Текст книги "Дракон для жениха (СИ)"
Автор книги: Ника Ракитина
Соавторы: Крушина Светлана
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 31 страниц)
– Прошу прощения за свой вид, сударыня, – проговорил он сквозь зубы, кланяясь в сторону Эрики. По порывистости его движений стало ясно, что он не на шутку разозлился. – Я не ожидал вас застать.
– Брат, я все объясню, – торопливо сказала Ядвися.
– Очень на это надеюсь! Только с объяснениями тебе придется несколько повременить: если панна Эрика позволит, я оставлю вас на минуту, чтобы одеться.
Панна Эрика, разумеется, позволила. Даже если б у нее имелись возражения, вряд ли она сумела бы выдавить из себя хотя бы слово. Жаркий румянец, заливший ее лицо, медленно и мучительно растекался по шее и спускался на грудь.
Пан Иохан исчез за дверью, а Ядвига встрепенулась и, бросив на подругу предостерегающий взгляд, поспешила за ним. Она рассудила, что лучше рискнуть головой, но объясниться с братом как можно скорее. Пока он будет одеваться, может такого нафантазировать! Опять же, лучше поговорить с глазу на глаз, в отсутствии слишком уж чувствительной и нервной Эрики.
Дверь в комнату была только прикрыта, но не заперта, и все-таки Ядвися, чтобы не будить лиха, тихонько постучалась и сладким голоском пропела:
– Иохани, это я! не сердись, пожалуйста, давай поговорим!
Дверь распахнулась резко и неожиданно; Ядвися испуганно ойкнула и отшатнулась. Появившийся на пороге брат – уже без шлафрока, голый по пояс, – схватил ее за плечи и довольно грубо втянул в комнату.
– Что ты наделала, зачем привезла сюда Эрику? – тихо зарычал он. – Что это все вообще значит?
– Тебя огорчает присутствие Эрики?
– Да! – шепотом рявкнул пан Иохан. – Огорчает! И очень! – он толкнул сестру в стоящее в углу кресло и бесцеремонно задвинул ее ширмой. – Зачем вы приехали?
– Мы получили сообщение о крушении дирижабля, – очень кротко сказала Ядвися. – И о том, что ты пропал без вести. Ну рассуди, как я могла оставаться в Наньене? Я должна была приехать!
– И что ты собиралась предпринять? – язвительно осведомился пан Иохан.
– Какая теперь разница? Ты же нашелся. Между прочим, не хочешь рассказать, где ты пропадал, если тебя так долго не могли найти, и что с тобой приключилось?
– Не хочу, – барон, уже в рубашке и брюках, заглянул за ширму и, застегивая жилет, вперил с сестру сердитый взгляд. – Нет, это надо ж было додуматься! Как ты только убедила Иштвана отпустить вас?
Ядвися потупилась.
– Он что, ничего не знает? – с подозрением спросил пан Иохан.
– Сейчас-то уже, наверное, знает…
– Черт возьми! Ты меня в гроб вгонишь!
– Не ругайся, – она встала, взялась за борта жилетки брата и проникновенно заглянула ему в глаза. – Все ведь уладилось. Зато мы свели знакомство с паном Даймие и графом М… Послушай, Иохани, неужто ты обходишься совсем без слуг? – поспешно перевела она разговор в другое русло, заметив, как напряглось лицо брата при упоминании имени графа. Пожалуй, не стоило сейчас заговаривать о несостоявшемся поединке. – Это никуда не годится. Позволь, я помогу тебе одеться… Ты только, пожалуйста, не ругайся и не сердись. Согласна, я очень глупо сделала, что не предупредила насчет Эрики. Но, понимаешь ли, я просто растерялась, потому что никак не ожидала застать тебя здесь, – ворковала Ядвися, украдкой переводя дыхание. Вообще-то брат был спокойным и вполне уравновешенным человеком, но она ожидала более бурной вспышки негодования и вообще проявления чувств в ответ на свою довольно пакостную, говоря откровенно, выходку. Но теперь, вероятно, что-то занимало его сильнее, нежели приезд сестры и невесты. Ядвися приметила: стоило ему отвернуться от нее в сторону, как его светлые глаза принимали отстраненное и вместе с тем сосредоточенное выражение, словно какое-то недавнее воспоминание снова и снова возвращалось и овладевало всеми его мыслями. Эх, вот если бы выманить у него подробности воздушной прогулки в обществе посланницы и королевны! – размечталась Ядвися, подавая брату заранее приготовленный им сюртук. Между тем она не забывала отвлекать его внимание на себя стоунами словесной шелухи: – А не взять ее с собой было невозможно, потому как она начала бы проливать бесконечные слезы и просто зачахла бы от горя. Ты просто не представляешь, как огорчило ее известие о твоем исчезновении! Она рыдала и рыдала без конца…
– Интересно, с чего бы это, – проворчал пан Иохан и отодвинул ненужную ширму.
