Текст книги "ВРЕМЯ УЧЕНИКОВ 1"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 38 страниц)

АЛЯ

По-моему, все силы мои уходили только на то, чтобы не кричать непрерывно. Я мазала мимо посадочной полосы, мазала, мазала, мазала… Не помню, как мы сели.

От домиков бежали люди.

СТАС

Это был поселочек глубоководников. Их здесь было четве– ро, две супружеские пары: Гарольд и Вика, Тихомир и Сью. Обычно население поселка достигало двух десятков, но сейчас настало время отпусков.

Мы сидели, очень тихие, а нас посильно и весьма тактич– но веселили и подбадривали. Гарольд играл на банджо, Вика пела негромким приятным голосом. Тихомир и Сью сидели обняв– шись. И в какой-то момент я почувствовал, что расслабился уже чересчур, рванулся обратно, но уже не успел…

…зеленое сияние погасло, потом начало набирать силу снова. Малыш стоял рядом и смотрел в ту же сторону.

Когда-нибудь это все равно пришлось бы сделать, – пов– торил он.

Может быть, да, может быть, нет, – сказал я. – Все мог– ло рассосаться само.

Ты сам не веришь в то, что говоришь, – сказал он. – Мне только жаль, что это оказался ты. Тебя я любил. По-настояще– му любил. Может быть, только тебя.

Что же теперь будет? – сказал я.

Катастрофического – ничего. Паразит уничтожен. Что же касается его яда, к которому вы так привыкли… Я постараюсь поддержать вас. Хватит ли сил, не знаю, но постараюсь. Может быть, потом мне понадобятся помощники… ты хотел бы?

Еще раз пройти через это? Нет.

Подумай. Никогда не поздно перерешить. Никогда не позд– но…

…сигнал вызова, и я очнулся.

Дом был пуст. Аля стояла на коленях и смотрела на мига– ющий глазок видеофона.

Я взял ее за руку и подошел к экрану. Коснулся клавиши ответа.

Это был Горбовский.

– Стас, – сказал он устало. – Вы можете возвращаться. Решение по вам принято. Положительное. Я даже не ожидал та– кого единодушия…

Я не стал спрашивать, что это значит. Выяснится ког– да-нибудь.

– Хорошо, Леонид Андреевич. Спасибо.

– Я здесь ни при чем. Вы помните такого Сикорски?

– Да. Помню. До позапрошлого года он был уполномоченным Совета по безопасности.

– Совершенно верно. Он застрелился вчера.

Рука Али задрожала в моей, я сжал ее крепче.

– Был случай, чем-то похожий на ваш… Наверное, все это – повлияло…

Он не договорил, махнул рукой и отключился.

– Мы не упадем, – сказал я. – Немного покружится голо– ва. Будут путаться мысли, но не слишком. Может быть, потеря– ем какие-то старые вещи. Посмеемся над этими потерями. Пой– дем дальше. Хотя, может быть, лучше бы мы упали…

Михаил УСПЕНСКИЙ

ЗМЕИНОЕ МОЛОКО

ОТ АВТОРА

Имена братьев Стругацких я услышал давным-давно – страшно сказать, в 1957 году. По радио анонсировали «Страну багровых туч», и книжку я, разумеется, добыл. Ну, тут все и началось. Из отцовской электробритвы я смастрячил модель вездехода «Мальчик», приделав с боков пару гаечных ключей и гусеницы от игрушечного трактора. В дальнейшем творчество Стругацких я использовал с менее пагубными последствиями, то есть сам стал сочинять всякие межпланетные похождения. Каж– дая новая книга или публикация Стругацких становились собы– тием, и я до сих пор прекрасно помню, где и при каких обсто– ятельствах приобрел ту или иную книгу – где приобрел, а где и замылил.

Думаю, излишне говорить о роли, которую сыграли братья Стругацкие в моей литературной судьбе. Но подражать не хоте– лось, поэтому пришлось с большим трудом искать собственный стиль. Но благодаря именно им я понял, что такое стиль вооб– ще.

