Текст книги "Героический эпос народов СССР. Том первый"

Автор книги: Автор Неизвестен

 
Батрадз погиб, и все в немой печали
О самом храбром нарте вспоминали,
Объятые тоской необычайной,
Как в самый страшный год неурожайный.
Сердца героев кровью обливались,
И юноши с тех пор не улыбались.
Печально было на ныхасе нартов,
Ушел Батрадз от нартов безвозвратно.
Поник главою Урызмаг старейший,
Из лучших нартских мудрецов мудрейший,
И на ныхасе он сидел суровом.
Но вот, подумав, произнес он слово:
"Немало бед мы в жизни испытали,
Но эти беды дух наш закаляли.
Нас не смутят тяжелые потери,
В победу над врагами свято верим.
Как прежде, будем с ними яро биться
И сохраним мы в памяти Хамыца.
Ценя порыв души живой и пылкой,
Век будем помнить славного Созырко.
Не запятнаем честь свою ни разу
И сохраним мы в памяти Батрадза.
Мы победили на земле врагов,
Не побоимся и самих богов.
В былые дни мы жили с ними дружно,
Но час настал, и нам решиться нужно.
Должны мы все откинуть всякий страх,
Теперь сражаться будем в небесах.
Раз зэды на Батрадза нападали,
То и они врагами нартов стали.
Час пробил, нартов наступило время,
Чтоб рассчитаться с недругами всеми.
Во имя счастья нартов на земле
Пусть наше горе скроется во мгле.
Теперь все наши мысли и стремленья
Направлены должны быть к наступлению.
А на богов мы не хотим смотреть.
Чем в рабстве жить, уж лучше умереть!"
И от села к селу промчались вести
О предстоящей беспощадной мести,
О наступленье на врагов жестоких,
Чья жизнь проходит в небесах высоких,
И клятву дал весь нартовский народ,
Что в бой с богами смело он пойдет.
И в небе поднялось тогда смятенье,
И замелькали зэды, словно тени,
И стали у небесного порога,
Объятые мучительной тревогой.
Уастырджи примчался на коне.
В лучах закатных был он, как в огне.
Казалось, бурка белая горела
И жгла в боях испытанное тело.
Афсати, бросив всех зверей в лесах,
Мгновенно очутился в небесах.
Курдалагон на молоте верхом
Летел в смятенье в небе голубом,
А вор Тутыр пришел туда последним,
Хоть он бодрился, но был страшно бледен.
Собравшись вместе, так они решили:
"В своих делах без бога мы бессильны.
Нет выхода у нас теперь иного:
Должны мы к богу обратиться снова".
Сказали: "Боже, что нам делать ныне?
Как воевать без божьей благостыни?
Настали снова времена крутые,
Возносим мы моления святые.
Дай силу нам, чтоб нартов победить,
Ведь с ними в мире невозможно жить.
Ты знаешь сам, что не идет на убыль
Их ненависть, что нартами погублен
Сайнаг-алдар, наш почитатель славный,
За нас погиб и мощный Карадзау,
Они убили самого Балсага,
Прославленного силой и отвагой.
А сколько зэдов враг наш уничтожил,
И сосчитать, наверно, невозможно.
Но нартам этих злодеяний мало,
От дерзости их нам житья не стало.
Они подняли бревна косяков,
Чтоб и на миг не наклонять голов,
Чтоб никогда на собственном пороге
Не появилась даже мысль о боге.
Они боятся, чтоб мы не сказали:
«И вы пред богом головы склоняли».
Тебя ж они врагом считают главным
И, страх забыв, грозят концом бесславным".
Разгневанный гордыней небывалой,
Бог проклял вскоре нартские кварталы.
Он богу солнца приказал на землю
Послать два солнца, гласу злобы внемля,
Чтоб накалилась бедная земля
И высохли все нартские поля.
И богу мора также приказал он
Послать болезни в нартские кварталы.
А богу урожая приказал,
Чтоб все посевы он уничтожал.
Тутыру, что служить всегда готов,
Велел на нартов выпустить волков.
 

