Текст книги "Роско планета Анджела"
Автор книги: Николай Полунин
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 29 страниц)
И еще многое, кроме того, о чем предупреждала бабушка, Анджелке довелось услышать.
Народу набилось густо. Уже при выходе со Швейной, где жила бабушка, провожатым Анджелки приходилось прокладывать дорогу, распихивая людей. Вслед огрызались. Ветер немного стих. Все смотрели на середину, на Громкий камень, с которого всегда на площади кричали. Пахло отрыжкой от браги.
– Нет, как хотите, а с ночнымм дозорами Большой Карт перегнул. Что это? Кому это надо? Я теперь – что, до соседа ночью дойти не имею права?
– До соседа? Точно? Не до соседки?
– Да погодите вы, дело-то нешуточное. Видали, в каком виде нынче ночью башмачникова мальчонку принесли? То-то. А я видел.
– А чего? Чего?
– Вот сходи да посмотри, будет тебе – чего…
– Вам хорошо, а у меня баба к сестре ушла, в Дальние. Как вот ей теперь?
– Да, в степь теперь не сунься.
– Охотники же ходят.
– Чокнутые или баламуты, вроде Силача. Тому все едино, лишь бы наперекор. Он и сегодня баламутить станет, вот посмотришь.
– А что случилось-то, что случилось?
– Управник нас Меринде продал, вот что. Не се годня-завтра придут оттуда три обоза. Или все шесть. Загрузятся из городских амбаров под Горой – и к себе. Меринда-то в эту зиму голодует. Ты меня слушай, я знаю, у меня там кум.
– Ох, да это как же? Да я ж не позволю!
– Спросят тебя. Сам и грузить будешь. У Управника теперь сила. Он, значит, колдуна-то того – помнишь? – отпустил, и за это ему такая сила в подчиненье дана, что кто его против – сразу огнем сгорает. Сына своего не пожалел…
– Ты, понимаешь, снег не вороши, понимаешь!
Я с Картом на одной стене, понимаешь! Против Меринды отражал плечом, понимаешь, к плечу! Тебя, вонючки подхвостной, там не было!..
– А что сам-то Управник говорит, когда это кончится, с дозорами по ночам? Будто опять, не приведи, ждем напасти какой.
– Вы бы работу не языкам, ушам давали, то-то бы услышали, что Управник говорит. Он вон – кричит-надрывается.
– Эй, ты, куда прешь с самострелом? Не пихайся, а то у меня тоже имеется!
– Ох, времена дурные…
Анджелка не успевала поворачиваться на каждые слова. Как будто настоящими остриями кололо от них. Тит с самострелом впереди и идущие по бокам выводили ее к центру. К кольцу, плотно окружившему Громкий камень. Если бы не провожатые, одной ей ни за что не пробиться. Но эти разговоры, разговоры вокруг!
– …давно пора. Хватит, науправлялся. Что ни год – все хуже и хуже, а сам живет – брюхо лопается.
– Я вам скажу. Я вам скажу прямо, я крутить не люблю…
– В мастерской Коббинна знаете, что вчера-то случилось? Крюк оборвался, на каком они горячую заготовку из горна вытягивают. А под крюком-то сам Коббинн и стоял!
– Ну?
– А то, что висел-висел крюк, ничего ему не делалось, а вчера взял да и свалился. И прямо Коббинну в темя.
– Ну? У Коббинна в кузне скоро типи гнездо совьют, он туда незнамо с каких пор не заходил.
– И я о том! Не заходил – не заходил, а вот зашел, крюком-то его и того. Проломило, говорю, темечко-то.
– Ну и что…
– На Второй Подгорной, слышь, девки, снова Две Тени видели. Шли Две Тени от самого края, где Под горная к дороге на кладбище выходит. Длинные, качаются и стонут, стонут.
– Жуть!
– Мне мой Артик сказал, они в дозоре были, под самое утро видели… Да, и Две Тени, когда идут, они не как люди идут, а проплывают как бы невысоко, дороги не касаясь. А потом совсем раздирающе так застонали и сгинули.
– Ужас!..
