Текст книги "Мифы и сказки бушменов"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

47.  История о Гцонцемдима, ее матери и ее муже (III вариант)

Кровь из сердца Гцонцемдима вытекла.

Она ушла, и ее убили. Кровь из ее сердца полетела обратно в становище и уселась сверху на спинной хребет ее бабушки. Бабушка взяла и положила ее в мешок. Кровь лежала там, в мешке, и подрастала. Она росла-росла, пока снова не стала женщиной. Дети этого селения увидели ее и закричали: «Тетушка! Тетушка!» Племянницы увидели ее и радостно приветствовали.

Когда она совсем выросла, она вышла из мешка и села посреди становища. Вот что было с Гцонцемдима. Она росла, росла, росла, пока наконец не выросла.

И тогда пришел слон – или это был кори-дрофа? – чтобы взять ее в жены. Ну, как бы то ни было, пришел какой-то новый муж и женился на ней.

И вот однажды мать Гцонцемдима взяла свою тезку, дочку Гцонцемдима, и они отправились выкапывать шон. Какое-то время они выкапывали молча.

Затем мать Гцонцемдима сказала:

– У! Эти луковицы шон похожи на яйца моего зятя – он пробегал здесь, гоняясь за каким-то животным, а его яйца мотались – о! о! – и упали на землю!

А ее маленькая внучка была как раз рядом и слышала.

Ну а отец маленькой девочки, муж Гцонцемдима, принес в становище дукера, которого он убил. Он освежевал его и разделал мясо.

Когда старая женщина и ее внучка пришли домой, он сказал маленькой девочке:

– Вот, возьми это мясо для твоей бабушки, пусть она приготовит его для тебя!

Но девочка отказалась.

Ее отец повторил:

– Эй, возьми-ка мясо для твоей бабушки, чтобы она приготовила его для тебя!

Но маленькая девочка сказала:

– Почему я должна давать ей мясо? Ведь она говорит, что, когда мой отец охотится на дукеров, его яйца мотаются – гцох-гцох! – и падают на землю.

Ну а ее отец ничего не сказал на это. Он только взял большой нож и заткнул его за свою набедренную повязку. Затем он взял внутренности дукера. И наконец, он закутался в каросс из шкуры сернобыка, чтобы спрятать нож. Затем он направился к хижине своей тещи.

Старая женщина приподнялась было, чтобы взять у него мясо дукера.

Но он сказал:

– Нет, это делается не так. Когда получаешь подарок, нужно наклонить голову. Сделай так, наклони свою голову и возьми то, что я передаю тебе.

Его теща наклонила голову. Тут же он ударил ножом ее сзади по шее. Она умерла и лежала неподвижно. Ее зять вернулся в хижину и подвесил печень дукера.

Ну а его жена Гцонцемдима уходила собирать съедобные коренья и насекомых. Спустя некоторое время она возвратилась.

– Пойди посмотри, как там бабушка, – сказала она дочери.

– Нет, – сказала девочка, – я не пойду.

– Почему это моей матери совсем не слышно? – удивлялась Гцонцемдима.

В конце концов она пошла посмотреть сама. «Уф-ф!» – вырвалось из ее груди. Кровь вытекла из тела ее матери, она стекла к краю очага и там засохла. «Йи!» – сказала Гцонцемдима. Она прикрыла тело матери и вернулась в свою хижину.

Она раздула огонь. Затем она села так, чтобы на нее шел дым. Когда ветер переменился, она взяла и пересела, чтобы дым снова шел ей в лицо. Слезы бежали из ее глаз.

Ее муж сказал:

– Отодвинься в сторону! У тебя от дыма слезятся глаза! Зачем ты так садишься, что дым идет прямо на тебя?

Но она ответила:

– Нет, просто очаг дымит, и я случайно села так, что дым попадает на меня.

И пока она плакала, она все время садилась так, чтобы дым шел в ее сторону, чтобы скрыть причину своих слез.

Ее муж взял свой лук и заиграл на нем – ва-ва-ва-ва-ва-ва-во, ва-ва-ва-ва-ва-во!

«Да, играй-играй на своем луке, да вытяни-ка хорошенько шею», – думала Гцонцемдима.

Ее муж играл на своем большом луке, он лежал на спине и пел. Гцонцемдима положила в огонь шило. Оно лежало там и раскалялось. Она раздула огонь, и шило еще больше раскалилось. Она все раздувала огонь, пока шило не раскалилось докрасна. Шидидиди! – и шило вонзилось ему в шею. «Цгани!» – услыхала она его предсмертный хрип.

