Текст книги "Ведьмина дорога (СИ)"

Автор книги: Наталья Авербух

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)

Глава седьмая
Спасение (продолжение)

За три дня случилось многое. В Фирмин прибыли бароны и графы со своими отрядами. Иные прямо ехали к замку и были допущены под защиту его стен. Другие, не доезжая даже до Латгавальда, вставали в Барберге, раскидывая шатры прямо на деревенских полях.

Барон Фирмин с ними не поехал, он остался в Тамне, не слишком, впрочем, надеясь, что это поможет делу, но не желая опрометчивостью подвергать дочь опасности. Это ему было не по сердцу, но, рассудил он, пока речь не идёт о штурме, отправляться в Латгавальд всё равно не имело никакого смысла. А вот посланникам его были даны наставления столь подробные, что, не будь Вейма вампиром, перезабыли бы они их, едва попрощавшись с сюзереном.

Магда идти не хотела. Она хотела только одного – покоя. Сначала потеря волшебной силы, попытка смириться с тем, что то, что раньше наполняло мир, ушло безвозвратно. Попытка жить как все люди, а после – угроза страшной и мучительной смерти. Едва она поверила в спасение, едва поняла, что согласна даже так – без силы, без власти, без понимания, но жить! Жить – это важнее всего на свете… едва это случилось, ей пришлось разделить кровь с вампиром. Липп не был знатоком человеческих душ, способным играть с тончайшими оттенками человеческих воспоминаний. Он вывернул её наизнанку просто и грубо, заставив пережить мгновения любви, которые тем горше, чем слаще они были когда-то. Сказал, что страсть наполняет кровь силой. Магда чувствовала себя как будто вывалянной в грязи. Будто её выпотрошили и бросили в канаву. А после – полёт в когтях вампира, быстрый до потери сознания, холодный и мучительный.

Она хотела только покоя. Чтобы ей позволили уйти, сменить имя, спрятаться где-то, где её никто не знает. Бароны, их дела, как они будут управлять своей страной и что сделается с несчастной Норой – это всё никак не трогало девушку. К тому же она подозревала, что батраку не надоело над ней издеваться, и он непременно запросит что-то необыкновенно гадостное. Согласилась она только после того, как Вир сказал, что брат Флегонт, возведя своего ставленника на трон, не успокоится, пока не сожжёт всех ведьм, которых сможет поймать. Знакомых-то уж точно. Барон Фирмин поспешил заверить девушку в своём неизменном покровительстве, но для оказания оного надо быть бароном, сиречь властителем своих земель. Изгнаннику будет сложно защищать тех, кто ему доверился, а преданные барону кнехты нуждаются в пище и крове и не смогут последовать за ним. Магда слишком устала, чтобы долго спорить. Она согласилась и жалела об этом весь путь от Тамна до Барберга, где они остановились в шатрах графа Вилтина.

Искать Виля долго не потребовалось. Несмотря на покровительство леса, спрятаться от нюха оборотня и чутья вампира невозможно, а батрак даже и не пытался. Они встретились в лесочке у самой деревни. Ночь была безлунная, но батрак разжёг костерок, бросавший на прозревших зловещие отсветы.

– Что, Медный Паук, потолкуем? – добродушно предложил Вир.

– Потолкуем, Серый, как не потолковать, – согласился Виль. – Что предложите?

– Хочешь золота, а, Паук? – с каким-то фальшивым воодушевлением спросил оборотень и, порывшись за пазухой, перекинул батраку кошель. – Много золота, а?

– Да на что мне? – пожал плечами батрак, но деньги, тем не менее, сунул за пазуху. – Захочу – сам возьму.

– Землю – хочешь?

– А пахать кто будет?

– Так наймёшь! С золотом-то!

Батрак фыркнул.

– Хочешь – коров целое стадо?

– А пасти их Натес будет? – развеселился Виль.

– Всю жизнь тебя кормить-поить-одевать будут, вина сколько захочешь, а?

– И девок пригонят? – хмыкнул батрак. Оборотень покачал головой. – А, ну да. Против чести это, значит.

– За золото сам наймёшь, – к негодованию жены предложил Вир.

– Ты ври дальше, Серый.

– Семью твою никто не тронет, – продолжил оборотень.

– А если егойная милость не вернётся, никто и не узнает, кого трогать надо, – отмахнулся батрак.

– Ладно, Паук. Вижу, ты согласен. Назови свою цену.

Девушки тихо ахнули от такого поворота.

