Текст книги "Ведьмина дорога (СИ)"

Автор книги: Наталья Авербух

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц)

История вторая
Семейные узы

Глава первая
Урок

Урок всегда проходил в зале. У барона в доме был свой таблиний[18]18
  Таблиний – в древности часть дома, отгороженная от садика с одной стороны и общей залы с другой занавесками, в которой хозяин дома занимался делами и хранил документы на досках-таблицах. Здесь – кабинет


[Закрыть], не открытый, как в домах древности, а отдельный чуланчик, где в тяжёлых сундуках хранился архив баронства. В запертых – то, что следовало надёжно хранить, в открытых – текущие записи. Вейма видела такой же, когда жила в Корбиниане. В таблинии же стояло большое, выполненное по древним образцам, кресло, на котором сидел барон, когда занимался делами, и стояли две небольшие скамьи для его собеседников. Ещё там стоял высокий стол с непомерно толстой столешницей, закрытой узорным покрывалом. Пускать в свой таблиний дочь барон не стал, отгораживать ей уголок – тоже. Зал был большой, там в углу стоял ткацкий станок Норы и пылилась прялка. Там же Вейма поставила большую, в два локтя шириной и два высотой, аспидную доску[19]19
  Аспидная доска – то же, что и грифельная. Пластина из чёрного сланца – аспида.


[Закрыть].

Барон подошёл посмотреть, как идёт обучение дочери. На этот раз аспидная доска была исписана закорючками, смысла которых барон не понимал, хотя умел и читать, и писать. Нора сидела в лёгком кресле и смотрела на учительницу с недовольным видом. Вейма, по привычке одетая в мужской городской костюм, сидела на скамейке у её ног и держала в руках богато отделанную виуэлу.[20]20
  Виуэла – струнный инструмент, родственный виоле. На виуэле играли с помощью плектора или перебирая струны пальцами


[Закрыть]

– Музыка – это гармоническое выражение арифметики, – говорила Вейма. – Каждая нота соответствует своему числу, а число – небесной сфере, принадлежащей своей планете. Что такое планета, Нора?

– Планета – эта движущаяся звезда, – заученно ответила баронская дочь.

– Правильно, – скупо похвалила наставница. – Всего мы знаем семь планет, и точно так же есть семь нот.

– Я помню, – уныло ответила Нора.

Вейма зацепила ногтем струну.

– Назови планету, чья нота сейчас прозвучала.

– Повтори, пожалуйста, – попросила Нора, недовольно косясь на отца.

Вейма повторила. Обычно на виуэле играли, цепляя струны пёрышком, но вампирша всегда обходилась ногтями. У таких, как она, ногти всегда крепче, толще и острее, чем обычно бывает у человека. Она не задумывалась, что это могло её выдать.

– Это нота красной планеты, – отозвалась ученица.

– Правильно. А что ты можешь сказать про красную планету?

– Красная планета у древних управляла войной, – всё с тем же недовольным видом ответила Нора. – Её появление в… в… ну… замке на небе…

– В пятом Доме, – подсказала Вейма.

– Да, в пятом Доме, предвещало неисчислимые бедствия.

– Совершенно верно, – одобрительно кивнула вампирша. От ученицы исходил неприятный запах недовольства, страха перед отцом и скуки. Но урок надо было продолжать. – Теперь слушай, я сыграю музыку в тональности красной планеты.

Вейма подтянула пару колков и заиграла, то быстро, то медленно перебирая пальцами. Барон покачал головой. Ему приходилось слышать игру дочери – в отсутствие наставницы она играла охотно – неумелую, сбивчивую, полную смазанных или слишком резких звуков. И всё же музыка Норы была живой, в ней чувствовалось настроение девушки. Игра же Веймы была исключительно точной, не допускающей никаких огрехов. И удивительно… мёртвой.

– Обрати внимание, – сказала Вейма, закончив игру, – что каждый звук гармонирует с красной планетой. Ты должна добиться того же самого.

– Эта песня не показалась мне воинственной, – заметил барон.

