Текст книги "Новый взгляд на историю Русского государства"

Автор книги: Николай Морозов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 56 страниц)

В Четверг (верно!) 22 шабана (8 февраля 1341 году) упомянутым вельможам были пожалованы ферязи с золотым шитьем. Затем они откланялись, вышли и первого рамазана (18 февр. 1341 году) отправились обратно в свои края.

В субботу (а надо: в пятницу!) вечером 15-го Реби-эль-Авеля 741 года (9 сент. 1340 году) скончалась знаменитая госпожа Дулунбия, родственница Уза, государя стран Кипчацких. Она была схоронена в воскресенье (а надо в субботу!) 16 числа (9 сент. 1340 году) в склепе, принадлежавшем детям Аргуна, наместника султанского в Эл-Карафе. Прибыла упомянутая из стран (Кипчацких) в то время, когда Эль-мелик-Эннысар (царь Назорей) пожелал жениться на ней. Он, действительно, и женился на ней. Приезд ее был в Понедельник (верно!) 25 Реби-эль-Авеля 720 года (5 мая 1320 году)»[244]244
  Тизенгаузен, 1, с. 268.


[Закрыть].

Разберемся немного в этих придворных записях Могултая, в которых, конечно, было бы странно для придворного хроникера путать дни недели или календарные числа.

Мы видим, что тут почти половина дней не соответствует истине, и, что всего важнее, эти неточности не могут быть приписаны ошибкам копииста. В последнем случае они были бы не систематичны и вместо, например, субботы, мог бы оказаться любой день недели. А здесь они в восьми случаях даны только на 1 день более, чем было в действительности, в одном случае только на 1 день менее, а в шести выписанных нами и нескольких остальных – совершено верно.

При каких условиях так могло случиться? Только в том случае, если бы в подлиннике этой записи были даны числа юлианского календаря, а затем они были переведены уже на магометанский счет, и, следовательно, эта придворная хроника была первоначально написана не по-арабски, а на каком-нибудь из европейских языков, скорее всего на тогдашней международной латыни, а предполагаемый автор этой записи Могул-Тай был на самом деле не придворный хроникер египетского султана, а ее переводчик[245]245
  Я не говорю о случае подложности, что тоже возможно.


[Закрыть].

Только в таком случае и могло случиться, что, переводя числа месяцев с юлианских на мусульманские, он мог по рассеянности пропустить тот или иной случай високосности мусульманского календаря, повторяющийся в неправильном порядке через год или два[246]246
  Об этом см. таблицу в VI томе «Христос», с. 612.


[Закрыть], причем, в случае високосности у последнего мусульманского месяца Зуль-Хи-дже считается 30 дней вместо 29, табл. XIII. Тогда и выйдет отсталость названий дней недели на один день, а при забвении юлианского високосного года или при придании простому мусульманскому месяцу значения високосного произойдет прибавка 1 дня недели.

Таблица XIII. Общепринятое чередование 29 и 30 дней в Мусульманских месяцах года соответственно новолуниям

1	Мухаррем	30 дней
2	Сафар	29
3	Раби-эль-Авель	30
4	Раби-эль-Ахир	29
5	Джемали-эль-Ав ель	30
6	Джемали-эль-Ахир	29
7	Раджаб	30
8	Шабан	29
9	Рамазан	30
10	Шавваль	29
11	Зуль-Каде	30
12	Зуль-Хидже	29 (30) дней
Этот последний месяц имеет в мусульманском простом году 29 дней; а мусульманском високосном 30 дней.

Чтобы читателю-историку, неопытному в календарных выкладках, было ясно, в чем дело, я представлю наглядно, как это случилось в первой нашей выписке.

Мы видели в ее начале, как в 26 день месяца Зуль-Хиджа 713 года Геджры прибыли к «высочайшему двору» послы в субботу (день назван верно!), как они были приняты в мусульманский новогодний день 1 Мухаррема 714 года, в Четверг (надо было сказать в среду), как был освобожден Бу-ральги 20 Мухаррема 714 года во Вторник (а надо было сказать в Понедельник) и как затем уехали послы 6 Сафара 714 года в среду (день назван верно!).

Изобразив эти соотношения дней и месяцев на таблице, мы видим, что такой сдвиг двух средних дней мог случиться лишь в том случае, если автор дал месяцу Зуль-Хидже 30 дней вместо 29, что бывает только в високосном году, между тем, как 713 год был по мусульманскому счету простым. Вследствие этого все дни недели в Мухарреме и попали у него на следующие дни недели (таблица XIV).