– Вот ты, Серый, я слышал, знатный спаситель девиц. Одну из подпола вытащил, волком обернувшись. Другую и того лучше – с костра спас. И женился на ней, так?

– Было дело, – добродушно согласился Вир. Вейма потихоньку заворчала, обнажая клыки. Ну, почему она такая нескладёха?! Глаза бы ему выцарапать, этому пьянице.

– Так что же, Серый, так оно обязательно полагается? Одну девицу я спас, вторую спасу, на ней теперь жениться должен? Барон там к награде руку наследницы не прикладывает?

– Не в этом случае, – засмеялся оборотень.

– И то радость, – одобрил батрак. – А то на что мне такая жена? Ни за водой её не послать, ни вожжами вытянуть.

Вейма заскрипела зубами от злости.

– Хорош шутить, Паук. Выкладывай, чего хочешь, – потребовал оборотень.

– А в замке теперь порядки – ух! – словно не слыша, продолжил бубнить батрак. – Святоша-то как вернулся, сперва Дюка своего побежал проверять малохольного. Боялся, что прирежут его под шумок. Куда там! Пьяным только у себя валялся, такого резать – тьфу! – никакого интереса. Потом собрал фенрихов. Это он их так назвал – фенрихи. Вчера ещё звались главарями, а сегодня – вон как! Говорят, жару задал…

– Ты туда вернулся, что ли? – не поверила Вейма.

– А как не вернуться? – пожал плечами батрак. – Аккурат под утро вернулся, когда самых пьяных уже перепороли.

– Их – что?! – ахнула вампирша.

– Водой облили, чтоб прочухались, да всыпали, – пояснил батрак, – всем, кроме тех, которые уже рыцари. Тем просто поститься три дня велели. Святоша как глазами зыркнул – и никто спорить не стал.

– А ты что же? – усмехнулась Магда, впервые вмешиваясь в разговор.

– А я спал, – с честным видом ответил батрак. – Как сменился с твоей охраны, пошёл и лёг спать, чтобы с утра нести службу. И, кстати, первым заметил пропажу ведьмы.

– Что, до тебя никто сарай не проверил?! – не поверил уже Вир.

– Не до того было, – хмыкнул батрак. – Такая неразбериха творилась. Баронским вином упились все, никто лыка не вяжет, друг друга не все знают, а тут ещё главари принялись бегать, орать, приказывать чего-то…

Он повернулся к бывшей ведьме.

– У святоши-то и кроме тебя забот хватало. Искали, конечно. Домишко твой едва не сожгли, потом передумали. Ну а после полудня бароны да графы прибывать стали. Святоша как с утра шаг за ворота – сразу вокруг толпа разных умников, которые то одно, то другое спрашивают. И девку-то вашу, дочку баронскую такой охраной окружили – ух! Мышь не пробежит. А вы хотите, чтобы я совался. Да меня дальше двора вообще не пускают. И никого, кого святоша на пять раз не проверил.

Оборотень не ответил, он молча ждал, пока батрак не выговорится.

– Перемудрил ты, Серый, – после долгого молчания сказал батрак. – Сначала приветил эту кодлу в Гандуле…

– Они сами пришли, – хмыкнул оборотень.

– Не перебивай. Потом отменил заказ на этого святошу недобитого. Если бы я тогда с пути не сбился – не стал бы и слушать. Потом выманил его из Гандулы. И куда привёл? Теперь я должен твои огрехи исправлять, а ты чистеньким останешься и перед нашими, и перед всякой баронской сволочью.

– Я тебе и сейчас повторю, – ничуть не обиделся оборотень. – Нет смысла убивать по одному святоше. Дай им самим себя замарать – и вскоре от них только память и останется.

– Что-то не похоже, – хмыкнул батрак.

– Он уже себя замарал. Говоришь, девчонка связанная в замок въехала? Так отдай её мне, пока руки ещё не зажили – и она его так замарает – весь орден не отмоется.

– Ха! Ты намудрил, планов нагромоздил, а отдуваться за тебя будет бедный старый Паук?

– Так назови свою цену, – напомнил оборотень.

– Цена-то есть, – сообщил батрак после долгого молчания. – Да только ты её не потянешь.

– А ты назови. Что хочешь получить?

– Да с тебя мне ничего и не надобно. И с девки твоей, – кивнул он на зло зашипевшую Вейму. – От таких, как ты, подальше держаться лучше.

Он перевёл взгляд на бывшую ведьму.

