Текст книги "«Столетья не сотрут...»: Русские классики и их читатели"

Автор книги: Натан Эйдельман

Соавторы: Юрий Манн,А. Марченко,Андрей Зорин,Б. Игорев,Андрей Немзер,Лев Соболев,А. Ильин–Томич,Эвелина Зайденшнур,Вера Проскурина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)

Э. Е. ЗАЙДЕНШНУР
«ВОЙНА И МИР» ЗА СТОЛЕТИЕ
Л. Н. Толстой "Война и мир"

«Имеют свои судьбы книги, и авторы чувствуют эти судьбы», – писал Толстой. И хотя он, по его словам, знал, что «Война и мир» «исполнена недостатков», но не сомневался в том, что «она будет иметь тот самый успех, какой она имела». А успех был необычайный. Несмотря на противоречивые отзывы в печати, на резко отрицательные статьи, «Войну и мир» читали «запоем» и о ней спорили в частных кругах настолько широко, что это не могло не отразиться в печати.

"Это наиболее читаемая книга". "О новом произведении графа Л. Н. Толстого говорят повсюду; и даже в тех кружках, где редко появляется русская книга, роман этот читается с необыкновенной жадностью". Четвертый том, с которого начиналось описание войны 1812 года, "все ожидали не просто с нетерпением, а с каким‑то болезненным волнением. Книга раскупается с невероятной быстротой". "Во всех уголках Петербурга, во всех сферах общества, даже там, где ничего не читалось, появились желтые книжки "Войны и мира" и читались положительно нарасхват". Роман составлял тогда "вопрос времени", им была занята "чуть ли не вся русская публика". Так писали газеты.

Спрос на вышедшие тома еще незаконченного романа был настолько велик, что потребовалось второе издание. Осенью 1868 года вышли вторым изданием четыре тома. Нет документальных свидетельств об участии автора в новом издании, тем не менее разночтения, хотя и немногочисленные и не столь существенные, дают право полагать, что это было не механической перепечаткой, что автор читал корректуры. Только он сам мог, например, в разговоре Николая Ростова с Борисом Друбецким реплику: "Политикан, гвардейская штука!" – заменить краткой: "О, гвардия!" – или дополнить портрет Наполеона таким штрихом: "Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. "La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi" [352]352
  «Дрожание моей левой икры есть великий признак» (фр.).


[Закрыть], – говорил он впоследствии".

Пятый и шестой тома обоих изданий печатались одновременно с одного набора, но часть тиража вышла с пометой на титульном листе: "Второе издание".

Спустя два года после выхода "Войны и мира" Толстой признавался, что похвалы действуют на него вредно, что он "слишком склонен верить справедливости их" и что "с великим трудом только недавно успел искоренить в себе ту дурь", которую произвел в нем успех книги. Исцеление от похвал дошло у Толстого до самоунижения. "Не думайте, чтоб я неискренно говорил, – писал он вскоре, – мне "Война и мир" теперь отвратительна вся! Мне на днях пришлось заглянуть в нее для решения вопроса о том, исправить ли для нового издания, и не могу вам выразить чувство раскаяния, стыда, которое я испытал, переглядывая многие места! Чувство вроде того, которое испытывает человек, видя следы оргии, в которой он участвовал. Одно утешает меня, что я увлекался этой оргией от всей души и думал, что кроме этого нет ничего".

В это время, в начале 1873 года, Толстой готовил к печати третье издание Собрания сочинений, в которое должен был войти роман "Война и мир". В старости Толстой говорил, что он не перечитывает своих напечатанных произведений, а если попадается случайно какая‑нибудь страница, ему всегда кажется: "Это все надо переделать". Так случилось и теперь. "Я боюсь трогать, – говорил Толстой, – потому что столько нехорошего на мои глаза, что хочется как будто вновь писать по этой подмалевке".