– Согласись, нет ничего странного, если девушка принимает близко к сердцу несчастье, которое стряслось с ее женихом.
Барон резко отвернулся к зеркалу, чтобы поправить шейный платок.
– Ей до меня ровно столько же дела, сколько мне до нее, – сказал он сквозь зубы. – То есть ровным счетом никакого. Так что не трать своего красноречия, сестричка, а лучше признайся откровенно: зачем ты привезла Эрику с собой?
Ядвися встала у него за спиной и поверх плеча посмотрела в глаза его отражению.
– Мне стало ее жалко, – призналась она. – Понимаешь, Иохани, она и боится тебя ужасно, и… ну, мне кажется, она тебя любит.
– Глупости, – пробормотал он. – Она меня совсем не знает.
– Или же, по крайней мере, хочет полюбить, – не отступала Ядвися. – Право, она совсем не плохая девушка. И может стать хорошей женой.
– Ну, довольно! Еще твоих проповедей мне не хватало. Вот что, сестренка: завтра утром вы сядете в поезд и отправитесь обратно в Наньен… если только раньше вдогонку за вами не примчится Иштван или его люди.
– А ты?
– Мне нужно остаться здесь. Император еще не позволял мне уезжать.
Ядвися удивилась: и это говорит ее своевольный брат, который всегда поступал так, как сам считал нужным, пусть даже рискуя при этом навлечь на себя гнев императора?
– Вот это славно! Тебе нужно разрешение, чтобы вернуться домой?
– Ты ничего не понимаешь, Ядвися, поэтому лучше помалкивай.
– Вот именно, ничего не понимаю, – подхватила она. – А потому страстно желаю, чтобы ты мне растолковал, зачем ты должен оставаться при этой… драконице.
– Кто бы мне самому это растолковал…
– Уж не приглянулся ли ты ей, братишка? – осенило вдруг Ядвисю.
– Не знаю, – хмуро ответил барон, которому эта шальная мысль уже неоднократно приходила в голову после сцены с поцелуем и собственноличными откровенными признаниями Улле в симпатии к нему (правда, ее словам он не особенно верил, очень уж спокойно и ровно, почти по-деловому, они звучали). – Пойдем уже к Эрике; нехорошо, что ты оставила ее одну.
Ядвися схватила его за локоть.
– А про дирижабль тоже не расскажешь?
– Если ты побывала у пана Даймие, он уж наверное расписал тебе все в красках, – хмыкнул пан Иохан.
– Он подсунул какую-то дурацкую статью, вот и все.
– Дурацкую, хм? Надо будет взглянуть… Понимаешь, самое-то интересное мы как раз и пропустили… – он осекся и быстро, искоса взглянул на сестру. Та чутким ухом уловила его заминку.
– «Мы»? Значит, это правда? Ты был на «Ариеле» вместе с посланницей?
– Ну а зачем же иначе меня туда понесло?
– И королевна тоже была с вами?
– Нет, ну все разболтал! – сердито сказал пан Иохан. – Черт бы побрал этого бумагомараку! Не может держать язык за зубами!
