Текст книги "Мифы и сказки бушменов"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

102.  Тсуе и заяц

Это история о Тсуе. У нас Хуве называют Тсуе. Вторым был заяц. Заяц собирался сделать бушменов. А две антилопы сказали зайцу, что они – бушмены, но они вовсе не были бушменами.

Они сказали зайцу:

– Давайте станем дичью, пусть нас ловят капканами и варят в горшках, чтобы съесть!

Но заяц был с этим не согласен. Он поймал их веревкой из сухожилий и забросил далеко, в лесную страну, спрятал их там. Он стоял и смеялся, а антилопы убежали.

Заяц пошел домой, сел и взял гадальные кости. Они у него были не из дерева, а из шкуры жирафа. Вон он сел, взял их и бросил, он смотрел, а гадальные кости говорили с ним и соглашались. Он сидел, смотрел и смеялся. Затем он убрал их в свой мешок, это был маленький мешочек из шкурки мыши.

Потом он взял бушменов – это были другие бушмены, говорившие на своем языке, – и положил их в маленький мешок, это был мешок из шкуры антилопы.

Потом он взял мешочек, на дне которого лежали гадальные кости, и забросил его далеко прочь. Он взял другой мешок с бушменами и тоже забросил его. Всего было четыре мешка с бушменами.

Потом он взял сетку, сплетенную из веревок, и тоже отбросил ее далеко прочь.

Он сказал:

– Эти веревки я бросил для бушменов, чтобы они могли есть антилоп.

Он пошел и лег. Он смеялся. Солнце село, он лежал и спал.

Когда солнце взошло, к нему пришел Тсуе. Он был недоволен. Он пришел и сказал:

– Ты – заяц, а я – Тсуе. Ты должен добывать себе пищу, лежа на земле, а не в хижине. Ты должен лежать на земле, на голой земле, и щипать траву и листья, ведь ты – заяц. А я – Тсуе, я – бушмен, я должен лежать в хижине, в маленькой травяной хижине, но ты – заяц и потому лежи на земле!

А заяц возразил и сказал:

– Я не просто заяц, а заяц-бушмен, и я – Тсуе, не ты один Тсуе, мы оба – Тсуе, оба – бушмены!

Так заяц говорил Тсуе, а тот не отвечал ему ничего, он молчал. Он стоял и смеялся, он слушал зайца и смеялся.

Затем он сказал:

– Ты просто заяц и потому лежи на земле и кормись, ты не должен есть, лежа в хижине. Это я – Тсуе и бушмен, я сижу в хижине и ем, сидя в хижине.

Но заяц возразил:

– Я не простой заяц, а Тсуе, мы оба – Тсуе, нас двое Тсуе!

Тогда Тсуе сказал зайцу:

– Я понимаю бушменскую речь. Раз ты – Великий Тсуе, поговори, а я послушаю!

Заяц заговорил на бушменском языке, он говорил раздраженно.

– Поговорить? Ну что же! Я могу говорить на бушменском языке.

А Тсуе стоял, слушал зайца и смеялся. Потом он пошел, сел и сказал:

– Раз ты – Великий Тсуе, достань какую-нибудь еду, положи в мешок и забрось его в страну бушменов.

Но заяц возразил, он сказал:

– Я не люблю бушменов и не дам бушменам еды! Давай сам бушменам еду!

Выслушав его, Тсуе рассердился, он стал кричать, кричал, кричал, а потом замолчал. У него были с собой плоды гно и та. Он положил плод та в один мешок, а плод гно в другой мешок и забросил эти два мешка в страну бушменов. А заяц сидел и смотрел на Тсуе.

А Тсуе бросил мешки и сказал:

– Эй, эй! Вот ваша пища! Ешьте!

Тогда заяц пошел, взял веревку из травы гное и положил ее в мешок. Но Тсуе возразил и сказал:

– Ты же не любишь бушменов, так и не давай бушменам веревку!

А Тсуе сделал колчан и сделал лук и забросил их.

Он сказал:

– Эй, эй! Вот колчан, а вот стрелы, стреляйте в зайца, так как заяц не любит вас и говорит, что вы плохо пахнете. Как только увидите зайца, стреляйте в него!

