Текст книги "ВРЕМЯ УЧЕНИКОВ 1"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 38 страниц)

5

Убежище именовалось нынче «Штаб-квартирой Союза борьбы за освобождение Алая», и проникнуть в него было не легче, чем в прежние времена. Герцог охрип, доказывая, что должен вручить рапорт самому господину вице-премьеру, поскольку у него, младшего лекаря Угога, есть для господина вице-премь– ера еще устное сообщение, ни для чьих других ушей не пред– назначенное. Его несколько раз обыскали самым грубым обра– зом, но обыскивали столь неумело, что он даже пожалел об ос– тавленном пистолете. Потом, наконец, смилостивились и отвели в дезинфекционную камеру и долго там поливали почему-то жид– костью для уничтожения лобковых вшей – очевидно, она была тут у них единственным средством, сохранившимся в изобилии.

– Только к господину старшему мажордому… виноват, ви– це-премьеру, тебя все равно не пропустят, – предупредил кан– целярист. – Он и так ночей не спит, почернел весь…

Герцог подумал, что «старший мажордом» по-алайски зву– чит вполне грамотно, а по-русски тавтология получается.

Размахивая с таким трудом полученным пропуском, герцог шагал вдоль неимоверно длинного коридора, выкрашенного в унылый зеленый цвет. Его обгоняли и мчались навстречу ему на велосипедах многочисленные курьеры и посыльные, но все равно было понятно, что ни одно донесение, ни один приказ не пос– тупят по месту назначения в срок. Возле всех дверей стояли часовые, стараясь соблюдать какое-то отвратительное подобие строевой выправки.

«Однако, я опаздываю» – подумал полковник Гигон, взгля– нув на вмурованные в стену часы, но сразу понял, что часы остановились – и надолго.

У нужной ему двери стоял тощий мальчонка. На нем как на вешалке болтался парадный мундир старшего бронемастера со споротыми нашивками, а вместо автомата поперек груди висела дедовская винтовка.

– Как стоишь? – рявкнул герцог. – Кто так службу несет? Ты конюшню охраняешь или слугу народа?

Конюшни у герцогов Алайских охранялись не в пример луч– ше.

– Виноват, – сказал часовой и попробовал подтянуться. – Виноват, господин… э-э-э… – он безуспешно пытался опре– делить чин и звание стриженного парня в каком-то подозри– тельном халате.

– Командир медицинского отряда Угог, – подсказал гер– цог, сильно повысив себя в чине. – Ступай и доложи – по де– лу, не могущему иметь отлагательств. Специальный доклад де– партамента народного здоровья при подкомитете тотальной вак– цинации…

Он подумал, что во времена смут и потрясений хорошо подвешенный язык значит куда больше, чем самый изобильный печатями документ. Мальчонка открыл дверь и вошел, но почти тут же вылетел под настоятельным воздействием пинка, а в двери показался очень важный и очень довольный собой госпо– дин в хорошем костюме и с явной военной выправкой. Господин очень старался выглядеть старше своих лет.

– Что это за скотина тут смеет… – начал он и осекся. Герцог внимательно глядел ему в лицо и холодел.

– Гаг? – шепотом спросил господин.

Герцог кивнул.

– Тебя же убили, – так же шепотом сказал господин.

– А ты меня хоронил? – ухмыльнулся герцог. От сердца отлегло. Нарвался он не на внимательного придворного, а на Бойцового Кота, сослуживца Гага, наверняка, судя по ряшке, капрала.

– Хорошо устроился, капрал, – сказал он. – Непыльно устроился… Референт, небось?

Капрал-референт втянул его в прихожую.

– Вот как кликну часовых… – неуверенно сказал капрал.

– Ты разве не знаешь, что Бойцовые Коты теперь вне закона?

– Кликни, отчего не кликнуть, – сказал герцог. – Эть, змеиное молоко! Я, значит, Бойцовый Кот, а ты у нас, значит, Порхающая Принцесса.

