Текст книги "Ведьмина дорога (СИ)"

Автор книги: Наталья Авербух

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 27 страниц)

– А… – невнятно потянула Магда. Проклятые не женятся и не выходят замуж, но, если любят друг друга, могут говорить о браке. Иногда такие браки были крепче человеческих, освящённых в храме. Иногда – быстро распадались и тогда никто не удерживал.

– После того, как я её бросил, – внезапно добавил оборотень.

– Ты её бросил?!

– Она так думает, – пояснил Вир.

Закончить увлекательный разговор они не успели. Тёмным вихрем в дом влетела Вейма. Ещё несколько едва различимых глазом движений – и на столе стоят две тарелки с похлёбкой.

– Ешь! – с ненавистью рявкнула вампирша оборотню. Подруге она просто кивнула. Спорить Магда побоялась, тем более, что она действительно проголодалась. Она села за стол, Вир сел рядом. Вейма стояла над ним… так в деревне жёны стояли рядом с обедающими мужьями. Они никогда не садились за стол вместе с ними и это могло выглядеть несправедливо… если бы вам не посчастливилось однажды увидеть, как та же Мета кормит своего муженька. Она нависала над бедолагой и норовила выхватить тарелку у него до того, как он доест.

Вир ел медленно и обстоятельно. Вейма нарезала… нет, нарубила толстыми ломтями хлеб и оборотень с благодарностью взял кусок, которым заедал похлёбку. Едва он опустошил тарелку, как Вейма крутанулась и наполнила её заново. Вопросительно взглянула на подругу, но изрядно напуганная Магда покачала головой.

– Рассказывай, – неожиданно мирно предложила Вейма. Искоса глянула на оборотня и толкнула в его сторону разделочную доску с нарезанными кровяными колбасками.

Не смогла приготовить мясо, поняла Магда. В нём слишком много крови. Колбаски – это всё-таки не то. Не так страшно.

– Рассказывай, – с нажимом повторила вампирша. – Я волновалась.

Оборотень с благодарностью кивнул и взял с доски колбаску. Магда, подумав, утащила ломоть хлеба и, отщипывая кусочек за кусочком, принялась рассказывать обо всём, что с ней случилось.

Она вернулась домой. Это было главное.

Рассказывать что-то Вейме было легко. И всегда было легко. Вампирша умела слушать лучше, чем любой из знакомых Магды. Вейма покачала головой на рассказ о том, как в дом пришёл батрак, улыбнулась – зло и торжествующе, – когда Магда рассказала, как она его перехитрила. Нахмурилась при рассказе о том, что бывшая ведьма увидела в лагере Дюка. Засмеялась, когда Магда описала своего «верного рыцаря». А потом ей стало не до смеха.

Магда умела рассказывать коротко, но так, чтобы не просто перечислить все события, а передать настроение. И Вейма, для которой чувства собеседника были чем-то, что она чует вне зависимости от того, хочется ей того или нет, как воочию видела и юного рыцаря, и Дюка, и «главаря разбойников» и его жену. И видела пустоту, поселившуюся в душе подруги.

Она кинула на Магду сочувствующий взгляд, после чего посмотрела на Вира и бывшая ведьма в который раз почувствовала себя лишней. Вампирша буквально кипела от злости. Она крутанулась, в её руках мелькнул нож… и вот перед оборотнем лежала доска с нарезанным козьим сыром и стоял стакан молока. Вир благодарно кивнул и сделал глоток.

– О чём ты думал? – зло спросила вампирша, глядя, как её муж ест свой ужин. – Ты сразу почуял, что мы знакомы, так? Ты мог привести её домой!

– Не мог, – спокойно возразил оборотень. Вейма скрипнула зубами. – Она помогла уйти преступнику, разве забыла?

– Тогда зачем ты привёл её сейчас?

– Я помогу ей оправдаться.

– А тебя никто не просит! – рявкнула вампирша.

– Э-э-э… – потянула Магда. Вейма криво усмехнулась.

– Извини, – сказала вампирша, смягчив, насколько могла, голос. – Разумеется, он поможет тебе оправдаться. Я имела в виду, что… ну…

– Что это ничего не значит, – подсказал оборотень. – Между нами от этого ничего не изменится, так?

– Молчи! – накинулась на него Вейма. Оборотень пожал плечами. – Ты мне не ответил!