Таблица XIV. Наглядное изображение Могултаева сдвига всех чисел, начинающего новый 714-й Мусульманский год, месяца Мухарреме на один день недели вперед, вследствие придачи последнему месяцу прошлого 713-го года – Зуяь-Хидже – ненужного ему в данном случае 30-го (високосного) числа

(1314 Юлианский год, 714 Мусульманский год)

13 апреля	суббота	26 Зуль-Хиндже 713 году. Приехали послы в субботу (верно!)
14	воскресенье	27
15	понедельник	28
16	вторник	29 30 Зуль-Хинде внесено напрасно
17	среда	1 Мухаррема 714 году. Приняты послы в четверг (а надо в среду)
18	четверг	2
19	пятница	3
20	суббота	4
21	воскресенье	5
22	понедельник	6
23	вторник	7
24	среда	8
25	четверг	9
26	пятница	10
27	суббота	11
28	воскресенье	12
29	понедельник	13
30	вторник	14
1 мая	среда	15
2	четверг	16
3	пятница	17
4	суббота	18
5	воскресенье	19
6	понедельник	20 Мухаррема 714 году Освобожден Буральги во Вторник (а надо в понедельник)
7	вторник	21
8	среда	22
9	четверг	23
10	пятница	24
11	суббота	25
12	воскресенье	26
13	понедельник	27
14	вторник	28
15	среда	29
16	четверг	... (30 Мухарема не дано)
17	пятница	1 Сафара
18	суббота	2
19	воскресенье	3
20	понедельник	4
21	вторник	5
22	среда	6 Сафара 714 г. Уехали послы в среду (верно!)

А при переходе ко второму месяцу мусульманского 714 года переводчик уже поправился и считал дни месяца по невисокосному счету, вследствие чего выпал у него всегда обязательный для Мухаррема 30-й день. В результате и вышла такая несообразность: вместо того, чтоб дать Зуль-Хидже 29 дней, а Мухаррему – 30, он сделал наоборот, и это не по простой описке, а по незнанию дела, потому что дал такой расчет два раза (на 1 и 20 число Мухаррема).

А вот и второй пример.

Мы видели выше сообщение, что в 724 году Геджры к «высочайшему двору» прибыли послы от Кипчакского старшины Уза в воскресенье 28 числа Реби-эль-Авеля, причем день недели оказался правильно помеченным. А затем в пятницу 25 числа следующего месяца – Реби-эль-Ахира они уехали. Но вычисление дает для 25 числа Реби-эль-Ахира не пятницу, а субботу. Как могла произойти такая неувязка?

Таблица XV наглядно показывает это. Автор дал месяцу Реби-эль-Авелю только 29 дней вместо 30, и потому все числа следующего за ним месяца Реби-эль-Ахира ушли на один день недели вперед.

Совершенно такими же дилетантскими представлениями о длине мусульманских месяцев объясняются и все остальные, отмеченные мною в исследуемой рукописи Могултая ошибки на день. Название дня недели выходит в них на «вчера», если в предшествующий месяц, имеющий только 29 дней, внесен напрасно 30-й, и на «завтра», если 30-дневному месяцу дано по ошибке только 29 дней.

Но мог ли сделать такие ошибки действительно мусульманский придворный хроникер? – Ни в коем случае!

Ведь счет дней в двенадцати мусульманских месяцах чрезвычайно прост (см. табл. XIII). Нечетные месяцы имеют четное число дней – 30, а четные – наоборот, имеют нечетное число – 29, и только в високосных мусульманских гг. последнему месяцу – Зуль-Хидже – прибавляется один день. Сбиться тут можно только в високосной прибавке к Зуль-Хидже, определяемой особою таблицею, а ошибиться в остальном, как мы видим здесь, во всех приведенных случаях, кроме первого, мог только профан, не помнящий даже простого чередования мусульманских месяцев. Механика таких ошибок здесь совершенно ясна из моих сопоставительных таблиц XIII, XIV и XV.

И вот окончательный результат только что произведенного нами исследования:

Если книга аудиенций «Царя-Магистра» (Эль-Мелика Эн-Насыра) не позднейший подлог начинающего западноевропейского арабиста, с целью употребить его как материал для докторской диссертации или оправдать командировку на Восток, то это перевод на мавританско-арабский язык какой-нибудь придворной европейской хроники XIV века с перенесением места действия в Египет.

