Текст книги "Подарок бессмертия"
Автор книги: Ник Еван
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)
49
Моррис зажмурил глаза и прикрыл их ладонью руки, он не мог долго переносить яркий свет, хотя самочувствие значительно улучшилось по сравнению со вчерашним днем. Джил встала с кровати, на которой на высокой подушке полулежал Моррис и задернула шторы. В комнате воцарился полумрак, ставший уже привычным.
– Час, полтора – ничего, а потом глаза начинают слезиться, – констатировал Моррис, опуская руку.
– Давай обратимся к врачу. У Марка есть друзья, на них можно положиться. Я не спорю с тобой, я просто говорю. Все таки ты не врач, и не известно, что с тобой происходит, – продолжила уговаривать Джил.
– Нет, пока меня ищет полиция, я рисковать не хочу. Ты ведь рассказала Марку. Он скажет кому–то еще и так далее.
Моррис поправил подушку и сел немного выше. Слабость, головокружение и тошнота удерживали его в постели.
– Я не знала, что делать. Он все равно о тебе узнал бы. Я не хотела, чтобы он считал, что мы что–то от него скрываем.
– Да, ты говорила, не обижайся, – после смены положения тела он опять испытывал новый приступ тошноты, и речь стала отрывистой. – Врачи все равно не помогут. Они даже не поймут. Идет генетическая модификация и интоксикация неизбежна. Мне сегодня на много лучше. Подождем. Врачи только в крайнем случае, как договаривались.
– Хорошо, хорошо, не беспокойся, – Джил смотрела на смертельно бледное лицо Морриса и не могла определить, обижается он на нее за Марка или нет.
После того, как она обнаружила Морриса, им все так и не удавалось подробно поговорить из–за его тяжелого состояния. Несколько дней Моррис чувствовал себя крайне плохо, у него практически не прекращались приступы тошноты, и они лишь в общих чертах рассказали друг другу о событиях этих дней, большую часть рассказа она узнала даже не от самого Морриса, а от Харри.
Выпив раствор, Моррис не предполагал, что вирус начнет действовать так быстро, объяснения этому он не мог придумать и сейчас. За время работы над вирусом он не успел подумать непосредственно о процессе перехода в бессмертное состояние. Он не врач, сам такую работу все равно не смог бы провести, но надеялся, что эти вопросы уже решены Роем в самой структуре УКН вирусов. Всего в течение трех часов он внезапно почувствовал ухудшение состояния, но предпринять ничего не успел. Моррис начал терять координацию движений сидя на пляже и состояние прогрессировало настолько быстро, что вскоре он почти полностью потерял возможность передвигаться. Сначала его состояние напоминало сильнейшее алкогольное опьянение, он сделал попытку добраться до машины, но не смог продвинутся больше десяти метров, потерял ощущение времени, пространства и способность рассуждать прежде, чем окончательно потерять сознание. Последней мыслью стало предположение, что вирус распространился кровью по всему телу и мозг оказался первым подвержен его воздействию.
Очнулся Моррис ночью. К нему вернулась способность ходить, но он продолжал находился в странном, то ли полусонном, то ли полубредовом состоянии и плохо помнил, как выбрался с пляжа. К моменту, когда он наконец добрался до машины, паника, охватившая его перед тем, как впасть в забытье, понемногу прошла. Не найдя свой мобильный телефон, он решил, что потерял его на пляже, выбора не было, как только самому садиться за руль. За несколько кварталов до дома машина заглохла, всего несколько шагов, но Моррис расстроился и как маленький ребенок со сломанной машинкой упрямо пытался ее завести, пока полностью не посадил аккумулятор. Только тогда он вспомнил, что еще утром забыл заправиться. Подходя к своему дому, он издали заметил огни полицейской машины, хотел попросить их о помощи, но, случайно подняв глаза вверх, увидел свет в окнах своей квартиры. Почему решил бежать и спрятаться у Харри, он до сих пор не мог вспомнить. Все события той ночи остались перемешанными и затуманенными периодическим впадением в полное беспамятство. Находясь в таком полубессознательном состоянии, он действовал автоматически, а не руководствовался логичными рассуждениями, или, может, просто сработал инстинкт самосохранения. Как позже признался Харри, единственное, что остановило его от звонка в скорую помощь, это упоминание Джил и ее проблем в бессвязанном рассказе Морриса. Харри знал, что неприятности Джил были серьезные. Не заметить перемен после ее возвращения невозможно, она долго не работала, жила с родителями, оставалась в маленьком городе, и это с ее характером и амбициями. Надо сказать, что Моррис этого не помнил, но жалел, что рассказал Харри и о вирусе бессмертия тоже, а Харри окончательно в это все равно не верил.