– Я много о чём думал, – медленно произнёс Вир, не став испытывать судьбу и напоминать жене о здравом смысле. – Я её не знал. Она лгала. Она общалась с тобой, но общалась и с Медным Пауком, а это говорило не в её пользу.

– Она проклятая! – резко напомнила Вейма.

– И об этом я тоже подумал, – кивнул Вир. – Она сказала, что идёт в Корбиниан. Я не верю в совпадения. Обычная девушка не сидела бы так спокойно у дороги ночью, а ни одна проклятая не пошла бы туда после того, что сделал брат Флегонт. Кроме того, она могла оказаться сестрой Агнеты, а Агнета – жена самого верного моего человека. Мне надо было время, чтобы присмотреться к ней и время, чтобы разобраться.

– Из-за тебя она потеряла волшебную силу!

Оборотень пожал плечами.

– К этому я не стремился.

– Теперь ты доволен?! – продолжала расспрашивать вампирша. – Присмотрелся? Разобрался? И твой человек теперь за тебя хоть сейчас на тот свет?!

– Присмотрелся и разобрался, – кивнул Вир. – А в верности Увара я и раньше не сомневался.

Магда боялась даже шелохнуться. Злость и ненависть, кипящие в вампирше, казалось, вот-вот перехлестнут через край и случится что-то совершенно ужасное. А Вир, как ни в чём ни бывало, ел, пил и отвечал своей разъярённой жене совершенно спокойным голосом. Магда не обладала способностями вампиров, но и ей было понятно – невозмутимость Вира только подливает масла в огонь.

– И всё идёт так, как ты и задумал, да? Ты же вечно что-нибудь придумываешь.

– Я ничего не придумываю, – возразил Вир.

– Врёшь! – завизжала Вейма. – Врёшь! Ты всё подстроил тогда, помнишь?! Ты обманул меня! Думал, я никогда не узнаю! Почему ты не сказал мне, что до Ранога всего одну ночь лететь?! Почему?! Ты думал, если быть спокойным, то сможешь меня обмануть?! Но никакой обман не длится вечно, слышишь, никакой!

Вир глубоко вздохнул. Вейма заскрежетала зубами. В кухне ощутимо потемнело.

– Я боялся за тебя, – сказал Вир, глядя в свой стакан.

– Врёшь! – теперь Вейма не визжала, а шипела. – Как ты смеешь мне врать?!

Вир рывком поднял голову и встретил взгляд жены. Магда за миг заглянула в тёмные, почти чёрные глаза подруги и поспешила отвернуться. В них царила боль настолько сильная, что от неё слабели руки и ноги и начинало предательски ныть сердце. Они как будто подавляли волю. Казалось, что ничего хорошего больше никогда не будет, а то, что было – было обманом. Несправедливым, безжалостным обманом…

– Нет! – ударил рукой по столу оборотень. – То, что было – не было ложью! Ни в чём не было ложью!

– Врёшь… – на этот раз шипение было почти ласковым. Вкрадчивым и полным ненависти столь сильной, что она почти переродилась в любовь. Любовь того рода, когда обожатель загоняет иголки под ногте своей жертве. Нежно и ласково улыбаясь. Магду передёрнуло.

Вир мужественно выдерживал взгляд своей жены, а лицо вампирши всё больше и больше теряло человеческие очертания. Изменился рот, выросли клыки, вытянулось лицо, даже глаза, кажется, поменяли форму. А Вир всё смотрел и смотрел. Внезапно Магда поняла, что подруга уже перешагнула какую-то грань. Спокойствие Вира причиняло ей боль и вот-вот вампирша… что?

– Вейма… – позвала Магда. Она боялась, что гнев подруги сорвётся на неё, но… если ничего не сделать, вампирша, кажется, потеряет рассудок. Кто знает, что случится тогда?.. – Вейма, очнись, пожалуйста.

Вейма в самом деле вздрогнула, как будто очнулась от сна или глубокого транса. Растерянно моргнула. В кухне снова стало светло и лицо вампирши выглядело как обычно.

– А… – потянула Вейма, в упор взглянув на подругу. – Теперь боишься меня, да?

– Вейма, не надо, пожалуйста…

– А! – отмахнулась непонятно от чего вампирша. – Чего уж там.