Таблица XV. Сдвиг чисел месяца Реби-эль-Ахира 714 года Геджры по дням недели на одно число вперед вследствие того, что перечислитель с юлианского счета дал предшествовавшему Реби-эль-Авелю 29 вместо 30 дней

25 мая	Воскресенье	28 Реби-эль-Авель... Прибытие послов старшины Уза в воскресение
26	Понедельник	29 (30 число Реби-эль-Авеля не дано)
27	Вторник	1 Реби-эль-Ахира
28	Среда	2
29	Четверг	3
30	Пятница	4
31	Суббота	5
1 апреля	Воскресенье	6
2	Понедельник	7
3	Вторник	8
4	Среда	9
5	Четверг	10
6	Пятница	11
7	Суббота	12
8	Воскресенье	13
9	Понедельник	14
10	Вторник	15
11	Среда	16
12	Четверг	17
13	Пятница	18
14	Суббота	19
15	Воскресенье	20
16	Понедельник	21
17	Вторник	22
18	Среда	23
19	Четверг	24
20	Пятница	25 Реби-эль-Ахира 724 году уехали послы старшины Уза в пятницу (а надо в субботу).
21	Суббота

Сначала я склонялся к последнему решению этой дилеммы, но потом стал считать более вероятным второе, т. е. подлог. Дело в том, что в то самое время происходило постепенное завоевание турками османами малоазиатских владений Никейской империи, причем и сам город Никея был захвачен в 1330 году у Андроника III (1328-1341). Значит, указанные здесь послы Ласкариса были послы его предшественника Андроника II (1282-1328 году), тоже находившегося под постоянной угрозой мусульман. Но зачем же им было ездить представляться в Египет к единоверцу их врага, да еще и морем мимо находящихся во владении католиков-венецианцев островов греческого архипелага? И как могли ездить к ним послы египетского султана-мусульманина тем же самым, прегражденным для них путем? Выходит, что весь этот рассказ не выдерживает критики не только по причине незнания его автором числа дней в магометанских месяцах, но и по самой политической конъюнктуре того времени.

IV. Сравнение Дукмака, Макризи и Нувейри

Посмотрим теперь и на остальные «мусульманские» документы о том же «монгольском иге».

Относительно большинства таких рукописей мы не имеем, как я говорил уже, указаний, откуда и когда они попали в западноевропейские хранилища. Мы знаем только, что ни в Каире, ни в Багдаде и ни в каких западно-азиатских и африканских царствах не было никогда книгохранилищ вплоть до середины XIX века. Доверять голословным сообщениям о том, что автор той или другой их этих рукописей жил «от такого-то до такого-то года Геджры» или юлианского счисления также мало оснований, как и рассказам первого встречного. Да и сами повествования часто заставляют современного образованного человека, не верящего в чудеса, только отмахиваться от них обеими руками.

С такой точки зрения всегда интересно узнать, в каком году и на каком языке вышло первое печатное издание данного сочинения, так как пометить только что вышедшую во многих экземплярах книгу давно минувшим годом значило бы возбудить разговоры корректоров и наборщиков. Но, к нашему удивлению, почти ни одна из приведенных Тизенгаузеном арабских рукописей, несмотря на интерес, возбужденный к арабской литературе со времени крестовых походов, не была не только напечатана, но и переведена ни на один из европейских языков до самого Тизенгаузена, издавшего свои отрывочные русские переводы в 1884 году. А между тем рукописи в единственных в свете экземплярах находятся почти в каждом европейском музее, и притом большая часть из них представляет в основе какие-то чудом (если они написаны не в Европе!) переписки друг с друга, но не простые, а с вариантами, дополнениями и исключениями того, что не нравилось копиисту.

Вот, например, хотя бы запись Мак-Ризи, жившего, – нам говорят, – между 1364 и 1442 годами нашей эры и написавшего «Книгу путей для познания династий царских», дающую политическую историю Египта от 1171 по 1441 году.