– Мне и говорить нечего, а Управник Карт – справедливый, хороший мужик! И Управник хороший…
– В Дни Гроз трижды дожди проливенные шли, весеннюю Ярмарку из-за них передвигать пришлось, помнишь? Так, это будет раз. Два – летом, когда положено, хоть капля упала? Тучи по крышам ходили. А три – почему посередь зимы вдруг солнце выглянуло? Подумать! Солнце! В самые Дни Буранов! Да где это видано, когда было? Неспроста, неспроста…
– Девчонка его, которая с тем чужим хороводилась… И ведь надо же, все тишком-тишком, мимо да мимо, чтоб с ребятами подойти поиграть, так ни-ни, а чем мы управниковых хуже? А тут стервец мой старший и заявляет, мол, пойдет в степь, возьмет для нее чапана. Уши я ему оборвала. И глядит зверенышем, а все про свое – посватаюсь и посватаюсь, как возраст выйдет, представляешь?
– Я только издали замечу, что она на нашу улицу свернула, шаг-то у ней приметный, так своих балбесов от ворот подзатыльниками в дом загоняю, а то же вылупятся, смотреть стыдно! Раньше хоть задразнивали ее, убегала, калека проклятая. И чего в ней особенного?
– А мне каково? Я же с ними, считай, через двор. Сиэна, бывало, иной раз зайдет… А нынче – как отрезала. Зажились сытым домом, забогатели, носы воротят.
– Малых я своих тоже от греха убираю. От желтой этой. Мало ли, научит чему, да и поглядит просто косо. Масти-то, масти-то она какой, не бывает такой масти! Ни в мать, ни в отца… Ой, да не хихикай, не смейся, тут без плохого глаза не обошлось…
– Да вон, вон она стоит.
Вышло так, что Анджелка очутилась не совсем рядом с камнем, на плоской стесанной верхушке которого стоял Управник Большой Карт и несколько с ним. Или толпа так вынесла, или Тит нарочно направлял ее. Здесь было плотнее всего. Понятно, Первая Подгорная, которая выходит на площадь как раз к этому месту, – самая длинная и широкая улица Города. Больше всего народу на ней, и все стеклись сюда. Но, с другой стороны, и до Охотничьей окраины кривым переулком, который и не назывался никак, отсюда ближе.
Теперь Анджелку окружали сплошь одни охотники. Бородатые, угрюмые, стояли, заложив руки за пояса. Жевали, сплевывали, помалкивали, ни на гомон над толпой, ни на слова, что от Громкого камня неслись, особенного внимания не обращая. Как будто ждали чего-то. И самострел с боевым клинком у бедра почти у каждого. На Ярмарочную площадь, если из Управного дома собрание крикнули, положено даже без ножей простых приходить.
Тит грубо повернул ее, поставил между двух тяжело сопящих. На Анджелку покосились. От бражной вони пополам с жевательной смолой замутило. Анджелка видела Громкий камень и стоящего на нем отца с откинутым капюшоном. Вокруг камня громоздился снег, который с него сгребли нынче утром. А дальше, за поднятыми лицами толпы, за крышами; черная, где не была укрыта ледниками, подпирала тучи Гора. Они скрывали ее верх до половины.
Отец, несмотря на то что снизу различалось плохо, но Анджелка видела, был, как всегда, на голову выше всех. Почему-то она совсем не разбирала, что Управник Большой Карт кричит народу. Снова этот звон, шум… Ей показалось, что сейчас она упадет. Анджелка ухватилась невольно за ремень ближнего сопящего.
– Э, мужики, щусенка-то сомлела.
– Ты смотри, смотри, Мак сказал, если с ней что – голову оторвет…
…Карт Анджел, стоя на Громком камне, повернулся к Чагару, которого Анджелка не видела со своего места.
– Не знаю, что еще говорить им. Что покидать Город опасно? Что ночами вылавливают и разгоняют по домам дурней для их же блага? Что Город на своих запасах свободно проживет до весны, надо только чуть поджаться…
– Ты все уже сказал, Карт.