А сколько других авторов открыл я для себя благодаря им! Если в тексте попадалась цитата, нужно было всенепремен– но выяснить, откуда именно она взялась. Только писателя Строгова я нигде не нашел, но сильно подозреваю, что Аркадий и Борис Натановичи зашифровали таким образом советского классика Георгия Мокеевича Маркова, у которого, как извест– но, есть роман «Строговы».

И первые претензии к Советской власти у меня возникли именно из-за того, что она прекратила одно время печатать Стругацких. Более существенные претензии появились позже.

Поэтому я охотно принял предложение участвовать в дан– ном сборнике. Сначала собирался написать третью часть к «По– недельнику» и «Сказке», но потом подумал, что это было бы слишком легко и очевидно, вот и выбрал «Парня из преиспод– ней», где, казалось бы, уже все точки расставлены. И попро– бовал поставить этого парня с ног на голову…

Жаба хитра, Но маленький хрущ с винтом Много хитрей ее.

Барон Хираока

1

…И поднимаю я несчастную свою башку, и гляжу, куда этот старый хрыч в стеклах показывает, а там – отцы-драконы

– висит на рояльной струне Бойцовый Кот в полном боевом. Язык почти до пояса вывалился, а глаза уже шипучие мухи по– выели.

Знать я его, конечно, не знал, лычки-то первого курса. Когда его к нам в Школу взяли, я уже вовсю геройствовал в устье Арихады. Но чтобы здесь, в столице, кто-то на Кота ос– мелился руку поднять…

– Сами видите, молодой человек – гражданское население озверело, ловит солдат и устраивает самосуд. Так что вы вместо мундирчика наденьте что-нибудь другое, или хотя бы этот халат сверху накиньте…

– Ну уж нет, господин военврач, – говорю. – Форму с ме– ня только с мертвого снимут. Гуманисты хреновы, демократы… Правительство национального доверия… Котенка удавили и ра– дуются…

– Давайте ящики разгружать, – суетится мой доктор.

– Сейчас, господин военврач. Не торопите меня, – гово– рю, – а то я сильно торопиться начну, и беда получится…

Шоферюга это дело услышал, лезет из кабины, а с ним драться все одно что с рядовым Драмбой, будь ты Бойцовый Кот, будь ты сам дракон Гугу. У него ряшка шире колесного колпака.

– Обождите, – говорю. – Люди вы или не люди?

Достаю нож, подпрыгиваю, одной рукой цепляюсь за козы– рек перед входом, другой перерезаю струну и успеваю подхва– тить удавленного Котенка. Нож ему при этом еще в бок вошел – прости, брат-храбрец, тебе нынче без разницы.

Отнес его на клумбу. Тяжелый он был, как все мертвяки. Но я там, у Корнея, здорово поправился. Наверное, у самого герцогского сыночка на столе такого не бывало, что я там ел… Только к чему это при покойнике вспоминать?

Таскали мы эти ящики, таскали – потом выхожу я на гос– питальное крыльцо с лопатой, чтобы бедолагу этого зарыть. Божедомов, поди, теперь днем с огнем не сыщешь.

Земля мягкая. Да сколько я ее, земли этой, за войну пе– рекидал! Наверное, куча получилась бы выше госпиталя.

Был я уже в этом госпитале. Меня там от дистрофии поль– зовали, а дистрофия, доложу я вам, это такая штука: пойдешь в сортир, а тебя отдача от струи на стенку швыряет.