– Говори, – обречённо произнесла девушка. – Небось, опять издеваешься.

– Почему издеваюсь?! – не слишком искренне возмутился батрак. – Неблагодарное ты существо, Маглейн! Я тебя от смерти спас, шкурой своей рисковал, пока дружки твои зачем-то над деревней ворожили, в замок-то соваться побоялись. И что?! Ты бы хоть улыбнулась спасителю!

Магда вяло улыбнулась.

– Говори, что надумал, – потребовала она.

– Да я тут подумал днями… ведьма-то в моём ремесле – товарищ ой какой полезный… погоню с пути собьёт, костёр в лесу спрячет, стражу одурманит…

– Ты что же – с собой зовёшь? Людей вместе с тобой резать?!

– Да нет, Маглейн! С чего ты взяла? На что мне товарищ, который то воду тащить требует, то дрова колоть, а как всё сделаешь, отравит да сонного бросит? Я два раза спину не подставлю. Радуйся, что вообще живой оставил.

– Радуюсь, – кивнула Магда, но продолжать не стала.

– Так что отдашь мне своего ребёнка, Маглейн, – сделал вывод батрак. – А я уж сам из него убийцу воспитаю.

– То есть как – ребёнка? – ахнула вместо своей подруги Вейма. – У Магды нет никакого ребёнка.

– Будет когда-нибудь, – пожал плечами батрак. – Я не спешу.

– Я не собираюсь заводить детей, – отчеканила бывшая ведьма.

– Ну так ты ничем не рискуешь, – снова пожал плечами батрак.

– А что ты будешь с ним делать? – не сдержала любопытства вампирша. – Куда тебе детей воспитывать, уморишь же! Выкармливать как будешь? Ходить учить? Пелёнки менять? Ты вообще маленьких детей давно видел?

– Можно не сразу, – подумав, уступил батрак. – Лет семь пусть исполнится – и заберу. Ты не бойся, Маглейн, учить буду, как меня учили. На совесть.

– У меня не будет детей, – отрезала бывшая ведьма. – А если бы и были, детьми не торгуют.

– Так и не торгуй. Кровь за кровь, ребёнка за ребёнка. Я вам – дочку баронскую, а вы мне – ребёнка ведьмы.

– Я не… – начала Магда и вдруг осеклась и отвернулась. – Хорошо.

– Клятву только дай, Маглейн. А то знаем вы вас, сперва «хорошо», а потом «да кто ты такой вообще?».

– Магда, ты с ума сошла?! – взвилась вампирша. – Виль, ты сказок наслушался?

– А ты не встревай. Давай, клянись, Маглейн.

Магда сидела так, что лица её рассмотреть не мог никто из собравшихся вокруг костра и только Вейма чуяла что-то… что-то непонятное творилось в её душе.

– Я, ведьма Магда, – начала девушка медленно, тщательно подбирая слова, – всей колдовской силой, которую сейчас в себе ощущаю, всем проклятием, которое я несу, клянусь, что отдам тебе, высшему посвящённому Вилю по прозвищу Медный Паук, своего первенца, едва ему минет семь лет, буде в нём проснётся колдовская сила – если он, Медный Паук, спасёт девицу Нору, дочь барона Фирмина, выполнив всё так, как желает барон. Доволен?

– Намудрила, – неодобрительно покачал головой батрак. – А если не проснётся к семи-то годам? Учить сызмала нужно.

– Решай, – зло бросила бывшая ведьма. – Тебе какой попало ученик нужен – или колдун? Или не надоело издеваться?

– Брось, Маглейн, – отмахнулся батрак. – Хитришь много. Ладно, принимаю твою клятву. Смотри у меня! Обмануть не вздумай, пожалеешь. Ты меня знаешь.

– Знаю, – коротко бросила бывшая ведьма.

– Вот и ладушки. Чего барон-то от меня хочет?

– Барон хочет, – медленно начала Вейма, прикрыв глаза, чтобы лучше сосредоточиться и не видеть паскудную рожу батрака перед собой, – чтобы ты вывел Нору из замка и помог ей добраться до безопасного места – такого, где её сможет защитить он сам, его люди или союзники – да так, чтобы ни одна живая душа не заподозрила ни колдовства, ни вмешательства проклятых. Чтобы казалось, что девушка сама сбежала или помогал ей обычный человек. Чтобы у любого не возникло в том никаких сомнений.

Батрак присвистнул.