– Да, ваша милость, – улыбнулась молодая наставница. – Планеты не определяют звучания музыки, они лишь обозначают тональности. Но они помогают запомнить.

Вейма встала и протянула инструмент Норе.

– Теперь ты, – приказала она. – И следи за гармонией.

Нора послушно обхватила виуэлу и уставилась на аспидную доску.

– Читать знаки ты умеешь, – раздражённо напомнила Вейма, перехватив вопросительный взгляд барона. Нора заиграла медленно, но ровно. Несколько раз она сбилась и Вейма морщилась как от зубной боли.

– Ты делаешь успехи, – тем не менее похвалила она. – Теперь повтори вторую и третьи фразы.

Нора начала играть и Вейма совсем скривилась.

– Нора! Ты, что, играешь по памяти?!

– Разве так не лучше? – запутался барон. – Когда у нас гостили странствующие музыканты, они всегда играли по памяти. Они помнили наизусть сотни песен и все восхищались их мастерством.

– Да, ваша милость, – с трудом сдерживаясь, чтобы не заскрежетать зубами, кивнула Вейма. – Для бродячего певца это хорошее качество. Но когда вас учили читать, ваш учитель не порадовался бы, если бы вы пересказывали ему тексты, не глядя в книгу. Знать наизусть – песню, речь великого человека или закон – похвально. Но непохвально не уметь прочесть незнакомый текст. Я учу Нору науке о гармонии, а не просто перебирать струны. Вы ведь просили развить её разум, а не сделать из неё бродячего певца.

Барон согласно кивнул.

– Нора! – ткнула вампирша в доску. – Начало второй фразы вот здесь. А ты начала играть с середины третьей! Хорошо, ты не успеваешь прочесть знаки. Но попробуй почувствовать музыку. Ты подобна человеку, который заучил звуки чужой речи и не понимает ни единого слова. Ты должна была понять, что играешь с середины!. Ещё раз – вторую и третью фразу.

Нора заиграла и робко посмотрела на наставницу.

– Да, да, отсюда. Сыграй сначала вторую фразу, потом выдержи паузу и перейди к третьей. Постарайся увидеть, услышать, пальцами почувствовать гармонию.

На этот раз ученица вроде бы разобралась и Вейма отошла в сторону. Нора играла неуклюже, но вампирша знала: из девочки будет толк. Если бы она не была такой ленивой! Невозможно пытаться развить разум девушки, которая думает только о прогулках и развлечениях! Ум баронской дочки был тёмен и смутен. Вейма, впрочем, подозревала, что она не такой уж хороший наставник. Подняв глаза, она перехватила взгляд барон.

– У вашей дочери хорошие задатки, – сказала она.

– Я думал, ты недовольна тем, как она играет, – удивился барон.

Вейма покачала головой.

– Она очень талантлива, но ей не хватает терпения, чтобы усвоить все правила и законы. Половины её ошибок уже сейчас можно было бы избежать при должном прилежании.

– Зато у тебя терпения хватает, – заметил барон. – Ты играешь без ошибок.

Девушка со смехом покачала головой.

– О, нет, ваша милость! Терпения у меня никогда не было. А игра… Я просто помню все правила. В руках Норы виуэла будет петь.

– Тем более достойно похвалы твоё усердие.

– Вы мне за это платите, – суховато напомнила девушка. Строго говоря, платил-то барон ей мало. Он позволил им с Магдой жить в охотничьем домике, отправлял дичь во время сезона, отдал распоряжение, чтобы часть вина, молока и хлеба несли к девушкам на двор и приказывал замковым слугам шить на Вейму одежду так же, как они шили для него, его дочери и немногочисленного двора. Время от времени Вейме заносили производимые для барона свечи, кузнец бесплатно чинил разную утварь. А вот свободных денег в Фирмине – так назывались владения и по ним же барон носил своё имя – было мало. Другое дело, что Вейме немного было надо.

– Ты не хуже меня знаешь, что верность не продаётся, – неожиданно серьёзно возразил барон. – Она либо есть, либо нет. Я рад, что могу на тебя положиться.

