Текст книги "Подарок бессмертия"

Автор книги: Ник Еван

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)

67

Джил откинула спинку сиденья пониже и убедилась, что так ей становится только хуже. В полулежачем положении сиденье оказалось крайне неудобным. Она никак не могла пристроить голову и ее гораздо сильнее мотало из стороны в сторону. В дополнение к безжалостным иглам головной боли у нее усиливались приступы тошноты. Джил пришлось снова вернуться в сидячее положение. Моррис старался вести машину медленно, без резких движений, но его усилия мало помогали избежать непрерывной тряски и ударов на дороге, которую можно назвать таковой лишь с натяжкой. Старая модель «Паффайндера» не имела навигационной системы, а глядя на карту, это единственная дорога, ведущая к бухте, на берегу которой должна находиться заброшенная рыбная ферма, но Моррис сомневался, что он правильно свернул.

Два часа, в течение которых они пытались добраться до фермы Сары, превратились в настоящую пытку для Джил, когда за каждым новым поворотом обнаруживались еще более ужасные ямы и рытвины на так называемой дороге. Она почувствовала себя нехорошо вчера вечером и теперь особенно плохо переносила поездку по разбитой дороге. Моррис уверил ее в способности обойтись без ее помощи, в отличие от сумасшедшего движения в городе здесь он мог сам одновременно вести машину и ориентироваться по карте. Опыта езды по бездорожью у него не было, но он не сомневался, что справится. Моррису хотелось как можно скорее довезти Джил до места, где, он надеялся, она сможет отдохнуть, а он заботиться о ней вместо того, чтобы, вцепившись в пляшущий руль, пытаться угадать, каким из колес он провалится в следующую яму. Несколько раз они наткнулись на не обозначенные на карте разветвления дороги, и он продолжал движение наугад, полагаясь на свое чувство сохранять направление, каждый раз выбирая дорогу в немного лучшем состоянии.

Пытаясь не выдавать своим видом волнения, Моррис осторожно начал спуск под гору. Сверху все казалось намного круче, чем на самом деле и Моррис не смог себя перебороть, держа ногу на педали тормоза, хотя знал, что это неправильно. На задворках памяти всплыла телевизионная программа о путешествии по одной из пустынь и совет не пользоваться тормозами на крутых песчаных спусках, а использовать двигатель и пониженную передачу. Весь фокус в постоянном вращении колес, избегать их блокировки и чего–то там еще, связанного с движением песка на крутых склонах дюн. На практике нога то и дело нажимала на тормоз. Пару раз машину как–то необычно повело в сторону, но ближе к середине спуска Моррис обрел уверенность и закончил его, практически, как рекомендовалось.

Желтый цвет песчаных стен ложбины, внутри которой шла дорога, сменился на зелень густых низкорослых кустарников более ровной песчаной поверхности впереди. Машина шла намного мягче, и Моррис попробовал прибавить скорость, но его тут же стало мотать из стороны в сторону, как на льду. Моррис бросил педаль газа и виновато посмотрел на мужественно смолчавшую Джил. Не поняв, что произошло, он снова двинулся вперед, не делая новых попыток ехать быстрее.

Песка становилось все больше. Через километр Моррис уже до упора давил на педаль газа. Двигатель тяжело мычал, колеса издавали громкий свистящий звук, с трудом проворачиваясь в песке, а машина двигалась непропорционально медленно, грозя окончательно здесь увязнуть и заставляя нервничать вновь ничего не понимающего Морриса. Через сотню метров машина встала, и он расстроился из–за своего выбора автомобиля, обвиняя себя, что теперь они рисковали надолго застрять в середине дороги. Во внедорожниках Моррис не разбирался, на его взгляд они все почти одинаковые, и поэтому, особенно не выбирая, они купили первый попавшийся, полагаясь на слова продавца, что машина в отличном состоянии. Теперь Моррис сильно в этом раскаивался. Что это за внедорожник, который застрял на обычной песчаной дороге! Вспомнив о Джил, он придал лицу непринужденный вид и повернулся ее успокоить, но она ничего не заметила. Джил сидела с закрытыми глазами, наморщив лоб и одной из рук массируя около виска.