Подготовка "Войны и мира" к новому изданию была осложнена еще особыми обстоятельствами. Во многих критических статьях отмечалось среди "пороков" романа обилие французского языка и историко-философских рассуждений, якобы мешающих "романическому развитию". И. С. Тургенев, которому вначале роман Толстого показался "положительно плох, скучен и неудачен", постепенно, читая дальнейшие тома, стал называть его "поистине великим романом", но по–прежнему осуждал историко–философские воззрения Толстого. Когда закончилось печатание "Войны и мира", Тургенев задумал перевести роман на французский язык, "но с пропусками всех рассуждений, потому что, – говорил Тургенев, – я знаю французов, они за скучным и смешным не увидят хорошего. Несмотря на то, что мы с ним давно не видались, я через общих знакомых просил у него разрешения на перевод и на пропуски. Он отвечал, что пропустить ничего не позволит. Я хотел, по крайней мере, собрать все рассуждения, разбросанные в романе, и поместить в конце книги с умозрениями о войне и пр., чтобы таким образом роман был сам по себе. Он и на это не согласился, и я от перевода отказался. Перевел кто‑то другой, и, вероятно, французы читать не станут".

Тургенев ошибся, да и сам через несколько лет явно изменил свою оценку. "Это – великое произведение великого писателя, и это – подлинная Россия", – писал он много позже, посылая французский перевод редактору газеты "Le XIX‑e Siecle".

Тургенев рассказывал об этом летом 1873 года, именно тогда, когда сам Толстой перестраивал "Войну и мир" в том направлении, в каком не разрешил этого сделать Тургеневу. Можно с убежденностью говорить, что не внутренние творческие импульсы заставили Толстого переделывать "Войну и мир", что инициатива подобной перестройки принадлежала не Толстому, а всего вернее Н. Н. Страхову, чьи суждения о "Войне и мире" Толстой очень ценил. Не исключена возможность, что именно через Н. Н. Страхова или через А. А. Фета, с которыми он был в переписке, Тургенев просил у Толстого разрешения исключить казавшиеся ему лишними авторские рассуждения. В 1871 – 1872 годах Н. Н. Страхов, много помогавший в печатании "Азбуки", постоянно общался с Толстым, и естественно, что Толстой не мог не беседовать с Н. Н. Страховым о задуманном издании. 13 – 16 февраля 1873 года Толстой был в Москве и вел переговоры о печатании собрания сочинений, а вернувшись в Ясную Поляну, застал там Н. Н. Страхова. Их беседа была как бы продолжена в переписке. Толстой просил Страхова напомнить ему, что нехорошо, и точно написать: "Это и это надо изменить и рассуждения с страницы такой‑то по страницу такую‑то выкинуть". Страхов с радостью откликнулся, и, как явствует из дальнейших писем, ему принадлежит ведущая роль в правке романа. Сначала автор сам просмотрел роман и сообщил Страхову, что "сделал главное, т. е. выкинул некоторые рассуждения совсем, а некоторые, как, например, о Бородинском сражении, о пожаре Москвы, рассуждение эпилога и др., вынес отдельно". Кроме того, "переводил все французское по–русски". Во многих случаях это не был точный перевод, а мысли, выраженные по–французски, теперь выражались русским языком. Немногочисленные стилистические поправки были сделаны по всему роману. Роман был тогда же распределен на четыре тома вместо шести.

Отправив в июне выправленный экземпляр Н. Н. Страхову, Толстой дал ему большие полномочия. "Делайте что хотите, именно в смысле уничтожения всего, что вам покажется лишним, противуречивым, неясным. Даю вам это полномочие и благодарю за предпринимаемый труд, но, признаюсь, жалею. Мне кажется (я наверно заблуждаюсь), что там нет ничего лишнего. Мне много стоило это труда, поэтому я и жалею. Но вы, пожалуйста, марайте и посмелее. Вам я верю вполне".