– У тебя есть предположения, как долго это будет с тобой продолжаться? – тихо спросила Джил.
– По правде сказать, ни малейшего представления. В «HR» вирус работает по–другому.
– Моррис, а ты уверен, что это закончится? Ты же не знаешь, сам говоришь.
– Закончится. Мне сегодня правда намного лучше.
– Тебе постоянно то лучше, то хуже, – упорно продолжала Джил.
– Скорее всего, так и должно быть, цикличность. В крайнем случае, у тебя останется доказательство. Ты всегда планировала получить через меня доказательства, – Моррис попытался улыбнуться, но слабая улыбка придала изможденному лицу еще более жалкий вид.
– Прекрати немедленно, – Джил хлопнула рукой по ноге Морриса, и от импульса ее резкого движения матрас кровати спружинил и слегка качнулся. – Ой, прости!
– Да и каким это теперь будет доказательством. Марк узнал по своим каналам, что тебя уже ищут по подозрению в промышленном шпионаже и краже опасных биологических материалов, – Джил задумалась над своими словами.
Размышляя как журналист, ищущий подтверждения своим материалам и прикидывая возможность их использования. Посмотрев на Морриса, она тут же смутилась, осознав, как прозвучали ее слова.
– Моррис, прости, я не это имела в виду. Я хотела сказать…
Он положил свою руку на ее. Несмотря на состояние, он не потерял чувство юмора и понимал, что она хотела сказать.
– Джил, все нормально. Не бойся, думаешь, я стал бы шутить, если бы не был уверен? Все будет нормально. Смысл существования этого вируса не убить меня, а, наоборот, защитить от смерти. Надо просто дать ему время разобраться.
50
Прохладный ветер приятно бодрил лицо, и в то же время в одной рубашке Марк быстро почувствовал себя зябко. Он почти докурил сигарету и возвращаться в комнату за курткой не стал. В свои прошлые визиты к Харри он заезжал только днем или утром, и обычный унылый сельский пейзаж неизменно навевал на него тоску, как на стопроцентного жителя крупного города. Взглянув с веранды на холм, залитый лунным светом, он подумал, что ночью все выглядит по–другому, и в этом есть своя прелесть. Неестественно огромная луна висела низко над горизонтом, ее размеры казались раза в два больше обычного, и в сочетании с грязно–желтым цветом закрадывалось сомнение, а была ли это луна? Не часто, но Марк уже видел такую луну. Он вспомнил, что так и не удосужился узнать, почему иногда создается такой интересный оптический эффект. Через час она примет свой обычный облик, а пока становилась только больше и может вообще упадет на землю.
Марк бросил окурок в старомодную стеклянную пепельницу и вернулся в гостиную. Он поспешно закрыл за собой дверь, чтобы не выпускать тепло сильно нагретой комнаты, несмотря на температуру которой, Моррис сидел, полностью закутавшись в плед. Он уже постепенно начал приходить в себя и его состояние было достаточно хорошим, чтобы вставать с постели. Цвет лица тоже возвращался, хотя выглядел он ужасно похудевшим и постоянно мерз, даже при нормальной комнатной температуре.
– Харри, по–другому пока нельзя. Стоит им узнать, где я, и все будет напрасно, никакие адвокаты не помогут. Они найдут способ замять любые разговоры, – услышал Марк последнюю фразу Морриса.