Заяц сидел и слушал, и он стал кричать, он закричал от страха. А Тсуе стоял и смеялся. Он громко смеялся и говорил: «Ого!»

Затем он заговорил с зайцем и сказал:

– Я даю бушменам лук и стрелы, чтобы они могли стрелять в тебя.

Заяц сидел и слушал, трепеща от страха перед Тсуе, и кричал. А Тсуе стоял, смотрел на него и бранил его.

Тсуе сказал:

– Перестань меня бояться и кричать, замолчи!

Тогда заяц заговорил с ним и попросил:

– Не давай лук бушменам, а то они убьют меня!

Но Тсуе отказал ему и сказал.

– Раз ты не любишь бушменов, я дал им лук, чтобы они убивали тебя.

Тогда заяц замолчал. Он сидел, слушал, что говорил Тсуе, и смотрел на него. Затем он попросил снова:

– Не давай лук бушменам!

Но Тсуе отказал ему и сказал:

– Я дам бушменам лук, перестань бояться смерти и кричать.

А заяц сидел, слушал его и не переставал кричать.

Тсуе был недоволен, он сказал:

– Замолчи, я дал бушменам лук, чтобы они могли стрелять в тебя!

И тогда заяц замолчал, он молча сидел и слушал.

103.  Тсуе и его сын

Тсуе убивал людей, и Тсуе делал людей, множество людей, а других он убивал. А они убивали других людей.

Тсуе был вдвоем с сыном, его сын был растением бобо, а сам он был растением шао. Его сын делал бушменов. Его сын нес большой мешок, а Тсуе нес маленький мешок. Его сын нес много бушменов в мешке, он сделал их и положил в мешок.

Тсуе сделал овагереро; четырех овагереро, державших ружья. И Тсуе сам испугался, увидев столько людей вместе, поэтому он положил этих четырех в свой мешок.

А бушмены держали простые луки, они повесили на плечо колчаны, положили в колчаны множество стрел и повесили их на плечо.

Многие бушмены носили передники из обезьяньих шкур, но они при этом отрезали хвосты обезьян, они не носили обезьяньих хвостов.

А Тсуе надел передник, сделанный из шкуры, содранной с головы обезьяны, и в шкуре остались кости. Сзади же он надел передник из шкуры, содранной с четырех лап обезьяны. Вокруг головы Тсуе обвязал хвост обезьяны, его голова была обвязана хвостом обезьяны.

Тсуе сказал людям:

– Сегодня у меня очень болит сердце, поэтому я надел передник из головы обезьяны, перестаньте надо мной смеяться. Я собираюсь выйти, я хочу убить много других людей. Потом я вернусь домой, надену хороший передник и выброшу голову обезьяны. Перестаньте надо мной смеяться!

Его сын сделал множество людей, отец увидел их и испугался, он лег в тени дерева, в тени дерева тскуи. Он лежал и кричал от страха перед ними:

– Люди убьют меня, о! Люди убьют меня, о!

И больше не было Тсуе, а была обезьяна, она смотрела и прохаживалась по земле на руках и ногах. Но сын Тсуе был недоволен. Он сказал:

– Нет, отец, поднимайся! Не лежи и не ходи на руках, поднимайся, ходи на ногах. Перестань ходить на руках!

Отец выслушал его и засмеялся: «Ха-ха!» – и сказал ему:

– Я боюсь бушменов. Ты сделал так много бушменов, что я их боюсь.

А его сын возразил:

– Нет, бушмены не убьют тебя. Давай вставай-ка, перестань бояться бушменов. Бушмены сами тебя боятся, и они не станут тебя убивать.

Тсуе выслушал его, но возразил:

– Бушмены убьют меня! Ох! Бушмены убьют меня! Ох!

104.  Огонь Тсуе

Тсуе отправился в свою страну, страну своей матери, а дойдя до страны своего отца, он стал разыскивать своего отца.

Солнце село, и он лег. Когда же солнце встало, Тсуе услышал голоса людей, а люди увидели огонь, разожженный Тсуе, и стали искать Тсуе. Они искали-искали Тсуе и говорили:

– Чей это огонь?