Темнеет. Скоро звезды появятся. Солнце земное, поди, тоже выпялится, только мне его не различить среди прочих. Вот наше солнце я с Земли видел, Корней показывал. Звезда как звезда, не подумаешь, что родная…

Эх, звезда моя родная, столица дорогая, Айда-Алай, Сердце Алая… Что же с тобой сделали! В бухте танкеры го– рят, Холм Павших Ангелов, кажется, до основания снарядами снесли, Брагговка наша лихая, разбойная, тоже в огне, а гер– цогский дворец… Лучше не видеть сейчас его тому, кто рань– ше видел…

И, главное, кто все это натворил? Свои и натворили. Да возьми столицу крысоеды – и то, наверное, такого не было бы. Крысоеды здания и барахло берегут по причине жадности своей и лени, и если уж куда войдут, то назад ни за что не выйдут, так и останутся жить. Командир-крысоед скорее роту зря поло– жит, чем хоть одно стеклышко разобьется. Да и чего ему людей жалеть, коли крысоедихи зараз по десятку рожают с преступной целью создать демографическое давление? Правда-правда, в «Боевом листке» писали. И не щелкопер какой-нибудь, а из– вестный писатель Лягга, тот самый, что эпопею «Алайские зо– ри» создал в священном творческом экстазе, живой останусь – надо будет прочитать, очень, говорят, душевная книжка…

Но недолго мне пришлось мечты мечтать – подкатывает к госпиталю машина, и не просто машина, а спецвегикул службы безопасности. Она вроде бронехода, только маленькая. И даже башенка на крыше вращается.

Понятное дело. Кто-то из госпитальной обслуги во имя идей мира и гуманизма звякнул и доложил, что, мол, живой Бойцовый Кот, кровавый наймит кровавого герцога, прикинулся санитаром, страшась сурового, но справедливого народного гнева.

Вылезают из машины двое. Их у нас яйцерезами зовут – сами понимаете, за эффективные методы следствия. Вот за ни– ми, яйцерезами, никто не охотится, они всякой власти нужны, а если это и не кадровые яйцерезы, а их освобожденные подс– ледственные – так еще хуже. Шинели черные, до каблуков, а вместо военных картузов – зеленые колпаки вроде тех, что ин– сургенты во время Первого Алайского Восстания носили. Тради– ции сохраняют, змеиное молоко!

Один похож на соленую рыбу, которую только что из банки вынули, а второй – на рыбу же, и тоже соленую, но в банке оставленную, отчего ей, костлявой, обидно.

– Ступай сюда, котяра, – кличет один. – Поговорить на– до.

– Никак нет, господа, – отвечаю. – Прикомандирован к госпиталю, нахожусь в распоряжении боевого лекаря господина Магга…

Тут мой доктор, словно бы услышав, что о нем речь, из госпиталя выходит.

– В чем дело? – спрашивает. Голос у него негромкий, но убедительный. Меня же вот убедил грузовик из грязи выталки– вать. Правда, убедил-то больше шоферюга, но все же…

– Эй, дедуля, – кличет второй яйцерез. – Топай сюда, руки из карманов вытащи…

Змеиное молоко! У моего старичка звание, приравненное к майорскому общевойсковому, а эти, небось, не выше сержанта. Но подходит старичок, и руки из карманов вынул.

– Документы ваши попрошу, – говорит врач. И даже руку протягивает.

– Слышь, документы ему! – обрадовался яйцерез.

А второй моего врача даже не ударил. Он просто снял с него очки, уронил и раздавил сапогом.

Ах ты ж, тварина пучеглазая, думаю. Дедуля мой сто раз под смертью ходил, пока вакцину эту вез, чтобы ты, гаденыш, от поноса не окочурился…

В общем, лопата моя в руках словно напополам порвалась: черенком одному в диафрагму, а штыком – второму в кадык. Только перестарался я маленько – забыл, как поправился на корнеевых харчах. Снес яйцерезу голову, словно легендарный Голубой Палач предателю-маркизу. Да и первый, надо полагать, не жилец.

