Текст книги "Дракон для жениха (СИ)"
Автор книги: Ника Ракитина
Соавторы: Крушина Светлана
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 31 страниц)
Кстати припомнив Фреза, она немедленно открыла глаза и осторожно оглянулась, высматривая графа. Крепко связанный, он лежал на прежнем месте и не шевелился – то ли не пришел в себя, то ли пришел, но притворялся бесчувственным. Следовало бы подойти проверить, чтобы коварный негодяй не натворил бед, – с него сталось бы, даже и со связанного, – но Ядвися не могла заставить себя уйти от брата.
– Ох… – тихонечко проговорила Улле и разом поникла, словно увядший цветок. Прижимая ладони к повязке над раной, она клонилась все ниже и ниже, и наконец легла на грудь пану Иохану, касаясь щекой его щеки.
Ядвися возмущенно вскрикнула: какая наглость! Что она себе позволяет!
– Помогите мне подняться, – слабым и жалобным голосом попросила посланница и добавила почти совсем неслышно: – Пожалуйста.
Девушки поспешили помочь ей; поскольку Улле едва держалась на ногах, пришлось отвести ее в сторонку и усадить, прислонив к стене.
– Так значит, вы все-таки ранены? – недоуменно прикусила губу Ядвися.
– И да, и нет… Это сложно объяснить… просто я… устала… помогая вашему брату.
– А он?..
– Скоро придет в себя. Подите, побудьте с ним. Рану я… затянула, но нужно время, чтобы силы к нему вернулись.
Бросив на нее насупленный подозрительный взгляд, Ядвися вернулась к брату. Тот уже не выглядел таким бледным, и складка меж бровей разгладилась. Девушка заботливо убрала с его лица черные пряди волос, взяла его руку в свои и нежно поцеловала. С детских лет она любила пана Иохана гораздо сильнее, нежели отца, который почти не обращал на нее внимания; с годами он стал самым близким ей человеком после матушки, а после смерти матушки так и просто самым близким. Когда он после безобразной ссоры с отцом поступил в кавалерию и уехал на южную границу, десятилетняя Ядвися все глаза выплакала – боялась, что любимого старшего брата убьют злобные горцы. Теперь она подросла и плакать не собиралась, но боялась в эту минуту за Иохана не меньше, чем восемь лет назад. А может быть, даже и больше.
– Зачем вы так обошлись с бароном? – вполголоса, чтобы не услышала Ядвися, спросила Мариша, осторожно присаживаясь рядом с бледной и утомленной посланницей. – Он не заслужил оскорблений.
– Разве я его оскорбила?
– О да, и прежестоко. Неужели вы сами не поняли?
Улле помолчала, разглядывая грязное пятно у себя на подоле.
– Барон как-то сам сказал мне, что не годится в мужья и никогда не предпочтет одну женщину многим…
– …вовсе необязательно рассказывать о том, что он доверил только вам…
– …так как же я могла после этого воспринять его предложение серьезно? – продолжила Улле. – Тем более после той сцены… когда он думал, что перед ним – вы.
– А вот это было просто гадко, – холодно заметила Мариша.
– Может быть. Но как иначе я узнала бы то… что узнала? Он вас любит, ваше высочество.
Королевна покраснела, но глаз не опустила – поистине королевская выдержка!
– Какая ерунда! С чего вы взяли, что меня?
– Ну, мне-то он ноги не целовал, – слабо усмехнулась Улле.
– А меня замуж не звал…
– Ничего удивительного. Насколько я понимаю ваш этикет и вашу иерархию, это просто невозможно…
– Так или иначе, вы не должны были говорить барону то, что сказали. Вы нанесли ему рану глубже, нежели та, которую только что излечили.
– Эту рану я предоставляю исцелять вам, – нарочито подпустила в голос яду Улле. – Уверена, у вас прекрасно получится. Если, конечно, вы пожелаете взять на себя этот труд…
Мариша, все еще пунцовая до самых корней волос, все же смерила ее холодным взглядом.
– А вы злая, панна посланница. Не ожидала…
– Ведь барон Криуша вам нравится, правда?
– Не желаю продолжать этот разговор, – окончательно заледенев, отрезала королевна. – Я предназначена Великому Дракону. Вы сами меня выбрали.