– Что никто ни с кем не собирается воевать, а если придется отложить Ярмарку, ничего страшного в этом нет? Что если будет надо, с малоимущими поделятся?
– Ты уверен, поделятся? Впрочем, ты все это уже сказал, Карт, – повторил Ник Чагар.
– Эй! – заорали из толпы. – Карт! Почем ты знаешь, может, и в Городе нам не удержаться? Может, и тут достанет? Что это такое, ты вообще знаешь? Людям-то разъясни, Управник! А то же ведь так толком мы и не поняли!
– Рано! – рявкнул Карт Анджел. – Рано еще что-либо понимать, говорю я вам! Чтоб меня самого разорвало, если я понимаю больше вашего! Может, кто-то думает, будто его собираются держать в Городе силой? Идите! Идите, куда хотите, но после пеняйте на себя! Кто хочет потерять голову – пусть отправляется хоть на Долгий Край! Кто хочет потерять сына, как потерял я, как потеряли Раду и Пэкоры, – пусть разрешает им идти за рогатки! Но тогда не спрашивайте с меня, как с вашего Управника: куда ты глядел, Карт Анджел, где была твоя голова?!
– Большой Вол, говори дело! – с ленцой прозвучал хриплый бас через несколько голов от Анджелки. – Ты знаешь толком, что творится в степи? Управный дом может сказать, от чего и как людям Города предстоит защищаться? Нет? Тогда уйти с Громкого камня, и Город крикнет нового Управника. Который знает получше тебя. Чего примолк, Вол? Язык проглотил?
Лицо Большого Карта Анджела под седеющей шапкой волос побагровело. Оттого что волосы были присыпаны снегом и казались еще белее, это выглядело особенно страшно. Первые ряды под камнем даже попятились.
– Ты хлещешь брагу в Управном доме, занимаешь ся со своими дружками непотребством, но мы, простые люди, волей-неволей должны выходить в степь, потому что нам надо кормить детей, а ты прижал общественные склады, сам от них кормишься! – продол жал невозмутимый бас. – Да не ты один. Кто там у тебя за спиной? Одного отправил, другого позвал? Люди! – крикнул бас громче. – Вы поглядите, что делается! Горожанам, значит, никуда нельзя, а Управник пускает в Город всякого, кого ему вздумается! Дружков-колдунов! Не оттого ли несчастья начались, а, Большой Карт?
– Если Городу не подходит Управник, Город скажет свое слово! – загремел с плоского камня над толпой Карт Анджел. – Вы можете сказать это прямо сей час, люди! И я сойду отсюда, где стою, и встану среди вас! Как всегда делал это, когда Городу грозили беды. Никто не скажет, что Управник Карт прятался за чужими спинами! Но кого вы поставите сюда, люди Города? Вот таких, – палец Карта Анджела уперся в кого-то, по-видимому, в обладателя хриплого баса, – крикунов?! Вот, – Управник вскинул над собой искалеченную левую руку, – я взял чапанов не меньше, чем Мак с Охотничьей, и я знаю тех, кто взял больше, и вы знаете тоже. Хороший охотник – это еще не хороший Управник Города! Что ты можешь сейчас предложить Городу, Мак Силач? Ты и все вы, которые явились на мирное собрание, а вооружены, как будто пришли воевать? С кем? Ну?! Вы же, говоришь, лучше всех знаете, что творится в степи, вот и скажите людям. Вот сюда, сюда поднимайся и скажи, Мак Силач! Или ты только оттуда такой смелый и умный?!
Площадь затихла. Известно, что означало выкрикнутое Управником предложение. На вызов Большой Карт ответил вызовом, но слово Управника весомей слова простого горожанина. Пусть даже такого известного забияки, как Мак Силач. Теперь он либо поднимется на Громкий камень и оттуда скажет, что намеревался, Городу, либо до самой смерти будет лишен всякого права голоса на Ярмарочной площади. Никто не купит у него, никто ему не продаст, никто не пойдет с ним ватагой в степь. Ну, да нынче не все старые законы соблюдаются, как тому положено было бы.