Не будь здесь Эрики, он, пожалуй, и рассказал бы сестре о катастрофе и дальнейших событиях, которые теперь, несколько часов спустя, представлялись едва ли не в комическом свете. Особенно их развязка, когда посланница Улле, постояв с часок привязанной к дереву, пришла, наконец, в нормальное состояние и немедля рассыпалась в воздухе пыльцой, а затем материализовалась немного в стороне. Терзая веревки сначала королевны, а потом пана Иохана, она сконфуженно призналась, что слишком увлеклась и допустила промашку. «От него так и пыхало энергией, – сказала она о неистовом Петре, – и я пожадничала… Нельзя было так объедаться». Пан Иохан, разумеется, ничего не понял и потребовал объяснений, и посланница Улле с виноватым видом поведала, что для них, драконов, человеческие эмоции – все равно что для барона, скажем, крепкое терпкое вино. Эта новость не так чтобы потрясла пана Иохана, который готов был уже к любым неожиданностям, но вызвала у него вспышку негодования. «Так вы, оказывается, просто-напросто упырь!» – вскричал, и посланница немедленно обиделась: «Вам же от этого нет никакого вреда! Ну скажите, разве вы ощущали какое-то неудобство, когда я вас целовала?» Барон опешил. «Что?! Так вы нарочно меня шокировали, чтобы…» – «Вовсе не только ради этого, – горячо запротестовала посланница. – Конечно, мне нужно было подкрепиться, но, поверьте, мне было очень приятно просто по-человечески…» Тут барон заметил, что королевна слушает их перепалку с подчеркнуто холодным и очень неприятным выражением лица, и решил, что выяснение отношений можно – и нужно – отложить на другой раз, когда они с Улле останутся наедине.
Обо всем этом пан Иохан мог бы говорить с сестрой, но с Эрикой – никогда. И вообще от нее нужно было избавляться как можно скорее. Впрочем, он был почти уверен, что вскоре, – быть может, уже сегодня, – следом за сестрой пожалует Иштван. Придется выгораживать перед ним Ядвисю, а значит, неприятностей на порядок прибавится…
Эрика сидела там, куда ее усадили и, кажется, за все это время даже ни разу не пошевелилась. Глядя на нее, пан Иохан едва заметно покачал головой. Если бы он сам мог выбирать себе супругу, то никогда такая тихоня не привлекла бы его внимания. Подумать страшно: годами терпеть рядом присутствие безответного, понурого существа без малейшего признака воли! Может быть, все-таки послать Иштвана к черту, и Дракон с ней, с вассальной присягой?
Нет, не хватало еще распускаться и раскисать при девушках! Пан Иохан встряхнулся, принял бодрый вид и по очереди поглядел сначала на сестру, затем на невесту.
– Уверен, что сегодня вы еще ничего не ели, – сказал он с веселым и светским выражением, стремясь поскорее загладить недавнюю неловкость. – Позвольте, милые панны, пригласить вас в кафе. Здесь неподалеку есть весьма недурное заведение.
Ядвися согласилась сразу, а Эрика заколебалась: никогда в жизни она еще не посещала кафе, тем более в обществе мужчины, который даже не приходился ей родственником.
– Ничего страшного в этом нет! – подбодрила ее Ядвися. – Никто тебя там не съест. Правда, Иохани? А я, говоря, откровенно, страшно проголодалась, и с охотой променяла бы свою самую любимую шляпку на чашку кофе со сдобной булочкой!
– Этак на тебя шляпок не напасешься, – рассмеялся пан Иохан – и, заслышав его смех, Эрика вдруг просветлела, как будто на ее лицо лег солнечный отблеск.
– Пойдемте же! – заторопилась Ядвися и потянула подругу за руку, как вдруг от входной двери раздался страшный грохот, словно в квартиру ломилась армия двадцатифутовых драконов.
Все трое переглянулись: девушки – с удивлением, а мгновенно помрачневший пан Иохан – с тревогой. Похоже, свершилось то, чего он опасался с того момента, когда разглядел под вуалью лицо королевны. Сделав девушкам знак оставаться на месте, он медленно направился к двери.
– Именем императора, открывайте! – послышалось грозное восклицание, и спустя секунду тот же голос с удивлением и уже далеко не так грозно добавил: – Э! да здесь открыто!
В прихожей послышался множественный топот ног и звон шпор.
– Эй! Хозяева! Есть кто дома?
– А кто вам нужен? – осведомился пан Иохан, вставая в дверях гостиной и разглядывая непрошенных гостей. Гостей было пятеро, и все носили форму императорских гвардейцев. Один из них, судя по знакам отличия, старший, уставился на барона и важно подкрутил усы.
