Текст книги "Подарок бессмертия"

Автор книги: Ник Еван

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 27 страниц)

1

Я помню, как за мной пришла смерть в первый раз. Это было абсолютно не страшно. Все умирают, рано или поздно, но никто не хочет, чтобы смерть пришла слишком рано, и я тоже. Но она пришла, и это было не страшно. Я не смогу объяснить, почему. Наверное, потому что я не верил, что это всерьез.

Это было что–то вроде игры, она меня звала, и я шел за ней. А потом мы дошли до края, и игра кончилась. Только тут я взглянул ей в глаза и понял, что ей, в общем–то, нет никакого дела до меня лично, что смерть не имеет лица и только пустые глаза. Именно пустые. В них нет ничего, абсолютно ничего. И вот тут мне стало страшно, тут я понял, что это не игра.

Она меня звала, а я не пошел. И смерть ушла. Ей абсолютно нет никакого дела до меня лично, или кого бы то ни было другого. Ей некуда спешить. Все умирают, рано или поздно все придут к ней. Так я познакомился со смертью в первый раз. Я думал, что я понял, в чем смысл смерти. Я был слишком молод, я ошибался.

Я видел, как она медленно уходит, но все равно испугался не успеть спрятаться. Вдруг она передумает? Я побежал и увидел таких же бегущих людей. Мы бежали в разные стороны, путались, толкались и сбивали друг друга с ног. Мы все такие разные, такие пестрые, и очень торопились от нее убежать. Нам было страшно. Потом я остановился и долго смотрел на нас. Я не знаю, как долго. Я хотел увидеть их лица и смотрел за кулисы скучных дней, а не на нашу пестроту. Только тогда я, вдруг, обнаружил отсутствие разницы и увидел мелкий шрифт. Я понял, эта разница может оказаться лишь иллюзией быстрого бега. Я медленно шел, под ногами валялись буквы и я их собирал. Я думал, я иду в другую сторону.

Глядя на звезды, можно мечтать, но ответ на вопрос найти не получится. Найденный ответ может оказаться совсем не таким, как этого хочется, и наблюдение за звездами покажется более желанным занятием, чем поиск ответа на следующий вопрос.

2

Харри устало посмотрел в окно. Очевидно, что разговор был не из приятных, и в кабинете воцарилось тягостное молчание. Один из тех моментов, когда в общем–то, все сказано, и, тем не менее, необходимость завершить разговор дается с трудом. Молодой собеседник Харри явно чувствовал себя еще более неуютно. Его слегка покрасневшие щеки и руки, которые он не знал куда пристроить, говорили о нервозности. Все это вдруг напомнило Харри о его собственной молодости, о том, как когда–то профессор за что–то отчитывал его самого. Он посмотрел на Морриса почти с сожалением. Нет, это совершенно не та ситуация, Моррис уже давно не студент. Да, молодой специалист, но это не оправдание, это не первое место его работы. Харри вернулся к реальности.

– Моррис, к сожалению, это все, что я могу тебе предложить, – Харри понял, что он повторяется. – Мы–небольшая лаборатория, у нас небольшой бизнес, и мы не можем себе позволить тратить время и средства на удовлетворение твоего научного любопытства. Мы, всего–навсего, выполняем заказы по анализу образцов, отслеживаем вирусологическую обстановку и проводим вакцинацию скота наших клиентов.

– Но ведь я только пытался проводить дополнительные исследования, – неуверенно прервал его Моррис.

– Послушай, Моррис! Мы это уже обсудили. Мы делаем то, что мы делаем. Я понимаю, ты неплохой специалист, возможно, талантливый. Вирусология – не только твоя работа, но и хобби. Мы не можем платить за твои увлечения!

– Харри, но я же оплатил все расходы на заказанные материалы и за…

– Стоп, – несмотря на симпатию к молодому человеку, Харри снова начал раздражаться.

– Я понимаю, что в твоем возрасте каждый желает осчастливить мир или открыть Америку, но мне нужны сотрудники, на которых я могу рассчитывать. Мне нужны результаты вовремя и надоело объяснять, почему простой анализ выливается в научную диссертацию. И потом. Говоря начистоту, все эти твои изыскания довольно далеко зашли. Вообще, скажи спасибо, что ты разговариваешь со мной, а не с полицией. Твой взлом…

– Но это не был взлом! Я просто пытался…

– Моррис, я в этой компьютерной терминологии не разбираюсь и путаться в ней не собираюсь! Поиск, попытка, ошибка, как угодно. Если бы кто–то думал, что это была преднамеренная попытка взлома их сервера, то сейчас ты объяснялся бы с полицией. Вчера я разговаривал с менеджером информационной безопасности компании «Неакп КепаЪШШюп» и он мне прямо об этом сказал. Они знали тебя, не раз получали твои запросы и только поэтому не предъявили претензий по умышленной попытке несанкционированного доступа к их корпоративной информации.