– И это единственная причина, почему вы не желаете говорить? – полюбопытствовала Улле, но Мариша гордо отвернулась и замолчала.
* * *
Сознание медленно возвращалось к пану Иохану, и первым его чувством стало удивление: почему-то не было боли – совсем не было, хотя он прекрасно помнил, как невыносимым огнем жгло простреленное плечо перед тем, как он лишился чувств. Зато очень хотелось пить. Он осторожно приподнял голову, и затылок его тут же заботливо поддержали чьи-то ладони. Преодолевая ватную слабость во всем теле, барон сел, и его предупредительно обняли за плечи. Он повернулся посмотреть, кто так о нем печется (в сердце стукнулась слабенькая надежда), и увидел сестру, которая взирала на него ласково и с тревогой. Сразу стало пусто…
– Больно? – посочувствовала Ядвися, по-своему истолковав исказившую его лицо слабую гримасу.
– Нет… – пан Иохан помолчал, заставляя себя собраться. – Долго я был без сознания?
– Не очень.
Он осторожно подвигал правой рукой – не померещилось, плечо в самом деле не болело; разве только мешала присохшая к телу заскорузлая повязка.
Барон уже почти понял, что произошло, пока он лежал без чувств; взглядом поискал Улле и сказал как мог спокойно:
– Благодарю вас, панна посланница, за заботу, но, право, вы напрасно растрачивали на меня свои силы.
– Вовсе не напрасно, – так же спокойно и даже с легкой улыбкой ответила Улле. Она чуть наклонила голову; видно было, что ей очень не хватает затенявшей глаза шляпы, из-под полей которой она привыкла смотреть. – Вы еще пригодитесь нам живой и здоровый; ведь нам предстоит как-то выбираться из этой горы.
– Уж кому-кому, а не вам об этом тревожиться, – резче, чем хотел, заметил пан Иохан; мысленно одернул себя и укорил за резкость. – Кажется, вы упоминали, будто умеете летать, и даже однажды применили это умение в критический момент…
– Боюсь, в теперешней ситуации на меня рассчитывать не приходится. Мне не хватит сил ни для полета, ни для смены обличья.
– Если бы вы не возились со мной… – хрустнул зубами пан Иохан.
– О, дело не в вас. Вернее, не только в вас… Видите ли, мне ведь пришлось заняться самоисцелением. Я не притворялась, барон, рана была настоящая… и боль была настоящая. Я испугалась и слишком много сил потратила впустую. Не рассчитала.
Итак, подумал барон, вероятно, она пытается сказать, что в этот раз придется мне ее вытаскивать на себе. Хорошо же. Если бы только это был последний раз, когда ему придется к ней прикасаться… Впрочем, о дальнейшем выстраивании отношений с посланницей можно подумать позже, а теперь наверняка найдутся другие, более насущные проблемы. Для начала хорошо бы попробовать встать…
Тяжело опираясь на плечо Ядвиси, пан Иохан поднялся и постоял с минуту, проверяя, не качает ли. Качало, и муторными волнами накатывала слабость.
– Ох, Иохан, тебе бы полежать, – тревожно вздохнула сестра.
– Полежу, когда выберемся. Ты куда револьвер девала?
– Вон он, – девушка указала на пол.
– С ума сошла? Разве можно оружием разбрасываться? Давай его сюда. А второй где? Я его, кажется, выронил… – барон заозирался в поисках одного из трофейных пистолетов; второй так и торчал у него за поясом. – Ага, вот он… Ваше высочество! Умеете ли вы стрелять?
– Немного, – удивилась Мариша.
– Возьмите вон тот, он заряжен.
Королевна повиновалась и с некоторой опаской подняла пистолет. Впрочем, держала она его уверенно, и явно знала, где у него курок и в какую сторону его поворачивать дулом.
– В кого вы собрались стрелять, барон? – полюбопытствовала посланница, не спешившая покидать свое место у стены.
– Не одни же они здесь, – пан Иохан ткнул дулом в сторону присмиревших разбойников и не подававшего признаков жизни Фреза.
– А не странно ли, что сюда до сих пор никто не пришел? – тихонько проговорила Улле. – Столько шуму было, стрельба… Почему никто не поспешил на подмогу?
