Текст книги "Секс и эротика в русской традиционной культуре"

Автор книги: Наталья Пушкарева

Соавторы: Елена Левкиевская,Владимир Петрухин,Игорь Кон,Иван Морозов,Т. Листова,К. Логинов,Петр Богатырев,A. Плотникова,Ольга Белова,C. Толстая
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 36 страниц)

Тем не менее женщин, измученных частыми родами и мечтавших «отъять плод», было на Руси немало. Нередко выкидыши случались от выполнения непосильной работы или от побоев домашних («аще муж, риняся пьян на жену, дитя выверже») – в этом случае избавление от плода рассматривалось как несчастье для самой женщины и не наказывалось церковным законом. Напротив, преждевременные роды, случившиеся у женщины от ее «нерадения», от того, что «не чюет дете в собе», наказывались как душегубство. [142]142
  Требник 1580 г. // HM. SMS. № 171. Л. 286 п.


[Закрыть]Дифференцируя степень вины женщин за искусственное прерывание беременности, церковный закон был особенно строг к тем из них, кто решился на аборты на поздних сроках: в умертвленных младенцах им виделись действительно загубленные души («аще зарод еще» – 5 лет епитимьи, «аще образ есть» – 7 лет, «аще живое» – 15 лет поста). [143]143
  Подробнее см.: Пушкарева Н. Л.Женщина в древнерусской семье (X–XV вв.) // СЭ. 1988. № 4. С. 23.


[Закрыть]Иногда аборт («прокаженье дете в собе») призван был скрыть последствия внебрачной связи – тогда наказание женщины сводилось к году «сухояста» (поста «о хлебе и воде») и 10-летнему отлучению от причастия. [144]144
  Требник 1580 г. // HM. SMS. № 171. Л. 252 п.


[Закрыть]

«Зелия» упоминаются в древнерусских исповедных книгах значительно реже абортов, а об иных способах предохранения на Руси, по-видимому, известно было мало. Так, в травниках XV–XVII вв. нет упоминаний о гомеопатических контрацептивах, блокирующих овуляцию. [145]145
  Кон И. С.Введение в сексологию. М., 1988. С. 110.


[Закрыть]Аборт и позже был главным средством регулирования рождаемости в деревнях, где все жили по принципу «отцы и деды наши не знали этого, да жили же не хуже нашего». [146]146
  Минх Н. А.Народные обычаи, обряды, суеверия и предрассудки крестьян Саратовской губернии. СПб., 1890. С. 13.


[Закрыть]Никаких противозачаточных тампонов, кондомов из бычьих кишок и часто использовавшихся – как показали исследования истории сексуальной этики в католических странах Западной Европы – физиологических методов предохранения, [147]147
  Фландрен Ж. – Л.Семья: родня, дом, секс при «старом порядке» // Идеология феодального общества в Западной Европе: Проблемы культуры и социально-культурных представлений средневековья в современной зарубежной историографии. М., 1980. С. 260–272.


[Закрыть]на Руси и в Московии известно не было.

Умелые ворожеи обучали женщин преступной «хытрости», как «спакостить дитя в собе», [148]148
  Апокрифические молитвы XV в. // Тихонравов Н. С.Памятники отреченной русской литературы. СПб., 1863. С. 358.


[Закрыть]а исповедники только и успевали выспрашивать прихожанок, «<с>колико убили в собе детей». [149]149
  Сборн. рук. Кир. – Белоз. б-ки. XV в. // РО РНБ. Q. п. 2. № 6/1083. Л. 112об.; ПДРЦУЛ. Вып. 2. СПб., 1896. С. 189; Требник 1580 г. // НМ. SMS. № 171. Л. 153 п.


[Закрыть]Действия самих «вражалиц», «обавниц», «потворниц», «чародейниц» – всех тех, кого церковники именовали бабы богомерзкие, совершавших, по сути дела, греховное дело или же по меньшей мере провоцировавших на него женщин, – не были включены в список уголовно наказуемых деяний светских законов и крайне редко упоминались в законах церковных. Наиболее распространенной карой за потворничество детоубийству и производству абортов в допетровской Руси было отлучение от причастия на 15 лет и многочисленные поклоны [150]150
  См., напр.: Требник 1580 г. // HM. SMS. № 171. Л. 249 пр. Требник 1540 г. // HL. VВІ. № 15. С. 432 п.


[Закрыть]– в то время как в Западной Европе того же времени эти преступления приравнивались к ведовству и карались очень жестоко (вплоть до сожжения знахарки на костре).