– А разве моя мать еще раньше тебя не испустила свой предсмертный хрип? Сначала ее дыхание оборвалось предсмертным хрипом у нее в горле, ну а теперь твоя очередь, – сказал Гцонцемдима своему мужу.

Ну вот, он умер, и она прикрыла его тело, как до этого она прикрывала тело своей матери. Ее мать лежала мертвая, и ее муж тоже лежал мертвый.

Утром она поднялась. Она взяла сандалии своего мужа и бросила их в одну сторону, взяла сандалии своей матери и бросила их в другую сторону. Сандалии превратились в грифов. Она подбросила в воздух сандалии своего мужа, а затем подбросила сандалии своей матери – и все сандалии превратились в грифов.

А потом в становище пришли братья ее мужа.

Они огляделись вокруг и спросили:

– Эй! А куда ушел наш старший брат?

– Он ушел куда-то в ту сторону, – ответила Гцонцемдима.

– Он ушел туда? Ну а где же старая женщина?

– А старая женщина ушла в эту сторону. Она пошла посмотреть, что там и как. А муж сказал, что он собирается поискать дукеров в той стороне, – лгала Гцонцемдима.

Ее деверья удивились тому, что она сказала.

– А-а? – сказали они. – Действительно ли он ушел охотиться?

И они снова спросили ее, куда он пошел.

– Он пошел на охоту, он отправился вот туда, – сказала она им.

Ну, они сели и стали ждать. Они посидели некоторое время, а потом они поднялись и ушли.

Когда они отошли немного, то стали говорить между собой:

– Его убили, но как это случилось?

Все это время грифы кружили в небе. И вот они спустились на один труп, а потом – на другой.

– Что это? Почему это грифы тут же спускаются, как только мы пройдем мимо? Вы только посмотрите, что делают эти грифы?! Вот тут стая грифов, а вон там другая стая!

Они никогда не видели ничего подобного.

– А та женщина вон там – она убийца! – сказали они. – Она, должно быть, убила нашего брата. Вот здесь она его убила. Она убила его там, где кружат вон те грифы и вот эти. И то, что она сказала нам, будто он ушел на охоту, – неправда!

– Ну а теперь пойдемте узнаем, что же случилось на самом деле!

Братья заставили Гцонцемдима собрать вещи и пойти вместе с ними.

Она взяла свою дочь и спросила:

– В какой стороне ваше становище?

– Если пройти здесь напрямик, то попадем туда, – ответили они.

Они шли, шли, долго шли.

– Когда же мы туда доберемся? – спросила Гцонцемдима.

– Потерпи, мы скоро будем там, – сказали они.

Они прошли еще немного.

– Где же становище? – спросила она.

– Еще довольно далеко, но как только пройдем этот кусок пути, то окажемся там.

– Хорошо.

И вот они шли, шли и шли, и она опять сказала:

– Мы уже зашли так далеко, когда же наконец мы туда доберемся?

– Да мы уже почти пришли, – сказали братья. Вскоре им повстречались люди, собиравшие коренья.

– Теперь мы уже недалеко от становища. Видишь вон то дерево, что стоит там? Становище возле него.

Так они шли, шли, тащились, тащились и наконец добрались до становища. Но перед тем как они вошли в образованный хижинами круг. Гцонцемдима вынула свой чудесный рог сернобыка.

– Гденг-гденг-гденг-гденг! Кум-кумс-а-ка-кум! – дула она в него.

Все люди в становище упали замертво. Те, кто привел Гцонцемдима, тоже упали замертво. Те, кто собирал в буше коренья, упали замертво. Она со всеми разделалась!

Потом она убежала из этого становища и вернулась домой.

Ну и женщина! У нее и у ее родичей все время были всякие приключения!

48.  История о Гцонцемдима, ее матери и ее муже (IV вариант)

Гцонцемдима жила вместе со своей матерью и мужем. Они откочевали, пожили там, а потом снова откочевали в другое место и устроили новое становище. Тещу раздражал ее зять, а его маленький ребенок рассказал отцу, как теща оскорбила его. Тогда зять пошел и убил старуху. В это время Гцонцемдима не было дома, она ушла собирать клубни и растения.