– Вы – пан Иохан барон Криуша?
– Допустим.
– Извольте отвечать «да» или «нет», – нахмурился гвардеец.
– Допустим, да.
– По приказу Его Императорского Величества вы арестованы, барон. Будьте добры пойти с нами.
– Что такое? – налетела из гостиной Ядвися. – Арестован? За что? Покажите бумаги!
Офицер щелкнул каблуками и чуть поклонился в ее сторону.
– А вы, панна, кто такая будете?
– Я – баронесса Криуша, – приосанилась Ядвися.
– Моя сестра, – пояснил пан Иохан. – Я готов идти с вами, капитан. А ты, – обернулся он к сестре, – завтра же – слышишь, завтра же! – будь добра вернуться в Наньен. Если понадобятся деньги, обратись к пану Александру, он не откажет. И не волнуйся. Все уладится.
Изумленная до глубины души покорностью, а еще больше – спокойствием брата, она смотрела на него, приоткрыв рот, и не находила слов.
Глава 13
После того, как брата увели, Ядвися некоторое время сидела в гостиной, закусив губы, и напряженно размышляла. Разумеется, уезжать из Дюрвишты она не собиралась ни одна, ни в сопровождении герцога Иштвана; а если бы ее попытались к этому принудить, она сопротивлялась бы всеми возможными способами и не постеснялась бы пустить в дело зубы и ногти. Впрочем, до таких крайних мер, она надеялась, не дойдет.
Эрика сидела рядом с ней, ни жива, ни мертва, и боялась пошевелиться. Арест пана Иохан представлялся ей концом света, и кое-как держалась она только потому, что ей стыдно было снова расплакаться и разнюниться перед подругой, решительный настрой которой служил образцом для подражания.
Вдруг Ядвися вскочила, схватила шляпку и устремилась к зеркалу.
– Собирайся, – бросила она через плечо изумленной Эрике.
– Куда мы идем? На вокзал?
– Вот еще! Сначала мы идем в кафе, чтобы поесть…
– Но я и думать не могу о еде! – запротестовала Эрика. – Я не проглочу и кусочка!
– Поесть придется, – отрезала безжалостная Ядвися. – А потом мы навестим еще разочек пана Даймие, поскольку он пока единственный наш знакомый в Дюрвиште. Надеюсь, он сможет нам помочь. Нужно сообщить ему об аресте, и пусть он придумает, как устроить с Иоханом свидание, и заодно разузнает, в чем конкретно его обвиняют. Подумать только, это негодяи не удосужились даже показать официальные бумаги! Явились, как будто так и нужно! И братец тоже хорош – поплелся как овечка на бойню! Ума не приложу, что это с ним приключилось. Совершенно на себя не похож!
Рассыпаясь искрами от негодования, Ядвися совладала-таки с шляпкой и повернулась к подруге.
– Ну? Ты готова? Пойдем уже, я просто умираю с голоду!
Эрике невдомек было, как можно в такой трагический момент думать о еде, но накативший страх перед появлением в общественном месте без приличествующего ее положению сопровождения заглушил все прочие чувства. Она промолчала и только взволнованно кивнула, подтверждая свою готовность проследовать на улицу. Ведь правда же, не съедят ее там?
Девушки вышли на полутемную лестницу и стали спускаться. Миновав пролет, они увидели, что навстречу им быстро поднимается какая-то женщина. Ее лицо было скрыто полями летней светлой шляпки, но, поравнявшись с ней, Эрика все-таки заглянула ей в лицо и удивленно ахнула: это была та самая женщина из храма, которая насмехалась над изображениями Великого Дракона. Женщина быстро взглянула на нее и остановилась.
– Панна Эрика? – проговорила она вопросительно.
Эрика кивнула, глядя на нее во все глаза.
– Вы меня помните? Мы с вами встречались… не очень давно.
Эрика снова кивнула.
– Я не назвала тогда своего имени, – любезным и светским тоном продолжала женщина. – Позвольте исправить свою оплошность сейчас. Вы можете называть меня панна Улле. А ваша спутница… – она взглянула на пылающую любопытством и нетерпением Ядвисю. – Вы, наверное, сестра барона Криуши? Я права?
