Текст книги "Подарок бессмертия"

Автор книги: Ник Еван

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 27 страниц)

35

– Я успел здесь прекрасно прогуляться, чудесное место.

Хэнк стоял перед большим французским окном и любовался видом, открывающимся из его номера. Прямо за стеклянной дверью располагалась небольшая, мощенная натуральным камнем веранда с навесом. По ее сторонам от земли до самой крыши навеса живой изгородью поднимались вьющиеся растения. Всего через несколько метров каменный пол заканчивался аккуратно подстриженным газоном, который постепенно сливался с широким полем, уходящим почти до линии горизонта. Там, на горизонте, начинались невысокие горы, поросшие лесом. Метрах в пятидесяти от веранды, прямо на траве стоял маленький снежно–белый круглый столик и два таких же стула с витиеватыми спинками. Они ярким пятном выделялись на фоне изумрудного ковра газона, брошенного поверх желто–зеленой растрепанности некошеного поля. Слева, на плавно поднимающемся склоне и почти прямо от здания гостиничных домиков начинались виноградники. Они ровными рядами устремлялись к горизонту. Хэнк обернулся и посмотрел на собеседника.

– Как думаешь, Алекс, может нам купить это место? Будет, скажем так, наша формальная постоянная резиденция в этом регионе. Место хорошее, тихое.

– Это винодельческий район, а хорошее вино можно сделать только в хорошем месте.

– Хм. Ишь как ты выразился, что–то раньше я не замечал в тебе винного гурмана, – удивился Хэнк.

– Я и не претендую. Все также предпочитаю что–нибудь покрепче, лучше всего подходит коньяк.

– Да–а, а коньяк здесь не делают, – Хэнк задернул легкую, полупрозрачную штору, подошел к бару и достал полукруглую бутылку «Мортель». – Пока не делают. Поэтому пока только этот, раз уж речь зашла о коньяке.

– Я так понимаю, встречей ты доволен?

– Конечно, понимаешь, судебная власть менее зависима, и иметь поддержку судьи верховного суда может оказаться очень полезным.

– Не знаю, не знаю, – Алекс скептически повел плечами. – Далеко не все разделяют твои приоритеты. Мою точку зрения ты знаешь, чем большим влиянием мы обладаем, тем лучше.

События развивались все стремительнее, быстрее, чем Хэнк мог предположить, и особенно много изменений произошло в течение последнего года. Он точно и вовремя предугадал тенденции недовольства долгожителей перспективами пансионной жизни и смог оказаться во главе большинства инициатив. Официально никакой формальной организации или международного общества до сих пор не существовало, и Хэнк по–прежнему пытался связать все изменения с «HR», но так же уже давно возникли независимые группы людей, озабоченные выработкой собственных вариантов вечного существования. Пока такая ситуация вполне устраивала Хэнка. Она позволяла ему и «HR» оставаться неформальным центром и связующим звеном. Подобное аморфное, децентрализованное состояние вещей не только устраивало Хэнка, оно незаметно им поддерживалось и предоставляло достаточно времени на размышления о будущем организации. Он не был сторонником поспешных решений, а подумать есть о чем. Не улови он этих настроений в самом зачатке и они упустили бы шанс контролировать ситуацию, а то и вообще, остались бы за бортом. Вне сомнений, они все равно остались бы важной составляющей частью сообщества бессмертных, но тогда бы их просто задним числом поставили бы перед фактом его образования, а события шли бы помимо их желаний.

Несмотря на все раздумья Хэнка, его попытки социально–психологического моделирования и проигрывания разных сценариев, он никак не мог сформировать свое видение построения мира бессмертных. У бессмертных есть власть, финансовые возможности и единство цели. Они могли и должны обеспечить гарантии своего существования в этом мире вне зависимости от него, от происходящих в нем событий. А вот дальше этих очевидных постулатов Хэнк продвинуться не мог, точнее, не мог окончательно определиться с наилучшим вариантом для «HR» потому, что явно наблюдал широкий разброс различных мнений и интересов среди их клиентов. Между собой они с Роем продолжали их так называть. Противоречия и конфликты принципов построения их будущего на сегодняшний день лишний раз убеждали Хэнка в правильности выбранной стратегии на данном этапе. Разделяй и властвуй, старый, но проверенный способ управления, который, как надеялся Хэнк, давал необходимое время для выработки собственной теории. Трудность заключалась в необходимости достижении почти абсолютного влияния настолько незыблемого, чтобы не зависеть от дальнейшего хода развития истории человечества, политической, экономической и общественной ситуации. Подобного примера еще не встречалось в истории человечества, до сих пор любое сообщество имело начало, расцвет, закат и исчезало во времени.

