Текст книги "Мифы и сказки бушменов"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

45.  История о Гцонцемдима, ее матери и ее муже (I вариант)

Мать Гцонцемдима жила вместе со своей дочерью и ее мужем. Муж Гцонцемдима охотился, и его охота была удачной.

Однажды он убил дукера. В этот день шел дождь. Рано утром он вышел из становища, где они жили все вместе, и отправился на охоту, и ему удалось убить дукера.

Когда он принес домой мясо, Гцонцемдима сказала ему:

– Ты уже убил столько дукеров, не пора ли нам вернуться к нашим родственникам? Ведь мы так и хотели сделать?

Но ее муж ответил:

– Нет, еще рано возвращаться. Я хочу еще поохотиться здесь на дукеров, чтобы у нас было много мяса для твоей матери. Я хочу еще поохотиться для родственников твоей матери и вернуться домой с большой добычей.

– Хорошо, – сказала Гцонцемдима. – То, что ты говоришь, – разумно. Ты поохотишься еще некоторое время, убьешь еще антилоп и выделаешь их шкуры. У моей матери будет много мяса, а когда ты кончишь выделывать шкуры, ты сможешь сшить для нее передник из шкур.

Когда они так договорились, муж снова отправился на охоту. Ну, как бы там ни было, что бы ни случилось, теперь он обязательно должен убить еще одного дукера! Он отправился утром, погнался за дукером и преследовал его до тех пор, пока наконец ему не удалось убить его.

Как раз к этому времени выросли клубни шон, отличные спелые клубни. Они созрели, налились, и их уже можно было есть. Погоня за дукером завела мужа Гцонцемдима далеко – как раз туда, где росли клубни шон.

Когда он вернулся в становище, то сказал своей маленькой дочери:

– Вчера, когда я преследовал дукера, я видел место, где растут клубни шон – совсем спелые, их уже можно собирать. Почему бы тебе и твоей бабушке не отправиться за ними?

– Да! – сказала маленькая девочка. – Мы так и сделаем. Мать пусть останется дома, а мы с бабушкой пойдем собирать шон.

И вот старая женщина отправилась вместе с внучкой. Они шли-шли, пока не добрались до того места, где отец ребенка охотился на дукера.

Клубни были совсем спелые и круглые, как мужские яйца. Первой их увидела девочка.

Она закричала:

– Мы пришли! Об этом месте говорил отец? Бабушка, иди выкапывать эти прекрасные клубни шон!

Но когда бабушка увидела их, она воскликнула:

– Гхвои-гхвои-с-а-ка-гхвои, хви-хви-с-а-ка-хви! Не здесь ли вчера твой отец охотился на дукера? Уж не его ли яйца упали на землю?!

– Эй! – закричала девочка. – Что ты такое говоришь, бабушка? Ты сказала, что вчера мой отец здесь… Ты оскорбляешь моего отца?! Ты оскорбляешь отца – говоришь, что это его яйца валяются здесь на земле?!

– Да о чем ты, девочка? Не говори так! О чем ты только думаешь? Ты, верно, не понимаешь, о чем говоришь. Ведь я почитаю своего зятя!

Но девочка только и сказала в ответ:

– Бабушка, иди выкапывать эти клубни, о которых мы говорили. Иди выкапывать эти клубни!

И старая женщина подошла к ней и стала выкапывать шон. Она выкапывала, выкапывала клубни, а потом посмотрела на то, что уже выкопала…

– О! – воскликнула она. – Гхвои-гхвои-с-а-ка-гхвои, хви-хви-с-а-ка-хви! Вчера здесь охотился на дукера мой зять, и его яйца упали на землю! Хее-хее! Вот на что похожи его яйца. Вот так выглядят верхушки его яиц!

– Бабушка! – снова закричала девочка. – Ты оскорбляешь моего отца?!

– Не говори так! – ответила старая женщина. – Ты хочешь сказать, что я не почитаю других? Прекрати эту болтовню! Что это на тебя сегодня нашло?

И они снова принялись выкапывать клубни, а потом отправились домой.

По дороге маленькая девочка сказала:

– Я очень проголодалась. Пойдем скорее домой, ты поджаришь шон, и я поем!

– Хорошо! – ответила бабушка. – Ты пойдешь прямо в становище, пока я соберу немного дров.