– Ничуть не легче? – тихо спросил Моррис.

– Даже не знаю. Не могу понять, хуже головная боль или тошнота. Температура тоже поднялась. Глаза болят, как при гриппе. Не могу держать их открытыми. Такое впечатление, как хлорки насыпали.

– Давай отдохнем. Ты посиди. Я постелю что–нибудь на землю и помогу тебе выйти. Пить хочешь?

– Нет. Просто немного полежать. У нас есть время? И умыться. Достань, пожалуйста, воды. Хочу ополоснуть лицо.

Полежав спокойно в тишине и прохладной тени придорожных кустов, Джил почувствовала себя немного лучше. Во всяком случае, выпив еще одну таблетку обезболивающего, без тряски, у нее заметно стихла головная боль. Моррис сидел рядом и смотрел на ее усталое лицо, не зная, чем еще помочь. Спокойно сидя на траве, он почувствовал, как навалилась усталость, насколько долгой и утомительной оказалась непрерывная езда даже для него. Выйдя из машины, он минут десять не мог избавиться от ощущения качки и теперь думал, насколько тяжело должно быть Джил. А она ведь ни разу сама так и не пожаловалась! Эмоции сожаления отразились на его лице и в тихом вздохе, когда он вспомнил, как поддался моменту и открыл пробирку в машине Сары. Пробирку с вирусом можно было просто оставить Саре. Ничего не случилось бы, если Джил подождала, пока они доберутся до фермы и ей не пришлось бы сейчас так страдать по дороге. Нежно, едва прикасаясь к волосам, он несколько раз погладил Джил по голове. Открыв глаза, она слабо улыбнулась.

– Слушай, ты там в темноте пробирки не перепутал? У тебя такое лицо, будто вместо бессмертия ты собрался меня похоронить тут, в придорожной пыли…

– Не болтай ерунды. Значит, тебе и правда лучше, раз опять язвить начала.

Снова вздохнув, он поправил волосы вокруг ее лба и взял холодную руку Джил в свои, чтобы согреть. Повышенной температуры у нее точно не было. Глядя на болезненно бледное лицо Джил, он вдруг увидел хрупкую деликатность ее черт. Ему нестерпимо захотелось поцеловать ее, прижаться к ней, обхватить двумя руками и никуда не отпускать. Никогда. Смутившись от своих неуместных желаний, он лишь спросил:

– Тебе не холодно, хочешь, поищу плед укрыться?

– Нет, не надо. Моррис, мне будет так же плохо, как тогда тебе? – Джил нахмурилась и попыталась сесть. – Ты не думай, я не жалуюсь. Немного страшно, и вообще, ненавижу болеть.

– Эй, эй, лежи, нам некуда спешить, – удержал ее Моррис, потом продолжил, снова дотронувшись до ее волос. – Кто ж любит болеть!? Как долго? Я теперь даже не знаю. Похоже, у тебя действительно тяжелый грипп. Не уверен, может, ты плохо переносишь эту форму гриппа. Потом объясню, долго рассказывать. Я этого не ожидал, вообще–то все должно протекать наоборот, дольше, чем у меня, но в более легкой форме.

– Нам еще долго ехать? – Джил несколько раз часто моргнула и все–таки вновь закрыла покрасневшие глаза.

– А, нет, не очень. Э, я немного запутался, точно не знаю. Ты лежи, не волнуйся, а я пойду, проверю машину, – неуверенно произнес Моррис, озабоченно смотря на низко засевший в песке «Ниссан».

– Что–то сломалось? – забеспокоилась Джил.

– Нет, но машина плохо тянет по песку, все–таки старая. Все нормально, сейчас разберусь.