– За меня поручились, – сказал капрал-референт. – Я чист перед народом…

– Это ты-то чист? А кто крестьян-дезертиров в Буром Ло– гу…

– Тише! – прошипел референт. – Молчи, брат-храбрец. Я тебя не видел, ты меня не видел…

– Нет уж, – сказал герцог, закипая гневом Гага. – Это я чист – которую неделю искупаю вину перед народом в санитар– ной службе, людей спасаю, змеиное молоко! А ты тут на уси– ленном пайке отсидеться думаешь? Нет уж, у нас на фронте все пополам было, и здесь должно быть все пополам!

– Все-таки зря тебя не убили, – пожаловался капрал-ре– ферент. – Сволочь ты, Гаг! Всех ребят убили, и господина старшего наставника Диггу убили, – он неожиданно шмыгнул но– сом, – а ты все живой!

– Пожалуй, я сяду, – сказал герцог и действительно оседлал стул задом наперед.

– Уходи, всем святым прошу, – заныл капрал-референт. – Меня погубишь, мать погубишь… Я тут подженился еще, квар– тирку хорошую заняли, раньше там господин управляющий парком жили… Уходи, а работу я тебе найду, хорошую работу, может, даже телохранителем устрою…

– Пожалуй, я и закурю, – герцог достал из кармана хала– та обрывок газеты и кисет.

– Только не это! – шепотом завопил капрал. – Господин вице-премьер сами не курят и другим не велят, и чтобы в их присутствии… Отцы-драконы! Да у тебя и газетка старорежим– ная, за ее хранение теперь знаешь что полагается?

– Успокойся, брат-храбрец, – сказал герцог. – Предс– тавь, что лежим мы с тобой в окопчике, над нами крысоедовс– кие бомбовозы второй заход делают – и сразу успокоишься…

– Да? И, между прочим, крысоедами ругаться теперь тоже запрещено. Крысоеды нынче эти… ну… братский народ Карго– на, вот!

– Слушай меня внимательно, дурак, – сказал герцог, но курительные принадлежности все-таки спрятал. – Слушай внима– тельно. У меня для господина вице-премьера донесение, да та– кое, что ежели я его не доставлю, не сносить мне головы. И тебе не сносить головы, ежели ты меня до него не допустишь. А если доложишь, то может нам обоим выйти награда и крупное повышение… Вот и соображай.

– Все равно без доклада нельзя, – заныл капрал-рефе– рент. – А как я про тебя доложу? Санитаришка пришел, весь в дерьме?

– Скажешь – пришел человек, принес известие от Вольде– мара. Запомнил? От Вольдемара, мол, срочное сообщение.

– От Вольдемара… – капрал помотал головой. – Что это за слово такое – вольдемара? Наркота какая-нибудь новая?

– Не твоего ума дело, – сказал полковник Гигон. – Дви– гай быстрее. А то закурю! – угрожающе добавил он.

Референт скрылся за металлической дверью. Старший ма– жордом вступил в свою должность сравнительно недавно, по ре– комендации предшественника, не имевшего наследников по мужс– кой линии. Видеть молодого герцога Алайского он мог только на портретах, поскольку молодой герцог в то время уже вовсю отрабатывал свою легенду в качестве курсанта школы Бойцовых Котов. А вот Гага он, конечно, запомнил…

– Господин Андрей! – герцог рванулся навстречу вышедше– му, даже стул уронил. – Господин Андрей, большая беда! – как бы от волнения он заговорил по-русски.

Вице-премьер в полувоенной форме, высокий, светловоло– сый и очень похожий на отца, глядел на него с нескрываемым удивлением. Потом все понял, и, схватив за рукав халата, ввел герцога в кабинет.

– Ты с ума сошел, Бойцовый Кот! – сказал он. – Нет, все-таки отец зря с тобой нянчился. Ты что, не знаешь, что должен помалкивать?