Сравнение ее с летописью сына Дук-Мака, жившего, – говорят нам, – между 1308 и 1388 годами (причем слово Дук созвучно с французским Due), мы находим, например, для 1317 года:

(между 1308 и 1388 гг.)
В 717 году	(между 1364 и 1442 гг.)
(в 1317 году нашего счета)	В Рамазане 717 года
возвратились	(в ноябре 1317 году нашего счета)
от	прибыли
Хана Уза и	из владений
государя Константинопольского	старейшины Уза
Айдогды-Эль Билики	(отсутствует)
Эль-Харезми,	князь Ала-Эддин-Айдогди
Хуссейн, сын Сару	Эль-Харезми
и патриарх Мелькитский.	Хуссейн, сын Сару
Вместе с ними послы	и патриарх Мелькитский
Старейшин Уза	Вместе с ними послы
Шарик, Бугуртай, Куртук,	царя старейшины Уза
Омар Крымский	Шерик, Багартай, Куртук
и послы от Яаскариса	Омар Крымский
царя Константинопольского	и послы Ласкариса
и евнух его	(отсутствует)
он же старший в доме его	и служитель его
Михаил Эль-Абрукатимус	старейшина дома его
Это название по-гречески	Михаил Катиманус
указывает на должность	Это пояснение отсутствует:
его при царе его и второй – Иоанн	Абрукатеменос (о – Προχαθηπενος – значит постельничий)
и третий Теодорос,	(отсутствует)
Они явились к высочайшему	и Теодаос.
двору представили свою грамоту и поднесли свой подарок	(отсутствует)
Подарок старейшины Уза	При них были подарки
состоял из	Подарок старейшины Уза
3 сокола, 6 невольников,	составляли
3 кольчуг	3 сокола, 6 невольников,
булатного меча	кольчуга,
и шлема.	булатный меч
Никто из царей этих прежде	и шлем.
не присылал ничего подобного, потому что у них в обычае бережливость.	(Это рассуждение отсутствует у Мак-Ризи).

Уже с первого взгляда привычный критический глаз здесь видит, что Дук-Мак переписывал это место из Мак-Ризи, пополняя его приходившими в его голову мыслями и догадками, а никак не Мак-Ризи, сокращая Дук-Мака, обратив греческое слово о-Прокатеменос из Абракатименуса в Катимануса, уменьшив число послов с трех до двух, число подаренных кольчуг с трех на одну и исключив пояснение, что никто из этих царей прежде не присылал таких богатых даров.

На это же усовершенствование слога и на пополнение переписанного у Мак-Ризи указывают и другие параллельные места Дук-Мака.

Но каким же образом Дук-Мак мог исправлять и пополнять летопись Мак-Ризи, вышедшую уже после его (Дук-Мака) смерти?

Ведь я только что указал, что по самим же арабистам Макризи родился в 1364 году, а умер семидесяти восьми лет отроду в 1442. Даже, предположив невероятное, что он начал писать свою летопись лет 22 от роду, он написал бы это серединное место не ранее как года через три, т. е. не ранее 1389 года, когда Дук-Мак уже умер.

Географические имена на Карте Беникказы от устья Дуная до устья Риона

San Giorgio	trinici	vospro
Solina (Сулина)	saline	pondico
lichostoma (Килия)	Chalamita (Инкермань)	Charcavognj
fidonisi (остров в море)		Secham
	fanar (на море)	saline
saline	Giriconda (Херсон)	chumania (Кумания)
falchonair		San Gorgio
monchastro (Аккерман)	Zembano (Балаклава)	lena de Gospori
		pertetti
la Ginestra	calojani	polonixi
flordelix	san todero (Аи Тодор)	palastra
barbarexe		lo Chachi
Grotte de tonnj	Garcovi (Гурзуфь)	papacomo
porto bo	pangropoli	fiume rosso
Zagori (остров в море)	Soldaya (Судак)
	lustra (Алушта)	porto pixiani
erexe	Scuti (Ускют)	margomixi
magaticho	meganome	la tana
pidea	callitra	Cassar de li rossi
Isola rossa	pecsidema	Ja charia
G(olfo) de Nigropoli	Caffa (Феодосия)	bacinachi (Печенеги)
saline	Zavida
largoxida	Cipico	far mango
varangito	cavallari	far parvo
rosofar	Aspro miti	lo pexo
san Giorgio	porto de cusacho	savastopoli (древняя Диоскуриада)
la Cincopa	alba Zichia
lo cicy	Zichia	p(orto) mengrello
Chopa	Sanna	Zichaba
C(apo) de croxe	cavo de Cubba	Goto
matriga (Тамань)	casto Avogassia	corobendi
тара (Анапа)	Aiaco	negapomo
trinici	caccari	li potimo
calolimena	san Soffia	у arcosia
mauro laco	C(apo) de Giro	faxio (Фазид и Рион)
corecha	pecconda (Пицунда)	paliostoma
maura Zichia	cavo buxio	San Giorgio
flume londia	fiu(me) di Nicosia

Так каким же образом этот Дук-Мак поправил и усовершенствовал сказания Макризи, лежа в могиле, после своей смерти? И во всяком случае, человек, умерший за 54 года до смерти другого человека, не может быть его продолжателем.