Она снова моргнула. Раз, другой. А потом её лицо исказилось уже совершенно по-человечески и Вейма, рухнув на пол, неудержимо зарыдала. Вир поднялся, подошёл к ней, протянул руку, но прежде, чем он успел коснуться жены, она дико завизжала, сбила его с ног и выскочила за дверь. Оборотень вздохнул и сел на пол.

– Извини.

– Чего уж там, – повторила Магда слова Веймы. – Часто вы такое устраивали?

Вир усмехнулся.

– Никогда не обсуждай того, кого любишь. Даже с его друзьями.

– Она могла тебя убить! Она чуть с ума не сошла!

– Могла, – тяжело вздохнул Вир и поднялся. – Не жди нас, раньше рассвета вряд ли вернёмся.

* * *

Такое они устраивали… не очень часто. Не слишком часто, пожалуй. Вир трусил по лесу в волчьем облике, время от времени оглашая лес воем. По сравнению с обычным волчьим воем его звучал… громче. Страшнее. Что-то такое было в оборотнях, что внушало людям страх. Но так сложилось, что улетевшую в слезах и ярости жену Вир всегда искал в волчьем облике. Кроме всего прочего, это было быстрее.

Она никогда не звала себя его женой. Она никогда не называла Вира мужем.

Оборотня это не слишком беспокоило. Оборотни редко сомневаются в своих женщинах.

В волчьем облике оставалось немного мыслей и это было хорошо. Вейма могла истерзать душу себе и всем, кому не повезло оказаться рядом. Из немногих оставшихся у Вира мыслей главная была беспокойством. Где-то сейчас в лесу летает его женщина и ей сейчас очень плохо.

Такое случалось часто, но всё, что он вынес из их ссор, это понимание, что успокоить Вейму будет непросто.

Вампиры – самые проклятые из всех.

* * *

Он нашёл Вейму на рассвете, когда она утратила второй облик и упала на землю. Когда он прибежал, царапины уже затянулись и ушибы перестали болеть – это он почуял сразу. Но душа болела только сильнее.

Её ничем нельзя успокоить.

Вейма сидела под деревом, обняв худые колени и не смотрела в его сторону.

Он подошёл и сел рядом. Не вплотную. Когда Вейма была в таком настроении, она не терпела, если к ней прикасались. Даже он.

– Ты думаешь – сейчас ты посидишь, помолчишь эдак сочувственно, и всё будет в порядке? – спросила вампирша. Вир вздохнул. – Ах, да, прости, как же я не подумала… как тебе надоели эти ссоры… такие утомительные, правда? И я вечно ко всему придираюсь…

– Я этого не говорил, – возразил Вир.

Вейма вскочила на ноги.

– Да! – закричала она. – Не говорил! Ты никогда ничего не говоришь, ты просто вздыхаешь и ждёшь, когда мне надоест орать! Но в этот раз так не будет! Слышишь, не будет! Убирайся! Убирайся из леса, из моей жизни, из моей памяти! Видеть тебя не хочу! Слышишь – не хочу!

– Врёшь.

Слово упало и наступила тишина. Вейма задохнулась от злости. Да, он был оборотень и, потом, он хорошо её знал. Он чувствовал, как в ожидании объятий заныла её кожа, её тело, как желание поселилось в самых костях при одном даже не виде, запахе. Ей так его не хватало.

– Это тебя не касается, – хрипло ответила вампирша.

Вир встал. Вейма попятилась.

Она всегда боялась его. На самой дальней границе сознания жил страх. Потому что он был сильнее, быстрее и не боялся крови. Потому что она всегда чувствовала себя слабой и беззащитной. И именно поэтому она так старалась его довести, задеть, уколоть… почувствовать, что ему тоже может быть больно.

– Не подходи к мне! – тонко выкрикнула вампирша, когда он сделал шаг. Отпрыгнула назад. Утро было свежим, над землёй тянулся туман. Ей будет легко слиться с ним и исчезнуть. Рассвет – самое удобное для этого время.

Вейма снова попятилась, выставляя перед собой тонкие руки в ободранных рукавах. От неё больше не пахло желанием, только страхом, и Вир внезапно подумал, что, может быть, он пришёл слишком поздно. Он всегда верил, что у него впереди сколько угодно времени. Даже не хотел идти сейчас, предпочёл бы отложить до более спокойного момента. Но теперь он вдруг впервые подумал, что, может быть, уже слишком поздно.

Вейма вскинула голову, впилась взглядом в его глаза. Вир содрогнулся, поняв, что он только что натворил.