– Да нет же! Я даже не думал об этом. Они сами прислали мне сведения восьмилетней давности и ссылки на их новые работы. Я и искал…

– Тут спорить не о чем. «HR» – частная компания, и это их право решать, какую информацию о своих исследованиях считать конфиденциальной. Я вообще удивляюсь, как они…

Харри остановился. В конце концов, Моррис не ребенок и почему он должен его жалеть?!

– Насколько я помню, подобные проблемы у тебя были и на предыдущем месте работы. В течение всех двух лет я не раз тебя предупреждал. Твои личные интересы не должны мешать исполнению служебных обязанностей. Более того, принципиально я не был против твоих исследований, иногда даже закрывал глаза на использование лабораторных средств и материалов. У меня небольшая лаборатория, живем посемейному, но всему есть предел. Даже сейчас тебе делается поблажка. Я согласен, если ты уйдешь сам. Послушай, – голос Харри опять смягчился, – я знаю, о чем ты думаешь. Да, я давно уже не специалист, а администратор. Это моя работа. Ты также знаешь, что ты мне симпатичен, и поэтому все это чертовски неприятно, но работа – есть работа. Ты сам должен понять, что…

– Харри, я понимаю, – Моррис, наконец, пристроил свои руки. – Харри, извини. Я знаю, что не раз тебя подводил, а ты всегда меня прикрывал. Ты же знаешь, я всегда старался, как лучше.

Моррис замолчал. В принципе, он тоже все сказал и не знал, что еще может добавить, и тоже испытывал симпатию к «старику». Черт, вот так увольнение! Начальник и подчиненный, пусть и не друзья, но находились в хороших отношениях, уважали друг друга и всегда имели какое–то взаимопонимание, даже несмотря на разницу в возрасте. Черт! Увольнение, конечно, неприятно, но на самом деле, больше всего Моррис был смущен из–за Харри. Он чувствовал, как все это неприятно для Харри и не знал, как дать ему понять, что все нормально и он воспринимает все без обид. Ему казалось, он без необходимости вынуждает Харри объясняться, и от этого Моррис смущался еще больше, даже появлялось чувство вины. Лучше уж его просто уволили бы без церемоний, как это случилось два года назад.

«Зачем мне все эти дурацкие фантазии, работал бы спокойно, как все. Чего я в самом деле пытаюсь добиться?» – подумал Моррис, вдруг почувствовав досаду и раздражение по отношению к самому себе.

– Ты знаешь, мне кажется, для тебя так тоже будет лучше, – Моррис понял, что пропустил часть из сказанного Харри и тревожно поднял глаза.

Нет, Харри ничего не заметил и его взгляд оставался где–то за окном.

– В молодости, я тоже был полон энергии, планов, идей… Поэтому я и считаю, что тебе надо подумать. Понятно, при потере работы хочется найти новое место как можно быстрее, но все–таки мой совет – не спешить. Рутинная работа, спокойное место, возможно, не для тебя. У тебя явная страсть к исследовательской, научной деятельности. Конечно, такое место надо поискать, да и по деньгам, наверное, это не всегда лучше, но…

Харри опять замолчал. Моррис думал о Харри, каким он мог быть в молодости, о том, что, возможно, сейчас Харри даже не с ним разговаривал, а о чем–то вспоминал.

3

Луч фонарика скользнул по воде и остановился на камнях. В этом месте песчаный пляж заканчивался и начинался скалистый берег. Моррис погасил фонарик и обернулся назад. Лезвие прибоя отчетливо подчеркивало изгиб бухты. Сотни звезд и свет полной луны отражались в океане и как–то мистически, изнутри подсвечивали его. Луна была настолько ярка, что это казалось неестественным, странным образом происходило слияние черноты ночи и ее света. Океан, пляж и весь остальной окружающий ландшафт были одновременно погружены во мрак и четко видны, расплывались в холодном, почти осязаемом свете, и в тоже время оставались чрезвычайно контрастны.