– О чем речь?
Джил обернулась на голос Марка.
– Харри все беспокоится, что долго Моррису прятаться не удастся. Чай–кофе будешь? Пока горячий, – спросила она, увидев, как он все еще сутулится и растирает ладони рук одна об другую.
– Буду, чай с молоком, пожалуйста. Не волнуйся, Харри, пока все складывается очень удачно. Из полиции к тебе уже приходили, и это прекрасно! Ты сделал все правильно, как договорились. Да, работал. Да, попросил его уйти, не сложилось, а вообще–то, он хороший парень. Как–то видел его, давно, он заходил пару раз. Вроде у него было все хорошо, работой доволен. А почему бы и нет? Теперь даже если случайно выясниться, что вы встречались после его ухода, это не вызовет никакого удивления или подозрения, а то, что Моррис подружится с владельцем лаборатории с его бывшего места работы, ну кому это придет в голову? Рассказывать надо всегда только правду, тогда ни путаницы, ни сомнений не будет. Конечно, за исключением того, что Моррис живет у тебя в соседней комнате. Они и приходили–то к тебе только спросить, не знаешь ли ты кого–нибудь еще из знакомых, с кем Моррис близко общался, пока работал у тебя.
Харри с сомнением разглядывал вино в своем бокале. В силу своего возраста или из–за тихой, размеренной жизни он не разделял оптимизма остальных и каждую минуту ждал стука в дверь. Все его познания о работе полиции и сыщиков базировались в основном на продукции Голливуда, где исчезнувших людей находят в течение часа, а современная компьютерная техника, кажется, делает все сама без участия людей и запросто отмечает крестиком на карте место, где надо искать.
– Возможно, только сомневаюсь я. Там тоже не дураки работают, тем более вы говорите, у них и организация, и деньги, и полиция.
– Харри, а мы что, дураки что ли? У Марка тоже есть свой человек в полиции. Он нам даст знать, если что. Правда, Марк? – Джил очень хотелось успокоить Харри, о нем она беспокоилась больше всего.
Наверное, потому что любила своего «деда», а он оказался втянутым в эту историю случайно, помимо его воли, не соглашался с их мнением, но не отказывался помогать. Марк сделал глоток из кружки и почти бросил ее на стол. Он смешно высунул язык и начал двумя руками махать на свой рот.
– Черт! И правда горячий, – Марк сам же засмеялся над своими действиями.
– Свой человек, это, пожалуй, слишком сильно сказано, но должен мне сказать, если узнает что–то новое. Думаю, пока у нас время есть. Машину Морриса они нашли, дома ни он, ни кто другой не появлялся, никаких контактов обнаружить они не смогли, и знакомые ничего определенного сказать не могут. Они могли решить, что Моррис уехал из страны или собирается. Мне кажется, что такие серьезные новые обвинения потому и выдвинуты, чтобы его можно было формально объявить в розыск по всему миру. По–моему, это хороший знак. Они понятия не имеют, куда пропал Моррис. Тем не менее, Харри тоже прав. Мы тоже не профессиональные жулики, и слишком долго так продолжаться не может. В конце концов, они нас вычислят и найдут Морриса, поэтому я по–прежнему считаю, что нам действовать надо именно сейчас, пока преимущество на нашей стороне. Моррис, подумай еще раз. Я понимаю, ты хочешь получить время и закончить работу, но не понимаю, почему ты против, чтобы мы с Джил начали подготовку прямо сейчас.
Марк вопросительно посмотрел на Морриса. Они несколько раз обсуждали план дальнейших действий, но не могли придти к единому мнению. Моррис хотел довести работу до конца прежде, чем предпринимать какие–либо действия, поэтому он так долго ничего не рассказывал даже Джил. У него не было никакой уверенности, что обнародование и обращение в различные инстанции сможет гарантировать доступность бессмертия для всех людей. Соблазн слишком велик, а реальные технологии до сих пор только в руках Роя и их организации бессмертных. Моррис опасался, что все обернется большим скандалом, который либо замнут, либо «HR» получит даже еще больший рынок. Так или иначе, бессмертие останется в руках элиты или станет методом покупки людей надежнее денег.
