Текст книги "Героический эпос народов СССР. Том первый"

Автор книги: Автор Неизвестен

Встреча Хан-Мергена с Юзут-Арх

 
Когда Хулатай с Тееком дрались,
К ним подъехала Алып-Хан-Хыс.
"Где же ваш разум? – сказала она. -
Кому ваша драка сейчас нужна?!
Кому ваши ссоры сейчас нужны?!
Врагу Юзут-Хану – царю войны!
Бросьте мечи, поезжайте за мной.
Я награжу Хулатая женой".
 
 
Отрезвили упреки богатырей,
Стыдно им стало драки своей.
Руки друг другу пожали они,
Следом за ней поскакали они.
В юрте сели они на кровать.
Стала хозяйка стол накрывать,
Спеша желанных гостей угощать.
 
 
Потом поднялась и открыла без слов
На сундуке девять замков.
С девичьим обликом гранит подняла,
Бич с золотою ручкой взяла.
Положив на кровать тело ничком,
О камень три раза хлестнула бичом,
В каменных жилах кровь разбудив,
Сердце остывшее вновь оживив,
Окаменелость с лица сошла,
Окаменелость с тела сошла.
 
 
Хулатай удивленно глядит на нее,
Взгляд восхищенный не сводит с нее,
Слово боится одно проронить...
Наконец решился ее спросить:
"На какой земле тебя мать родила?
Из какой реки ты воду пила?
 
 
Кто были твои отец и мать?
Как повелели тебя называть?
Кем ты на родине милой была?
Зачем же взяла себе два крыла?
Белые перья надела зачем?
Птицей крылатой летела зачем?"
 
 
И так ему девушка говорит:
"С надеждой летела я в эти края.
Молодца увижу – думала я.
В отцовской солнечной стороне
Тоскуют родимые обо мне.
За песчаным хребтом у моря живут,
Дочку свою дни и ночи ждут.
 
 
Арган мой отец, Ай-Арго моя мать,
Чибек-Арх велели меня называть.
От горя страдает родная страна -
Закатом пылает лихая война.
К тебе полетела я, Хулатай,
Чтоб спас от врагов ты родимый край".
Пока разговор они так вели,
Хан-Хыс собрала всех людей земли.
 
 
Девять дней и девять ночей
Свадьба бурлила, как горный ручей.
...Каждому времени есть предел.
Девятый месяц так пролетел.
Чибек-Арх ребенка отцу родила,
Радость и счастье ему дала.
 
 
Хан-Мерген однажды ночною порой
Мальчика выкрал из юрты чужой,
К Юзут-Арх привез, на колени встал
И льстивым голосом прошептал:
«Хулатай тебе сына в подарок прислал!»
 
 
"А когда он придет? Почему его нет?
Видно, тебе надоел белый свет?!"
Хан-Мерген закричал: "Не убивай!
Завтра прискачет к тебе Хулатай".
 
 
...В тревоге скакал Хан-Мерген на восток.
Похвастаться силой своей он не мог,
Но хитрости было достаточно в нем.
Еще он гордился лихим конем,
Повсюду хвалился званьем своим.
Нарядом чванился дорогим.
 
 
К Алтын-Тееку приехал он.
Видит: у столба кони стоят
И тут же привязан Хара-Хулат.
Хан-Мерген в руке бич зажал,
В хозяйскую юрту быстро вбежал.
Видит: сидит Хулатай за столом,
Совсем опьяненный крепким вином.
 
 
Хан-Мерген его по лбу ударил раз -
Но тот не открыл затуманенных глаз.
По щеке с силой бичом щелкнул -
Но тот головы не повернул.
Хан-Мерген начал тогда рыдать,
Бичом по коленям себя хлестать.
"Искал я тебя три дня, Хулатай,
Скорее от черта сына спасай!"
 
 
Очнулся от крика Хулатай:
«Что с тобой, Хан-Мерген, прошу, не рыдай!»
Но тот голову низко склонил,
Быстро руками глаза наслюнил,
Гладит, как друга, его Хулатай:
«Не плачь, Хан-Мерген, прошу, не рыдай!»
 
 
"Да как же не плакать, – сказал Хан-Мерген, -
Сынок твой захвачен врагами в плен!
Пока ты тут был, черт прискакал,
Новорожденного сына с собою взял".
 