– Коридор завалило? – с замиранием сердца предположила Ядвися. – Иохан, я схожу, посмотрю?
Барон подумал и мотнул головой.
– Нет. Я сам. Ну-ка, отпусти меня…
Оказалось, он вполне способен самостоятельно удержаться на ногах и даже самостоятельно идти – главное, не обращать внимания на предательскую слабость.
– Здесь есть лампа, – порхнув через пещеру белым мотыльком, королевна Мариша подняла с пола все еще непогашенную лампу. – Посветить вам?
– Будьте любезны, ваше высочество.
Каждый шаг требовал сосредоточения, и пан Иохан подумал с тревогой: что же будет дальше? Все же до выхода он добрался; готовился уже шагнуть в черный провал, и тут на него словно ведро ледяной воды выплеснули. Он резко обернулся, едва не задев королевну Маришу, прянувшую от него в сторону, и выдохнул:
– А где панна Эрика?
Глава 23
В два голоса (Улле молчала) девицы объяснили, что Эрика осталась внизу, в вагоне, и ей, по всей вероятности, ничто не грозит. Пан Иохан закусил губы – по последнему пункту у него возникли сомнения, – но промолчал, ибо сделать все равно ничего пока было нельзя.
Пол коридора весь был завален камнями; барон с тревогой огляделся по сторонам, после обвала свод казался ему ненадежным.
– Осторожнее, ваше высочество, – вполголоса проговорил он. – Смотрите под ноги. А лучше бы вам вернуться. Мало ли что…
– Нет, я с вами, – храбро ответила Мариша и добавила после небольшой заминки. – Не нужно, пожалуйста, титулов. Забудьте, хотя бы на время, что я королевна.
Да разве об этом забудешь, мысленно вздохнул пан Иохан – и ничего не ответил.
Ушли они совсем недалеко, буквально футов через тридцать пришлось остановиться перед беспорядочной грудой камней, перегородившей проход.
– Дайте-ка сюда лампу… – он взял ее из рук Мариши и поднял высоко над головой. – Да-а… придется, пожалуй, поискать другой выход. Здесь мы не выберемся.
– Может быть, завал получится разобрать? – Мариша на пробу пнула носком башмачка несколько булыжников помельче.
– На это понадобится не один год…
– Но других выходов здесь нет!
– Если спустить по склону… – задумчиво проговорил пан Иохан, и, посмотрев в лицо королевны – тонкое, бледное, с огромными (от страха?) глазами, – добавил поспешно: – Не бойтесь, мы что-нибудь придумаем.
– Я не боюсь.
– Хорошо, коли так. Ну, пойдемте обратно, порадуем наших дам.
– Погодите минутку, барон, – Мариша тихо тронула его за локоть. – Два слова…
– Слушаю.
– Вы… – она вдруг смешалась, умолкла, глубоко вздохнула и начала снова: – Вы не сердитесь на панну Улле. Она не со зла, просто не… не освоилась еще с нашими… обычаями.
Пан Иохан растерялся и не сразу нашелся, что ответить; порадовался, что лампа горит неярко и не очень хорошо освещает его лицо. Ему не хотелось бы, чтобы Мариша видела сейчас его выражение.
– Да, конечно, – сказал он ровно. – Вы простите меня, ваше вы… панна Мариша.
– За что?
– За все.
Чтобы избежать продолжения неловкого разговора и не ляпнуть, упаси Дракон, чего-нибудь лишнего, пан Иохан почти бегом ринулся обратно в пещеру, где обнаружил, что за время его короткого отсутствия расстановка сил несколько изменилась. Посланница Улле сидела тихонько в уголке и, кажется, дремала; граф Фрез успел прийти в себя и даже исхитрился сесть, а умница Ядвися, не оставившая без внимания его инициативу, снова весьма решительно направляла на него револьвер.
– Уймите свою сестру, – раздраженно бросил Фрез, завидев пана Иохана. – Не ровен час, рука дрогнет.
– И одним мерзавцем будет меньше, – фыркнула Ядвися. – Иохани, что там?
Мы можем, наконец, уйти отсюда?
– Боюсь, что нет, – тихо сказал барон. – Коридор завалило. Нам еще очень повезло, что свод пещеры выдержал.