Вампиры чуют слабость. И страхи. Вампиры только и ждут, когда ты дашь слабину, чтобы использовать твои страхи против тебя. Всю их совместную жизнь Вейма искала бреши в его обороне. Её выводило из себя, что он всегда так спокоен, что она едва ли может его прочитать, как читала всех прочих. И вот теперь у неё, наконец, получилось.

Он не мог отвести взгляда от её чёрных глаз, в которых была одна только боль. Он не мог совладать с нарастающим страхом.

Он пришёл слишком поздно.

Уже ничего нельзя вернуть.

Слишком поздно.

Слишком.

Вейма сделала несколько шагов на подгибающихся ногах и со слезами упала в его объятья. Страх отступил. Солнечный свет пробился сквозь листву. Вир осторожно провёл рукой по коротким волосам своей жены и наклонился к её губам.

Глава вторая
Оборотень

Магда заварила себе сонных трав и спала без снов. Проснулась она уже после рассвета – от того, что Вейма деликатно трясёт её за плечо.

– Извини, – смущённо произнесла вампирша, – но ты спишь на кухне…

– Я всегда сплю на кухне, – удивилась Магда.

– Но Виру надо позавтракать, – ещё более смущённо произнесла Вейма.

– А! – окончательно проснулась бывшая ведьма. Спрашивать, помирились ли они, она не стала. Вейма и так была страшно смущена.

Она переоделась, убрала свою постель и поставила котелок со вчерашней похлёбкой на огонь. Там оставалось немного для двоих и к тому же были ещё были колбаски и сыр.

– Где ты взяла еду? – спохватилась Магда. Оборотень заглянул в кухню и куда-то ушёл, что слегка успокаивало.

– Заглянула в замок, – пожала плечами вампирша. – Наутро кухарь ничего не вспомнит.

– Это кража! – возмутилась Магда.

– Я извинюсь перед бароном, – холодно ответила вампирша.

– А кухаря тебе не жалко? Он с ума сойдёт, пересчитывая колбаски!

– Нет, он помнит, что отдал их мне. Просто не помнит, что поздно ночью.

– А… – начала было Магда, но прикусила язык. Вейма неприятно улыбнулась.

– Да, – кивнула она. – Я умею быть убедительной.

– Раньше ты так не делала, – проворчала Магда. Она вернулась домой, но дома всё было не так. Это… пугало.

– Извини. Я не собираюсь делать это каждый раз.

На этот раз Вейма улыбалась по-человечески.

– Чего извиняться, ты же не у меня их взяла, – отмахнулась Магда.

– Ты знаешь, а барон всё про меня знает, – вместо ответа сообщила вампирша. – И его дочь. И они продолжают принимать меня в замке.

– А ты не боишься, что после твоего… визита она перестанут это делать? – осторожно спросила Магда.

– Я не смогла войти в замок, – нахмурилась вампирша. – Он от меня закрыт по ночам.

– Ты поступила неосторожно, – не отставала Магда, но Вейма махнула рукой.

Вернулся Вир, за которым с побитым видом бежал их дурной пёс.

– Вам бы его подкормить, – сказал он девушкам вместо приветствия. – На его долю останется?

Пёс шмыгнул в свою конуру и затих. Собаки боятся и оборотней, и вампиров, и этот не был исключением.

– Нет, – нахмурилась Магда. – Придётся в деревню сходить.

– Не надо, – повела носом вампирша. – Они идут… уже вошли в лес… Несколько человек… очень боятся…

– Ты это чувствуешь на таком расстоянии?! – ахнула бывшая ведьма. Раньше Вейма могла ощутить чужое присутствие лишь незадолго до того, как гость покажется в конце тропинки.

– Ну, я… – замялась вампирша. Вир подошёл к ней, обнял за плечи и взял её руку в свою.

– Она всегда лучше чует, когда я рядом, – пояснил оборотень. – Тут говорили что-то о завтраке.

Вейма зарделась, высвободилась и закружилась по кухне. Магда прикрыла глаза, слыша звон и лязг своей посуды. Но вампирша ухитрилась ничего не разбить, не перевернуть и не опрокинуть, а разлить похлёбку по тарелкам и поставить на разных концах стола. Магда, вздохнув, уселась и принялась есть, оборотень последовал её примеру, а вампирша, скрестив руки на груди, встала возле него и стала смотреть, как он ест.