А Тсуе услышал и превратился в плод гнацане. Люди увидели плод гнацане и сказали:

– Это гнацане, давайте съедим его!

Тогда гнацане исчез, и они увидели множество бабочек. Они испугались бабочек и убежали.

А Тсуе опять превратился в Тсуе, он лег и стал кричать. Он был не взрослым, а ребенком Тсуе, он был маленьким. Он лежал и кричал:

– Возьмите меня, придите и возьмите меня, ох, придите и возьмите меня, ох!

Но люди отказывались:

– Нет, мы не станем брать тебя, потому что ты вовсе не маленький ребенок!

Тсуе был маленьким и некрасивым, он был похож на луну, но он был красный, очень красный, как солнце, и люди боялись Тсуе.

И люди закричали, уткнувшись лицом в землю, из страха перед Тсуе:

– Мы умрем из-за Тсуе, увы! Тсуе убьет нас, увы!

И они замолчали, уткнувшись лицом в землю. Они были малы, как дети, и ходили на четвереньках из страха перед Тсуе, а Тсуе смотрел на них. Они боялись Тсуе, они ходили на руках, они тихо вошли в траву, которая росла поодаль.

Люди стали взрослыми, их было много. Они находились поодаль и кричали:

– О мать моя, Тсуе убивает нас, ох! Мать моя, Тсуе убивает нас, ох! Совершенно убивает нас, ох!

Но Тсуе уже не был солнцем, он был мухой, а услышав людей, он превратился в бабочку, большую черную бабочку.

И он осторожно приблизился к людям, тихо подкрался к людям и сел на траву, а травинка под ним сломалась. И бабочка упала и стала бить крыльями о землю, а трава проткнула ей глаз.

Тогда Тсуе превратился из бабочки в Тсуе и сказал людям:

– О вы, женщины, налейте грудного молока мне в глаз!

Женщины услышали и подбежали к нему. Но вместо того чтобы осторожно налить молоко ему в глаз, они лили слишком сильно и налили ему в глаз слишком много молока. Он видел только одним глазом, и он закричал от страха, а женщины побежали, они убежали прочь.

А Тсуе поднялся, он увидел водяные пузыри, большие водяные пузыри. Тогда он сделал дождь, небесный дождь, и тот ливнем обрушился на женщин. Затем Тсуе остановил дождь:

– Дождь, перестань, эй, эй, эй!

Он замолчал, потом дунул в рог антилопы и запел. И дождь прекратился.

Тогда Тсуе развел огонь, он добыл огонь трением, поджег траву, он разжигал, разжигал, разжигал, разжигал, разжигал много месяцев, и огонь был огромным. А женщины увидели огонь и побежали, побежали в страхе перед огнем.

Но он сказал:

– Женщины, не бойтесь моего огня, мой огонь приятно греет, он обогревает мою страну, не убегайте в страхе от моего огня!

Но женщины возразили:

– Нет, Тсуе, ты убьешь нас огнем, это большой огонь, он сжигает траву. Он обогревает страну, но мы бежим в страхе перед огнем – ведь огонь обжигает.

А Тсуе слушал и смеялся:

– Ого! Не бойтесь огня Тсуе! Ого! Не бойтесь огня Тсуе, ведь Тсуе – сын Ку-цна-тсгаасинг [48]48
  Ку-цна-тсгаасинг – мать Тсуе. См. № 106.


[Закрыть], не бойтесь огня Тсуе! Перестаньте бояться – огонь Тсуе обогревает страну.

105.  Как Тсуе убил своего ребенка

Как-то Тсуе превратился в духа [49]49
  Дух (ганг-а) живет в маленькой травяной хижине, похожей на птичье гнездо. Он маленький и поэтому похож на бушмена, носит маленький передник, как бушмены, а на плечи накидывает шкурку мыши; он ничего не ест. Когда человек умирает, он становится ганг-а, он убивает бушменов, так как его сердце болит. Тогда колдун, который лечит больного, магическими жестами убивает духа, а мужчины и женщины поют.


[Закрыть]и убил своего ребенка.