Чего же стоят все эти определения лет рождения и смерти арабских авторов?

Вот, например, еще и Эн-Нувейри, у которого под 650, 652 и 653 годами Геджры (от 1252 по 1255 года нашего счета) почти буквально повторяется, как жена князя Турков и Кипчаков (жителей области Джучей), где столица называется Сарай, «послала персидскому князю Хулаку стрелу без перьев и кафтан без пояса со словами: „Нет более стрел, а колчан остался без лука, приходи, чтобы принять царство“, но народ за это убил ее», и т. д.

Опять по буквальности изложения рассказ этот списан с легкими вариантами из Дук-Мака, а Эн-Нувейри считается умершим в Каире в июне 1333 года, за 35 лет до смерти Дук-Мака, да и сам объем его тридцатитомной энциклопедии «Крайний предел необходимости по части отраслей образованности» показывает, что он не мог жить ранее разгара «Эпохи Возрождения».

Такими доказательствами несамостоятельности всех, так называемых, «арабских авторов» полны их собственные сочинения, и потому, не отягощая своего изложения дальнейшими сопоставлениями текстов, я остановлюсь только на крайней фантастичности их представлений о трех «Сараях», столицах, по их мнению, турецко-кипчакского царства.

V. Подарок сына Батуты: Поразительная галантность татарских кавалеров по отношению к местным дамам. Волшебный город «Царяй» (Сарай за Волгой)

Возьму, прежде всего, сочинение марокканца Ибн-Батуты «Подарок интересующимся по части диковинок дальних стран и чудесных путешествий», найденное, конечно, в Испании и впервые исследованное и напечатанное парижским «Азиатским Обществом» параллельно с французским переводом. По словам Автора, он обошел не только область Тимбукту на реке Нигере, за Сахарой, что вполне возможно для марокканца, но также и отдаленные для него и непонятные по языку южную Россию, Индию и Китай между 1325-1346 годами.

Я не буду здесь указывать на физическую невозможность такого путешествия в первой половине XIV века, а укажу только на нелепость многого того, что он описывает наряду с совершенно правильными фактами, могшими сделаться известными в Испании едва ли ранее конца XVIII века нашей эры.

«Мы добрались, – говорит он[247]247
  Тизенгаузен, указ. соч., с. 279.


[Закрыть], – морем из Синопа до гавани, называемой Керчью... Я сказал хозяину судна:

„Я хочу сойти здесь“, и он спустил меня на берег.

Я увидел церковь, направился к ней, застал в ней монаха, и на одной из стен церкви увидел изображение арабского мужчины в чалме, опоясанного мечом и с копьем в руке. Перед ним горела лампада. Я сказал монаху: – Что это за изображение?

Он ответил (на каком же языке?): — Это изображение пророка Али (Илии) – и я удивился его ответу...

Местность, в которой мы остановились, принадлежит известной под именем Дешт-Кипчака. (Дешт пишется через „Т“ – на тюркском языке и значит степь), (а по историографическим соображениям это ассимиляция немецкого Deutsch). Она зеленая, цветущая, но нет на ней ни горы, ни холма, ни подъема. Нет на ней и дров, и жгут только сухой помет, который называют тезек – пишется через „3“ (очевидно, это кизик, кизяк). Ты видишь, как даже старейшины их подбирают его и кладут в полы одежды своей. Ездят по этой степи не иначе как на телегах, а расстилается она на шесть месяцев пути; из них три едешь по землям султана Мухаммеда Уза-бека, а три по другим владениям.

На другой день нашего прибытия один из купцов наших товарищей отправился по этой степи к тем, которые принадлежат к народу, известному под именем Кипчаков. Они христианской веры. Он нанял у них телегу, которую тащил конь. Мы сели в нее и прибыли в город Кафу (Феодосию); имя ее пишется через „К“ и „Ф“. Это большой город, который тянется вдоль морского берега. Населяют его христиане, большая часть которых Генуэзцы. У них князь по имени Эль-Демедир. (Предлагаю самому читателю восстановить это французское имя в арабской передаче и судить по нему и о других наименованиях!)