Обращает на себя внимание и то, что церковные деятели относили вопрос о числе деторождений в семье к компетенции исключительно женщин. Конечно, даже в современных семьях, где многие проблемы обсуждаются коллегиально, решение о том, сохранять ли ребенка, остается за будущей матерью. Вероятно, и несколько столетий назад, как бы ни беспрекословно было подчинение жены своему супругу, вопрос о том, избавляться от плода или оставлять его, решался ею же. На это указывает отсутствие упоминаний в древнерусских памятниках о coitus interruptus,равно как их глухое молчание по поводу роли мужа и вообще мужчины в решении вопроса о числе детей.

Иное дело – интенсивность самой сексуальной жизни брачных пар в Древней Руси, частота разрешенных церковью «съвокуплений». При строгом соблюдении христианских запретов на интимные отношения у женщин (и супругов вообще) в средневековой Руси и Московии Нового времени должно было оставаться не более 5–6 дней в месяц. [151]151
  За вычетом многодневных «больших» постов, «постных» дней на неделе – сред и пятниц, а также ежемесячных дней женской «нечистоты», Подробнее о таких подсчетах см.: Flandin J. – L.Un temps pour embrasser. Paris, 1983. P. 56–57.


[Закрыть]О культуре эротических приготовлений к интимным отношениям у русов и московитов X–XVII вв. данных почти нет. Известно, что предосудительными считались любые обнажения («ничто же пред очесы человеческими обнажит, еже обыкновение и естество сокровенно имети хочет», [152]152
  Епифаний Славинецкий.Гражданство обычаев детских // Буш B. В.Памятники старинного русского воспитания. Пг., 1918. С. 330.


[Закрыть]и потому «наложение» бритвы даже на «браду», а тем более волосяной покров в иных частях тела, считалось проявлением «бесстыдства». В этом смысле примечательным представляется замечание тверского купца Афанасия Никитина о женщинах в Индии: их обычай «сбривать на собе все волосы», особенно «хде стыд», показался ему отвратительным. [153]153
  Хождение за три моря Афанасия Никитина. 1466–1472. М., 1960. C. 63.


[Закрыть]

Русский фольклор же – в том числе поздний, XIX в., – зафиксировал распространенность таких случаев. [154]154
  «Баба-яга, костяная нога, жопа лилейная, пизда стриженая». Carey С.Р. 44.


[Закрыть]На основе иконографических (изображения «блудниц») и фольклорных данных можно очертить вкратце и тот тип физического сложения женщины, который считался сексуальным: большая грудь («титки по пуду»), нежная («лилейная») кожа, широкая вагина («с решето», «стань на край, да ногой болтай»). [155]155
  Carey С.Р. 57–58.


[Закрыть]Как и у многих народов, у русов и московитов выражением мужской силы в фольклоре представал мощный фаллос, однако в некоторых поговорках и присловьях присутствовало разумно-спокойное отношение к его величине: «Маленький кляпок два раза поебет – на то же наведет», «Маленький хуек, а в пизде королек», «Не ложкой – а едоком, не хуем – а ебаком!» и др. [156]156
  Там же. С. 70, 73.


[Закрыть]

Главной формой супружеских ласк были, вероятно, поцелуи. Как элемент любовной игры (в том числе супружеской) поцелуй (лобзанье)был издревле известен и ее участникам, и древнерусским дидактикам. [157]157
  У многих народов, в том числе с развитой сексуальной культурой, он отсутствовал или почти отсутствовал. См.:  Нюрон К.Культурно-исторический очерк о поцелуях. СПб., 1908.


[Закрыть]Любопытно, что между его типами в сознании средневековых русов существовали определенные отличия. Так, известен тип поцелуя, схожего с родственным, дружеским, предполагавший прикосновение губами, «дух в себе удержав». Например, широко практиковавшийся в Московии XVI–XVII вв. «поцелуйный обряд» (когда среди пира хозяин позволял дорогому гостю поцеловать свою жену и замужних невесток «в уста») [158]158
  Олеарий А.Указ. соч. С. 205. Котошихин Г.Указ. соч. С. 147–148; Павел Алеппский.Путешествие антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII в. Вып. 4. М., 1898. С. 164.


[Закрыть]предполагал выражение через поцелуй эмоциональной расположенности, родственной близости. [159]159
  Подробнее о семантике поцелуя см.: Байбурин А. К., Топорков А. Λ.У истоков этикета. Л., 1990. С. 51–59.