Это было… странно. Вейме всегда не нравился деревенский обычай не пускать жену обедать вместе с мужем. Магда покачала головой и вдруг её осенило. Вейма ведь и не могла есть вместе с мужем, она вообще никогда не ела за столом. Обычай был для неё… удобен.

* * *

Их было несколько. Чудовище выло, рычало, гудело и свистело всю ночь, а ко-кто его даже видел… огромный силуэт о четырёх ногах… с гигантскими крыльями… или рогами… Каждый говорил по-своему, но кое-где на деревьях на опушке были следы гигантских когтей на высоте много выше человеческого роста.

Мельник Ленз взял рогатину, с какими ходят на медведя, Риг и Креб прихватили вилы, Вилли-кухнец взял молот из кузницы, Натес пришёл с копьём и кнутом за поясом. Йаган увязался за ними безо всякого оружия. Они шли к ведьме, которая сбежала от них, через лес, где водилось чудовище. Шли, потому что надеялись, что ведьма вернулась. Шли, потому что надеялись, что днём чудовище спит.

Их надежды оправдались.

Дурной пёс ведьмы залился злобным лаем, но они прошли мимо, не решаясь пнуть собаку или ткнуть рукоятью вил.

На кухне, где ведьма обычно встречала гостей, сидел незнакомый мужчина в охотничьей одежде и с удовольствием завтракал. Ведьма хлопотала по хозяйству, а её странноватая подружка стояла возле незнакомца и подкладывала ему куски сыра на тарелку. При появлении гостей она кашлянула.

– Вы тоже его слышали? – повернулась ведьма к гостям.

Крестьяне остолбенели. Они шли, чтобы найти ведьму, они надеялись, что она вернулась, но, увидев её, они вдруг все поняли, что она вовсе не должна была вернуться! И тем более она не должна была вести себя так… так спокойно.

– А где Виль?! – выпалил Натес. Его синяки уже зажили, а одежда никогда и не была в пристойном состоянии.

Ведьма недоуменно моргнула.

– А что Виль?

– Но он… и ты… вы с ним…

– Он же разбойник! – перебил запинающегося Натеса Риг. – Убийца, его по всей стране ищут! Ты же с ним ушла!

– Я?! – изумилась ведьма. – Когда?

– Когда ты ушла, – напомнила её подружка и почему-то покосилась на незнакомца.

Ведьма фыркнула. Посмотрела на своих гостей, нервно сжимающих своё оружие.

– Я гадала, – медленно произнесла она. – И увидела, что вслед за вампиром к нам приближается чудовище, настолько сильное, что я не могла его разглядеть. Гадание показывало, что у меня есть ещё время. Я покинула дом, чтобы найти того, кто нам поможет.

Она кивнула на незнакомого охотника.

– А ты кто будешь? – подозрительно спросил мельник. – Мы тебя тут прежде не видали.

– Это мой муж, – напряжённо сообщила Вейма и шагнула ближе к нему.

Крестьяне переглянулись. Риг присвистнул. Вейма страшно побледнела, незнакомец слегка покраснел.

– Так ты, стало быть, замужем? – обстоятельно расспрашивал мельник.

– Стало быть! – вспылила Вейма.

– Так что же ты сама за ним не пошла?

Вейма отвела взгляд, от чего Риг снова присвистнул.

– Господин Вир – охотник, но он не охотится на оленей или белок, – терпеливо разъяснила Магда. – Он ищет чудовищ и никогда не сидит на одном месте. Моё колдовство помогло мне его отыскать, но это было непросто.

– А чего жена без тебя живёт? – вмешался Креб. – Где это видано, чтобы мужние жёны девками представлялись! Ещё и в университете училась, образованная!

Вир скрипнул зубами и в упор посмотрел на спрашивающего. Тот попятился.

– А барон о тебе знает? – спросил Вилли-кузнец.

Вир кивнул.

– А что его дочку твоя жена учит? – уточнил кузнец.

– Знает, – снова кивнул Вир. – Я писал ему письмо, просил за ней приглядеть.

При этих словах Вейму как будто перекосило, но она тут же взяла себя в руки.

– Письмо писал… – потянул мельник. – Грамотный, значит.

– Приходится, – ухмыльнулся Вир и крестьяне тоже разулыбались.

Охотник отодвинул от себя пустую тарелку и поднялся на ноги.

– Я иду к его милости, – сообщил он. – Вы можете меня проводить.