Он кричал: «Наааа!» Настала ночь, а он все кричал: «Наааа!» Тсуе вошел в деревья, он кричал: «Наааа!»

Настала ночь, Тсуе подкрался к своему ребенку, а ребенок лежал, и Тсуе схватил его за шею и скрутил ему шею. Ребенок лежал, а когда солнце встало, ребенок заболел и умер, он лежал мертвым.

Вернулась жена Тсуе, увидела мертвого ребенка. Она взяла палочки для огня, добыла огонь и обожгла своего мужа. Тогда Тсуе убежал.

А жена Тсуе позвала своего отца, чтобы тот поймал Тсуе. Но Тсуе опять превратился – в другого человека.

106.  Луна, заяц и Тсуе

Уве был бушмен. Он сделал много вещей, он сделал животных, которых едят. Мы называем его Уве, и мы называем его Тсуе.

Заяц говорил нехорошо. А луна говорила хорошо, она сказала, что бушмены должны, подобно ей самой, возвращаться, а не умирать насовсем.

Но заяц возразил ей:

– Нет, мертвые бушмены плохо пахнут!

Луна обратилась к зайцу и сказала, что бушмены должны возвращаться, они не должны умирать насовсем.

Но заяц заговорил с луной и сказал:

– Когда ты умираешь, ты не пахнешь плохо.

Заяц не соглашался, он говорил:

– Я не хочу тебя слушать, нет, от бушменов плохо пахнет!

И он взял мешки умерших бушменов и отбросил их прочь, он отбросил их далеко прочь, они упали в стране бушменов.

Заяц взял свои мешки и положил в них бушменские болезни, болезни, от которых умирают бушмены, и выбросил их. Потом заяц положил в один из мешков легкие болезни, сел на него, бросил свои гадальные кости и сказал им:

– Если бушмены больны легко, то они должны подняться.

Его гадальные кости заговорили с ним и сказали:

– Если бушмены больны легко, то они должны подняться.

А заяц взглянул на свои гадальные кости, сел и стал смеяться над ними.

Луна заговорила с зайцем и сказала:

– Твое умершее дитя должно вернуться, оно не должно умереть насовсем!

Но заяц ответил луне, он сказал:

– Мой сын плохо пахнет!

Он встал, взял тело своего сына, положил его в мешок и отбросил его далеко прочь, в другую страну.

А Тсуе сидел и смеялся над зайцем. Заяц пошел лег и плакал о своем сыне.

Тогда Тсуе взял палку и стал бить зайца, он разбил ему голову, хлынула кровь, а заяц лежал и плакал.

Но луна возразила:

– Оставь зайца в покое!

А Тсуе не слушал, он бил зайца. Потом он заговорил с луной и сказал:

– Заяц возражает против того, чтобы подобно нам обоим, умирать и возвращаться снова, а сам оплакивает одного из тех, кто умирает насовсем [50]50
  Ср. (текст /кам) № 19: заяц оплакивает свою мать, но все равно возражает против того, чтобы умершие оживали, поскольку они скверно пахнут. Ср. также (текст кунг Ботсваны) № 15: луна в ответ на возражения зайца спрашивает, будет ли он против воскрешения умерших, если умрет сам. Заяц настаивает, так как умершие скверно пахнут.


[Закрыть].

Тогда жена зайца сказала:

– Когда мы умираем, мы умираем совсем, потому что от нас плохой дух. Тсуе! Вот ты бил моего мужа дубинкой по голове. Но ведь мой муж не походит на тебя, он совсем другой. Твоя мать – Ку-цна-тсгаасинг и твой отец – Тсе-цну. Мы живем в разных странах, у нас совсем другая страна, и наша мать – другая, наша мать – зайчиха. А у тебя другая мать, и твоя страна тоже другая.

Тсуе услышал и испугался, он лег и заплакал. Он плакал и приговаривал:

– Нет, эта женщина не должна говорить со мной, я боюсь, когда говорит женщина.

И он плакал, плакал, он ослабел и лежал на земле.