 
Свершилось вдруг неслыханное чудо:
Взошли два солнца в небе изумрудном.
И вот, как два единокровных брата,
Остановились над землею нартов.
И в ярости они кору земли
Своим огнем с двойною силой жгли.
И треснула тогда земля от жара,
Охваченная солнечным пожаром.
С раскрытым клювом пролетали птицы,
Но не было росинки, чтоб напиться.
Не стало трав, иссякли родники,
И люди изнывали от тоски.
Болезни, голод в этот трудный год
Одолевали и людей и скот.
Тем временем с густыми облаками
Сам Бардуаг пронесся над полями.
Стенаньям нартов благосклонно внемля,
Дождь проливной он ниспослал на землю.
Все прославляли щедрость Бардуага.
Насытилась земля живящей влагой.
Как будто вспомнив вдруг о человеке,
Опять в ущельях забурлили реки,
На склонах гор зазеленели травы
И зашумели пышные дубравы,
В густых ветвях запели песни птицы,
И звери в чащах начали резвиться.
Но вот внезапно мор напал свирепый,
Не успевали нарты строить склепы,
Бродила смерть опять средь нартских сел.
Тогда Сырдон лекарство изобрел.
Он крикнул громко жителям селений:
"Ко мне спешите все на излеченье.
Авдадз-лекарство вмиг излечит вас,
То средство я испытывал не раз.
Лекарства нет целебней и дороже,
Оно с постели встать больным поможет".
Народу помогло оно, и скоро
Все нарты были спасены от мора.
И дауаги стали говорить,
Что гордых нартов трудно победить,
Что нелегко их уничтожить мором,
И возвратились в небеса с позором.
Когда в полях посевы пожелтели
И нарты их собрать уже хотели,
На их глазах вдруг чудо совершилось,
Им зрелище нежданное открылось:
Лишь серп прильнет к пшенице золотой,
Становится она травой простой.
Они Сатану стали донимать:
«Ты объясни, как это все понять?»
Ответила Сатана им, вздыхая:
"То злые козни бога урожая.
Он сделал так – должны вы это знать, -
Что урожая днем вам не собрать.
Лишь прикоснется острый серп к пшенице,
Она в траву мгновенно превратится.
Чтоб недруга скорей перехитрить,
Вам надо будет в поле выходить
Лишь ночью. И тогда идите смело,
Возьмите разветвленные вы стрелы,
Срезайте быстро стрелами колосья.
Об этом вас Сатана очень просит".
Спать не ложились нарты лунной ночью,
Колосья собирали в поле молча,
Пока рассвет не начинал сиять.
Но много ли они могли собрать?
Афсати им не посылал оленей,
И жили нарты впроголодь в селеньях.
Бог урожая, проклиная нартов,
Ушел домой, досадою объятый.
Поднялся к зэдам он и так сказал:
"До нартов я рукою не достал,
И мне не удалось их уничтожить.
Примите вы в бою участье тоже.
Тутыра также мы должны призвать,
Чтоб сообща жестокий бой начать".
К сраженью начали приготовленья,
И зэды ждали часа наступленья.
Тутыр же злобный, всех волков собрал,
К отарам нартским ночью подослал.
Надеялся Тутыр, что наконец
Лишатся нарты всех своих овец.
Но был Тутыр Сатаною обманут,
Умом недаром славилась Сатана,
И хитростью и ловкостью своей
Она сковала челюсти зверей,
А нарты стрелами их осыпали
И стаю злобную уничтожали.
С небес в то время зэды прилетели,
От нетерпенья их мечи звенели.
Вот начался ожесточенный бой,
И нартских стрел летел за роем рой,
Одна стрела семижды семь врагов
Сражала разом, к ужасу богов.
Семижды семь от ран изнемогали
И на земле беспомощно лежали.
Тут зэды все от страшного испуга
Бежали ночью, прячась друг за друга.
 