Мы остановились в Кафе в мечети мусульман и пробыли в ней с час. Потом услышали мы со всех сторон звуки колоколов. Никогда еще не слыхал я их и, перепугавшись, приказал товарищам моим взойти на башню, прочитать Коран, помянуть Аллаха и совершить призыв к молитве. Они так и сделали. Вдруг к нам вошел человек, на котором были латы и оружие. Он приветствовал нас и на наш вопрос, кто он такой, сообщил нам, что он кади здешних мусульман.

– Услышав, – сказал он, – чтение Корана и призыв к молитве, я испугался за вас и пришел к вам, как вы видите.

Потом он ушел от нас и мы не видели там ничего кроме добра. На следующий день пришел к нам эмир и устроил угощение. Мы поели у него, прошлись кругом по городу и увидели в нем прекрасные базары. Жители там неверные... Мы увидели чудную гавань, в ней было до 200 судов военных и грузовых, малых и больших. Это одна из известных гаваней мира. Затем мы наняли колесницу и поехали в город Кирам (т. е. Крым) – пишется через „КИ“ и „РА“ – это город большой и красивый».

Мы видим, что до сих пор все было хорошо, и есть город Старый Крым. Затем опять все идет правдоподобно, за малыми исключениями. Возьмем, например, главу «О телегах, на которых ездят в этой стране»[248]248
  Тизенгаузен, 1, 281.


[Закрыть].

«Колесницу называют они араба (т. е. арба – от франкского слова отЬе – вращающееся колесо, или от семитического „орбаа“[249]249
  По этому же образцу происходит от «колеса» и русское слово «колесница».


[Закрыть]) — пишется через „а“, „ра“ и „ба“. У каждой из них 4 больших колеса; есть между ними такие, которые везут две лошади, но есть и такие, в которые впрягают больше этого. Возят их также волы и верблюды (??), смотря по тяжести или легкости арбы. Тот, который заправляет арбой, садится верхом на одну из везущих ее лошадей, на которой находится седло. В руке его плеть, которую он приводит в движение для погонки, и большой шест, которым он направляет арбу, когда она сворачивает с пути. На нее ставится нечто вроде свода, сделанного из прутьев дерева. Его обтягивают войлоком или попоной; в нем бывают окна решетчатые и тот, кто сидит в ней, видит людей, они же его не видят; он поворачивается в ней, как угодно, спит и ест, читает и пишет (даже пишет!!!) во время езды. На тех из арб, на которых возят дорожные тяжести и съестные припасы, находится такая же кибитка, но с замком.

Когда я задумал ехать, я изготовил для своей езды покрытую войлоком арбу, в которой со мной поместилась моя девушка. Для товарища моего я нанял маленькую арбу, а для остальных спутников – большую, везомую тремя верблюдами, на одного из которых сел верхом возница арбы...

Проехав от города Крыма 18 станций, мы прибыли к обширной реке, через которую переправлялись целый (?!) день вброд. Чем больше скот и наши арбы погружались в эту воду, тем сильнее становилась грязь ее и увеличивалась трудность переправы... Так мы ехали до тех пор, пока добрались до другой реки, через которую переправлялись пол дня. После этого мы проехали еще три дня и прибыли к городу Азаку (Азову) – имя его пишется через „а“, „з“ и „к“, который лежит на берегу моря и отличается красивой постройкой. Приезжают туда Генуэзцы и другие с товарами и живет в нем брат-странноприимец Бичакджи, один из вельмож тамошних, который кормит приезжающих и уезжающих».

Мы видим до сих пор знакомые имена. Но вот начинаются и новости:

Тут же оказывается и город Маджар, т. е. венгерский, мадьярский[250]250
  Тизенгаузен, 1, 287.


[Закрыть].

«Поехал я в город Маджар – пишется через „ма“, „джа“ и „р“ – город большой, один из лучших турецких городов, на большой реке, с садами и обильными площадьми. Мы остановились там в ските благочестивого религиозного престарелого шейха, достославного Батайхи (Батюшки?), родом из Батайха (?) Иракского.

В ските его около 80 факиров арабских, персидских, турецких и румских, женатых и холостых. Живут они подаяниями. Жители этой страны питают большое доверие к факирам и каждую ночь приводят в скит лошадей, коров и овец.