– Простенький заказ! То есть я там ещё наследить должен как последний неумеха?

– Правильно понимаешь, – поддержал оборотень. – И не попасться.

– Ха! А если попадусь – барон меня не видел, я барона не знаю?

– Ага, – согласился оборотень. Тем более, так оно и есть. Ну, предложили тебе ночью в лесу девку украсть… а, может, ты сам напился, да решил, что герой хоть куда. Ври что хочешь, Виль, а барона не впутывай. Только ты не попадайся. Нам Нора нужна – как хлеб голодному.

– Дай подумать, – рассеянно отозвался батрак и действительно задумался. – Маглейн, а цветочки ты свои отравленные прихватила?

– Какие цветочки? – недоуменно моргнула бывшая ведьма.

– Ту дрянь, которой ты меня отравила – помнишь? Давай её сюда.

– Я не… – начала было Магда и осеклась. – Я не помню, что использовала.

– Ты совсем ума лишилась, Маглейн? – рассердился батрак. – Я помирать буду – вонь эту буду помнить, а ты забыла?! Каждый день новой пакостью кого-то травишь?

– Ну, забыла, – пожала плечами бывшая ведьма. – Обойдёшься без этого.

– Ха! Я совсем на дурака похож?

– Виль, – вдруг подала голос Вейма. – Виль, посмотри на меня…

Прозвучало это… как-то странно… как зов не то с небесных полей, не то из глубин преисподней. Вир вздрогнул и подозрительно покосился на жену. Батрак мгновение смотрел ей в глаза, потом отшатнулся и с ругательствами схватился за нож.

– Ах, ты!.. – грязно выругался он.

Вир угрожающе заворчал.

– Если ты ещё раз так назовёшь мою жену…

– Магда! – совершенно обычным тоном окликнула Вейма, не слушая мужчин. – Посмотри мне в глаза.

Бывшая ведьма смотрела дольше, чем батрак. А после встала и принялась копаться в сумке с травами, которую Вейма предусмотрительно захватила с собой.

– Это – твоя жена?! – тем временем оторопел Виль. – Это?!

Вместо ответа оборотень зарычал.

Магда тем временем достала стебли со знакомым горьковатым запахом и вопросительно посмотрела на подругу. Та принюхалась, скривилась и кивнула.

– Ну, даёшь, Серый! – хохотнул батрак и убрал нож. – С тобой она часто такие шутки выкидывает?

– Не твоё дело, – отрезала Вейма. – Не понимаю, что тебе не нравится. Ты хотел эти травы – ты их получишь.

– Подружкой своей не могла обойтись? – не успокаивался батрак.

– Ты представляешь, сколько трав она когда-либо заваривала? – пожала плечами вампирша. – А ты ничего. Быстро очухался. Но не очень-то на это полагайся. Будь на моём месте хоть тот же Липп – ты бы так легко не вырвался.

– Твой приятель пытался, – со значением напомнил Виль. – Не вышло ничего, помнишь? Когда вы твою подружку «спасали».

– Он все силы бросил на морок, – хмыкнула Вейма. – Если бы он не меня прикрывал, а сам им укутался – был бы сильнее.

– То-то он, пока сыном кузнеца был, одних младенцев жрал да пьяных, – возразил батрак.

– Это всё неважно, – нетерпеливо вмешался в перепалку оборотень, решивший, что жене покуда защита не требуется. – Паук, кроме трав, ещё чего-то попросишь?

– Да нет, – пожал плечами батрак. – Обойдусь. Пусть Маглейн их заварит, да разъяснит, как ими людей одурманить. А там – ждите поближе к замку, чтобы мне долго с девчонкой не расхаживать.

– Заварю, – кивнула бывшая ведьма, не став упоминать, что зашептать, как положено, она травы не сумеет. Может, если покрепче заварить, поможет… – Но ты смотри. Никого, кроме захватчиков, не убей. Это моё условие.

– А не то трав не дашь? – развеселился батрак. – Брось, Маглейн, для дела ведь нужно.

– А не то сделка отменяется, – ровно ответила бывшая ведьма. – С барона потом детей спрашивай.

– Ну и дура! – сплюнул батрак. – Всё-то тебе посложнее хочется.

– Неважно. Принимаешь с такими условиями?

– Совсем ума лишилась, – отмахнулся Виль.

– А кого ты там убивать собрался? – заинтересовался оборотень. – Колды самозванца тебе мало?

– А ты святошей сделался? – хмыкнул батрак. – Твоя-то какая печаль?