 
Хоть боги войны с нартами вели,
Но уничтожить нартов не могли
Ни голодом, ни холодом, ни мором.
Прогнали нарты, как врагов, с позором,
Дуагов, зэдов, мести не боялись
И с небесами вовсе не считались,
На кувдах больше их не вспоминали,
Как будто их вовеки не знавали.
Собрались как-то нарты на ныхас,
И все они решили в тот же час:
"Враждебны нам и зэды и дуаги,
Их гложет зависть к нартовской отваге.
А бог на небе, первый небожитель,
Их злобных козней – друг и покровитель,
Считаем бога первым мы злодеем.
Коль мы его в бою не одолеем
И не отгоним за небес пределы,
Он будет снова запускать в нас стрелы,
Покоя в жизни никогда не даст,
И весь народ проклятью он предаст".
Узнав об этом, зэды, впав в тревогу,
С дауагами вновь устремились к богу.
Хоть знал владыка о разгроме, все же
Хитро спросил их: «Что же вас тревожит?»
И те сказали, стоя на пороге:
"О, как нам не испытывать тревоги!
Ты видишь сам: вернулись мы обратно.
В бою разбили наше войско нарты,
Немало зэдов преданных они
Убили в эти горестные дни.
Покрыты наши имена позором,
И наш позор тебя коснется скоро".
Тогда владыка яростный и властный
Сказал, волнуясь, ласточке прекрасной:
"Лети скорее в нартское селенье,
Оповести их злое населенье,
Что бог готовит нартам наказанье,
И передай словесное посланье:
"Сыны земные, совесть вы забыли,
Дауагов, зэдов обрекли на гибель,
И сам владыка впал у вас в немилость".
Тут ласточка с небес к земле спустилась,
Над крышами села мелькнули крылья.
В то время нарты на ныхасе были.
Посланье бога сообщила им.
Прослушав речь с терпением большим,
Они сказали, правды не тая:
"Ты передай пославшему тебя:
"Мы все в своем решении упрямы,
И знать отныне не хотим тебя мы.
И в трудный час ты нам не помогал,
Зато всегда поддерживал врага.
Ты нас лишил великого Батрадза,
Который не был побежден ни разу,
На землю нартов посылал ты войско,
Чтоб уничтожить наш народ геройский.
Зачем болезни ниспослал и мор?
Зачем хотел увидеть наш позор?
Иль тучные тебе мешали нивы?
Иль надоел тебе народ счастливый?
Мы ни одной обиды не простим,
Тебя, владыка, мы уже не чтим,
Тебе не будем больше мы молиться,
И от тебя мы отвратили лица,
Как равные, мы говорим с тобой
И вызываем на открытый бой".
И ласточка, ответ прослушав нартов,
Вмиг улетела в небеса обратно.
Едва она пред богом появилась,
Как в божий дом уже стрела вонзилась.
Владыка вспыхнул, яростью объятый,
И ласточку опять направил к нартам:
"Спроси, что мой противник предпочтет:
Чтоб я совсем искоренил их род,
Коли сломлю я нартское упорство,
Иль им оставил жалкое потомство?"
И снова к нартам ласточка слетала
И божий слова пересказала.
И ласточке, смеясь, сказали нарты:
"Лети к пославшему тебя обратно
И передай ответ: "Чем в рабстве жить
И жизнь свою позорную влачить,
Уж лучше нам тогда погибнуть вместе.
Мы нартовской не опозорим чести,
Мы не хотим ничтожного потомства,
Идти готовы на единоборство".
И ласточка явилась к богу снова,
Пересказала нартовское слово.
Бог молвил: "Ласточка, лети обратно
В последний раз к забывшим бога нартам.
Пусть на заре по божьему приказу
Подымутся на гору, на Уазу.
Пусть выйдут все от мала до велика.
Приду я с войском утренней порой,
И вступим мы в ожесточенный бой!"
И нарты смело собрались в дорогу,
Они готовы были к битве с богом.
Вот на горе Уаза, на вершине,
Под пологом расположились синим.
Палатки развернув, в молчанье строгом
Все ожидали появленья бога.
Но в этот миг природа взбунтовалась,
Все сокрушая, буря разыгралась,
И молния, как молот, ударяла
И разрушала каменные скалы,
И сломанные падали деревья.
Не испугалось войско нартов гнева
И терпеливо бога ожидало.
Вдруг цепь небесная загрохотала,
И зэды все, летя под облаками,
На землю нартов низвергали пламя.
Тогда и нарты быстро луки взяли
И стрелами все небо забросали.
Летели в цель отточенные стрелы,
И стая зэдов в небесах редела.
И охватила ангелов тревога,
И вновь они бежали в страхе к богу.
Еще сильней разгневался владыка,
И у него сомнение возникло:
Посильную ль взял на себя задачу
И будет ли конец войны удачен?
Но ненависть его ожесточила,
На землю он послал двойные силы.
Все поле загорелось от огня.
Сражались нарты до исхода дня.
Дрожали горы, разбегались тучи,
Бежали звери из лесов дремучих.
От грома в небе и огней палящих
И птичьи стаи покидали чащи.
И дал совет Сырдон во время боя:
"Нам надо в горы уходить, герои,
В ущельях мы укроемся глубоких
От гнева неба и от стрел жестоких".
И нарты в горы двинулись толпою,
Великого не прекращая боя.
Так год еще они средь гор блуждали,
Потом друг другу так они сказали:
"Что делать нам? Ответили мы сами,
Когда вступили в битву с небесами:
Чем в рабстве жить нам и позор терпеть,
Уж лучше всем со славой умереть".
Таков конец был мужественных нартов.
Пусть помнит мир о подвигах их ратных!
 