Между тем, подобная неопределенность имела отрицательные стороны разобщенности, осложняющей задачу поддерживать доминирующее положение «HR». Круг бессмертных стал расширяться быстрее, чем этого хотелось Хэнку, и все чаще лишь при его формальном согласии. В основном, он сохранял позицию контроля и право окончательного решения по рекомендованным кандидатам за «HR», но избегать открытой конфронтации становилось все труднее, случались прецеденты, когда фактически, он не мог противостоять сильному давлению со стороны разных групп долгожителей.

Хэнк понимал неизбежность этих процессов и необходимость ввести в мир бессмертия более широкого круга людей для достижения их целей, но, в тоже время, в этом же он видел и одну из главных угроз в долговременной перспективе. Уже на сегодняшний день наблюдались несовместимые противоречия во взглядах долгожителей, даже при относительно ограниченном количестве людей, а что будет при все возрастающем числе бессмертных и в течение неограниченно долгого периода времени?

Наиболее логичным решением напрашивается схема создания четко структурированной, централизованной организации, управление которой можно организовать одним из двух известных способов: выборным, на основе демократических принципов, или тоталитарным. Есть, конечно, еще компромиссные варианты, но это не так важно, поскольку в любом случае любая централизованная система сводится к четкой иерархической схеме управления, а принадлежность к типу управления сводится лишь к ее формальному названию, не больше. Все это хорошо соответствовало его представлениям о правильном устройстве организации, даже на примере «HR», но в глобальном смысле такой сценарий не выдерживал критики, как минимум по нескольким причинам.

Фактически, подобная организация с течением времени преобразуется в некую государственную структуру, пусть не формально, а только логически, посредством ее членов, интегрируемых с государственными структурами. Любое государство – это система, живущая по своим собственным законам и в первую очередь стремящаяся сохранить себя, а отнюдь не отдельных его членов. Это он уже проходил, и Рой правильно заметил, что не этого они добивались для своей жизни. Можно перечислить массу других недостатков данного сценария, но не менее важным, являлось его беспокойство о реальной жизнеспособности подобного устройства общества. Даже сейчас, пусть не в буквальном смысле, но они говорили об управлении всем миром, а при возникновении подобной структуры? В течение короткого времени их целью станет реальное и полноценное управление миром. На самом деле, у него сложилось впечатление, что некоторые из бессмертных уже задумались над этим, в особенности Джо и его единомышленники, которые откровенно предпочитали курс создания сильного централизованного сообщества или партии. Сам Джо, как обычно, явно не высказывал приоритетов или однозначных, бескомпромиссных мнений и предпочитал, чтобы это делали другие. Хэнка не пугала идея сама по себе, он просто не верил в ее жизнеспособность и считал, что в конечном счете, такой вариант приведет к полной катастрофе. Нет, не потому, что этого невозможно добиться, а как раз наоборот. Впервые в истории возникла сила, которая действительно может подчинить себе весь земной шар. Их совместные ресурсы неограничены, а за счет пополнения расы бессмертных у них есть и неограниченный запас этих ресурсов на будущее. Они реально могут стать единственной властью на всей планете, можно сказать, новой расой власти. Получить эту власть не проблема, проблема ее удерживать в течение бесконечно долгого времени.