Вернувшись в становище и увидев, что произошло, Гцонцемдима убила своего мужа. Затем она взяла его сандалии и зашвырнула их в небо. Сандалии улетели и превратились в грифов. Они стали грифами, которые машут своими крыльями вверх-вниз, вверх-вниз.

Ну, а младший брат мужа кочевал следом за ними. Он шел по их следам и наконец нагнал их.

– Кто это там машет крыльями и улетает прочь – уж не грифы ли? Пойду-ка погляжу!

Он удивлялся:

– Что им там нужно?!

И вот он подошел к грифам – и вдруг увидел там труп своего брата! А затем он увидел и труп его тещи!

Он спрашивал себя: «Как это могло случиться?!» Снова и снова младший брат и его семья задавали себе этот вопрос.

А Гцонцемдима тем временем забрала ребенка и ушла оттуда. Мальчик отказывался оставить отца и бабушку, но она все же увела его с собой. Гцонцемдима бросила свою старую мать, и та осталась лежать там мертвая, а сама Гцонцемдима убежала к своим деду и бабке. Она с сыном стала жить вместе с ними.

Однажды пришел навестить их младший брат ее мужа. Он сказал, что хочет взять Гцонцемдима в жены, но это была хитрость – он обманул ее, чтобы увести от деда и бабки. Затем он убил Гцонцемдима, чтобы отомстить за смерть своего брата.

Но Гцонцемдима перед уходом сказала своей бабке:

– Взгляни, вот мое сердце! Слушай – мои слова так же верны, как то, что сейчас мы стоим здесь. Как только солнце перейдет за полдень, ты увидишь, как что-то летит к тебе как стрела – это будет мое сердце. И ты схвати его и не говори никому ни слова!

Бабушка сделала так, как она велела, взяла сердце Гцонцемдима и положила его в мешок. Она положила его в мешок, и оно лежало там и подрастало. Когда оно выросло, то снова стало человеком – красивой молодой девушкой. Это была Гцонцемдима, и она опять жила в становище своей бабушки, как и прежде.

Следующим, кто посватался к ней, был слон – он сказал, что хотел бы взять в жены эту красивую девушку, когда она достигнет брачного возраста. И однажды он пришел и увел ее.

Как-то слон нашел воду, но держал это в тайне. Он один пил воду и ничего не говорил Гцонцемдима и ее семье. Но Гцонцемдима узнала и рассказала обо всем своим братьям. Ее братьями были гхашехмси – маленькие птички, которые кричат «шаба! шаба!» перед дождем и «шау!» – после дождя.

И вот Гцонцемдима, окруженная толпой своих братьев, обвинила слона в жадности. Слон кинулся, выхватил ее из толпы и сказал, что убьет ее. Но ее братья бросились ей на помощь и убили слона.

Снова и снова они пронзали его копьями и кололи ножами, а те, кто смотрел на эту битву, кричали: «А! Копья! Копья! Копья!» Затем они схватили эту громаду и повалили его на землю, мертвого.

Вот так умер слон.

Ну а Гцонцемдима превратилась в антилопу – каменного козла. Ее сердце стало антилопой, эту антилопу люди убили и отнесли домой, чтобы зажарить ее и съесть.

Каменный козел был когда-то сердцем человека, сердцем Гцонцемдима.

Вот что произошло в давние времена. Нам рассказывали об этом старики, а мы слушали и говорили между собой:

– А! Вот какие истории происходили когда-то с людьми древнего народа!

49.  О трубкозубе и рыси

Трубкозуб жил вместе с рысью, которую он избаловал, потому что любил рысь за ее красоту и за то, что она играла на музыкальном луке.

Как-то трубкозуб спал, положив голову на лук, как обычно. Но вдруг ночью лук зазвучал и разбудил трубкозуба. Однако рысь сказала, что лук зазвучал, потому что трубкозуб повернулся во сне.

Но на следующее утро, когда трубкозуб проснулся и попросил рысь сыграть для него, ему никто не ответил. Рысь украли люди. Трубкозуб стал преследовать их под землей и, забежав вперед, вырыл яму, в которую они все попадали и убились. А трубкозуб забрал рысь домой.

50.  Ди-Церретен, львица и дети

В давние времена одна львица повредила грудную клетку и была больна, она не могла сама делать тяжелую работу. Своих детей у нее не было, поэтому она взяла к себе в дом детей древнего народа, чтобы они ей помогали.