Адыгские сказания о нартах

Сказания о нартах. Худ. Э. Левандовская.

 
Нарты скачут в поход,
Нарты скачут вперед,
Чтоб врагов покарать,
Чинтов рать разгромить,
Скачут в бой по степям,
А Сосруко с собой
Порешили не брать.
Нартов страшный мороз
Настигает в пути.
Как проехать-пройти?
Каждый всадник прирос
К этой мерзлой земле,
И в седле он дрожит
В этих Кумских степях:
Мир – в цепях ледяных!
Горе нартским бойцам,
Горе нартским коням!
Стала стужа сильней,
Сила мужа – слабей.
Старцы-нарты кричат
Среди Кумских степей, -
Снег у них на глазах,
Злоба в их голосах:
 
 
«Эй, Имыс, есть огонь?»
«Нет огня у меня».
«Эй, Сосым, есть огонь?»
«Нет огня! Нет огня!»
«Эй, Химиш, есть огонь?»
«Нет огня у меня».
«Ашамез, есть огонь?»
«Нет огня! Нет огня!»
 
 
Нет огня у нартов смелых.
Разве так в походы скачут?
Тут Насрен Длиннобородый
Обратился к нартам смелым:
"Смертным стал наш путь отныне,
Все в пустыне мы погибнем, -
Тот, кто стар, и тот, кто молод.
Горе нартам: холод смертный
Свалит, превратит нас в трупы!
Ох, мы глупы, глупы, нарты,
Будет нам вперед наука:
Надо было взять с собою
Смуглолицего Сосруко,
Всадника того, чье имя
Чинты в страхе произносят,
Чьи следы приносят счастье,
Чье участье в деле бранном
Все напасти побеждает,
Чье копье готово к бою,
Пролагает путь к победе,
Чей высокий шлем сверкает
Нам звездою путеводной,
Чьей отвагой благородной,
Как кальчугой, мы прикрыты,
Чья стрела воюет с вьюгой,
Из "беды людей выводит,
В трудный час находит выход.
Мы напрасно, братья-нарты,
Поскакали без Сосруко!"
Нарты смелые – в печали:
Надо было взять Сосруко!
 
 
Кто там в холоде-тумане
На кургане показался?
То примчался нарт Сосруко:
Там Сосруко, где опасность,
Где нуждаются в подмоге!
Посреди дороги вьюжной
Нартов дружный клич раздался:
 
 
"Здравствуй, наш воитель грозный,
Предводитель знаменитый!
Мы в ночи морозной гибнем.
Помоги ты, если можешь,
Если можешь, разожги ты
Поскорей костер горячий!"
 
 
"Всем удачи я желаю, -
Говорит в ответ Сосруко, -
Кто же в путь коня седлает,
Без огня в пустыню скачет?
У меня и малой искры
Не найдется, потому что
Без огня я в путь пускаюсь,
Холода не опасаюсь.
Не растраивайтесь, нарты,
Я сейчас огонь добуду.
Не отчаивайтесь, нарты,
Я для вас огонь добуду!"
 
 
Он достал стрелу стальную
И пустил в звезду ночную, -
Падает звезда ночная,
Шумно рассыпая искры.
Хвалят всадника Сосруко,
Нарты руки подставляют,
Чтоб согреться хоть немного,
Но тревога снова в сердце:
Сразу же звезда погасла
И растаяла в пустыне, -
И опять в кручине нарты!
 