Вейма шагнула за ним следом. Вилли и мельник переглянулись и покачали головами. Виру предстояло мужское дело, незачем его жене в него вмешиваться. Но она же странная…

– Приходи следом, – посоветовал охотник ведьме. – Я скажу барону, что ты искала меня.

Он вышел за околицу и остановился, нетерпеливо ожидая замешкавшихся крестьян.

– А… господин охотник… – потянул Риг. – Ты оружие-то что не берёшь?

Вир пренебрежительно хмыкнул. От недавней расслабленности не осталось и следа. Ему как будто не терпелось перейти к делу.

– Очень ваши вилы помогут, если нам встретится мантихор[30]30
  Мантихор – чудовище с телом льва и человеческой головой, питается человеческим мясом. Онагр – здесь – чудовище, похожее на осла, но крупнее, агрессивнее и с бычьими рогами. Кинопея – извергающая пламя лошадь с собачьей головой


[Закрыть] или онагр или самая завалящая кинопея.

Он проделал странные жесты, как будто развеивающие сказанное. Все кивнули, хотя о таких страшилищах никто никогда не слышал.

– Но ты-то умеешь с ними сражаться? – не отставал Риг.

– Рыцари сражаются, – отрезал охотник. – В господских песенках. А охотники разбираются в повадках зверя и действуют наверняка. Я ещё не знаю, что мне понадобится. Может, сети. Может, яма. Может, травы, которые отпугнут чудовище. Может, много шума, может, придётся выжечь логово. Я шёл быстро и потому налегке.

– А ты не боялся без оружия через лес идти? – спросил Креб.

Охотник раздражённо фыркнул.

– Взять у меня нечего.

– А если волки?

– Летом?

– Ну, оборотни?

– Взять у меня нечего.

– А если…

– Не все чудовища днём спят, – нетерпеливо сообщил охотник. – Многих раздражает шум и запахи железа. Я бы на вашем месте в лесу не задерживался.

И он, не оглядываясь, пошёл по тропинке в сторону деревни. Вейма поспешила за ним, оставив крестьян далеко позади. Они переглянулись и в растерянности покосились на ведьму.

– Идите, – мягко сказала она. – Если поторопитесь, вас никто не тронет.

Они закивали и поспешили за быстро уходящим охотником. Остался только виноградарь Йаган, который не вмешивался в разговор, а стоял в стороне и внимательно слушал. Он дождался, пока не стихли шаги товарищей, и повернулся к Магде. Девушка вздохнула, предчувствуя непростой разговор.

– Верю в Освобождение, сестра, – тихо сказал виноградарь.

Магда снова вздохнула. Она больше не была ведьмой. Значило ли это, что она больше не была проклятой? Тем не менее она ответила как раньше:

– Мы приблизим его, брат.

Это означало приглашение к доверию или просьбу о помощи. По обычаю, проклятый не мог обмануть или подвести другого проклятого, если тот правильно к нему обратился. Или к ней.

Если Магда больше не ведьма, делало ли это её слова обманом?

– Зачем ты солгала им? – тихо спросил виноградарь. – Тебя видели уходящей с Вилем.

– Исвар? – коротко спросила Магда. Йаган кивнул.

– Кто этот человек? – спросил он. – Зачем он пришёл сюда?

– Я не знаю, – покачала головой Магда. – Я не спрашивала.

Под взглядом виноградаря ей стало неловко. Она была ведьмой, и это значило, что она должна защищать деревню от всяких… вторжений. Ведьма не может просто пожать плечами и сказать, что ничего не могла сделать. Ведьма не может… она была ведьмой. Была. Совсем недавно.

– Он оборотень, – неохотно сказала Магда. – Он не причинит вреда. Я не знаю, чего он хочет, но Вейма – его жена. Он долго её искал.

– Он в самом деле писал барону письма?

– Я не знаю. Наверное, писал.

– А чудовище?

– Нет никакого чудовища, – усмехнулась Магда. – Оборотни… они не всегда воют как волки.

– Зачем он пришёл? – снова спросил виноградарь. Бывшая ведьма пожала плечами.

– Я не знаю. Ручаюсь тебе, он не ест людей. Моя с… я знаю людей, доверяющих ему свою жизнь и жизнь своих маленьких детей. Зачем бы он ни пришёл, он не причинит вреда деревне.