Хэнк был уверен, что в этом и заключается парадокс любой неограниченной и всеобъемлющей власти. Скрытым атрибутом власти всегда является саморазрушающая сила, заключенная в ней самой и пропорциональная ее силе. Все великие империи и попытки мирового господства заканчивались провалом в первую очередь по причинам противоречий, заключенных в них самих, и их кончина была тем трагичнее, чем большего господства им удавалось добиться. Гибель империй не особо пугает, он просто не собирался рисковать собственным бессмертием, пусть даже случайно оказавшись среди жертв подобных катаклизмов власти. От всего не застрахуешься, но и выбирать предсказуемо неудачный путь он тоже не хотел. Человеческую натуру не изменить даже при помощи их вируса, и Хэнк не собирался игнорировать уроков истории.

Не имея решения свой проблемы виденья будущего мира бессмертных, Хэнк продолжал балансировать между аморфным состоянием и достаточной силой для защиты своих интересов. Спешить незачем, времени предостаточно, важна взвешенная, хорошо продуманная стратегия. Эту позицию он всячески подчеркивал, хотя порой оказывалось очень трудно убеждать в таких простых вещах людей, вышедших из–под власти времени.

Эти проблемы отнимали слишком много времени, и Хэнк больше не мог уделять должного внимания своим обычным обязанностям в «HR». Крайне неприятное обстоятельство, учитывая факт его главной задачи обеспечить именно свое будущее в первую очередь… Хэнк повернул голову в сторону занавешенного окна.

– Не хочешь уезжать? А я решил задержаться, проехаться по винодельням. Может, тоже останешься? Вдвоем веселей.

– Эх–х–хе, – со вздохом прокряхтел Хэнк, – я бы с радостью, но не могу. В следующий раз. Обещал Рою вернуться сегодня.

– Жаль. Дела, значит дела. Хэнк, ты все–таки подумай насчет «генерала». Дело твое, но по–моему заполучить своего человека в разведке никогда не помешает. К тому же, высших чинов. Джо считает, что подобные варианты подворачиваются не каждый день.

– Джо и Массад?! Интересное сочетание, – усмехнулся Хэнк, Алекс тоже улыбнулся.

– Ну, Массад, это так уж получилось. У нас ведь нет пока своих людей в таких организациях, с чего–то надо начинать.

– Алекс, мы это уже обсуждали. Я считаю, мы не готовы для прямого проникновения в подобные организации. Это слишком рискованно и может привлечь ненужное внимание.

– Это с какой стороны смотреть. Мы и так можем привлечь внимание, а так была бы прямая возможность гасить интерес изнутри.

– Возможно, но я не согласен, – обдумывая ответ, Хэнк несколько раз провел рукой по подбородку, как будто поглаживая несуществующую бороду.

На встрече они все вместе уже обсудили эту тему.

– Да, они обратят на нас внимание, но не сейчас. Сейчас мы мало отличаемся от любой другой финансовой или корпоративной группы, лоббирующей свои интересы. Те же банки, нефтяные компании, военная промышленность, кто угодно. В условиях глобализации все стремятся увеличить свое влияние на политику и экономику. Мы не сильно выделяемся. Привлечем внимание? Конечно, но тогда и будем использовать наши возможности влиять на государство, политиков, опять же, как все. В конечном счете, все эти Массад, ЦРУ и остальные находятся на службе у государства. Вся прелесть заключается в том, что сами они никогда не шумят и подчиняются решениям государства. Понимаешь? А вот вмешательство в их структуру может сослужить очень плохую службу. Это система, и она может воспринять вмешательство, как покушение на самое себя. А это совсем другой разговор, тут может сработать механизм самосохранения. Слишком много тонкостей и подводных камней. Я не считаю, что нам это действительно нужно непременно сейчас.

– Нет, так нет. Хэнк, это твое решение. Лично я с тобой не спорю. Я предлагаю еще раз все взвесить.

– Эх, Алекс, Алекс. Я думаю. Я же сказал «пока». Никуда этот генерал не денется.

– Конечно, нет, с такой должности сами не уходят.

– Видишь! Со здоровьем у него все в порядке?

– Со здоровьем? Не знаю… Нормальный здоровый мужик, ну я так думаю.

– Вот видишь! – с хитрой улыбкой повторился Хэнк. – Ни куда не денется, уходить не собирается, здоровье хорошее. Лет пять еще точно протянет, станет только старше, мудрее. Правильно?