– Ты давление в колесах проверил? – спросила Джил, вспомнив свое детство и поездки с отцом по пляжу.

Ей было тогда лет десять–двенадцать, теперь уже точно и не вспомнить. Все, что отложилось в голове, это быстро наскучившие поездки, состоящие из смеси многочасовой тряски в машине и бесконечной регулировки давления в колесах в зависимости от состояния дороги.

– Конечно, как положено по инструкции. А ты откуда знаешь?

– Да так, тоже долго рассказывать, – успокоившись, произнесла она, не открывая глаз.

Оставив Джил на обочине, Моррис обошел вокруг машины, лег на живот и заглянул под днище. Завязла она глубоко в песке, но стояла не на днище, и даже оставался достаточный просвет под передним и задним дифференциалами. Моррис сел обратно в машину, достал руководство и еще раз убедился, что правильно включил оба моста и пониженную передачу. При переключении на пониженную передачу раздавались ужасные звуки, скрежет, и он с вынужденным усилием перевел рычаг в нужное положение. У него возникло подозрение, что передача не работает, и поэтому машина не в состоянии развить необходимую мощность. Опустив стекло и высунувшись в окно насколько смог, он нажал на педаль газа, чтобы убедиться в работе обоих мостов. Колеса слегка дернулись, но машина не сдвинулась с места. Не зная, что еще попробовать, он включил заднюю передачу. «Ниссан» тяжело отполз на полметра назад и снова встал, предварительно буксонув и выбросив из под колес сухой песок. Обрадовавшись и решив, что ему не хватает скорости, Моррис стал раскачивать машину вперед–назад, надеясь таким образом вырваться из песчаной ловушки, но с каждым движением лишь глубже зарывался в песок. Рев двигателя и клубы выхлопных газов заставили Джил открыть глаза. Видя происходящее, она встала и пыталась что–то кричать, но увлеченный борьбой Моррис ее не видел и не слышал. Ей пришлось осторожно пробираться по обочине дороги между кустами и бортом внедорожника, пока он наконец ее заметил и заглушил двигатель.

– Стой! Стой! Ты совсем ее зароешь, – прокричала Джил, слабо размахивая рукой и кашляя в облаке пыли и дыма, окутавшего все пространство вокруг машины.

Моррис вылез, мрачно посмотрел на колеса и сокрушенно замотал головой.

– Ничего не понимаю. Обманули нас с этим внедорожником. А, ладно. Где лопата!? Сейчас выберемся!

– Ага, чтобы снова засесть, через пять метров. Я же тебе говорила, слишком высокое давление, сделай еще ниже.

Джил оперлась рукой о капот и опять закашлялась.

– Знаю, все сделал.

– Значит, мало.

– Больше понижать давление нельзя. Уже понизил до минимального, как в руководстве.

– Черт с ним, с этим руководством. Отец говорил, там пишут ерунду, а ездить по песку самое простое дело. Выставил правильное давление, и порядок, только я не помню, какое.

Озабоченный проблемой, Моррис угрюмо смотрел на дорогу впереди и слушал Джил в полуха, из вежливости. При низком давлении покрышки могли легко соскочить с колесного диска и тогда все, точно «приехали». Поставить их на место он не сможет. Есть запаска, но она ведь всего одна. Он подошел к Джил и миролюбиво обнял ее за плечи. Спорить и волновать Джил в ее состоянии он не хотел, но и объяснять все это тоже.

– Хорошо. Сейчас попробую. Взяв манометр, он наклонился к колесу и решил сделать вид, что слушает ее, лишь немного стравив воздух.

– По–моему, все еще слишком высокое.

– Если дело в давлении, то будет заметно и так. Моррис помог Джил забраться в машину. Как ни странно, но машина двинулась с места. Так же медленно, так же тяжело, но она вновь могла ехать вперед.

– Манометр, наверное, тоже не точный, – пришлось признать Моррису ее правоту.