Об этом Ник Чагар и шепнул Карту Анджелу на ухо. Распаленный оскорблением Управник только дернул своей крупной головой. Ник Чагар шепнул: «А ты глянь, сколько оружия в Городе. Оружия и, значит, металла. А ты сомневался». Карт осклабился зло.
Еще – сказанное означало поединок. Не сейчас. Позже. Сейчас не время для личных счетов. «Похоже, Мак так не думает», – вновь негромко сказал Ник Чагар, глядя, как шеренга охотников расступается, давая дорогу своему верзиле предводителю. Мак вразвалку вышел на свободное место под самым камнем. Посмотрел на Управника снизу вверх, прищурился, длинно сплюнул. И неожиданно повернулся к камню спиной.
– Управник К. очень любит мирную жизнь. Все бы ему тишь да гладь, и бабы свои под боком. Я тоже так люблю. Кто откажется, а?
Кое-кто захохотал, в разных сторонах одобрительно свистнули. Мак поднял руку, на которой целым оставался лишь указательный палец.
– Видишь, Карт, я не хвастаюсь своими чапанами. Я их просто убиваю, когда встречаю в степи, а я бываю там часто. Гораздо чаще тебя. И я могу сказать Городу, что нужно делать. Не отсиживаться и ждать, когда огонь придет в Город! Выйти и встретить его! Добраться до логова врага и уничтожить его там, а не допускать к нашим домам и семьям! Я правильно говорю, люди Города?
Охотники, как один, заревели, затрясли оружием. Остальные, даже те, кто хотел их перекричать, невольно влились в общий шум.
– Каждый мужчина Города, каждый охотник и охотница не побоится встретить врага лицом к лицу! Если нас будет мало, мы попросим подмоги у соседей. Да! Да, я сказал! У Меринды, у Скайлы, у Маленького Городища, потому что все оказались в одинаковом положении! Мы сумеем договориться, забыть прежние распри и победим, какая бы нечисть ни завелась в степи! А Большой Вол пускай себе заботится о своей собственной семье, у него там прибавление, я слышал, и рисковать молодому папаше не стоит. Мы победим, люди Города! Люди всех селений под Горой! Победим, объединившись!
Карта Аджела душил гнев пополам с недоумением, – Что он несет?! Кого хочет побеждать? Ведь ничего же не ясно!
– Он просто тебя обошел, Карт. Сказал то, что должен был сказать ты. Теперь Управник Анджел – это тот, кто трусливо отсиживается в Городе, а храбрый охотник Силач бесстрашно идет навстречу опасности. Попутно и старые распри помогает забыть.
– В степь идти нельзя! Он погубит всех!.. Чагар, скажи им. Скажи ты, если не хотят слушать Управника!
– Меня они не захотят слушать тем более. Карт, у тебя есть своя охрана? Ну, кто-нибудь?
– Мис… Скригу считать не стоит. Никого. Надобности не было. Я никогда не думал…
– Напрасно. Видишь ли, мне показалось, там, в толпе охотников, – твоя Солнечная.
– Не может быть!
– Мне показалось… Погоди, я скажу все-таки. Именно Маку.
– Помощь уже идет к нам! – выкрикивал тем вре менем Мак Силач. – Охотники Скайлы согласны соединиться с охотниками Города. Всякому, кто станет на нашем пути, не поздоровится! Любому зверю! Любому врагу!
– И Управнику, Мак? – донеслось откуда-то из середины, из множества голов.
– А чего нам Управник? – крикнули совсем с дру гой стороны, но уж больно в лад. – Что он может? Вол!
Ник Чагар услышал, как у Карта Анджела захрустели зубы. С разных концов площади закричали разное. Не понять сразу, возмущенно или с одобрением. Мак Силач по-прежнему стоял демонстративно спиной к камню.
Чагар нашел глазами одного из кричавших. Плюгавенький мужичонка, встретившись взглядом, поспешно спрятался. «Он не из охотников», – подумал Ник. Попробовал снова рассмотреть среди их массивных, одетых в особенно мохнатые шкуры фигур яркое пятно желтых волос Анджелки.
– Пр-рибью мерзавцев! – прорычал Карт Анджел.