 
От этих слов Хулатай отрезвел.
Поспешно доспехами зазвенел,
За собою их по полу волоча,
Никому ничего не сказав сгоряча.
 
 
Успел Хан-Мерген задать вопрос:
«А что теперь будет с Алтын-Поос?»
«Ты ее заслужил!» – Хулатай сказал.
...Алтын-Теек с крыльца наблюдал,
Весь разговор до конца слыхал.
 
 
Ликованья полна Хан-Мергена душа:
Алтын-Теека сестра хороша!
"Слышал, Теек, что сказал Хулатай.
Теперь мне в жены сестру отдай
За то, что услугу я вам оказал,
За то, что я был, как ветер, удал!
На свадьбе пускай не прольет слез
Жена моя славная Алтын-Поос".
 
 
...С места рванул Хара-Хулат.
Горы и реки летят назад.
У копя такая смелая прыть,
Что трудно скачки его уследить -
Открытых глаз не успеешь закрыть,
Закрытых глаз пе успеешь открыть.
Полог тумана в небе висит.
Земля Ах-Хана внизу лежит.
Богатыри удивленно глядят:
Как гром, топочет Хара-Хулат.
 
 
И так подумали богатыри:
"Знать, Хан-Мерген очень силен,
Раз Хулатая так гонит он!
Сильней Хулатая средь нас не сыскать,
Но даже ему пришлось убегать!
Смотри, он шапку надеть не успел!
Смотри, от испуга он побелел!
 
 
А тот, который Хан-Мергену сказал,
Что Хулатая в тайге видал,
Начал хвалиться: "Всех вас
Тогда я от смерти геройски спас!
Если б его разозлили мы,
Давно бы здесь и не жили мы!"
Много было в толпе суеты.
Богатыри глядели, разинув рты.
 

Встреча Хулатая с Юзут-Арх

 
Взглянул Хулатай за перевал.
Край незнакомый пред ним лежал.
Пустынные белые степи там.
Громадное тело чернеет там.
Стоит внушающая дикий страх
На черной кобыле о трех ногах.
Каменный панцирь не прошибить,
С ног ударом не повалить.
 
 
"Здравствуй, милый жених мой,
К отцу Юзут-Хану уйдешь ты со мной,
В болотной тине мы будем жить.
Тебя я лягушками буду кормить,
Ящериц буду тебе ловить,
Болотной водою щедро поить!"
 
 
Хулатай подумал: "Мечом не взять,
А если кобылу в беге загнать,
Тогда трехногую легче сбить,
Легче чудовище повалить".
Так он и сделал. Коня повернул,
За спиною слыша топот и гул.
Шесть стран без устали обскакал
И только коня чуть-чуть задержал,
Видит – чудовище рядом стоит,
На трех ногах из земли торчит.
...Злоба в груди жжет сильнее огня.
 
 
Дернул узду, не жалея коня.
Вздыбился конь до небесных высот,
Собой заслонил крутой небосвод.
Хулатай устремляет коня вперед.
По большому, как степь, стегну его бьет.
Проскакал три страны махом одним.
И снова чудовище перед ним.
Пищит тонким голосом, словно мышь:
«Никуда от меня не убежишь!»
 
 
Тогда Хулатай, не жалея сил,
На землю чудовище повалил,
Начал ногами мять и топтать,
Начал руками страшно душить.
Юзут-Арх успела его обнять.
Своими ручищами обхватить.
Три раза ударила по спине,
И вдруг Хулатай, точно во сне,
На грудь голову тихо склонил,
Руки могучие опустил.
 
 
Его обманом взяла она.
В глазах туманная пелена.
В голове какой-то неясный шум,
В душе смятенье всех чувств и дум.
Теперь он женою ее зовет,
За грубость себя нещадно клянет...
 
 
С песнями сели они на коней,
Поцеловались и обнялись,
В болотную тину, ветра быстрей,
С шумом и грохотом понеслись.
Злей Юзут-Арх нигде не найти -
Семь ханов разграбила по пути,
Вокруг истребляя пасущийся скот,
В плен угоняя простой народ.
 