Джил лишь махнула рукой и закрыла глаза. Ей опять становилось хуже и тошнило, но сидеть здесь дольше она не желала. Лучше отмучиться и поскорее добраться до места, лечь и уже не вставать. Моррис побежал собирать вещи и, между делом, еще понизить давление в колесах.

Машина без всяких проблем и удивительно легко забралась по небольшому подъему на пригорок и почти сразу уперлась в ветхие, сильно покрытые ржавчиной, ворота фермы. Моррис одновременно и радовался и чертыхался. Он заблудился, но оказался в нужном месте. Выбрался из песчаного плена, но они давно могли быть на месте, пройдя пешком две сотни метров, а не мучить Джил шумом и смогом выхлопных газов весь последний час.

68

Ближе к вечеру Джил смогла заснуть. Она беспокойно ворочалась, иногда глубоко вздыхая и постанывая во сне. Моррис видел, как ее глазные яблоки временами непрерывно дергались и двигались под закрытыми веками во время стонов и успокаивались со вздохами. Он устало поднялся со стула и закрыл окно. Поднявшийся ветер рвал легкие занавески, и его шум мог ее разбудить. За все пять дней, что они провели на ферме Сары, он не отходил от постели Джил и измотался не меньше ее самой.

Моррис вышел на узкую веранду и обвел взглядом давно заброшенные незаконченные постройки, назначение которых оставалось загадкой не очень сильно интересовавшей его сейчас. Чем бы ни был проект Сары, закончился он, едва начавшись, и строительство было просто заброшено, безо всякой заботы о его будущем. Из всех построек завершенными оказались лишь небольшой одноэтажный коттедж и большой ангар. Коттедж имел пять больших комнат–спален, большую кухню и огромную столовую–гостинную с примыкающей к ней верандой. Построен коттедж крепко и добротно, но без излишеств. Вряд ли он предназначался для Сары и скорее всего, использовался, как временное жилье для строителей. Ангар тоже предназначался для строительных нужд. В нем осталось много материалов, инструменты и даже небольшой бульдозер. Служил он и хранилищем для бочек с бензином и дизельным топливом. Метрах в стапятидесяти от коттеджа на берегу бухты осталась еще одна постройка, но до нее Моррис пока не добрался, как и до самого пляжа.

Все, на что у Морриса хватило времени, это заметить, насколько приятным и красивым оказалось место и сама бухта, отмеченная на карте под ничем не примечательным названием «Желтая». На самом деле, бухта была очень большой, не меньше пятнадцати километров в диаметре, и практически полностью закрытой. Только узкий пролив шириной метров в триста соединял ее с океаном. Высокая растительность подходила к самому берегу настолько близко, что полоска песка прочти не отделяла ее с прозрачной водой цвета аквамарина. Ничего желтого нигде он не видел, даже песок был белый или светло–светло–серый. Бухта должна бы называться Зеленой, а не Желтой. В таком месте сильных волн никогда не бывает и можно купаться, наверное, даже в шторм. Моррис подумал, не пойти ли ему и правда искупаться или прогуляться по берегу, но заленился и остался на веранде с кружкой чая в руке.

Глаза слипались, ему захотелось, как следует выспаться и сегодня ночью это может получиться. Моррис надеялся, что Джил наконец пошла на поправку и проспит до утра. Самое главное, конечно, ее состояние, но теперь он тоже мог немного расслабиться. Тревоги остались позади после того, как Моррис убедился в отсутствии реальной опасности для Джил. Он не врач, и не знал, почему она непредвиденно тяжело переносит грипп, побочный эффект заражения его вирусом бессмертия. Ее организм чрезвычайно неординарно отреагировал на заражение. Вместо легкого недомогания у Джил проявился грипп в очень агрессивной форме. Начавшееся циклическое перезаражение и постепенная генетическая модификация, по всей видимости, еще больше ослабили организм, ухудшая общее состояние и затягивая выздоровление хотя бы от первоначальных симптомов гриппа. Ничего изменить он уже не мог, процессы протекали своим чередом. Оставалось ждать их завершения, по возможности пытаясь облегчить ее физические страдания и создавая наиболее комфортные условия.