Узнав об этом, один человек древнего народа – Ди-Церретен, у которого была каменная голова, отправился к дому львицы в ее отсутствие, когда та пошла за водой. Львица черпала воду желудком убитого ею сернобыка, а Ди-Церретен пришел тем временем к ней в дом, чтобы застать детей одних.

Он уселся и сказал:

– О дети, сидящие тут! Огонь вашего народа вон там, в верхней части оврага, который спускается с холма!

И двое детей вскочили и убежали к своим.

Ди-Церретен заговорил снова:

– О дети, сидящие здесь! Огонь вашего народа вон там, чуть пониже верхней части оврага, который спускается по эту сторону холма!

И еще трое детей ушли к своим.

Ди-Церретен опять заговорил:

– О малыш, сидящий здесь! Огонь твоего народа вон тот, чуть пониже вершины оврага, что спускается по эту сторону холма!

И ребенок вскочил и пошел к своим.

Ди-Церретен заговорил опять:

– О дети, сидящие здесь! Огонь вашего народа вон там, в кустарнике, пониже верхней части оврага, который спускается с этой стороны холма!

И двое детей встали и отправились к своему народу.

Он сказал снова:

– О дети, сидящие здесь! Огонь вашего народа тот, что в верхней части оврага, который спускается с холма!

Двое детей встали и ушли.

И он снова сказал:

– О дети, сидящие здесь! Огонь вашего народа в верхней части оврага, что спускается с холма!

И еще трое детей встали и убежали к своим.

И он снова сказал:

– О дети, сидящие здесь! Огонь вашего народа вон там, наверху другого оврага, спускающегося с холма!

И двое детей встали и отправились к своим.

А Ди-Церретен остался там, ожидая возвращения львицы.

Львица тем временем набрала воды и пошла к дому. Она шла и смотрела, но детей не было видно.

Тогда она воскликнула, задыхаясь от ярости:

– Почему дети… дети… дети… дети… не делают никакой работы и даже не играют здесь, как всегда? Должно быть, из-за этого человека, который сидит там, у дома, и который, судя по голове, похож на Ди-Церретена?

И она очень рассердилась.

Она воскликнула:

– Действительно, это Ди-Церретен!

Она подошла к дому и закричала:

– Отдай мне моих детей!

А Ди-Церретен сказал:

– Наших детей теперь здесь нет!

И львица закричала:

– Вон отсюда! Убирайся! Отдай мне детей!

А Ди-Церретен сказал:

– Их нет!

Львица схватила его за голову и закричала от боли – ведь голова у него была каменной:

– Ох-ох-ох! Бедные мои зубы! Это все из-за этого проклятого большеголового, что уселся тут перед моим домом! Все из-за него!

А Ди-Церретен снова повторил:

– Наших детей здесь нет!

И он встал и ушел, он вернулся к себе, а львица осталась дома одна в ярости – ведь он пришел и увел от нее детей, с которыми она хорошо обращалась.

51.  О матери-носороге и ее дочерях

У носорога было две дочери. Пока мать-носорог была в поле, к ее старшей дочери приходили по очереди свататься ее поклонники – сначала шакал, потом гиена, а затем рысь. Но, как только являлся очередной поклонник, младшая дочь каждый раз бежала к матери, чтобы сообщить ей о госте.

Мать-носорог говорила ей:

– Принеси мне мой короткий рог!

Затем она надевала этот рог и мчалась к хижине, но серебристый шакал, отец девушек, успевал предупредить очередного поклонника, и тот немедленно убегал.

Но вот пришел свататься леопард.

Младшая сестра побежала к матери и сказала ей, что новый гость не похож на всех прежних женихов.

Тогда мать велела:

– Принеси мне мой длинный рог!

Когда она появилась, то застала у себя дома леопарда, – он не убежал, как все до него, хотя тоже был предупрежден об опасности. Мать-носорог бросилась на него, но он даже не пошевелился. Когда мать-носорог толкнула леопарда, старшая дочь набросилась на свою мать. Но та сказала, что только испытывала смелость ее поклонника, и заявила, что этот жених ей подходит, – ведь он не убежал, как все прочие.