– Завалило! И что теперь делать?
– Попробуем спуститься по склону.
– Это безумие! – ахнула Ядвися.
– Чистой воды, – подтвердил Фрез. Он беспрерывно ерзал, вероятно, пытаясь устроиться удобнее. – Вы уверены, барон, что в одиночку одолеете спуск? Не понимаю, как вы вообще еще держитесь на ногах.
– Как-нибудь одолею, другого выбора все равно нет.
– Есть! Развяжите меня, и мы вместе что-нибудь придумаем.
– Развязать вас! – с удивлением повторил пан Иохан и недоверчиво рассмеялся. – С какой стати? Откуда мне знать, вдруг вы опять наброситесь на меня или… еще кого-нибудь.
– У меня нет оружия.
– Это не делает вас менее опасным.
– Барон, я даю слово чести, что не причиню никакого вреда ни вам, ни вашим… спутницам. Я даже согласен, чтобы ваша сестра продолжала водить у меня перед носом пистолетом, коли ей нравится, я и слова не скажу.
– С удовольствием бы отстрелила вам этот самый нос! – прошипела Ядвися.
– Не сомневаюсь. Так что скажете, барон?
– Не верьте ему, – тихо сказала Мариша.
Пан Иохан колебался. С одной стороны, слово чести аристократа и офицера – это немало; с другой стороны, встречались ему и такие аристократы и офицеры, для которых нарушить слово чести было не труднее, нежели осушить залпом бокал вина. Относился ли к таким людям граф Фрез – шут его знает; барон не мог судить о нем с полной уверенностью после нескольких кратких бесед… и короткой схватки. За один день Фрез наворотил таких дел, которые едва ли сочетались с честью офицера; но все-таки впечатление о нем составлялось как о человеке не склонном к коварству и прямолинейном до ломоты в зубах. Ему хотелось верить, даже если придется об этом пожалеть.
– Слово чести, граф?
– Слово чести.
– А что насчет ваших… приятелей?
– Они будут делать то, что я скажу, – самоуверенно заявил Фрез – и этому тоже хотелось верить.
– Убери пистолет, Ядвися, – вздохнул пан Иохан. – Где нож?
– Ты с ума сошел! – в сердцах воскликнула его сестра.
– Напрасно вы ему доверяете, – вторила ей Мариша.
Но барон, оставив восклицания девушек без внимания, уже подошел к бывшему противнику и оглядывался, ища нож, ибо прекрасно знал, что затянул веревки туго и голыми руками с ними не совладает.
– Не мучайтесь, – Фрез повел плечами, встряхнулся – и протянул перед собой свободные руки; в правой ладони блеснуло лезвие. – Кинжал у меня.
Напрасно вы не спрятали его сразу.
– Говорила же я тебе, – буркнула Ядвися. – Нельзя ему верить.
Пан Иохан только головой покачал, глядя, как Фрез быстро и со знанием дела разрезает веревки на ногах.
– Нате, заберите, – закончив, он рукоятью вперед сунул кинжал пану Иохану. – Мастер же вы веревки вязать, едва не до костей впились.
– Я торопился, – сказал барон и поглядел в сторону мирно дремлющей, словно ничто в мире ее не касалось, посланиицы; Фрез перехватил его взгляд и ощерился.
– Да ничего с ней не стряслось бы, с этой ведьмой. Не так-то просто ее убить. А кстати говоря, как ваша рана? Эта мерзавка Фатима, кажется, поработала спустя рукава; повязка наложена кое-как…
– Повязку я сам делал. А ваша Фатима не очень-то расположена была меня лечить; сбежала при первом же удобном случае.
– Мерзавка! – свирепо повторил граф. – Ну, попадись она мне, узнает, где раки зимуют.
Очень хотелось узнать, какие отношения связывают его с горянкой, и чем она ему обязана, если повинуется его приказам, но пан Иохан решил повременить с расспросами до лучших времен. Меж тем, выяснить этот вопрос он положил непременно, иначе рисковал до конца дней своих промучиться любопытством, уж очень странная то была пара.
– Если только ее не завалило камнями где-нибудь внутри горы, – сухо сказал пан Иохан. – Боюсь, после сегодняшней стрельбы вы не досчитаетесь многих… своих людей.