 
Юзут-Арх в своей юрте кричит: "Хулатай,
А ну-ка сыночка скорее подай".
Откинула змеиные косы она,
Глаза раскосые щурит она,
Сосок толкает мальчику в рот,
А тот упрямится, не берет,
Головкой вертит, ножками бьет.
Юзут-Арх кричит: "Он какой-то урод!
Материнскую грудь никак не сосет.
Совсем мальчишка на меня не похож.
Скорее возьмите отточенный нож,
Зарежьте, сварите, я его съем,
А то он меня изведет совсем!"
 
 
Но тут, пересилив душевный страх,
Прибежала невольница Ай-Арх.
"Зачем же, – сказала, – дитя убивать?
Пройдет шесть дней – он будет сосать.
А сейчас ему надо побольше спать".
Быстро она собрала народ. Сказала:
"Пусть каждый подарки несет,
Арака за столом пусть рекой течет.
Надо младенца нам выручать,
Будем хозяйку мы поздравлять,
Силу и храбрость ее прославлять!.."
 
 
Ночь наступила. Вокруг тишина.
В небе стоит одиноко лупа.
Только не спит Ай-Арх одна,
Мальчика быстро берет она.
Тенью из белой юрты спешит,
Каждым мгповеньем дорожит,
Смотрит с опаскою на небосвод,
Хара-Хулата тихо зовет.
 
 
"Хара-Хулат мой, конь удалой,
Скачи без устали в край родной.
Там ты найдешь покой и приют.
Может, защитники наши придут,
От гибели страшной всех нас спасут!"
Долю невольничью горько кляня,
Посадила мальчика на коня.
 
 
...Ай-Арх смотрела лошади вслед.
Оглянулась – вокруг никого нет.
Хотела бы руки подпять она,
Хотела бы лебедем стать она,
Подняться хотела бы до облаков,
Птицей летела бы в край отцов.
Только не может она летать,
Крыльев могучих ей негде взять.
 

Первая битва с Юзут-Арх

 
...Алтын-Поос не могла уснуть.
Бессонница тяжко давила ей грудь.
И вдруг со двора доносится к ней
Ржанье и топот чьих-то коней.
"Проснись, Хан-Мерген! – говорит она. -
Ленивый мой муж, очнись от сна!"
 
 
Хан-Мерген проворно с постели вскочил,
Ночную тьму огнем осветил.
И вдруг попятился в страхе назад -
Конь Хулатая Хара-Хулат
Стоит перед ним шагах в шести,
Черную гриву к земле опустив.
А на широкой спине у коня
Сидит младенец светлее дня.
 
 
Хан-Мерген осилил нахлынувший страх,
Рванул младенца с коня впопыхах.
Начал бить, колотить и топтать,
Сыном дьявольским называть.
 
 
Но тут красавица Алтын-Поос
Поднялась перед мужем во весь рост,
Вцепилась в голову, как могла,
Всей грудью на шею ему налегла.
"Если б с тобою судьба не свела,
Такого младенца и я б родила!"
 
 
Алып-Хан-Хыс из юрты спешит,
В темень ночную зорко глядит.
«Да что тут случилось? Скажите скорей!»
Алтын-Поос отвечала ей:
"Видишь, мой муж, проклятый черт,
Красавца мальчика топчет и бьет.
Да если б судьба меня с ним не свела,
Я бы младенца сама родила!"
 
 
Хан-Хыс увидела: возле коня
Лежит младенец светлее дня -
Ногти – монеты из серебра,
Волосы – пламя большого костра.
Доброта ей с рожденья была дана.
Младенца с земли она подняла,
Посадила красавца за стол золотой,
Накормила сладкой и сытной едой,
А утром, лишь зори на небе зажглись,
Ночное волненье в душе улеглось,
Играть отпустила младепца Хан-Хыс
С маленьким сыном Алтын-Поос.
 
 
...Однажды послышался гул вдали,
Вздрогнули тяжко пласты земли.
Словно огромный вал водяной
С гулом, стремглав, пробежал под землей.
 
 
Еще одну ночь без хлопот провели,
Наутро послышался гул вдали.
Снова качнулись пласты земли.
Словно огромный вал водяной,
Снова, стремглав, пробежал под землей.
 
 
Алып-Хан-Хыс схватилась за грудь.
Сердце забилось, не может вздохнуть.
Чует – недобрый приходит час.
«Видно, беда настигает нас!»
 
 
Третью ночь провела в тоске,
Утром увидела вдалеке:
Кто-то, нежданный, крутой перевал
С силой невиданной зашатал.
 