Сзади шум какой-то слышу, грохот. Оглядываюсь – змеиное молоко! В спецмашине-то третий был, водила. Он уже, поди, башенку на меня успел развернуть, а в башенке-то крупнокали– берный пулемет-двадцатка, патроны у него величиной с мужской причиндал островного дикаря в боевом состоянии, и когда по– падает такая штука в человека, мало хорошего от него остает– ся…

Только не выстрелит уже водила-яйцерез, потому что ле– жит его спецвегикул на боку, и ствол пулеметный только зря асфальт ковыряет. А из-за машины выходит любезный мой шофе– рюга и руки от грязи отряхает. Все-таки недаром в авточасти берут этих ребят с южного побережья, да иначе и нельзя: до– роги у нас сами знаете какие, в основном пердячим паром пре– одолевать приходится…

Подбегает господин военврач: как вы могли, как вы мог– ли, это бесчеловечно… Молчи, дедуля, говорю, потому что водила там, у себя внутри, сейчас по рации со своими связы– вается, и скоро будет здесь яйцерезов столько, сколько ты в жизни микробов не видел в свой микроскоп. А спецвегикул ма– шина серьезная, прочная, ее не всякая граната возьмет, да и нет у нас никакой гранаты, разве что шоферюга твой разломает яйцерезный экипаж голыми руками, как сват свадебный пирог.

Шоферюга же лучше придумал – заткнул выхлопную трубу ветошью, а яйцерез с перепугу мотора не заглушил и скоренько посинел весь.

– Уходить надо, господин военврач, – говорю. – Наверня– ка успел он своих вызвать.

Он, конечно, запротестовал – врачебный долг, Присяга Здоровья Нации, но шоферюга рявкнул: «Да что с ним разгова– ривать, зараз-за!», сгреб своего непосредственного начальни– ка в охапку, побежал к своему грузовику и запихнул старичка в кабину.

Я тоже яйцерезов дожидаться не стал, пристроился треть– им с краю, чтобы господин военврач, чего доброго, не выско– чил свой долг выполнять. Шоферюга дал по газам, и полетели мы по выщербленному асфальту так, что любо-дорого. Только вот куда лететь-то, думаю, на всех дорогах блок-посты, нас и останавливать никто не будет, а влепят нам бронебойный сна– ряд в бок, и все дела.

– Рули, – говорю, – в Брагговку. Там сейчас все горит синим пламенем, но подвальчик какой ни на есть мы себе най– дем.

Фонари в городе не горят – некогда господам гуманистам такими мелочами заниматься, надо господам гуманистам святую месть творить, пацанов в военной форме отлавливать…

А это у них поставлено на славу: вот уже и сирены завы– ли со всех концов, вот уже и тревога объявлена. На полном ходу пролетаем площадь Оскорбленной Невинности – там нам вслед кто-то стрелять начал, но несерьезно, из полицейского пистолета. Вот уже и Зеленый Театр, но только не зеленый он теперь, а черный, и тут бегству нашему приходит конец.

– Горючка вышла, – говорит шоферюга. – Как мы до госпи– таля-то дотянули – ума не приложу.

– Нужно идти в городской магистрат, – оклемался наш костоправ, – все объяснить, организовать вакцинацию…

– Они вам, господин военврач, организуют, – отвечаю. – Они нас первым делом расстреляют, а вторым делом разбираться начнут, кого расстреляли и за что. Оружие гражданским в руки попало – страшное дело.

– Наверное, вы правы, – приуныл мой дедуля.

Вылезли мы из грузовика и огляделись. До Брагговки еще топать и топать. Развалин, чтобы отсидеться, поблизости нет, потому что и домов никаких здесь не было – парковая зона. Но деревья в основном зимой на растопку пустили, одни пеньки торчат. Яйцерезы надо всем городом осветительные ракеты вы– вешивают, будто такая уж я важная персона. Автомат мой само– дельный водила еще когда в кусты выкинул. У господина военв– рача по уставу должен быть личный десятизарядный «фельдмар– шал», но, боюсь, кобура у господина военврача набита слаби– тельным да рвотным. Чтобы пациента, значит, с двух концов несло. Шоферюга, значит, будет яйцерезов по одному хватать, а я их таблетками пичкать стану для понижения боевого ду– ха…

И слышу я какой-то шум в конце бывшей аллеи. Только собрался я врача с шоферюгой на землю положить и сам поло– житься, а уже поздно. Подлетает к нам длиннющий черный «ура– ган» – не иначе, в герцогском гараже конфискованный. Сирена не работает, и фары не горят. А я даже лопату свою смерто– носную захватить не догадался.