– А тебе? – спросил Йаган. Магда хмыкнула. Весь вред, какой мог, оборотень уже причинил.

– Он помог мне найти давно пропавшую сестру, – сказала она вслух. – Потому что давно с ней знаком.

– Добрый оборотень? – улыбнулся Йаган. Магда вспомнила, как Вир помешал Увару расправиться с Арне. Казалось, им руководил тогда один только расчёт… Вир вообще выглядел так, как будто постоянно что-то прикидывал, высчитывал возможности и представлял, что именно будет наиболее полезным.

– Может, и добрый. О чём ты хотел поговорить?

Йаган не стал спрашивать, как она догадалась, а коротко кивнул и, немного помолчав, сказал:

– Сестра, я хочу пройти посвящение.

Магда вздрогнула и у неё пересохло во рту. Это тоже было частью её обязанностей. Было. Когда-то. Ведьма должна насаждать веру в Освободителя. Ведьма должна помогать людям отвергнуть узы созданного Создателем и охраняемого Надзирателем мира.

Эта роль ей не нравилась даже когда она была ведьмой.

– Ты готов пройти испытания? – глухо спросила девушка. Виноградарь кивнул. – Какими бы страшными они ни были? – Он снова кивнул. – И ты считаешь, что готов?

– Я готов, – спокойно ответил виноградарь.

Магда покачала головой.

– Ты беден, ты живёшь один, и ты думаешь, что готов к посвящению! Хорошо. Я скажу тебе, к чему привязано твоё сердце, что делает тебя подвластным Надзирателю, что мешает освободиться. Твоим испытанием будет уничтожить эти узы.

Лицо виноградаря ничего не выражало, только разве что немного побледнело.

– Выруби свой виноградник, выруби и сожги его весь, даже ту самую лозу, сожги и дом, где живёшь, вот тогда ты будешь готов! Ну, что скажешь?

Какое-то время виноградарь молчал, глядя перед собой. Потом на его лицо вернулась обычная доброжелательная улыбка.

– Спасибо, – сказал он.

Магда пристально вгляделась в его лицо, но ничего не смогла прочесть.

– Ты всё ещё веришь в Освобождение? – спросила она. Против воли, вопрос прозвучал издевательски.

– Верю, – спокойно ответил виноградарь. – А ты?

– А я не знаю, – вздохнула Магда и в тоске посмотрела на свои бессильные руки. – Мне кажется, Освободитель отвернулся от меня.

– Мне тоже так казалось, – сказал виноградарь.

– Да? – заинтересовалась бывшая ведьма. – А потом?

– А потом я пришёл к тебе.

Магда снова вздохнула.

– Мне бы к себе прийти. Или хоть к кому-нибудь.

– Придёшь, – посулил виноградарь. Бывшая ведьма улыбнулась. – Проводить тебя до деревни?

Магда улыбнулась, на этот раз искренне.

– Проводи.

* * *

Они в молчании прошли через лес. Вокруг всё было как обычно. Солнце пробивалось сквозь листву, пятнышками позолотив тропинку. Пели птицы. Одни заливались трелями, другие однообразно вскрикивали. Всё это сплеталось в единую музыку. Красота леса открывалась с каждым шагом – зрелище, которое никогда не приедается, если у человека есть к нему вкус. У Магды был и, по тому, как молчал её спутник, она поняла, что у виноградаря тоже. Это было… приятно. Приятно было идти, молчать и наслаждаться ветерком на лице. Приятно было смотреть на игру света и тени. Приятно было ненадолго отвлечься от потери… от прошлого и будущего. Просто приятно.

Они распрощались у виноградника и Магда направилась к замку барона. Прямо через лес было бы быстрее, но… бывшая ведьма была рада компании. Есть разница между молчанием и молчанием, молчанием в одиночестве, отчуждённым молчанием рядом с равнодушным или враждебным спутником и согласным молчанием рядом с кем-то, с кем можно разделить свои мысли. Последнее лечит даже против воли. Впрочем, Магда и хотела бы исцелиться.

Неужели сила ушла навсегда? Неужели исцеление невозможно?

* * *

До замка барона было недалеко, но Магда свернула в сторону, услышав стук топора. Будучи ведьмой, она отвечала перед лесом во многих вопросах. Возможно, ей надо будет защищать дерево. Возможно, умолять лес о прощении для человека, чьи дети умирают от голода и холода. А, может быть, всё окажется в порядке и нет никакой причины для беспокойства.