– Знаешь, Моррис, когда мы с Джил обсуждали наш план, я понимал, что дело будет не простым, но такого даже не предполагал. Крупные махинации с налогами, какие–нибудь не совсем законные или неразрешенные методы лечения для элиты. Компания международная, может даже незаконная перекачка денег между странами, но бессмертие! Десятки лет создавать бессмертие для миллиардеров! Знаешь, это очень сильная мотивация, нам надо действовать прямо сейчас, пока они не запустили свою машину на полную катушку. Решать тебе, но если мы не успеем создать защиту сейчас, я уверен, потом будет поздно.
С другой стороны, Моррис не мог отрицать логики и в словах Марка. Он на удивление быстро поверил Моррису, узнав о вирусе. Впрочем, верит Марк до конца или нет, еще не известно, но он сразу переоценил весь их предыдущий план, как никуда не годный. В такой ситуации он не видел другой альтернативы, как только немедленно начать анонимное распространение информации о вирусе и «HR». Сначала в виде слухов и сплетен, потом через интернет и мелкие издания, падкие на любые сенсации и не особенно заботящиеся об их достоверности. Это на подготовительном этапе, пока они вынуждены скрывать свое местонахождение.
Заботила его и их собственная безопасность. На сегодняшний день Моррис официально считался преступником, и все они могли легко быть обвинены в сговоре с ним. Марк считал, что теперь только реальным шансом являлось поднять шум по всему миру, пусть через сомнительные источники информации, но в массовом порядке. Если это удастся, то остальные издания также не смогут игнорировать эту тему. Неважно что они будут сообщать, главное, что они не смогут умалчивать наличие бессмертия. В то же время, параллельно, он предлагал найти экспертов, кто мог бы фактически провести экспертизу и подтвердить наличие вируса бессмертия. Взять анализы крови, волос, кожи у Морриса проблем не составит, предоставить их в распоряжение экспертов, опять же, в нескольких местах и даже разных странах. В общем, сделать весь процесс достоянием общественности, и тогда, вне зависимости от официальной позиции, историю замять будет практически невозможно, во всяком случае, исключительно сложно. Бессмертие не тот вопрос, который миллионы людей легко позволят свести на нет, как какие–нибудь другие скандалы.
Правда, видел он в своем плане и слабые места. Поднимать шум можно анонимно, чтобы не попасться раньше времени, а при общении с экспертами придется раскрыть свою анонимность, хотя бы частично. Зная о глобальном влиянии «HR» и бессмертных, предугадать исход поиска экспертов, и кому из них можно доверять, представлялось довольно сложно и рискованно. У Марка возникали сомнения, как все лучше организовать с наименьшим риском, но их не было в убежденности о необходимости действовать прямо сейчас.
– Моррис, а в чем твои сомнения? Я не пытаюсь все упрощать, не знаю всех технических сложностей для тебя, но вирус у тебя есть или в тебе, это без разницы. Значит, доказать то, что это не миф, мы можем. Отдать его людям ты решил, иначе мы тут сейчас не сидели бы, так чего ждать? Социальные проблемы? Будут, но они возникнут в любом случае. Мы их решить не можем, а я даже думаю, что угроза этих проблем может стать гарантией нашей безопасности. И вообще, трудно с тобой не согласиться и смириться с тем, что кучка людей обеспечивает себе вечное существование, а мы все для них реально лишь рабочий материал, люди второго сорта. Хочешь завершить работу? Так чем скорее мы решим проблему с бессмертными, тем скорее ты получишь нормальные условия для работы.
Марк специально приехал обсудить все эти вопросы. Он пытался разговаривать с Джил и видел, что она склоняется к его точке зрения, но пока Моррис сильно болел, они не имели возможности выработать окончательный вариант нового плана.