– Вовсе я не должен помалкивать, господин Андрей, – с достоинством парировал герцог. – Подписки я вам никакой, между прочим, не давал. И господин Корней говорил, когда ме– ня… э-э… провожал: болтай, мол, чего хочешь, мало ли в войну людей спятило?

– С вами спятишь, – сказал Андрей Яшмаа, сел за свой роскошный стол и обхватил голову руками. – Что у тебя за бе– да? Нынче у всех беда.

– Господин Андрей, – герцог говорил быстро, захлебыва– ясь – так всегда выглядит убедительнее, – докладываю: вчера с Архипелага прилетел гидроплан. Синекожие восстали, пореза– ли персонал метеостанции. Вот на гидроплане раненых и при– везли. А среди них – господин Вольдемар, весь такой, я изви– няюсь, черненький… Да что я, господина Вольдемара не пом– ню, как он меня в спортзале швырял? Наши говорят, он тузем– цев удержать пытался, вот они его и… того. Он очень плох был, повезли мы его в госпиталь, а там не принимают, гово– рят, почернел уже весь, велели сжечь, не распространять… Ну, чуть не сгребли нас с ним заодно, только я ведь по себе знаю, что ваша медицина мертвого подымет… Я его завез в одно тайное место, он там чуть в себя пришел, узнал меня и велел мне прямо к вам… Какая-то информация у него – вопрос жизни и смерти, говорит.

– Ничего не понимаю, – сказал вице-премьер. – У него же аварийный передатчик вмонтирован в…

– Может, чего и вмонтировано было, – сказал полковник Гигон, – а только били его так… На совесть били, руки, но– ги – как студень. На обезболивающем его держу, да какое у нас обезболивающее… Сука ты штатская! – завопил он вдруг, имитируя солдатскую истерику. – Друг у тебя подыхает, а ты в кабинетике! Или, может, у вас черных за людей не считают, как у нас синежопых? Так и скажи, я пойду и дострелю его, я уже смотреть не могу, как он там, на соломе вонючей…

– Успокойтесь, – ледяным голосом сказал Андрей Яшмаа. – Сейчас поедем.

Он подошел к стене, сдвинул в сторону картину, изобра– жающую маршала Нагон-Гига в момент распределения трофеев между личным составом. За картиной обнаружился сейф. Яш– маа-младший достал из сейфа большой черный саквояж, потом пистолет нездешней работы, повертел оружие в руках и положил обратно в сейф.

– Только ребят с собой посмелее возьмите, которые зара– зы не боятся, – посоветовал герцог.

Ребят господин бывший старший мажордом взял всего тро– их, должно быть, и вправду самых смелых. Конечно, если бы речь пошла о простом алайском чиновнике, тот бы для важности роту охраны прихватил, а мы, господа прогрессоры, стало быть, скромно, по-простому… Тем лучше.

От места в просторном правительственном «урагане» гер– цог наотрез отказался:

– Я вперед поеду, буду показывать дорогу, а то там сей– час везде перегорожено.

Он знал, что треск мотоцикла предупредит всю группу еще квартала за четыре.

Назад поехали с ветерком. Патрули испуганно жались к стенке, полицейские отдавали честь, грабители, побросав уз– лы, укрывались в переулках.

Во дворе особняка все было тихо, только у стены сидел легкораненый и пытался из обломков мрамора составить погиб– ший шедевр. Сидел легкораненый на ручном пулемете, но об этом знал только герцог.

Андрей Яшмаа вылез из машины и дал знак двум своим кос– толомам прихватить носилки. Костоломы завозражали, что это не их костоломное дело, но герцог добавил злорадно: ниче– го-ничего, хлебните чуток нашей санитарской доли! Что за прелесть эти земляне, подумал он, а вроде такие же люди…

В импровизированном лазарете стояла вонь, раненые рас– положились вдоль стен и у входа, а посреди зала стоял рос– кошный обеденный стол и с изрубленными в святой злобе края– ми. На столе лежал, укрытый уцелевшей шитой золотом порть– ерой человек огромного роста. Голова и лицо его перевязаны были донельзя грязными бинтами, виднелся только совершенно черный нос, да такая же черная могучая некогда рука бессиль– но свисала вниз. Бывший капрал дворцовой стражи стоял возле стола в медицинском халате, а для убедительности, дурак, крутил в руках клизму.

