Текст книги "Дракон для жениха (СИ)"
Автор книги: Ника Ракитина
Соавторы: Крушина Светлана
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 31 страниц)
– Итак, что же стряслось с бароном Криушей? Чем мы можем помочь? – наконец, громко и отчетливо проговорил Фрез, продолжая в упор глядеть на Ядвисю. Она решила, что довольно уже стоять и села рядом с Эрикой. Сели и мужчины.
Ядвисин рассказ был краток – она почти ничего не знала. Несколько слов вставил слегка воспрянувший духом пан Даймие, который знал, по крайней мере, некоторые подробности катастрофы «Ариеля». Заговорщики внимательно слушали. Барон А., казалось, был огорчен и взволнован известием об аресте пана Иохана, на широком же светлом лице Фреза не дернулся ни единый мускул. Ядвися уже поняла каким-то особенным чутьем, что именно от этого не слишком приятного ей человека зависит многое, если не все, и на протяжении рассказа смотрела только на него; и к концу совсем пала духом: глядя на его невозмутимую физиономию, она решила, что вмешиваться он не станет. Очевидно, на помощь пана Криуши они не слишком рассчитывали и не очень-то в ней нуждались. Вот-вот, ждала Ядвися, Фрез с равнодушным видом скажет: «Нас это не касается», – и отвернется. Но Фрез не торопился отворачиваться, и напротив, принялся выпытывать у нее малейшие подробности: что говорил да что делал пан Иохан, когда сестра видела его в последний раз, да что именно сказали гвардейцы, когда заявились по его душу, вплоть до мельчайшего жеста и взгляда. Он был очень настойчив и спрашивал отрывисто и придирчиво, как на допросе. Ядвися рассказала все, что смогла вспомнить, то есть очень немногое, и Фрез остался видимо не удовлетворен.
– Плохо, очень плохо, – проворчал он, наконец. – У вас была хорошая возможность все разузнать, но вы ею не воспользовались…
Ядвися, покоробленная его тоном, раздраженно пожала плечами.
– Хотела бы я посмотреть, как вы взялись бы за дело.
– Еще увидите, панна, еще увидите.
Далее граф Фрез решительно заверил ее, что сделает все возможное, чтобы прояснить положение пана Иохана. («Верьте ему, верьте! – шепнул на ухо Ядвисе пан Даймие. – Граф человек слова, раз пообещался, то непременно сделает, пусть даже придется расшибиться в лепешку!» Ядвисе, конечно, очень хотелось поверить). С тем и распрощались, условившись, что как только будут какие-нибудь новости об арестованном, Ядвисе тут же дадут знать.
– Вы, полагаю, останетесь на квартире у герцога Наньенского? – полюбопытствовал пан Даймие, и она ответила в утвердительном смысле. И тут же подумала, что самое время попросить взаймы немного денег.
* * *
На обратном пути пришлось таки зайти в кафе, так как за всеми разговорами девушки совершенно забыли о завтраке. И только выйдя от сочинителя, Ядвися вновь поняла, насколько проголодалась. Теперь, впрочем, наступило уже время для обеда, и они с Эрикой основательно подкрепились супом, говядиной и кофе, а затем неспешным прогулочным шагом отправились на квартиру герцога. Дел у них больше никаких не было, а потому они могли позволить себе небольшой променад.
По дороге они говорили о новых знакомых. Мнения их решительно разделились: насколько Ядвисе не понравился граф Фрез, настолько он понравился Эрике («очень решительный и серьезный господин; видно, что честный»). И совершенно наоборот обстояло с бароном А. («Видно, что лукав и увертлив», – припечатала Эрика, невероятно изумив Ядвисю этим заявлением, и особенно – тоном, которым заявление было сделано. «Из чего же ты это заключила?» – «По глазам увидела…У него глаза так и бегали, ты не заметила?»).
– Хотелось бы знать, выйдет ли что путное из этой затеи… – вздохнула Ядвися, приостанавливаясь перед подъездом дома, где располагалась герцогская квартира. – Впрочем, все равно нам больше не на кого рассчитывать. Других знакомых в Дюрвиште у меня нет. Разве что попросить о помощи твоего брата, вот только…
Она не уточнила, что именно скрывалось за этим «вот только», но Эрика, верно, поняла ее и не стала спрашивать. В молчании они поднялись по лестнице.