Большую часть времени Моррис мог только сидеть рядом и держать ее за руку, чтобы она знала, он здесь, рядом, она не одна. Даже не знала, а чувствовала, постоянно, даже в забытье. Они вместе, и все будет хорошо. Скоро все кончится, а пока, в любую секунду, стоит ей открыть глаза, он будет здесь и не допустит ничему плохому с ней случиться. Стоит ей сказать слово, просто кивнуть, и он сделает или принесет то, что она хочет. Чтобы отвлечь ее, он будет рассказывать какие–нибудь истории, о себе, о ней, о своем вирусе, о чем угодно. Даже если она заснет, даже если будет молчать, даже если истории скучные, заумные или глупые. Или будет молчать, если она устанет и ничего не хочет. Будет тихо сидеть. Рядом. Не шевелясь. И ждать.

Пусть это немногим больше, чем моральная поддержка, но она была ей нужнее гораздо больше, чем таблетки. И помогала гораздо лучше, чем что–либо другое. Слабым пожатием руки она хотела сказать, что ничего больше и не надо, что все и так хорошо. Она знает, что он всегда рядом, и этого вполне достаточно. Пусть у нее нет сил сейчас, но они будут! Она никогда в нем не сомневалась, всегда верила и верит сейчас, когда он говорит, что ей нечего бояться и надо лишь немного потерпеть. Что ей хочется взять его за руку, прижаться к ней щекой, закрыть глаза и так лежать, долго–долго. Потому что тогда ей не страшно, тогда ей, даже сейчас, так легко, так спокойно и хорошо, что ничто другое не имеет значения.

В такие минуты на ее лице появлялась светлая улыбка, и Моррис все это чувствовал, и готов был за все благодарить судьбу. Нет, конечно, не за ее мучения, без них лучше было бы обойтись, но за все остальное. За то, что они вместе. За то, что оказались на этой ферме. За то, что наконец у них есть свой мир, тот мир, о котором он так давно мечтал.

69

Джил по–прежнему не жаловалась. Когда ей становилось легче, она с удовольствием слушала Морриса, иногда даже начинала подшучивать над ним или отправлять заняться чем–то другим, разобрать вещи, осмотреться на ферме, расчистить вековую пыль или просто тоже отдохнуть. Моррис отвечал, что все это успеется, и оставался рядом с ней. Он все это может сделать позже или в моменты, когда ей удается заснуть.

– Видишь, чем больше ты пьешь, тем лучше и легче тебе станет. Жидкость необходима вымывать все лишнее из организма. При инфекции…

– То же самое ты говорил два дня назад. Тогда это должно было помочь против гриппа, а теперь опять пить, все время пить! Ты меня дуришь! Как ребенка, – Джил сложила руки на груди, отказываясь брать большую чашку с холодным чаем, и сама, дурачась, попробовала скопировать голос капризной девочки. – Ну не могу–у–у я бо–о–ольше пить. Потом.

– Правильно, постоянно и как можно больше пить нужно при любой инфекции. Сначала мы боролись с гриппом, а теперь вода будет помогать, пока вирус изменяет твою ДНК. Результат этого процесса, конечно, положительный, но, строго говоря, это все равно вирусная инфекция. Жидкость удаляет шлаки, токсины, любые…

На этом месте Моррис остановился и заметил, как лицо Джил расползается во все более широкой улыбке, и она с трудом задерживает дыхание, чтобы не хихикать. Обвиснув в плечах, из его груди вырвался протяжный выдох спустившегося воздушного шарика. Моррис не мог поверить, что ей в очередной раз удалось поиздеваться над его любовью к занудной манере на полном серьезе объяснять процессы, протекающие в клетках. Он прикрыл глаза ладонью левой руки и с улыбкой покачал головой. Он представил, как стоит над ее кроватью с чашкой чая в руке и, задумчиво глядя в потолок, подбирает слова и термины по проще, будто читает научно–популярную лекцию на собрании домашних хозяек. Моррис сел на кровать, поставил чашку на пол и скрючил пальцы рук, карикатурно изображая попытку задушить Джил.