Алекс не выдержал и тоже рассмеялся.

– Хэнк, ты просто циник!

– Не циник я, а реалист! Чувствуешь разницу? Ладно, извини, мне все–таки пора собираться.

36

– Привет, Руби, босс у себя? – заглянув в проем двери, поинтересовался Хэнк.

– Привет. Не–а, в клинике, по–моему, в тренажерном зале. Заходи, заходи, а то только нос просунул, совсем нас забросил. Когда приехал?

Хэнк секунду колебался, но потом вошел и сел рядом с Руби.

– В зале? Значит, все в порядке. Я слышал, у вас тут кризис случился. Что, лютовал?

– Не то слово! – Руби лениво махнула рукой. – Такой кавардак, все летали. Сейчас вроде успокоилось, теперь отходим. А ты не притворяйся, сам все знаешь. Мы тут страху натерпелись. Лучше говори, где отсиживался? – Руби хитро прищурилась и поджала губы.

– Знаю, – Хэнк притворно–виновато понурил голову. – В таких делах от меня толку все равно мало. Тебе опять больше всех досталось? Сейчас пойду с ним разбираться.

– Ладно, пусть живет. Он у меня тут уже второй день не появляется, сам боится, наверное.

– Наверное. Руби, ты же сама понимаешь, мы без тебя пропадем! Кто на самом деле самый большой начальник? Это секретарь–ассистент. Ты же всем управляешь. Кто, что, где и когда.

Руби заметно скучала по пустой болтовне, особенно теперь, когда Хэнк почти перестал здесь появляется.

– Да, я тоже так считаю! Кстати, насчет кто–что. У тебя накопилось полно документов на подпись, дня на два. Большую часть я разобрала и оставила пометки, что–к–чему, но несколько бумаг выше моих полномочий, они не распечатаны, и будешь сам разбираться.

– Я о том и говорю, ты просто золото.

– Ладно, иди. Вижу, что мое время истекло.

– Руби, обещаю, немного разгребу дела и обязательно загляну. Мне самому ужасно хочется с тобой посплетничать о том, что тут у нас новенького происходит.

Хэнк поднялся и направился в клинику. В здании Роя не было, он вышел в сад клиники и пошел к одному из павильонов, где располагался тренажерный зал для клиентов клиники. Рой ходил в зал нерегулярно, лишь время от времени вспоминая о здоровом образе жизни, и предпочитал этот зал. Как ни парадоксально, но его предпочтение объяснялось скорее ленью, чем желанием отделиться от остальных сотрудников, ведь до общего тренажерного зала идти метров на двести дальше. Увидев входящего Хэнка, Рой слез с велотренажера, подошел к скамейке и взял полотенце, чтобы вытереть вспотевшее лицо и шею.

– Только вернулся. Я думал, ты утром будешь здесь, – вместо приветствия бросил Рой.

Хэнк заметил, что Рой почти не вспотел, видимо, начав заниматься совсем недавно, но тут же воспользовался благовидным предлогом и сократил программу.

– Занимайся, занимайся, мы можем и так поговорить, – решил немного подразнить его Хэнк.

– Вот еще! Я буду разговаривать и крутить педали, как дрессированная обезьяна!

– Почему как обезьяна? – уже без интереса спросил Хэнк, садясь на скамейку.

Рой пожал плечами и тоже сел.

– Роберт в порядке. Инфекцию удалось погасить. Я говорил тебе по телефону, а больше ничего нет. Детали о том, что именно с ним случилось, пока еще не ясны.

– Черт с этими деталями. Я тоже немного замотался. Все эти переговоры, поездки. Тут не далеко, а все равно, до аэропорта, самолет, здесь опять час езды от аэропорта. Как ни крути, а пять часов в дороге. Значит, все–таки мутация четырехсотой?

– Да. Как я сказал, детали не известны, но все произошло на фоне его болезни гриппом. Начало мутации полностью упустили. В общем, еще немного, и все закончилось бы очень неприятно. Я подключил всех, будем разбираться. Роберт сейчас в полном порядке, но я ему сказал, что придется пожить в клинике. Будем проводить полный цикл обследований и наблюдений. Есть несколько идей, и его присутствие необходимо.

