою Землю, Роско, так? Зажали нас, к Горе не пробежать, снимут.
Роско чуть сам не обругал Чагара. Его хваленая предусмотрительность! Над каменным колодцем неслись безразличные тучи. Стены гладкие, неприступные.
– Роско, дядя Ник, ну давайте я выйду к нему. Он ничего мне не сделает, а я скажу…
И снова положение изменилось. Теперь кричали и сражались внутри прохода. Несколько человек выскочили, с воплями кинулись к противоположному. Они метались, бежали, согнувшись в три погибели.
– А у меня ни стрелы! – воскликнул Ник Чагар. Он вскочил на ноги, затряс пустым самострелом. И сразу свалился. В боку торчал брошенный нож.
– Чтоб тебя! Опять! Куда лез!..
– Роско, смотри!
Из хода в Гору чинной вереницей выплыло несколько бело-голубых шаров. Вот они какие, их огни! Да, это похоже. Это точь-в-точь, как Те, Кого Не…
– Анджи! Анджи! Анджи! – кричали из глубины расселины, перекрывая шум схватки. Роско успел удивиться – женщина кричала.
– Мама, – прошептала Анджелка, поднимая голову от Ника, с которым возился Роско. – Мама Сиэна, я здесь! Я тут!
– Анджи! Берегись, Анджи, я иду к тебе!
Все смешалось. Перед глазами Роско то вставали огни, неспешно плывущие в воздухе, то золотые волосы Анджелки, которую нужно было держать сзади, чтобы она не побежала туда, откуда слышался голос приемной матери. Розовая пена на губах Чагара. Мечутся фигуры охотников, пришедших с Киннегеттом. А вон тот уже горит. Разряженный самострел опять попался под ноги. Роско стискивает нож с изогнутой рукоятью и заслоняет собой Анджелку. Огромный черный человек рубится с неистовой охотницей, она заставляет его отступать шаг за шагом. Крики. Треск пламени. Звон клинков. Еще одна стрела пробила кожаный панцирь – вскользь, несерьезно. Дрожащие огни смыкают круг. Нет выхода им с Солнечной. Все теснее кольцо. Отвратительные куски огненного студня. – Роско, любимый! – Анджелка рвет что-то с груди, протягивает к окружившим огням. Они неуверенно расступаются. И вдруг в колодце с гладкими стенами темнеет…
Роско впоследствии так и не смог восстановить точную последовательность событий. Кажется, он вместе с Анджелкой и взваленным на плечо Ником успел пройти несколько шагов к той расселине, у которой сражалась Сиэна и двое или трое кряжистых мужиков, что пришли с нею. Но сначала вспыхнул у Солнечной в ладони предмет, которым она отпугивала лезущие огни, и они, лишившись устрашения, будто прыгнули вплотную. Когда с диким криком загорелся тот огромный черный – до того, как распахнулся люк упавшего из туч «кораблика» или же после? А вот что кричала вслед Сиэна, когда он, закинув Ника, втаскивал в «кораблик» отчаянно бьющуюся у него в руках Анджелку, Роско запомнил очень хорошо.
С всклокоченными седыми волосами, со щекой в крови, дорубая окровавленным клинком кого-то из Киннегеттовых подручных, охотница Сиэна размахивала рукой, на которой не хватало пальцев – как врезалось в память! – и кричала не дочери, а ему:
– Увози! Увози ее отсюда, Роско, увози! Не пускай сюда, слышишь! Увози! К себе! Увози!
…В «кораблике» тепло и сухо. Ник Чагар уложен на обычное место Роско, Анджелка влипла в экран, который Роско включил для нее. Правда, первое, что он включил, было его обязательное «встреча с Землей». Ему повезло, что Чагар без сознания, а Анджи продолжала плакать и рваться. Они ничего не поняли. А он отказывается себе верить, и руки дрожат так, что едва смог помочь Нику. Он, конечно, вырубил «встречу», лишь удовлетворился, что глаза ему не лгут. И все равно не поверил. Но до Земли уже не более стандарт-часа.
– Это – Земля? – указала Анджелка на обширный лоскут тьмы между звезд. Лоскут пока имел форму не ровного квадрата.
– Да, – заставил себя Роско ответить. – А это звезды, Анджи. Их видно гораздо больше, чем снизу.
Потому что они везде. Тебе не холодно? Я могу сделать теплее… «кораблик» может, – неизвестно для чего по правился он.
– Что ты, Роско, мне жарко. Там будет всегда так?
– Там по-разному, – осторожно сказал Роско. – Что выберешь.
– Как я хочу туда! Дядя Ник ведь поправится? Ты его вылечил опять?
– Вылечил. Но он потерял много крови. Пусть спит.
– Роско, как ты думаешь, мама Сиэна спасется?
– Конечно. Ведь ты отпугнула огни своим… что это было?
Анджелка показала шнурок с обожженными хвостиками. Свою ладонь в волдырях.
– Бабушка подарила мне. А я не уберегла. Что я теперь скажу, когда вернусь?
– Иди-ка сюда и дай мне свою руку. Это был…
– Просто амулет. Дядя Ник говорил, что знает такого зверька. Бабушка велела не расставаться, когда-нибудь пригодится. Вот – пригодился.
Анджелка не могла не взглядывать на россыпь звезд в прямоугольнике экрана. По черному провалу силуэта Земли вдруг стремительно прочертил рой белых искр. Они пронеслись и исчезли. Сама Земля принимала овальную форму.