– Как вы догадались? – удивленно округлила глаза Ядвися.
Панна Улле сладко улыбнулась.
– Вы с братом очень похожи…
– …неужели? все говорят, что между нами нет совершенно никакого сходства…
– …кроме того, – не дала себя сбить Улле, – он так много о вас рассказывал, что я видела вас перед собой как наяву – вот в точности такой, какая вы есть.
– Рассказывал обо мне? – с сомнением повторила Ядвися. Манера, в которой представилась женщина, показалась ей очень подозрительной. «Можете меня называть…» Что за странный оборот? Она смерила панну Улле пристальным взглядом. Уж не новая ли это подруга Иохана? У него было довольно времени, чтобы завести роман. – Позвольте спросить: вы с моим братом хорошо знакомы?
– Да-да, мы с паном Иоханом весьма сблизились за последнее время, – ответила женщина, и Ядвися отметила про себя: «Ну, так и есть. Еще одна поддавшаяся чарам моего милого брата». – Кстати, он теперь у себя? Ведь вы от него идете?
– Его теперь нет, – ответила Ядвися, выразительно стрельнув глазами в Эрику. – молчи, мол. – А по какому вы делу? Может быть, я могу что-нибудь ему передать?
– У меня к нему личный разговор. Очень странно, что он ушел. Я рассчитывала непременно застать его дома…
– Вы договаривались о встрече?
– Нет, но… – панна Улле запнулась. – Вы не будете возражать, если я подожду его в квартире? Мне обязательно нужно его увидеть.
Девушки переглянулись. В печальном взгляде Эрики явственно читалось: «Неужели между паном Иоханом и этой женщиной такие близкие отношения, что она запросто навещает его у него на квартире? Неужели она так ему нравится и ему приятнее быть с ней, а не со мной?» – «Нос выше! – ответил ей решительный взгляд Ядвиси. – Это еще не установлено!»
– Боюсь, увидеться с ним вы не сможете, – сказала она после короткого раздумья, в результате которого пришла к выводу, что скрывать факт ареста ни к чему. Если арест предполагался тайным, то чем больше людей о нем узнают, тем хуже для той личности, которая арест инициировала. Если же никакой тайны нет… Рано или поздно весть об аресте разнесется по всей Дюрвиште, это несомненно. И центром распространения новости станет, конечно, салон пана Даймие. После неодобрительного восклицания брата, упрекавшего сочинителя в излишней болтливости, Ядвися поняла, что на молчание этого человека полагаться не стоит…
– Боюсь, увидеться с ним вы не сможете, – повторила она. – Во всяком случае, в ближайшее время. С полчаса назад явились гвардейцы и увезли его.
Это сообщение, казалось, ничуть не удивило панну Улле, а только слегка взволновало.
– Ох, какая досада! Все-таки я не успела! – воскликнула она, всплеснув руками. – А куда его увезли?
– Я как раз собиралась это выяснить.
– Да, выяснить это необходимо! – заявила панна Улле и, схватив обеих ошарашенных девиц за руки, повлекла их вниз по лестнице. Они даже не упирались, уступив ее напору. – Пойдете, скорее пойдемте!
У дома ждал элегантный экипаж. Ядвися и Эрика, словно загипнотизированные, забрались в него без единого вопроса. Экипаж тут же тронулся, и о своем намерении зайти в кафе и поесть Ядвися вспомнила уже только на соседней улице. Возвращаться было поздно, и оставалось утешаться тем, что пан Даймие вспомнит о долге радушного хозяина и предложит назойливым гостьям какие-нибудь закуски. Впрочем… не было ведь ни слова сказано о том, куда они направляются! Так куда же эта странная панна Улле везет их?
– Куда мы едем? – спросила Ядвися, изо всех сил сопротивляясь желанию высунуться в окошко и крикнуть вознице: «Остановитесь!»
– К пану Александру Даймие, – совершенно спокойно отозвалась Улле.
Ядвися попыталась припомнить, говорила ли она этой женщине о том, к кому собиралась идти, – ничего такого не вспомнила и недоуменно нахмурилась.
– Но ведь…
– Разве вы не к нему направлялись? – с невинным видом спросила панна Улле.