52.  О женщине древнего народа и быке-дожде

В давние времена одна молодая женщина была больна и лежала в своей хижине, а возле нее, на кароссе, лежал ее ребенок. Бык-дождь вышел из водоема [16]16
  Дождь (или воду) представляют в виде животного, живущего в водоеме, – бык-дождь (или корова) Когда он выходит, водоем пересыхает, а повсюду, где он проходит, идет дождь. Для того чтобы вызвать дождь, колдуны дождя («делатели дождя»), накинув ремень на рога, вытаскивают быка-дождь из воды и проводят по стране, стараясь охватить возможно большую территорию, чтобы дождь прошел повсеместно. Колдуны дождя убивают быка-дождь и разрезают его на части, чтобы он оросил землю и там вырос дикий лук – пища бушменов. Тогда все отправятся выкапывать его и будут сыты. Возвращаясь домой после этой церемонии, люди уже видят дождевые тучи, дождь следует за ними, он настигает людей.


[Закрыть], где был его дом, чтобы поесть. Он учуял запах молодой женщины и пожелал ее. Он пустился рысью вперед и приблизился к хижине, окутав ее туманом.

И молодая женщина тоже почувствовала запах дождя, его свежее дыхание. Она почувствовала, как он подошел к хижине, где она лежала, вот он обошел хижину и остановился перед входом, затаившись и припав к земле.

Но она увидела его уши и воскликнула:

– Кто здесь?!

Молодая женщина схватила кустарник бушу [17]17
  Бушу (бушм. tsa, sa) – ароматические растения и порошок из них, используемый для церемониальных целей и при совершении туалета: натирают лицо и тело жиром и припудривают бушу (в Сандфонтейне, как указывает Д. Блик, около дюжины ароматических растений называют готтентотским словом «Buchu»).


[Закрыть]и бросила в лоб быку. Потом она встала и оттолкнула его, не прикасаясь к нему, так что между ее рукой и лбом быка-дождя был бушу. Затем молодая женщина осторожно взяла ребенка, завернула его в каросс и положила в сторонке – чтобы ее муж потом его забрал. Она думала, что больше сюда не вернется, она должна умереть и превратиться в лягушку [18]18
  Согласно одной версии (Schapera, с. 167), девушки, унесенные дождем, превратились в прекрасные водяные цветы, которые исчезают, как только к ним приблизишься, не давая себя сорвать.


[Закрыть]. Бык-дождь заберет ее в свое водяное жилище.

Она взобралась на быка-дождя, и он понес ее к водоему. А она сидела на его спине и смотрела по сторонам, выискивая подходящее дерево.

Увидев дерево гхуерритен-гхуерритен, она сказала быку-дождю:

– Пойди к тому большому дереву и усади меня там, так как я больна.

И бык-дождь пустился рысью и принес ее прямо к этому дереву.

А она сказала:

– Встань под деревом, у самого ствола.

И тогда молодая женщина достала бушу, натерла им шею быка-дождя, и дождь сразу же уснул.

Увидев, что бык-дождь спит, она перебралась на дерево гхуерритен-гхуерритен и потом, держась за ветви, слезла с дерева и стала крадучись пробираться к дому.

Она уже добралась до дому, когда бык-дождь проснулся, почувствовав, что стало прохладно. Он вскочил и пошел, думая, что женщина все еще сидит на его спине. Он пришел к водоему и вошел в воду.

А женщина взяла бушу, сожгла его и стала натираться золой, так как она была «зеленая» и пропахла грибом кцху [19]19
  Кцху (//khoú) – вероятно, грибок, плесень (низшие грибы).


[Закрыть]. И вот она натиралась, чтобы отбить этот запах дождя.

Пришли старые женщины, которые собирали коренья, и стали жечь рог, чтобы дождь почувствовал этот запах и не сердился на них. Если бы эта молодая женщина не вела себя так мудро, то все люди погибли бы, они превратились бы в лягушек.

53.  Смерть ящерицы

В давние времена Гцау, ящерица агама, был человеком древнего народа. Однажды Гцау отправился в путь, он хотел перейти через горы.

 
И вот он шел и пел:
Я собираюсь перебраться
Через Гхуру-тсна
По ущелью.
 
 
А потом
Я собираюсь перебраться
Через Гце-гцваи
По ущелью.
 
 
Я собираюсь перебраться
Через Гхуру-тсна
По ущелью.
 
 
Я собираюсь перебраться
Через Гце-гцваи
По ущелью.
 

Но когда он проходил горы, думая перепрыгнуть их, горы схватили его и разломали. И вот передняя часть его тела опрокинулась и остановилась – она превратилась в гору Гхуру-тсна, а задняя часть опрокинулась, остановилась и превратилась в гору Гце-гцваи.