А жена зайца взяла палку и стала бить Тсуе. Это была палка-копалка, и жена зайца проткнула заостренным концом палки живот и глаза Тсуе. Она била Тсуе, пока он лежал там без памяти, и все била его, пока он так лежал, а потом она ушла. Она добралась до своей хижины, села там, нагрела воды и пошла, чтобы вылить горячую воду на Тсуе.

А Тсуе закричал, он боялся горячей воды и закричал. И жена зайца сказала Тсуе:

– Тсуе, я убиваю тебя, замолчи!

Но Тсуе все кричал, он сказал:

– Перестань убивать меня, ох!

А жена зайца сказала:

– Сегодня я убью Тсуе!

Тогда луна заговорила с женой зайца, она сказала:

– Оставь Тсуе в покое!

Но жена зайца возразила:

– Но ведь Тсуе бил моего мужа, а я хочу убить Тсуе!

Луна возразила и сказала:

– Оставь Тсуе в покое!

А Тсуе услышал и закричал:

– Оставь меня в живых, и я уйду в страну моего отца!

Жена зайца сказала Тсуе:

– Нет, сегодня ты не уйдешь в страну своего отца. Сегодня я не стану слушать луну, я не боюсь ее, и мы убьем тебя!

А заяц, который лежал там, встал и убил Тсуе.

Но Тсуе не умер насовсем, он умер ненадолго, и он воскрес и засмеялся.

– Ха-ха! Сын Ку-цна-тсгаасинг, сын Тсе-цну не умирает насовсем, у Тсуе большой живот! – сказал он.

А луна подошла и стала бить Тсуе, пока он не заплакал, она била, била, била Тсуе и убила его. И вот Тсуе лежит, Тсуе лежит и лежит, но он не умер насовсем, он сел и засмеялся. Он заговорил, смеясь.

Когда взошло солнце, Тсуе отправился к луне, он вошел в дом луны и сел. А луна заговорила с ним и сказала:

– Тсуе, я убью тебя, уходи лучше, иди в страну своей матери!

А Тсуе закричал и лег на землю, он кричал-кричал и умер. Тогда луна взяла палку и стала бить мертвого Тсуе. А Тсуе лежал-лежал на земле и закричал, он попросил воды.

Луна сказала Тсуе:

– Тсуе, иди в свою страну, проси воды в своей стране.

Но Тсуе возразил:

– Увы, мать, моя страна далеко, увы! Луна, не убивай меня, увы! Луна, не убивай меня, увы!

Луна опять сказала, что Тсуе должен отправляться в свою страну. А Тсуе возразил и сказал:

– Моя страна далеко!

И он сел и стал плакать:

– Когда солнце взойдет, я отправлюсь в свою страну, увы!

Тогда луна встала, взяла нож и направилась к Тсуе. А Тсуе сел, он смотрел на нее и смеялся. «Ха-ха!» – смеялся он.

Тогда луна подошла к нему и сказала:

– Тсуе, убирайся в свою страну!

Но Тсуе возразил и сказал:

– Нет, я не хочу идти в свою страну, я боюсь – ведь моя страна далеко!

Тогда луна схватила Тсуе, а Тсуе засмеялся и сказал:

– Ха-ха, держи! Я лягу, чтобы луна могла убить меня!

И он лег, он смеялся, а луна убила его.

И луна сказала Тсуе:

– Тсуе, я хочу убить тебя, замолчи!

Но Тсуе сказал луне:

– Я не боюсь тебя, я буду говорить, хотя ты и убиваешь меня.

И Тсуе кричал: «Ах, ах, ах!», – а луна убила Тсуе. Потом луна встала, она пошла, села и стала смеяться, смеяться над Тсуе!

Тсуе умер и лежал на земле, но он умер не насовсем, а ненадолго. Он лежал, лежал, лежал, однако он не умер насовсем, и он воскрес, поднялся и сел, смеясь.

Он сказал луне:

– Луна, убей меня!

Но луна отказалась.

– Я боюсь тебя, – сказала она. – Хотя я убиваю тебя, ты не умираешь насовсем, поэтому я боюсь тебя.

Тсуе услышал эти слова, он лег и засмеялся.