– Пусть откроет амбары под Горой! Пусть сразу раздаст людям! – визгливо крикнула какая-то женщина в потертой накидке.
– Kaрa Сивая, – загудел позади Скрига, до тех пор молчавший, – все ее знают, за большой сволокой в землянке живет. Ни кола, ни двора.
– Скрига, как смекаешь, Город пойдет за Маком? – быстро, сквозь зубы, сказал Чагар, продолжая придерживать локоть Карта Анджела.
– Люди смотрят… – неопределенно ответил тот. – Особенно, если придут из Скайлы и Мак договорится… – Скрига через плечо оглянулся на ступеньки, что вели с Громкого камня.
Чагар шагнул вперед, одновременно отодвигая за себя Управника Большого Карта. Высокий, стройный, он странным образом полностью заслонил собой грузную фигуру Управника, так показалось всем на площади.
– Мак! – хлестнул, подобно свитому из жил бичу, его окрик. – Мак Силач, тебе говорю я, оглянись! По смотри мне в глаза! Мне, Чагару, который не вправе кричать на площади Города! Посмотри в глаза своему Управнику, которого ты предал!.. Люди Города! – Он тоже поднял руку, повторяя жест Управника Карта и Силача. – Мак Силач не только хороший охотник, он еще умеет складно говорить, оказывается. У него полно добрых знакомых в Скайле! И на западе, в Шести Хуторах, да? Они передают в Город подарки, только почему-то с теми подарками приходит «черная»! Ответь Городу, Мак, от каких-таких родственников ты приносил Арифе-бедняку тюк с мехами? У Арифы никого в Шести Хуторах сроду не было. Помните, люди, кто спас Арифу и Балу, это было у вас в Городе не так давно, вы должны помнить. И он же спас весь ваш Город, не то было бы, как в Скайле. То-то Скайла расщедрилась, у них была «черная», пусть-ка и в Городе будет! Кто тебя просил передать, Сам Киннигетт, а, Мак Силач?
Ник говорил в макушку Силача, но его слышали и по краям площади. Охотников тоже старался из поля зрения не выпускать. Карт Анджел заворчал было позади, Ник поспешно задвинул Управника за себя вновь.
– Э! э! – В одном месте возникло в общей гуще волнение. Нескладный худой мужик в драном треухе махал руками во все стороны. На него наседали человек пять. – Э! Чего такого? Ну, взял я! Мало ли, может, и правда от родни какой, мне-то почем знать? А ты, это, Чагар, ты же обещал, что – никому! Э?! – орал он.
– Хочешь, я скажу, где вы встречались с Киннигеттом, Мак? В последний из Дней Льда, в двух переходах от Наконечника Копья. Ты был один, Сам Киннигетт пришел с Фиком Вонючкой. Что же ты молчишь, Мак? Ты так смело грозился сбросить Управника, который ничего не может сделать для Города. Ты едва не сделал для Города очень много, Мак Силач! Если бы не вмешательство Роско, чужака, для которого и сам-то Город не особенно был важен… Может, мне сказать, что Киннигетт пообещал тебе за услугу? Почему ты его сейчас так нетерпеливо поджидаешь?..
– Ложь! Ты лжешь, Чагар!
Одновременно с выкриком Мак развернулся, резко крутанувшись, на пятке, и Карт Анджел увидал прямо перед глазами брызнувший сноп искр, услышал короткий лязг металла о металл. Над ухом просвистело.
Ник Чагар сделал короткий шаг вбок, не давая Управнику выдвинуться. Боевой налокотник, которым он отбил брошенный Маком нож, сверкал на правой руке. На левой был такой же. Толпа на площади на несколько мгновений замерла, потом взревела и качнулась. Со стороны охотников звонко хлопнули два или три самострела, но, кажется, никого не задело, что, в общем, странно, – расстояние-то никакое. Ни Скриги, ни Миса на Громком камне уже не было. Мак внизу тоже куда-то пропал.
Еще – Карт Анджел отчетливо услышал и сосчитал – три выстрела. Крики. Народ бурлит, кто-то устремился прочь, кто-то лезет ближе, все столкнулись, перемешались. Ник загораживает видимость.
