Текст книги "Роско планета Анджела"

Автор книги: Николай Полунин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 29 страниц)

Ольми держал ее перед собой, мычал и трясся. Залитое слезами лицо было белым, как кусок снега.

– Вот! – Ива-демон расхохоталась, да так, что за ложило уши. – Вот вам!

– Me… ме… – силился выговорить Ольми.

– Что ты мычишь, сынок? Что блеешь? Кто-то задрал твою дорогую козочку? И так будет всегда! – крикнул демон всем. – Слышите?! Теперь так будет всегда!!

И там, на планете, там тоже так будет всегда!!!

– Мелисия, – удалось сказать Ольми. – Такая была… бе… беленькая…

Сидевшие у костра наконец высвободились из-под тяжкой, как будто приковавшей их к месту, власти. Один за другим стали раздаваться шелесты исчезновений. «Плато Кан! – крикнул один из них, кажется, которого звали Тирас. – Северная оконечность, ближе к Колоколу Древних! Оттуда прямая тропа!»

И никого не осталось у костра на ступенях Краасова дома. Один Ольми уткнулся, скорчившись, в белую с кровью шкурку.

С Ивой стали происходить совершенно ужасные вещи. Черты лица менялись, как рябь на воде. Ива разорвала платье на груди. Волосы ее встали дыбом, каждый волосок отдельно, превратив голову в огромный пушистый шар. Испустив дикий вопль, ужасное существо бросилось обратно в дом, и дом озарился изнутри ярчайшей беззвучной вспышкой… И все затихло.

Холодный дождь шипел, попадая на головни костра. Ольми, лежавший недвижно, пошевелился. Рядом стоял молодой стройный мужчина и недоуменно оглядывался.

– Эй, что у вас тут за шум? Давайте, кто рискнет попробовать, уже готово. Девочек не приглашаю, им надо привыкнуть к мысли… Эй, и где вы все?

В каждой руке появившийся держал по куску неумело зажаренного мяса. Куски были почти черные, сожженные.

– Смотрите, я уже могу. – Он откусил, и под черным открылось розовое, непрожаренное. Сказал, с трудом жуя: – Ну, кто смелый? Да куда вы подевались?

Вдруг Ольми, наблюдавший снизу, тонко заверещал, выхватил голой рукой пылающий сук и с размаху запустил тому в лоб. Он промахнулся, и сук попал в плечо.

– Убийцы-ы! – С криком вместе исчез и Ольми.

Куски упали, один в костер, затрещал.

– Убийцы? – задумчиво проговорил человек, держась за плечо. – Нет, пожалуй. То, наверное, не со всем так. Наверное, то еще предстоит узнать. Не здесь, так внизу, не внизу, так здесь. Чего, спрашивается, за крывать на это глаза? Ну, все ушли. Мы с тобою, Соонк Горнист, тоже пойдем. И даже знаем, куда. – И сказал, обращаясь в темноту сада, как будто Ольми мог его слышать: – Мне ведь тоже не очень нравится, мальчик, но что делать?

«Ну и что вы скажете, Наставник, теперь?» 4

…Промахнулся. И последний из Блестящих получил еще один шанс. Он обогнул половину небосвода, оставляя радужный шлейф. Никогда в прежние времена не сделал бы ни один Блестящий такой ошибки. – Но он уже не мог владеть собою так, как раньше.

Зрение Блестящего притупилось. Он почти вслепую тыкался среди многослойных сфер, что недоступны Неблестящим и о которых они даже не подозревают. А Блестящие могли уходить в них свободно. Перемещаться и жить там. И выбирать оттуда точку своего возвращения в мир Неблестящих почти любую.

Могли. А теперь все находящееся за пределами примитивного устройства Вселенной для последнего из Блестящих закрыто. Почему произошло так? В какой момент история расы Блестящих дала крен? Многое могли Блестящие, обширные познания из вещного и невещного миров были им открыты, а разобраться в собственной болезни не сумели. Или не успели?

Он закрылся пролетающим облаком, спикировал отвесно вниз и нырнул в глубину океана. Черная бездна вокруг. Ни шороха, ни колебания. Блестящий стал камнем. Одним из тысяч и тысяч, погребенных под мохнатым илом из остатков существ верхних этажей океана. Эти остатки сыплются, сыплются и укрывают все. И его они укрыли. Тысячи и тысячи лет назад.