Дверь была открыта, хотя Ядвися точно помнила, что запирала ее; девушки неуверенно остановились у порога и переглянулись.
– Может быть, пан Иохан вернулся? – робко предположила Эрика.
Может быть… – поколебавшись, ответила Ядвися и потянулась было к дверной ручке.
– Погоди… можно спросить у консьержа…
– Будет тебе! Чего ты все боишься? Не воры же посреди дня к нам забрались.
Как и утром, она бесстрашно вошла в квартиру, нарочито громко стуча каблуками. На этот раз навстречу ей тут же раздались шаги, и из комнат в коридор вышел высокий светловолосый мужчина, в котором Ядвися, даже против света, тут же узнала герцога Иштвана. Он не дал девушкам сказать ни слова, схватил их обеих за руки и почти грубо втащил в освещенную солнцем гостиную. Поставил перед собой и по очереди оглядел их. Эрика тут же покаянно повесила голову, а Ядвися бесстрашно взглянула герцогу в глаза – и поняла, что он взбешен до последней степени. Храбрости в ней сразу поубавилось. В отличие от Иохана, который все таил в себе, герцог никогда не давал себе труда сдерживать сильные чувства, и от его гнева можно было серьезно пострадать. Ядвися решила, что лучше не переть напролом, а для первой минуты выказать смирение и раскаяние, и присела в глубоком книксене. Однако же, это не помогло.
– Вы сейчас же соберете вещи, – яростно сказал герцог Иштван, глядя поверх склоненных девичьих голов, – и вечерним поездом отправитесь обратно в Наньен. Слышите меня? Вечерним поездом! Сегодня же!
Очевидно, он не знал еще ничего о последних событиях, и Ядвися сочла своим долгом его просветить. Однако, чтобы объяснить ему ситуацию, требовалось для начала его успокоить и привести в состояние, когда он будет способен спокойно и трезво слушать. Уже через минуту Ядвися поняла, что смирение и кротость ничего не дадут, и решила переменить тактику. Рискуя шокировать и напугать еще больше и без того уже испуганную Эрику, она скользнула к герцогу, поймала обеими руками его руку и горячо ее поцеловала. Герцог Иштван вздрогнул, очень покраснел (чем весьма удивил Ядвисю) и впал в то самое состояние, которое требовалось для внимательного слушания. Не меньше его покраснела и Эрика, но на нее никто не обратил внимания. Герцога усадили на диван и принялись излагать ему события сегодняшнего беспокойного дня.
Глава 14
За сестру пан Иохан не особенно беспокоился. Ядвися – девушка самостоятельная, в большом городе сама не пропадет и Эрику в обиду не даст. В крайнем случае, обратится за помощью к Даймие, раз уж они свели знакомство. А в самом крайнем случае о ней позаботится герцог Иштван, который, – пан Иохан был в этом более чем уверен, – вот-вот прибудет в столицу по следам беглянок. Правда, такой вариант событий подразумевал громкий скандал: барон, зная сестру, ничуть не сомневался, что она откажется возвращаться в Наньен по крайней мере, до тех пор, пока не наведет справки о судьбе брата. Пожалуй, она и Иштвана убедит поспособствовать, с нее станется…
Гвардейцы обращались с арестованным весьма почтительно. На него, впрочем, надели наручники, но капитан просто рассыпался в извинениях, ссылаясь на правила и порядок. Пан Иохан не стал спорить, хотя запястья еще саднили после тугих веревок, которыми связывала его решительная цыганка Гита. Защелкивая наручники, гвардеец увидел под манжетами ссадины и удивленно взглянул на барона. Тот сделал вид, будто ничего не заметил.
На мостовой напротив дома ждал старомодный четверной экипаж, выкрашенный в черный цвет и с решетками на окнах. Внутри было так просторно, что справа и слева от барона спокойно разместилось по гвардейцу; остальные трое, включая капитана, устроились напротив. Капитан крикнул вознице трогать и знаком велел подчиненным опустить заслонки на окнах – каждому со своей стороны. Стало темно, но все же сквозь щели с улицы просачивалось немного света, и пан Иохан мог видеть лица своих конвойных.