– Виль! – требовательно окликнула Магда.

– Не убью, если не попросят, – хмуро обещал батрак. – Довольна теперь? Если я всё дело завалю из-за твоей жалости – на себя пеняй.

– Попеняю, не бойся, – в тон ему ответила бывшая ведьма.

* * *

Наутро в лагерь баронов прибыл герольд. Многие ещё спали, но, разумеется, дозорные из ополчения бодрствовали и издалека заметили чужака. Он не стал подъезжать ближе, загарцевал на пегом коне в виду лагеря и протрубил тревожный сигнал.

– Слушайте, слушайте, слушайте! – прокричал герольд, с удовольствием любуясь заспанными людьми, которые выскочили из шатров в ночной одежде. – Непокорные бароны и простые люди! Мой господин, Алард Корбиниан, Дюк, верховный правитель Тафелона, сзывает всех под свои знамёна! Придите к нему – и он простит всё былое! Он вернулся, чтобы править страной как встарь! Через три дня он сыграет свадьбу с Норой, наследницей Фирмина, чтобы скрепить союз с баронами! В честь свадьбы будут помилованы все мятежники! Придите под руку законного господина!

Граф Вилтин, который, кстати, не спал, когда прибыл герольд, коротко отдал приказ и в следующее мгновение у ног коня вонзилась стрела.

– Вот тебе наш ответ, мошенник! – прокричал граф. – Передай своему разбойничьему господину, чтобы сдавался! Тогда ему сохранят жизнь! Три дня ему, чтобы освободить похищенную девушку и моего сына, попавшего в руки мятежников на границе моих владений! Если хоть один волос упадёт с их голов, все разбойники будут преданы позорной казни!

– Ты ошибаешься, старик! – возразил герольд, отъезжая подальше. – Юная Нора и твой сын присоединились к нам по доброй воле!

– Верните их родителям, тогда будем разговаривать!

Граф снова отдал приказ и в землю вонзилась ещё одна стрела.

– Не слушайте его! – прокричал герольд, пуская коня вскачь. – Присоединяйтесь к славному Дюку!

* * *

– Не понимаю, – тихо проговорила бледная и усталая Магда, когда Вир, ушедший по делам сразу после того неприятного пробуждения, присоединился к ним за обедом. – Зачем им это? Ведь понятно, что бароны никогда не пойдут кланяться… кланяться… ну… вы поняли.

– Самозванцу, – вместо неё жёстко закончила вампирша. – Мятежнику.

Магда молча кивнула.

– Глупо! – поддержала подругу Вейма. – Он же угрожал барону, что обесчестит или убьёт его дочь. К чему тогда свадьба?

– Выходка детская, – кивнул Вир. – Я думаю, это послание барону. Угроза. После свадьбы с мятежником Нора не сможет наследовать отцу. Даже если у неё останется Фирмин, другие бароны никогда не подчинятся женщине, которая была женой мятежника.

– Тогда почему он не сказал, чего он хочет от барона? – не поняла Вейма.

– Может, он ничего не хочет, – пожала плечами Магда. – Может, он как Виль. Лишь бы помучить. Чтобы отец его с ума сходил, представляя, что творится с его дочерью.

– Кстати, о дочерях, – вскинулась вампирша. До сих пор она не решалась трогать эту тему, слишком уж усталой и опустошённой была её подруга. Но тут… не удержалась. – Зачем?..

– Что? – не поднимая глаз, угрюмо отозвалась бывшая ведьма.

– Зачем ты согласилась? Виль – это же не человек, это чудовище. И ты вот так отдашь ему своего ребёнка…

– Всей колдовской силой, которую сейчас в себе ощущаю, – повторила Магда слова клятвы и криво усмехнулась. – Даже не думала, что так легко сойдёт. К тому же я детей рожать не собираюсь. Подумать противно, чтобы хоть к одному мужчине приблизиться.

– Но… если ты однажды…

– Нет, – отрубила бывшая ведьма. – Да и… колдовская сила детям не передаётся. Это не дар, это проклятие. Каждый своё проклятие получает сам. Или не получает. Сам, взрослым. Виль просчитался. Даже жалко его немного.