– Бросьте! Едва ли обвал затронул обширный участок.
– Вам виднее.
Не сговариваясь, мужчины подошли к арке и остановились на краю обрыва.
Фрез даже бровью не повел в сторону своих соратников, все еще связанных, словно позабыл о них напрочь.
– Чтобы спуститься здесь, нужно быть по меньшей мере козерогом, – заметил барон.
– Не думаю, чтоб даже и козерог осилил спуск. Но поглядите туда. Вон, видите? Кажется, там склон более пологий.
Прищурясь от солнца, пан Иохан пригляделся и неуверенно сказал:
– Мне кажется, я вижу край сетки.
– Быть этого не может! Железная дорога с другой стороны, – вглядываясь, Фрез наклонился вперед так сильно, что непременно свалился бы вниз, если бы не цеплялся за каменную кромку. Но и теперь хватило бы несильного толчка, чтобы отправить его в смертельный полет. Пан Иохан смотрел на его багровую бычью шеи и боролся с сильнейшим искушением. Напасть со спины было бы бесчестно, но ведь еще с полчаса назад, в пылу схватки, он не преминул бы воспользоваться оказией и скинуть противника со скалы…
Колебаниям его положил конец, казалось бы, сущий пустяк: барон случайно мазнул взглядом по лицу сестры и замер, пораженный кровожадным выражением ее глаз, устремленных на Фреза. По глазам ее явственно читалось, что она примеряется, как бы половчее всадить пулю в графскую спину… Пан Иохан словно увидел свое отражение в зеркале и ужаснулся.
Наваждение спало; он шагнул вперед, крепко ухватил Фреза за плечо и потянул назад:
– Осторожнее, ваше сиятельство.
– А и впрямь сетка, – граф выпрямился и почти весело глянул на пана Иохана. – Нам повезло. Если сумеем до нее добраться, считайте, мы уже внизу.
– Внизу… – повторила Ядвися хмуро. – А что дальше? Пути наверняка завалены камнями, добро еще, если не повреждены…
– Завал можно разобрать, – ответил барон. Его больше заботило иное. – Вы, граф, неужели просто так нас отпустите?
– Если ее высочество не переменит решения и не изволит пойти со мной, дабы избегнуть незавидной участи… – Фрез коротко, по-военному, поклонился королевне Марише, – …ничего другого мне не остается. Ее высочество вольны сами избирать свой путь. Если им угодно сгинуть в логове Великого Дракона…
– Благодарю за позволение, – холодно перебила Мариша. – А вы, полагаю, готовы взойти на эшафот? Не надейтесь, что это дерзкое нападение сойдет вам с рук.
– Не надеюсь. Но прежде чем отвести меня на эшафот, слугам вашего папеньки придется меня поискать.
– Погодите, погодите, – быстро проговорил пан Иохан, приложив ладонь к горящему лбу. Соображал он с некоторым трудом, что и неудивительно после полного событиями дня. – Так вы, граф, намеревались похитить ее высочество с тем, чтобы не отдавать ее Великому Дракону? Ах, черт! Вот к чему были разговоры о том, что вас нужно включить в свиту… Конечно, вам было бы удобнее действовать изнутри!
– Вот уж не ожидал, что вы такой тугодум, – почти грубо бросил Фрез. – Я, знаете, был уверен, что вы сразу обо всем догадались еще после первого нашего разговора в тюрьме. Ведь я говорил практически открытым текстом.
– Возможно. Да, теперь мне припоминается… Вы правы, догадаться было не сложно, но тогда я думал о другом.
Фрез пронзил пана Иохана пристальным взглядом; по всей видимости, он понял, чем – или, вернее, кем, – были заняты в тот день мысли узника.
– Давайте посмотрим, достанет ли нам веревки, – сказал он – словно точку поставил в разговоре. – Начинать спуск без страховки слишком опасно.
От веревок остались почти одни обрывки, посколько путы безжалостно кромсали ножом вместо того, чтобы терпеливо развязывать узлы. Уцелела только та, что была на Улле, но длины ее не хватало.
– Плохи наши дела, – сказал Фрез, перебирая куски веревки.
– Придется рискнуть без страховки, – ответил пан Иохан. – Учтите, граф, что я не позволю вам сломать шею на этом спуске, ибо намерен разыскать вас позже и устроить так, чтобы некого уже было вести на эшафот.
