Текст книги "ВРЕМЯ УЧЕНИКОВ 1"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 38 страниц)

АНДРЕЙ ЧЕРТКОВ

Неназначенные встречи

Признаюсь честно: сев за компьютер, чтобы написать пос– лесловие к этой книге, я привычно возложил длани на клавиши, взглянул на чистый еще экран монитора и… совершенно неожи– данно для себя испытал чувство полнейшего ступора. Несколько лет подряд говорил я об этой книге – приватно и прилюдно, по телефону и даже по компьютерной сети; я разъяснял замысел сборника, основные принципы и критерии отбора произведений; я убеждал, уламывал, уговаривал, аргументировал и спорил. А вот теперь – я просто не знал, о чем надо (а также можно и стоит) писать!

О том ли, что книги Стругацких – это не просто великолеп– ная литература, это целый кусок жизни десятков и сотен ты– сяч, быть может, даже миллионов людей?

О том, что книги Стругацких учили читателей жить согласно афористично сформулированным нравственным императивам: «там, где царствует серость, к власти приходят черные», «думать – не развлечение, а обязанность», «работать интереснее, чем развлекаться», «жизнь дает человеку три радости – друга, лю– бовь и работу», – и многим-многим другим?

О том, что вся современная отечественная фантастика (та, которая имеет право называться литературой) вышла из «шинели Стругацких» – из «Стажеров» и «Полдня», «Понедельника» и «Пикника», «Улитки» и «Миллиарда», – и что целое поколение отечественных фантастов отнюдь не случайно считает Стругац– ких своими Учителями?

О том, что великие художники Стругацкие, отсекая из своих замыслов, как из глыбы, мрамора, все, что по их мнению было лишним, оставили за «открытыми финалами» своих повестей ве– ликое множество нераскрытых загадок, незавершенных сюжетных линий, не прослеженных до конца человеческих (и нечеловечес– ких) судеб?

О том ли, наконец, что из любого правила есть исключения, и ставшее в последнее время жупелом заграничное словечко «сиквел» («продолжение») далеко не всегда означает откровен– но второсортную, коммерческую халтуру – особенно если пишет– ся такой снквел «не корысти ради», а из любви и уважения?

Так ведь обо всем об этом – и куда лучше и доходчивее ме– ня – написали в своих вступлениях авторы включенных в сбор– ник произведений, а о том, о чем умолчали они, сказал Борис Натанович Стругацкий в своем предисловии.

Тем временем дни шли, срок сдачи книги в типографию неу– молимо приближался. Я принимал редактуру, проверял корректу– ру, просматривал иллюстрации и элементы оформления, а по но– чам, тупо уставившись в по-прежнему первозданно чистый эк– ран, все пытался связать воедино ускользающие мысли. Лишь тогда, когда времени осталось совсем ничего, – пришла, нако– нец, спасительная идея, выручавшая прежде многих и многих: если не знаешь, о чем написать, пиши именно об этом.

Так родилась первая фраза этого послесловия. А затем – затем пришло в голову и название: я позаимствовал его у мно– гострадальной книги Стругацких, мариновавшейся в издательст– ве «Молодая гвардия» с 72 по 80 год. И сразу все стало пре– дельно ясно. Я понял, о чем можно, нужно и стоит писать – а именно о том, как создавалась эта книга. Книга, о которой я мечтал с самого детства. Книга, ставшая для меня своеобраз– ной «неназначенной встречей». Или, точнее, одной из.

Странным образом все узловые события –моей жизни оказа– лись связаны со Стругацкими. С полным основанием берусь ут– верждать: их творчество стало той «рукой судьбы», что безо– шибочно провела меня через минное поле случайностей*. Право слово, есть в этом что-то мистическое.

Судите сами.

Почему в то время, когда круг моего чтения – а следова– тельно, и интересов – еще только определялся, отец, который фан-

* «Рука Судьбы п поле случайностей» – так называлось мое интервью с С.Витицким в журнале «Если», 199.5, № 11-12.

тастику не очень-то жаловал, посоветовал мне прочесть именно «Отель «У Погибшего Альпиниста"» в выписываемой им «Юности», а сразу за тем – «Малыша» и «Пикник на обочине» в «Авроре»? Нет ответа. Но есть итог: круг чтения (и поисков этого чте– ния) определился сразу и очень-очень надолго.

Почему книги Стругацких, бывшие в те далекие времена большущим дефицитом, тем не менее попадали мне в руки исп– равно и с редкостной периодичностью? В итоге – миры братьев Стругацких стали для меня более реальными, нежели окружающий мир, в них я пребывал постоянно, лишь изредка покидая для дел, что называется, житейских. По мере добывания новых книг миры эти постепенно расширялись, а по мере перечитывания старых (скажем, «Понедельник» я прочел раз, наверное, пять– десят) становились все более осязаемыми.