 
Что же делать Сосруко?
Он, могучий, решает
Из беды неминучей
Смелых вызволить нартов.
Он садится, упрямый,
На лихого Тхожея,
Не робея, летит он
На вершину Харамы.
Вот он видит, бесстрашный:
Дым из башни старинной
Вьется, тонкий, и тает,
И скрывается в тучах.
И, дымком осчастливлен,
Он тайком подъезжает, -
Семь оград, семь колючих
Замечает Сосруко:
То – жилище Иныжа.
Подъезжает поближе,
Видит – пламень высокий
В сердце круга пылает:
То Иныж одноокий,
Мощным кругом свернувшись,
Спит, храпит, головою
Опершись на колени.
Озарен головнею,
Рот раскрыт, не хватает
В нем переднего зуба,
А костер все пылает
В сердце мощного круга,
Ни на миг не слабея...
А Сосруко Тхожея
Вопрошает, как друга:
"Нартам нужен огонь,
Что же делать нам, конь?"
 
 
Конь проржал семикратно:
"Ой, Сосруко булатный,
Сильнорукий и статный!
Не поедем обратно,
А подъедем к Иныжу.
Как поближе подъедем, -
Бег свой конский, горячий
Обращу в шаг собачий,
Как поближе подъедем,
Не пойду по-собачьи, -
Подкрадусь по-кошачьи
Я, рожденный из пены!
Перепрыгну я стены
Этой башни старинной,
Над Иныжем, бесстрашный,
Встану я на дыбы.
Победим без борьбы:
Наклонись ты к огню
И хватай головню".
 
 
Полетел к старой башне
Конь, советчик всегдашний
Удалого Сосруко.
Как подъехал поближе, -
Конский бег свой горячий
Обратил в шаг собачий,
А подъехал поближе, -
Обратил шаг собачий
В легкий шорох кошачий,
А приблизился к башне, -
Быстрым вихрем рванулся,
Легкой пылью взметнулся
Над старинною башней.
А бесстрашный Сосруко
Наклонился к огню
И схватил головню,
Да неловко схватил -
Отскочил уголек,
На Иныжа упал,
Опалил ему бровь -
Бровь густая зажглась.
Приоткрыл великан
Свой единственный глаз,
Головни сосчитал -
Не хватает одной:
Смелый нарт с головней
Ускакал далеко!
 
 
Заорал великан:
"Кто меня обокрал?
Чтоб тебя, сучий сын,
Мой отец покарал!"
 
 
Не вставая, Иныж
Руки вытянул вдруг,
Опустил за порог.
Стал он шарить вокруг,
Семь обшарил дорог.
А Сосруко скакал
День за днем – семь ночей,
А подъехал к реке, -
Оказался Тхожей
У Иныжа в руке!
 
 
Посмотрел великан
На того, кто посмел
Ускакать с головней,
Видит – весь он стальной.
И подумал Иныж:
"Этот парень крепыш.
Хоть и глуп коротыш,
А заменит мне зуб!"
Так во рту великана
Очутился Сосруко.
Не смутился Сосруко,
Вынул меч смертоносный,
Резать начал он десны
Великана Иныжа.
Не стерпел сильной боли
Великан одноглазый:
Сразу выплюнул нарта.
Оказался на воле
Смуглолицый Сосруко!
Тут воскликнул Иныж:
"Слушай нартский малыш,
Похититель огня!
Недруг есть у меня -
Смуглолицый Сосруко.
Отвечай поскорей:
Где он – сын Сатаней,
Смуглолицый Сосруко?
С великанами в ряд
Нарты ставят Сосруко,
Так о нем говорят:
"Он сильней на земле
Всех, сидящих в седле,
Великанов сильней
Смуглолицый Сосруко!"
Говори же скорей:
Где он – сын Сатаней,
Смуглолицый Сосруко?"
 
 
Отвечает Сосруко:
"У подножия гор
Я у нартов пастух,
Мало видел мой взор,
Много слышал мой слух.
Не видал я Сосруко,
Но слыхал о Сосруко,
Где храбрец – не скажу,
Но о нем расскажу".
 
 
Отвечает Иныж:
"Если, нартский малыш,
Ты не смог мне сказать,
Где гуляет Сосруко,
То сумей показать,
Как играет Сосруко!"
Тут Сосруко встрепенулся,
Усмехнулся, молвил слово:
"Нет такого человека
Среди нартов, что сумел бы
Игры повторить Сосруко.
Нарты верят: нет такого
Великана, что сумел бы
В играх победить Сосруко!"
 