– Не будь ты больна, я бы тебя всю облил этой водой!

– Облил и задушил, одновременно? То есть, по–научному, ты хочешь сказать, «утопил», что ли? – смеясь, она попробовала сесть.

Периодически немеющие конечности охватила колюще–щекочущая слабость. Морщась, Джил упала обратно на спину, еще сильнее веселясь от своей неуклюжей попытки. Она теперь сама скрючивала пальцы из–за невозможности избавиться от не слишком болезненного, но неприятного состояния.

– Интересно, все так болеют или только я? Как долго у вируса займет, чтобы везде распространиться? А если все сразу заболеют?

– Нет, так быстро не получится. Из эпицентров, куда я послал вирус, он будет распространяться постепенно. А насчет скорости, я не знаю. По разному. Может, даже зависит от того, насколько тяжело все будут переносить первую «гриппозную» стадию заражения, количество их контактов, все эти карантинные меры. В общем, множество факторов.

Моррис пересел в конец кровати и стал несильно массировать ноги Джил, улучшая кровообращение.

Идея объединить вирус бессмертия с вирусом гриппа пришла не сразу. Он много размышлял, как добиться бессмертия для всех без необходимости производить и распространять вирус самому. Подобная проблема могла свести на нет все его усилия и привести к легкому контролю над вирусом. Много лет назад он читал об истории развития биологического оружия и связанных с ним технических сложностях. В памяти осталась одна из основных проблем его разработчиков и их усилий в ее решении, наверное, из–за цинизма, в ней заключенного. Они тогда быстро научились создавать изощренные смертоносные начинки, а вот системы доставки к объекту поражения давались тяжело. Огромные усилия понадобились именно для того, чтобы научиться убивать много и эффективно на больших расстояниях и площадях. Без всякой иронии, Моррис знал, что ему необходимо решить похожую проблему, но желательно, еще исключить человека из процесса распространения вируса. Он нашел решение в виде создания своего рода гибрида, вируса гриппа–бессмертия. Несмотря на все попытки медицины, живучесть и вездесущесть гриппа с его ежегодным непобедимом шествием вокруг земного шара как раз и гарантировала распространение бессмертия.

Больше не нужно производить и распространять огромное количество вируса. Вместе с Харри им удалось получить гибридную версию, для которой хватило небольшого количества стволовых штаммов бессмертия, которые они успели выделить из самого Морриса. Конечно, это уже не был оригинальный, «чистый» вирус, но он оказался вполне пригодным для завершения работы при сложившихся обстоятельствах. Ни времени, ни технических возможностей лаборатории Харри не хватило бы на полное повторение работы и получение чистой версии. Да и важно ли это? Главное, он успел создать версию, способную дать людям бессмертие. Втайне от всех Моррис успел хаотично разослать вирус по разным странам мира с целью иметь множественные эпицентры эпидемии и не выдать своего местоположения. С появлением Сары стало ясно, что выжидать дольше нет смысла, и можно распространить вирус дома тоже.

Откровенно говоря, заражая Сару, он надеялся предоставить доказательства Рою и Хэнку в бессмысленности дальнейшей охоты на них и их попыток повернуть историю вспять, пытаться загнать бессмертие в карантинные зоны, и любой ценой остаться элитной расой, возможно, даже искусственно провоцируя в обществе страх и хаос.

– А почему ты поверил Саре? – пришел в голову Джил неожиданный вопрос.

– Не знаю.