– Ник, прочь!
– Иди назад, Карт! Спускайся и уходи, я прикрою тебя! Давай, ну, они обегут камень!
И верно, несколько охотников бросились с обеих сторон, отрезая Управнику путь к отступлению. Карт Анджел оглянулся. И ничего, ничего с собой. Вот каково подавать пример соблюдения обычаев Города и собрания.
Выстрел снизу. Особенно громкий вскрик оттуда же. Вроде как изумление слышится. Чем?
– Гляди, гляди, ловит, ловит!
Выстрел, и Ник Чагар сжимает, остановив в воздухе, толстую самострельную стрелу с головкой из цельного металла и очень маленьким оперением. Хруст – две части стрелы падают под ноги. Потертой накидки из шкуры чапы на Нике Чагаре уже нет. До самых сапог ниспадает бледно-желтый плащ. Одежда Роско. Под плащом виднеется нагрудник из металла от горла до паха, ноги также защищены металлическими пластинами. Понятно, почему с утра сегодня Ник казался таким неуклюжим.
– Да он глаза отводит! Я ж, как хотите, но я ж верно целил! В упор, ну!!
Наверное, там метнули сразу два ножа, потому что оба локтя Чагара подпрыгнули почти неуловимо для глаза, и с каждого сорвалось по искристому просверку и лязгу.
– Ты все еще стоишь?
Карт Анджел как очнулся. Бегом ссыпался с каменной площадки. Внизу нос к носу столкнулся с первым из огибавших Громкий камень. Он выскочил из-за снежного вала. Карт Анджел с разворота ударил его в зубы, и охотник свалился. Кажется, Тарк из крайнего, последнего на Охотничьей у входа в степь дома, богатые ворота с коваными засовами, лучший среди охотников стрелок. Большой Карт затряс головой, зарычал; сквозь зубы.
– Ник!
Из-за поворота слышался топот подбегавших.
– Ник!
– Здесь, Карт!
Управнику показалось, что у него рябит в глазах. Фигура стоящего на краю Громкого камня Чагара то бледнела и расплывалась, то делалась неправдоподобно отчетливой. Желтый плащ взбило порывом внезапного ветра, он вспыхнул на фоне туч. Странно как-то тучи выглядят, мельком заметил Карт Анджел. Что-то в них не так. Что-то лишнее.
– Здесь! – И Ник Чагар уже стоит бок о бок. Выстрел сбоку. Хруст. Обломки стрелы под ногой Чагара. Высота Громкого камня – добрые два человеческих роста. Высокого, большого мужчины. Ник спрыгнул так стремительно, что Карт едва успел по сторониться.
– Ник, как ты?
– Потом! Куда сейчас?
– Вон!
Они развернулись туда, где толпа успела отхлынуть в улицы. Людей как будто разгоняло с Ярмарочной неведомой силой. Или общим безотчетным страхом.
«Но перед чем?» – задавал себе вопрос Карт Анджел, сбивая с ног еще одного из преследователей. Больше их с Ником никто не трогал. Сам Управник чувствовал только ярость. Попадись ему сейчас Мак! От Силача кучка тряпок осталась бы. На Кузнечной почти уже никого не было. Издали слышались звуки последних запирающихся ставень и ворот. Не только из прохожей части, но и вдоль заборов снег был истоптан и изрыт.
– Как они побежали! Ник, с чего бы это?
Ник Чагар был занят тщательным свертыванием удивительного плаща.
– Но я это Городу припомню, Ник! Ни один – ты заметил? – ни один не осадил наглеца! Или они заодно с ним? Согласны? В любом случае – все! Больше они Карта Анджела в Управниках не получат! Пусть ставят, кого хотят! Миса, Скригу, деда Мугу, Кагу Сивую, кого угодно!
– Нам, наверное, стоит идти к тебе. Проведать на всякий случай.
– А мы куда! Вот за домом Флипов есть короткий проход. Ник, ты сражаешься как никто. Где ты обучился таким приемам? Кто научил?
– Представь себе, сам. По книгам. Я не шучу.