И они пошли дальше. Когда они приблизились к становищу, старая женщина стала собирать дрова и складывать их в свой каросс. Она собирала дрова, пока не набрала целую вязанку.

А маленькая девочка пошла вперед.

Когда она вошла в становище, то увидела убитого дукера. Там уже был ее отец – он убил дукера и вернулся в становище, чтобы освежевать его.

Маленькая девочка подбежала к нему.

– Отец! Мы с бабушкой пошли вместе, и она смертельно оскорбила тебя! Она сказала, что там, где ты охотился на дукера, на земле остались лежать твои яйца!

– Что?! Как ты можешь говорить так?! – воскликнул ее отец.

Он продолжал освежевывать дукера. Освежевав, он разрезал тушу, вытащил внутренности и подвесил их на дереве. Затем он вытащил желудок и очистил его от содержимого. Наполнив желудок кровью дукера, он тоже подвесил его на дереве.

– Ну а теперь возьми-ка внутренности и отдай их своей бабушке. Пусть она приготовит их, и вы обе поедите.

– Как? Она так оскорбила тебя, а ты хочешь, чтобы я отдала ей внутренности дукера?

– Уру-у-у! Да что это с тобой, дочка? Ты что, не знаешь, что такое почтение к другим? Как твоя собственная бабушка может кого-то оскорбить?

Но девочка сказала:

– Не пойду я к ней! Если бы она не оскорбила тебя, я бы отнесла ей внутренности.

– Ну хорошо, я сам пойду к ней, – сказал ее отец.

Он снял внутренности с дерева. Затем он взял каросс и закутался в него. Он взял свой топор, топор гоба [15]15
  Гоба (макоба) – наименование, относящееся к группе, говорящей на сетсвана и обитающей в районе болот реки Окаванго, но употребляющееся также по отношению к батсвана в целом. Бушмены, чьи отношения с народами семьи банту часто были враждебными, обычно употребляют это слово с оттенком «черные», «свирепые», «прожорливые» люди. – Примеч. М. Бизеле.


[Закрыть]– большой и острый – и спрятал его под кароссом. Затем он направился через становище к очагу своей тещи.

– Вот, возьми внутренности дукера. Я принес их тебе сам, потому что твоя внучка отказалась пойти.

Он вынул внутренности и дал ей.

Затем он сказал:

– Отчего люди оскорбляют других?

Старая женщина, вытянув шею, взглянула вверх, в лицо зятю. Ее шея обнажилась, а он как раз стоял над ней. – Дзоп! – он отрубил ей голову топором.

А Гцонцемдима не было там, когда умерла ее мать. С самого раннего утра она отправилась на поиски пищи. И ее муж мог без помех спрятать труп. Он вытащил труп из лужи крови, а затем втащил его в хижину. Там он скрыл все следы преступления. Но из перерубленной шеи не переставая лилась кровь. Он ушел, а кровь все сочилась.

Муж Гцонцемдима вернулся к своему очагу. Он подвесил внутренности дукера возле хижины своей тещи, вернулся и сел у своего очага.

Пока все это происходило, Гцонцемдима собирала пищу: ящериц, мышей, навозных жуков. Часть она ела, а часть собирала. Она собирала и складывала в свой каросс, чтобы отнести домой. Затем она набрала вязанку дров и тоже положила в каросс, и наконец она двинулась обратно к становищу.

Когда она пришла, ее дочь и муж сидели возле очага. Муж жарил дукера. Гцонцемдима взглянула в ту сторону, где была хижина ее матери. Ей показалось, что мать лежит и спит в хижине.

– Эй! – сказала Гцонцемдима. – Что случилось с матерью? Почему она пришла домой и сразу же легла? Почему она не развела огонь и не готовит себе пищу, чтобы поесть? Ей бы надо подняться и приготовить еду. Почему она легла спать на пустой желудок?

И она разделила на кучки пищу, которую принесла, – навозных жуков, мышей, ящериц и все остальное.

Затем она сказала своей маленькой дочери:

– Пойди отдай это своей бабушке. Пусть она встанет, разведет огонь в очаге и приготовит себе поесть. Почему она до сих пор лежит?

Но девочка ответила:

– Нет, я не пойду.

– Не пойдешь? – удивилась Гцонцемдима. Почему?