И вот появился итог совместной работы, можно смело сказать, искалеченная "Война и мир". Историко-философские рассуждения составляют совершенное художественное и композиционное единство со всем текстом романа. И вдруг Толстой, так дороживший этими рассуждениями ("Если бы не было рассуждений, не было бы и описаний", – заявил он, заканчивая "Войну и мир"), – сам Толстой рассек свое произведение на собственно роман и на якобы не связанные с ним авторские отступления. Военно–исторические и историко-философские рассуждения, начиная с описания войны 1812 года, а также первые четыре главы первой части Эпилога и вся вторая часть выделены в рассчитанное, очевидно, для специалистов Приложение, где объединены общим заглавием "Статьи о кампании 1812 года". Таких "статей" девятнадцать, и каждая из них получила свое заглавие:

I. План кампании 1812 года. И. Как действительно произошло Бородинское сражение. III. Распоряжения Наполеона для Бородинского сражения. IV. Об участии воли Наполеона в Бородинском сражении. V. Об отступлении до Филей. VI. Оставление Москвы жителями. VII. О пожаре Москвы. VIII. Фланговый марш. IX. Тарутинское сражение. X. Деятельность Наполеона в Москве. XI. Отступление французов из Москвы. XII. Победы и их последствия. XIII. Дух войска и партизанская война. XIV. Бегство Наполеона. XV. Преследование французов русскими. XVI. Кутузов. XVII. Березинская переправа. XVIII. О значении Александра и Наполеона. XIX. Вопросы истории.

Для большинства, т. е. для тех, кто вряд ли читал выделенное особо историко–философское Приложение, пропали такие, например, взволнованные строки Толстого: "Москва, занятая неприятелем, не осталась цела, как Берлин, Вена и другие города, только вследствие того, что жители ее не подносили хлеба–соли и ключей французам, а выехали из нее"; его утверждение, что жители выехали потому, что "для русских людей не могло быть вопроса, хорошо ли или дурно будет под управлением французов в Москве. Под управлением французов нельзя было быть: это было хуже всего". А ведь под этим углом зрения должны восприниматься сцены оставления Москвы.

Не осталось в основном тексте ни анализа деятельности Наполеона в Москве; ни описания французского войска, которое "распадалось и гибло с каждым днем лишнего пребывания в Москве"; ни о том, что "мужики Карп и Влас" и "все бесчисленное количество таких мужиков" не везли сена в Москву "за хорошие деньги", которые им предлагал Наполеон, а жгли его. Перешел также в Приложение волнующий афоризм Толстого о "дубине народной войны", которая в Отечественной войне "поднялась со всей своей грозной и величественной силой", а вместе с ним оказался в Приложении и гимн народу, который в минуту испытаний поднимает эту "дубину".

Не сохранился в основном тексте анализ деятельности Кутузова в 1812 году, без чего трудно представить себе "Войну и мир". Пропали для широкого читателя волнующие всех слова Толстого: "Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия". "Русские, умиравшие наполовину, сделали все, что можно сделать и должно было сделать для достижения достойной народа цели". Все это было упрятано в Приложение.

Еще печальнее оказалась судьба кратких авторских вступлений к отдельным частям, а иногда к главам. Они были вовсе исключены. Исчезло вступление, открывающее повествование о 1812 годе, а вместе с ним так сильно звучащие и в наши дни слова! "12–го июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, т. е. совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие". Пропали завершающие Бородинскую битву размышления Толстого о нравственном ослеплении Наполеона, который "не мог отречься от своих поступков, восхваляемых половиной света, и потому должен был отречься от правды и добра и всего человеческого". Ведь известно, что Толстой не только не отказался от таких утверждений, но повторял их в последние годы жизни. Сколько таких важных мыслей Толстого исчезло из "Войны и мира" механически, только потому, что они входили не в те специальные главы, которые были полностью перенесены в Приложение!

Нет сомнения, что тяжелую операцию над своим романом произвел сам Толстой, но с уверенностью можно говорить, что это было вызвано не требованиями художника, а влиянием тех критиков, быть может, и друзей, которые в то время не смогли понять художественное новаторство величайшего творения Толстого. Оно не укладывалось в традиционные формы романа, а втиснуть его в них, видимо, и было задачей переделки.