Затем луна дала Тсуе воды, и Тсуе вскрикнул, увидев воду, он сел и засмеялся. И луна дала ему еды, он поел.

Он поел, сел и сказал луне:

– Когда взойдет солнце, я отправлюсь в страну моей матери. Дай мне плод чана, я положу его в мешок, в два мешка, дай мне его, чтобы я отнес его в страну моей матери.

Но луна отказала, сказав:

– Я не хочу давать тебе чана!

А Тсуе, услышав это, заплакал, он плакал из-за чана.

Тогда луна взяла стрелу и выстрелила в Тсуе. А Тсуе лежал на земле и кричал, потом он встал и превратился в маленького ребенка, он снова лег и стал плакать.

Луна сказала своей жене:

– Нагрей мне воды, я вылью ее на Тсуе!

А когда жена отказалась, луна стала бить ее и била, пока жена не заплакала. Тогда жена взяла палку и била луну, пока та не завопила.

Затем луна сказала своей жене:

– Я же не убиваю тебя! Говорю тебе, перестань убивать меня, оставь меня в покое!

А женщина возразила:

– Я не убиваю тебя, так как я женщина. Тсуе убьет тебя, Тсуе – мужчина, он убьет тебя, подстрелит тебя, и ты умрешь. Убей Тсуе!

Тогда луна сказала жене:

– Я уже убивала Тсуе, но он не умер, а превратился в другого человека, и я боюсь. Я никогда не видела страну Тсуе! Но Тсуе видел мою страну.

Тогда женщина сказала ему:

– Тсуе не видел твоей большой страны, он видел только твою маленькую страну. Убей Тсуе и отправляйся в свою страну!

Но луна отказалась:

– Я боюсь Тсуе, Тсуе делает дождь, дождь убивает меня, поэтому я боюсь Тсуе, не убивай Тсуе!

Но жена опять сказала:

– Убей Тсуе!

Луна отказалась:

– Я боюсь Тсуе. Ведь мать Тсуе – Вырву Глаза, а отец – Тсе-цну. Я боюсь Тсуе: младший брат Тсуе – Мe-ше-дза, и я боюсь его младшего брата. Я боюсь его отца, я боюсь его мать, и я боюсь самого Тсуе!

Но жена все настаивала:

– Убей Тсуе!

Луна отказалась, она сказала:

– Нет, я боюсь Тсуе – ведь Тсуе умеет многое!

А женщина сказала:

– Убей Тсуе.

– Нет, Тсуе придумает еще что-нибудь и убьет меня. Я боюсь Тсуе!

Тогда женщина сказала:

– Если ты так боишься Тсуе, то как-нибудь я убью тебя!

Услышав это, луна забралась в глубокую нору и заплакала.

А жена луны пришла, села и забросала ее землей. Луна сидела в глубине норы, а жена засыпала ее землей. Луна лежала и кричала:

– Жена моя, не хорони меня, ох! Жена моя, вытащи меня, ох!

И вот луна лежала в глубине норы и кричала, а жена взяла дубинку макоба и направилась к луне. Тогда луна побежала по подземному переходу и добралась до домика, в котором она спала, до своего маленького домика; это был земляной домик.

А жена взяла дубинку, вошла в нору, прошла в глубь норы и схватила луну. Луна укусила жену за большой палец и сломала его. Хлынула кровь, и женщина закричала. Она стала бить луну и поранила ей голову. Луна лежала в глубине норы и кричала. Затем жена встала, схватила луну и вытащила из норы, положила на землю и взяла нож. Она перерезала луне горло, и та умерла.

Встало солнце, а луна не умерла насовсем. Она встала, пошла к дому своей жены и заговорила с ней. Она уже не была большой луной, она была маленькой луной, луной-ребенком. Она села возле огня жены, она боялась своей жены.

– Мать моя, дай еды, дай мне еды! – сказала луна.

А мать дала луне совсем немного, маленький плод чана. Луна не стала есть его, она бросила плод и стала плакать, а мать бранила луну.

Затем мать подняла плод и дала луне, но та отказалась. Тогда мать ударила луну плодом чана по печени, она поранила ей печень, и та умерла.