Когда Гцонцемдима говорила это, она уже почувствовала сердцем, что случилось. Ее сердце сказало ей, что девочка рассказала об оскорблении отцу. Ее сердце сказало ей, что ее муж убил свою тещу и спрятал ее тело. Ее сердце сказало ей, почему девочка отказывается отнести еду в хижину старой женщины.

Тогда она пошла через становище и увидела следы крови.

– Да, я знаю все, – сказала она себе. – Я уже все знаю. Моя дочь передала мужу слова бабушки, и вот что из этого вышло. Ну, я не покажу вида, что все знаю. Я просто положу здесь еду и вернусь к своему очагу.

И она отошла от хижины своей матери и вернулась к своему очагу. Она навалила в огонь дров, и очаг стал дымить. Ветер нес дым то туда, то сюда. И каждый раз, когда ветер менялся, Гцонцемдима пересаживалась – так чтобы дым все время относило на нее, – тогда она могла бы незаметно поплакать. Ее лицо было залито слезами.

Ее муж спросил:

– Эй! О чем это ты плачешь?

– Уру! – громко ответила она. Зачем мне плакать? С чего ты взял, что, я плачу – это просто дым ест мне глаза. Ну и огонь! – он все время дымит мне прямо в лицо. Мне совершенно не о чем плакать. Разве не видишь, что это дым ест мне глаза?

И каждый раз, когда муж спрашивал ее, почему она плачет, она говорила, что у нее глаза слезятся из-за дыма.

Наконец стемнело, и они пошли спать. Муж сразу же лег, а Гцонцемдима все сидела на постели и грызла еду, которую она принесла.

Ее муж заснул, а она все продолжала сидеть и думать в ночи. Она думала о том, что ее мать оскорбила ее мужа, а девочка передала это отцу. Она думала об убийстве, которое за этим последовало.

– Ого! Ну, погоди! – прошептала она спящему мужу. – Я до тебя доберусь! Ты убил мою мать, а я убью тебя!

Гцонцемдима все сидела и вновь и вновь думала обо всем этом.

– Куру! – сказала она себе. – А если я возьму одно из его коротких копий и попробую убить его этим копьем, – удастся ли мне самой остаться в живых?

Она обдумывала все это.

Затем она стала вытаскивать из связки одно копье. Но когда она вытаскивала его, копья со звоном стукнулись остриями. Этот звон разбудил ее мужа.

– Эй! Что ты там звенишь копьями?

– Ну, вот еще! – резко возразила она. – На что мне сдались копья? Это ты услышал, как звенят копья моих братьев, – они должны прийти сегодня вечером. С чего ты взял, что мне понадобились копья?

Так она старалась успокоить его, чтобы он своими опасениями не расстроил ее замыслы.

– Я подожду! – сказала она себе. – Застану его врасплох и убью!

Но он все не засыпал, и она не могла добраться до копья во второй раз.

Затем новая мысль пришла ей в голову:

– Не жить ему – ведь у меня есть нож! Вот как я попробую убить его!

И она медленно, осторожно вынула свой нож и сунула его в огонь. Он лежал там, пока не раскалился. Он раскалился докрасна!

И Гцонцемдима сделала со своим мужем то же, что он сделал с ее матерью, – да, она убила его! Оставив труп на месте, она легла спать.

Утром она собрала кровь своей матери и прилепила этот сгусток у себя в паху с левой стороны. Затем она собрала кровь своего мужа и прилепила ее в паху справа. Она оттащила труп мужа в кусты. Затем она вернулась, вытащила труп своей матери из ее хижины и тоже оттащила его в кусты.

Возвратившись, она увидела, что рядом с ее детьми сидят какие-то люди. Это пришли младшие братья ее мужа.

– Зачем пришли мои деверья? – подумала она. – Что они собираются со мной сделать?

И тут ее маленький сын подбежал к одному из них:

– Дядя! Дядя!

Гцонцемдима знала, что он собирается сказать:

«Мать убила моего отца! Теперь вы знаете». Поэтому она схватила маленького мальчика и отвлекла его внимание.

Ну а братья собрались уходить. Они сказали, чтобы Гцонцемдима собрала свои вещи и пошла с ними.

Тогда она набрала всевозможных колючек: колючек «утренней звезды», шипов цгами-цгами – всяких – и была готова.