Андрей Корнеевич Яшмаа поставил саквояж, кинулся к ра– неному на грудь. И сейчас же черные руки накрепко обхватили вице-премьера свободного Алая поперек туловища, оставляя черные следы на его светлом френче.

Двое костоломов так и застыли с носилками в руках, по– чувствовав приставленные ножи, а третий застыть не захо– тел…

Легко– и тяжелораненые действовали быстро и слаженно. Господину премьер-министру заклеили рот липкой лентой, руки и ноги связали специально приготовленной веревкой из кожи водяной змеи – его высочество хорошо знал выдающиеся способ– ности землян.

– Не дергайтесь, господин Яшмаа, – сказал герцог Алайс– кий. – Ничего особенного не происходит. Просто наша военная разведка проводит запланированную еще за три года до этого дня операцию «Прогрессор».

6

По всем правилам следовало ударить в колокола громкого боя, объявить чрезвычайное положение, а может быть, даже всеобщую мобилизацию, поскольку произошел сбой в системе, являвшейся, по сути дела, одним из столпов Земли и Перифе– рии.

Ничего этого делать Максим Каммерер не стал.

Вместо этого он плотно позавтракал, насильно запихивая в себя каждый кусок, выпил огромный бокал китового молока и вернулся на свое рабочее место.

Примерно за месяц до этого заявила о себе очередная ор– ганизация – Лига Невмешательства. Председатель Лиги, некто Ангел Теофилович Копец, в ультимативной форме потребовал ликвидировать институт прогрессорства в целом, а сэкономлен– ные средства направить… Максим уже и забыл, какое примене– ние собирался найти сэкономленным средствам Ангел Теофилович Копец, смуглый бородатый молодой человек в солнечных очках.

«Посмотрим», – решил Максим и затребовал у БВИ сведения о Копце, о Лиге, равно как и запись их единственной беседы.

«СВЕДЕНИЙ НЕТ» – охотно откликнулся экран.

«Надо связаться с кем-нибудь из люденов, – подумал он.

– Логовенко, помнится, обещал всяческую помощь в случае уг– розы…».

Но вот так, сходу, запросто, связаться с люденами было невозможно – разве что кто-нибудь из них по случайному кап– ризу окажется на Земле, и, что еще более невероятно, пожела– ет поболтать с представителем КОМКОН-2. Но людены ни в каком БВИ не нуждаются, прогрессорством не интересуются…

Стоп. Тойво Глумов. Тойво Глумов два года проработал Прогрессором как раз на Гиганде. Еще до войны. Занимал до– вольно скромную должность в Имперском банке Каргона. Пре– дотвратил, помнится, ограбление этого банка, положив всю банду на пол и продержав ее в таком состоянии до приезда по– лиции, за что назначен был начальником охраны и награжден орденом Беззаветной Доблести, дающим право на земельный участок и неотдание чести военным чинам ниже бригадного ге– нерала…

На самом подъеме карьеры Тойво Глумов подает рапорт об отставке, не приводя при этом сколько-нибудь веских аргумен– тов. Лев Абалкин, помнится, никаких рапортов не подавал вов– се, покинул Саракш самовольно и даже, кажется, убил кого-то при этом. Абалкин, один из «подкидышей», начинает искать «детонатор» и в результате гибнет от пули Рудольфа Сикорски. Тойво Глумов начинает искать Странников и в результате ста– новится одним из люденов…

Максим вызвал послужной список Тойво Глумова. Как он и ожидал, по обновленным сведениям БВИ Тойво Глумов по оконча– нии школы Прогрессоров ни на какой Гиганде не работал, за полным отсутствием таковой во Вселенной, а работал он поче– му-то учеником зоотехника на ферме «Волга – Единорог», после чего этого бесценного зоотехника взял ни с того ни с сего к себе на работу некто Максим Каммерер… КОМКОН-2 в ту пору остро нуждался в зоотехниках с прогрессорским образовани– ем…

Странная мысль пришла ему в голову, но в нынешнем поло– жении никакая мысль не могла быть особенно странной.