– Если Моррис заражен вирусом, означает ли это, что он нас тоже может заразить? Нет, Моррис, ты меня неправильно понял. – Вирусы распространяются путем заражения, а мы в контакте с тобой. Мы тоже можем заболеть, поэтому я и спросил, – пояснил Марк, заметив, как сморщился Моррис.
Хотя про себя он отметил, что немного лукавит. Где–то в подсознании этот вопрос давно вертелся в голове Марка, у него не было повода его задать. Моррис получше закутался в плед, думая, как ответить на вопрос, не перегружая его своими знаниями о точном механизме работы созданного им вируса.
– Нет, вы не заразились, не должны. Это долго объяснять. УКН, на основе ДНК которого я создал мой вирус, практически не передается между людьми. Теоретически может, но заражение все равно не произойдет. Мой вирус заражать может, но только в его начальной, «стволовой» форме, пока не начался цикл настройки на ДНК человека. В цикле настройки копии стволовой формы создаются реже, потому что она самая «далекая» от требуемой версии. Проблему распространения я почти решил, но создать вирус не успел. Это одна из причин моих сомнений в твоем плане. До тех пор, пока нет версии, пригодной для распространения среди людей, все это можно по–тихому опять прибрать к рукам, – Моррис замолчал.
Он подумал, не зря ли все это сказал. Моррис не сомневался в Джил, но Марка он совершенно не знал.
Харри закряхтел и протянул руку к чайнику. Кипяток совсем остыл. Он пошел на кухню, налил свежей воды и включил чайник. Вернувшись в гостиную, он остановился около старинных часов с маятником, открыл стеклянную дверцу и потянул вниз за один из грузиков, приводящих в действие часовой механизм. Харри сверил время с электронными часами на руке и передвинул стрелку на три минуты назад.
– Не знаю, Моррис, как работает твой вирус, но вид у тебя неважнецкий, – сказал Харри и закрыл дверцу часов. – А сон самое главное лекарство в любом лечении. Это вы поверьте на слово моему ненаучному опыту. Ваши споры потом доспорите, а сейчас давайте все–таки решим насчет полиции. Бессмертие, не бессмертие, а за решеткой сидеть мне точно не хочется, тем более всю вечность. К–хе. Даже не знаю, как выразиться, надо хоть конспирацию какую–то придумать.
Харри вернулся к своему месту и, качая головой, добавил:
– Вот черти! Прямо детектив мне устроили на старости лет.
51
Запотевшее от большой влажности окно придавало лаборатории Харри еще более заброшенный вид. Моррис подошел к окну и провел по стеклу указательным пальцем руки в разных направлениях, написал несколько букв. В детстве он любил рисовать пальцем на запотевших окнах. Картинки и надписи получались неточными и быстро расплывались, но в рисовании на запотевших окнах была своего рода уникальная привлекательность. Приходилось тщательно подумать прежде, чем начинать рисовать. Площадь стекла ограниченна и нарисовать можно только один раз. Если что–то не получится, то подправить картинку почти никогда не получалось, приходилось ждать до следующего раза, когда стекла снова запотеют. Конечно, можно подуть ртом на стекло, чтобы оно запотело сразу сейчас, но это ему не нравилось. В этом было что–то ненастоящие, в таком случае незачем рисовать на стекле, легче просто взять лист бумаги. Между прочим, разница с искусственно запотевшими местами все равно оставалась видна, он пробовал.
В лаборатории Харри уже давно никто не работал. Он вышел на пенсию, если можно так выразиться. Все произошло само по себе, старые сотрудники постепенно уходили на пенсию, а новых он не нанимал. Конкуренция больших фирм постепенно вытесняла и, в основном, его маленькая лаборатория доживала свой век за счет таких же старых клиентов, но и они передавали свои фермы детям или продавали. Так он и вышел на пенсию вместе с исчезновением последнего из них. Продать свой бизнес Харри даже не пытался, это означало бы продажу дома, земли, пришлось бы устраиваться на новом месте или отделять и продавать одну лабораторию. Необходимости делать это у него не было, и он оставил все, как есть.