[Закрыть]«Смазанная», весьма сильно трансформированная сексуальность этого ритуала, бывшего для женщины подчас отнюдь не из приятных, противостояла сексуальности явной, в любовном лобзанье.Если судить по назидательным текстам, любовный поцелуй был отличным от ритуальноэтикетного тем, что совершавшие его позволяли себе «губами плюскати» – чмокать, шлепать губами, целуясь открытым ртом. В XVI в. в некоторых покаянных сборниках такой поцелуй именовался «татарским», [160]160
  ПЛДР. Середина XVI в. М., 1985. С. 72; Исповедь. С. 166 (наказание – 12 дней «сухояста» «о хлебе и воде»).


[Закрыть]а к XVIII в. получил название «французского». [161]161
  Герберштейн сообщал, что не только к особым поцелуям, но вообще к «извращенному любострастию» русские приобщились благодаря татарам (Герберштейн С.Записки о Московии. М., 1988. С. 167). В этом отразилось стремление приписывать воспрещенные формы сексуальной практики иностранцам, типичное для многих христианских культур. См. подробнее: Levin Е.Op. cit. Р. 175.


[Закрыть]Сами отличия терминов – поцелуйи лобзанье, хотя они иногда и использовались как синонимы – отражают дифференциацию этих слов по смыслу. Этимология корня цел-в слове поцелуй,связанная с идеей целостности, свидетельствует о том, что поцелуй нес пожелание быть цельным и здоровым. [162]162
  Лабутанская В. А.Невербальное поведение. Ростов, 1986. С. 18; Байбурин А. К., Топорков А. Л.Указ. соч. С. 52.


[Закрыть]Этимология слова лобзанье– иная, и связывается она с сексуальным подтекстом, глаголами «лизать», «лакать», существительным «лобъзъ» – губа. [163]163
  Преображенский А.Этимологический словарь русского языка. Т. 1. М., 1910–1914. С. 461–462.


[Закрыть]Не случайно этические правила средневекового русского монашества допускали поцелуи дружбы и привязанности, но не допускали лобзанья «мнихом» женщины, в том числе матери. [164]164
  Требник 1580 г. // НМ. SUS.№ 171. Л. 272 л.


[Закрыть]

Авторы исповедных сборников не случайно увязывали лобзаньяс греховным сьвокуплением: поцелуи как часть любовных игр возникли у тех народов, сексуальная этика которых предполагала предпочтительность коитуса лицом к лицу, то есть в христианском мире, [165]165
  Подробнее см.: Баландин Р.Два лика эроса // Эрос. 1991. № 1. С. 11.


[Закрыть]и не были известны или же почитались малозначительными для многих народов Африки, Азии и Австралии, в том числе этносов со сравнительно развитой сексуальной культурой. [166]166
  Мюллер-Лиэр Ф.Фазы любви. М., 1913. С. 92.


[Закрыть]У русов же и московитов допетровского времени лобзаньепрочно закрепилось в интимном общении как выражение любви или по крайней мере сексуального расположения, желания, предпочтения. Представление о взаимосвязи вкусовых и вообще оральных ощущений с сексуальными переживаниями нашло отражение в долговременном бытовании общеславянской свадебной традиции кричать новобрачным «Горько!», заставляя их целоваться. Обычай именовать поцелуи «сахарными», а уста – «сладкими» также основывался на представлении русов о том, что рот является источником удовольствия, одновременно питательного и сексуального [167]167
  Косвенно об этом (а также об изощренности орального секса) говорят некоторые эротические присловья, упоминающие «хуй с медом» или «лимонную пизду» (См.: Carey С.Р. 54, 56).


[Закрыть](что онтологически сопоставимо с актом кормления младенца). [168]168
  Ломброзо Ц.Происхождение поцелуя. СПб., 1895. С. 12, 14.


[Закрыть]Практически во всех православных назидательных текстах встречается осуждение любовных лобзанийне только в связи с их неприкрытой сексуальностью, но также по причине семантической двойственности поцелуев в уста в христианстве – символа не только любви, но и предательства, коварства (Иуда указал на Христа римским воинам, поцеловав его в губы). [169]169
  Аверинцев С. С.Поэтика ранневизантийской литературы. М., 1977. С. 122.


[Закрыть]Любовные лобзаньякак проявление чувственности осуждались деятелями церкви и за то, что грозили опасностью превращения секса из супружеской обязанности («плодиться и размножаться, прославляя имя Божье») во всепобеждающую страсть, способную по силе затмить главное – любовь к Господу и веру в Спасение.