Магда очень надеялась на третий вариант. Вымолить у леса прощение – в летнюю-то жару! – она сейчас не могла. Чтобы говорить с лесом, нужна ведьминская сила, а её-то ведь и не было.

Ей повезло. Голый по пояс человек рубил сухое дерево, и в этом не было ничего такого, из-за чего лес мог бы затаить обиду. К тому же… этот человек, если надо, договорится с лесом сам.

Магда встала так, чтобы на неё не летели щепки, и молча наблюдала, как знахарь рубит сухую сосну. Зря она когда-то решила, что его руки не способны к тяжёлой работе. Когда он остановился, она тихо сказала:

– Спасибо.

Знахарь резко оглянулся и бывшая ведьма попятилась. Увидев её, он не расслабился, как это обычно делают люди, когда понимают, что знакомы с тем, кто их окликнул.

– Ты нас не выдал, – пояснила бывшая ведьма.

– А, – кивнул знахарь и продолжил свою работу.

Магда ещё немного постояла. Говорить тут было не о чем, молчание знахаря не было ни дружелюбным, ни понимающим. Враждебным, впрочем, оно тоже не было. Просто молчание человека, который занят своим делом.

Она уже почти развернулась и ушла, когда знахарь нанёс последний удар и шлёпнул рукой по стволу. Сосна медленно упала.

– Почему ты пошла с ним? – спросил Исвар, поставив топор на землю. – Говорили, что он убийца. Зачем тебе ему помогать?

В вопросе не слышалось ни тени осуждения, только интерес. Странным, очень странным человеком был знахарь Исвар.

Потому что иначе Виль убил бы меня, подумала бывшая ведьма.

– Он проклятый, прозревший, как и я, – вместо этого сказала Магда. – Прошедший посвящение. Прозревшие всегда помогают друг другу. Особенно посвящённым.

– И как стать посвящённым? – поинтересовался Исвар. Его кожа блестела от пота, но выглядел он ничуть не уставшим.

– Убить кого скажут, – откровенно ответила Магда. Ей не стоило говорить лишнее, но если этого человека, ещё и с железом на поясе лес пропустил к месту обряда…

Может ли человек стать колдуном, не получив проклятие?

– И кого обычно говорят?

– По-разному. Указывают на того, кого трудно убить, или того, кто тебе дорог… или что тебе дорого. Главное – показать, что свободен от цепей мира.

– Ты об этом говорила, когда предлагала мне сыграть? – уточнил знахарь.

– Да, – кивнула Магда. – Если бы ты проиграл, ты бы стал высшим посвящённым, как Виль.

Знахарь хмыкнул.

– А какие ещё посвящённые бывают? – поинтересовался он.

– Малые, – пожала плечами бывшая ведьма. – Но недолго. Малое посвящение даётся перед смертью, чтобы освободить душу.

– А если человек не умирает?

– Человек умирает. В крайнем случае ему не дают есть.

– Строго у вас, – хмыкнул Исвар и подобрал топор.

– Но, знаешь… – медленно произнесла бывшая ведьма. – Я бы тебе не советовала принимать высшее посвящение.

– Это почему же? – немедленно заинтересовался знахарь.

– Тебя принимает лес, а это значит, что ты не простой человек. В одном человеке не может помещаться одновременно душа, колдовская сила и посвящение. Если колдун проходит высшее посвящение, его душа покидает тело.

– Он умирает?

– Нет, – покачала головой Магда. – Это не смерть… просто тело становится слепым орудием старших в общине. Колдовская сила остаётся прежней и даже увеличивается, но душа больше не имеет отношения к происходящему.

Она поёжилась. Иногда ей казалось, что община прибережёт для неё именно это наказание. Смерть – это слишком просто. Слишком… расточительно. Что будет делать община сейчас, когда в ней не осталось силы?..

Знахарь наблюдал за ней с холодным и отстранённым интересом.

– Некоторые говорят, – почти шёпотом добавила Магда, – что душа при этом не освобождается, а подавляется и остаётся запертой в теле, которое творит то, на что человек никогда не осмелился бы сам.

Знахарь хмыкнул.

– Так это награда или наказание?

– Для кого как, – ответила Магда. – Для кого как.

Исвар пожал плечами и принялся обрубать сучья на поваленной сосне. Магда заставила себя успокоиться и продолжить свой путь в баронский замок.