– Это что, угроза?
– Предупреждение.
– В таком случае, не проще ли решить дело теперь же, пока вот я, перед вами?
– Не проще. Не хотелось бы делать барышень сведетельницами неприглядной сцены. Кроме того, как вы верно заметили, в одиночку мне придется нелегко, а если кто-нибудь из девушек пострадает…
– Понял, понял. Кабы не барышни, мы бы с вами иначе разговаривали.
– Именно так.
– В таком случае, займемся делом.
И они занялись делом, то есть принялись связывать между собой самые длинные куски веревки. Девиц, подошедших было с вопросом, не нужна ли какая-нибудь помощь, Фрез непререкаемым тоном отправил на отдых – мол, силы им еще понадобятся. С фантастической кротостью барышни повиновались и отошли в дальнюю часть пещеры, где и устроились рядом с дремлющей Улле.
– Ваша сестра – просто огонь, – вполголоса проговорил Фрез, не поднимая на собеседника глаз и остервенело терзая веревочные хвосты. – Редкий характер! Что, к ней уже сватались?
– Никто не сватался, – ответил пан Иохан, сам себе дивясь: вот уж, казалось бы, самая неподходящая ко времени тема; да и собеседник таков, что с бОльшей охотой барон всадил бы в него пулю, нежели затеял бы приятственную беседу. – Как видно, «редкий характер» отпугивает женихов, да и приданого за сестрой я большого дать не могу. Впрочем, Ядвися и молода еще очень, успеется…
– А я, пожалуй, посватался бы, – вдруг сказал Фрез. – Да не судьба.
Пан Иохан ошеломленно уставился на него, на минуту забыв про веревки.
– Знаю, не время и не место для таких разговоров. Только другого времени не будет, когда еще свидимся.
– Напрасно вы затеяли эту авентюру, граф… – помолчав, сказал пан Иохан.
– Может быть. А может быть, и нет.
Некоторое время они вязали узлы в молчании; все более тревожась, пан Иохан нет-нет да и поглядывал на солнце: еще недавно стоявшее в зените, оно медленно, но верно клонилось к горизонту. Если не успеют до темноты, придется ждать рассвета в пещере. Без воды, без пищи; где взять силы для опасного спуска? Более всего мучила тревога за девушек, не привыкших переносить тяготы.
Единожды вспомнив о воде, пан Иохан не мог более перестать о ней думать, ибо жажда терзала его давно. Чтобы отвлечься, он облизнул пересохшие губы и заговорил о постороннем:
– Как вы сошлись с Фатимой, граф? Не могу понять, что вас связывает.
– Давнишняя история, – отозвался Фрез не очень охотно. – Да и рассказывать особенно нечего.
– И все-таки?
– Ладно, слушайте. Отец ее был один горский князек, такой же мелкий, хитрый и злобный, как и все эти горские князьки – вам наверняка известна эта порода, коли вы служили на юге. Обычный головорез, только хорошо вооруженный и при своем замке, то есть при том, что они там у себя называют замками. Разумеется, вокруг князька сколотилась самая настоящая банда, возглавил которую он сам, а два его ближайщих помощника стали его старшие сыновья. Занимались они известно чем: набеги, грабежи, разбой; южные горы кишмя кишат подобными шайками. Женщины их тоже не сидели без дела. Видели когда-нибудь плантации опиумного мака, барон?
– Приходилось.
– Он очень красиво цветет, верно? Выращивать же его весьма прибыльно; отец Фатимы, как и многие его соплеменники, сделал на нем состояние.
Парадокс, однако, в том, что львиная доля «опиумного» золота идет на вооружение людей, охраняющих эти плантации. Но этим южным варварам, кажется, добрая драка дороже любого золота.
– Некоторым нашим господам тоже, – заметил пан Иохан. Он слушал и мрачнел все сильнее; если его догадки были верны и князь, о котором толковал Фрез, был тот самый, то выходило… да ничего доброго не выходило.