* * *

До Ордулы, замка барона, они добрались к середине ночи и втроём. Вир был категорически против того, чтобы брать с собой бывшую ведьму, которая всё равно не смогла бы ничем помочь. Магда и не настаивала – только угрюмо смотрела в пол и твердила, что боится остаться одна. Страхом от неё пахло так сильно, что Вейма, бросив суровый взгляд на мужа, заставила его согласиться. Вир не был этим доволен: волка в лесу попробуй заметь, если сам не захочет, вампир спрячется от любого глаза. А вот Магда… К тому же кто-то должен её тащить, а он не настолько оправился от ран, чтобы служить ездовым животным. После недолгого спора ещё и об этом на него навьючили сумку с ведьминым добром – на всякий случай! – хотя Магда и уверяла, что не помнит, как этим пользоваться, а бывшей ведьме пришлось повторить неприятный полёт в когтях летучей мыши. Холод, свист ветра в ушах, беззащитность, отсутствие опоры под ногами – всё это было таким мучительным, что Магда едва не пожалела, что отказалась дождаться друзей в лагере, но… она боялась. Чужая всем. Чуждая. Не ведьма, но и не обычная девушка. Не помнящая уже, как общаются между собой другие люди. Не умеющая жить, если не ощущается поддержка колдовского дара, если нет внутренней уверенности в том, что всё, что она делает – правильно. Если ответы и решения не приходят сами собой. Страшно. Непривычно. И всё время казалось, что теперь-то её в любое мгновение могут схватить, разоблачить, избить, потащить на костёр…

Вир подготовил возвращение Норы, шепнув паре кнехтов Фирмина, которые прибыли вместе с ним в Барберг, мол, ему доверенный человек передал весточку от наследницы Фирмина. Никто в Барберге не поверил в грядущую свадьбу, вернее, в то, что Нора дала на него своё согласие, поэтому слова шателена Гондулы встретили большое ободрение.

И вот теперь оставалось только ждать.

Если всё пройдёт как надо – Нору вывезут её подданные. Немного лжи, немного недомолвок – и будет сплетена хорошая сказочка о том, как наследница Фирмина сама сбежала из коварного плена. Их, конечно, в этой сказке не будет. Ни к чему. Нора должна доказать своё право править людьми, показать себя человеком, не боящимся действовать. Таким человеком она не являлась, но, быть может, полученный урок что-то исправит.

Если всё пройдёт как надо.

Если пройдёт.

– Туда, – коротко бросил Вир, уловив в ночном воздухе долгожданный запах.

Виль не подвёл. Он спустился с холма, держа бесчувственную девушку на руках. Ни Виру, ни Вейме не надо было проверять. Не обманул. Живая и здоровая. Спит.

– Усыпил, – пояснил батрак. – Зелья на жаровню подсыпал. Уж больно криклива девчонка. Чуть что не по ней – крик, слёзы. Чем объяснять-то, думаю, пусть поспит. Сам там чуть не свалился.

– Тебе повезло, – хмуро ответила Магда. Зелье, которое не было зашептано при приготовлении – кто знает, как оно могло подействовать?

– Когда она проснётся? – спросил оборотень. Девушка должна сесть в седло сама, всё должно выглядеть так, будто спастись ей помогли именно её действия. Быть может, с чьей-либо помощью, разумеется, но…

Магда пожала плечами. Она уже не помнила.

– Я могу разбудить, – подала голос Вейма. – Я могу её заставить вспомнить всё, что нужно, если захочешь. Даже того, чего не было.

– Ты никогда так раньше не делала, – удивилась Магда.

Вейма дёрнула плечом.

– Если бы я так делала, она бы не сбежала. А я всё доверие берегла. Добереглась.

– Дура, – «поддержал» батрак, заслужив этим злой взгляд оборотня. – Если ты сильнее – так и будь сильнее. Ты же вампир.

– Я не хотела становиться вампиром! – резко ответила девушка.

– Ну и что?

Магда поспешила вмешаться в разговор, пока Вир не начал рычать.

– Лучше расскажи, что в замке творится.

– А, – отмахнулся батрак. – Что там может твориться? Как было. Святоша Дюка своего строит и склоняет к женитьбе на девке вашей.

Он криво усмехнулся.

– Дураки, что один, что второй. Другой бы сначала её в постель уложил, а потом папочке её письмишко бы прислал, мол, или благословляешь, помогаешь, да хоть не рыпаешься, или все узнают. Тут-то бы барон не подёргался. А эти… то святоша руки заламывает, о грехах говорит, то Дюк недоделанный про рыцарскую честь талдычит. Мол, против согласия бесчестно… он и жениться не хочет. Святоша его принуждает.

– Какая гадость, – откровенно высказалась Вейма.