Поймав его взгляд, капитан вдруг хмыкнул, принялся разглаживать усы и заерзал на сиденье. Вероятно, он знал об арестованном нечто такое, что приводило его в смущение. А может быть, даже заставляло чувствовать себя виноватым. В другое время пан Иохан завел бы разговор и вытянул у капитана, производившего впечатление добродушного и на удивление мягкого человека, в чем причина его беспокойства, но теперь ему больше всего хотелось спать: предыдущая ночь выдалась деятельной и бессонной. Он немного вздремнул в ванной, но появление Ядвиси нарушило его сон.
Не обращая внимания на тряску, пан Иохан привалился спиной к стенке экипажа и прикрыл глаза. Прислушиваясь к себе, он с удивлением обнаружил полнейшее отсутствие какого бы то ни было беспокойства относительно дальнейшей своей участи. Он не сомневался, что теперь его везут в Лазуритовую крепость, но и это его не взволновало. Напротив, нежданно-негаданно барон увидел в этом повод для маленькой радости: если черный экипаж и впрямь направлялся в загородную тюрьму, у него в запасе оставалось довольно времени, чтобы поспасть.
Но едва он смежил веки, карета остановилась, и капитан пригласил выходить. Пан Иохан с большой неохотой выпрямился на сиденье.
– Мы разве уже приехали?
– Так точно, пан барон, – с готовностью подтвердил капитан.
– Мне казалось, что до Лазуритовой ехать дальше.
– До Лазуритовой? – повторил капитан удивленно. – С чего вы взяли, пан барон, что мы едем туда?
У пана Иохана были все основания считать, что его везут именно туда, в загородную тюрьму, похожую на дворец снаружи и на склеп изнутри, но излагать свои доводы гвардейцам он не собирался. К тому же ему вдруг подумалось, что после катастрофы «Ариеля» крепость может быть повреждена, и новых заключенных в ней временно не принимают. Как бы то ни было, ему же лучше…
Выбравшись из экипажа, пан Иохан догадался, что находится во дворе городской тюрьмы – хотя раньше ему не приходилось видеть ее здание с внутренней стороны, этот мрачный серый фасад с зарешеченными окнами невозможно было ни с чем перепутать. В сопровождении гвардейцев он пересек мощеный булыжником двор и прошел сумрачными коридорами, перегороженными решетками через равные расстояния. Тюремщик в серой форме, который после непродолжительной беседы с капитаном присоединился к гвардейцам, с любопытством разглядывал барона: видно, нечасто у него появлялись благородные постояльцы.
Перед паном Иоханом распахнули тяжелую дверь с маленьким окошечком, снабженным задвижкой, и он ступил в комнату, которой суждено было стать его домом на ближайшие несколько дней или недель (а то и лет – кто знает!). Здесь с него сняли наручники, и капитан, щелкнув напоследок каблуками, удалился в сопровождении тюремщика. Дверь с лязгом захлопнулась. Пан Иохан с любопытством огляделся, но ничего интересного, впрочем, не увидел: скучные штукатуренные стены с маленьким зарешеченным окошком на северной стороне и скромным алтарем – на западной; железная койка с прикрученными к полу ножками, на ней тощая серая подушка и серое же одеяло; хлипкий табурет и еще более хлипкий стол у стены – вот и вся обстановка. На столе лежала растрепанная книжка. Пролистав ее, пан Иохан убедился, что это одно из первых изданий раннего опуса его приятеля пана Александра: «Великий Дракон: реальность и мифы». Только под страхом смерти он согласился бы читать сие душеспасительное творение, и потому поспешно положил книжку обратно. Еще в углу камеры обнаружилось ведро, прикрытое дощечкой; это ведро особенно понравилось пану Иохану. Экая древность в эпоху ватерклозетов! Просто неожиданный подарок судьбы. Усмехаясь, барон снял сюртук, поискал взглядом, куда бы его повесить – разумеется, ничего не нашел, так что пришлось аккуратно его сложить и оставить на относительно чистом табурете. После чего пан Иохан разлегся на скрипучей постели и заложил руки за голову. Едва ли господин дознаватель пожалует в ближайшие часы, так что, по крайней мере, никто не помешает ему выспаться.