Тойво Глумов узнал на Гиганде о Странниках то, о чем сказать либо не захотел, либо не решился. Узнал что-то опре– деленное, такое определенное и страшное, что полностью уве– рился в их нынешнем весьма деятельном существовании, и уве– ренностью этой заразил весь КОМКОН-2. А потом, убедившись в своем человеческом бессилии, предпочел стать люденом… Скрыться в людены. Удрать в людены. Сказаться в люденах… И все наши толкования Большого Откровения ложны: это просто убежище, эмиграция в виду угрозы нашествия. Спасутся правед– ные. Отсидятся в своем непонятном мире, пока Странники будут сворачивать наше небо, как свиток… Но для начала они свер– нут БВИ. Впрочем, это в каком-то смысле одно и то же.

Максим припомнил некий древний роман, в котором страш– ного злодея приговорили к разрушению личности. Сначала в восприятии злодея исчезла Луна, потом звезды, потом начали пропадать люди, дома, вещи… Здесь будет то же самое, толь– ко в информационном пространстве.

Он соединился с КОМКОН-1. Жан-Клод Володарский тоже был весьма растерян.

– Не могу связаться с Гигандой, – сказал он.

– Естественно, – ответил Максим. – Коль скоро никакой Гиганды не существует, то и связи с ней быть не может… Ты лучше помозгуй, Жан-Клод, без паники, на тему «Гиганда – Странники». Все же рапорты через тебя проходили, припомни как следует, что же мы, без БВИ никуда не годимся? Мы раз– ведчики, Жан-Клод.

– Это мы разведчики, – сказал Володарский. – А вы конт– рразведчики. На Гиганде и вокруг нее, насколько я помню, ни– каких следов деятельности Странников не наблюдалось, кроме куска янтарина в Имперской кунсткамере…

– Уже много, – сказал Максим. – Вспоминай, вспоминай. Боюсь, нам теперь только на собственные мозги придется расс– читывать.

– Вольдемар Мбонга докладывал, что в легендах жителей Архипелага Тюрю рассказывается о неких неопределенных су– ществах, пытавшихся докопаться до Сердца Мира, но сурово на– казанных за это местными божествами…

– Так, – сказал Максим. – Книги ведь должны быть, мо– нографии на эту тему… Слушай, Жан-Клод, собери-ка ты все сведения по Гиганде в простых, непритязательных библиотеках, да загрузи их в БВИ по новой! Не сидеть же сложа руки.

– Некогда мне по библиотекам лазить, – грустно ответил Володарский. – У меня на Гиганде люди сидят без связи, я те– перь не знаю – может, эвакуировать всех оттуда?

– Не пори горячку, – сказал Максим. – Разведчики, быва– ло, годами без связи сидели во враждебных государствах. По– терпят твои Прогрессоры, клятву давали… Да и причем здесь Гиганда?

– А причем здесь Странники? – спросил Володарский. – Может, у нас на Земле второй Бромберг народился, повернулся на Прогрессорстве и начал гадить…

– Ты представляешь себе Бромберга, гадящего в БВИ? – поинтересовался Каммерер.

– Да, народился Бромберг, – сказал Жан-Клод. – И повер– нулся Бромберг. Только он не на прогрессорстве повернулся, а на Странниках. Максим Бромберг.

– Спасибо, конечно, – сказал Максим. – Тебе, я полагаю, знаком некто Ангел Копец?