Ожидание невозможности видеть в ночи и ясность пейзажа приводили сознание в недоумение и растерянность. Моррис любил эти ощущения и любил такие ночи на берегу океана. Не так часто ему удавалось выбраться за город и оторваться от всей его суеты, предаться медленным размышлениям и мечтаниям, отвлеченным от реальной жизни. После его увольнения из лаборатории он решил провести некоторое время сам с собой, подумать о своем будущем и, действительно не спеша, определиться, что ему делать дальше. Всю предыдущую жизнь он особо не задумывался об определенном плане действий, все происходило само по себе. Просто он знал, чем хочет заниматься, и что ему нравится микробиология. Сначала университет, потом работа. При поиске работы он не выбирал, куда пойти, главное получить место. В свое свободное время, и, по возможности совмещая с текущей работой, он продолжал заниматься своим любимым делом, изучением вирусов. Правда, вот здесь что–то и не клеилось. С одной стороны, он вроде работал не плохо, но часто работа его тяготила. Точнее, тяготила рутина и однообразие, отсутствие глобальных задач. Именно поэтому эти задачи приходилось искать самому и Моррис старался одновременно вести свои собственные исследования. Здесь опять возникало противоречие. Все его ценили, видели в нем талантливого специалиста, у него всегда складывались хорошие отношения с коллегами и начальством, но, тем не менее, в очередной раз ему пришлось уволиться. Вспомнился совет Харри не спешить. Заняться планированием карьеры? Выработать план действий, стратегию поиска нового работодателя, определить требования к потенциальному месту работы… Моррис поморщился, как от зубной боли. Его всегда раздражали подобные руководства и советы, от них веяло такой тоской, таким формализмом. Зачем все это? Ведь главное – делать свое дело. Вот оно, занимайся, дерзай! Как это глупо тратить время на всякую чепуху, резюме, интервью. До сих пор Моррису удавалось избегать большей части этого формализма, но похоже не в этот раз.

Волна ударила между камней и серебреный фонтан на мгновение застыл в воздухе. Моррис глубоко вздохнул и посмотрел на небо. Суета. А как спокоен и бесконечен океан! Его безграничность и мощь ощущалась почти физически. Разум, сам собой, переключается на созерцание и ощущение этой необъятной массы. Сначала приходит ощущение пространственных масштабов и, несмотря на очевидность и банальность, вдруг наступает изумление. Постепенно окружающая реальность сливается с сознанием, и, опять внезапно, открывается временная граница, приходит осознание, что все это существует миллионы лет. Ощущение этой пространственно–временной безграничности воспринимается вполне естественно, приносит одновременное чувство удивления и спокойствия. Не то, что бы происходила переоценка собственного бытия, но факт незначительности и ограниченности своего существования становился очевидным. Причем этот факт воспринимается абсолютно без чувства подавленности или ничтожности, напротив, происходит полное отождествление с миром, возникает истинное ощущение себя составной частью окружающего мира и полной гармонии такого положения вещей.

В такие ночи Моррис каждый раз испытывал эти эмоции. Он приходил на берег поразмышлять о своем будущем, но в очередной раз оказывался поглощен океаном. Все становилось на свои места без слов и приходило желание оставаться частью мира, хотелось радоваться бытию, как оно есть, и в тоже время сделать что–то значительное, важное, оставить частицу себя. Нет, не для себя, а для всего окружающего мира, потому что он и есть я в том числе.

4

«Health Rehabilitation» была одной из тех компаний, которые десятилетиями остаются практически неизвестными широкому кругу людей, а название ни о чем не говорит и навевает скуку. Если оно где–то изредка мелькало, то ничем не выделялось и ассоциировалось с какой–нибудь мелкой фирмой, которая то ли ведет исследования в области медицины, то ли сама предлагает специфические услуги по восстановлению здоровья. В общем, для непосвященного человека, один из центров здоровья, объявлениями которых напичканы все газеты, и обещающих поправить ваше здоровье от всего. В особенности, если вы сами еще не знаете, что у вас проблемы со здоровьем. В действительности, «HR» являлась большой частной компаний, скорее даже интернациональной корпорацией с отделениями по всему миру, занимающейся научными исследованиями в области здоровья человека и существующей за счет пожертвований частных спонсоров. В узкоспециализированной научной среде «HR» была известна гораздо лучше, в основном, за счет ее активного участия в разного рода научных конференциях и семинарах в области генетики. Непосредственно об исследованиях, проводимых в «HR», известно было намного меньше. Создавалось впечатление, что реальных достижений не так много, но компания успешно занимается фундаментальной наукой и ей удается заинтересовывать и привлекать спонсоров, возможно с далекой перспективой коммерческой выгоды. Информацию о своих работах и достижениях «HR» предоставляла весьма скупо, неохотно и, по всей видимости, далеко не самую свежую. Ничего странного в этом не было. Многие компании держат в секрете свои перспективные разработки. Тем не менее, те работы, которые они считали возможным публиковать, говорили о серьезном уровне ведущихся исследований, высоком профессионализме и квалификации ее сотрудников.