 
Рассердился одноглазый:
"Не болтай, пастух плюгавый,
А начни свои рассказы
Про Сосруковы забавы!"
 
 
"Я слыхал, для Сосруко
Нет милее игры:
Он стоит, наш Сосруко,
У подножья горы:
Абра-камень бросают
Нарты с этой горы:
Но Сосруко булатный -
Богатырь настоящий:
Лбом толкает обратно
Абра-камень летящий!"
 
 
"Мне ли это не под силу?
Ну-ка живо, пастушонок,
Камень ты пусти с обрыва!"
 
 
Нарт берет огромный камень
И с горы его бросает,
Великан огромный камень
Ловит лбом и лбом толкает,
Возвращает на вершину,
Громко восклицает: "Право,
Хороша забава эта!
От нее – поесть охота,
А работа – лбу на пользу:
От ударов лоб крепчает!
Мне игра пришлась по нраву,
Но забаву потруднее,
Может быть, пастух, ты знаешь?..
 
 
Где, Сосруко, твой разум?
Ох, беда с одноглазым:
Смерть к нему не приходит!
Тут уводит подальше
Великана Сосруко,
Говорит великану:
 
 
"Тот, чье имя – Сосруко,
Так твердит нартский род, -
Опускаясь на землю,
Открывает свой рот:
В рот кладут ему стрелы.
А Сосруко умелый
Их головки жует, -
Он жует и смеется,
А концами плюется!"
 
 
"Рот набей мне до отказу:
Не боюсь такой работы!"
Усмехается и сразу
Опускается на землю
Великан широкоротый,
Открывает пасть большую.
Набивает до отказу
Стрелами ее Сосруко.
Нипочем Иныжу злому
Нарта юного уловки!
Великан жует головки,
А концами стрел плюется
И смеется над Сосруко:
 
 
"Пастушонок нартский! Право,
Хороша забава эта:
Придает слюне свирепость,
А зубам – стальную крепость!
Мне игра пришлась по нраву,
Но забаву потруднее,
Может быть, пастух, ты знаешь?.. "
 
 
Где, Сосруко, твой разум?
Ох, беда с одноглазым:
Смерть к нему не приходит!
Тут уводит подальше
Великана Сосруко,
Говорит великану:
 
 
"Тот, чье имя – Сосруко,
Тешит душу такою
Удалою забавой:
Перед ним, храбрецом,
Нарты ставят котел,
Наполняют свинцом
Исполинский котел,
На огонь его ставят,
И свинец они плавят
Девять дней и ночей -
Вот игра силачей!
Ой, Сосруко недаром
Среди нартов прославлен!
Вот в свинец он садится,
Что кипит, что расплавлен,
И сидит он в котле,
Словно всадник в седле,
Ждет, когда наконец
Затвердеет свинец!"
 
 
"Мне ли это не под силу? -
Говорит Иныж с зевотой, -
Я в котел с охотой сяду!"
 
 
Юный нарт огонь разводит -
На огонь котел поставлен.
Девять дней-ночей проходит -
И свинец в котле расплавлен.
Великан в свинец садится,
Вместе с ним затвердевает,
Но рывком могучим тело
От свинца он отрывает,
Восклицает одноглазый:
"Я своим доволен делом,
Телом стал стократ сильнее,
Захотелось пообедать!
Мне игра твоя по нраву,
Но забаву потруднее,
Может быть, пастух, ты знаешь?
А не знаешь – будет худо:
Сам себя позабавлю,
Я живьем тебя расплавлю!"
 
 
Где, Сосруко, твой разум?
Ох, беда с одноглазым:
Смерть к нему не приходит!
Смуглолицый Сосруко
Речь такую заводит:
 
 
"Ой, двужильный, двуглавый,
Не спеши пообедать,
Чтоб успел я поведать
О забаве последней:
Там, где в океан глубокий
Устремляются, вскипая,
Всех семи морей потоки, -
Опускается в пучину,
Дна стопой не доставая,
Ртом воды не набирая,
Тот, кого зовут Сосруко.
Дуют, дуют старцы-нарты,
Семь ночей, семь дней колдуют,
Замораживают море,
Смуглолицего Сосруко
Замораживают в море.
Он в пучине, в лед одетый,
Семь ночей, семь дней проводит,
Дожидается рассвета,
Гордо плечи распрямляет,
Лед ломает и выходит".
 