– К нему-то к нему, но…
– Значит, все хорошо.
Ядвися откинулась на подушки, все еще хмурясь. Было в этой женщине что-то такое, что ей совсем не нравилось. Возможно, дело было в призрачной полуулыбке, не сходящей с полных розовых губ Улле. Уж очень неуместной эта полуулыбка казалась в данных обстоятельствах.
День клонился к вечеру, и салон «Ветка сливы» открыл свои двери для гостей. Сегодня, впрочем, в салоне царила предгрозовая атмосфера, которая обещала вот-вот разразиться бурей; едва переступив порог, Ядвися поняла, что в воздухе пахнет скандалом. Общество нынче собралось не слишком многочисленное и преимущественно мужское, что было редкостью. Сам хозяин не слишком спешил показаться гостям, и девушки в сопровождении слуги прошли несколько комнат, прежде чем нашли его. Пан Даймие с несчастным и озабоченным выражением лица стоял, согнувшись над диваном, на котором развалился некий молодой человек в военном мундире. Молодой человек курил трубку и, дико раздувая ноздри, бешеными глазами неотрывно следил за крупным бородатым мужчиной во фраке, который огромными шагами расхаживал по комнате, схватившись за горло, будто его что-то душило, и закатив глаза под самый лоб. «Нет, вы смерти моей хотите! – задушено пищал он. – Да-да, смерти! Я не могу так, у меня бронхит!» Молодой человек цедил сквозь зубы, продолжая злобно трепетать ноздрями: «Бронхит – болезнь воображаемая, все это чушь!» Даймие, чуть не плача, увещевал обоих: «Голубчики, умоляю вас, ну не ссорьтесь же, ведь мы все хорошие друзья!» Его никто не слушал. Понаблюдав некоторое время за живописной группой, Ядвися поняла, что если они сами себя не объявят, никто их попросту не заметит. Она обернулась к панне Улле, чтобы обсудить с ней план наступления на хозяина салона, но обнаружила рядом одну только растерянную Эрику.
– А где панна Улле? – нетерпеливо спросила Ядвися.
Герцогская сестра пожала плечами.
– Не знаю… Может быть, она отстала по дороге?
Ядвися обдумала это предположение и решительно отмела его: панна Улле не выглядела как человек, который может отстать и потеряться в не слишком многочисленном светском обществе. Гораздо более вероятным казалось, что она из каких-то своих соображений намеренно ускользнула, предоставив девушек самим себе. Ядвися не очень огорчилась по этому поводу, полагая, что они с Эрикой и своими силами сумеют организовать правильную осаду крепости… то бишь, пана Даймие. Тем более что сейчас он выглядел весьма уязвимым, пребывая в явном смятении чувств. Сообщение об аресте пана Иоахана должно было, по соображениям Ядвиси, добить его, сделать сговорчивым и готовым выполнить любые просьбы гостьи, включая и требование немедленной аудиенции у императора.
Появление неугомонных девиц, вероятно, мало его обрадовало, но он уже был настолько огорчен и встревожен ссорой между гостями, что огорчаться и тревожиться сильнее было попросту некуда. Мужчины, впрочем, при виде Ядвиси и Эрики присмирели и приняли любезный вид. Молодой офицер даже соизволил подняться с дивана и поклонился, звонко щелкнув каблуками. Пан Даймие рекомендовал спорщиков как своих собратьев по перу: бородач был барон А., а офицер – граф Фрез. Лирические романы барона были хорошо известны Ядвисе, и теперь она с удивлением разглядывала его, не в силах осознать, что за страницами, над которыми она вздыхала ночи напролет, стоит такой внушительный и крепкий, полный здоровья мужчина, а вовсе не бледный юноша с горящим взором, как она по наивности себе воображала.