 
Богатырский голос сверху гремит,
От голоса колется крепкий гранит:
"Недаром мы сотни дорог прошли!
Хара-Хулата все же нашли!
Мы разыскали в чужих краях
Сына приемного Юзут-Арх!"
 
 
Алып-Хан-Хыс одела детей
В одежду добротную богатырей -
Сыну Хулатая – простой наряд,
Сыну Хан-Мергена – боевой наряд, -
Пояс и пёрик, как солнце, горят.
 
 
"Дети мои, – говорит она им, -
Идите сражаться с чудовищем злым.
Ты, сын Хан-Мергена, с Хулатаем схватись.
И помни: в той битве решается жизнь.
 
 
А ты, Хулатая несчастный сын,
Подойди к Юзут-Арх смиренно один,
Скажи ей: "Рожден я с чистой душой -
Ни в чем не виновен перед тобой.
Хара-Хулат меня ночью увез.
Я в юрте Хан-Хыс без тебя рос".
И тут же к груди прильни поскорей,
Как будто хочешь понежиться с ней.
Быстро раздвинешь панцирь стальной.
За голое тело схватишь рукой,
Тогда Юзут-Арх сможешь свалить,
Сможешь страшилище жизни лишить..."
 
 
Побежали два мальчика к черной горе.
Резво бегут, как в веселой игре.
Сын Хулатая, добежав, сказал:
"Юзут-Арх, о тебе я долго скучал!
Ни в чем пред тобою не виноват -
Увез меня ночью Хара-Хулат..."
 
 
Юзут-Арх обомлела от этих слов,
Рукой расстегнула черный покров.
Откинула змеиные косы она,
Глазами раскосыми смотрит она.
 
 
И только раздвинула руки она
И только откинула панцирь она,
Ее он руками бесстрашно схватил,
Не жалея своих богатырских сил.
 
 
Моря и реки земли Хан-Мергена
Расплескались, сверкая кипящею пеной.
Юзут-Арх, задыхаясь, шипит, как змея:
"Хулатай, настала погибель моя!
Скорей помоги, меня он убьет,
Бороться мочи уже не стает!"
 
 
Хулатай, отуманенный силой злой,
Схватил поспешившего в первый бой
Неокрепшего сына Алтып-Поос
И на могучих руках пронес.
Бросил с горы на груды камней.
В улусе слышался хруст костей,
Ребер поломанных страшный хруст,
Как будто ломали засохший куст.
 
 
Только он сына схватить успел -
Голос кукушки где-то запел,
Хулатаю песню запела она -
В глазах рассеялась пелена,
В голове затих несмолкающий шум,
В душе – спокойствие чувств и дум,
И в то же мгновенье открылся весь мир -
И разум и зренье обрел богатырь.
 
 
Он видит: ребенка собрался убить,
Сыночка родного жизни лишить.
Он видит: стоит Юзут-Арх перед ним.
"Убей побыстрее, и мы убежим,
Убей!" – завывает, земли черней,
Сажени не хватит между ушей,
Пестро-змеиные косы у ней.
Глаза лягушачьи раскосы у ней.
 
 
Содрогнулся, увидев ее, Хулатай!
Всю мерзость ее ощутил Хулатай.
Только хотел он руками схватить,
Чтоб тут же поганую раздавить,
Как облаком сажи стала она
И улетела черным-черна.
 
 
Кобыла ее на трех ногах
Рассыпалась тут же в туманный прах...
 

Хитрость Хан-Мергена

 
Принесла певунья много чудес,
А сама улетела за дальний лес.
Глупый умнеет, а хмурый и злой
Вновь просветлели лицом и душой.
Умерший снова живым встает,
Радостным словом друзей зовет.
 
 
Хулатай сыночка к груди прижал,
Сын Хан-Мергена на ноги встал.
В веселье с тасхыла спустились вниз.
Встретила их Алып-Хан-Хыс.
Чибек-Арх сказала: "Мой муж Хулатай,
Драгоценное время зря не теряй,
На битву с ханом народ поднимай!"
 
 
Хулатай отвечал: "Зачем нам спешить!
Хочу я в веселье денек пожить.
Хочу, чтоб лилась арака рекой.
Собирайся, народ, на великий той!"
 
 
Хан-Мерген привел его в юрту Хан-Хыс,
Подвел к столу и сказал: "Садись!
Баранину ешь, аракой запивай.
Юзут-Арх не страшна тебе, Хулатай!"
 