Рой потер лодыжку, потом спустил носок, почесал место под резинкой и вкратце обрисовал план своих действий. Он решил работать по нескольким направлениям, и все остальные работы приостановлены, пока они не найдут причину и способа избегать таких ситуаций, как с Робертом. Это был первый случай, когда мутация вируса едва не привела к трагедии, и Роя сильно беспокоило два факта: никто не обратил внимания на резкое ухудшение состояния Роберта своевременно и перенесенный им грипп незадолго до мутации вируса. Это могло быть простым совпадением, но Рой хотел проверить и исключить вероятность того, что вирус гриппа спровоцировал эту ситуацию. Теперь его беспокоил даже не Роберт, а вероятность повторения мутации у других бессмертных. Говорил он спокойно, без эмоций, за последние дни Рой тоже сильно устал.

– Хорошо. Рой, я вот о чем подумал, может, нам следует предупредить и проверить остальных клиентов с этой версией?

– Это еще зачем? Разберемся и тогда, если будет нужно, предупредим, – отозвался он.

– Эй, Роберт чуть не умер, если я не ошибаюсь. Не слишком ли ты легко к этому относишься?

– Да брось ты, – отмахнулся Рой. – Проблема заключалась в спонтанной и скоротечной интоксикации. Как только заглушили мутировавший штамм, так дальше все успокоилось. Опасность, конечно, была реальной, могли и не успеть, но кто мог предугадать, что состояние станет критическим в течение нескольких часов.

– Значит, мог умереть.

– Ну, мог. Хэнк, не бери в голову. Мы вообще удивительно удачливы. В себе я уверен на двести процентов, но по большому счету, с реальной научной точки зрения, я очень удивлен, что за столько лет у нас до сих пор никто не умер. Сейчас еще понятно, а когда начинали? Та же пресловутая четырехсотая версия! Без неудач не бывает, когда–то должен случиться прокол.

– Не совсем правда, троих мы все–таки потеряли, – не сильно настаивая, возразил Хэнк.

– Чего?! Это когда было–то! И не по моей вине, не надо врать, – в тон Хэнку апатично возмутился Рой. – Они были слишком стары и имели слишком много проблем со здоровьем. Им так и так было не жить. Конечно, дряхлый организм не выдержал нагрузки. Кстати теперь, после соответствующей подготовки, мы бы их могли вытянуть. Наверное. Без гарантии.

– Хорошо Рой, не будем спорить. Главное, чтобы мы с тобой не нарушили твою замечательную статистику, – оба почти одновременно усмехнулись.

– Вот и я о том же. Теории лучше проверять на ком–то другом. Не бойся, я не сумасшедший ставить эксперименты на себе. Мы будем в полном порядке, но разобраться надо.

Для большего комфорта занятий спортом кондиционер павильона автоматически поддерживал температуру немного ниже, чем в обычном помещении, и Хэнк поежился от слишком прохладного воздуха. Он встал и сделал несколько круговых движений руками, согреваясь.

– Рой, я так понял, ты подключил и Андрея с Моррисом?

– Угу, я предполагаю, что хотя бы частично проблема может объясняться нарушением механизмов адаптации или, наоборот, мы что–то нарушили, и они активно пытаются себя исправить. Первая часть его работы практически завершена. Я тебе рассказывал, открываются очень интересные перспективы. Я уже думал о следующем этапе, посмотреть, может быть, что–то попробовать на практике.

– Это я помню, я не об этом. Получается, ты подключил его к работе с клиентом, даже не посоветовавшись со мной.

– Не посоветовавшись? Я всех подключил, кого считал необходимым, – тут же взорвался Рой. – Мы тут что, в гольф играли? Мне тут не до советов было. Я тебе что, указываю, как твои проблемы решать?

– Подожди ты, не кипятись, – остановил его Хэнк.

В принципе, подобные решения они всегда принимали совместно, но спорить не хотелось, да и смысла не было. С точки зрения Хэнка, дело уже сделано.