– Роско, почему так, почему она меняется?
Роско был занят ее рукой и не смотрел на экран.
– Это означает, что мы приближаемся.
– А почему там только что… ох, милый, я не буду тебя отвлекать. Сколько у меня еще будет всяких «по чему», я тебе надоем! Но ведь ты мне все объяснишь, правда? Не верится, что я все увижу сейчас, все, о чем ты говорил.
Роско собрался с силами и ответил:
– Да. – И перешел к Чагару. Ранение оказалось совсем пустяковым, старик был просто в глубоком об мороке от напряжения последних дней. Но опасность невелика. Роско уже залечил ему разрез. А сам вытер холодный пот усталости. Провел рукой по сервисным овалам и кругам, и в «кораблике» запахло сосновым бором.
– Как чудесно!
Чем больше Анджелка восхищалась предстоящими чудесами Земли, тем Роско становился мрачнее. Но, может, «кораблик» просто испортился? Не во всем, а только в передаче с Земли? Могло такое быть?
Роско сделал, чтобы появилась музыка, прибавил шум ветерка в кронах. Проходя, коснулся высоких блестящих дверей в перегородке. Сколько раз он ходил сквозь них, шагая внутрь второй половины «кораблика» человеком, а оттуда ступая на песок, камень или в воды новой планеты, уже не отличаясь от тех, кто ее населяет. Сколько раз проделывал обратное, возвращаясь.
Но они не откроются для Анджелки! Это не просто – как пройти обычный люк! Таинственные безотказные устройства за этими дверьми настроены только на Роско! Только ему дозволено непреклонной Землей меняться множество раз!
Непреодолимое, безжалостное правило!
Ничего, на Земле имеется место, где должно удасться то, что он задумал. Для чего он и возвращается с нею. Что бы ни ожидало.
А ведь впереди был еще «лабиринт». Что происходит там?
…Они прошли «лабиринт». В нем ничего не происходило. У Роско слегка отлегло от сердца, а потом беспокойство пришло вновь.
Очнувшийся Ник Чагар казался не особенно заинтересованным. Он еще в «кораблике» взглянул, как Роско управляется с сервисом, ничего не сказал, хмыкнул. По мерцающим пустым коридорам шел, как по своей заснеженной степи где-нибудь под Горой. Это задевало. В конце концов Роско помог ему очутиться там, о чем он мечтал и строил надежды и догадки всю жизнь. Зато Анджелка не уставала спрашивать, весело щебеча. Неизвестное заставило ее забыть обо всем остальном. Но мрачное настроение Роско уловила чутко на последних переходах, и шла молча, только старалась прижаться, взять за руку.
А когда они вышли, склонившись под низким козырьком, Роско даже сделал движение назад, в «лабиринт», где теперь было тихо, пусто, не ощущалось чужого взгляда на затылке, липкой паутины в мозгу и постороннего присутствия за ближайшим поворотом.
Анджелка и Ник Чагар во все глаза смотрели на обещанный рай.
Рядом с Землей (Радость)Радость! Радость! Радость!
Никогда не ощущали у себя в Доме и в окрестностях Дома Новые, Новыми Рожденные, такой необычайной легкости полета. В первые же миги они были ошеломлены. Никаким воображением, никогда живущие в Доме на планете не смогли бы представить, что такой степени наслаждения можно достичь одним безудержным движением в этом небывалом пространстве.
Это пространство, чистое от твердых, от жидких, от прозрачных газообразных, будто создано было для Новых. Для полета и свободы. Вот где должен быть их настоящий дом.
Они роились и разлетались, кружились и стремительно неслись, застывали и срывались с места. Они ликовали.
Однако задачи своей Новые, Новыми Рожденные, не позабыли в шквале охватившей их радости. Они отыскали в этих восхитительных пространствах Дом своих братьев. Они обвились вокруг него кольцом сверкающих искр, но никакого намека на вход не нашли.
Это их не обескуражило. Новые, Новыми Рожденные, были упорны. Они принялись обследовать Дом братьев виток за витком. То один, то другой из них, не в силах сдержать себя, отлетал белым лучом света, упиваясь открытой ему скоростью, но всякий раз возвращался, чтобы принять участие в поисках вместе со всеми.
Братья внутри своего Дома уже знали об их приходе. Из-за неприступной брони доносилась радость встречи. Сами же Новые поспешили поделиться открытым для себя наслаждением чистого пространства, а также тем, что несли братьям с собой, об этих, не твердых и не жидких, об их притягательных точках.
Странно, ответом было молчание. Будто братья не приняли уверенности и надежд Новых. Насчет радости полета донесся какой-то сочувственный отголосок, а о не твердых и не жидких – тишина.
Новые продолжали шаг за шагом искать щели в твердыне Дома, вращающегося в чистом пространстве. Они соединятся с братьями, и те все поймут. На всякий случай Новые, Новыми Рожденные, не спешили сообщать Новым, Здесь Рожденным, оставшимся в Доме там, далеко, никаких подробностей. По крайней мере, пока не найдут способ проникнуть внутрь.
Троих людей, Роско, Анджелку и Ника Чагара, когда Земля раскрывалась навстречу «кораблику», спасло лишь то, что скрупулезные эрги еще не вынырнули из-за ее бока и не успели уловить их присутствия рядом.