– Хе, Бессмертный, все пальцем по стеклу возишь, а я думал, ты работаешь, – усмехнулся Харри, входя в лабораторию. – Как себя чувствуешь?
Моррис повернулся к нему и беззвучно пошевелил губами. Он уже научился прислушиваться к своему организму.
– Вроде все нормально. С утра бывают неприятные ощущения, а потом все приходит в норму.
– Чай будешь?
– Спасибо, нет.
Харри поставил свою кружку на стол и подкатил к нему стул на колесиках. Взяв кружку в руки, он подул на горячий чай и, сделав шумный глоток, с удовольствием фыркнул. Он пил чай настолько горячим, что едва не обжигал губы кипятком. Продолжая держать кружку двумя руками, Харри обвел взглядом просторное помещение лаборатории, без всякой грусти. В его взгляде читалась любовь к месту, где он провел всю свою жизнь. Посмотрев на Морриса, он выразил сомнение своей мысли, отрицательно помотав головой из стороны в сторону, и на всякий случай, пояснил словами.
– Не уверен, что у тебя здесь получится. Моя лаборатория не идет ни в какое сравнение с оборудованием в «HR», да и нет здесь такого.
Моррис тоже посмотрел вокруг.
– Знаю, но настоящая сложность в другом. У меня нет моих записей, а без них я не смогу восстановить вирус. Вернее смогу, но займет это годы.
– Ты же собирался использовать тот вирус, что в тебе? Моррис утвердительно кивнул. Он видел только эту возможность решить проблему быстро и надеялся завершить работу на основе вируса, находящегося в его теле. Этот штамм модифицировался под его организм, даже стволовые копии, которые он еще надеялся найти, скорее всего, будут не чистыми, частично модифицированными, но в принципе их возможно использовать для продолжения работы. В любом случае, этот путь самый быстрый и надежный. Если не получится, тогда придется пытаться восстанавливать все по памяти и по ДНК вируса. Слишком сложно, слишком долго, и тогда лаборатории Харри точно будет недостаточно.
– Харри, ты хорошо знаком с вирусом гриппа? – вместо ответа спросил Моррис.
– Гриппа?! В общем, не очень, сам знаешь, мне это не к чему. Так, стандартные вещи, а тебе зачем?
– Есть идея, и ее надо проверить, вернее, уточнить некоторые неясные мне места. Не хочешь тряхнуть стариной и повозиться с вирусом гриппа, пока я пытаюсь получить стволовую форму моего вируса?
Харри второй раз шумно отхлебнул из кружки и поставил ее на стол. С момента появления Морриса в его доме он много размышлял о том, что происходит. У него своя тихая и размеренная жизнь, которая ему нравилась. Он давно наслаждался ее спокойствием, но в то же время, оглядываясь назад, помнил неуемную энергию молодости, помнил свои мечты и желание добиться в науке и в жизни чего–то большого, яркого, выдающегося. У него не было амбициозных планов Морриса или Джил, но именно из похожих соображений он открыл собственный бизнес, создавал свою лабораторию, как первую ступень, позволяющую самому выбирать, чем заниматься, обеспечить базу для своих научных устремлений. Потом жизнь взяла свое. Нужно было поддерживать и развивать бизнес, времени на абстрактные научные идеи никогда не хватало, он втянулся в рутину своего дела и свыкся с мыслью, что это то, о чем он мечтал. По большому счету, почти так оно и было, жаловаться Харри не на что, и разочарования в своей жизни он не испытывал. Все сложилось очень удачно, в общем и целом, но Моррис и его вирус бессмертия всколыхнули в нем давно забытые мечты. Возраст, жизненный опыт и свойственный ему здоровый пессимизм склоняли к мысли, что вся затея Морриса и Джил подарить людям бессмертие является большой авантюрой. Он почти верил, что «HR» могла десятилетиями тайно обладать технологиями продления жизни. Он даже верил, что Моррис создал свою версию вируса, но именно серьезность его отношения и порождала трезвый пессимизм. Он не верил, что в одиночку они смогут чего–то добиться, хотя, лучшего плана придумать ему тоже не удалось. Ему показалось, может, подсознательно другого плана он и не хочет. Сейчас, в уже пожилом возрасте, ему неожиданно представилась возможность осуществить свою мечту и прикоснуться к действительно значительному научному открытию, стать участником событий, которые, возможно, навсегда перевернут весь мир. Глубоко в душе он оставался романтиком. Там до сих пор жили его желания юношества, и он не хотел упускать свою возможность стать непосредственным участником событий. Думал он и о том, а вдруг все это правда и получится?! Харри потер щеку ладонью и перевел взгляд на лицо Морриса.