54.  История о лягушках

В давние времена одна девушка заболела, она лежала в отдельной хижине [20]20
  С достижением половой зрелости девушку помещали в отдельной маленькой хижине, сооруженной ее матерью, с очень небольшим входным отверстием, которое закрывала за ней мать, когда она туда входила. Девушка могла иногда ненадолго выходить из этой хижины, но не должна была отходить далеко или бродить кругом и, выходя, должна была смотреть вниз, в землю, – ей не разрешалось смотреть вдаль. Возвращаясь в хижину, она садилась, опустив глаза. В это время соблюдался также ряд других ограничений: девушка не должна была смотреть на газелей, так как в противном случае газели станут пугливыми, не должна есть мяса газели, убитой юношами (см. текст), и т. п. После более или менее продолжительного заключения в «доме зрелости» она считалась взрослой, и, когда ей снова разрешалось ходить свободно и смотреть вдаль, в первый раз она должна была взглянуть вдаль поверх руки своей матери. Согласно материалам В. Блика (см. Brief, с. 10–11), нарушение девушкой запрета смотреть вдаль привело к тому, что те, на кого она взглянула, – люди, которые сидели и ели возле сделанного из ветвей жилища дамана, вместе с жилищем превратились в звезды в небе (Corona Australis). По другим текстам, мужчины, на которых смотрела девушка во время первой менструации, превращаются в камни или разговаривающие деревья (Schapera, с. 119). По окончании срока изоляции девушки устраивали церемонию-танец. У северо-западных племен (нарон, ау//эн, кунг) в честь девушки исполнялся танец самца антилопы канна. Подобные церемонии для девушек были известны всем бушменским племенам, а церемонии, связанные с инициацией мальчиков, практиковались только у бушменов северной группы.


[Закрыть]и отказывалась от пищи, которую предлагали ей ее матери [21]21
  Т.е. ее мать и другие женщины.


[Закрыть]. Тайком от всех она убивала детей Воды [22]22
  Пояснение рассказчика: «Вода большая, как бык, а ее дети величиной с теленка; это красивые полосатые существа». Дождь (или воду) представляют в виде животного, живущего в водоеме, – бык-дождь (или корова) Когда он выходит, водоем пересыхает, а повсюду, где он проходит, идет дождь. Для того чтобы вызвать дождь, колдуны дождя («делатели дождя»), накинув ремень на рога, вытаскивают быка-дождь из воды и проводят по стране, стараясь охватить возможно большую территорию, чтобы дождь прошел повсеместно. Колдуны дождя убивают быка-дождь и разрезают его на части, чтобы он оросил землю и там вырос дикий лук – пища бушменов. Тогда все отправятся выкапывать его и будут сыты. Возвращаясь домой после этой церемонии, люди уже видят дождевые тучи, дождь следует за ними, он настигает людей.


[Закрыть]и ела их.

Ее матери решили выяснить, почему девушка отказывается от еды, и вот как-то, когда все женщины и дети отправились на поиски личинок термитов, они велели одной девочке остаться дома и наказали ей следить за ее старшей сестрой, чтобы узнать, что она ест. А девушка ничего об этом не знала.

Девочка, спрятавшись в хижине своей матери, увидела, как ее старшая сестра вышла из дома болезни и спустилась к источнику. Она убила дитя Воды, принесла домой и сварила, а когда она съела все мясо, то снова легла. Но девочка следила за ней и все видела.

Когда вернулась мать девушки, девочка рассказала ей о том, что было, как ее старшая сестра убила какое-то красивое существо, которое было в воде.

Ее мать догадалась, она воскликнула:

– Это было дитя Воды.

И она больше ничего не сказала и снова отправилась на поиски личинок термитов.

Вдруг она увидела, что небо покрылось тучами, поднялся ураган.

Она сказала:

– Видно, дома что-то неладное. Вихрь уносит все к источнику.

И вот из-за того, что ее дочь убивала детей Воды, вихрь всех их унес в воду. А девушку, по вине которой это случилось, вихрь унес первой. Она попала в воду и превратилась в лягушку. Вслед за ней вихрь подхватил ее матерей, которые собирали коренья, он унес их в воду, и они тоже превратились в лягушек. Затем вихрь подхватил ее отца, который охотился там, и унес его к источнику, он также превратился в лягушку. И вот все они превратились в лягушек [23]23
  Согласно одной версии (Schapera, с. 167), девушки, унесенные дождем, превратились в прекрасные водяные цветы, которые исчезают, как только к ним приблизишься, не давая себя сорвать.