– Такова жизнь, – пожал плечами батрак. – Ну, как, вы всем довольны? Пойду я обратно, пока не хватились.

– Зачем тебе туда возвращаться? – не понял Вир.

– Да дело одно есть, – лениво ответил батрак. – Надо будет Йагану малое посвящение дать. Высшее-то не успею, да и не мне давать.

– Не успеешь? – нахмурилась вампирша. – Что… что с ним случилось?

– Да схватили его. Всё про вино колдовское твердят.

– Они не имели права! – с отчаянием воскликнула Вейма. – Я же… я же предупреждала!

– Ага, – кивнул батрак. – Он так и спросил, когда за ним пришли, где, мол, свидетели, которые обвинят его в лицо. А на него самострел наставили и говорят – обойдёшься.

– Его пытали? – тихо спросила бывшая ведьма.

– Не успели, – ухмыльнулся батрак. – Святоши-то с собой палачей не возят, на месте находят. А я пошарил где надо, что-то разломал, что-то припрятал, не найдут теперь. Палач-то баронский мелкие инструменты увёз, когда вместе с господином в Тамн уехал, а вот дыбу оставил. Пришлось постараться, чтобы не отыскали. Ну, этот во двор вышел и говорит – кто тут палач. Пара парней вылезла, мол, попробуют. А я ему – да чтоб я, да без инструментов, да где попало, да даже за десять золотых не возьмусь. Так он мне пятнадцать подкинул и говорит, мол, если что не так пойдёт – вместе гореть будем.

– И ты, что же, ты его пытал? – с усилием произнесла Вейма, даже не пытаясь скрыть отвращение в голосе.

– Да пока нет. Брат всё-таки в прозрении, в Освобождение верит. Я ему малое посвящение обещал, да подумал, не рановато ли? Вдруг без баронской дочки они раньше сдадутся? Глядишь, он ещё хорошего вина сделает. А пока весь день дыбу сколачивал. Дело долгое, трудное, выверенности требует.

Вейма сглотнула. Малое посвящение давалось перед смертью. Те из высших посвящённых, которые несли свою службу Освободителю проповедями, проводили короткий обряд. Если умирающий выздоравливал, ему отказывали в еде и питье: после малого посвящения дорога была одна – за границу бренного мира, туда, откуда Создатель когда-то похитил свободные души. Так верили прозревшие. Но те высшие посвящённые, которые несли службу убийствами, не нуждались ни в обряде, ни в том, чтобы уморить новообращённого голодом. Они освобождали ударом ножа.

– Но ты же мог бы его спасти! – не выдержала Вейма.

– Да? – с наигранным весельем переспросил батрак. – Ой, в самом деле! Вот скоро встреча будет, так меня старший брат спросит: «Паук, а, Паук, как ты постарался ради Освобождения? Многих ли ты загубил? Не ленился ли?». А я ему: «Да так, двух девиц спас, вот, ещё односельчанин подвернулся, его тоже спас, хожу теперь, смотрю, кого бы ещё спасти, понравилось – страсть!». А он мне и скажет: «Паук, ты позоришь наше братство! Не тем ты занимаешься! Не людей спасать, но приближать Освобождение, отворачивать слепых от святош. А ты…» И чем я оправдаюсь? Каким-то жалким зарезанным графёнышем?

– Кем-кем? – насторожилась Магда.

– Да парнишка тут привязался. Мечом размахивал, шипел какие-то угрозы. Я его и прирезал. По-хорошему не унимался.

– Он… – у Магды перехватило дыхание. – Он назвал своё имя?

– Да назвал, да я не слушал.

– Виль! – топнула ногой бывшая ведьма.

– Арле, что ли… Или Арне. Твердил, что желает деву защитить от моих, понимаете, грязных лап. Странный какой-то. Тревоги так и не поднял. Подвигов захотелось?..

– Ты… его… убил?.. – очень медленно произнесла Магда. Перед глазами вставала давняя сцена, когда юный рыцарь, почти мальчишка, взялся биться в её честь с опытным наёмником.

– Да уж не по головке погладил. Лежит там, стонет теперь. К утру кончится.

– Ты его убил, – повторила Магда.

– Эй, Маглейн, ты чего? – насторожился батрак.