– Не предполагал, что буду работать под твоим началом и, к тому же, в собственной лаборатории.
– Не на меня, не на меня и не под началом, а вместе. Заодно здесь пыли меньше будет, – заметил Моррис лукавый взгляд Харри и тоже улыбнулся.
Харри убрал руку от щеки, почесал одну из скул, под глазом. Он все раздумывал, как ответить Моррису.
– Я, конечно, не против. Чего уж теперь? Но как бы сформулировать… Понимаешь, моя квалификация с незапамятных времен, к–хе, слишком узконаправленная. В общем, не уверен, смогу ли тебе реально помочь. К–хе.
Харри взялся за кружку. Он трезво оценивал свои возможности, как ученого, не испытывал по этому поводу комплекса неполноценности, но чувствовал себя немного дискомфортно, говоря об этом Моррису. Одно дело обсуждать подобные вещи абстрактно, в обычном разговоре, и совсем другое признаваться в ограниченности своих знаний перед молодым человеком, который когда–то работал в твоем подчинении. У Морриса не было никого чувства превосходства над Харри и поэтому он об этом даже не думал, предлагая Харри участие в создании окончательной версии вируса.
– О чем ты говоришь, Харри! Разве дело в этом? Твоя помощь сэкономит мне много времени. И дело не только в знаниях, но и опыте, а этого тебе не занимать.
– К–хе, ладно, ладно. Я просто хочу, чтобы по этому поводу у нас не было недопонимания, – сказав Моррису то, что он считал нужным, Харри хотел сменить тему разговора. – Ты лучше скажи, а ты уверен в том, что делаешь?
– В каком смысле?
– В том, что ты упомянул мой опыт, и он говорит, что бессмертие, э–м, слишком глобальная тема. Я не отрицаю, ситуация получилась щекотливая, и все же не уверен, что твой план достаточно хорош. Все–таки бессмертие, э–м, это…
Харри не смог четко высказать свои мысли по поводу бессмертия. Моррис, да и Джил с Марком тоже, слишком негативно настроили себя и пытались бороться в одиночку, не решаясь открыто обратиться за помощью к обществу. Харри понимал, его слова звучат слишком формально, слишком расплывчато и неконкретно, как из речи бюрократа, который может часами рассуждать об обществе и его проблемах, но по существу так ничего и не сказав. А все–таки, общество не абстрактная субстанция, оно умудрилось выживать, существовать и изменять себя на протяжении тысяч лет и должно заслуживать большего доверия. Бессмертие, очевидно, коренным образом его изменит.
– Совершенно согласен, но при условии, что оно станет достоянием этого общества, – горячо возразил Моррис. – Что есть бессмертие? Это тоже не абстракция, это жизнь конкретного человека. А общество? Где оно? Что оно? Тоже конкретные люди, личности. И никто не вправе ими распоряжаться, лишать их права на жизнь.
– С этим я не спорю. Я говорю, мы сейчас, как и твоя «HR», отказываем всем участвовать в принятии решения. И оказать нам помощь, кстати, тоже. Все это вопросы общечеловеческого масштаба, даже с технической и экономической точки зрения. Как все это произойдет? Понимаешь?