Она так быстро собралась, что успела раньше их. Вот так она и убежала из становища и побежала к своим родственникам – туда, где жила родня ее матери, родня ее отца, ее старшие братья и все их дети.

Тем временем в небе стали собираться грифы. Младшие братья мужа стали переговариваться между собой:

– Что нужно здесь этим грифам? Что могло привлечь их, из-за чего они все тут собрались? О-ох! Вы только посмотрите, как они хлопают крыльями!

Но вот грифы стали спускаться. Они опустились на труп мужа Гцонцемдима, и они опустились на труп ее матери. Братья побежали туда, куда они спустились, и увидели, как они пируют на трупах.

– Куру! – закричали они. – Вот что она сделала! Так вот что пытался рассказать нам мальчик о своей матери – она убила его отца! Но она не дала ему досказать. Теперь мы должны оставить тут труп брата, а позже вернуться, чтобы похоронить его.

Узнав о том, что случилось, они, не теряя времени, бросились вдогонку за Гцонцемдима. Они шли и шли по ее следам и вскоре почти нагнали ее.

Но Гцонцемдима помог сын. Она сказала ребенку:

– Нас преследуют мои деверья. Помоги мне – последи, не появятся ли они позади. Как только ты их заметишь, скажи мне! А то они хотят нас убить!

Потом Гцонцемдима стала бросать позади себя колючки «утренней звезды».

И вот братья наткнулись на колючки. Шипы искололи их ступни. Братья еле ковыляли и только и думали, как бы им выбраться оттуда.

А тем временем Гцонцемдима и ее сын убежали далеко вперед.

Ноги братьев были исколоты шипами. Наконец им удалось выбраться из этого места. Они сделали большой крюк, и снова стали преследовать Гцонцемдима.

Ну а дочь Гцонцемдима, маленькая цесарка, все смотрела, не появится ли кто позади. И вот она увидела, что братья отца вновь настигают их.

Тогда она закричала:

– Касаса-аа-тсве-тсве! – Они уже совсем близко! – Тсве-тсве!

– Что делать? Что же мне делать? Ведь я умру сейчас, и некому помочь мне! – сказала Гцонцемдима.

Затем она разбросала большие шипы цгами-цгами, у которых такие длинные иглы.

Когда братья добрались до этого места, они ступили прямо на шипы. Шипы были такие огромные, что в клочья разорвали их сандалии.

А Гцонцемдима и ее дочь побежали дальше. Солнце палило, но они продолжали бежать изо всех сил.

В небе висела одна-единственая тучка. Гцонцемдима заговорила с ней, она сказала:

– Что же ты мне ничем не поможешь? Ведь меня вот-вот убьют! Разве ты не видишь, что происходит? Не видишь, что меня сейчас убьют?

Ну, и туча взяла и помогла ей. Дождавшись, пока деверья Гцонцемдима остановятся на ночлег и заберутся в хижины вместе со своими детьми, туча обрушила на них такой ужасный ливень, что он едва не убил всех их. Утром они дрожа выбрались из хижин, чтобы развести огонь и обогреться, и тут туча опять обрушилась на них проливным дождем. Они сбились в кучу и дрожали.

Ну, а как вы думаете, что они сделали потом?

Они сказали:

– Разве наш дедушка не посылает нас вновь следом за ней? Пойдемте, идемте же! Раз она убила нашего брата, она не должна остаться в живых! Уж на этот раз мы ее поймаем! Когда убивают такого человека, как наш старший брат, он должен быть отомщен!

И братья покинули становище и шли, пока не добрались до источника. Тут они собирались убить Гцонцемдима. Они засели в кустарнике возле источника и ждали, когда она придет.

Пока они там дожидались, люди спустились к источнику, чтобы набрать воды. Увидев братьев, они поспешили назад, к Гцонцемдима, чтобы сказать ей об этом.

– Явились твои деверья! Они уже тут. Будь осторожна, они пришли убить тебя!

– Да, – сказала она, – неужели вы думаете, что я не знаю об этом? Конечно, я уже знаю… Я знаю, что они здесь.