Разумеется, лобзаньясупругов и вообще всех грешивших «угождением страстей телесных» осуждались в сборниках исповедных вопросов отнюдь не столь резко, как «все, что чрес естьство съвершено» было. Тем не менее иные формы естественных ласк – объятия, поглаживания и т. п. – в епитимийниках практически не упомянуты (но встречаются в фольклоре). [170]170
  В народе говорили: «Глазами не уебешь», оправдывая тем самым нарушение всех церковных запретов. В отличие от церковных постулатов, «хорошей женой» считалась не та, что лежала недвижимо во время коитуса, а та, что «не дремала», «забавляясь» и «потешаясь». См.: Carey С.Р. 45, 59.


[Закрыть]Вся сила убеждения и наставления обращалась церковными деятелями к воспрещенным формам соития, «противоестественному» сексу. К нему ими были отнесены и все виды экспериментирования в области способов получения сексуального удовольствия, в том числе сношения более одного раза за ночь, [171]171
  Дважды «посягнувший» наказывался долгим постом, трижды – «сухоястом» до года (См.: Требник 1540 г. // НМ. VВІ. № 15. Л. 432 л.


[Закрыть]а также все попытки разнообразить коитальные позиции. Как и в католической Европе, супругам предлагалась лишь одна из них (ныне не случайно называемая «миссионерской»), которую русский народ в эротических поговорках выразил весьма четко: «Глазка вместе, а жъопка нарозно», «Живот на живот – все заживет». [172]172
  С-ІІ. № 210; Carey C.P. 48.


[Закрыть]

Автор одного из церковных памятников XIV в. – «Правила о верующих в гады» – написал целую филиппику в адрес тех, кто дозволял женам пользоваться хотя бы временным превосходством над собой во время коитуса – ибо именно так представлялись «пагубные» последствия использования коитальной позиции «на коне» (лицом к лицу, женщина сверху). [173]173
  Правило о верующих в гады. Из русского Номоканона XVI в. // МДРПД. С. 144.


[Закрыть]За попытки разнообразить таким образом интимную жизнь, проявляя «прилежание любодейское», супруги наказывались длительной епитимьей, от 3 до 10 лет поста [174]174
  Исповедь. C. 146 (наказание: 3 года отлучения, 150 поклонов), 160 (5 лет отлучения), 277 (7 лет отлучения), 282 (10 лет отлучения); Требник XVI в. // HM. VNL. № 246. Л. 25 п.


[Закрыть](и подобная нетерпимость к указанной коитальной позиции была характерна не только для Руси и Московии, но и для католических стран Европы того же времени). [175]175
  Tentler Т.Sin and Confession on the Eve of the Reformation. Princeton, 1977. P. 189–192; Brundage J. A.Let Me Count the Ways: Canonists and Theologians Contemplate Coital Positions // Journal of Medieval History. V. 10. № 2. 1984. P. 86–87.


[Закрыть]

Сравнительно более терпимо относились составители епитимийных сборников к коитусу со спины, весьма точно именуя его скотъскым блудомили содомьским грехом с женою:40 дней епитимьи и от 7 до 40 поклонов (XIII в.) были позже (XVI в.) заменены всего лишь 14 днями епитимьи. [176]176
  МДРПД. C. 28; Исповедь. С. 145. Kaiser D.The Transformation of Legal Relations in Old Rus. Ph. D. University of Chicago. P. 420. Все православные епитимьи за сексуальные прегрешения были более мягкими, нежели наказания за те же проступки в ренессансной Венеции. См.: RuggieroG. The Boundaries of Eros: Sex Crime and Sexuality in Renaissance Venice. New York, 1985. P. 118–119.


[Закрыть]Коитус со спины не случайно именовался также безобразным,так как причислялся к совершенному чрес естьство.Кроме того, покаянная литература XII–XVII вв. позволяет выделить различные коитальные позиции при оральном (блуд в непотребно естьство в рот), [177]177
  Cм. также фольклорные данные у Кэрей: Carey C.P. 51.


[Закрыть]а также анальном (блуд чрес естьство в афедрон)сексе. Последние были не менее чем трижды греховными: будучи «противоестественными», они были подобны гомосексуальным контактам (не случайно анальный секс носил в епитимийниках наименование мужъскоили содомия), да к тому же являлись еще и формой контрацепции. [178]178
  Исповедь. C. 104; Номоканон XVII в. // ΗΜ. № 305. Λ. 24 л.