В первой половине ноября 1873 года вышло в свет третье издание Собрания сочинений Толстого в восьми томах, где последние четыре тома содержали измененную "Войну и мир". "Война и мир" при жизни Толстого ни разу не выходила после 1869 года отдельным изданием, а печаталась только в собраниях его сочинений, т. е. всего десять раз. Отрывки же из романа многократно под разными заглавиями включались в сборники и хрестоматии. В 1880 году вышло четвертое издание Собрания сочинений в одиннадцати томах. "Войну и мир" механически перепечатали из предыдущего собрания.

Но вот шесть лет спустя в судьбе "Войны и мира" произошло новое событие. В 1886 году вышло пятое издание Собрания сочинений Толстого. В нем "Война и мир" напечатана по тексту первого издания 1868– 1869 годов, т. е. возвращена к первоначальному виду.

Принято считать, что начиная с 80–х годов Толстой не интересовался своими произведениями, созданными до так называемого перелома. Некоторые исследователи готовы возвращение "Войны и мира" к первому изданию приписать самовольному решению С. А. Толстой. Трудно было бы допустить, что С. А. Толстая сделала это без ведома Толстого. А не так давно опубликованные документы свидетельствуют, что Толстой даже сам читал если не все, то безусловно какую‑то часть корректур "Войны и мира". Об этом упоминает учитель детей Толстого И. М. Ивакин. С. А. Толстая писала сестре о "неумолимых корректурах", которых "пропасть" и которые читает старшая дочь, а второй раз пересматривает сам Толстой. Она писала об этом в сентябре 1885 года, а в октябре вышли тома "Войны и мира". Стало быть, Толстой знал о возвращении романа к тексту первых изданий. С этого времени историко–философские рассуждения навсегда водворены на свои места. Но не навсегда был восстановлен французский текст.

В конце того же 1886 года начало выходить шестое издание Собрания сочинений. По желанию Толстого это было дешевое издание "для публики", как он говорил. Возможно, для того, чтобы не затруднять "публику", французские тексты были заменены русскими по изданию 1873 года. Кроме того, в нескольких случаях внесены по тому же изданию стилистические поправки.

В последующих прижизненных собраниях сочинений "Война и мир" печаталась то по пятому изданию, т. е. с французским текстом: так было в девятом (1893), в одиннадцатом (1903) изданиях; то по шестому, т. е. без французского текста: в седьмом (1887), восьмом (1889) и десятом (1897) изданиях.

Чем же объяснить такую странную неустойчивость? Вряд ли здесь было какое‑то сознательное решение. Вернее всего, каждое из названных изданий механически перепечатывалось с какого‑либо из предыдущих, с того, какое в данный момент было в руках у С. А. Толстой. Опечатки, которые с точностью переходили из предшествующего издания в соответственные последующие, убеждают, что эти переиздания шли механически.

Итак, при жизни Толстого существовали четыре отличающиеся друг от друга текста "Войны и мира": 1) полный, каким он вышел непосредственно из‑под пера автора; 2) с выделенными в конец книги историко-философскими рассуждениями, без французских текстов и стилистически исправленный Толстым и Н. Н. Страховым; 3) снова полный, но с некоторыми исправлениями по изданию 1873 года; и, наконец, 4) тот же, что и третий, но без французских текстов. Единственной издательницей сочинений Толстого была его жена С. А. Толстая; "Война и мир" выходила в России только в издаваемых ею собраниях сочинений.

Иначе сложилась при жизни автора судьба его романа за рубежом. Тотчас после выхода первого издания, в 1870 году, в "Moskauer Deutsche Zeitung" начала печататься "Война и мир" в переводе на немецкий язык. Перевод не был закончен (переведены только первые три тома). А в 1879 году в издательстве "Hachette" вышел первый французский перевод "Войны и мира", сделанный Ириной Паскевич. (На титульном листе издания помечено, что перевод авторизован, но никакими документальными свидетельствами мы не располагаем.) Он послужил началом мировой известности Толстого. Начиная с 1885 года "Война и мир" в том же переводе выходила во Франции при жизни Толстого почти ежегодно. С тех пор роман Толстого стал быстро распространяться в зарубежных странах. Сначала переводы делались с французского издания, а затем начали появляться новые переводы с оригинала.