И она сказала своей бабушке:

– Когда я уйду отсюда, бабушка, знаешь, что я попрошу тебя сделать для меня? Ты увидишь, как что-то полетит к тебе от источника. Оно подлетит к тебе и усядется на твой позвоночник, на самый верх. Это «что-то» – кровь из моего сердца. И ты должна тут же засунуть это в мешок! Да, прошу тебя, положи это в мешок!

Затем Гцонцемдима спустилась к источнику. Братья зачерпнули из источника ковш и подали ей напиться – но не воды, а грязи.

– Эй! – сказала она. – Зачем вы это делаете? Раз уж вы решили убить меня, дайте мне по крайней мере напиться чистой воды, чтобы моя кровь легко могла вытечь.

Тогда братья зачерпнули ей чистой воды. Затем они вытащили свои ножи и вонзили в нее.

Кровь из сердца Гцонцемдима вылетела – из верхней части ее позвоночника и полетела – гдеди! – прямо к верхушке позвоночника ее бабушки. Бабушка быстро схватила ее и положила в мешок.

И вот внутри мешка стало расти какое-то существо. Оно росло, росло и росло, пока не стало взрослым человеком. Но оно все еще жило в мешке втайне от всех.

Однажды все женщины становища, кроме бабушки, отправились собирать пищу. Когда они возвращались, то услышали, как кто-то в становище толчет нгхн.

– Эй, послушайте-ка, – сказали они, – кто это толчет нгхн? Кто бы это мог толочь нгхн в нашем становие? Мы уже почти пришли: давайте поспешим и посмотрим, кто это.

Когда они вошли в становище, то закричали:

– О-о-о! Откуда взялась эта красавица? Но ведь это же наша старшая сестра, наша тетка, наша – кем-бы-она-всем-нам-ни-приходилась – привет нашей родственнице! Она снова с нами!

И они приветствовали ее и радостно обнимали. Она стала жить с ними.

Так прошло некоторое время. Но однажды младшие братья мужа придумали вот что:

– Давайте теперь возьмем ее в жены! – сказали они друг другу. Не стоит больше говорить о том, чтобы убить ее, – ведь она так прекрасна! Таких не убивают – на них женятся.

Но один из братьев не соглашался:

– О! Она, конечно, прекрасна, но разве наш старший брат был безобразен? Он тоже был прекрасен, а она его убила – почему же вы говорите, что мы не должны ее убивать, а должны вместо этого взять ее в жены?

Братья все спорили и спорили: «Давайте возьмем ее в жены!» – «Нет, давайте убьем ее!» – кричали они друг другу.

Но в конце концов они решили жениться на ней. И вот все они – их было очень много – вышли из своего становища и отправились за ней.

И они привели ее с собой в их становище. Когда они добрались, Гцонцемдима вынула свой чудесный рог, который убивает людей.

И вот она дунула в него:

– Н-ааааа! Что вы такое надумали, а? Сначала вы убиваете меня, а теперь вы собираетесь взять меня в жены? Что еще за свадьбу вы задумали? И если уж вы собрались жениться на мне, то я позабочусь, чтобы все вы умерли! Никто из вас не получит меня в жены!

Так все и случилось. Она всех их уничтожила рогом. Все до одного братья умерли. Они были убиты, мертвы, и никто из них больше не ожил.

А Гцонцемдима вернулась домой, в свое становище.

Вот какие истории происходили в давно прошедшие времена.

46.  История о Гцонцемдима, ее матери и ее муже (II вариант)

Два брата сговорились между собой:

– Давай, – сказал младший, – отправимся сегодня к нашей невестке и убьем ее – жену нашего старшего брата! Пойдем и убьем ее сегодня!

Они шли-шли, пока не добрались до источника. И сели там возле воды. А становище семьи их невестки было неподалеку оттуда.

Так они сидели и поджидали ее у источника. Один из братьев сказал:

– Кто-то там идет. Кто-то идет сюда. Кто это? Уж не она ли?

Но второй брат посмеялся над ним:

– Да нет, глупец! Уж если она появится, ее нельзя не узнать. Ты услышишь, как позвякивают ее украшения – тсади, тсади, тсади, тсади! Это кто-то другой.

Наконец она показалась – она выступала медленно, торжественно, пришла и села у источника. Братья зачерпнули грязи и дали ей вместо воды, хотя в источнике было полно воды.

Она тихо сказала:

– О! Почему вы так со мной обращаетесь? Почему вы не даете мне чистой воды? Если уж вы решили убить меня, то по крайней мере дайте мне напиться, чтобы моя кровь легко вытекла!