[Закрыть]Ко всем этим характеристикам, делающим эти «действа» одинаково осуждаемыми со стороны проповедников и православной и католической этики супружества, [179]179
  Payer P. J.Early Medieval Regulations Concerning Marital Sexual Relations //Journal of Medieval History. 1980. December (№ 6). P. 357–358; Eadem.Sex and Penetentials. The Development of a Sexual Code. 550–1150. Buffalo, 1984. P. 29, 118.


[Закрыть]добавлялась непоколебимая уверенность древнерусских дидактиков в греховности самих попыток сделать интимную жизнь богаче и разнообразнее. [180]180
  Требник 1540 г. // HM. VBI. № 15. Λ. 430 п.; Требник 1580 г. // HM. SMS. № 171. Л. 250 п., 375 л.; Требник XVI в. // HM. BNL. № 246. Л. 158 л.


[Закрыть]Однако повседневная жизнь брала свое, [181]181
  «Приди поутру – жопу вытри, приди опять – жопу отпять, приди к окну – опять воткну» или «Все одинако: хотя в гузно, хоть на ево гузном» (С-ІІ. № 587, 891). См. также поговорку, приведенную К. Кэрей: «В среду с переду, в пятницу в задницу» (Carey С.Р. 45).


[Закрыть]а народная молва утверждала: «хорошая жена на хую не дремлет». [182]182
  Carey С.Р. 59.


[Закрыть]

Безусловно, противоестественными полагались в исповедных сборниках фелляцио и куннилингус, хотя они упоминались сравнительно редко. [183]183
  В отличие от западных, католических пенитенциарных, книг см.: Payer P. J.Early Medieval Regulations… P. 358.


[Закрыть]Последний порой выставлялся даже в фольклорных произведениях как нечто унизительное для мужчины. [184]184
  См. в былинном тексте («Она едет своей жопой по его белу лицу, она едет и приговаривает…»): Былины. Изд. МГУ. М., 1957. С. 59; Исповедь. С. 104, 145–146.


[Закрыть]И все же к этим формам ласк присловья отразили иное отношение. В них, записанных в конце XVII в. (и потому в отличие от поздних записей XIX в. не прошедших «цензуры на нравственность»), запечатлелось по-народному грубоватое, однако вполне толерантное отношение к, казалось бы, «воспрещенным» формам секса: «Язык мягче подпупной жилы»; «Языком хоть полижи, а рукам воли не давай», «Учил вежеству: подтирай гузно плешью», «Много в пизде сладкого – всего не вылижешь». [185]185
  С-ІІ. 2. № 843, 856, 1128 и др. Издание П. К. Симони – единственное российскоеиздание, сохранившее без изъятий некоторые эротические присловья. Еще в XIX в. критики отметили склонность собирателя пословиц «к скабрезностям, высказанным частью в иносказательной форме, а больше напрямки». Второй выпуск собранных П. К. Симони пословиц (XIX–XX вв.) опубликован не был [См. рецензии А. В. Маркова (Этнографическое обозрение. 1900. № 3. С. 148–152) и А. В. Ровинского (ИОРЯС. Т. 5. Кн. 1. 1900. С. 300–312)]. См. также: Carey С.Р. 71.


[Закрыть]

Между тем в борьбе за чистоту нравственности проводники православной этической концепции старались использовать в своих интересах чисто физиологическую неприемлемость для некоторых женщин анальной и оральной форм коитуса. Рекомендуя («добро советуя») таким «женам», победив «соромяжливость», непременно сообщать своим духовникам о всех попытках их партнеров совершить греховное дело («аще насилствует зол муж чрес естьство»), церковные деятели не только посылали проклятия на головы незадачливых любителей ярких ощущений, но и прямо призывали к разводу, «разлоучению» с ними. [186]186
  Печатный потребник 1651 г. // НМ. Toronto University. Archive of Slavonic Books from Kiev. № 191. Л. 638 n. – 639 л.


[Закрыть]

К противоестественным («чрез естьство») формам супружеской и внесупружеской сексуальности относились в допетровское время не только оральный и анальный секс, но и мастурбация. В исповедных сборниках XII–XVII вв. автофелляция и мужской онанизм ( аще кто имет ся за срамной уд блуд творя, блуд с собой до испущениа)был наказуем в равной степени, что и женская мастурбация (жена в собе блуд творит) – до 60 дней поста, до 140 ежедневных земных поклонов. [187]187
  Требник 1580 г. // HM. SMS. № 171. Λ. 272 п. – 273 п.; Требник XV–XVI вв. // HM. SMS. № 378. Р. 165 п.