Вампирша отчаянно смутилась и поспешила отвернуться. Она не чувствовала себя заслужившей эту похвалу. Тем временем Нора прекратила играть.

– Очень хорошо! – похвалила вампирша. – А теперь всю песню сначала, но между фразами делай паузу в два такта. Когда закончишь – сыграй всё без остановок.

Нора вздохнула и повиновалась.

Вейма напряжённо прошлась по залу. Вот уже несколько дней как в деревне было тихо. Липп пропал, как в воду канул. Люди страшно жалели кузнеца, в одночасье лишившегося сына и выставившего себя на посмешище перед всей деревней. Пересуды не умолкали ни на мгновение. Магда ходила с полубезумной улыбкой, и пахло от неё тогда таким счастьем, что Вейма начинала задыхаться. А то вдруг ведьма принималась тревожиться. И было от чего! Белая волшебница убила, своими руками – и руками Магды – убила несчастного вампирёныша так же верно, как если бы испепелила его своим страшным огнём. Клан не любил отступников. Если ты не можешь охотиться, не можешь пить кровь, не можешь противопоставить себя миру людей – на что ты такой нужен? Отступников клан убивал. Скоро, очень скоро состоится встреча проклятых. Если Вейма или Магда попадут на эту встречу – их убьют, Вейму клан, а Магду – ведьминская община. Теперь вампирша могла назвать ещё одну обязательную жертву.

Дверь внезапно распахнулась, и в зал влетел вихрь. Вейма не успела даже вскрикнуть, как этот вихрь превратился…

– Заступник и все святые! – вырвалось у Веймы. – Липп! Что ты здесь делаешь?!

– Ваша милость! – выпалил вампирёныш, не обращая на девушку внимания. – Отряд всадников! Их фенрих в красном, на флаге веник!

Вейма поперхнулась. Новость слегка отвлекла её от вопиющего появления сородича – вампира! – в замке. Красный цвет был цветом союза баронов, да и веник, вернее, пучок прутьев, был их символом. В старину пучок прутьев означал власть, его несли перед теми, кому все должны подчиняться, как указание на право наказывать. Сегодня этот же символ отсылал к тому же к старой сказке про прутики, которые можно переломать поодиночке, но нельзя сломить вместе.

– Сколько их? – спросил барон, кивнув, как будто не было ничего необычного в появлении разоблачённого вампира в его зале. Вейма почувствовала, как у неё удлиняются клыки, и отвернулась. Из горла рвалось гневное рычание. Вампиры совершенно не переносили друг друга. Только наставник терпел учеников, а ученики – наставника, да ещё «дети» одного и того же «родителя» могли жить на общей территории. И, конечно, заранее обговоренные сборы клана. Там они кое-как сдерживались и могли вести общие дела. В остальном же два вампира под одной крышей означали драку так же верно, как пучок прутьев – отряд, подчиняющийся союзу баронов.

– Две дюжины с оружием, да ещё фенрих, – отчитался юноша. – И ещё двое едут с трубами.

– Очень хорошо, – кивнул барон. – Иди, передай Менно, пусть выедет навстречу… скажем, с десятком людей.

– Да, ваша милость, – поклонился вампир и вихрем вылетел за дверь.

С трудом подавляемое рычание Веймы вырвалось воплем:

– Ваша милость!!!

– Я тебя слушаю, – с серьёзным видом повернулся к ней барон.

– Как вы можете?! Вы же знаете, что он такое! И вы впускаете его в свой дом?!

– Только днём, – усмехаясь, объяснил Фирмин. – Он поселился наверху донжона. Заодно осматривает окрестности.

– Но он же вампир!!!

– Меня самым серьёзным образом заверили, что после проведённого ведьмой обряда он совершенно безопасен.

– Но… но… но…

От негодования Вейма могла только хватать воздух ртом.

– Он умный паренёк, – задумчиво произнёс барон. – Он пришёл ко мне рано утром и попросил… покровительства. Он никого не убил на моей земле. Я дал ему то, что он просит.