Моррис прекратил массировать ее ноги и прилег на кровать, подперев голову одной из рук. Он долго молчал. Объяснить, почему Сара вызывала у него доверие, он не мог. Чувство есть, а объяснения нет. Никаких реальных соображений на эту тему не возникало, как он ни думал, если, конечно, не придумывать объяснение только для того, чтобы его иметь.

– Прозвучит странно, но наверное потому, что я не могу понять, зачем ей это надо. Не знаю, непонятная женщина.

– И красивая. Я никогда раньше не видела бессмертных. Джил поправила подушку и поудобнее положила голову набок, чтобы видеть лицо Морриса. У нее было прекрасное настроение и уголки ее глаз продолжали задорно улыбаться. Она взяла и легонько постучала указательным пальцем в лоб Морриса, с задержкой пояснив.

– Кроме тебя, конечно! Ну и меня, но это не в счет. Я имею в виду бессмертных по–настоящему… Эм, в том смысле… Сколько ей лет? Шестьдесят, семьдесят? Поверить невозможно.

Моррис с радостью смотрел на ожившее лицо Джил и неопределенно махнул рукой в воздухе. Он как–то совершенно не задумывался над этим раньше, был слишком занят. Его цель отнимала слишком много времени, не давая размышлять об абстрактных субстанциях. Теперь можно. Расслабиться, отдохнуть, лежать на диване, смотреть на нее и рассуждать на философские темы. Только именно сейчас, в этот самый момент, размышлять опять не хотелось. Моррис смотрел в ее сияющие глаза и ощущал, как помимо собственной воли он теряет способность размышлять, наслаждаясь и нежась в необъяснимом блаженстве, струящимся в ее взгляде, обращенном к нему. Такие мгновения хочется растянуть на всю жизнь. Он не спешил с ответом, теперь незачем спешить, теперь есть время наслаждаться и можно тянуть время, как угодно долго. И он наслаждался…

– Почему ты об этом подумала?

– Так просто. Послушай, а кто она теперь, подросток? Или моложе? А мы? Мы тогда вообще… Я, наверное, зародыш, я ведь все еще не до конца родившийся бессмертный, а? – и Джил весело рассмеялась, растрепав волосы Морриса.

– А она тебе нравится? Скажи, ты находишь ее очень красивой, да?

Джил продолжала теребить волосы Морриса и смотрела на него своими лучистыми глазами, в которых вновь заиграли нотки озорства. Моррис попытался отмахнуться, не зная, что отвечать.

– Скажи, ну скажи! Мне правда интересно. Тебе нравятся семидесятилетние бабушки, а?

– Джил!

– Что–о–о–о… Признавайся, хочу вывести тебя на чистую воду!

– Конечно, Сара красивая женщина, ну и что. При чем тут Сара!?

– Ага, я так и знала. Давай, рассказывай, что там у вас за история с плавками…

Моррис в смятении приподнялся на кровати, не зная, как реагировать на слова Джил. Пытаться рассказывать ей о первой встрече с Сарой? Говорить о том, что видел ее всего несколько раз в «HR» и в общем–то, даже не был с ней знаком.

– Джил, я вообще не понимаю, о чем мы говорим, – воскликнул Моррис, совершенно запутавшись и не понимая, что именно она хочет от него услышать.

– Ка–а–ак? Неужели ты не понимаешь, что мне необходимо знать, буду ли я выглядеть привлекательной для тебя лет через пятьдесят. Мы же теперь бессмертные, правда?

Ей снова удалось разыграть Морриса, и ее смех тут же его успокоил. Обратной стороной ладони он нежно провел по ее щеке. Аккуратно, едва касаясь, лишь подушечкой одного пальца, он провел по ее тонким бровям, скуле и вниз, по подбородку, завершая овал лица, все еще хранящего следы физической слабости.

– Правда, теперь мы бессмертные. Теперь я успею рассказать тебе все мои истории, мысли, желания и мечты.