Перед тем, как заснуть, пан Иохан некоторое время развлекался, воображая, какой кавардак творится сейчас в императорском дворце. Бедная королевна Мариша! Интересно, как она объяснит свой дерзкий побег разгневанному отцу? Заступится ли за нее посланница? Барон немного пожалел, что не может воочию наблюдать встречу преступных девиц с императором. А впрочем, быть может, оно и к лучшему. Ему и самому придется столкнуться с императорским гневом, и чем позже это произойдет, тем лучше. Рассудив таким образом, пан Иохан закрыл глаза и позволил-таки себе соскользнуть в дрему.
Он самым мирным образом проспал несколько часов и проснулся от прикосновения чьей-то ладони к лицу. Немедленно вспомнилось недавнее пробуждение, очень похожее на это, так что барон почти не сомневался, чье лицо увидит, открыв глаза. И не ошибся: посланница Улле сидела на краю его постели и самым недвусмысленным образом гладила его по щеке. Ничуть не удивившись, он перехватил ее руку и приподнялся.
– Кто это вас сюда впустил? – спросил он. – Насколько мне известно, все свидания в обязательно порядке проходят во дворе и под присмотром охранника.
Улле улыбнулась вполне безмятежно.
– Никто меня не впускал. Никто даже не знает, что я здесь, – и она указала на зарешеченное окошечко над изголовьем кровати. – Мне довольно и маленькой щелочки.
– Если кто-нибудь услышит наши голоса и зайдет сюда, у вас будут неприятности, – тихо сказал пан Иохан. Он все еще удерживал запястье Улле и не собирался отпускать его, а она, в свою очередь, не делала никаких попыток освободиться.
– Значит, будем разговаривать шепотом, – ответила она невозмутимо и совершенно естественным жестом положила вторую руку барону на плечо. Он глубоко вздохнул, не зная, как реагировать. Однажды он уже объяснил Улле, что недопустимо вести себя с мужчиной так свободно, и она, вроде бы, приняла его слова к сведению. И вот снова… Значит, она провоцирует его намеренно? Но с какой целью?..
– Ваша сестра рассказала, что вас арестовали, – продолжала Улле, глядя ему прямо в глаза из-под полей светлой шляпки. – И я захотела посмотреть, как вы тут устроились. Надеюсь, вы извините меня за то, что я не поспешила сразу к вам, а сначала попыталась добиться встречи с императором…
– Вы видели Ядвигу?
– И Ядвигу, и ее светлость Эрику. Они направлялись к вашему другу сочинителю, я их проводила до салона, и там их оставила… Надеюсь, они хорошо проводят время. Но вы не спрашиваете, зачем я хотела видеть императора…
– Надеюсь, не для того, чтобы просить за меня? – в упор спросил пан Иохан.
– Именно для этого! А что здесь такого? Вы ведь понимаете, что оказались в этом негостеприимном месте лишь из-за того, что мне вздумалось пригласить на прогулку королевну Маришу! Императору это не понравилось, меня он наказать не может, так что досталось вам. Я собиралась объяснить ему, что он поступил нехорошо и неправильно. Вас следовало бы приставить к награде, а не сажать в тюрьму.
– Не вздумайте ляпнуть ему про награду, – сумрачно предупредил пан Иохан.
– Хорошо, про награду не буду. Но вытащить вас отсюда необходимо. Правда, на это потребуется время… Но я рассчитываю на помощь своих сородичей и ее высочества Мариши. Все вместе мы сумеем переубедить императора, на этот счет можете не беспокоиться.
– А я и не беспокоюсь. Меня больше волнует, каким образом убедить Ядвигу вернуться в Наньен.
– А зачем?
– Здесь ей делать нечего, пока… – барон хотел сказать: «пока я вынужден сопровождать вас», но вовремя прикусил язык. Улле, однако, его поняла.
– А хотите, я возьму вашу сестру к себе в свиту? – спросила она лукаво.