– Опять верно, но опять слишком отвлеченно, слишком теоретически. У нас и так хватает проблем, и где их решения? Их нет! потому что удобнее и проще их избегать, замалчивать, упорядочивать и подменять чем–то другим. Гораздо более простые вещи до сих пор не решены. Пока проблема касается только части общества, всегда кто–то подскажет, как надо правильно думать и почему надо принять, что так и должно быть. Вместо одной горстки избранных людей мы получим две. Подобное общество бессмертных они уже и так организовали.
– В чем–то ты, наверное, прав, но и недооцениваешь людей тоже. Мы все живем в обществе и по его законам, так устроена жизнь. Жизнь устроена не идеально, но развивается, изменяется, улучшается. Без общества ничего не возможно. Зачем ты хочешь подарить людям бессмертие? Ты думаешь о том, как изменится их жизнь, а значит, как изменится и разовьется все общество этих людей. Почему же сейчас ты от него отказываешься? Тебе не кажется это странным?
– А ничего странного нет. Предположим, мы все расскажем о бессмертии, и нам даже поверят. И что, чем все закончится? Как будет все организовано?
– Моррис, конечно, я не знаю, – Харри потрогал кружку с остывшим чаем и отодвинул ее подальше от края. – Видимо, все будет происходить так же, как сейчас мы решаем глобальные общечеловеческие проблемы. Понадобится время, дискуссии, появится осмысление, как во всем остальном. В любом случае, ты получишь возможность спокойно работать, а для ответов на эти вопросы все равно понадобится время. В конце концов, даже в демографическом плане, планета не бесконечна.
– Правильно, Харри, – Моррис опять начал горячиться, слушая такие рассуждения, которые он предвидел и опасался услышать. – Видишь, даже ты начал рассуждать не о жизни, не о людях, а о том, как «правильно» ограничить бессмертие, как распоряжаться жизнью людей под благовидным предлогом и обоснованием, поставить все под чей–то контроль!
– Эм, вообще–то, я имел в виду не совсем это, но так получается. А как иначе? Анархия?
– Значит, ты согласен, что жизнь опять будет кому–то принадлежать? Станет товаром? Наградой, взяткой, не имеет значения, как называть. Я же сказал, Рой и вся их компания делает это на протяжении тридцати лет, в чем принципиальная разница?
– При чем тут это? Будут законы, условия. Может даровать выдающимся людям, какая–то равноправная система. Я не знаю, это сложный социальный вопрос, ни чуть не менее сложный, чем в техническом плане.
– Да, Харри! Но должен быть социальным вопросом организации общества бессмертных людей, а не принадлежности жизни. Давай взглянем на вещи без лицемерия, как есть. На чем базируется общество, любое сообщество людей, в принципе? На ограничении. Это проще всего. Я говорю не в отрицательном смысле, просто, так или иначе, все базируется на ограничении свободы, прав, собственности. Так или иначе, одни люди более ограничены, и за счет этого другие – менее. Отсюда и вопросы власти, всевозможные конфликты, попытки построения различных моделей общества и возможность управления. Возможность выработать более или менее успешные примеры общества. Согласен, по–другому не получается, а почему? Подожди, подожди, не спорь, я не это оспариваю. Пока есть возможность чем–то владеть, до тех пор всегда легче всего установить и контролировать правила владения и ограничения, другого выхода нет. Но ведь это не всегда так. Например, воздух, никто не может владеть воздухом, во всяком случае, пока. Поэтому нет необходимости и в ограничении. Да–да, банальный пример, полно других, но не хочу удлинять разговор. Главное то, что люди спокойно могут дышать, все, в равной степени, сколько угодно, без ограничений, не возникает ни конфликтов, ни проблем. А правила и ограничения нужны, чтобы сохранять его чистоту, бороться с загрязнениями. Мы рассуждаем о жизни, как о бесценном даре, которым никто не имеет права владеть. Только это слова, а я хочу убедиться, что так будет на самом деле, без лицемерия. Когда бессмертие станет таким же даром, как воздух, тогда и будет гарантия, что общество вынуждено вырабатывать принципы своего бессмертного существования, а не ограничения. Вот и все.