– Еще бы, – сказал Володарский. – Всю плешь этот Ангел мне проел, дьявол его задери. Большой знаток гигандской ис– тории. И хочет стать хранителем этой истории, только чтобы она была, значит, в полной неприкосновенности…

– Так вот нету в БВИ никакого Ангела Копца, – сказал Максим. – И плешь тебе проедал информационный фантом Стран– ников. А мы снова, как всегда, все прошляпили.

– Да брось ты, в самом деле, – сказал Жан-Клод. – Вас лечить надо всем КОМКОНом, а еще лучше – отправить на Пандо– ру ловить голыми руками этих… ну, хвосты у них еще ядови– тые… и зубы… Вы сами спокойно не живете и людям не дае– те. В старину такие, как ты, все жидомасонов под кроватями искали. Ребята уже вовсю по БВИ лазят, причину ищут, и най– дут, никуда не денутся. Сам Морихира лазит, помирать переду– мал… Надо же – информационный фантом! Сто раз вы своих Странников накрывали, и сто раз же за собачий хвост хвата– лись. Массаракш, змеиное молоко! Я тебя всего лишь спросил, не ваша ли это работа с Гигандой. Выяснил, что не ваша. И не морочь мне голову Странниками – снова опозоритесь.

– Кто у тебя отвечает за Гиганду?

– Как кто? Вестимо, Корней. И пока Корней за нее отве– чает, я спокоен. Солидный человек, кроманьонец. К тому же сын у него там работает…

– Где сейчас Корней?

– Я с утра справлялся, секретарь говорит – вылетел на Гиганду. Там у нас сейчас полным ходом идут социальные пре– образования…

– Знаю я ваши преобразования, – сказал Максим. – Сам преобразовывал. Народу при этом положил – страшное дело… Ладно, будь у себя, я еще несколько версий прогоню.

– Гони, – разрешил Володарский и отключился.

Максим несколько минут глядел на погасший экран и представлял, что будет, если экран этот никогда уже больше не оживет.

– Будем ходить друг к другу в гости, – сказал он вслух и набрал номер Аси Глумовой.

7

Глава военно-революционного Совета Свободной Алайской Республики, бывший заместитель министра обороны, бывший бри– гадный генерал Гнор Гин был доволен. Более того – он был счастлив.

С эпидемией удалось справиться неожиданно быстро.

Оказалось, что славные алайские микробиологи во главе с военлекарем второго ранга Маггой, несмотря на нищенские суб– сидии, не сидели сложа руки, а выработали весьма эффективную вакцину, могущую спасти больного едва ли не на последней стадии.

Мало того, вопреки царящему бардаку и разрухе, удалось сохранить медицинский персонал и значительную часть парка санитарных фургонов. Эти фургоны, отмеченные традиционной эмблемой птицы Бу, чьи яйца, по легенде, давали человеку вторую жизнь, носились сейчас по всей республике, не минуя самых глухих ее уголков, разнося животворную жидкость с по– мощью одноразовых шприцов, производство которых тоже чудом удалось наладить.

Алайский народ, забывший в неизбывном своем великодушии прошлые обиды, охотно поделился и вакциной, и шприцами с братским народом бывшей Империи, ныне Каргонской Демократии. За эту помощь Гнору Гину удалось безо всякой стрельбы вытор– говать у новоиспеченного соседнего правительства не только спорное устье Арихады, но и некоторые другие стратегически важные территории, на которые герцоги Алайские даже и не со– бирались посягать.

Санитарные фургоны ездили по кварталам бедноты, по кон– торам, по сохранившимся предприятиям, где их встречали, как родных, и бравые санитары, которых судьба оберегла от бесс– лавной гибели за чужие интересы, быстро и споро ставили уко– лы.

Докладывали, правда, что у некоторого (впрочем, ничтож– но малого) числа людей вакцина вызывает своеобразную аллер– гическую реакцию, в результате которой вакцинируемый засыпа– ет воистину богатырским сном на двое суток, но все уснувшие тут же доставляются в соответствующий медицинский центр, где им оказывается необходимая помощь.