Как бы он хотел, чтобы рядом был Помощник! Ведь Блестящие уже научились было создавать их. Из силовых полей. Из обрывков атмосферных разрядов. Из сконденсированного света четырех звезд системы Блестящего… Он бы даже Неблестящим согласился в эту минуту быть! Бессмысленным, не отличимым от других, что толкутся бок о бок. Подумаешь, Неблестящие тоже способны попадать в многослойные сферы тонких миров! Но они там не удерживаются. Чтобы удержаться, надо понять, где ты очутился. А чтобы понять, надо вырасти до Блестящего…

Да, еще немного, и Блестящие вышли бы в большую Вселенную со всей своей силой. Никто, ничто не устояли бы перед ними. Еще немного… Где тот неверный шаг, после которого Блестящие начали одни стремительно терять качества, что возвысили их, другие – просто дряхлеть и умирать? Или то был чей-то злой умысел? Но чей? Но как?

Ах, нужен ему Помощник. Стремительные, юркие, состоящие из чистейшей, без примеси вещества, энергии! Способные проникать мгновенно и всюду, смышленые в меру возможностей… Но Блестящий еще поборется! Еще ускользнет. Еще спрячется так, что ни один Пожиратель не отыщет и запаха следа. На то он и Блестящий – высший носитель разума, самая совершенная форма! Нет во Вселенной никого, кто справится с ним! На то он и…

Удар! Рывок! Оскаленная пасть. Сплетенные в схватке тела.

(Вот это да! Вот это настоящие приключения! Вот это захватывает!)

Из воронки на дне глубочайшей впадины, с раскиданными по краям камнями, из-под обнажившегося грунта, ввысь к поверхности поплыло несколько пузырей. Ни один из них не доберется до самого верха, все будут рассеяны и вобраны в себя толщей жидкости, заменяющей на этой планете воду. На сей раз Пожиратель не промахнулся, хотя разума не имел.

Унга-Оу. Тысяча двести пятьдесят планет-лет спустя

Все тот же ровный розовый свет. Переливы света в прозрачных кисеях. Вот они разорваны, а вот сотканы вновь. Весь местный разум, на взгляд человека, проявляется только в разрываемых и соединяющихся кисеях, которые плавают в ровном свечении глаза. Но зачем-то Земля приходила сюда. Чем угрожали невесомые шлейфы? Земле и землянам? Кому-то еще? Кому?

Кажется, в тональности света и движении рвущихся занавесей есть какие-то изменения…

Запись отключилась, хотя Наставник Мик ее не прерывал. Секунду спустя он увидел Скина, с безразличным видом рассматривающего кубик.

– Я приветствую вас, Наставник! Ваша депрессия, надеюсь, миновала? Не пора ли вернуться из миров прошедших к реальной жизни?

На Скине была не обычная белая тога, а парадная – с темно-красным узором на краю, с рубиновой застежкой на плече. Красное – цвет Наставника Скина.

– У нас какой-то праздник? – Мик облизал пересохшие губы.

– Кажется, да.

– Тогда я тоже отправлюсь переодеться, с вашего позволения, – зачем-то Мик привстал, хотя, чтобы исчезнуть отсюда, где его все-таки настигли, вставать не было никакой необходимости.

– Сидите, где сидели, Мик, – Наставник Скин поймал его за локоть. – Вы слишком нервны. Пока ничего ужасного не случилось. С вами персонально. Даже Земля не позвала. – И обратился к Мику, минуя слова.

«Напрасно переполошились, Наставник, честное слово». – «Я не…» – «Не время вам волноваться, вот явятся Сват и Грон, тогда поволнуемся вместе». – «Я не вижу причины…» – «Причины? Утаивание от братьев-Наставников ключевой информации о Земле и Земном пути – это не причина для волнений?» – «Но…» – «Утаивание информации, заигрывание с Роско за нашей спиной, странные намеки ему, будто его хотят на кого-то там заменить… вы знаете, что случилось с Наставником Глообом, пока вы прятались, как крыса в норе?»

– Простите, Наставник, – пробормотал Мик, – я вспомнил. У меня там кошки. В Заповеднике, их надо покормить, они уже…

«Они уже разбежались, Наставник, за те дни, что вы торчите тут». – «Да нет же…»

– Мик, перестаньте трястись, в конце концов! – Наставник Скин, не выдержав, заговорил вслух. – Никто не собирается вас казнить. По-вашему, я ни с того ни с сего давал вам здесь спокойно отсиживаться, зная про все ваши художества, а сегодня просто случайно обогнал Свата с Гроном? Ну, валяйте, валяйте, поглядите сами, правду я говорю, нет?