 
«Мне ли это не под силу!» -
Восклицает одноокий.
Нарт его туда приводит,
Где семи морей потоки
В океан глубокий, грозный
Устремляются, сливаясь.
Опускается в пучину
Великан Иныж, стараясь
Не коснуться дна стопою
И в воде не захлебнуться.
Холод напустил Сосруко
И в пучине океана
Великана заморозил.
В той пучине великана
Семь ночей, семь дней держал он,
А потом сказал он: «Выйди!»
 
 
Не был великан в обиде.
Поднатужась, одноглазый
Сильными повел плечами -
Лед могучий треснул сразу.
"Погоди, – вскричал Сосруко. -
Я нагнал не все морозы,
Трещины не все заделал,
Лед еще не очень крепок!"
 
 
Дунул нарт – взвились метели,
Затрещал мороз жестокий,
И семи морей потоки
На бегу оцепенели!
Нарт в пучине океана
Великана заморозил,
Крепким льдом сковал он воду,
Злобному уроду крикнул:
 
 
"Эй, Иныж, попробуй, вырвись,
Ты из плена ледяного!"
 
 
Поднатужась, одноглазый
Плечи распрямляет снова,
Гневно силы напрягает.
Вот на лбу надулись жилы,
Глаз единственный моргает, -
Поздно: в этом льду могучем
Заморожен одноглазый!
Вынув быстрый меч из ножен,
Тут подумал нарт Сосруко:
"Я врага сковал надежно,
Душу можно позабавить -
Обезглавить великана!"
 
 
Но подул Иныж свирепый,
И отбросил он Сосруко
Сразу на два перехода.
Прискакал назад Сосруко,
Сзади подскакал к Иныжу,
Осадил на льду Тхожея,
Чтоб злодея обезглавить,
Но бессилен меч двуострый:
Волоска снести не может
И царапинки оставить!
 
 
Загремел одноглазый:
"Если б не был я глупым,
Догадался бы сразу
По твоим тонким икрам,
По твоим хитрым играм,
Что я вижу Сосруко:
Смерть приходит к Иныжу!
 
 
Ой, Сосруко булатный,
Ратный всадник ты нартский!
Не трудись понапрасну, -
Головы не отрубишь,
Только меч ты затупишь!
Поднимись-ка ты лучше,
На порог моей башни,
На дверях моей башни
Меч увидишь могучий.
Этот меч ты прославишь:
Обезглавишь Иныжа!"
 
 
Повернул коня Сосруко,
К башне великана скачет.
"Нет ли хитрости, обмана,
Западни в речах Иныжа?"
Так подумав, нарт Сосруко
Открывает двери башни,
Только сам не входит в башню,
А полено он бросает,
И срывается мгновенно
С притолоки меч могучий
И вонзается в полено.
 
 
Нагибается Сосруко,
Меч за рукоять хватает,
И назад с мечом Иныжа
Возвращается Сосруко.
Великан, его увидев,
Зарыдал рыданьем громким:
 
 
"Ой, Сосруко, всадник ратный,
Нарт булатный, статный воин!
Я спокоен был, я думал,
Что моим мечом ты будешь
Обезглавлен, что навеки
Буду от тебя избавлен.
Меч в твоих руках я вижу,
Смерть пришла к Иныжу ныне.
Если так – в моей кончине
Пусть отраду, нарт, найдешь ты.
Обезглавь меня скорее,
Вытяни из шеи жилу,
Опояшь себя, и силу
Великана обретешь ты,
И тогда никто из нартов
И никто из великанов
Одолеть тебя не сможет!"
 
 
Отвечал ему Сосруко:
"Не за сказками я прибыл, -
Прибыл на твою погибель,
Чтоб добыть огонь для нартов,
Чтоб спасти друзей от смерти.
Не нужна твоя мне жила,
Полная отравы мерзкой:
Только сила человека
На земле достойна славы!"
 
 
Так воскликнув, нарт Сосруко
Обезглавил великана
И коня к друзьям направил,
Захватив огонь Иныжа...