– Что?!
Посланница Улле придвинулась к нему поближе.
– Видите ли, скоро я отправлюсь домой, и мне понадобится свита. Даже не столько мне, сколько королевне Марише, которая поедет с нами…
– Зачем ей ехать с вами?
Улле посмотрела на него с каким-то сожалением.
– Вы разве еще ничего не поняли? На Маришу пал выбор Великого Дракона. Она должна ехать к своему жениху.
– О! – только и сказал пан Иохан и от удивления не мог больше выговорить ни слова. Впрочем, тут же ему вспомнились некоторые исполненные горечи замечания королевны. Ведь намекали же ему, и намекали не раз… А он ничегошеньки не понимал.
– Послушайте, барон… Королевна еще обратится к вам с просьбой, а пока я хочу попросить вас от себя лично: поедемте с нами. Конечно, это небыстрое путешествие, и я понимаю, что вы не хотели бы оставлять сестру одну надолго, поэтому предлагаю место в свите и ей.
– Мне ехать с вами? – все больше и больше удивляясь, переспросил пан Иохан. – Да зачем я вам понадобился?
– А вы разве не хотите повидать диковинки нашего города Драконов? И увидеть воочию самого Великого Дракона? А главное, узнать, зачем ему нужны человеческие невесты? – подлащиваясь, Улле придвигалась все ближе и ближе, пока пан Иохан не ощутил прикосновение ее груди к своей. Он отодвинулся бы, да некуда было: лопатки его уперлись в железную спинку кровати. Сердце пустилось в бешеный пляс, как в тот раз, когда Улле целовала его.
– Панна Улле… – прошептал он едва слышно, не видя перед собой ничего, кроме огромных ореховых глаз. – Я ведь просил вас… не делать так больше…
Каждое последующее слово давалось ему все с большим трудом. Панна Улле меж тем распустила его шейный платок и взялась теребить пуговицы на жилете.
– Ничего не могу с собой поделать… – прошептала она в ответ, прижав губы к его щеке, и он почувствовал, что она улыбается. – В этом теле – ничего не могу… Сама не знаю, что со мной творится… Меня к вам так тянет, барон, так тянет… а вас ко мне – нет? скажите честно…
– Да… – ответил он, осторожно снимая с ее волос шляпку. – Да, да, да… Но, панна Улле… вы отчетливо понимаете, что делаете?
– А вы всех женщин об этом спрашиваете? – тихонько фыркнула она, и ее ладонь скользнула ему под рубашку, тронула отметину шрама. – Если да, то мне удивительно, как они еще не забросали вас камнями за такие дурацкие вопросы… Конечно, я ничего не понимаю. Но надеюсь, что вы мне сейчас все хорошенько растолкуете…
Если бы в следующие полчаса тюремщик вздумал заглянуть через окошко в камеру, он очень сильно удивился бы и, пожалуй, не поверил бы своим глазами. Такого вопиющего нарушения приличий никто из заключенных себе еще не позволял. Но барону и панне Улле повезло, и почему-то никто из тюремщиков не заинтересовался поднятым ими шумом.
После первой пробы они решили, что кровать слишком уж неудобная, и перебрались на пол, предварительно постелив одеяло. Было жестковато, но зато в спины не впивались сломанные пружины.
Такого волшебного чувства полного слияния с женщиной, с подругой, пан Иохан никогда еще не испытывал. Улле отзывалась на малейшее движение не только его тела, но и души, да и он чувствовал ее словно самого себя. В такую минуту и умереть не жалко! – подумал он потрясенно, когда они с Улле, совершенно уже обессиленные, наконец, разомкнули объятья. Посланница, разрумяненная и сияющая, откинулась на спину и посмотрела на барона счастливыми глазами.
– Я и подумать не могла, что бывает так!..
– Я тоже, – признался он. Все вокруг сияло золотым светом, очертания предметов были смутными, как будто их окутывал густой туман.
– И против этого-то вы меня предостерегали?
Пан Иохан мысленно застонал. Все-таки она ничего не поняла! Как же ей объяснить?
– Поймите, ведь нельзя же с первым встречным…
Она приподнялась и решительно зажала ему рот ладонью.