Адъютант мельком заметил, что среди уснувших, к сожале– нию, оказалось немало активистов нового режима, незаменимых специалистов и вообще нужных и неординарных людей.

– Они слишком много работали в последнее время, – ска– зал премьер-министр нового правительства. – А всякая вакци– на, как известно, ослабляет организм. Наша власть позаботит– ся о них, брат-адъютант. Пусть отдохнут. Они это заслужи– ли…

Вояка Гнор Гин был никакой, и штабник никакой, но зато выслужился из самых низов, специализируясь на организации военных парадов и показательных учений. Поскольку во время войны этих полезных мероприятий не проводилось, он слонялся по министерству, выискивая нарушения формы одежды и страшно раздражая герцога. Наконец терпение Его Алайского Высочества лопнуло, и он распорядился отправить господина генерала на передовую, но тут как раз и начались народные волнения, был зверским штурмом взят дворец, и, по решению восставших (ни– кого из главарей генерал сроду в глаза не видел) правитель– ство предложили возглавить старому солдату, верному сыну на– рода Гнору Гину, который не запятнал свое честное имя, гоня на убой цвет алайской нации.

Это была сущая правда. Гнору Гину не доверяли даже при– зыв резервистов. Герцог тоже держал его в министерстве в ка– честве сына народа.

– А что там с братом вице-премьером?

– Ищут, брат-премьер. Сами знаете, в каком состоянии у нас безопасность, – сказал адъютант. По всем статьям самое место было брату-адъютанту не здесь, а на восстановительных работах, но генерал к нему уже привык, а привычки его стано– вились отныне законом.

Гнор Гин знал, в каком состоянии безопасность. Яйцере– зы, как только начался штурм дворца, защищать Его Алайское Высочество не стали – недосуг, поскольку яростно принялись жечь свои же архивы. Подготовлены архивы к уничтожению были много загодя – честно говоря, все время были готовы. И все, в общем, остались довольны.

– Без архивов работать нельзя, – глубокомысленно сказал генерал, подумал и добавил: – А с архивами жить нельзя.

Сказано было отменно, в духе маршала Нагон-Гига.

– Референт на допросе показал, что брата вице-премьера выманили обманом. Некто Гаг, бывший курсант школы Бойцовых Котов…

– Гаг, Гаг… – премьер-министр нахмурился. – Помнится, ловили уже некоего Гага… А что слышно о молодом герцоге? Покуда он жив, у кровавого подполья есть знамя.

– Найдем, брат-премьер, – сказал адъютант. – Нет в рес– публике дома, где сможет это отродье палача найти приют. Всякий честный алаец…

– Не на митинге, – оборвал его Гнор Гин. – А только чтобы голову его – об это место!

И постучал по крышке стола.

– Референта расстрелять? – осведомился адъютант.

– По необходимости, – туманно ответил премьер.

– Пора, брат-премьер, – напомнил адъютант.

Гнор Гин подошел к зеркалу. Новая форма, сшитая по его собственному эскизу, сидела, как влитая. Он поправил услуж– ливо поданной расческой седые виски. Не хуже покойного гер– цога выгляжу, не беспокойтесь, только вот презрительности этой проклятой в глазах нет, а есть в глазах усталость и серьезная государственная озабоченность…

Разномастно одетые часовые в коридоре отдавали честь по-старому, поскольку нового ритуала еще не выработали, а честь начальству отдай и не греши. Ох, ведь в интенданстве, должно быть, солдатского новья видимо-невидимо, если, конеч– но, не ушло оно еще на черный рынок…

Площадь перед Народным собранием была полна народу. Ра– ди торжественного дня люди нарядились во все лучшее, но выг– лядели все равно бледными и убогими. В толпе выделялись цве– том лица здоровенные пожилые мужики – явно крестьяне непри– зывного возраста.

– Понаехало их со всех концов, ваше… брат-премьер, – пояснил адъютант. – Прямо будто в городе вареньем им намаза– но.