– Добрый день, Руби, – слова приветствия прозвучали чересчур громко, хотя и были произнесены мягким голосом.

– Добрый день, мистер Сильверстоун, – вздрогнув от неожиданности, формально отреагировала Руби с растерянной улыбкой. – Хэнк, ты всегда появляешься так бесшумно.

– Ха! – усмехнулся он в ответ. – Бесшумно?! Конечно, по сравнению с твоим шефом. По сравнению с ним мы все тихие мышки! Кстати, он у себя?

Не дожидаясь ответа, Хэнк направился к двери.

Хэнк Сильверстоун, глава и совладелец «HR». Он был мужчиной небольшого роста, но крепкого телосложения. Немного старомодные пристрастия в одежде и манерах говорили о его хорошем воспитании и возрасте, хотя на вид ему вряд ли можно дать больше пятидесяти лет. Когда несколько лет назад Руби узнала, что ему исполнилось шестьдесят пять лет, она сильно удивилась. До этого момента она всегда считала, что определить возраст мужчины не составляет труда.

Хэнк Сильверстоун и Рой Хоук, ее шеф, были партнерами. Именно они основали «HR» около 30 лет назад. Хэнк, как директор «HR», занимался управлением и всей административной работой. По сути, он руководил всем, что напрямую не касалось научной работы компании. За все время работы Руби так и не удалось точно узнать, чем он занимался до «HR», но Хэнк явно не был бывшим научным работником. Несмотря на высокий интеллект и хорошее образование, совершенно очевидно, что его познания в области медицины, микробиологии и генетики базировались лишь на общеизвестных знаниях и были слишком поверхностными для специалиста.

Рой Хоук был научным директором «HR» и прямой противоположностью Хэнка, даже внешне. Настоящий ученый, гениальный ученый. Так считали многие и он сам, не скрывая, что именно так и думает. Ростом, немногим меньше двух метров, и массивного телосложения, по его же словам, или с избыточным весом, на взгляд окружающих. Рой был огромным и шумным. Во всяком случае, это первое, что бросалось в глаза. Он абсолютно не мог и не хотел спокойно разговаривать, постоянно кричал, издавал всевозможные громогласные звуки, возгласы, а его смех напоминал рык медведя. Все это сопровождалось неимоверной жестикуляцией и при его появлении любое помещение становилось маленьким, а люди начинали ощущать себя школьниками. Образ Роя никак не совпадал с представлением об ученом–микробиологе, но он им был. Более того, он был очень хорошим генетиком, одним из лучших, без всякого преувеличения, если все–таки попытаться избежать упоминания о его гениальности. До основания компании известность Роя в научных кругах не вызывала сомнений, ему отдавали должное за талант и научные работы, но мало кто уважал на уровне личного общения за непомерное бахвальство и пренебрежение к окружающим.

Тридцать лет в научном мире равносильно вечности, особенно в такой сравнительно молодой и стремительно развивающейся области, как генетика. Постепенно имя Роя стало мало известным, но в «HR» он не только руководил всей научной частью, но и непосредственно сам продолжал вести исследования.

– Нет, ты посмотри что творят! – прогремел Рой и с остервенением швырнул газету на стол. – Скоро эти попы вообще решат, что пора опять сжигать книги и ученых!

Рой запустил руку в шевелюру, что–то яростно пнул ногой под столом и вместо приветствия уставился на Хэнка.

– Папа Римский выступил против генетических технологий, – кривляясь, и гнусавым голосом он процитировал заголовок. – Нет! Ты почитай, почитай!

Хэнк развернул газету и взглянул на статью.