 
Вторая неделя пира идет,
А Хулатай ненасытней все пьет.
Хан-Мерген не дождется, когда он уйдет.
Думает: "Я обманул Хулатая.
Об этом он знает или не знает?
Не хочет ли он в отмщение мне
Жениться на милой моей жене?
 
 
Мы шутку сыграем с тобой, Хулатай,
Начни ты ругаться, кричи, нападай,
Алып-Хан-Хыс, мол, мне в жены отдай!
Сестра рассерчает, кричать начнет,
Вот тут уж над ней посмеется народ!"
 
 
Совсем опьяненный стоит Хулатай.
«Ну, что же, дружок, – говорит, – давай!»
Хан-Мерген торопит его: "Начинай!
Да только виду не подавай!"
 
 
Хулатай был доверчив и прост душой.
Хан-Мерген был с рожденья хитрец большой.
Когда Хулатай начал кричать,
Требуя в жены Хан-Хыс отдать,
Хан-Мерген аракой его напоил
И поскорей на кровать уложил.
 
 
Потом он глаза намочил слюной
И начал плакаться перед сестрой:
"Проснется, убьет меня Хулатай,
Хан-Хыс, дорогая, меня выручай!"
"Нет, – отвечает ему Хан-Хыс, -
Да ты опомнись, мой брат, очнись!
Пока голова у меня на плечах,
Пока чернота не поблекла в глазах,
Я одолею любую беду,
Но за него никогда не пойду!"
 
 
Тогда Хан-Мерген поднес ей вина,
Всю чашу заставил выпить до дна
И на кровать к Хулатаю отнес.
"Навеки моя ты, Алтын-Поос!
Теперь, Хулатай, для меня ты зять,
Жену мою в жены не сможешь взять!"
А утром он в юрту первым пришел,
Важно уселся за каменный стол:
"Ну, как ты спал, мой зятек Хулатай!
Невеста Хан-Хыс, поскорей вставай!"
 
 
От стыда Хан-Хыс заалела зарей.
От стыда Хулатай поник головой.
На разных концах кровати сидят,
Друг другу в глаза от стыда не глядят.
Прошло после свадьбы несколько дней.
Два богатыря возле дверей
Встали, вниманья к себе ожидая, -
Сын Хан-Мергена и сын Хулатая.
 
 
Напрасно Хан-Хыс их просила присесть.
"Некогда нам, не затем мы здесь!
Пришли мы просить у родни своей
Для боя способных резвых коней.
Дайте одежду, чтоб плечи закрыть,
Чтоб нечем было судьбу нам корить.
Собаки могут без имени жить,
А мы к вам пришли имена просить.
Чтоб знали люди, как нас называть,
Просим у вас нам прозвища дать".
 
 
Когда все люди вокруг собрались,
Черную книгу раскрыла Хан-Хыс,
Желая судьбу сыновей узнать,
Каждую строчку спеша прочитать.
 
 
Оскорбились молчанием богатыри,
Взглянули с отчаяньем богатыри:
"Ладно! Коль жалко вам двух коней,
Мы их попросим у добрых людей!
Если одежду жалеете дать,
Пойдем на чужбине ее искать.
Обзаведемся седлом и конем,
Счастье свое на земле найдем!"
 
 
От слов этих вспыхнула Алып-Хан-Хыс:
"Рано вы нас укорять собрались!
Черная книга дала мне совет:
Ни коней, ни одежды у вас нет.
К восходу солнца идите тропой,
Увидите моря берег крутой.
И тот, кто в синее море нырнет,
И тот, кто по дну без боязни пройдет,
Карюю лошадь себе возьмет,
Будет могучим он, словно гора,
С именем славным Тюн-Хара".
 
 
...Полнеба раскрасил утренний свет.
Богатыри не спеша поднялись на хребет.
Простились, руки друг другу пожав,
Счастья друг другу в пути пожелав.
 
 
С места рванул Хара-Хулат -
Горы и реки летят назад.
У коня такая лихая прыть,
Что трудно скачки его уследить,
Закрытых глаз не успеешь открыть.
Открытых глаз пе успеешь закрыть.
 
 
Стояли в молчании богатыри,
Глядя на алые крылья зари,
Удивляясь – отчего так земля дрожит,
Слушая топот конских копыт.
 