Почему восторженное и наивное письмо кумирам, отправлен– ное в 75 году юным фэном «на деревню дедушке» (на адрес жур– нала «Аврора») не затерялось по дороге и не оказалось в ре– дакционной корзине, а было передано непосредственно Борису Натановичу, который доброжелательно – хотя и коротко – отве– тил на него? В итоге – письмо «от самих Стругацких» ощутимо подняло мой авторитет среди приятелей, учителя же стали го– раздо более терпимо относиться к тому, что во время уроков вместо формул и уравнений я пишу в тетрадке нечто совсем иное.

Позднее, когда я уже заканчивал Николаевский пединститут, «рука судьбы» продемонстрировала мне и «оборотную сторону медали»: в 84 году после полутора месяцев «бесед» в КГБ меня с треском вышибли из орденоносного Ленинского комсомола за «аполитичность и идейную незрелость», а по сути – за КЛФ «Арго», который я создал в стремлении расширить круг своего общения. Областная партийная газета «Южная правда» разроди– лась по этому поводу большой «подвальной» статьей под назва– нием «Гадкий утенок». Помимо прочих забавных обвинений было там и такое: мол, «отдельные» любители фантастики, начитав– шись «Гадких лебедей», «смотрят на мир сквозь очки ископае– мого белогвардейца». М-да. Однако нет худа без добра: с той поры я окончательно избавился от иллюзий относительно мира, в котором мне довелось родиться.

Да и в дальнейшем узловые точки на моем жизненном нуги отрабатывались «рукой судьбы» с завидным постоянством. Свое первое, как я считаю, по-настоящему профессиональное ин– тервью я взял в 87 году именно у Аркадия Натановича Стругац– кого – затем оно было напечатано в нескольких молодежных га– зетах от Симферополя до Хабаровска. А когда в 88 году я на– чал выпускать фэнзин «Оверсан» (слово для названия, кстати, тоже было почерпнуто у Стругацких), то надо же было такому случиться, что один из его номеров попал к Николаю Ютанову, писателю из Семинара Бориса Стругацкого, осваивавшему в то время профессию издателя. Результат: я перебрался из Севас– тополя в Ленинград, сам стал членом Семинара, профессиональ– но занялся редактурой и много чего с тех пор наиздавал, включая книгу, которой особенно горжусь. Нетрудно догадать– ся, что это тоже были Стругацкие – первое издание повестей «Понедельник начинается в субботу» и «Сказка о Тройке» в полном авторском варианте.

А теперь вот и эта книга – самая главная на сегодняшний день из моих «неназначенных встреч».

Впервые идея сборника произведений «по мотивам Стругац– ких» зародилась у меня, насколько я помню, весной 91 года. Надо сказать, поначалу даже мне самому эта идея показалась несколько… э-э… крамольной. Но, во-первых, я вспомнил свое детство, когда пытался дописывать полюбившиеся вещи Стругацких – крайне неумело и неизобретательно, зато искрен– не. А что, если за это возьмутся настоящие мастера? Во-вто– рых, в то время я активно изучал американский книжный рынок и убедился, что там подобные издания – дело обычное. Помимо многотомных романизации типа «Звездных войн» и многочислен– ных «коллективных романов» (американцы называют этот жанр «shared worlds»), можно привести и более достойные примеры – скажем, мемориальные антологии «Друзья Основания» и «Брэдбе– рианские хроники», в которых коллеги-писатели отдали дань уважения Айзеку Азимову и Рэю Брэдбери.

Я высказал свою идею Борису Натановичу. Однако его реак– ция была, скорее, негативной. «Андрей, – сказал он, – уважа– ющий себя писатель не будет пользоваться чужими мирами. Ему это не интересно. Ему интересно придумывать свои миры и сво– их героев». Согласен: замечание справедливое, вот только к моей идее, на мой взгляд, оно отношения не имело. Однако и Андрей Столяров, и Вячеслав Рыбаков, с которыми я перегово– рил на ту же тему, отнеслись к моему замыслу без особого эн– тузиазма. Разочарованный, я переключился на другие дела, благо всех нас тогда переполняли отличные идеи, одна другой грандиозней, – правда, лишь немногие из них были осуществле– ны впоследствии.

В октябре 91 года умер Аркадий Натанович. Это был силь– нейший удар – братья Стругацкие казались вечными, и свык– нуться с тем, что такого писателя больше нет и никогда уже не будет, было просто невозможно. И тогда я пообещал себе, что обязательно доведу свой замысел до конца. И постепенно, сами собой, сформулировались два главных принципа проекта, получившего условное название «Миры братьев Стругацких».