– Вы не понимаете! Он же вампир! Проклятый! Вы никогда не сможете ему доверять! Его верность принадлежит не вам!

Под изучающим взглядом барона девушка осеклась.

– Он отличный гонец. Я могу передавать сообщения в десятки раз быстрее, чем другие бароны. Что до верности… Пока меня этот вопрос не волнует. И тебя не должен волновать. Твоя забота сидит вот там.

– Да, ваша милость, – сникла вампирша.

– К тому же я предпочитаю знать, чем занимается этот юноша, – понизил голос барон. – Мне не нравится, что он увивается вокруг моей дочери.

– Вы могли бы прогнать его! – снова возмутилась девушка.

– Его бы убили его сородичи, – возразил барон.

– Вам-то какое дело?!

– Никакого, – пожал плечами барон. – Но пока он живой и служит мне. Удобно, правда?

Вейма передёрнула плечами и вернулась к своей ученице.

– От гармонии слышимой перейдём к гармонии неощущаемой, – предложила она. Нора со вздохом оставила виуэлу в сторону. – Всё на свете измеряется числами. Если мы и не можем посчитать каждую песчинку или каплю воды, мы можем взвесить или измерить объём. Числа пронизывают мир. Музыка также состоит из чисел, исчисляющих не только громкость, но и высоту звука. Понимать числа – важнейшее искусство. Тебе предстоит унаследовать земли отца, и ты должна это понимать лучше, чем кто бы то ни было ещё. Подати, которые ты будешь взымать – это не количество хлеба и мяса, которое ты прикажешь доставить на двор, но часть собранного подданными урожая. Ты должна знать свои нужды, нужды семьи, нужды твоего двора, защищающих тебя воинов. Ты должна знать нужды подданных, чтобы в тяжёлую пору не спросить с них больше, чем они могут дать, а в доброе время сделать запасы на чёрный день. Всё это измеряется в числах. Сколько действий ты можешь проделать с числами?

– Четыре, – без запинки ответила девушка.

– Очень хорошо. Назови их.

– Складывание, Уменьшение, Преумножение и Разделение.

Вейма поморщилась.

– По сути верно. Теперь взгляни вот сюда…

Она протянула ученице малую аспидную доску, сверху исписанную цифрами. Барон покачал головой. Ему приходилось беседовать со школярами, изучившими Семь искусств, в которые входила и арифметика. Никто из них не говорил с такой определённостью об управлении феодальным владением. Барон взглянул на молодую наставницу с новым интересом.

Урок арифметики только начался, когда посланец вернулся.

– Менно выехал, ваша милость! – доложил юноша. – Он взял с собой Арно-кривого, Куно-большого, Бруно-толстого, Волдо-меткого…

Барон выслушал все имена и одобрительно кивнул. Выбор фенриха ему нравился, названные были людьми толковыми, не задиристыми, но хорошими бойцами.

– Отец! – подняла голову от аспидной доски Нора. – К нам едут две дюжины вооружённых всадников! Почему ты посылаешь с Менно только десять человек?

– Разве мы воюем со всем миром, дочь моя? – ответил барон. – Я послал с Менно людей для почёта, а не для сражения. Уверен, их фенрих оскорбился бы, если бы его встретил всего один человек. Учись, дочь.

– Да, отец, – склонила голову Нора. На её лице появилось задумчивое выражение, которое Вейма была бы рада увидеть по поводу предложенной задачи.

– Следуй за ними, – приказал барон вампирёнышу, – но так, чтобы тебя не видели. Когда их фенрих изложит дело, за которым пришёл, немедленно возвращайся ко мне, слышишь?

– Да, ваша милость, – ответил поклон юноша. Он перехватил полный бессильной ненависти взгляд вампирши и, подмигнув, мотнул головой в сторону двери.

Есть разговор.

Ага, как же! Ищи другую дуру!