После Франции "Войну и мир" стали издавать в Германии, затем в Дании, Америке, Англии, Венгрии, Голландии, Чехии, Швеции, Болгарии, Сербии, Италии, Испании.

Выходили за рубежом отдельными книжками извлечения из "Войны и мира" под различными заглавиями: "Наполеон и Александр", "Физиология войны", "Смерть князя Андрея", "Философия истории", "Наполеон в кампании в России", "Бал у Нарышкиных". "Войну и мир" включали и во все собрания сочинений, которые при жизни Толстого выходили четыре раза в Америке, три раза в Англии, дважды в Германии и один раз во Франции.

Итак, при жизни Толстого "Война и мир" печаталась в России двенадцать раз на русском языке (два раза отдельными книгами и десять раз в собраниях сочинений), один раз на польском и дважды на финском языках; в эти же годы за рубежом она издавалась 76 раз в тринадцати странах.

* * *

После смерти Толстого вступило в силу завещание, по которому все его сочинения переданы во всеобщую собственность.

В 1911 году вышло последнее издание С. А. Толстой—двенадцатое издание Собрания сочинений, в котором "Война и мир" печаталась по тексту пятого издания (с французским языком). Тот же текст перепечатан в Собрании сочинений под редакцией П. И. Бирюкова, изданном И. Д. Сытиным в 1912—1913 годах. Последующие издания "Войны и мира" повторяли текст этого Собрания сочинений.

При подготовке "Войны и мира" П. И. Бирюков просмотрел корректуры романа, чтобы внести в него интересные отрывки из черновиков. К счастью, оказалось невозможным "вставить" их в текст, "не нарушая общую художественную конструкцию", – как он разъяснил. "Война и мир" осталась неприкосновенной. Наиболее интересные отрывки редактор опубликовал в Приложении, снабдив публикацию таким примечанием: "При большем досуге можно было бы извлечь из этой бесформенной кучи еще более драгоценного материала". Как ни наивно отношение П. И. Бирюкова к черновикам, тем не менее он первый познакомил с ними читателя.

В 1912 году, к столетию Отечественной войны, тем же И. Д. Сытиным была выпущена "Война и мир" в роскошном оформлении с рисунками Апсита. Это было первое после 46–летнего перерыва отдельное и первое иллюстрированное издание романа. С того времени он начал выходить не только в собраниях сочинений, но ежегодно (в 1913, 1914, 1915 годах) отдельными книгами.

В статье, написанной непосредственно после смерти Толстого, В. И. Ленин говорил о том, что даже в России Толстой известен ничтожному меньшинству. "Чтобы сделать его великие произведения действительно достоянием всех", нужен социалистический переворот. Такой переворот произошел через семь лет после смерти Толстого.

Среди первых же постановлений Советской власти в 1918 году было распоряжение издавать массовыми тиражами сочинения русских классиков и разослать их по всем библиотекам страны. В числе первых Литературно–издательский отдел Народного комиссариата по просвещению выпустил художественные сочинения Толстого. В 1919 году вышла "Война и мир" тиражом 10 000 экземпляров. Одновременно начался, можно сказать, поток изданий произведений Толстого, прежде всего тех, которые были запрещены царской цензурой либо выходили ранее с большими цензурными изъятиями, например "Хаджи–Мурат" и "Воскресение". Однако продолжала издаваться и "Война и мир". В 1923 году в Гослитиздате в серии "Классики русской литературы" вновь вышел роман 10–тысячным тиражом. Он печатался по изданию И. Д. Сытина, вышедшему под редакцией П. И. Бирюкова.