Ладно, думаю, если они сразу стрельбу не откроют, одно– го-двух я с собой прихватить успею, да и шоферюга дуриком помирать не станет, не та порода…

Отъезжают дверцы вбок. Один человек сидит в «урагане». Зато какой. Я его раньше только на снимках в спецжурналах видел. Одноглазый Лис сидит за рулем, начальник контрразвед– ки Его Алайского Высочества.

– Здорово, курсант, – говорит. – Как бы дождик нынче не собрался…

И после этих слов сознание мое покинул Бойцовый Кот Гаг, лихой курсант, парень хороший, но глуповатый, и снова я стал самим собой – полковником контрразведки Гигоном, нас– ледным герцогом Алайским.

2

Доклад у меня был подробный и обстоятельный. Я чертил графики, составлял списки, рисовал схемы и карты. Время от времени Одноглазый Лис включал во мне Гага и расспрашивал о том, что Бойцовый Кот видел в доме Корнея Яшмаа, с кем встречался и каким разговорам был слушателем. Снова став полковником Гигоном, я слушал записи рассказов Гага и в ко– торый раз удивлялся, что у нас с ним совершенно разные голо– са. Все-таки хороша эта система – двое в одном. Котяру, как видно, принимали за полного болвана (полным-то болваном он как раз не был), и обсуждали при нем совершенно серьезные вещи, смысл которых мог понять только полковник Гигон.

Вот господин Корней открывает Гагу глаза на скотскую сущность правящей алайской династии, вот он показывает ему донесения земных агентов… Многих из них мы уже засекли, но еще парочка имен не помешает. Брать нужно всех, всех до од– ного. Только их же и в Империи полным-полно, генерал, вот у меня и на Империю список, но как мы их там-то будем искать?

– Не беспокойтесь, ваше высочество, – сказал Одноглазый Лис и закурил вонючую самокрутку. – По проблеме вторжения мы давно и успешно сотрудничаем с имперской службой безопаснос– ти. Вам я этого, простите, не сообщал.

У меня перехватило горло. В то время как два государс– тва несколько лет яростно терзали друг друга, их разведки, оказывается… Да еще без моего ведома… Я хотел тут же вызвать расстрельную команду, но передумал. И неизвестно еще, кому подчиняется нынче расстрельная команда. Поэтому я сказал только:

– Хорошо, господин генерал. И давайте так: до коронации я для вас никакое не высочество, а полковник Гигон, подчи– ненный вам по службе. Так нам обоим будет легче.

Действительно, стало легче. Мы перебрасывали друг другу через стол листочки с именами и приводили их в систему.

– Баругга, сержант военно-архивной службы, он же Семен– ков Густав Адольфович…

– Регистратор мэрии Гинга, он же Михельсон Карл Ивано– вич…

– Госпожа Гион, супруга коменданта дворца – ого! – она же Ольга Сергеевна Кулько… Ну, эти у меня всегда под ру– кой.

– Полковник шифровальной службы Крэгг, он же Игорь Сте– панович Шелдон…

– Старший наставник школы Стервятников Генуг, он же Виктор Жанович Пшездецкий…

Много, много их было – тех, что именовали себя прогрес– сорами. Нам с генералом подали чай с бисквитами, мы поглоща– ли пищу, не видя ее, и все раскладывали и раскладывали на огромном генеральском столе проклятые карточки. Все это бы– ли, судя по рассказам Гага и редким моим встречам в доме Корнея, прекрасные, превосходные люди, искренне желавшие добра несчастной Гиганде, проделавшие для достижения этого добра огромную работу, часто грязную, часто кровавую, часто неблагодарную и безмерно опасную – знай они, конечно, все до конца. Жаль было их, но…

Мне пришла вдруг в голову шальная, невозможная мысль.