[Закрыть]При этом покаянные сборники практически не учитывали возможность использовани я мастурбации как формы форшпиля в интимной жизни супругов, хотя в текстах многих из них упоминаются не только «персты», которые воспрещалось «влагати» в «срамной уд» жены, но и различные предметы, которые могли использоваться в качестве имитаций фаллоса. [188]188
  Исповедь. С. 192, 275, 279, 282–283 и др. См. также в эротических присловьях, собранных В. И. Далем и опубликованных К. Кэрей (например: «Знает: что хуй, что палец»): Carey С.Р. 48.


[Закрыть]Нечасто упоминается женская мастурбация и в народном творчестве, хотя в присловьях можно найти немало примеров того, что крестьяне не видели в мужском онанизме ничего предосудительного («Сиди на месте да елду пестуй!», «Пеши ходят, в руках плеши носят» и др.). [189]189
  С-ІІ. № 590, 895.


[Закрыть]В то же время мастурбировавшая женщина нередко наказывалась меньшей епитимьей, нежели мужчина (всего 12 днями отлучения и 60 поклонами). [190]190
  Исповедь. C. 279.


[Закрыть]

Безусловно, наказуемой формой противоестественного секса считалось в допетровской России скотоложество (блуд со скотиною),епитимья за которое была одинаковой и для мужчин, и для женщин. Переведенные аналоги византийских пенитенциарных сборников («Правила св. Василия» и т. п.) назначали за этот грех до 15 лет отлучения от причастия, по 150–200 ежедневных поклонов, [191]191
  Исповедь. C. 277, 283 и др. Конкретно о женском скотоложестве см.: Сборник XVII в. // HM. BNL. № 684. Л. 157 п.; Требник XVI в. // HM. SMS. № 171. Л. 257 л.


[Закрыть]однако древнерусские деятели церкви считали это сексуальное прегрешение менее серьезным, чем перечисленные выше. Поэтому в нормативных памятниках, составленных собственно на Руси, за то, что «жена некая с четьвероногым скотом блуд сътворит», полагался всего лишь 40-дневный пост, а Устав кн. Ярослава Владимировича (XII в.) назначал и вовсе лишь 12-гривенный штраф в пользу митрополита. [192]192
  Исповедь. С. 144, 147; ПРП. Вып. 2. С. 96.


[Закрыть]

В источниках допетровского времени (X–XVII вв.) практически не упоминается лесбиянство, хотя гомосексуальные контакты монахов и мирян никогда не выходили из поля зрения церковных дидактиков. Меньшая наказуемость женской однополой любви по сравнению с мужской была характерна и для западноевропейских пенитенциарных кодексов. [193]193
  Brown J. С.Immodest Acts: The Life of a Lesbian Noon in Renaissance Italy. New York, 1986. P. 11–13.


[Закрыть]Лесбиянство не имело в Древней Руси и Московии своего наименования (мужской гомосексуализм назывался мужеблудием, мужеложьством)и лишь, когда оно переходило в рукоблудие, считалось предосудительным. Ласки же и поцелуи между девочками составляли, как правило, обязательную часть многих народных игр, в том числе предсвадебных (например, в «жениха и невесту»), так что некоторые церковные деятели даже в случае лишения участниц этих игр «девства», назначали за это очень легкое наказание, не сравнимое с обычными случаями добрачного секса. [194]194
  Покровская В. Л.История о российском дворянине Фроле Скобееве // Труды Отдела древнерусской литературы Института русской литературы (Пушкинский дом) АН СССР. Т. XIX. Л., 1934. С. 422–423; РИБ. С. 62. Ст. 23–24.


[Закрыть]

При сопоставлении размеров церковной епитимьи за воспрещенные формы секса бросаются в глаза очень жесткие по сравнению с перечисленными выше наказаниями за анальный и оральный секс, мастурбацию и т. п. кары за инцестуозное общение, к которому относили даже объятия и поцелуи, не говоря уже о «съвокуплениях». Перечисление епитимий за инцест с близкими и двоюродными родственниками составляло едва ли не основную часть любого сборника исповедных вопросов, а запрещения иметь какие-либо отношения с людьми, близкими по родству или свойству до шестогоколена, переходили в этих памятниках из столетия в столетие. По подсчетам французских специалистов, подобный запрет исключал вступление в брак с как минимум 10 687 мужчинами и женщинами, [195]195
  Flannn J. – L.Familles: Parenté, maison, sexualité dans l'ancienne société. Paris, 1976. P. 31.