[Закрыть]. И все их вещи: стрелы отца, тростниковые циновки, из которых сделаны хижины, – все оказалось в воде, так как люди стали лягушками. Они теперь растут у воды, это вещи первых людей, которые жили здесь до нас.

55.  О Гнерру и ее муже

В давние времена, когда птицы гнерру [24]24
  Птица гнерру описывается информантом следующим образом: клюв у гнерру очень короток, а оперение напоминает страусиное, у самцов – черное, а у самок – белое. Свои гнезда они сооружают из травы прямо на земле, в кустах.


[Закрыть]были людьми, один человек древнего народа женился на Гнерру. Они отправились собирать личинки термитов: ее муж выкапывал их палкой, а она складывала в мешок из шкуры газели. Личинки были все в земле, она вымыла их, и они вернулись домой.

Наутро Гнерру и ее муж снова отправились на поиски пищи. Муж выкапывал личинки – он был внизу, в яме [25]25
  Вероятно, речь идет о подземном гнезде термитов.


[Закрыть], а Гнерру стояла наверху. Он складывал личинки в мешок, который держала Гнерру. Она утрясала мешок, а он выкапывал еще и еще и накладывал сверху. Потом он пошел в другое место и опять нашел личинки, он выкопал их и тоже положил в мешок. И вот мешок был уже полон доверху.

Но он опять пошел искать личинки, выкопал их и воскликнул:

– Дай мне твой маленький каросс [26]26
  Маленький каросс – каросс из одной небольшой шкуры. Зачин: в давние времена птицы гнерру были людьми.


[Закрыть], я положу в него личинки!

Жена возразила:

– Мы, из рода гнерру, не приучены складывать грязные личинки в наш каросс, который мы надеваем на спину.

Он опять воскликнул:

– Дай же мне твой маленький каросс, я положу в него личинки.

Жена сказала:

– Клади на землю, мы не приучены складывать личинки с землей в кароссы.

А он все твердил:

– Ну, дай мне, дай мне маленький каросс, чтобы положить личинки.

Тогда жена сказала:

– А ты положи их на землю и сверху присыпь землей.

Он опять воскликнул:

– Дай мне каросс, я положу в него личинки, – а сам сорвал с нее каросс. И ее внутренности вывалились.

Увидев это, он заплакал и воскликнул:

– Ох, моя жена! Что мне теперь делать?

А жена встала и запела:

 
Мы из рода гнерру,
У нас не принято класть грязные личинки
В кароссы, которые носим на спине.
Мы из рода гнерру,
У нас не принято класть грязные личинки
В кароссы, которые носим на спине.
 

Она положила свои внутренности обратно и пошла к дому своей матери. И вот она шла и пела:

 
Мы из рода гнерру,
У нас не принято класть грязные личинки
В кароссы, которые носим на спине.
 

Ее мать была дома, она услышала и сказала одной из своих дочерей:

– Взгляни в ту сторону, куда твоя старшая сестра ушла искать пищу, – мне кажется, будто ветер доносит ее голос. Уж не случилось ли чего – ведь мужья твоих сестер не умеют вести себя как должно.

Ее дочь поднялась, посмотрела и воскликнула:

– Вот идет твоя дочь, она идет и падает!

Тогда мать сказала:

– Видишь, что делают мужья твоих старших сестер! Уж если они берут нас в жены, то им следовало бы вести себя должным образом, а они поступают как сумасшедшие.

Она побежала навстречу своей дочери, захватив с собой новый маленький каросс, который был у нее припрятан на всякий случай. Она надела его на дочь, подхватила ее внутренности, вложила в маленький каросс и обвязала дочь ремешками каросса – их было четыре, так как каросс был сделан из шкуры газели и это полоски кожи с ног газели. И она медленно повела свою дочь домой, она отвела ее в свою хижину.

Она очень рассердилась на мужа своей дочери и, когда он хотел прийти к жене, не пустила его. Она сказала, чтобы он вернулся к своему народу. Она сказала, что раз люди древнего народа не понимают, как надо вести себя с гнерру, то пусть уходят.

И вот муж ее дочери пошел обратно, к своим, а гнерру продолжали жить там.