– Причем здесь первый встречный? Я же сказала, что меня тянет к вам… Какое мне дело до остальных? Да я никому и не позволила бы к себе притронуться! Хотите знать, почему королевна Мариша сбежала от нас в лесу? Она почувствовала, что между нами что-то есть… почувствовала нашу общность… ей невыносимо было…
Пан Иохан резко отвел ее ладонь.
– Она вам это сама сказала?
– Нет…
– Вы прочитали ее мысли?!
– Нет! Это получилось само собой, она так громко думала…
Пан Иохан поднялся на колени. Его вдруг замутило, и на душу опустилось темное облако, загасив золотой свет – он и сам не понял, отчего…
– Как бы то ни было, не желаю ничего об этом слушать. Вставайте, панна Улле, я помогу вам одеться.
Она встала, пытливо на него глядя.
– Это обязательно – и дальше обращаться друг к другу так официально? Может, будете называть меня просто Улле?
– Не на людях, – пан Иохан дотянулся до кровати и взял ее платье.
– Но сейчас-то мы вдвоем!
– Улле, – сказал он, выпустил из рук платье и, не совладав с собой, схватил ее за плечи и принялся целовать лицо. Она, смеясь, отвечала ему, ее губы скользили по его щеке, подбородку, по носу… – Улле, Улле, Улле… моя Улле… – голова его горела, и он сам не заметил, как это у него вдруг вырвалось. А посланница заметила и самодовольно улыбнулась ему в висок. Конечно, этой улыбки он не увидел.
– Так вы поедете со мной?
– Поеду, если вы просите, – он водил губами по ее бархатистой, как шкурка персика, щеке. Улле чуть отодвинулась, и он потянулся за ней. «Куда ты собрался ехать? – завопил вдруг придушенный внутренний голос. – А как же Эрика и обещание жениться на ней? Об этом ты забыл?» Пан Иохан отмахнулся от него. Он не мог сейчас ни о чем думать. Эрика была так далеко, а Улле – вот она…
– Хорошо, значит, поедете. С сестрой вы поговорите сами или лучше мне ее пригласить?
– Как вам угодно…
– Ну, довольно, довольно! – смеясь, она отворачивала лицо от его поцелуев. – Подайте лучше платье. Кажется, я слышу в коридоре чьи-то шаги…
И снова, как в прошлый раз, в лесу, пану Иохану пришлось сделать нечеловеческое усилие, чтобы побороть и загасить в себе возбуждение. Стараясь дышать глубоко и ровно, он молча смотрел, как Улле поправляет сорочку и нижнюю юбку, а затем берется за платье.
– Я помогу, – шагнул он к ней.
Улле улыбнулась ему через плечо.
– Вы удивительно ловко управляетесь с дамскими нарядами… Любая горничная вам позавидует.
– Не вертитесь, а то я криво застегну крючки.
Он быстро справился с платьем, и Улле села на табурет, чтобы обуться.
– С ботинками вы тоже мне будете помогать?
– Обязательно.
– Лучше сами оденьтесь. Не ровен час, кто-нибудь заглянет, а вы тут в чем мать родила. Конечно, стесняться вам нечего, но все-таки…
Пан Иохан решил обойтись без полного туалета и ограничился только тем, что надел брюки и рубашку. Улле тем временем кое-как уложила волосы – а вернее, просто подняла их кверху и закрепила шпильками.
– Может быть, вы и прически умеете делать? – лукаво спросила она сквозь зажатую в зубах шпильку, снизу вверх глядя на барона.
– Увы, не умею.
– Ну, мне пора, – она встала и протянула ему руку. Во второй руке она держала шляпку. – О, погодите, что это? – ее взгляд упал на потрепанный том, который так и лежал, всеми забытый, на столе. – «Великий Дракон: реальность и мифы», Александр Даймие. Какая прелесть! – Улле подняла на барона смеющиеся глаза. – Значит, это и есть сочинение вашего приятеля? Кажется, вы обещали дать мне почитать какой-нибудь роман… Обещание вы не сдержали, так может, позволите мне взять эту книгу? – заручившись молчаливым согласием барона, она ухватила томик подмышку. – Теперь мне в самом деле пора. Ну, не отчаивайтесь, скоро вас отсюда выпустят. А до этого я вас еще навещу. Не возражаете?