[Закрыть]что было практически немыслимо исполнить. И все же и на Руси, и в Московии старались соблюдать запрет и не заключать близкородственных браков. Не случайно русские летописи XI–XVI вв. не приводят примеров браков между лицами, состоящими даже в двоюродном родстве, что было типично для западной демографической истории. [196]196
  Подробнее см.: Puschkareva N.Sexualbeziehungen im Alten Russland (X–XVJh.) //Jahrbuch für Geschichte Osteuropas. Zürich, 1994. V. 38. Hf. 2; о династических браках и отсутствии в них близкородственных связей см.: Kollmann N.5. The Boyar Clan and Court Politics: The Founding of the Moskovite Polical System // Cahiers du Monde russe et sovietique. P., 1982. V. 23. N. 1. P. 5–31; Idem.The Seclusion of Elite Moskovite Women // Russian History. Columbus (OH), 1983. V. 10. Part 2. P. 170–188.


[Закрыть]В фольклорном же материале тема сексуальных контактов с близкими родственниками и родственницами практически не прослеживается.

Для того чтобы искоренить инцест, покаянная литература вводила исключительно строгие наказания не только за родственные венчания, но и за блуд«нецих» с родителями, детьми, сестрами, братьями, шуринами, дядьями, тещей, свекровью и другими «ближиками». Народный юмор, подчеркивая распространенность «от века» сексуальных контактов с родственниками по свойству, свидетельствовал: «Аще кум куму не ебе, не буде у небе». [197]197
  Carey C.P. 44.


[Закрыть]Жестче всего церковью наказывалось вступление в сексуальный контакт сына с матерью или «дщери» с отцом (20 лет епитимьи, «их же да избавит Господь, да не будет того»), [198]198
  Требник 1540 г. // HM. VBI. № 15. Λ. 431 п.


[Закрыть]наименьшим злом из всех зол кровосмесительства (за которое «давали» всего 5 лет епитимьи) почитались отношения крестных, а также связь зятя и тещи (не по причине ли распространенности подобных ситуаций, когда невесты были малолетними, зачастую едва достигали 13–14 лет, а их матери еще не выходили из фертильного возраста?). [199]199
  Требник XV–XVI вв. // HM. SMS. № 378. Л. 167 п.


[Закрыть] Толокас близкими родственниками каралась теми же епитимьями, что и съвокуплепиядвоих грешников: «Заповедь та же, аще ли и отец, и сын с единою женою». [200]200
  Требник 1580 г. // HM. SMS. № 171. Л. 260 л.; Требник 1540 г. // НМ. VВІ. № 15. Л. 431 п.


[Закрыть]

Пространные тексты древнерусской дидактической и покаянной (исповедной) литературы, донесшие до нас перечисленные выше наказания за различные прегрешения в области супружеских сексуальных контактов, равным образом касались и отношений внесупружеских, называемых в X–XVI вв. прелюбами, прелюбодейсшвом.В отличие от блуда прелюбодейство,по мнению церковных толкователей, совершали те, кто состоял в браке, «мужатицы». Все, совершенное чрес естьство,каралось в случае прелюбодеяния теми же наказаниями, что и в случае блуда, так что неженатые и незамужние «девы» не имели никаких послаблений перед «женками» и «вдовицами».

Супружеская измена была наказуемой сама по себе, даже если форма съвокуплениябыла вполне позволенной, если участники «действа» не нарушали никаких иных запретов, совершали свой грех в разрешенный день, позволенным способом и даже «детотворения ради». Все, решившиеся на адюльтер, вне зависимости от его причин, безоговорочно осуждались и наказывались. Причем в XII в. адюльтер наказывался всего одним годом епитимьи, а в XV в. – 15-ю годами. [201]201
  См. подробнее: Лещенко В. Ю.Церковные уставы о постах и нравах в древнерусской среде // Православие в Древней Руси. Л., 1989. С. 91.


[Закрыть]

Вся литературная энергия составителей исповедных вопросников была обращена к благочестивым мужьям и женам, которых церковные деятели надеялись убедить в бессмысленности (ибо все «человецы» одинаковы, а «жены» тем более, что доказывалось в «Повести о Петре и Февронии»), а также несомненной предосудительности измен. Узнавший об измене жены муж должен был согласно церковному закону непременно наказать ее или развестись с нею, ибо, «аже он знает ю таковое твореши и таит», сам, по словам назидания, становится потворником греху. [202]202
  Требник 1580 г. // HM. SMS. № 171. Л. 176 л.