Принцип первый. Участники проекта – писатели «четвертой волны», чью творческую судьбу во многом определили книги Стругацких. При этом – никаких ограничений по возрасту, име– нитости и количеству опубликованного. Каждый, кто считает, что он имеет право участвовать в проекте, может в нем участ– вовать. Главный критерий – качество самого произведения. Оно может не нравиться мне как читателю, но если оно сделано крепко, профессионально, талантливо – оно должно быть вклю– чено в книгу.

Принцип второй. Никакой обязаловки. Авторы имеют полную свободу в выборе мира, героев, времени и места действия. Ес– ли кто-то найдет ход, позволяющий ему совместить миры «Стра– ны Багровых Туч» и, скажем, «Улитки на склоне» – то почему бы и нет; главное опять-таки – чтобы это было хорошо сдела– но. И никакого догматизма: мэтров можно дополнять, можно с ними спорить, а при желании можно даже иронизировать над их героями – разумеется, в меру присущего данному конкретному автору такта. В конце концов, литература – не пансион для благородных девиц. Каждый писатель смотрит на мир по-своему. И лучшие ученики – это те, кто, усвоив преподанное им учите– лями, смогли найти свой собственный путь.

Второй этап раскрутки проекта начался в 93 году. На оче– редном «Интерпрессконе» в Репине я вновь, но уже более нас– тойчиво провел среди знакомых мне писателей рекламную кампа– нию. Кроме Рыбакова со Столяровым при сем присутствовали Андрей Лазарчук, Михаил Успенский, Эдуард Геворкян и Влади– мир Покровский. На этот раз идея была воспринята гораздо бо– лее благосклонно. Геворкян, помнится, загорелся настолько, что тут же начал составлять списки, с кем еще стоит перего– ворить по этому поводу.

К сожалению, еще на первоначальной стадии проект требовал серьезного финансового обеспечения. Дело даже не в гонорарах

– просто авторы хотели быть твердо уверены, что книга дейс– твительно выйдет в свет и их труд не пропадет понапрасну. Однако твердых гарантий я дать не мог – в то время ситуация на книжном рынке для отечественной фантастики была неблагоп– риятной. И поэтому работа над антологией была заморожена.

А два года спустя, в июне 95 года, у меня дома раздался звонок из одного нижегородского издательства: мол, они, ус– лышали краем уха о моей идее и заинтересовались. Вскоре пос– ле этой беседы я произвел массовый обзвон всех потенциальных авторов – и тех, с кем беседовал прежде, и тех, кому расска– зал об этом в первый раз. Не скажу, что работа сразу же за– кипела, однако «подвижка льда» явно произошла. И когда три месяца спустя до меня дошел слух, что вероятный заказчик вот-вот даст течь, это уже никого не могло устрашить. Ситуа– ция изменилась, и издателя на столь необычную книгу найти было бы уже несложно.

Так оно и произошло. В сентябре 95-го я познакомился с Николаем Науменко и Светланой Герцевой из московского изда– тельства «ACT», которые сами оказались большими любителями фантастики. Они оценили идею по достоинству и оказали необ– ходимую помощь. Именно тогда и был сделан последний решающий шаг к тому, чтобы сборник действительно увидел свет.

Оставалось только собрать рукописи. Увы, это тоже оказа– лось непросто. Жизнь – штука суровая, а творчество – вещь хрупкая. Особенно, когда приходится писать одновременно и на заказ и для души. Неудивительно, что многие писатели, обна– дежившие меня на предварительном этапе, просто не уложились в установленные сроки. Последние две вещи – повести Успенс– кого и Лукьяненко – пришли по электронной почте в начале марта, когда над будущей книгой уже вовсю шла работа.

Однако кто сказал, что «Время учеников» – это обязательно одна книга? Я этого никогда не утверждал: Учеников у братьев Стругацких множество, поэтому читатели, которым придется по вкусу настоящий сборник, могут рассчитывать, как минимум, еще на один такой же. Впрочем, не стоит раскрывать редакци– онные тайны – кто, что, где, когда. Вся прелесть неназначен– ных встреч в том, что они неназначенные.

Как написали некогда в одной из своих статей Аркадий и Борис Стругацкие: «Будем ждать и надеяться!»

Санкт-Петербург апрель 199 г.

СОДЕРЖАНИЕ

Борис Стругацкий.

К вопросу о материализации миров. Предисловие

Сергей Лукьяненко. Временная суета. Повесть Ант Скаландис. Вторая попытка. Повесть Леонид Кудрявцев. И охотник… Рассказ Ник. Романецкий. Отягощенные счастьем. Повесть Вячеслав Рыбаков. Трудно стать Богом. Повесть Андрей Лазарчук. Все хорошо. Повесть Михаил Успенский. Змеиное молоко. Повесть Вадим Казаков. Полет над гнездом лягушки. Эссе

Андрей Чертков.

Неназначенные встречи. Послесловие