– Я считаю, нам теперь надо серьезно обсудить ситуацию с Моррисом, так или иначе, но он подошел вплотную к работе с клиентами.

– Ну, давай, – то ли вопросительно, то ли утвердительно согласился Рой, ему спорить тоже не хотелось.

37

Очередная волна сердито ударила между камней, и фонтан брызг обрушился вниз дождем крупных капель. Моррис успел отпрыгнуть и поспешил забраться на камень повыше. Прилив и сильное волнение мешали добраться до его излюбленного места, приходилось карабкаться по большим камням в обход и тщательно следить за прибоем, чтобы избежать холодного душа. Отхлынувшая волна на пару секунд оголила песок, Моррис спрыгнул с камня и большими прыжками успел достичь следующего камня. Оставалось всего несколько десятков метров, а дальше можно будет добраться до места по верхушкам камней, не спускаясь на песок. Чем–то недовольный океан пытался помешать и не пускать Морриса дальше, но это еще большего раззадорило, и он аккуратно, чтобы не поскользнуться на мокрых камнях, продолжал свой путь. Наконец добравшись до своего места, Моррис обошел огромный обломок скалы. С другой стороны в камне нашлась ниша на высоте, недоступной для волн, и закрывающая от неприятно пронизывающего ветра.

Моррис опустил воротник куртки и, ухмыльнувшись, поудобнее устроился в каменном укрытии. Дружбы с океаном сегодня не получалось, и он с некоторым чувством превосходства смотрел на беспрерывные попытки воды слизнуть его с берега. Хмуря седые брови волн, старик безуспешно посылал их одну за другой на камни, о которые они неизменно разбивались. Казалось, каждая последующая волна ударяла сильнее предыдущей, но и этого было недостаточно, лишь несколько отдельных капель в отчаянном прыжке долетели до лица Морриса. Являясь ничтожной частицей океана, они только подчеркнули его неистовое бессилие, и это Моррис, слизнул их с губ, почувствовав приятный, слегка соленый вкус. Он не испытывал гнева или злорадства, но импульсивно вскочил на ноги, в мальчишеском задоре что–то выкрикнул в сине–серую бездну и бросил сухую палку в разинутую пасть. Волна с удвоенной силой ударила в берег, и обратно брошенная ею палка отскочила от скалы, высоко взлетела в воздух и упала где–то за камнем. «Надо же, специально так никогда не получится», – удивленно подумал Моррис, следя взглядом за ее полетом.

Он сел на место. Когда сегодня днем ему позвонил Хэнк и попросил зайти, то Моррис почему–то сразу интуитивно понял, что разговор предстоит серьезный, хотя Хэнк не сказал ничего определенного о предмете разговора. Он поинтересовался, есть ли у Морриса время поговорить, как всегда был дружелюбен и сообщил, что особой срочности в их разговоре нет, но откладывать надолго он тоже не хотел бы.

Разговаривать с Хэнком легко и приятно, но у Морриса всегда появлялось странное чувство студента перед экзаменом при встрече с ним. Объяснить причину ощущений Моррис затруднялся, но за кажущейся непринужденностью, по неуловимым жестам и взгляду Хэнка ему виделось, как каждое его слово тщательно взвешивается и анализируется. Идя к Хэнку, Моррис сразу решил, что лучше будет помалкивать, в какую бы сторону разговор не зашел. В отличие от предыдущих встреч, сделать это оказалось несколько легче. Большую часть беседы Хэнк говорил сам и не ждал от Морриса ответной реакции. Или ждал, но Моррис этого не заметил? Черт! Моррис совершенно не мог этого вспомнить. От слов Хэнка его настолько захлестнули эмоции, что он с трудом удерживался от желания вступить в дискуссию и не выдать своих настоящих мыслей.