«Глава Римской Католической церкви выступил против генетики, – говорилось в ней, – Во вторник Римский Папа предупредил, что многие открытия, сделанные учеными, могут оказаться совершенно неприемлемыми. Он предостерег исследователей от вмешательства в «древо жизни». Достижения медицины и биотехнологии могут привести к тому, что человек будет относиться к себе, как к своему собственному создателю. Жизнь – это дар, который остается драгоценным, несмотря на ограничения и страдания ".

Не дочитав, Хэнк отложил газету и улыбнулся.

– Да, я читал. Ну и что? Ты иногда прямо, как маленький ребенок. Пусть болтают. Нам…

– Что–что!? Да все они! – начал опять кричать Рой. – Да кому они врут!? Все врут! Все запрещают! Начиналось с идиотских запретов на клонирование, потом генетические модификации. Теперь могут вообще все запретить. Давай, валяй. Запретить всю науку, и дело с концом!

Рой все больше распалялся.

– Да ладно тебе, – теперь уже Хэнк прервал Роя.

Он знал, если его не остановить, то Рой с удовольствием может разглагольствовать бесконечно.

– Нам от этих ограничений ничуть не хуже. Даже как раз наоборот, – опять усмехнулся Хэнк. – Собственно, я зашел окончательно решить вопрос насчет Морриса Мюррэй.

– Не хуже, – пробурчал Рой. – не хуже, пока все шито–крыто, а вот вылезет на нас какой–нибудь такой крикун.

– Рой, – опять остановил его Хэнк.

– Ладно, ладно, – продолжал бурчать Рой, недовольный прерванной возможностью помитинговать. – Что Моррис? Парень умный, даже очень. Все собеседования прошел, теперь ждет нашего решения. Только больно прыткий, мне кажется. Везде любит нос совать, хотя и не честолюбив. Вылетел из пары мест. Ха, за чрезмерное старание! В общем, типичный молодой фанатик.

– Так это то, что тебе надо.

– Мда… Как–то сомневаюсь я. Какой–то он слишком не от мира сего, слишком молодой, что ли. Наверное, все еще мечтает мир осчастливить и так далее…

– Какие проблемы? Пусть мечтает. Он тебе нужен заниматься изучением адаптивных свойств вирусов. Чистая наука. Допуска к закрытым темам и клинике у него не будет. Он и знать о них не должен, а лучшей кандидатуры не найти, ты сам говорил. А там видно будет.

– Говорил, – Рой скорчил гримасу и потер лоб. – Ладно, согласен, там видно будет. Ха! Если что, турнем! Ему не привыкать!

Снова зашумел Рой и зычно хохотнул собственной шутке.

5

Моррис припарковал машину на небольшой стоянке перед входом в «HR» и справа от больших ворот въезда на ее территорию. Он оставлял здесь машину в прошлый раз, когда приезжал на собеседование. Сейчас она так же осталась единственной машиной вне территории компании. В первый день работы его попросили оставить машину на стоянке у входа до тех пор, пока он не получит личный пропуск. Каждый сотрудник имел пластиковую карту–пропуск, позволяющую автоматически открывать ворота при въезде и выезде с территории компании. Его пропуск должны изготовить в течение дня, и тогда он сможет оставлять машину на внутренней стоянке, как все сотрудники компании.

«HR» находилась практически за городом, окруженная лесом национального парка, но всего в минут пятнадцати от автострады, ведущей в город. Это было несколько необычно. Моррис привык, что крупные фирмы старались иметь здания в центре города или престижных бизнес–районах, в зависимости от их специализации. Компании поменьше могли находиться в более отдаленных от центра районах, но в любом случае все жались в городской черте. Видимо, отсюда и экономия места, и цены, и жуткое дорожное движение. Почему бы не рассредоточиться по окраинам? Престиж, клиенты, имидж, развитая инфраструктура в окрестностях, общественный транспорт… Много причин.

Исходя из местоположения, все эти причины были не столь важны для «HR», и они обосновались не просто обособленно, а даже изолированно. Не пытаясь гадать о преимуществах неожиданно выбранного места для «HR», Моррис заметил по крайней мере пару из них для себя еще при первом визите сюда. Ему понравилось отсутствие пробок на дорогах и живописность окружающей природы, вместо обычного бетона и оконных стекол соседних офисов. Моррис еще не имел возможности познакомиться с новым местом работы, но успел обратить внимание на простор и большую территорию компании, на которой располагались несколько зданий «HR». По всему периметру территория была обнесена высоким забором, высотой метра три, не меньше, и все это располагалось в окружении настоящего леса. Одна из сторон должна выходить на берег залива, во всяком случае Моррис на это сильно надеялся. В жаркую погоду было бы здорово иметь возможность в обеденный перерыв сбегать искупаться, хотя бы иногда. Расположение компании хоть и удивило, но показалось очень удачным.