Приближалось столетие со дня рождения Толстого, оно широко отмечалось в нашей стране. По инициативе В. И. Ленина предпринято было первое Полное собрание сочинений Толстого в 90 томах. Оно печаталось по постановлению Совнаркома. Это грандиозное по объему и сложное по подготовке издание растянулось на много лет и, разумеется, не могло удовлетворить растущий спрос на сочинения Толстого. В том же юбилейном 1928 году в приложении к журналу "Огонек" вышло 12–томное Собрание его художественных произведений тиражом 125 000 экземпляров, а в Ленинграде в 1928– 1930 годах вышло 15–томное Собрание художественных сочинений. По мере выхода томов тираж издания возрастал от 15 000 до 50 000 экземпляров. Издание немедленно разошлось, и в 1929 году оно вышло вторично, а некоторые тома даже по третьему разу тиражом 30 000 экземпляров. Разумеется, в каждом собрании сочинений четыре тома занимала "Война и мир". За годы 1928—1931–й она еще трижды печаталась отдельными книгами.

Наконец, в 1930—1933 годах появилась "Война и мир" в юбилейном 90–томном Собрании сочинений тиражом 5000 экземпляров. При подготовке "Войны и мира" неизбежно встал вопрос, какой же текст следует признать окончательным.

Редакторы А. Е. Грузинский и М. А. Цявловский за основной приняли текст пятого издания 1886 года и внесли в него некоторые исправления из сделанных в 1873 году.

Спустя четыре года, в 1937—1940 годах, тома юбилейного издания, содержащие "Войну и мир", вышли дополнительным тиражом 5000 экземпляров. Редакторы Г. А. Волков и М. А. Цявловский пересмотрели выбор текста. Они признали наиболее авторитетными второе издание 1868—1869 годов и издание 1873 года; они не сомневались в том, что в 1873 году, одновременно с композиционной перестройкой и заменой французской речи русской, Толстой сам подверг весь текст романа "большой стилистической переработке". В результате – дополнительный тираж томов 9—12 содержит, по заявлению редакторов, текст "Войны и мира", "в силу необходимости контаминированный". Формально решение вопроса было иное, но по существу текст романа мало чем отличался от издания 1930—1933 годов. Стилистических поправок по изданию 1873 года внесено теперь значительно больше, чем в первом тираже, но в обоих случаях по субъективному выбору редакторов.

Значительное отличие в дополнительном тираже – подстрочные переводы французской речи. В первом тираже переводы даны по изданию 1886 года, а во втором – для переводов использован русский текст издания 1873 года, причем это допускалось даже в тех случаях, когда переводы не были дословными.

В дальнейшем вопрос о так называемом каноническом тексте "Войны и мира" не обсуждался. "Война и мир" выходила почти ежегодно и всегда перепечатывалась со второго тиража юбилейного издания. Так продолжалось более двадцати лет.

В 1959 году был вновь поднят вопрос о тексте "Войны и мира". Редакторы юбилейного издания Собрания сочинений изучали прижизненные издания романа, но обошли рукописные источники текста, тогда как они служат неоценимым документом при установлении авторского текста. Для некоторых произведений Толстого текстологический анализ рукописей был более или менее тщательно выполнен. "Война и мир" выверена по рукописям только в конце 50–х годов. Результат был неожиданно грандиозный: в печатном тексте оказалось 1855 ошибок! Тут и невольные ошибки переписчиков и наборщиков, и сознательные исправления языка и стиля Толстого его первыми редакторами. К 150–летней годовщине Отечественной войны 1812 года в 20–томном Собрании сочинений "Война и мир" вышла (в 1962– 1963 гг.) освобожденной почти от всех наслоившихся ошибок. С тех пор дальнейшие издания печатаются по этому исправленному тексту, и за рубежом начинают появляться выправленные по новому изданию переводы.

Само собой разумеется, что обнаруженные ошибки, как ни серьезны были некоторые из них, не снижали силы творения Толстого. Независимо от того, как исследователи решили вопрос о каноническом тексте, роман неизменно захватывал и волновал читателей.

Постепенно "Войну и мир" начали переводить на языки народов нашего Союза. В 1935—1940 годах вышла "Война и мир" на армянском языке в переводе писателя Степана Зарьяна; в 1937 году – первые два тома на украинском языке.