– Н-ну…
– Давно. Там, у себя в Хижине.
– Доспехи у тебя богатые. С собой из Хижины тайком притащил?
– Я и сам не беден. А схроны с добром кое-каким повсюду есть.
– Ну да, ну да.
Они прошли улицу и короткий переулок. Никого, как вымер Город. В одном месте из щели в заборе высунулась морда облезлого сиу.
– Ник, это плащ Роско? Я хочу сказать, ты в нем как будто наполовину невидим был. То ты есть, то тебя нет. Плащ всех разогнал? Так?
– Вот как? Я подозревал, что-то такое должно быть.
– Это… колдовство, Ник?
Ник Чагар коротко рассмеялся. У него никак не восстанавливалось дыхание после схватки и после бега с Ярмарочной площади, и сейчас от быстрого шага по взрыхленному снегу.
– Я не молод, Большой К. В мои годы колдовством заниматься как-то несерьезно.
– Совсем необязательно было меня закрывать собственным телом, – пробурчал Управник. – Не мальчик тоже, уж как-нибудь бы справился. Хотя я тебе, конечно, благодарен.
– Справился он… А ну бы зацепило? По Управнику уж промахов они бы не дали, у него колдовского плаща нет.
– До смерти бы не убили. И не такое видели. Подумаешь, пара лишних дырок в шкуре…
– Вот этого Управнику К. сейчас совершенно не надо. У Управника Города, Карт, будет сейчас очень много дел.
– Да? И каких же? Сворачивай, видишь, вон уже и пришли. Ну ты только глянь, а у нас никого на улице!
Мой приказ бы так выполняли. Слушай, Чагар, верниплащ, я им народ распугивать стану. Эй, Ник, а что ты там говорил насчет Анджи? Где ты ее видел? Что ей делать среди охотников?
Ник Чагар второй раз вытер высокий лоб и лысину, на которых проступили крупные капли пота; на щеках и ниже они замерзали. Его ответ прозвучал неуверенно:
– Понимаешь, я только краем рассмотрел. Мне показалось, что это она. А потом там все задвигалось, и уже было ни до чего. Спроси-ка у своей ребятни, – вдруг посоветовал он.
Карт Анджел взялся за дверную колотушку из берцовой кости чапана.
– У моих? Ладно, спрошу. Но как все-таки разбежались с площади! До единого! Как хочешь, Чагар, а ты все же колдун! Или Роско этот с его плащом… Да что они там, уснули! – Последнее относилось к домашним. – Ведь слышат же, что я стучу, не кто-то! – И он снова повторил удары – два, один и еще два.
Ник Чагар повернулся, взглянул на Карта Анджела с удивлением и недоверием.
– Карт, ты ничего не увидел, когда началось там, на площади? И сейчас ничего не видишь? Не услышал, что кричали люди?
– О чем ты, Ник?
Ник Чагар, все еще недоверчиво поглядывая на Карта Анджела, ничего не ответил, а лишь поднял руку, указав прямо над собой. Управник отчего-то не сразу смог оторвать глаза от блестящего налокотника, вывернувшегося углом. На металле отчетливо выделялись ямки и борозды более яркие, свежие. Потом посмотрел в небо.
Над Городом висел посторонний предмет. Он был белым, ослепительно белым. От него шло сияние, или так просто казалось на фоне туч, которые продолжали свой нескончаемый бег. Без теней, как плоский, белее снега круг, наложенный на колеблющиеся серые полосы, он был страшен до непонятности. Не определить, далеко он или близко. Какова его величина. Мозг отказывался верить и осмысливать видимое.
– Ник… – прохрипел враз севшим голосом Карт Анджел. Он вспомнил крики, и как люди падали на снег, вцепившись в волосы, пряча лица в ладонях.
Сами собой подогнулись ноги.
– Это они, Ник, слышишь, они! Клубки огня и пара…
– Нет, – деловито сказал Ник Чагар, раздергивая какие-то застежки на своем панцире. – Это еще нет… Успокойся, Карт, это всего-навсего «шарик», на котором прилетал Роско. По-моему. Твоя Солнечная описала мне его именно так. Роско снова здесь, и можно сказать, нам повезло. Хотя бы в этом.