– Я хочу пройтись, – объявила Вейма, вставая со скамеечки. – Нора, ты забыла вычесть долг здесь и здесь. Исправь пока.

– Пройдись, – согласился барон, внимательно оглядев девушку. – Но я прошу тебя не выходить за ворота.

– Но, ваша милость… – запротестовала вампирша.

– И скорее возвращайся. Пришло время Норе заняться рукодельем, сразу после вашего урока.

– Но при чём тут я?! – искренне удивилась Вейма. – В этом я ей не наставница, я не умею…

– Вот и научишься, – предложил барон. – Так возвращайся!

– Как прикажете, ваша милость, – кисло ответила вампирша. Когда-то Вир собрал ей ткацкий станок, но ей не удавалось даже натянуть основу: нитки не выдерживали силы и скорости, с которой девушка работала.

Липп поджидал её у дверей баронского дома. В самом деле, до места встречи двух отрядов он мог добраться во мгновение ока, так что оставалось время на разговор. Вампир подхватил девушку за локоть и потащил за угол ближайшего строения. Это была конюшня и лошади внутри беспокойно заржали. Вампиры, не сговариваясь, цыкнули. Животные испуганно притихли.

– О чём ты хотел поговорить? – мрачно спросила Вейма, складывая руки на груди. Инстинкт приказывал ей немедленно вступить в драку с захватчиком. Разум не предвещал ничего доброго ни от разговора, ни от поединка.

– Зачем так неласково, сестричка? – усмехнулся вампир. – Мы же теперь товарищи по несчастью.

– По несчастью?! – зашипела девушка. – Ты питался кровью младенцев! Из-за тебя меня чуть не убили! Ты выбрал свой путь сам, а сейчас пойман, но не раскаялся! Я никогда не хотела быть… тварью!

– Ну и что? – трезво спросил юноша. – Какая разница?

Он показал ленточку на запястье.

– Я видел, ты носила такую же, – напомнил он, – но добровольно и недолго. Её след виден, если превратиться и приглядеться. Ты знаешь, как она действует.

– Нет, – устало ответила вампирша. – Не знаю. Магда мне рассказывала, но… Я никогда не хотела убивать. Я никогда не хотела пить кровь. На меня эта штука не оказала влияния.

– А на меня оказала, – хмыкнул вампир. – Не причинять зла! Как тебе такое условие?

Он перехватил настороженный взгляд девушки. Как бы Вейма не злилась, с подобным себе она чувствовала полное взаимопонимание. С Липпом ей не нужно было тратить слов, чтобы спросить о том, что её волнует.

– Нет, – сказал вампир. – Я не донесу на твою подругу, я не дурак. Меня не ждут на встрече, учитель заверил всех, что я вполне способен к выполнению долга. Чем меньше меня будут видеть наши сородичи, тем лучше.

Вейма отвернулась.

– Это всё слова. Ты знаешь сказку про лошадь, которая помогла переправиться скорпиону? На середине он её ужалил и сказал, что это в его природе. А ведь на берегу он обещал сдерживаться!

Вампир рассмеялся.

– Старый Ватар всем рассказывает одинаковые сказочки!

Лицо Веймы прояснилось. Она схватила юношу за рукав и потрясла.

– Так ты ученик Ватара? Правда?!

– Ну да. Я тебя помню, кстати. Ты училась на богословском факультете, когда старик… сделал мне своё предложение. Тебя все знали.

– А я тебя не помню, – пожала плечами вампирша. На неё, пока она ходила на лекции, показывали пальцами. Пересудами занимался не то что весь университет – весь Раног!

– Я тебя моложе, – пояснил вампир. – Учился свободным искусствам.

– А! – с презрением отозвалась вампирша. – Факультет для девочек!

– А сама-то? – уколол её собеседник.

– Ха! – задрала нос Вейма. Она очень гордилась, что сумела научиться настоящим наукам, пусть ей и не дали докторскую мантию.

– К тому же быть единственным мужчиной среди девушек – вполне неплохо, – сообщил вампир и мечтательно улыбнулся.