* * *

По–новому всколыхнула людей «Война и мир» в годы Великой Отечественной войны. Книга, идущая дорогами войны, – так называли роман Толстого. В те годы он воспринимался не только как рассказ о прошлом – в нем видели надежду на будущее, на победу.

"Исторические события, происходящие с паузой более чем в столетие, не могут быть в точности похожи. Не той стала старая Россия, и не с прежним врагом ведет она свою войну, да и мы – другие люди, нежели те, что описаны в "Войне и мире" Толстого", – писал тогда П. Павленко. И однако, "чувство любви и верности родине, неотделимость наших судеб от общей судьбы отечества роднили с теми людьми, которые в 1812 году отстояли родину", – заключал он. Тогда же К. Тренев писал, что "это гениальное произведение, написанное о времени, давно прошедшем, ставшем для нас историей, дивно живет в Великую Отечественную войну" и что роман этот "нам дорог не только как гениальное произведение литературы. Он – выражение духа народного, он – обобщение великого воинского опыта России".

Многочисленные корреспонденции с фронта рассказывали о непосредственном восприятии "Войны и мира" бойцами. Однажды после успешной операции корреспондент газеты спросил командира, как случилось, что небольшая группа русских одержала победу над превосходящими силами врага. Вместо ответа командир вынул из сумки маленькую книжечку и раскрыл ее на странице, где красным карандашом были подчеркнуты строки о роли духа войска в сражении. Эта книжечка – изданные отдельно главы из "Войны и мира" о Бородинском сражении.

Геройски погибший в бою писатель Юрий Крымов писал с фронта своим родным: "Самое близкое к тому, что я вижу, это "Война и мир". И у всех нас зреет такое настроение, как у князя Андрея перед Бородинским боем".

В канун 1944 года актриса А. А. Яблочкина получила письмо от одного из ее "самых верных корреспондентов" с фронта. Поздравив ее с Новым годом, он писал: "Здесь на фронте мы встречаем Новый год с твердым решением победить. А "сражение выигрывает тот, кто твердо решил его выиграть" (Толстой)". На обратной стороне листа – карандашный портрет Толстого и еще одна цитата из "Войны и мира" – о победе русских в Бородинском сражении.

Толстовское определение партизанской войны 1812 года как "дубины народной войны" стало символом всенародной партизанской войны 1941 —1945 годов. "Дубину народной войны" поднял весь советский народ. Этим грозным "оружием мы умеем хорошо владеть", – писал белорусский поэт Янка Купала в статье "Народная война".

Роман Толстого вдохновлял художников, композиторов, театральных деятелей. В эту именно пору С. С. Прокофьев создал оперу "Война и мир". Малый театр поставил по роману спектакль "Отечественная война 1812 года". Роль от автора исполнял А. А. Остужев; летом 1942 года он в прифронтовой полосе читал бойцам отрывки из "Войны и мира". Театр Ленинского комсомола в Ленинграде начал готовить спектакль "Война и мир" (инсценировка Чежегова и Юдкевича). Художник Д. А. Шмаринов в годы войны начал работать над серией иллюстраций к "Войне и миру".

"Роман вдохновлял советских людей на отпор врагу, – говорил К. А. Федин в беседе о романе "Костер". – Так "толстовская тема" возникала в самой жизни. У нас в то время были закрыты многие газеты из‑за недостатка бумаги, листовки не на чем было печатать, а "Войну и мир" Льва Толстого издали стотысячным тиражом. В "Костре" у меня один персонаж из недалеких возмущается: "Цигарку не из чего свернуть, а тут такая роскошь!" Именно потому, что Лев Толстой в Отечественную войну воскрес к новой жизни повсеместно, эта тема должна была широко развернуться в романе".