Царь и его жены ходят посещать шейха и получать от него благословение; они расточают милостыни и раздают большие подарки, в особенности женщины, которые делают большие подаяния и творят добрые дела... На базаре этого города я увидел еврея, который приветствовал меня и заговорил со мной по-арабски. Я спросил его, из какой он страны, и он сообщил, что он из земли Андалусской (Испания), что он прибыл оттуда сушей, а не ездил морем, и приехал через Константинополь Великий, через Румские земли и страну Черкесов. Он упомянул также, что с тех пор, как он был в Андалусе, прошло 4 месяца. Торговцы странствующие, которые знакомы с этим делом, подтвердили правильность его слов.

В этом крае я увидел чудеса по части великого почета в каком у них женщины. Они пользуются большим уважением, чем мужчины[251]251
  Тизенгаузен, указ. соч., с. 288.


[Закрыть]. Что касается жен князей, то в первый раз мне привелось увидеть их при выезде из Крыма: я увидел тогда жену князя Салтыя, в арбе ее. Вся арба была обтянута дорогим синим сукном; окна и двери кибитки были раскрыты; перед женою князя находились четыре девушки, сопровождавшие ее. Приблизившись к месту привала князя, она сошла с арбы и вместе с нею сошло около 30 девушек, которые приподымали полы ее одежды (т. е. шлейф). На них были петли; каждая девушка бралась за петлю, приподнимая от земли полы со всех сторон, и она шла таким образом, важно покачиваясь (очевидно длинный был шлейф, если его несли на тесемках 30 девушек!). Когда она дошла до эмира, то он встал перед ней, поклонился ей и усадил ее возле себя, а девушки окружили ее. Принесли меха с кумысом. Она налила его себе в чашу, присела на оба колена (т. е. сделала реверанс) перед эмиром и подала ему чашу. Он напился. Потом она дала напиться брату его, а эмир дал напиться ей. Подано было кушанье и она поела вместе с эмиром. Он подарил ей платье и она возвратилась.

Вот каким образом обходятся там с женами князей! Что же касается жен торговцев и простых людей, то я видел и их. Одна из них была в арбе, которую вез конь, перед нею три или четыре девушки, приподнимавшие полы ее платья (т. е. шлейф). На голове ее шапочка, украшенная драгоценными камнями, с павлиньими перьями наверху. Окна кибитки были растворены; лицо ее открыто, потому что турецкие женщины не завешиваются (будто бы?!). Иная из них таким образом со слугами везет овец и молоко, которое продает народу за благовонные товары.

Иногда с женою едет и муж ее и, если кто увидит его, то примет его за одного из слуг ее (одним словом, совсем как в Париже в рыцарскую эпоху). На нем нет другой одежды, кроме шубы из овечьей шкуры, а на голове соответствующая этому шапка, которую они называют кула.

Из города Маджара мы собрались ехать в ставку султана, находившуюся в четырех днях пути от Маджара в местности, называемой Бишдаг (Бештау). Биш – пишется через „би“ и „ш“ – значит у них пять, а „дат“ значит гора—пишется через „да“ и „г“. На этом Пятигорье (гора Бештау действительно находится у Пятигорска) находится ключ горячей воды, в котором Турки купаются. Они полагают, что кто выкупается в нем, того не постигнет кручина болезни.

Отправились мы к месту царской ставки и прибыли к нему в первый день рамазана (6 мая 1334 году), но нашли, что ставка уже откочевала. Тогда мы вернулись в то место, из которого уехали, потому что ставка обычно была поблизости от него. Я разбил свою палатку там на холме и к нему подошла царская ставка, которую они называют Урду (от латинского слова ordo – орден), и мы увидели большой (кочевой) город, движущийся с своими жителями. В нем кочевые мечети и базары (!) и дым от кухонь, взвивающийся по воздуху. Они варят пищу во время самой своей езды и лошади везут арбы с ними. (И откуда же подвозят пищу для такого кочевого города и, если едят только скот, то где же он находит траву при таком стеснении, ведь ее пожрут в одно мгновение!). Когда достигают места привала, то палатки снимают с арб и ставят на землю, так как они легко переносятся. Таким же образом они устраивают мечети и лавки.

Мимо нас проехали жены султана, каждая из них со своими людьми отдельно. Когда проехала четвертая из них, дочь князя, Иса, она отрядила отроков и девушек, которые приветствовали меня и передали мне привет от нее, а сама она остановилась, чтобы дождаться их. Я послал ей подарок с одним из моих спутников. Она приняла его, как доброе предзнаменование, приказала, чтобы я остановился в ее соседстве и отправилась далее. Подъехал царь и расположился в своей ставке отдельно.