[Закрыть]Однако к женам, живущим с неверными мужьями, церковный закон был строже (яркий пример «двойного стандарта»): «Понеже он в блуде живет и другую жену поймет – вина и грех на жене есть, иже пустит мужа своего. Должна бе държати! Аще прелюби творит муж – бо прощенье, жена, оставлыцаа его идет за инь муж – любодеица есть. Без всякого извета». [203]203
  Там же. Л. 156 л.


[Закрыть]

В русских фольклорных текстах, в том числе в присловьях, записанных В. И. Далем, муж-рогоносец выступает как предмет постоянных насмешек соседей и родственников («Корову ты держишь, а люди молоко болтают»), [204]204
  С-ІІ. № 896.


[Закрыть]чего нельзя сказать об обратных ситуациях. При этом лучшим наказанием за супружескую измену в глазах крестьян были меры физического воздействия, а отнюдь не развод. В то время как церковные нормы убеждали в том, что при любодействежены и постоянном «учении» ее мужем с помощью побоев «доброго сужития быть не можеть», [205]205
  Требник XV–XVI вв. // HM. SMS. № 378. Л. 156 п.


[Закрыть]народная поговорка утверждала обратное: «Сколочена посуда два века живет». [206]206
  Подробнее см.: Миненко Н.«Всепрелюбезная наша сожительница» // Родина. 1994. № 7. С. 108.


[Закрыть]

Стоит сказать в заключение и о том, как сами прихожане относились к навязываемым им этическим нормам и аскетическим идеалам. Одна из поговорок, записанных В. И. Далем, гласила: «Грех – пока ноги вверх, а опустил – так Бог и простил». [207]207
  Carey С.Р. 64.


[Закрыть]

* * *

Подводя итоги и оценивая историю складывания сексуальной этики русских за более чем семивековой период, рассмотренную нами в контексте церковно-нормативном и, насколько это было возможно, народном, традиционном, можно прийти к некоторым заключениям, представляющимся немаловажными и для истории российской повседневности, и для истории русских женщин, и для исследования историко-психологических, историко-демографических, социологических и иных аспектов.

Прежде всего, анализ памятников покаянной дисциплины, исповедных и епитимийных сборников, дидактической и вообще церковной литературы, с точки зрения не только самих запретов, но и бытования тех или иных «грехов», в борьбе с которыми эти запреты и были составлены, доказывает, что история развития сексуальной этики русских была частью общей традиции христианской культуры. Постулаты православной этики, касающейся интимных отношений между людьми, во многом перекликались с аналогичными установлениями деятелей католической церкви. Анализ расхождений католической и православной концепций по этому вопросу (а они имелись) – тема особого исследования. [208]208
  См.: Пушкарева Н. Л.Брак, семья, сексуальная этика в православии и католицизме // Этнографическое обозрение. 1995. № 5. С. 41–61.


[Закрыть]

Сопоставление некоторых норм православной морали, касающихся внебрачного и брачного секса, с фольклорным материалом позволило найти не только противоречия и расхождения между нормой и реальной жизнью, но и «согласованность действий» между традицией, обычаями и внедряемыми церковью представлениями о нравственности.

Обращение к истории сексуальной этики русских, в том числе к ее начальным страницам, обогащает сложившиеся представления о частной жизни людей, живших за много веков до нас. Оно расширяет наши представления о социальном и семейном статусе женщин, чья история, чей внутренний мир и каждодневный быт являются все еще малоисследованными страницами отечественной истории. В то же время анализ представленного выше нормативного и нарративного материала позволяет по-иному взглянуть не только на повседневную жизнь русов и московитов, в которой – за скудостью досуга, тяжестью быта, бедностью духовных запросов – секс был одной из немногих радостей, мало отличной от желания досыта наесться. Те же самые церковные памятники, исследованные под углом зрения истории морали, позволяют найти корни сексофобии советского времени, когда идеологи всерьез полагали, что свобода обсуждения интимной жизни людей может активно повлиять на становление их жизненных идеалов и ценностей.

Деритуализация культуры, при которой традиционно сложившиеся и навязываемые идеологией механизмы регуляции поведения сходят на нет, десакрализация ряда исследовательских тем, в том числе психологических, медицинских, являются ныне необходимой основой для продолжения аналитического изучения важной и многогранной историко-психологической и историко-этнографической проблемы – истории сексуальной этики русских в допетровскую эпоху.