– Верно, но не о том речь. В общем, гонялись мы за тем князьком по всему ущелью, очень уж надоел – да и не нам одним. Кто-то из наших нас опередил: устроили засаду, покрошили всю банду. Рубка, думается мне, была жаркая, даже обидно, что вовремя не подоспели. Когда мы подъехали, то нашли только сваленные горой трупы, причем два-три безголовые: как видно, головы увезли с собой, чтобы предъявить начальству… Что вы так на меня смотрите?
– Как звали князя?
– Маро, – медленно выговорил Фрез. – Э, да не ваши ли то люди лишили нас удовольствия поквитаться с этим подонком?
– Мои, – ответил пан Иохан и снова склонился над веревками. – Только никакого удовольствия в том не было… Одно мне неясно: откуда Фатима узнала, что я там был?
– Это просто: какой-нибудь мерзавец улизнул от вас и рассказал ей. А быть может, она сама была где-нибудь неподалеку и все видела. Впрочем, не думаю, чтобы она только наблюдала и не попробовала вмешаться.
– А рассказать ей никто не мог, ибо живым оттуда никто не ушел.
– Отчего вы в этом так уверены? В щели меж камней мы наткнулись на мальчишку, он был жив, хотя и ранен. Видно, в пылу боя он забился в щель и потерял сознание; после его не заметили либо сочли за мертвого. Могли быть и другие.
– Пожалуй. Но что же Фатима?
– Терпение, барон. Мальчишку мы допросили, он был так напуган, что не упорствовал в молчании и почти сразу согласился показать дорогу к замку.
Нам того и надо было; следовало выжечь это осиное гнездо дотла, чтобы и памяти о нем не осталось.
– Выжгли?
– Само собой. Пришлось, правда, немного пострелять; в замке засели остатки шайки во главе с младшим княжеским сынком; там же были и женщины.
– Их тоже убили?
– Им предложили сдаться, но они только смеялись над нашими солдатами и оскорбляли их. Кроме того, у каждой из этих диких кошек имеется кинжал, а то и не один, и управляются они с оружием не хуже мужчин; это не наши барышни, которые за всю жизнь не берут в руки ничего опаснее вязальных спиц. Так что участь их была незавидна.
– Как же Фатиме удалось уцелеть?
– Благодаря моему вмешательству, – просто, нисколько не рисуясь, сказал Фрез. – Она, как вы, быть может, заметили, весьма хороша собою, а тогда была еще лучше – молодость и красота южных женщин проходят очень быстро, – и ее готовились пустить по кругу… простите за столь неприглядные подробности, барон, но что было, то было. Разумеется, сперва ее избили до потери сознания, иначе она не позволила бы над собою глумиться.
Участь Фатимы была бы весьма незавидна, но пришел я и помешал веселью. Я забрал ее с собой и не велел никому ее касаться… кроме нашего медика.
Сперва, когда наша красавица немного оправилась, она без устали проклинала меня за то, что я не позволил ей умереть вместе с ее семьей; она называла меня убийцей и, вероятно, ненавидела не меньше, чем ненавидит теперь вас, барон. Бесконечно сетовала она на то, что я не дал ей умереть; как-то раз даже украла у меня кинжал и пыталась зарезаться; но после она приутихла, призадумалась и, вероятно, сообразила, что, оставшись жива, получила возможность отмстить за погибших братьев и отца. Постепенно это странное создание даже почувствовало ко мне что-то вроде благодарности; она доверилась мне настолько, что просила меня разузнать, кто именно повинен в гибели ее семейства. Разумеется, я не собирался помогать ей в осуществлении планов мести, ибо полагал, что негодяи получили по заслугам… Итак, я возил Фатиму с собой, как трофей; а когда вернулся в столицу, вынужден был решать, как быть с ней дальше. Поселить ее в своем доме я не мог, и потому пришлось поручить ее заботам знакомых цыган. Так было и ей лучше; в четырех стенах, взаперти, она бы скоро зачахла. Я думал, что пути наши наконец разошлись – поверьте, неудобств своим присутствием эта девица доставляла немало, – но, вероятно, Фатима все-таки сочла себя обязанной мне, и потому время от времени появлялась на горизонте. Вот и вся история.
– А разбойники?
– Разбойники – совсем другая песня, – чеканно проговорил Фрез. – Я не собираюсь сообщать вам в подробностях всю свою биографию, барон. Если я и поведал вам историю Фатимы, то потому лишь, что она в какой-то мере вас касается. И точка.