А они ответили:

– Но мы дали тебе совсем чистую воду! Зачем ты поднимаешь такой шум и называешь ее грязью? Давай проходи вперед и пей!

Ну а она, перед тем как уйти из становища, сказала своей бабушке:

– Я хочу, чтобы ты знала, что я иду навстречу своей смерти. Скоро я умру. И тогда кровь из моего сердца вылетит – вот отсюда, между лопаток. Ты же должна быстро схватить ее и сунуть в мешок. Ты положишь ее в мешок.

Вот так она предупредила свою бабушку о том, что случится.

И старуха все так и сделала. Братья пронзили копьем свою невестку, но ее кровь вырвалась и полетела к бабушке. А старая женщина схватила ее и сунула в мешок.

Там она росла-росла, пока не стала взрослой женщиной. Сначала выросли два маленьких зуба нижней челюсти. Они стали расти – и появилась вся челюсть целиком, похожая на зубы ребенка. Старая женщина заботилась об этом существе и укрывала его от посторонних глаз. Оно все росло-росло – и вот уже стало ползать. Оно выползало из мешка и ползало вокруг. Старая женщина приходила к девочке и отмывала дочиста маленькое личико на тоненькой шейке. Затем она играла и забавлялась с девочкой, пока не наступало время спать, и та снова забиралась в мешок. Бабушка завязывала мешок, и девочка засыпала там.

Однажды, когда девочка играла, старая женщина сказала:

– Ах дочь моей дочери, смотри-ка, ты весь песок изрыла, пока ползала!

Так она играла с ребенком и нахваливала его и разговаривала с ним, а люди услышали и сказали:

– О! С кем это разговаривает старая женщина?

Но она сказала:

– Да я говорю, что животные изрыли весь песок! Я просто пожаловалась на этих зверей.

Люди ответили:

– Перестань нас дурачить! С кем ты разговаривала?

Но бабушка продолжала держать все в тайне от них, и вот наконец девочка выросла. Она стала совсем взрослой, грудь у нее набухла, и она была очень красива. Она была прекрасна – ведь это была Гцонцемдима!

Она стала взрослой, и вот однажды она сидела и толкла нгхн. Она дробила и растирала ветви нгхн в красный порошок – кобо, кобо, кобо!

А все остальные в это время ушли собирать пищу.

Возвращаясь в становище, они услышали, как кто-то толчет нгхн.

– Эй! Кто это там толчет нгхн? – спрашивали они друг друга. – Кто бы это мог толочь нгхн?

– Вы ошибаетесь, – сказала старуха. – Никто не толчет нгхн, я здесь одна.

Но они сказали:

– Что с тобой такое происходит? Кто эта девушка?

И они побежали вперед и обняли Гцонцемдима. И все они стали с ней здороваться: «О! Моя маленькая племянница, моя тезка, моя сестренка…»

Они приветствовали ее и восхищались ею – все были счастливы, что она опять вместе с ними!

На следующий день они все остались в становище и на другой день тоже.

И так все они там жили.

Муж Гцонцемдима охотился на дукеров. Он убивал дукеров, а она собирала съедобных ящериц, навозных жуков, мышей. Эту пищу она приносила домой, а муж убивал и приносил домой дукеров.

Однажды мать Гцонцемдима взяла с собой внучку – дочку Гцонцемдима, и они отправились выкапывать клубни шон.

Завидев клубни, девочка закричала:

– Бабушка! Иди сюда выкопай этот корень шон!

Бабушка подошла, посмотрела, что там, и сказала:

– Цой-цой-с-а-ка-цой, хви-кви-с-а-ка-хви! Так это здесь охотился вчера мой зять на дукеров – весь песок изрыл своими яйцами!

Девочка сказала:

– Бабушка, а бабушка, зачем ты оскорбляешь моего отца?

– О, что это говорит эта девочка?

И так всю обратную дорогу до становища они не переставали спорить друг с другом.

Когда они добрались туда, отец девочки как раз освежевывал дукера. Он вытащил внутренности и сказал ей:

– Вот, отнеси это своей бабушке!

Но девочка ответила:

– Она оскорбляет моего отца, а он говорит, что я должна отнести ей внутренности дукера!