Спорщики немедленно взяли девиц в оборот, позабыв о разногласиях, и пан Даймие немного расслабился и успокоился – однако ж, рано. Значительно на него глядя, Ядвися намекнула, что у нее к нему есть важный разговор, который желательно бы провести с глазу на глаз. Гласность гласностью, но она все же не решалась заявить об аресте брата прилюдно. Пан Даймие лучше нее придумает, как преподнести скандальную новость обществу, он светский человек, а она всего лишь провинциальная барышня. Очень не хотелось сесть в лужу перед лицом таких значительных личностей. Выведут еще потом в романе, стыда не оберешься…
Усилия Ядвиси не пропали даром. Догадавшись, что сигнализирует взглядами она не просто так, пан Даймие галантно взял ее под руку и, извинившись перед остальными гостями, увел ее в соседнюю комнатку, где никого, кроме них, не было. Прикрыл двери и с обреченным видом повернулся к Ядвисе.
– Что-то еще стряслось?
– У меня две новости, пан Александр, – повела та классический зачин. – Одна добрая, другая злая… – и она обстоятельно поведала о том, как неожиданно застала брата на квартире у герцога и как затем, прежде чем она успела его расспросить, явились гвардейцы и увели его. Сочинитель слушал и покрывался пятнами, а когда Ядвися умолкла, схватился обеими руками за пухлые щеки.
– Так я и знал, что случится что-нибудь в этом роде, – простонал он. – Чуяло мое сердце, что вся эта история с посланницей Дракона обернется бедой…
– Насколько это серьезно, как вы думаете? – озабоченно спросила Ядвися.
– Я думаю, – продолжал стонать пан Даймие, скорбно на нее глядя, – что ваш брат теперь в Лазуритовой крепости.
– Почему же непременно там?
– Потому что из-за него чуть было не погибла посланница… а впрочем, как знать, быть может, и погибла? Он ничего не говорил о ней?
– Нет, мы не успели толком поговорить.
– И о королевне Марише не упоминал? Хотя бы мельком?
– Говорю же вам, – начала сердиться Ядвися, – нас прервали гвардейцы. Вот почему нам с братом необходимо увидеться, и я прошу вас поспособствовать этому.
Пан Даймие всплеснул пухлыми руками.
– Ах, да что я могу! Вы преувеличиваете мое влияние, панна!
– Можете вы хотя бы порекомендовать кого-нибудь, кто в силах помочь?
Сочинитель снова схватился за щеки и сильно потер их.
– Возможно, Фрез мог бы помочь… у него связи… Кроме того, – быстро, с особым выражением зашептал он, подавшись вперед, – он дерзкий человек и предан ее высочеству королевне Марише. Он готов рискнуть и спасти ее высочество; быть может, он рискнет и спасет вашего брата…
– Минутку, минутку, – перебила заинтригованная Ядвися. – От чего это нужно спасать ее высочество? Да еще с риском?
– От чего спасать? Да от Дракона же!
– Не понимаю вас.
– Ах, да ведь вы ничего не знаете! Королевна Мариша избрана невестой Великого Дракона и вскорости должна отбыть к своему жениху. Есть люди, которые не хотят допустить этого и готовы за нее бороться. Только, умоляю, панна Ядвига: молчите! Ни слова никому об этом, иначе многие головы полетят с плеч. Император скорее отдаст единственную дочь Дракону, нежели допустит бунт против его воли…
Ядвися задумчиво смотрела не него. Новость о существовании под носом у императора группы заговорщиков нисколько ее не поразила и не взволновала. Мужчины вечно во что-то путаются, жить без этого не могут. Гораздо больше ее заинтересовало другое: императорская дочь удостоилась великой чести и будет ритуально обвенчана (что бы это ни означало) с загадочным и могущественным существом, которого не видел никто из ныне живущих людей. Но ведь она с самого начала была перед глазами у посланцев, так зачем же было устраивать все эти смотрины? Боялись прогадать?
Отчего-то Ядвися совсем не испытывала к бедняжке жалости, ей только было любопытно: что же Великий Дракон делает со своей человеческой супругой? Вероятно, что-то не очень хорошее, раз Маришу вознамерились спасать от его когтистых лап.
– Хорошо же, – проговорила она. – Эти господа готовы подставить свои шеи за королевну. Но из чего следует, что они с такой же готовностью подставят шеи за моего брата?
– Да ведь он тоже причастен к этой истории.
– И что же?