Естественно, что такое сильное звучание "Войны и мира" потребовало новых изданий. В трудные годы 1941 —1945 роман Толстого был издан четыре раза полностью, и даже в блокадном Ленинграде он вышел в начале 1943 года стотысячным тиражом. В 1942– 1943 годах впервые "Война и мир" напечатана шрифтом для слепых. Отдельные главы романа выходили маленькими книжечками под заглавием "Бородинская битва", "Шенграбен", "Партизанская война". Общий тираж их превысил полмиллиона. Отрывки из "Войны и мира" включались в сборники: "Знамя предков", "Родина", "Писатели – патриоты великой родины". Главы, посвященные Бородинскому сражению, печатались в 1942– 1945 годах в переводе на даргинский, казахский, кумыкский, лакский, лезгинский, туркменский, узбекский языки.

Полностью "Война и мир" вышла за эти годы дважды на эстонском языке.

О новом звучании "Войны и мира" за рубежом в военные годы узнаем из высказываний иностранных писателей.

Толстовское описание войны издавна волновало зарубежных писателей. "Прочтите же роман Толстого все вы, легкомысленно разглагольствующие о войне и сражениях!.. От таких книг приливает кровь к голове!" – воскликнул романист Альбер Дельпи в 80–х годах прошлого века. Его впечатление перекликается с выска-. зыванием французского писателя Жана Ришара Блока, участника первой мировой войны: "Перед всеми нами, только что познавшими свою судьбу, властно вставал один великий образ – князь Андрей на поле Аустерлица в "Войне и мире". Я считаю, что во всем наследии нашей культуры именно этот образ, и только он, был на уровне того испытания, через которое мы прошли, и мог подсказать нам моральный закон на будущее". Такое же волнующее впечатление производила "Война и мир" в годы второй мировой войны. "Этот роман, быть может, величайший из всех, какие когда‑либо были написаны, стал предметом страсти французов в 1942—1943 годах, – писал Луи Арагон. – Ибо все происходило так, будто Толстой не дописал его до конца и будто Красная Армия, дающая отпор носителям свастики, наконец вдохнула в этот роман его подлинный смысл, внесла в него тот великий вихрь, который потрясал наши души".

За годы второй мировой войны роман Толстого был издан в девяти странах (в Англии, Америке, Венгрии, Голландии, Испании, Китае, Мексике, Франции, Швейцарии). В американском издании к книге были приложены карты и хронологические таблицы военноисторических событий с 1805 по 1812 годы, а также отзывы видных писателей и критиков Запада. Форстер выступил по радио со статьей о современном значении "Войны и мира"; на следующий день роман был немедленно распродан, и книготорговцы заказывали новые партии тиража.

"На Западе не понимали: чем держатся русские? Объяснения "чуда", между прочим, искали в "Войне и мире"", – говорил К. А. Федин.

В Англии в первые годы войны роман Толстого выполнил немалую политическую роль. Он вошел в число "важнейших мероприятий", используемых "для воспитания и укрепления веры англичан в нашу несокрушимую волю быть и остаться великим народом с великим будущим". Об этом рассказал в своих мемуарах наш тогдашний посол в Англии академик И. М. Майский. Он писал: "После известных раздумий я пришел к выводу, что было бы важно именно теперь дать в руки английского читателя "Войну и мир" Л. Н. Толстого и "Нашествие Наполеона на Россию" Е. В. Тарле. Великий роман Толстого, конечно, не раз издавался в Англии и раньше, но сейчас он получил специфический интерес. У меня были неплохие связи с издательским миром, и через короткое время одно из крупнейших лондонских издательств – издательство Макмиллана – взялось за это дело, которое вдобавок ко всему прочему еще обещало ему хорошую прибыль. В 1942 году в окнах книжных магазинов появился солидный том в красном переплете. Он содержал 1352 страницы, но так как был напечатан на рисовой бумаге, то не выглядел тяжелым кирпичом. Это был весь роман Толстого целиком, с картами и приложениями. Он сразу стал тем, что англичане называют "best seller" (по-русски это можно передать: "покупается нарасхват"). Читали его везде. Роман Толстого, точно буря, пронесся по стране и произвел глубокое и сильное политическое воздействие. Конечно, не все после чтения его уверились в непобедимости СССР, но многие, очень многие поняли и почувствовали, что русские – это великий народ, который не может погибнуть.