Бабушка сказала:

– Ты что, с ума сошла?! Когда это я оскорбляла твоего отца? Возьми мясо и пойди повесь его у моей хижины.

Но девочка опять отказалась, и тогда отец молча встал и взял мясо.

– Раз ты не хочешь, я сам отнесу мясо твоей бабушке, – сказал он.

Он поднял мясо, чтобы его подвесить, но прежде завязал его в шкуру. Затем он взял большой топор и тоже засунул его в шкуру. И вот, завернув вместе с мясом в шкуру топор, он отправился к своей теще.

Она уже потянулась было принять от него мясо, но он сказал:

– Когда ты принимаешь подарок, то не должна вот так сидеть. Когда ты берешь подарок, ты должна склонить голову и опустить глаза.

И вот его теща сделала так, как он сказал. А он тут же выхватил топор и, встав над нею, ударил ее сзади прямо по шее.

– Хехх! – вырвался у нее из горла хрип, и она умерла.

Хлынула кровь, целое море крови. Муж Гцонцемдима выволок тело из лужи крови, оттащил его в хижину и положил там.

Пока все это происходило, Гцонцемдима не было дома – она ушла собирать пищу. Так она собирала-собирала и наконец вернулась в становище. Она пошла к своей хижине и вывалила все, что набрала. Затем она отделила одну часть и передала ее дочери.

– Возьми это, – сказала она, – и отдай своей бабушке!

– О-о, – пробормотала девочка. – И что это сегодня все посылают меня с поручениями?

Гцонцемдима сказала:

– Ну-ка, живо! Поднимайся и отнеси это своей бабушке! Кому я говорю?!.. И почему мать до сих пор не развела огня, чтобы приготовить то, что она сама набрала, а потом поесть и лечь спать?

И вот девочка взяла еду и направилась к хижине. Тело бабушки лежало там, где ее зять бросил его.

Удивившись, что мать совсем не слышно, Гцонцемдима пошла посмотреть, в чем дело.

– О-о! Уж не рассказала ли ты отцу что-то такое, из-за чего он убил твою бабушку? Ее кровь хлынула рекой и разлилась тут, возле очага!

Гцонцемдима вернулась к своему очагу. Она села и принялась есть. Очаг очень дымил, и ее глаза слезились. Она заплакала. А когда дым попадал ей в глаза, слезы текли еще сильнее. Муж пристально смотрел на нее.

– Эй! – сказал он. – О чем это ты плачешь?

– С чего это ты взял, что я плачу? Просто у меня слезятся глаза, – ответила она. – Очаг дымит, и у меня слезятся глаза, только и всего. С чего бы мне плакать?

Так они сидели и ели то, что она насобирала. Наконец ее муж кончил есть и отправился спать.

Дождавшись, пока он заснет, Гцонцемдима стала потихоньку вытаскивать одно из его копий. Она хотела перерезать ему горло. Но наконечники копий со звоном ударились друг о друга – гден-гден-гден-гден!

Ее муж услышал шум и проснулся.

– Эй! Кто это звенит моими копьями?

– Ты ошибся, – сказала она. – Сюда идут мои братья, и, видно, это звенят их копья! Они идут навестить меня.

Муж успокоился.

Но Гцонцемдима все думала, как бы ей убить его.

– Коо-оо! – сказала она себе. – А большой нож, тот большой нож, длиной с мою руку? Ну уж от него ему не спастись! Он убил мою мать – неужели после этого я оставлю его в живых?

И она, спрятав большой нож за спиной, незаметно сунула его в огонь. Нож лежал в огне, пока не раскалился.

Ну а муж тем временем опять лег и стал думать о том, что хорошо бы жена легла спать с ним. Он лежал и не спеша думал, как вдруг – р-раз! – Гцонцемдима перерезала ему горло! В те давние времена люди то и дело причиняли друг другу зло.

Затем Гцонцемдима похоронила свою мать.

На следующее утро она собрала кровь своего мужа и спрятала ее у себя в паху с правой стороны. Потом она собрала кровь своей матери и спрятала ее в паху с левой стороны.

Затем она села и стала ждать. Вскоре появились младшие братья ее мужа.

– М-м-м, – сказала она про себя. – Что же мне теперь делать?