Но мать не хотела этого, она сказала:

– Нет, сын мой, не умирай в моем доме!

Луна послушалась ее и воскресла.

Настала ночь, и луна уже не была ребенком, а стала большой луной. Женщина увидела ее и сказала:

– Ты не маленький ребенок, ты кто-то другой, уходи!

Луна возразила:

– Я не взрослый, я маленький ребенок, не прогоняй меня, дай мне обогреться у огня.

Тогда женщина схватила ребенка, а он закричал:

– Мать моя, не убивай меня!

Женщина сказала своим родственникам:

– Убейте луну, бегите и убейте луну, чтобы луна умерла и исчезла!

Она держала луну, а они убивали ее, и она кричала. Она кричала, а потом замолкла, и люди убили ее.

Когда солнце встало, луна была не луной, а змейкой, она лежала на земле. Люди взяли ее, сунули в огонь, а потом выбросили. Она лежала там, пока не настала ночь, и уже была не луной, а Тсуе. Тсуе взял себе другую жену.

Люди увидели Тсуе и сказали ему:

– Тсуе, мы хотим убить луну!

И луна заговорила, луна, которая была Тсуе. Она сказала:

– Нет, я не луна, это кто-то другой, кто-то из вас, это не я. Потому что сегодня я – Тсуе, а луна – это кто-то другой. Мы, я и луна, владеем разными странами, моя страна совсем другая. И он сел и засмеялся.

А люди сказали ему:

– Нет, ты – луна, потому что вы – ты и луна – не умираете насовсем, а мы умираем насовсем.

И он слушал и лежал на земле, он плакал, потом он умер и лежал мертвый. Люди сделали могилу, положили его в могилу, а он, лежа в могиле, разрыл землю и убежал.

Когда солнце встало, люди стали искать его, они видели могилу, но его не видели, они повернулись и ушли. Тут они увидели луну, луна лежала на земле. Люди подняли его вверх, а он лежал не на циновке, а на голой земле и дрожал. Люди стали бить его, а он кричал.

Когда солнце снова встало, он превратился в гереро, он убил много людей, и убил Тсуе, и убил Тсе-цну, и убил Ку-цна-тсга-асинг, и убил Ме-ше-дза, и убил сына Тсуе – Тсума-гхиньян, и Тсума-гхиньян лежал мертвый. Он убил много женщин, он убил много детей.

А Ку-цна-тсгаасинг не умерла насовсем, она умерла только ненадолго, она воскресла и сказала: «Ага, о!» Она села у огня, обогрелась и засмеялась.

И ее сын не умер насовсем, он воскрес, засмеялся и сказал: «Ага, ага!» – он сел у огня, обогреваясь.

И Тсе-цну не умер насовсем, он воскрес, сел и сказал: «Ого!»

А Тсуе взял дубинку и пошел, чтобы убить своего отца, он забил его насмерть, его отец лежал мертвый. Но его отец не умер насовсем, он воскрес.

И Тсуе увидел отца и сказал ему:

– Отец мой! Умри насовсем, хи!

Но его отец сказал ему:

– Я не умираю насовсем, хи!

Тсуе услышал это и умер, он умер насовсем.

И луна умирает, другая луна умирает, и та, другая, луна умирает. И другая луна тоже умирает. И эта луна мертва. Но луна всегда воскресает, она не умирает насовсем, она становится Тсуе. Она уходит ночью, а потом ложится на землю и спит, она лежит не на траве, а на голой земле. Она боится солнца и ходит ночью. Когда солнце встает и луна видит солнце, она идет и ложится на землю и кричит. А когда солнце поднимается выше, луна уходит в хижину своего отца. Отец видит луну и кричит:

– Мой сын не умер насовсем!

И живот у Тсуе большой, но тело у него маленькое, его ступни маленькие, и ноги у него маленькие, и руки у него маленькие, и кисти рук у него небольшие, и его голова маленькая, она не похожа на головы других людей, она напоминает мышиную голову. И только его живот большой и черный, а тело у него желтое, и кисти его рук желтые. Он лежит, он вот такой [51]51
  Рассказчик развел руки на 1,2 м.


[Закрыть]– он похож на слона.