Дверь, заскрипев, приотворилась.
– Отец! Отец!
Карт Анджел крупно сглотнул.
– Да! Открывай, Юмти, не бойся, это только мы с дядей Ником.
Один из сыновей Управника, Юмат Анджел, старший после Свана, отвел тяжелую створку. Мгновение помедлив, Большой К. шагнул в проем. Оттуда уже донеслось:
– А не может он нас сверху чем-нибудь таким… а, Чагар?
– Отец, там мама…
– Что еще?
– Ломились охотники. Пьяные все. Мама их прогнала, но они… нет, нет, она жива, только ей сильно попало по голове. Вскользь, но…
– Час от часу! Что это тут валяется?
– Один из них. За ним придут, сказали. Пришлют кого-нибудь из его дома. А что на улице?
– На площадь нужно было ходить. Анджи вернулась?
Ник Чагар не услышал ответа. Он стоял у входа в дом Управника Анджела. Снег вокруг был грязен и рыхл. Выходящая из-под запертых ворот набитая санная дорога – темная от чапиной мочи и навоза. И над прижавшимся к земле, утонувшим в метели, упертым с одного боку в стену Горы испуганным Городом с испуганными людьми замер посланник от неведомого неба. Пальцы Чагара теребили застежку. Губы шептали беззвучно.
«Ну же. Я столько ждал кого-нибудь из вас. Я верил. Не я один, каждый Чагар до меня, – мы все верили и знали, что когда-нибудь вы появитесь. Придете снова. Мы сохранили память о вас и готовы вас принять. Идите. Иди сюда, иди, Роско, слышишь? Иди ко мне!»
Круглое белое пятно, такое правильное, какого быть не может и не бывает, слегка качнулось. Ник заметил не сразу, потому что не было ориентиров.
«Шарик» двинулся…
Теперь видно, что он относительно близко, невысоко. Должно быть, выбрался из облаков и завис прямо над самой площадью.
А теперь идет к нему.
«Ну, ну! Давай! Иди, Роско, иди!..»
Совершив неясный полуповорот, полунырок, белый круг дернулся, застыл на мгновение и внезапно устремился все быстрее и быстрее отвесно вверх. Спрятался в тучи, и они поглотили его. Как будто ничего не было.
Ник Чгтар разжал стиснутый кулак и некоторое время тупо смотрел на оторванную застежку. Значит, Роско – если это был он – отчего-то не захотел, уже показавшись, остановиться в Городе-под-Горой.
«Где же Солнечная?» – с удивившим самого себя спокойствием подумал Чагар. И понял, что не ошибся, заметив Анджелку среди охотников. И еще понял, что стояла она там не по своей воле.
…Ее тащили, уложили на мягкое. Это было уже в каком-то помещении, скорее всего просто в доме. Пахло тут мужчинами. Брага, жвачка, пот, нечистые шкуры на ложе.
– Чего она бормочет?
– Я не слушал. Как эта штука появилась…
– А ты послушай. Мак спросит. Велел все слушать.
– А, твой Мак!..
– Не акай, а слушай да запоминай, тебе говорят.
– Ладно… Э, брага тут есть?..
Она бормотала об обжигающих и убивающих, о Старших и Новых, и о том, что никто не придет в Город. Потом за сомкнутыми веками она увидела, как вокруг Города из темноты и бурлящей метели собираются целые рои бело-синих огней и бросаются, и гонятся за людьми. И было это снова пропитано высшим блаженством пополам с болью и ужасом. Потом Город горел, и ничего уже не оставалось…
…Чагар слишком поспешно ушел с безлюдной улицы, поэтому не видел, как пригрезившееся унесенной в чужой дом Анджелке начинается наяву.
Первые шары огня всплыли по всей окружности Города, разметав сугробы. Пар ударил вверх к тучам, и его закрутило ветром в живые спирали и полотнища. Ближе всех оказалась Охотничья окраина, и огненные сгустки неспешно потянулись по ней.