Наставник Мик, стиснув желтые пальцы на плоской крышке прибора, попытался проникнуть в замыслы Скина. От волнения он путался.

– Не знаю, что и сказать, Наставник…

– Не надо ничего говорить. Вспомните, не вы обещали Роско, что Наставник Глооб уйдет в Переселение? Он раньше… ушел. Это сделал я. Гома тоже уже нет. Вы должны быть довольны, Наставник Мик, хранитель Земной памяти. Что бы ни затевали, сговорившись с пьяницей Сватом и Гроном, наивной душой. Наставник Скин против вас троих. Все, как вы хотели.

– Мы ничего не затевали, ни о чем не сговаривались, Наставник Скин, – выговорил Мик уже тверже. Скин не врет о Глообе и Гоме, это Мику ясно. И к нему, Мику, сейчас ничего вроде бы плохого не просматривается. Но ведь крутит же, непременно крутит! Но в чем? Мик съел дольку пай.

– Вы собираетесь открыть Свату с Гроном это? – Поворошил груду кубиков. – Не боитесь ереси, Наставник Скин?

– Не ереси надо бояться, Наставник Мик. Вы были снаружи или так и просидели?.. Ну, следовало ожидать..

– Что… там?

Наставник Скин внезапно вставил какой-то кубик. В затемненном углу повисло: «Геенна. Пятьсот двадцать планет-лет…» Мик вырвал кубик.

– Оставьте это, Скин. Ну хорошо, я повинен. Что теперь будет? Что вы собираетесь устраивать? Еще один спектакль?

– Что вы имеете в виду?

– А то, что здесь, – Наставник Мик постарался сказать это как можно язвительнее, вдобавок похлопал по стулу, – сидя, я все-таки кое-что понял.

– Ах, ну да, ну да, – Скин благодушно, как показалось Мику, рассмеялся. – Ваши штучки с «проводничком» Роско. Сумели договориться с Теми, Кого Не Называют? Наставник Мик открыл и закрыл рот. Он был шокирован.

– Хотите сказать, Наставник…

– Я сказал, что хотел. Скажу также, что никакого спектакля я тут разыгрывать не собираюсь. Уже ни к чему. Надо думать, как нам выпутываться, Наставник Земли Мик. Как спасать Землю. Возвращать ее на Земной путь. – Скин, как это у него водилось, перебил сам себя: – А что, вы действительно придумываете названия планетам самолично? Я как-то никогда не интересовался. «Геенна», сказать прямо, не слишком удачное. Хотя надо еще взглянуть, как там, а то, может…

– Вы подслушивали, Скин, – сказал Наставник Мик брезгливо.

– За все это время я ни разу не покидал Севера. Это может подтвердить кто угодно. Даже Роско не провожал. А сейчас у Наставников хватает хлопот. Нас осталось четверо с потерей Глооба и Гома, и нас осталось трое с вашим дезертирством, Мик.

– Вы подслушивали. Подсматривали. Не вы, так кто-нибудь по вашей указке. Наставник, вам не надоело плести свои вечные сети? Занялись бы действитель но чем-нибудь полезным. Вот кто договорился с Теми… – Произнося, Мик все же вздрогнул. Это получилось невольно. – Слушайте, Скин, зачем мы вообще нужны?

– Кто – мы?

– Наставники. Что мы такого делаем, кого наставляем? Я, например, никого особо не наставлял. Разве что Роско при прощании.

У Скина сузились глаза.

– Вы осмелели, Наставник.

– Нечего терять. Что происходит на Земле, Наставник?

– Выйдите и удостоверьтесь сами.

– Мне отсюда видно, что плохо дело. Гом говорил с Землей. Что он сказал?

– Это знает только Земля, – отрезал Скин.

– Хорошо, что он должен был сказать?