– По правде говоря, – потупился пан Даймие, – я намекнул Фрезу, что пан Иохан приближен к посланцам и может быть полезен. Фрез за это ухватился: им очень не хватает информации, а ваш брат, раз уж сопровождает посланницу в обществе, наверняка знает что-то такое, чего не знает больше никто. Если Фрез узнает, что пан Иохан угодил в темницу…
– Минуточку, – снова перебила Ядвися, нахмурившись. – Вы что же, хотите втянуть моего брата в заговор?
Сочинитель так и съежился и стал вполовину меньше.
– Нет-нет… – промямлил он. – Что вы, панна Ядвига, я даже не думал…
– Охотно верю, что не думали! – отрезала она. – Но втянули. Или вот-вот втянете… – она нахмурилась еще сильнее и задумалась. – Впрочем, – сказала она минуту спустя как бы про себя, – хуже быть уже не может, Иохану и без того грозит смерть или пожизненное заточение… если я верно понимаю.
– Очень верно понимаете, очень верно, – поддакнул пан Даймие, с надеждой на нее поглядывая.
– Только обещайте, что не станете ни во что втягивать Иохана против его воли, – сурово потребовала Ядвися. – Знаю я, как это бывает: сначала спасают человеку жизнь, в после начинают на этом играть и принуждают к поступкам, которые в других обстоятельствах человек ни за что не совершил бы.
– Пообещать я могу что угодно, но только от меня ничего не зависит, панна Ядвига. Поговорите об этом с графом Фрезом. Он свиреп только с виду, а вообще милейший человек, уж вы мне поверьте… И… позвольте спросить… – в маленьких глазках сочинителя блеснуло любопытство, – откуда у вас такие познания в части спасания жизней и дальнейших обязательств?
– В книгах прочитала, – Ядвися вздернула голову и встала, всей позой выражая готовность немедленно вступить в схватку с заговорщиками. – Что ж, пойду поговорю с графом. Вы со мной, пан Александр?
Сочинитель тут же пообещал ей всяческую помощь и содействие; но едва они вступили в гостиную, он снова съежился вдвое против прежнего: буря продолжалась, хотя уже и в меньших масштабах благодаря присутствию Эрики. И точка приложения ее сил (если можно так выразиться) несколько сместилась. Мужчины взялись наперебой бомбардировать бедняжку Эрику литературными анекдотами, и каждый старался перещеголять другого в остроумии и ядовитости; фонтаны сдобренного ядом красноречия сопровождались пламенными взглядами, скрещивающимися где-то в районе затылка Эрики. Видно было, что красноречие мужчины расточают в пику друг другу. Они сели по обе стороны от Эрики, и та принуждена была вертеть головой туда и сюда, в зависимости от того, кто говорил в данную минуту. Ядвисе, впрочем, показалось, что рассказчики уже несколько выдохлись, и пламень в их взглядах остывал.
Ядвися поступила к дивану и оглянулась на пана Даймие, напоминая ему об обещании помочь и поддержать. Тот откашлялся и провозгласил, вклинившись в очередную тираду барона А.:
– Господа! Минуту внимания, господа. Я должен сделать небольшое объявление. Или, вернее, дополнение… небольшое, но весьма важное… Панна Ядвига, с которой вы имели честь сегодня познакомиться – сестра барона Иохана Криуши.
Барон А. и граф Фрез встали и уставились на Ядвисю с новым вниманием.
– Того самого барона Криуши? – приподнял бровь граф.
– Того самого, – подтвердила Ядвися с высокомерным спокойствием.
– Панна в курсе дела? – обеспокоено повернулся к сочинителю барон А.
– О да, – сказал пан Даймие и бросил выразительный умоляющий взгляд на Ядвисю. – Панна выразила готовность помочь нам всем, чем только сможет, но сначала, в свою очередь, она сама хочет попросить о помощи. Дело касается ее брата…
На несколько секунд все замолчали. Фрез весьма бесцеремонно разглядывал Ядвисю, и она платила ему той же монетой, изучая его лицо. Это лицо ей не очень понравилось: широкоскулое, с крупными, как бы несколько размазанными чертами, маленькими серыми пристальными глазами и слегка приплюснутым носом, оно свидетельствовало о крайнем упрямстве и не склонном к компромиссам характере. Лицо барона А., с окладистой ухоженной бородой и большими ясными глазами, вызывало больше симпатий и доверия. К тому же он и вел себя куда деликатнее.