Бывшая ведьма не ответила. Бедный глупый Арне, вечно ему надо было за кого-нибудь вступиться…

Магда словно видела его длинные светлые волосы, худощавую фигуру, светлые глаза… слышала срывающийся голос, которым он читал ей стихи… очень плохие, но он сам их сочинил, в её честь. Тогда ей это казалось… милым, наверное. Но и досадным. Теперь – надрывало сердце. Почему? Алард остался в прошлом, безликая тень с обманными знаками власти. А вот Арне вдруг всколыхнул душу. Почему?

Может, потому, что никогда ничего не просил. Кроме улыбки. Она так и не научилась улыбаться ему так, чтобы это не выглядело по-матерински.

Вейма принюхалась к подруге и тихонько оттащила всё ещё спящую Нору подальше, за спину Вира.

– Ты его убил, – снова повторила Магда. – Он не был захватчиком. Ты нарушил условие. Сделка отменяется и… убирайся отсюда!

– Эй, Маглейн! – запротестовал батрак. – Он мечом размахивал, а у меня с собой только нож был. Что мне было делать, а?!

– Мне плевать! – с нахлынувшей злобой ответила бывшая ведьма. В горле клокотало от горя. Сердце разрывалось. – Он был мой! Он клялся мне в верности! Он никому не причинил вреда! А ты его убил! Я говорила тебе – никого! Ты должен был помнить об этом! Ты… ты… убирайся! И не попадайся мне больше, слышишь?! Убирайся отсюда!

– Как девок спасать – так Виль, сюда, Виль, помоги, Виль, ты же можешь… – обиделся батрак. – А из-за какого-то глупого мальчишки…

– Ты его убил! – закричала Магда. – Он был мой, а ты его убил!

Оборотень напряжённо раздумывал.

– Говоришь, до утра протянет? – внезапно спросил он.

– Да протянет, наверное… – хмыкнул батрак. – Только всё равно не жилец. После таких ран разве что один из вас встанет.

– О том и речь. Магда!

Бывшая ведьма вздрогнула от резкого оклика и невидяще уставилась на оборотня. Было слишком темно, чтобы разглядеть выражение лица, но Магда вдруг почувствовала, что Вир улыбается.

– Оборотень по обещанию, – медленно проговорил Вир. – Что скажешь?

– Я… я не… – пробормотала бывшая ведьма. – Это…

– Решай! – жёстко потребовал оборотень.

– Я не смогу! – запротестовала Магда в отчаянии.

– Тогда он умрёт!

– Эй, вы о чём? – вмешался батрак.

– Я не… не… я не смогу… – медленно выговорила Магда и в отчаянии уставилась на свои руки. – Я не…

Что такое колдовская сила? Проклятие, которое получаешь, живя с мечтой, которая не сбудется, жгущим изнутри желанием, которому не суждено исполниться. Колдовская сила – это то, что даёт тебе мир в обмен на то, что ты вечно – вечно! – будешь несчастной. Однажды одной ведьме повезло. Её желание исполнилось. Но ничего не даётся даром, и проклятие было снято… оставив эту ведьму опустошённой, истерзанной… беззащитной.

Что такое колдовская сила? То, что чувствуешь, пытаясь совершить невозможное.

Магда неверяще уставилась на свои руки. С каждым мгновением они делались как будто больше, ярче… заметнее… казалось, они пылают и неясно было, почему никто не видит этого сияния.

Колдовская сила – это то, что даётся в обмен на неосуществимое желание. На неосуществимость желания.

Значит ли это, что, едва задуманное свершится, с силой придётся попрощаться?

Снова жить с пустотой… обречённостью… беззащитностью…

– Да будет так, – пробормотала Магда, прислушиваясь к нахлынувшим ощущениям.

Вир не видел сияния, оно осталось в воображении Магды, но очень хорошо знал, что она чувствует сейчас.

Вопреки мнению своей жены, он не родился оборотнем. Он им стал, стал в очень юном возрасте, и то, что привело его к этому шагу, вспоминать не хотелось даже ясным днём. Но в доме у дядьки ему случалось видеть и рождённых оборотней, своих названных братьев и сестёр. В младенчестве они меняют облик, и потому стая прячет детёнышей пуще любой другой тайны, но позже… до самого отрочества, дети остаются просто… детьми. И позже, когда меняются кости, голос, когда тело взрослеет, в это время, нельзя предсказать когда именно… вдруг ребёнок осознаёт себя… другим. Наполненным странной силой, от которой кружится голова. Это похоже на зарождающуюся в теле страсть. Это похоже на пронизывающую кости боль. Это не похоже ни на что. У этих детей именно такой взгляд. Именно такой вид.