 
Потом, когда скрылся туман вдали,
К восходу солнца пешком пошли...
 

Битва с Кир-Палых

 
Зори на небе огни свои жгут.
Под солнцем пешие молча идут.
При звездном сиянье ночью идут.
Тропинками волчьими тихо бредут.
Идут через синий степной простор.
Ползут по отрогам невиданных гор.
 
 
В широкой долине у скал крутых
Прохладою море пахнуло на них.
Сын Хулатая другу сказал:
"Я моря такого нигде не видал!
Ты – сын Хан-Мергена, и знатен твой род.
Тебе покорять глубину этих вод.
В блестящее море нырнешь с головой,
Бесстрашно один пройдешь под волной,
И карий конек навек будет твой".
 
 
Но тот с опаскою в море глядит:
Волна за волной омывает гранит,
С небесною море слилось синевой,
Не видно с берега берег другой.
"Нет, – говорит, – мой брат дорогой,
Не хочу погибать я в волне морской.
Чем где-то в пучине косточкам гнить,
Лучше уж пешим я буду жить!"
Лицом потемнел Хулатая сып:
«Ну что же, я в море пойду один!»
 
 
...Сын Хулатая к воде спешит.
Волна за волной омывает гранит.
Как щука, в морской он пучине плывет,
Могучей рукой осторожно гребет.
 
 
И видит: на дне средь ракушек морских,
В бурлящем потоке струй голубых,
Хищная рыба хвостом шевелит,
Огромною глыбой Кир-Палых лежит.
Сын Хулатая, ничего не боясь,
В рыбешку белую обратись,
То к пасти приблизится, то отплывет,
А хищная рыба никак не поймет,
Кто это с нею игру ведет.
 
 
Потом раскрыла страшную пасть,
И тут бы рыбешке совсем пропасть,
Но сын Хулатая ловок и смел -
Стрелою в утробу он рыбе влетел.
Острым кинжалом начал колоть
Морского чудовища жирную плоть.
 
 
По воде Кир-Палых хвостом бьет:
«Кто там забрался ко мне в живот?»
"Не кричи, злая рыба, – ответил он ей, -
На свете я знаю немало людей,
Но только без имени я один,
Живу безлошадным, несчастья сын!"
 
 
Кир-Палых кричит: "Поглупел ты совсем!
Живот мой мягкий ты колешь зачем?
Выйди наружу, не то рассержусь,
С места горою черной сорвусь
И по огромным волнам побегу -
Все люди погибнут на берегу".
"Сын Хулатая с рожденья не трус.
Тебя, нечисть злая, я не боюсь!"
Кир-Палых подумала и говорит:
"Знала: когда-нибудь в мой живот
Непрошеным сын Хулатая вползет.
Так, значит, ты сын Хулатая и есть?!
Никак не пойму я – зачем ты здесь.
Родину разве не любишь свою
Раз поселился в морском краю?"
 
 
"Пойми, злая рыба, мой ясный ответ:
Для бедного счастья нигде нет!
Голые плечи мне нечем прикрыть,
Мне нечем жажду свою утолить.
Не только степного друга-коня,
Даже имени нет у меня!
 
 
Из конца в конец я всю землю прошел,
А счастья бедняцкого не нашел.
Теперь я приплыл на морское дно, -
Может, окажется добрым оно,
Может быть, силой, смекалкой своей
Счастье добуду для бедных людей".
 
 
"Выйди, – Кир-Палых ему говорит, -
И я покажу, где счастье лежит".
"Глупая рыба! – кричит он в ответ. -
Зачем ты мутить задумала свет!
Зря ты хочешь меня обмануть.
К счастью сперва укажи мне путь,
Потом уж наружу я выйти решу,
А пока всю утробу твою искрошу!"
 
 
Кир-Палых корчится: "Что ты, постой!
Как-нибудь мы поладим с тобой.
Все по порядку тебе расскажу,
К счастью тропинку тебе укажу.
 
 
...Пойдешь ты по дну против струй голубых
Ползком доберись до глубин морских.
Увидишь: скала там большая стоит,
Поток водяной не смолкая гремит.
Огромную дверь ты откроешь с трудом,
Бурлящий поток оттолкнешь плечом.
И сразу в скалу, словно в юрту, войдешь
И карюю лошадь в скале найдешь.
На эту лошадь ты не садись,
За узду руками ты не берись,
Золотую сбрую не тронь на полу.
Ищи другую себе скалу.
 