Все его подозрения прояснились, и открылась банальная проза жизни: алчность, эгоцентризм и моральное убожество Хэнка, Роя и всех этих людей, стоящих за «HR». Неужели Моррис и вправду ожидал чего–то другого? Наверное, нет, он просто закрывал глаза и не хотел верить. Нет, скорее надеялся, что, в конечном итоге, результаты его работы освободят людей от гнетущих оков времени, а не останутся тайным достоянием кучки бездушных снобов, ставящих себя выше всего человечества. Морриса настолько возмутил рассказ Хэнка о наличии богатых клиентов, способных платить сотни миллионов за свое бессмертие, что он даже не обратил внимание на сам факт наличия этих клиентов. Он ожидал услышать о начале проведения нелегальных клинических испытаний на людях, но поставленное на поток бессмертие для элиты безумно богатых людей поразило его уродством и цинизмом самой идеи. Он не удержался от какого–то комментария по этому поводу, но Хэнк или не понял его или истолковал по–своему.

– Разумеется, соответствующее материальное вознаграждение распространяется и на сотрудников «HR». Я уверен, что даже до этого момента у тебя не могло быть жалоб на зарплату, но не скрою, что это всего лишь начало твоего потенциального роста. Мы не спешим в подборе кадров. Только после нескольких лет работы мы действительно можем убедиться в человеке и в его возможностях стать одним из наших ключевых специалистов. Тогда постепенно вводим в основную группу наших ученых. Могу тебя поздравить, Моррис! Ты один из этих немногих людей.

Это правда, еще раньше Моррис обратил внимание на необычайно быстрый рост его зарплаты. Как–то в разговоре с Андреем он в шутку упомянул, что его работы над вирусом уже сейчас достаточно на несколько диссертаций и профессоров, но и зарплата быстро приближалась к рубежу нескольких профессоров тоже. Нельзя сказать, что он этого не заметил, или ему это не нравилось. Зарплата соответствовала уровню его работы, и тогда он не придавал этому особого значения, но сейчас Моррис понял, что его элементарно покупают, как на рынке. За кого они его держат! По себе судите, господа. От негодования лицо Морриса пошло красными пятнами, но он промолчал. Хэнк это заметил, но снова истолковал по–своему.

– Моррис, в стремлении сделать карьеру, отличиться и получать соответствующее вознаграждение нет ничего предосудительного. Наоборот, мы это заметили и оценили. Мы заботимся о своих сотрудниках и заинтересованы в их благополучии, но одного желания не достаточно. Нам нужны настоящие ученые, талантливые, желательно, гениальные, любящие свою работу, способные работать не только за деньги. Убедиться в этом можно только со временем, и поэтому мы очень осторожно относимся к новым людям. Конечно, не только поэтому, но теперь ты сам уже знаешь остальные причины…

На всех сотрудников «основной группы»

распространялась возможность использования всех технологий, разумеется, бесплатно. Моррис еще слишком молод, но Хэнк упомянул этот факт, чтобы избежать недоговоренностей или сомнений и на этот счет тоже. Он говорил что–то еще, о каких–то планах, о «HR», Моррисе, о лицемерии общества и человеческой натуре, но Моррис его уже не слушал, точнее не слышал…

Он смотрел на волны, бьющиеся о скалы, и на мгновение увидел в них лицо Хэнка, лицо Роя, их дико смеющиеся, искаженные мерзкой гримасой злобы лица с пеной у рта. Они бросились на Морриса, но тоже разбились о камни, рассыпались водяной пылью, не достигнув его.

Отнять у людей жизнь! Это все равно, что отнять у людей солнце, небо, отнять звезды. Что они о себе возомнили!? Есть вещи, которые не могут принадлежать никому. Хотели купить его, как на рынке! В одном, дорогой Хэнк, ты не ошибся, Моррис настоящий ученый и работает не только за деньги.

Вдруг Моррис понял, он уже давно принял решение, и почувствовал себя совершенно спокойно. Действовать воткрытую он не сможет. Это понятно, не такие они люди. Он еще не знал конкретно, как будет действовать и что предпримет, но знал, что теперь это и есть его настоящая цель. Теперь задача подарить людям бессмертие ложится на него одного. Моррис встал, посмотрел на океан и улыбнулся, на душе стало легко и свободно. Он махнул рукой на прощание старому другу и начал карабкаться вверх по скалам.