Наставника Мика захватила какая-то бесшабашная удаль. Он всегда относился к Скину с опаской, чувствовал себя при нем скованно, а теперь это исчезло без следа. Как, оказывается, легко и хорошо, когда тебе нечего терять. Сват и Грон… нет, он и не рассчитывал на них. Ему никогда не хотелось что-то особенное затевать. Но постоянные выходки непримиримого Глооба. Но бесцеремонность Гома, граничащая с откровенным диктатом. Но тайная скользкая дипломатия Скина, про которую никогда не знаешь, куда в конечном итоге она направлена… А теперь, кажется, уже нет смысла притворяться, таить, что все это ему глубоко противно. Но если нет ни Гома, ни Глооба…

– Нет, Наставник. Ни того, ни другого. – Скин кивал, вертя кубик в пальцах. – На благодарность не рассчитываю. Благодарность между Наставниками – непозволительная роскошь. «Как вам удалось вывести Глооба, Наставник?» – «Ага, вы смущены!» – «Ничего подобного, но я задал вопрос». – «Уж не воображаете ли, будто я это сделал и вправду сам?» – «Тогда, как…» – «Это сделала Земля, Наставник Мик, решает и делает только она». – «Я не понимаю вас». – «Еще бы, ведь вы не умеете плести сети, как я».

Наставнику Мику сделалось прохладно от самодовольного Скина. «Да, – подумал, – это надо уметь. Провести саму Землю. Тех, Кого…»

– Для этого и Переселения не понадобилось, – закончил Скин вслух. Подкинул кубик, поймал. – Дади те взглянуть?

К Мику вновь вернулось чувство мухи, попавшей в сироп.

– Берите… Только вам? – вскинулся он.

– Только. Я и вы, и больше никто на Земле. Маленькая тайна, которую знаем мы двое.

– Что знают двое, то знает свинья.

– Верю, вы знаток старинных выражений. Гаарт был тоже, помните?

– Я думал о нем сегодня.

– Вот как? Не говоря уж о пристрастии к маленьким тайнам, Наставник Мик вообще выдающаяся среди Наставников – оставшихся Наставников – личность. Подумать только, сосредоточил в своих руках все сведения о Переселениях. Вы знаете, как жаждет сунуть сюда свой курносый нос Наставник Грон? Мик буркнул что-то.

– Вы никогда не задумывались, Мик, почему на Земле Наставников шестеро? Ведь это же много. Грон… Сват – я вообще не говорю, да и Гом был, прямо сказать… Почему – шесть? Почему не трое? Не двое? (Почему не один тогда уж.) Один? Нет, это рискованно. Всегда важно иметь запасных. – Развалясь на широком диване у стены, Наставник Скин коротко засмеялся. – Нет, это я так. Давайте пофантазируем, Наставник. Предположим, вместо шести остаются двое. Предположим, это вы и я. Дела у Наставников прибавляется – один Роско чего стоит, а еще Переселенцы, еще многое… (Разговоры с Землей, когда она потребует.) Разговоры с Землей… Знаете, Мик, я бы не очень склонен был называть это разговорами. Земля просто вытягивает из нас все, что ей нужно. Как мы из Роско по возвращении. Мальчик и не догадывается, что Наставники с ним равны. Привык слепо повторять горстку затверженных формул…

Мик внимательно разглядывал Наставника Скина. Новый Скин. Никогда прежде не виданный. Куда только подевались его вечно убегающие улыбочки да всегда готовые зажечься праведным гневом взоры.

– Думайте, думайте, Мик! – Наставник Скин подался вперед, к нему. – Прибавится дела, но прибавится и срок, за который надлежит все дела сделать. Каждый из двоих получит по два добавочных возраста – ведь Земле необходимо, чтобы внутри нее все шло заведенным порядком. Без перебоев. Вот она и позаботится о двух своих изнемогающих под тяжким бременем долга, – дьявольская ухмылка мелькнула у Скина в глазах, – верных слугах. Понимаете, что это значит?

– Только слова, – выдавил Мик, но сердце уже, против воли, застучало, Ник. Вы с ума сошли.

– Почему? Позволю себе напомнить ваши же напутствия мальчугану Роско: «Только потому, что не было прецедента?» – сказали вы ему… да, я мог слышать все, о чем вы с ним там беседовали, мог. Не об этом сейчас. Вы были правы, Мик! Если ломать какие-то замшелые традиции, то теперь. Пока на Земле смутно. Пока ей не до нас!

– Да. Ну, возможно. Вам, Наставник, Скин, виднее. – Мик даже руку к груди приложил, так сердце билось. Словно в самые ребра. Еще две жизни к своей. Возможно, Земля так и поступит. Но?.. Он хотел сказать: а что же будет со Сватом, с Гроном, но понял, что вопрос нелеп.