 
В другой скале дверь увидишь ты,
Чудесной, совсем не земной красоты,
Оттолкнешь плечом бурлящий поток,
Откроешь дверь и шагнешь на порог.
Шарик и посох лежат на столе,
Каких никогда не видал на земле.
Один бочок, как луна, блестит,
Другой бочок, как солнце, горит.
 
 
Справа морские огни загорят,
Тогда ты наденешь богатый наряд.
С одеждою этой тебе не тужить -
Ни рваться не будет она и ни гнить.
Станешь ты сразу статен, высок,
В руки возьмешь дорогой посошок.
Шарик возьмешь, оседлаешь коня,
Выйдешь наружу ярче огня.
 
 
Но только смотри на коня не садись,
За стремя рукою смотри не берись.
Посох потрешь ты чудесным шаром -
Не вспыхнет зарница, не грянет гром,
 
 
А встанет Ах-Пуур – белый волк пред тобой,
Волк-богатырь с гривой густой.
Он вместо коня будет тебе,
Он верным помощником будет тебе.
 
 
Крепко запомни слово мое:
Албынжи – отныне имя твое.
Друг твой будет могуч, как гора.
Имя ему – богатырь Тюн-Хара.
Алып-Ах-Пуура не надо седлать.
Сядь на него, он будет стоять.
Тогда по затылку потри шаром -
Тронется волк по простору бегом.
Чем ты сильнее будешь тереть,
Тем он быстрее будет лететь.
С ним никакого не надо коня,
Ну, а теперь вылезай из меня!"
 
 
...Пошел он по дну мимо струй голубых,
Ползком добрался до глубин морских.
Увидел: скала там большая стоит,
Поток водяной не смолкая гремит.
Огромную дверь отыскал с трудом,
Бурлящий поток оттолкнул плечом,
Слепящим скала осветилась огнем.
 
 
Внутрь он вошел, осмотрелся вокруг.
Стоит у столба конь – желанный друг.
Оружье и сбруя лежат на полу.
Но где же другую найти скалу?
Вторую дверь он долго искал,
Обшарил все выступы многих скал.
Но все же нашел и стал открывать.
Скала огнем осветилась опять.
 
 
Внутри открытой скалы второй
Солнечный луч бьет широкой струей.
Албынжи без боязни в скалу вошел,
На трех ножках увидел стол,
Сияющий снизу горящим огнем.
Круглый шарик блестит на нем,
А рядом посох лежит костяной,
Волшебный посох с ручкой резной.
 
 
Албынжи надевает богатый наряд -
Светится пуговиц длинный ряд.
Пояс шесть раз вкруг себя обмотал,
Пёрик для боя себе подобрал.
Стал он сразу статен, высок,
В руки взял дорогой посошок,
Шарик взял, оседлал коня
И вышел наружу, шлемом звеня.
Посох потер он чудесным шаром, -
Не дрогнуло море, не грянул гром,
А встал перед ним богатырский волк
С белою гривой, мягкой, как шелк.
 
 
Албынжи на волка вскочил верхом,
Потер ему гриву чудесным шаром
И вылетел вместе с крутою волной
Со дна на поверхность пучины морской,
Держа в поводу коня за собой.
К берегу волк по воде бежит,
Словно земля, под ним море лежит.
 
 
...На прибрежном песке Хан-Мергена сын
В страхе, в тоске сидит один.
Думает: «Где ты, мой храбрый друг?»
Слышит: заухало море вдруг.
Видит: вздыбились волны вокруг.
 
 
С волчьей спины Албынжи соскочил,
Карюю лошадь другу вручил,
Одежду ему дорогую дал,
Богатырским поясом стан обмотал.
 
 
"Садись поскорей на коня, Тюн-Хара,
Теперь нам в дорогу спешить пора!
К Алтын-Хану поедем сейчас,
Хотя и не ждет он, наверное, нас.
Лучшие кони туда сведены,
Богатыри там сильны и стройны.
Для честной битвы они собрались,
Как речки в море, они слились.
 
 
И мы побываем в том славном краю,
Покажем силу и удаль свою.
В состязаньях осилим богатырей,
Чтоб дочь Алтын-Хана стала твоей..."