Поздоровавшись с братьями, она сказала:

– Ваш старший брат отправился за дукером – таким, как тот, которого он убил вчера. Если ему попадется дукер, он будет гнаться за ним и вернется позже.

Ребенок Гцонцемдима подбежал и крикнул:

– Дядя! Дядя! Послушай…

Но Гцонцемдима быстро сунула ребенку грудь, чтобы он ничего не сказал.

Братья сказали:

– Ну что ж, раз ты говоришь, что его нет здесь, мы уйдем. Мы уходим, а ты оставайся тут с детьми.

И они покинули становище.

Ну, Гцонцемдима еще рано утром собрала все свои пожитки. Она взяла с собой маленькие колючки «утренней звезды» – те, которые колют нам ступни, и шипы цгами-цгами – большие шипы, которые вонзаются нам в тело. Она набрала всевозможных шипов и колючек и сложила их в свой каросс. Затем она засунула в каросс своих детей – одного вперед лицом, а другого назад – так чтобы он мог видеть, что делается за ее спиной. Она хотела, чтобы этот второй ребенок помог ей следить за братьями мужа, если они погонятся за ней.

Теперь все было готово к уходу. Они покинули становище и отправились. Но последнее, что она сделала перед тем, как уйти оттуда, – взяла сандалию мужа и забросила ее в небо. Затем она взяла сандалию своей матери и тоже забросила в небо. Сандалии превратились в грифов и собрались улететь.

– Как? Вы что, не станете есть это прекрасное мясо?! Разве вы не голодны? Куда же вы? – закричала Гцонцемдима.

И тогда грифы вернулись и стали кружить над двумя трупами.

А Гцонцемдима убежала со своими детьми.

Ну а братья ее мужа еще не успели к тому времени отойти далеко. Они еще были довольно близко от покинутого становища, когда увидели, как грифы спускаются на трупы их брата и матери Гцонцемдима.

Они вернулись посмотреть, в чем дело.

– Коо-оо-оо! Уж не убил ли наш брат свою тещу – и тогда его жена убила его в отместку?!

Они бросились к хижине Гцонцемдима, но ее там не было, она уже убежала. Они принялись искать ее повсюду, но нигде не могли ее найти.

– Теперь-то мы понимаем, что пытался сказать нам ребенок! – говорили они. – Теперь мы понимаем, почему она не предложила нам остаться!

И они пошли по ее следам. Они шли-шли по ее следу, все время по ее следу.

Ребенок в кароссе Гцонцемдима, который был повернут лицом назад, выглянул и сказал:

– Вон идут мои дядья!

Тогда Гцонцемдима стала разбрасывать на их пути шипы. Она бросала одну пригоршню за другой, пока шипы не покрыли землю толстым слоем.

Подойдя к этому месту, братья сначала было подумали, что смогут пройти, но им даже ногу некуда было поставить! Они не знали, как быть. Они все же попробовали пройти, но шипы вонзались в их ноги и застревали там. Так они, мучаясь от боли, прокладывали себе путь через шипы и наконец кое-как выбрались.

А Гцонцемдима тем временем набрала еще шипов и пошла дальше.

Братья вновь напали на ее след и шли-шли по ее следам, пока она снова не разбросала шипы. Опять братьям пришлось пробиваться через шипы, и снова они кое-как выбрались.

К тому времени они уже были неподалеку от становища, куда она бежала.

Гцонцемдима хотела добраться до становища родственников своей матери. Когда ей было уже совсем близко, она обратилась к дождю:

– Ну, сделай же что-нибудь! Разве ты не видишь, что меня хотят убить? Пошли хотя бы одну тучу, чтобы выпал дождь и смыл мои следы!

И дождь послал тучу и подвесил ее в небе. Капли дождя, пролившиеся из тучи, смыли следы Гцонцемдима.

А на ее преследователей обрушился ливень, и им пришлось идти всю ночь. Наконец они отыскали укрытие и долго ждали, пока дождь прекратится.

– Что случилось? – говорили они друг другу. – Куда она могла деться? Но она исчезла! Бросим все и вернемся домой.

Когда дождь перестал, они отправились домой.

Там они жили и занимались своими делами. Но в другой раз они пошли и убили ее, убили свою невестку.

Все эти истории случились в давние-давние времена. Тогда жил Цгаува, который и устраивал все это.