– Хорошо, покончим с этим, – согласился пан Иохан. – Еще один только вопрос касательно Фатимы… позволите?
– Слушаю.
– Вам никогда не приходило в голову, что Фатима сама замешана в торговле опиумом?
– Скажу вам более: я уверен, что замешана.
– Отчего же тогда вы не передали ее в руки правосудия?
– Оттого, что не затем я отнял ее у одних палачей, чтобы отдать на растерзание другим. Такой мотив вам понятен?
Пан Иохан согласно промолчал, однако ж подумал про себя: быть может – и вполне вероятно, – что Фрез и сам давно уже не в ладах с законом. Такие связи, которые существуют между ним и разбойниками, повинующимися его слову, не создаются в один день.
– Вот и все, – сказал Фрез, приподымая связанную из кусков веревку, и внимательно оглядел ее, причем лицо его не выразило ни удовольствия, ни огорчения, оставшись совершенно бесстрастным. – Не знаю, достанет ли этого. Придется рискнуть.
– Скоро начнет смеркаться, – тихо сказал пан Иохан и снова поглядел на солнце. – Успеем ли?
– Успеем, по меньшей мере, испытать веревку. Спуск отложим до утра; дамам не помешает отдых. И вам тоже, – добавил Фрез, бросив мимолетный взгляд на окровавленные тряпки на плече барона.
– Нам всем отдых не повредит.
– Но сперва, пока светло, я разведаю путь.
– Почему вы?
– Не задавайте глупых вопросов, барон, – посоветовал Фрез. Сняв куртку, он обвязал вокруг пояса один конец веревки, и стал искать, куда бы закрепить второй. – Кстати, наденьте мою куртку. Боюсь, вы своим неприличным видом смущаете барышень.
Поколебавшись, пан Иохан все же последовал этой рекомендации.
Неопределенность чувств по отношению к Фрезу начинала его беспокоить: он не хотел быть ничем обязанным этому человеку, поскольку всерьез намеревался драться с ним в не очень отдаленном будущем, и одновременно, черт возьми, граф становился ему, пожалуй, все более симпатичен.
Вместе они закрепили веревку, обвязав ее вокруг каменного выступа. К сожалению, выступ был от арки дальше, чем хотелось бы, что существенно уменьшало длину веревки, и без того не слишком большую.
– Осторожнее, граф, – напутствовал Фреза пан Иохан, когда тот, одной ногой стоя на надежном полу пещеры, носок второй утвердил на не слишком надежном выступе склона.
– Если что-то пойдет не так, вы ведь меня вытянете, не так ли? – отозвался граф и перенес вторую ногу на второй шаткий выступ.
Стоя в арке, пан Иохан наблюдал, как он перемещается по склону в сторону сетки – не слишком быстро, но ловко и вполне уверенно. Так уверенно, что закрадывалась невольная мысль о том, что подобные акробатические упражнения он проделывает не впервые; пан Иохан даже позавидовал. Вот что значит человек служилый: не просто случайный гость в армии, как барон Криуша, а профессиональный военный!
– Не боитесь, что он сбежит? – ступая легко и неслышно, Мариша подкралась и встала за спиной у пана Иохана, застав его врасплох. – По нему не заметно, что спуск дается ему так уж нелегко.
– Даже если сбежит, вреда от этого не будет, – ответил барон.
– Вы слишком легко ему доверились. Вы знали его раньше?
– Первая наша встреча была в тюрьме, когда граф приходил просить меня о том, чтобы я устроил ему место в свите вашего высочества.
– Я же просила без титулов…
– Простите. Дозволено мне будет спросить, отчего вы настроены к нему столь… враждебно? Ведь всю эту безумную авентюру он затеял ради того, чтобы спасти вас из лап, как он полагал, ужасного чудовища?
– Каковы бы ни были его намерения, – холодно проговорила Мариша, – его методы характеризуют его как человека не слишком… благонадежного. Я бы не доверилась ему, когда бы даже речь шла в самом деле о спасении жизни.
– Мне кажется, вы все-таки ошибаетесь.
– Ошибаюсь? После того, как он хотел вас убить?.. Вы что же, и этому его поступку готовы найти оправдание?