Он только молча посмотрел на нее, но она поняла все без слов и рассмеялась.
– Какие все-таки странные у вас глаза, – сказала она, отступая к окошку. – Такие холодные, но когда вы глядите – вот так, как сейчас, – становится жарко. Не надо, не смотрите так, а то я не смогу уйти.
Но Улле все-таки ушла; вернее – улетела, унося с собой книгу, золотой свет и душевное спокойствие пана Иохана. Он посмотрел, как облако золотистой пыльцы вытягивается в зарешеченное оконце, и тяжело опустился на табурет. Теперь, когда он остался один, и эйфория от близости посланницы сошла на нет, он почувствовал себя совершенно замороченным; хуже того – на сердце навалилась ледяная глыба. Он пытался как-то осознать произошедшее. Почему близость посланницы так на него действовала, что он почти переставал помнить себя? Ему приходилось обнимать женщин и красивее, и ласковее, но ни одна не вызывала в нем такого влечения. Может быть, Улле его околдовала? Она ведь не человек… эх, если бы вспомнить об этом раньше! Барона вдруг кинуло в дрожь при мысли, что несколько минут назад он обнимал и целовал не человеческую женщину, а дракона, с помощью какого-то волшебства принявшего человеческий облик! Почему до сих пор ему не приходило это в голову? Ведь сколько раз он видел превращения Улле! Но стоило ей только коснуться его, и он все позабыл… Мало того, пан Иохан был совершенно уверен, что и в следующий раз, когда Улле захочет с ним быть, повторится то же самое, он забудет Эрику и свой уговор с Иштваном…
Чтобы немного успокоиться, он прилег на кровать и закрыл глаза. Но тут совсем некстати его принялись одолевать мысли о Марише. Вернее, о том, что сказала Улле: будто бы королевне невыносимо было знать, что между ними есть что-то этакое, и поэтому она убежала в лес. Сам собой напрашивался вывод: Мариша его взревновала. Но с какой стати? Она видела его второй раз в жизни! И вообще, не слишком ли высоко он занесся, если думает, что его скромная персона может вызвать интерес у девицы королевской крови? К тому же, удостоившейся великой чести стать невестой Великого Дракона! Да она от первой до последней минуты то и дело обдавала его высокомерным холодом… если, конечно, не считать тех моментов, когда она висела у него на шее в цыганской кибитке. Пан Иохан вспомнил, какая она была хрупкая и беззащитная, как он обнимал ее за тоненькую талию – и ему вновь стало нехорошо. Да что это такое творится? Он замычал и спрятал голову под подушку. Ведро бы ледяной воды сейчас… чтоб остыть…
К счастью, его терзаниям положил конец приход тюремщика, который решил полюбопытствовать, как поживает знатный арестант. Увидев через окошко, что барон лежит, упрятав голову под подушку, он забеспокоился, вошел в камеру и спросил, не заболел ли благородный пан. Криуша тут же с облегчением отбросил мучительные и непонятные мысли, сел на кровати и охотно вступил с тюремщиком в разговор. Несколько времени они мирно беседовали; говорил в основном тюремщик, жалуясь на скучную жизнь, сварливую жену и маленькое жалование. Пан Иохан сочувственно слушал: болтовня этого маленького серенького человечка развлекала его и спасала от внезапно накатившей после визита Улле тоски. Наконец, проникнувшись к благородному арестанту искренней симпатией, тюремщик робко спросил, не играет ли тот в карты. Пан Иохан страшно удивился – он никак не ожидал встретить здесь такие запанибратские отношения между охранниками и заключенными, – но ответил положительно. Тюремщик немедленно извлек из кармана форменной куртки засаленную колоду и предложил скоротать за игрой немного времени – до того часа, когда придет пора делать обход и разносить ужин. Барон, усмехаясь, согласился, предупредив, правда, что денег у него с собой нет ни гроша. «Не надо денег! – замахал на него руками маленький тюремщик. – Сыграем на интерес».