– Ваше превосходительство, не располагает ли наше… вернее, наши ведомства сведениями о людях с кожей совершенно черного цвета?

Одноглазый Лис посмотрел на меня с изумлением, и даже, кажется, нашлепка на пустой глазнице вытаращилась.

– Черного? А почему не оранжевого? Впрочем…

Он щелкнул пальцами, и откуда-то ниоткуда возник его не имеющий ни лица, ни возраста референт. Генерал прошептал ему что-то на ухо, и, не успели мы разложить очередной десяток карточек, возник снова и доложил, что да, на главном острове Архипелага Тюрю в племени Бодрствующих В Ночи занимается отправлениями языческого культа некий Ауэо по прозвищу Чер– ный Ведун, и ведун этот, по сведениям этнографов, черен, как совесть тирана.

– Этнографы, надо же, – хмыкнул генерал. – Я думал, они все в армии…

– Послать туда кого-нибудь можно? – спросил я.

– Не забывайте, полковник, что мы в подполье. Впро– чем… Да те же этнографы. Они ведь у нас и о здоровье ту– земцев пекутся, да и не они даже, а Его Алайское Высочест– во…

– Нельзя его там оставлять, – сказал я. – Хоть один ос– танется, такого натворит! Особенно этот, Вольдемар Мбонга. Он, генерал, знаете ли…

– Пока не знаю, – сказал Одноглазый Лис, заполняя кар– точку. – Возьмем в общем порядке.

Я вдруг представил себе, как Вольдемар Мбонга высажива– ется с «призрака» где-нибудь у нас в Смердящих Ключах, бре– дет по проселочной дороге и спрашивает у встреченной стару– хи, как пройти в столицу. И слышит в ответ: столица-то неда– лече, да только я, сынок, сколько лет в Алайском герцогстве живу, а негра ни разу не видела…

Потом нам подавали обед или ужин – окон-то в подземель– ях не бывает. И только тогда я решился задать свой вопрос.

– Ваше превосходительство, – сказал я. – Как погиб мой отец?

Одноглазый Лис вытер губы салфеткой, вздохнул и расска– зал как. Он не опускал никаких подробностей, как и полагает– ся разведчику. Он рассказывал не сыну, он информировал сот– рудника. Монотонным голосом, как по бумажке. Называя все ве– щи своими именами либо медицинскими терминами. Рассказ полу– чился долгим, как и агония герцога Алайского.

Я откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Мы никогда не были особенно близки с отцом – он занимался охотой, поли– тикой и войной, не одобрял моего беспорядочного чтения и за– нятий живописью, запретил встречаться с молодой баронессой Трэгг, а когда запрет был нарушен, запихал меня в разведшко– лу и громовым своим голосом наказал Одноглазому в случае че– го попросту меня расстрелять, за что господин генерал не только не понесет ответственности, но даже получит поощре– ние… А ежели юный герцог будет находиться в привилегиро– ванных по отношению к остальным курсантам условиях, то расс– трелян будет как раз сам господин генерал…

– Так, – сказал я. – А мама?

– Герцогиня выжила, – ответил генерал, и, клянусь, глаз его увлажнился. – Но вам лучше ее не видеть. Во всяком слу– чае – пока. Врач, которого вы притащили с собой – сущая на– ходка…