– Вот именно, – подтвердил Скин. – Это несложно. Земля позаботится и о них. У них ведь имеются кое-какие грешки перед нашей могучей Землей? Что там в ваших маленьких тайнах?

Мик медленно, задумчиво наклонил голову. Если Скин научился договариваться с Землей. Обводить ее вокруг пальца…

– Но как же быть с вызовами Земли? Не ходить? Это не во власти Наставников. А «никто не обратится к Земле в седьмой раз»?

– Ну, подумаешь, будет не в седьмой, а в… э-э, тридцать шесть пополам, – «в восемнадцатый». Это детали. Изменится главное, изменятся и они. Мы еще новые Заповеди напишем, Наставник.

– Право, Наставник, вас совершенно не узнать.

– Когда-нибудь хочется открыть истинное лицо.

Наставник Скин улыбнулся. Широко и открыто. Так он улыбался Роско, и у того всегда становилось легко на душе.

– Хорошо, – сказал Наставник Мик. – Предположим. Хотя в устах любого другого из Наставников я счел бы это бредом. Но не в ваших.

– Благодарю.

– Что требуется от меня?

– Ничего. Молчаливое согласие. Не играть у меня за спиной. Остальное я сделаю сам. Я – и Те, Кого Не Называют. Не шарахайтесь, Мик, ведь это, ха-ха, «только слова». У меня к Тем наметился подход.

– Так что все-таки происходит на Земле, Наставник?

– Ничего нового. Я имею точные сведения, что однажды на Земле уже случалось нечто подобное. Сведения из первоисточника. Когда все благополучно завершится, я познакомлю вас с ним. Этого вы еще не видели.

– У вас есть что-то такое?.. – Наставник Мик указал рукой на прибор с раскрытым гнездом, на россыпь кубиков вокруг на столе.

– Гораздо лучше. Свидетельство, которому можно верить безусловно, уже потому, что оставлено оно со вершенно незаинтересованной стороной. – Наставник Скин снова рассмеялся коротко и непонятно, – Я пришел к вам не с пустыми руками, хранитель Земных анналов. Что вы там еще говорили Роско? – спросил резко, в своей манере.

– Что Переселение должно состояться. Что даже если там, на планете, вторая точно такая же Земля с землянами, Роско все равно просто обязан привезти сведения, которые недвусмысленно подтолкнут нашу Землю к Переселению. Уже запамятовали, Наставник, имеющий всюду уши?

Мик встал, шагнул к серому окну. Стекло тоже казалось серым, серые струйки сбегали по нему, серым был дальний отрог Южных скал.

– Так – везде? – спросил он, не поворачиваясь.

– Да, погода пока что на Земле испорчена. Но это ненадолго, будем надеяться.

– Я вот еще чего не пойму. Всякий раз, когда Наставники обращались к Земле, это тоже бывало не от хорошего. Но положение почти сразу менялось к лучшему. Я же помню. Я и сам… Отчего же сейчас – нет? Какой день творится это не пойми что? Десятый?

– Одиннадцатый. Наверное, стоит все убрать, Наставник. Со стола. Грон со Сватом должны вот-вот прибыть. Я дал им точные указания, как найти ващу берлогу. Не взыщите.

– Конечно. – Наставник Мик даже не усмехнулся.

– Переоденьтесь. Кажется, на Земле действитель но намечается праздник.

– Переселение? – развернулся Мик. – Все-таки? Но как же Роско, он же еще…

– Нет. – Наставник Скин повел головой из стороны в сторону. Причмокнул почти с наслаждением. – Переселения на этот раз не будет. Оно должно состояться во что бы то ни стало, но его не будет. Вы помните, конечно, как я несколько шокировал всех, упомянув один из вариантов выхода из нашего трудного положения с этой планетой?

– Да-да, я… все мы даже сочли за, простите, не уместную шутку.

– Я не шутил. Земля не шутила. Она не шутит сейчас. Там внизу действительно точно такая же Земля, остановившаяся на этой планете в незапамятные времена. Не планетники, а потомки каким-то чудом уцелевших и выбравшихся землян живут, охотятся и воюют под теми облаками. Да, так. И уже одиннадцатый стандарт-день по стандарт-времени Земли – нашей Земли, Наставник Мик, – там идет процесс их уничтожения. Вместе с планетой, которая их приютила. О чем и просил Землю Гом.