– Еще неизвестно какие тут порядки, – одернул себя Моррис.

Во время собеседования Моррис узнал, что «HR» занимается научной работой по долгосрочным планам с хорошей, но далекой перспективой их реализации, и на сегодняшний день не заинтересована в немедленной коммерциализации свой деятельности. Внутренне Моррис улыбнулся, наконец он сможет применить свои знания и углубиться в научные изыскания без необходимости укладываться в график квартальных продаж. Он выяснил, что руководство «HR» всячески поощряет и поддерживает творческий подход, научную инициативу сотрудников. В вопросах исследований они не являются приверженцами формализма. Хотя, в этой связи так же было упомянуто, что безопасность и секретность разработок является непременным и строжайшим условием работы вне зависимости от темы исследований или личных профессиональных интересов сотрудников. Уже сегодня «HR» обладает рядом потенциальных разработок и технологий на много опережающих современный уровень медицины в некоторых областях.

Моррис вошел в просторный холл и направился к охраннику. Он запомнил, что охранник одновременно выполняет и функции вахтера, встречающего посетителей, которые здесь появлялись не часто.

– Доброе утро, мистер Мюррэй, если не ошибаюсь?

– Доброе утро. Не ошибаетесь, – Моррис тоже узнал охранника. – Не могли бы вы сообщить Андрею Хеленберг, что я здесь.

– Да, конечно. Он предупредил меня о вашем приходе и просил передать, что может задержаться, минут на пять–десять, не дольше. А нет, вот он уже идет, – добавил охранник, взглянув куда–то в сторону.

В этот момент распахнулась дверь, и в холл вышел человек очень небольшого роста, если не сказать меньше.

– А, Моррис, вы уже здесь! Меня зовут Андрей, Андрей Хеленберг, – лицо Андрея расплылось в дружелюбной улыбке и он протянул руку.

– Здравствуйте. Моррис Мюррэй. Мне сообщили, что я должен обратиться к вам. Сегодня я начинаю здесь работать, это мой первый день.

– Да, да. Все правильно, пойдемте, – Андрей сделал приглашающий жест. – Рой попросил меня вас встретить. Обычно, он сам встречает новых сотрудников, знакомит с компанией, коллегами, с нашими порядками и так далее, но его не будет несколько дней, и он попросил меня ввести вас в курс дела. Кстати, так даже проще знакомиться, работать мы будем вместе.

Дверь за ними автоматически захлопнулась и они оказались в довольно длинном светлом коридоре без окон и длинным зеркалом вдоль стены.

– Это зеркальное стекло, чтобы Майкл мог нас видеть, а мы его нет, – весело прокомментировал Андрей и махнул рукой своему отражению.

– У нас тут система безопасности, как в банке или даже лучше.

Коридор заканчивался еще одной запертой дверью. Андрей поднес небольшую пластиковую карточку к металлической пластинке, немного выдающейся из стены, и с красной подсветкой по краям. Произошел еле слышный щелчок дверного замка, и огонек подсветки сменился зеленым цветом. За дверью оказался почти точно такой же холл и выход на территорию «HR» с обратной стороны здания.

– Это у нас так называемый административный корпус, – продолжал рассказывать Андрей. – Так же в нем библиотека, несколько разных комнат для собраний. Есть и тренажерный зал, но маленький. Честно говоря, там все равно почти никто не бывает. Сначала пройдем в ваш кабинет и лабораторию, а там и начнем знакомиться со всем по порядку.

На территории «HR» было три корпуса. Административный, через который они прошли, старый и главный. Старым корпусом называли небольшое двухэтажное здание, где располагались лаборатории микробиологов, туда они и направлялись. Изначально, это было единственным зданием «HR», но почти тогда же началось строительство корпуса, ныне называемого административным, а около пятнадцати лет назад, появилось большое трехэтажное здание главного корпуса. Андрей и Моррис вошли в старый корпус. Из зала сразу за входной дверью вела только одна дверь с надписью «Лаборатории» и широкая полукруглая лестница на второй этаж. Поднявшись наверх и проходя мимо закрытых дверей, Моррис с удивлением обнаружил надпись «Моррис Мюррэй» на одной из них.

– Вот, добро пожаловать в ваш кабинет.