Игра совершенно рассеяла тоску пана Иохана и, принимаясь в скором времени за ужин, он уже с удовольствием думал о предстоящем вскоре путешествии в город драконов в обществе очаровательной посланницы Улле. Правда, кое-что его все-таки несколько смущало: Улле ведь так и не сказала, зачем ей понадобилось, чтобы он был в свите.
Или это понадобилось не ей, а королевне Марише?..
Глава 15
– Ну и дела… – невесело протянул герцог Иштван, почесывая бровь. – Умеет же Иохан привлекать к себе внимание и устраивать вокруг своего имени шумиху. Впрочем, такого я от него все-таки не ожидал. Угодить в Лазуритовую крепость, и за что! – за похищение августейшей особы! Ума не приложу, что тут можно сделать и как помочь. Идти кланяться императору и просить о помиловании?
Подобная перспектива Ядвисю нисколько не напугала.
– И пойдем, если нужно. Но сперва давайте подождем, что скажет граф Фрез. Пан Даймие рекомендовал его как верного человека…
– На слово графа можно положиться, – согласился герцог Иштван. – Я немного его знаю, и не могу сказать о нем ничего дурного. Однако же, в таком нелегком и, пожалуй, деликатном деле он может потерпеть неудачу.
– И все-таки подождем, – заключила Ядвися, и никто ей не возразил. – Утро вечера мудренее.
Герцог согласился и даже не вспомнил, что грозился тем же вечером отправить своевольную девицу и попавшую под ее дурное влияние Эрику домой в Наньен.
На следующее утро, не успел герцог Иштван снарядить приехавшего с ним слугу в кафе за булочками и кофе к завтраку, в дверь постучал незнакомый мальчишка. При нем была записка от графа Фреза к Ядвисе, где он уведомлял, что все устроил, и панна может увидеться с братом в городской тюрьме. Ядвися возликовала.
– Вот видите! – повернулась она к герцогу, помахивая в воздухе запиской. – А вы сомневались в его способностях.
– Охотно беру свои слова обратно. Только одна вы никуда не пойдете, не хватало еще вам, молодой девице, в одиночестве явиться в тюрьму… Впрочем, вам вообще нечего там делать. Будет лучше, если с Иоханом переговорю я сам.
– Нет-нет, во-первых, я тоже хочу его видеть и хочу говорить с ним, а не слушать пересказ вашего разговора. Во-вторых, я буду не одна. Граф пишет, что встретит меня у ворот и проводит меня к Иохану, – Ядвися указала на письмо. – Так что избавиться от меня вам не удастся.
Вопреки ее ожиданиям, услышав о готовности графа Фреза сопровождать ее, герцог Иштван помрачнел еще сильнее. Но тут же, явно пересилив себя, улыбнулся светской улыбкой.
– Прекрасно, я как раз хотел встретиться с графом и сказать ему пару слов.
– Так в чем же дело, – обворожительно улыбнулась в ответ Ядвися. – Поедемте вместе.
– Ну, хорошо, – помявшись, неохотно согласился герцог. – Будь по-вашему.
В тюрьму они поехали вдвоем; Эрика осталась дома под присмотром слуги. Уступив Ядвисе, герцог ни за что не поддался бы уговорам сестры; впрочем, та и не настаивала. Ей и хотелось, и страшно было снова встретиться с паном Иоханом, к тому же ее до судорог пугала мысль оказаться в тюрьме, пусть не в камере, а в особой комнате для свиданий. Лазуритовая крепость или обычная городская тюрьма, оба этих заведения представлялись ей чем-то вроде преисподней.
Ядвися же ничего не боялась и первую половину пути рассуждала о том, что дела Иохана обстоят, по всей видимости, не так уж и плохо, раз его не увезли в Лазуритовую крепость, а оставили в городе. Возможно, его освобождения будет добиться легче, чем кажется. Герцог слушал вполуха, думая о чем-то своем, но, тем не менее, умудрялся поддакивать в нужных местах – сказывалась светская привычка участвовать в разговоре, не вникая в него. Ядвисе вскоре надоели его однообразные «Да, конечно», «Разумеется» и «Вы совершенно правы», она надулась и замолчала.