Вот, значит, как. Господа прогрессоры, буде окажутся у меня на собеседовании, станут, конечно, отрицать всякую свою причастность к перевороту, либо заявят, они этого не хотели, это народ, доведенный до отчаяния столетиями голода, эксплу– атации и войны, сам поднялся в порыве гнева и замучил своих мучителей. А они только собирали здесь информацию… Змеиное молоко, да кому на Земле нужна информация о Гиганде? Кому там так уж хочется знать об эпидемиях, штыковых атаках, спа– ленных селах и разрушенных городах? Десятку психов вроде Корнея? И лгут они, даже сами себе лгут, что не вмешиваются, не могут они не вмешиваться, натура у них такая… Ладно, когда это… как его… правительство национального доверия (или народного единства?) будет вздернуто на площади Оскорб– ленной Невинности, мы объявим народу, что спустились на Ги– ганду с неба, как писалось в пестрых книжках, которые серь– езные люди и за книжки-то не считали, спустились с неба хит– рые и злые завоеватели с целью поработить вольный народ Ги– ганды, либо поедать наших младенцев, либо проводить над нами бесчеловечные опыты, либо вывозить наши природные богатства, либо… ну да есть специалисты, придумают что-нибудь. Здесь нужна большая ложь, ибо правда слишком ужасна.

А мама всегда хотела видеть меня просвещенным государем вроде прадеда моего, герцога Иннга, покровителем искусств, она подсовывала мне старинные яркие альбомы, часто водила в дворцовую галерею и объясняла аллегорический смысл полотен Урагга и гравюр Гринга, летом мы обычно объезжали старинные замки, и у каждого замка была своя история, своя легенда…

– Полковник, ужин окончен, – напомнил Одноглазый Лис.

Значит, это был ужин. На мой вопрос, откуда здесь, под землей, появились такие обширные и удобные залы, кто и когда оборудовал здесь гаражи, мастерские, госпитали, кто накопил такое количество оружия и военной техники, генерал ответил, что начал всю эту затею его предшественник, Черный Гром, и держал все втайне даже от правящего дома, а потом тайну эту передал преемнику. «Приходилось и мне молчать, мальчик, – говорил Одноглазый Лис. – Боевая техника числится списанной или погибшей в бою, оружие и припасы… Ну, признайся я, что тут творится, сейчас же угодил бы под трибунал. Все до пос– леднего патрона – фронту, говорил герцог, до последней банки тушенки…»

И прав оказался старый хитрец, потому что убежище Его Алайского Величества нынче было занято – правительство на– родного доверия (или национального единства?) скрывалось там сейчас то ли от народа, то ли от нации в целом. Я с большим удивлением узнал, что в правительство это вошел заместитель министра обороны, старший мажордом дворца, младший конюший, библиотекарь, какой-то солдат и двое заклепщиков с Бронема– шинного. На кой дьявол там заклепщики, они ведь глухие, по– думал я. Впрочем, если учесть, что старшего мажордома зовут Андрей Яшмаа. Андрей Корнеевич Яшмаа… До него добраться будет трудно. Но необходимо. До него – в первую очередь. Ви– димо, придется его просто убить, сразу и внезапно, без нашей медицинской комедии. Не поверит, да и не допустят к нему чу– жого врача наши же холуи… Так, ездил наш мажордом в от– пуск? Наверняка да. А куда ездил? Разумеется, на Землю. А где жил на Земле? Ну, конечно же, у Корнея Яшмаа. Мог его Гаг там видеть? То есть наоборот, мог ли он видеть Гага? Корней меня, то есть Гага, всем показывал.

Видел, ответил Гаг Одноглазому Лису. Видел, ваше пре– восходительство, вот как вас сейчас. Он еще с папашей, гос– подином Корнеем, то есть, пререкался. Чего, говорит, мать мучишь? В семье у них нелады, а чего, спрашивается, делить, когда на Земле всего навалом? С жиру бесятся, ваше…

Лис брезгливо заткнул Гага и стали мы думать, как по– добраться к Андрею Корнеевичу.

– И все-таки он нам нужен живой, – сказал Лис. – Ведь Яшмаа, как я понял, курирует именно Гиганду?

– Будет он у нас, – сказал я. – Будет живой. Только по– еду я сам.

– Ваше высочество, – сказал Лис. – Вы не имеете права рисковать…

– Полковник Гигон, – сказал я. – На задание поедет пол– ковник Гигон. А если дело сорвется, то и герцог Алайский ни– кому не понадобится.