Имя его достославный Уз-бек[252]252
  Тизентаузен, с. 290.


[Закрыть], – пишется оно через „у“, „з“ и „б“, а слово хан у них значит султан. Этот султан обладатель огромного царства, он силен могуществом, велик саном, высок достоинством, сокрушитель врагов Аллаха, жителей Константинополя Великого и усердный борец за веру в войне с ними. Владения его обширны и города великие. В числе их: Кафа (Феодосия), Крым (?!), Маджар, Азов, Судак, Хорезм (считаемый за Хиву) и столица его – Сарай. Он один из тех семи царей, которые величайшие и могущественные цари мира. К ним принадлежат:

1. Владыка наш (Мароккский султан), повелитель правоверных, тень Аллаха на земле его, представитель победоносной рати, которая не перестанет вступаться за истину до наступления часа. Да подкрепит Аллах дело его и возвеличит победу его!

2. Царь Египта и Сирии.

3. Царь обоих Ираков.

4. Этот царь Уз-бек.

5. Царь земель Туркестана и Мавераннахра.

6. Царь Индии и

7. Царь Китая».

Подумаем немного над прочитанным.

Вот здесь перечислены «семь великих царств земли», очевидно, по числу семи дней недели, семи древних металлов и семи бывших планет. Пять из них не требуют дальнейших разъяснений, это: Царь Китая, царь Индии, царь обоих Ираков (Персии и Месопотамии), царь Египта и Сирии и «наш владыка» (т. е. султан Мароккский) где, говорят, писал автор еще при существовании Кордовского калифата, уничтоженного христианами в 1492 году.

Шестой великий царь – «царь земель Туркестана и Мавераннахра» – может быть отождествлен с Османом I, (умершим в 1326 г.) султаном Турции и Сирии с Палестиной, так как по буквальному арабскому смыслу Туркестан значит Страна Турок (теперь Малая Азия), а не русский Туркестан и М-Авераа-ннахр значит: то, что по ту сторону Реки (Ефрата), и кроме того, Авар-Нахрой называлась область Сирии с Палестиной; я не говорю уже о созвучном разложении Moab-Iran-Agr[253]253
  Я пишу Agr а не Ager, потому что во всех падежах, кроме именительного, пишется Agr так же, как и в производных словах врода Агрикультура и т. д. А моавитянами в Библии (по толкованию теологов) называются Аравитяне.


[Закрыть], т. е. Арабско-Иранская равнина.

Выходит, что это было уже после того времени, когда Гузы (иначе Узы), называемые также «Сель-джуками», взяли у ло-тарингских «Салических дюков»[254]254
  Салические дюки – сельские; сюда и «Салическая Правда», или наоборот, приходит в голову даже мысль, не является ли имя сельжуков искажением названия Салических дюков Лотарингии, игравших руководяюшую роль в первом крестовом походе, причем княжества их переродились вдали от родины и окончательно были омусульманены Османом I (Othman) или Оттоманом, созвучно с Атаман, основателем Оттоманской Турецкой империи.


[Закрыть], малоазиатскую Никею (1097 г.), Антиохию и Эдессу в Верхней Месопотамии (1098 г.) и даже (1099 г.) самый Эль-Кудс (называемый европейцами Иерусалимом).

Значит царь Туркестана, т.е. попросту Турции и Маверан-нахра является шестым царем Батутовой седьмицы величайших земных царей.

– А кто же был его седьмой царь – царь-старейшина Уз – имя которого тожественно с именем завоевателей того времени Узов, иначе Гузов?

Он назван обладателем «огромного северного царства, царства Дештского и Кипчакского», включавшего в себе также и тогдашние Генуэзские колонии в Крыму и поселения на северных побережьях Черного моря. Столица этого огромного северного царства была в величайшем из семи величайших городов – Сарае (по-русски Царяе, так как слово царь по греко-латыни и по мавро-арабско-еврейски произносится – Сар).

Что же это было за царство?

И вот едва лишь подходя к этому вопросу, вы невольно спрашиваете себя: а почему же в числе семи Ибн-Батутовых великих царств нет огромного Дейштского царства (Deutsche Reich) по нашему – «Германского»? И вы тотчас отмечаете, что слово «Дейштское царство» – одно и то же название, хотя Батута и говорит, что Дешт значит – степь.