– А! – вспомнила Вейма. – Кажется, вспоминаю. Кого-то били постоянно среди молодняка. Каждые два-три дня, по-моему.

– Ну, не так часто, – без тени смущения подтвердил вампир. – Но да, это был я!

– Кажется, я догадываюсь, что тебе предложил Ватар, – хмыкнула вампирша. Точно, в какой-то момент избиения прекратились, но Вейма думала, что жертву или забили насмерть или прогнали, или нерадивый школяр всё-таки взялся за ум.

– И правильно догадываешься, – засмеялся юноша. – Так что, мир?

– Перемирие, – мрачно согласилась девушка. Пришлый вампир был учеником её учителя и, хоть она и порвала с кланом, это давало ей возможность терпеть Липпа на своей территории. Инстинкт унялся. Тревога – нет.

Как Липп догадался обратиться к барону?

Почему барон его принял?

Зачем приехал чужой отряд?

Вампирша хмуро посмотрела вслед сородичу и вернулась в дом.

* * *

Магда мирно занималась своими делами. Она задала корм козе, чьим молоком питалась её подруга. Заботами ведьмы доилась коза на диво и не чахла от «внимания» вампира. Прополола грядку с колдовскими травами. Не все стоило искать в лесу, некоторые требовали особого ухода. Ведьма озабочено потрогала увядающие листики. Добавила немного… усилия… листья не ожили, но растение не увянет.

Закончив с этим, девушка села к окну, разложила инструменты и принялась вырезать из ольхи причудливые фигурки. Детям нравилось с ними играть. В следующее полнолуние Магда собиралась напитать их силой на алтаре… возможно, она пойдёт туда не одна. Не все обряды требовали такой силы, чтобы приносить кровавую жертву. Ломоть хлеба, чаша с молоком, хорошее вино… Да, этого хватит. Сама земля будет хранить тех, кто носит её подарки. Но для начала фигурки стоило вырезать.

Ведьма настолько увлеклась своим делом, что едва не пропустила треск ломающегося хвороста. Скрипнула дверь. Магда вскинулась, покрепче сжала в руках нож…

– Виль! – приветливо окликнула ведьма. – Как ты меня напугал!

– Ты можешь очень быстро собраться? – вместо приветствия спросил батрак.

– Могу, но зачем? – недоумевающе спросила Магда.

– Проводишь меня.

– Куда?!

– Там узнаешь. Пошли, живо!

– Да что случилось-то?!

– Облава, – коротко бросил батрак. – Мне Илиса сказала, её Кобо домой заскочил, когда вернулся после встречи с чужим отрядом.

– Илиса? – моргнула Магда. – Кобо?

– Сестра моя, – нетерпеливо пояснил батрак. – Вышла замуж за кнехта[21]21
  Кнехт (здесь) – простой боец феодальной армии, самый низший, некомандный чин.


[Закрыть] его милости. Живёт у замка. Ты не поняла разве? Ты отняла у меня дар, который братья дали мне при посвящении.

– Но я не…

– Не ты, так девка, которую ты в лес притащила. Меня нашли. Барон собрал своих людей и перекрыл все дороги. Ты умеешь ходить по лесу. Проведёшь меня. Потом отпущу.

– Ты с ума сошёл, – запротестовала ведьма, понимая, что случилось непоправимое. – Никуда я с тобой не пойду!

На мгновение в руке батрака блеснул нож. Ведьма побледнела и сжала свой. Виль криво усмехнулся.

– Козлёнка не смогла. Меня не сможешь. Давай, живо. Скоро они до тебя дойдут. Исправляй, что натворила.

Посмотрев на бледное лицо девушки, батрак снисходительно добавил:

– Не буду я тебя убивать. Нужно мне больно. И доносить в общину не стану. Идёшь?

– Иду, – вздохнула ведьма. Много времени на сборы ей было не нужно, сумка с самым необходимым всегда лежала в тайном месте. Она только замешкалась, заворачивая в тряпицу свою работу… и кое-какие травы. У неё тоже было своё оружие.