Многочисленные санитары, работая прикладами, расчищали проезд к театру.

– Почему санитары с автоматами? У них с оружием такой глупый вид, – недовольно сказал премьер.

– Участились случаи нападения на лекарские фургоны, – сказал адъютант. – Какие-то мерзавцы наловчились торговать вакциной, вот доктор Магга и потребовал… И вообще у сани– таров дисциплина, не то что…

Он не договорил, потому что нужно было выскакивать и распахивать дверцу перед начальством.

Вход в бывший Императорский театр, а ныне Народное Соб– рание, был застлан коврами, на коврах же валялось разнооб– разное оружие – входящих тщательно обыскивали, а без ствола в столице ходили разве что малые дети. Обыск производили лю– ди в морской форме.

– Экипаж восставшего крейсера «Алайские зори», брат-премьер. Первыми ворвались в берлогу тирана…

Премьер милостиво кивнул и прошел дальше. Императорский театр был некогда прекрасен, древен и прекрасен, великолепен именно своей древностью. Когда после победоносного восстания возникло Алайское герцогство, у тиранов и деспотов хватило ума ничего здесь не трогать и не перестраивать, а только вовремя давать деньги на реставрацию. Когда-то к этому крыльцу подъезжали запряженные шестернями заггутских илганов кареты, потом запыхтели первые паровики, потом… Много чего было потом. Здесь лицедействовал великий Линагг, здесь блис– тала упоительная Барухха, здесь выходил на поклоны выдающий– ся комедиограф Нигга, впоследствии разоблаченный как имперс– кий шпион… По традиции, к каждой премьере ткался гобелен, изображающий сцену из спектакля, так что на стенах не было свободного места, а вдоль стен стояли драгоценные вазы древ– ней династии Тук, и в вазах ежедневно меняли цветы, нарочито привозимые аж с Архипелага…

Ныне гобелены были частью содраны и растащены, частью осквернены, пошли гобелены на портянки да на пеленки, а в драгоценных вазах, тех, что не сумели или не успели расколо– тить, вместо цветов благоухала не столь утонченная материя.

– Вчера же, вроде, все вычистили… – бледнея, сказал адъютант. – И когда умудрились?

– Да не тревожься, брат-адъютант, – сказал премьер. – Это всего лишь навсего знак бесконечного народного презрения к причудам аристократов.

Адъютант вздохнул и повел его на сцену, вкладывая в на– чальственную руку текст речи, свернутый в трубочку. Речь со– чинил выдающийся писатель Лягга, всем сердцем принявший но– вую власть. Премьер заранее просмотрел речь, вычеркнул из нее слово «споспешествующий» по причине его полной для воен– ного человека непроизносимости, и в целом одобрил.

Премьер опасливо выглянул в зал. Зал был набит битком. Солдаты, матросы, яйцерезы, люмпены с городских окраин, ра– ботяги в традиционных синих картузах, опять же крестьяне, вообще непонятно кто и даже туземцы с Архипелага в своих по– лосатых юбочках и с высокими прическами, скрепленными засох– шей кровью врагов.

А в герцогской ложе притаились подлинные хозяева страны

– члены исполнительного комитета Союза борьбы чего-то с чем-то, и вот их-то премьер-министр боялся по-настоящему.

«Сыны свободного Алая! – повторял он про себя начало речи. – В трудный час, в годину испытаний, когда зубы крова– вого дракона Гугу контрреволюции готовы…»

– Пора! – весьма бесцеремонно подтолкнул его адъютант.

На сцене, которую до сей поры отягощали только роскош– ные декорации, была наспех сооружена трибуна, обтянутая но– вым алайским флагом – оранжево-зелено-синим.

Шевеля губами, Гнор Гин подошел к трибуне и замер.

Внутри трибуны, как любовник в шкафу, сидел человек с очень знакомым лицом и подбрасывал на ладони гранату.