Наставник Мик был потрясен. Взгляд его опять, как магнитом, потянулся к окну, залитому серым ледяным дождем.

– Поэтому у нас так?

– Вы очень догадливы, Наставник. Как ни могуча Земля, а видно, такое стоит ей немалых усилий. Но это пройдет.

Наставник Мик лихорадочно обдумывал, каких ожидать последствий, а то и потрясений после всего этого. Для Земли и для себя лично.

– Да не беспокойтесь. Я же вам сказал. Все в силе. Идите переодевайтесь, будьте готовы быть на моей стороне.

У Мика вырвались слова, которых он сам не ожидал, ведь какое, если хоть чуть вдуматься, ему теперь дело:

– А Роско? Там?

Наставник Скин сказал снисходительно:

– Вы опять забыли, Наставник. Всегда важно иметь запасных. – Он повернулся на шум снаружи дома. Слышите проклятья? Это наверняка Сват, он не может войти.

Земля 4 (Безвыходность)

Миром правит Случай.

Планеты и солнца, галактики и вселенные, невесомая частица и Великая Бесконечность, вмещающая ВСЕ, – нигде не отыскать убежища от его незаметного коварства. Иной раз коварства насмешливого и лукавого, иной раз – гибельного. Блестящие замыслы, возвышенные идеи, мощь цивилизаций и мудрость их праха; таинства запредельных сил и вихри энергий, сметающие Время и Пространство; созревшее яблоко, столь необходимое, чтобы свершился первый грех, а заодно чтобы кто-то где-то в бессчетный раз открыл один закон природы; и самый этот закон с бессчетным множеством других непреложных законов бытия, – все отступает беспомощно, стоит из неприметного закоулка появиться вдруг этому скромному созданию и слабой ручкой, потупив глазки, разрушить в миг то, что выстраивалось тысячелетиями.

Земля должяа была существовать всегда.

Кто знает теперь, что за несчастная случайность бросила на заснеженную планету ковчег-близнец Земли людей? Те, кто рассылал осколки человечества с их миссией, казалось, предусмотрели любые беды и опасности, надежно защитили ценнейший груз ковчегов от любых катастроф. Довольно с людей уже того, что даже ненароком они не смогут никогда наткнуться на собственную планету, ибо ее уже нет. Так не милосерднее было, чтобы с погибшей двойняшкой Земли успокоились и сами те люди, и те, кто отправлены были с ними. Но – случай, случай…

Земля знала, что с нею происходит неладное. Что причина находится вовне. Рассмотрела и поняла, что именно. И ничего не могла сделать. Потому что причина была также и в ней самой.

Земля не может принять в себя новых людей, чтобы сделались они новыми землянами, не оттого, что не силах прокормить и содержать их, а оттого, что строго определено количество людей в каждом ковчеге, и число это напрямую зависит от количества разума, который ковчег переносит от расы к расе. Людям не дано ощутить этой зависимости, для этого есть эрги.

Земля не может принять в себя новых эргов, чтобы сделались они новыми Теми, Кого Не Называют, не оттого, что мало места в «лабиринте», а оттого, что присутствие их, которым только и сдерживается настоящая сила человеческого разума, будучи удвоенным, погасит эту уникальную искру, и нечем будет успокаивать разумы иные, вот-вот готовые стать агрессивными и выплеснуться во Вселенную. Эргам этого свойства не дано. Для этого есть люди.

Одни были бы бесполезны без других. Одни других дополняют, сами того не ведая.

И избавиться от внешней помехи не может Земля, ибо там находятся два точно таких же, абсолютно чуждых друг другу, но таких необходимых и ценных вида существ, которые Земле надлежит беречь и защищать.

Нет для Земли, творения бесконечно дальновидного разума, никакого разрешения ситуации, в которую бросил ее Случай.

В запасе у Земли осталось средство, которым она никогда не пользовалась. Однако властна ли она еще над собой? Слишком сложно ее устройство, слишком уже расшатаны прежде безупречные механизмы. Они начинают действовать самостоятельно, вопреки ее воле, и правая рука не будет знать, что творит левая. Это уже началось, Земля чувствует.

Но она постарается. Ей только нужен соответствующий человек среди землян, и она его, кажется, нашла. Ей подошел бы лучше всего Роско, но Роско сейчас нет на Земле. Ничего, она обойдется тем, что есть.